Что такое битники определение

Кто такие битники?

Битники (англ. Beatniks; beat — как разбитый; niks — русский суффикс как «Спутник», который тогда был у всех на слуху) молодежная субкультура, которая стала популярной в 50х-60х годах. Можно сказать, первая молодежная субкультура, с которой «выросли» все остальные.

Идеология битников начала формироваться в повоенные годы, когда после победы над нацисткой Германией и ее союзниками, страны-победители начали активно развивать экономику, что способствовало обогащению населения и повышения уровня жизни.
Особенно в этом отношении отличались США где даже возник образ жизни «Американская мечта» — ухоженная жена-домохозяйка, румянощекие дети, работа в крупной корпорации, хорошая машина, дом-«полная чаша» и тд. Потребительская культура и хвастовство своими доходами не всем нравилось, и нашлись молодые люди, которые начали откровенно протестовать против такого стиля жизни.

В русле течения битников стоят три фигуры. Это писатели Джек Керуак, Ален Гинсберг, Уильям Берроуз, которые своими произведениями распространяли идеи свободы и протеста против тогдашнего общества. Эта идея бунта для многих молодых была куда интереснее, чем однообразная жизнь рядового американца.

Идеология битников базируется на протесте, подкрепленному марксисткой идеологией, и свободе от социальных и религиозных норм. Особенно интересными эти идеи показались артистической молодежи. Поэты, художники, музыканты, стали исповедовать почти нищенский образ жизни: слонялись по затертым кафешках, собираться в подвалах и демонстрировали свои произведения таким же как они, тем кто поймет, и все это приправлено джазом, который они так любили.

Отделяя себя от общества, которое их высмеивало, они прибегали к походам с рюкзаками по бескрайним просторам Америки, экспериментам с алкоголем и наркотиками (марихуана и ЛСД), и гомосексуализме, считавшийся весьма модным в битников.

Распространенный образ битника это темная фигура в темных, непроницаемых очках с беретом на голове.
Очень популярной была черная или в горизонтальную полоску водолазка и белая без рисунка футболка. Девушки носили темные леггинсы, длинные юбки, трико, свитер, капри. Ребята надевали мешковатые штаны и отпускали «козлиные бородки». Обувались битники в сандалии, кеды, кожаные сапоги.
Часто можно было увидеть битника с бонго как проявление поддержки африканской культуры.

Битники боготворили джаз, с его импровизациями, анархическим духом, не желанием ничего исправлять, а только делать, как нравится. В нем они видели проявление своей идеологии.

Битники были первой субкультурой, и многое в них позаимствовали следующие субкультуры, такие как хиппи, хипстери и тд. Они имели свой сленг который мы до сих пор используем как например «cool» — круто, «сat» — чувак, «dig» — врубатся.

Источник

Что такое битники определение

На протяжении всей истории США для обитателей С. Америки огромное значение имело такое понятие как Американская Мечта. Каждое поколение жителей Нового Света определяло Американскую Мечту по-своему. Так, с середины 1950 – начала 1960-х гг. в США сформировалось литературное и молодежное движение, которое стало известно не только в США, но и во всем мире под названием “beat generation”, что в дословном переводе на русский язык обозначает «разбитое поколение». Согласно самой распространенной версии о происхождении термина, он был введен Джеком Керуаком (на фото справа) в 1948 году для описания собственного социального круга. Однако, если быть более точным, первоначально слово “beat” было введено Хербертом Ханком, и означало «пресыщенный», «истощенный», «разоренный», «беспомощный». Но Керуак внес свой, отчасти парадоксальный, скрытый смысл в данное слово, и оно стало употребляться в значении «оптимистичный», «блаженный», «превосходящий». Кроме того, он вложил в слово и музыкальный подтекст («барабанный бой»). Впоследствии был введен производный от “beat generation” и в некоторой степени уничижительный термин “Beatnik”, автор которого, Херб Кайен, представил его как аллюзию на русскоязычный вариант. Согласно его мнению, к битникам относились все нетрадиционные и прокоммунистические элементы общества.

