Что такое гламур и дискурс
Гламур и дискурс: 35 мудрых цитат из произведений Виктора Пелевина
Илья Маршак
В настоящее время книги писателя переведены на основные языки мира, включая японский и китайский. В 2009 году он был признан самым влиятельным интеллектуалом России согласно опросу на сайте OpenSpace.ru, а журнал French Magazine включил его в список 1000 самых влиятельных деятелей современной культуры.
Пелевин известен тем, что не входит в «литературную тусовку», практически не появляется на публике и очень редко дает интервью, что стало поводом для множества слухов, издавна окружавших его фамилию: утверждалось, например, что никакого Пелевина вообще не существует. В этом нет ничего удивительного – Виктору Олеговичу на практике удалось то же, что и знаменитому фантасту Филиппу Дику – дать своим читателям по-настоящему прочувствовать значение вопроса: «Насколько реальна реальность?»
На данный момент на счету Пелевина 11 романов, 3 повести и бесчисленное количество рассказов и эссе. «Вечерняя Москва» предлагает вашему вниманию подборку известных цитат из произведений самого загадочного писателя России.
Жизнь насекомых (1993)
«И вчера, и завтра, и послезавтра, и даже позавчера тоже существуют только в этой секунде. Только в тот момент, когда ты о них думаешь. Так что если ты хочешь выбрать свет завтра, а сегодня попрощаться с тьмой, то на самом деле ты просто выбираешь тьму».
«Вся жизнь существует один миг. Вот именно тот, который происходит сейчас. Это и есть бесценное сокровище».
Чапаев и Пустота (1996)
«Телевизор – это просто маленькое прозрачное окошко в трубе духовного мусоропровода».
«Любовь, в сущности, возникает в одиночестве, когда рядом нет ее объекта, и направлена она не столько на того или ту, кого любишь, сколько на выстроенный умом образ, слабо связанный с оригиналом. Для того чтобы она появилась по-настоящему, нужно обладать умением создавать химеры. «
«Была б душа, а мытарства найдутся».
«Единственный путь к бессмертию для капли воска, это перестать считать, что она капля, и понять, что она и есть воск. Но поскольку наша капля сама способна заметить только свою форму, она всю свою короткую жизнь молится Господу Воску о спасении этой формы, хотя эта форма, если вдуматься, не имеет к ней никакого отношения».
«Остановиться на каком-нибудь конкретном напитке было трудно. Ассортимент был большой, но какой-то второсортный, как на выборах».
«О, чёрт бы взял эту вечную достоевщину, преследующую русского человека! И черт бы взял русского человека, который только ее и видит вокруг».
«Не забивайте себе голову тем, что не имеет отношения к настоящему. В будущее надо ещё суметь попасть».
«Всё прекрасное, что может быть в человеке, недоступно другим, потому что по-настоящему оно недоступно даже тому, в ком оно есть».
«Для бегства нужно твёрдо знать не то, куда бежишь, а откуда. Поэтому необходимо постоянно иметь перед глазами свою тюрьму».
Generation «П» (1999)
«Вера, которую не разделяет никто, называется шизофренией».
«Ничто так не выдает принадлежность человека к низшим классам общества, как способность разбираться в дорогих часах и автомобилях».
«Милосердие в том, что вместо крематориев у вас телевизоры и супермаркеты. А истина в том, что функция у них одна».
«Откровение любой глубины и ширины неизбежно упрется в слова. А слова неизбежно упрутся в себя».
«Не ищи во всём символического значения, а то ведь найдёшь. На свою голову».
«Смерти нет, потому что ниточки исчезают, а шарик остаётся».
Цикл «Диалектика Переходного Периода из Ниоткуда в Никуда» (2003)
«Что это такое — постмодернизм? Это когда ты делаешь куклу куклы. И сам при этом кукла».
«В мире много лишних книг, и очень мало таких, которые стоит помнить, тем более хранить».
Священная книга оборотня (2004)
«Ценность книги определяется не тем, сколько человек ее прочтет.У величайших книг мало читателей, потому что их чтение требует усилия. Но именно из-за этого усилия и рождается эстетический эффект. Литературный фаст-фуд никогда не подарит тебе ничего подобного».
«Жила Россия своим умом тысячу лет, и неплохо выходило, достаточно на карту мира посмотреть».
«Любовь не преображает. Она просто срывает маски».
«Когда человек ищет, чем подтвердить свои параноидальные идеи, он всегда находит».
«Всё-таки по большому счету все мужики одинаковы, и нужно им от нас только одно. И ещё хорошо, если нужно».