Многие придерживаются мнения, что движение битников зародилось как агрессивно настроенная идеологическая группировка, которая отличалась симпатиями к фрейдизму, марксизму и русскому анархизму. Однако, полагаю, что история появления «разбитого поколения» в какой-то мере опровергает данное предположение. Как утверждают многие очевидцы, «разбитое поколение» увидело свет после духовного сближения трех «закадычных» друзей – Уильяма Берроуза, Аллена Гинзберга и, конечно же, автора самого термина «разбитое поколение» Джека Керуака. Всех троих, по их же словам, объединяло так называемое «новое сознание», которое должно было ознаменовать собою «новое рождение». Таким образом, трое неординарных и вечно «борющихся» с несправедливостью тривиального мира людей заявили о себе как о представителях нового поколения богемных «вольнодумцев».

Неудивительно, что родиной «разбитого поколения» стала демократичная и психоделичная Калифорния. Уже в 1953 году здесь начинает издаваться журнал начинающего поэта Лоуренса Ферлингетти под названием “City Lights”. А через два года на центральной улице Сан-Франциско открывается одноименный книжный магазин, где впервые стали продаваться книги битников. Самыми известными произведениями стали: книга Джека Керуака «На дороге», поэма Аллена Гинзберга «Вопль» и «Голый завтрак» Уильяма Берроуза. Две последние книги впоследствии были запрещены ввиду крайне «непристойной» манеры изложения. Художественный стиль битников отличался бессюжетностью, шокирующей лексикой, свободным стихосложением, крайней метафоричностью и неприкрытым натурализмом.

Таким образом, можно предположить, что именно конформизм послевоенной Америки, «ветхость» традиционных ценностей и попытка возрождения новой Американской Мечты через отрицание «бездуховных» элементов культуры явились причиной зарождения движения битников, которое изначально представляло собой, прежде всего, литературное движение.

Со временем количество представителей «разбитого поколения» возросло и стало измеряться тысячами. Оформились четкие принципы битников, которые сводились к провозглашению бродяжничества, отрешенности от социальных проблем, борьбе с традиционными ценностями, воспеванию гедонизма, а также увлечению дзэн-буддизмом. Ко всему прочему, битники стали зачинщиками сексуального бунта, выступали против общепринятой морали и стали особо пропагандировать «нетрадиционную» сексуальную ориентацию. Гомосексуализм стал не просто популярным, но и крайне модным в интеллектуальных кругах. Так, особенно яркими личностями, чье творчество было пронизано «нетрадиционной» тематикой, являются такие известные авторы как Генри Миллер («Тропик рака», «Тропик Козерога») и Томас Вульф.

Наряду с пропагандой гомосексуальной культуры, широкое распространение среди битников получило употребление наркотиков. Основатели «разбитого поколения» Гинзберг, Керуак, Берроуз изначально были активными приверженцами марихуаны. Со временем все битники, так или иначе, стали употреблять наркотики. Общественное негодование росло, негативная реакция была понятна и предсказуема. Однако не стоит забывать, что в условиях «холодной войны», гнетущей социальной атмосферы и страха перед вездесущим «коммунизмом», основной целью «разбитого поколения» являлся побег от буржуазного «искусственного» благополучия, от «мертвой» общественной морали, от цивилизации потребления, в конце концов. Другой вопрос, куда убегал каждый отдельно взятый участник движения? «Рожденные ползать» спасались наркотиками, искали «новое счастье» в гомосексуализме, а «рожденные летать» уходили «в себя», в дзен-буддизм или просто в «никуда», где занимались беспрестанной рефлексией и самоанализом. По большому счету, полагаю, битники, в первую очередь, искали «свободы от» и только затем уже «свободы для». Необходимо сказать, что некоторые ее обретали, одни – в «свободной любви», а другие – в «свободном сознании». В любом случае, битники заслуживают уважения и, прежде всего за то, что они в сложившихся условиях, по крайней мере, попробовали остаться «живыми». Эту мысль точно и красиво выразил один из героев Керуака: «Я люблю сумасшедших, таких, которые бешено хотят жить, бешено хотят говорить, бешено хотят спастись, которые хотят иметь все сразу, которые никогда не говорят пошлостей, а всегда горят, горят, горят».

Источник

Джаз печатной машинки. Как зарождалась бит-культура

Не успели художники «потерянного поколения» окончательно испустить дух, как на благословенные Штаты, прошедшие через огонь, воду, Великую Депрессию и две Мировые Войны, обрушился новый культурный феномен. Феномен, чьи отголоски до сих пор доносятся до наших ушей из прокуренных кофеен и тесных джаз-клубов. Имя ему – «бит-поколение» (от английского «The Beat Generation», что буквально переводится как «сломленные» или «разбитые») – движение, начавшееся с «могучей кучки» американских писателей, предававшихся литературным экспериментам и бензедриновым галлюцинациям в застенках кампуса Колумбийского университета.

Содержание

Впоследствии это объединение трансформировалось в автономную субкультуру, из который выросли и миролюбивые хиппи, и радикальные борцы против репрессивного «маккартизма».

Бахвальный хор молодых бунтарей перекричал и залп потертого охотничьего ружья «Scott & Son», из которого застрелился Эрнест Хемингуэй, и громогласные всхлипы Эриха Ремарка, корчащегося в конвульсиях от аневризмы аорты в швейцарском Локарно.

Битники не выстраивали идеологию «новой нормальности» и не развивали идеи, заложенные их предшественниками – калифорнийскими хипстерами, фанатами трубача Диззи Гиллеспи. Отнюдь, их совершенно не интересовала политика, ибо нет ничего важнее искусства и праздного гедонизма. Они считали, что в мире, где государственные перевороты и массовые восстания выступают в роли эстафетной палочки на многовековом марафоне кровавых режимов, надобно не ломиться к баррикадам, а пропагандировать революцию нравов.

Как писал поэт Аллен Гинзберг, один из отцов-основателей движения «бит»: «Гробницы черепа не вмещают больше червей чувств», – этот непрозрачный намёк вторит высказываниям его коллег о том, что во Вселенной, разрывающейся от засилья потенциального пушечного мяса, катастрофически не хватает своего девиза. Этим самым «девизом» американской культуры и стали послевоенные «битники», о похождениях которых редакция Stone Forest спешит поделиться со своими читателями.

Импровизация в стиле бибоп

«Я люблю сумасшедших, таких, которые бешено хотят жить, бешено хотят говорить, бешено хотят спастись, которые хотят иметь все сразу, которые никогда не зевают и никогда не говорят пошлостей, а всегда горят, горят, горят».

Джек Керуак, отрывок из романа «На дороге»

Как уже было подмечено ранее, движение битников явилось продолжением традиций писателей «потерянного поколения», к коим причисляют тех же Ремарка с Хемингуэем, Дос Пассоса, Луи-Фердинанда Селина, Томаса Вулфа и Фрэнсиса Фицджеральда. Литераторов, лицезревших ужасы Первой Мировой Войны, что с горем пополам смогли выбить себе место под Солнцем в реальности, ради которой они проливали кровь, и которой, в конце концов, оказались абсолютно не нужны. Их коллективная рефлексия по окопной жизни и тяжёлому «мирному времени», выливавшаяся в пронзительные литературные эпосы, повиляла на великое множество культурных течений Запада.

Под раздачу попал и квартет графоманов-раздолбаев из Колумбийского университета, в середине сороковых промышлявших писательским ремеслом на пару с деструктивными попойками. Аллен Гинзберг, Люсьен Карр, Джек Керуак, Уильям Берроуз – именно с этих имён началась летопись «разбитого поколения».

Жёсткая цензура, особенно в литературных кругах, не затянувшиеся душевные раны Второй Мировой и подавленный либерализм не могли не поспособствовать появлению «новой школы» американских контркультурщиков. Вдохновлённые прозой Томаса Элиота, Уильяма Карлоса Уильямса и свободолюбивым нравом чернокожих бибоп-музыкантов, наша фантастическая четвёрка решила ступить на тропу протеста Великой Американской Паранойе, усиленной за счёт антикоммунистической повестки правительства, а также в обход пресловутой Американской Мечты. Стабильный доход, домик в пригороде, красавица жена и новёхонький «кэдди» в гараже – вещи, безусловно, приятные и нужные, но только не для мятежных молодых нонкомформистов, превративших свою резонансную писанину в действенные антитела, активно помогающие израненному американскому организму выздороветь после социальных потрясений изнутри и вовне.

Со временем бит-писатели смогли сформировать собственный бессвязный стиль, тяжелый для восприятия простых смертных. Каждое публичное чтение их стихов напоминало нервозную манифестацию, когда бредовые строки и режущие слух рифмы голосили в унисон с джаз-бэндом, выдающим надрывистые импровизации на фоне. Выходившие из-под их пера романы и рассказы, которые постоянно забраковывались вышестоящими инстанциями, описывали жизнь приземлённо и без прикрас: в своём творчестве пионеры «разбитой прозы» не стеснялись рассказывать о наркотиках, разгульных вечеринках, гомосексуализме и оживлённо поднимали дискурс о тотальном умерщвлении ценностных ориентиров былых лет.