«У величайших книг мало читателей, потому что их чтение требует усилия».
Empire V (2006)
«Мы любим вовсе не тех, кто сделал нам что-то хорошее. Мы любим тех, кому сделали что-то хорошее мы сами. И чем больше хорошего мы им сделали, тем больше хотим сделать ещё».
«Пока бабочка может летать, совершенно неважно, насколько изношены ее крылья. А если бабочка не может летать, бабочки больше нет».
«Протяженность человеческой жизни была рассчитана таким образом, чтобы люди не успевали сделать серьезных выводов из происходящего».
«Человеческий ум сегодня подвергается трем главным воздействиям. Это гламур, дискурс и так называемые новости. Когда человека долго кормят рекламой, экспертизой и событиями дня, у него возникает желание самому побыть брендом, экспертом и новостью. Вот для этого и существуют отхожие места духа, то есть интернет-блоги. Ведение блога – защитный рефлекс изувеченной психики, которую бесконечно рвет гламуром и дискурсом».
S. N. U. F. F. (2011)
Гламур и Дискурс
Для тех, кто не читал, короткими тезисами:
Мила Яловая, Киев:
Glamour в переводе с английского–очарование, роскошь, шик. Это достаточно старинное стилевое направление. По мнению некоторых модных критиков этот стиль зародился еще во времена правления французского короля Людовика XIV («Богоданный», «Король-солнце»)
Этот правитель прославился тем, что любил устраивать театральные балы-маскарады с многочисленными переодеваниями и, в последствии, создал Парижу имидж светской столицы моды.
В ХХ веке с расцветом кинематографа и бешеной популярности кинодив, этот стиль заиграл новыми красками. Женщины хотели примерить роскошные и яркие образы голливудских актрис, которые в свою очередь задавали тон в модных тенденциях того времени.
На сегодняшний день основными проповедниками этого стиля являются бренды одежды и, безусловно, лидеры социальных сетей, которые «продают» уже готовые образы.
Основная задача гламурного стиля – максимальное привлечение внимания к внешности и формирование яркого образа. Этот стиль предполагает одежду высокого качества, драгоценности, мех, эксклюзивные аксессуары. Гламурный стиль – это всегда баланс элегантности и экстравагантности, приправленный небольшим количеством дерзости. Гламур красноречиво заявляет о принадлежности к определенному статусу. Именно поэтому он так популярен в наши дни, хоть и подвергся немалой инфляции.
Данный стиль – это быстрый способ с помощью одежды заявить о себе и попытаться сформировать желаемое мнение. Зайдите в Instagram, где каждый второй профиль похлеще балов-маскарадов Людовика XIV.
«Посмотри на меня, восхитись мной!» – кричат нам лаковые губы, фейковые бренды одежды и ресницы-птицы из многочисленных аккаунтов. Привет, объективизация! И зачастую это истории брендов (или их подделок) вместо истории самой женщины. Таким образом, в погоне за гламурным образом есть большой риск скатиться в вульгарность и пошлость. Поэтому важное правило этого стиля – качество и мера. Потому что настоящий гламур не терпит подделок и фальши. Соответственно то, что сейчас массово называется гламуром, чаще всего – дешевая копия, далекая от оригинального стиля.
Маркеры стиля:
– элегантная одежда брендов класса люкс или премиум
– качественные ткани и фурнитура
– блестящие аксессуары, пайетки и стразы
– шляпы и перчатки
– натуральных мех
– украшения из драгоценных металлов и камней
– сексуальные силуэты, подчеркивающие/открывающие части тела
– обувь всегда на высоком каблуке.
Гламурный стиль чаще выбирают люди со следующими качествами:
— харизматичные
— нарциссичные (гордятся своими достижениями, любят покрасоваться, требуют к себе повышенного внимания)
— эпатажные
— эмоциональные.
— неуверенность и как следствие сильная компенсация за счет внешнего вида
— низкая общая культура.
Проблема полконников инстаграм-нарциссов в том, что чаще всего они не видят своего кумира вне инстаграм, а потому не могут заметить всех тех расхождений, нюансов поведения и неконгруэнтности гламурных инста-разводил, которые бы красным по белому показали бы им, с кем на самом деле они имеют дело.
Светлана Ткачева, Москва
Люди, предпочитающие гламур, смело, со спокойной уверенностью и грациозностью демонстрируют свои качества характера и мировоззрение. Умеют недостатки превращать в способности. Для них является нормой заботится о своей привлекательности, наслаждаться высоким качеством жизни и стремиться к достижению самого лучшего, наряду с заботой об окружающих. Это птицы высокого, как говорят, полета.