Нью-Йоркский свинг

«Я видел лучшие умы моего поколения, разрушенные безумием, умирающие от голода, истерически обнажённые, волочащие свои тела по улицам чёрных кварталов, ищущие болезненную дозу на рассвете, ангелоголовые хипстеры сгорающие для древнего божественного совокупления со звёздным динамо в механизмах ночи».

Аллен Гинзберг, фрагмент поэмы «Вопль»

Разумеется, данные изыскания на поприще марания белых листков мироздания едкими чернилами неудобной правды не были беспочвенными. Кутёж, пьянство и бытие «на грани» приглянулись первым битникам еще со студенческой скамьи и не отпускало с приходом пятидесятых – десятилетия, когда только назревающая глобальная паранойя, спровоцированная Холодной войной, лишний раз подстёгивала вчерашних слушателей курсов по филологии дебоширить направо и налево искусства ради и здравому смыслу вопреки.

Например, однажды ни разу не трезвый Карр прогуливался по парку со своим товарищем Дэвидом Каммерером по парку. Последний неровно дышал в сторону атлетично сложенного студентика Люсьена и частенько его домогался. Но в тот злосчастный вечер юноша не выдержал и пырнул пылкого недолюбовника ножом. Через мгновение Карр, ошеломлённый своим поступком, дотащил ещё живого Дэвида до берега Гудзона, набил карманы его куртки камнями и утопил продолжавшее стонать тело в реке.

Испуганный малец мигом примчался к коллегам-битникам и рассказал всё в мельчайших подробностях. Вместе они избавились от улик и провели остаток ночи в алкогольном беспамятстве. Впрочем, утреннее похмелье не смогло унять гласа совести, посему Карр сдался в полицию с поличным. Его посадили за решётку, а Керуака с Берроузом привлекли как соучастников. Правда, недолго молодые дарования грели нары, так как Уильяма вытащили его богатые пращуры, а Джека освободили под залог родители его девушки при условии, что они наконец-то поженятся. Чуть позже виновники событий опишут это преступление в книге «И бегемоты сварились в своих бассейнах», запрещённую к публикации до момента, пока последний из участников “мокрухи” не сляжет в могилу.

Примечателен и тот случай, когда Берроуз во время очередной вечеринки решил поиграть со своей второй женой Джоан Воллмер в «Вильгельма Телля». Послушная супруга водрузила на свою голову стакан, в то время как её муж начал отсчитывать ногами дуэльные десять шагов. Курок взведён, прицел намечен, палец аккуратно ласкает спусковой крючок пистолета. Вдох, выдох, выстрел – тело Джоан летит на землю. Стакан остаётся целым и невредимым, а лоб девушки украшает пульсирующее алое отверстие. Finita la commedia.

Битники-пилигримы, будучи яркими представителями экзальтированной богемы того времени, умело и со вкусом отдавали своё бренное существование на откуп пьянству и наркомании. Идейные забулдыги прославились как большие любители погулять на широкую ногу и, куда же без этого, знатно напортачить, как показывает практика, иногда и с летальным исходом.

Однако подобные выдержки из биографий квартета «сломленных» акул пера никоим образом не принижают их заслуг перед американским народом, изголодавшемуся по смелой и свободной от предрассудков литературе. С этим фактом тяжело поспорить, однако и про загубленные человеческие жизни, и про умопомешательства под дурманом просто так забыть не получается.

Поэтический блюз

«Торговец мусором не продает свой продукт потребителю, он продает потребителя своему продукту».

Уильям Берроуз, отрывок из повести «Голый завтрак»

Ну, довольно разбрасываться баснями о похождениях наших молодых анархистов. Пришло время поведать об их литературном наследии. Конечно, творчество битников сложно подвергнуть какой бы то ни было адекватной классификации, но ключевые произведения выделить нам всё-таки под силу.

Начнём с романа «На дороге» Джека Керуака. «Спонтанная проза», как его называл сам автор. Перенесённая на бумагу хроника путешествий Джека и его напарника Нилла Кэссиди по необъятным просторам Америки и Мексики. Книга была написана за двадцать один день на длиннющем рулоне печатной бумаги в самый разгар безостановочного кофеино-бензедринового прихода. Рукопись, поданная в редакцию, была набрана на печатной машинке практически без знаков препинания и соблюдения каких-либо типографических норм. Одни лишь пересказы дневниковых записей Керуака на измазанном табачным пеплом сакральном свитке, который вдохновит молодых и горячих по всей Америке позабыть о вступительных экзаменах, дабы увести из-под носа родителей машину, закупиться пивом с марихуаной и пуститься покорять бескрайние хайвэи Среднего Запада.

Главным поэтическим событием той поры стал «Вопль» Аллена Гинзберга – масштабная поэма, выполненная в автобиографической манере. В ней через призму заковыристой рифмы и напористого слога прослеживается единый сюжет о страданиях, что взваливаются на плечи Аллена и его друзей. Смесь из апокалиптики, катарсиса и пространных рассуждений о том, как система в зародыше убивает лучшие умы поколения, ограничивая их в удовольствиях и свободе самовыражения. Первые чтения поэмы прошли в «Галерее Шесть» в районе Сан-Франциско под названием Норт-Бич. Гинзберг читал каждую новую строчку на одном дыхании, подражая еврейскому кантору, а завороженная публика не смела проронить ни звука, дабы не прервать эту чарующую аудиальную медитацию. Когда последняя строфа была дочитана, зал взорвался аплодисментами, а находящиеся в галерее представители прессы заведомо окрестили сие событие не иначе, как «рождением новой американские поэзии».

Не будем забывать и об Уильяме Берроузе, а точнее о его magnum-opus под заголовком «Голый завтрак». Эта повесть – вещь в себе, бессюжетное нагромождение воспоминаний, фантазий, пересказов сексуальных подвигов писателя и скрупулёзная препарация его наркотических трипов. Неудивительно, что цензоры не давали покоя Берроузу, который бок о бок с другими битниками защищал своё детище в многочисленных судебных процессах. Дабы создать этот текст, Берроуз скомпоновал в один сборник свои мимолетные мысли обо всём и одновременно ни о чём, исполосовал бумагу канцелярским ножом и начал собирать будущее произведение по кусочкам в хаотичном порядке. Итоговый результат получился внушительным и на удивление ладно скроенным, что, тем не менее, не умаляло его психоделического начала.

Джем-сэйшен

«Прошлой ночью я вёл машину, не умея водить, и вообще она была не моя – я ехал и давил тех, кого люблю».

Грегори Корсо, вольные мыслеизлияния

Описанный нами союз Керуака, Берроуза, Гинзберга и Карра, пускай и зположил начало бит-движению, но они не были единственными его представителями. Свой вклад в реформацию литературной парадигмы США на рубеже эпох внесли Джон Холмс с романом «Марш!», стихотворцы Питер Орловски и Грегори Корсо, новеллист Майкл Макклур. Эти культурные отщепенцы продолжали неустанно гнуть свою генеральную линию вплоть до начала шестидесятых, когда дети цветов с «миром и музыкой» постепенно вытеснили битников на задворки истории.

Хотя это не помешало молодёжи, зачитывающейся прогрессивной бит-литературой, организовать побочную субкультуру непримиримых борцов с общественными нормами. Бородатые тунеядцы, шляющиеся по злачным заведениям и слушающие джаз в перерывах между распитием спиртного и уличными дискуссиями о судьбах мира. Такие кадры несложно вычленить из толпы: они носят чёрную одежду, отдавая предпочтения свитерам с высоким горлом, тёмным очкам, беретам и обязательным козлиным бородкам у мужчин.

Представители этой социальной группы, за исключением очевидных позеров, которые даже фамилии того же Керуака ни разу не слышали, смотрят на оскомину набившую Американскую Мечту не как на «мечту», а как на «сновидение» – пророческое путешествие в тёмные недра общества потребления.

Образцовый битник должен был быть образованным и начитанным, он интересовался эзотерикой и духовными паломничествами как по внешнему миру, так и по витиеватым дорогам собственной души. Американские «юродивые» и «блаженные святые», которые выбирают жизнь здесь и сейчас без оглядки на повестку и обращения постоянно сменяющих друг друга президентов.

Главная цель поколения бит – сберечь собственную личность, не погружаясь при этом в болото повседневности. Для них, для извечно страждущих, цель всегда оправдывает средства, а путь к самосовершенствованию и самопознанию не прекращается никогда и ни при каких обстоятельствах.

«Я гуляю по улице в поисках глаз, что лицо мое приласкают. Я песни пел в лифтах, считая, что еду на небо. Я вышел на 86-м этаже и пошел в конец коридора на поиски свежих бычков».

Питер Орловски, строки из «Стихов из подземки»

Источник

Битники: субкультура против системы

Человеческое общество всегда разделялось на слои, классы, группы по определенным признакам. В наше время границы подобных классификаций, безусловно, стали менее заметны, чем раньше, а некоторые и вовсе исчезли.

Однако социальные группы, выделяющиеся среди общей массы своими чертами, будь то идеи, убеждения, политические взгляды, внешний вид, вкусы и предпочтения, всегда были есть и будут существовать. Субкультур достаточно много, но мы решили поговорить о трех самых популярных и значимых, на наш взгляд, и начнем с одной из наиболее ярких и примечательных, давшей толчок многим субкультурам современности – бит-поколении, или же битниках.

Бит-культура зародилась в послевоенные годы (1950), когда в Калифорнийском университете встретились четыре молодых писателя: Аллен Гинсберг, Джек Керуак, Нил Кессиди и Уильям Берроуз. Бесцельно слонявшиеся со скучающим видом по улицам, они пытались выйти за рамки традиционной литературы, отвергая общепринятые нормы искусства и американской политики и жизни в целом. Позже к ним начали присоединятся другие молодые творческие люди и просто молодежь среднего класса схожих нонконформистских взглядов.

Бит-поколение (beat-generation) обязано свои названием Джеку Керуаку – можно сказать, основоположнику и идейному лидеру битников. Тогда слово «beat» уже значило на разговорном языке «потрепанный жизнью», «усталый», однако, придумав неологизм «beatitude» (от слов beat и attitude, «усталое отношение к жизни»), Керуак окончательно закрепил название целого поколения: бит-поколение. Слово «бит» также обладало и другим значением: так назывался музыкальный ритм в джазе. А что могло сопутствовать их литературному бунту, как не бибоп-джаз, символ бунта музыкального? Тогда музыкальными кумирами битников стали родоначальники бибопа – легендарные Майлз Девис, Диззи Гиллеспи, а иконой – Чарли Паркер, чей стиль жизни был не чужд битникам. Именно из бибоп-джаза в творчество битников перекочевал такой прием, как спонтанность, ставший одним из основных литературных приемов Керуака. Джек призывал писать спонтанно, безыскусно и свободно, предложив даже не использовать знаки препинания, а пробелы использовать лишь для подчеркивания интонации, для выдоха или же вдоха перед новой мыслью.

В творчестве битников считалось вполне нормальным так называемое «психоделическое озарение», наркотики имели место быть в их жизни, но не являлись основополагающим источником вдохновения. В то время среди людей искусства еще не произошел наркотический бум, но жизни любимых битниками Майлза Девиса и Чарли Паркера оборвались именно благодаря наркотикам.

Интересный факт, что сленг, каким мы его знаем сейчас, зародился именно в бит-культуре. К примеру, вездесущее американское «cool» и позже ставший рок-н-рольным штамп «live fast die young» (живи быстро умри молодым) появились именно тогда. Внешне битников было легко узнать по черным водолазкам, бороде, длинным волосам, черным очкам, сандалиям, а на карикатурах их нередко изображали с бонго (африканскими барабанами).

«Библией» битничества по праву считают роман Джека Керуака «В дороге», вобравший в себя все идеи бит-поколения, свободу, отрицание традиционных ценностей. Роман был написан за три недели и правда «в дороге»: Керуак бродяжничал, после того как его комиссовали с флота из-за подозрения на шизоидное расстройство личности, что среди битников тогда было нормой. Изначально Джек хотел, чтобы его книга издавалась рулоном, чтобы, разворачивая каждый фрагмент, читатель ощущал то же движение, что и он во время своих скитаний. Из-за того, что массу эмоций, мыслей и чувств, которая обрушивается на писателя, ему сложно адаптировать для читателя (а возможно, Керуак просто не видел в этом смысла), произведения Керуака очень не просто читать, ни в переводе, ни в оригинале. Однако вклад в литературу, внесенный битниками бесценен.

Битники были довольно воинственно настроены против американской «системы», вдохновляясь марксизмом и русским анархизмом. По дороге, вымощенной наркотиками, алкоголем, нетрадиционной сексуальной ориентацией, бунтом во всех возможных проявлениях, они пришли в небытие, возможно, осознав, что лучший способ избежать системы, которой они противостояли, – замкнуться в себе.

Источник