Это образ людей, мыслящих масштабно. Внимательных к деталям, часто очаровательных, мягких и сексуальных вне зависимости от природной красоты. Гибких и пластичных, достигающих целей неординарными методами. Действующих, как превосходный шахматист, обладающий способностью рассчитывать на несколько шагов вперед, не забывая о стратегии других игроков.
Если гламур – это только маска, то такой образ веет вульгарностью, искусственностью. Часто выражается подчеркнутой агрессивной сексуальностью. Тут спокойствие и уверенность – это всего лишь роль, под которой может скрываться глубоко несчастный раненый человек, полный тревоги и использующий гламур как способ удержаться в вымышленном мире, убегая от неприятной реальности. Они склонны опираться на свои фантазии о реальности, а не на факты.
Жизнь живого человека не похожа на кино: он бывает без макияжа и в спортивках, у него случаются неприятности и неудачи, как у всех, временами он сомневается в себе и своих действиях, переосмысливает свои ошибки и переживает по поводу происходящих событий. Нарцисс-социопат всегда в гламуре! Вся остальная жизнь для него просто не существует, чем он не глумится бравадиться, вызывая у людей со здоровой психикой стойкое ощущение, что они имеют дело с фальшивой куклой.
LiveInternetLiveInternet
—Подписка по e-mail
—Поиск по дневнику
—Интересы
—Постоянные читатели
—Сообщества
—Статистика
Гламур и дискурс как основные концепты современных масса-медиа
inspired by V. Pelevin
Современная эпоха – это эпоха, прежде всего, информационная. Согласно мнению философа Э. Тоффлера мы являемся свидетелями возникновения нового типа цивилизации – цивилизации, в основу которой положена информация (1). Человечество, а вместе с ним и Россия, движется по пути ко все более управляемому обществу. Глобализация предполагает еще больший уровень информатизации, централизации и управляемости. Тот, кто владеет информацией, тот владеет общественным сознанием, т.к. информация имеет решающее значение в области управления людьми. Жан Бодрийяр назвал масс-медиа, т.е. СМИ, формой идеологической манипуляции. Французский социолог А. Моль полагает, что с появлением масс-медиа прежнее культурное достояние общества или индивида утрачивает свое значение. Даже базовая система образования, принятая в обществе, также перестает играть прежнюю роль. Для молодого человека сегодня гораздо большее значение имеет не сумма знаний, получаемых в семье, школе или университете, а то, что он услышит по радио, увидит по телевизору или в кино, прочитает в Интернете, газете или модном журнале. В результате прежняя более или менее целостная система знаний и ценностей заменяется набором переменчивых установок, на которые постоянно воздействует масс-медиа.
Современная цивилизация самоидентифицируется с помощью набора мифотворческих средств – это масс-медиа, кино, популярная музыка, массовая литература формирующие в совокупности представление населения об окружающем его мире. Хотя все это – средства массовой культуры, но все они обладают и идеологическими признаками. Возрастание видов и числа информационных средств, потоков, породило разделение на тех, кто производит информацию и тех, кто ее потребляет. И если прежде в процессе познания мира человек опирался на собственные коммуникативные средства (глаза, уши, обоняние, осязание) и возможности, то сегодня в большинстве своем он получает субъективно переработанную, препарированную и идеологически заданную информацию, попадая в зависимость от того, кто ее предоставляет, от тех целей и задач, которые ставят перед собой СМИ.
Потребление информации, особенно молодой частью населения, возрастает в последние годы стремительными темпами. Количество её становится все большим, а потреблением всеядным. Человеку становится все труднее усвоить, систематизировать и осознать весь объем полученной информации. С учетом этого СМИ использует разнообразные информационные клише, цель которых – рационализация воздействия на сознание потребителя и достижение максимального эффекта.
Таким образом, разрешив один из главных извечно-русских вопросов «Кто виноват?», нужно перейти к другому не менее важному и не менее русскому вопросу: «Что делать?». Каковы должны быть задачи тех СМИ, которые не хотят создавать симулякров, посредством дискурса упакованного в гламур? Главным должно стать наше стремление научить людей думать самостоятельно. Контент наших изданий не всегда должен состоять из готовых рецептов поведения. Способность человека самому принимать ответственные решения, ориентироваться в окружающем тебя обществе, отличать реальность от вымысла, вот те качества, которые должны помочь нам остаться теми, кто мы есть на самом деле, и пройти невредимыми между Сциллой дискурса и Харибдой гламура.
Гламур и дискурс как основные концепты современных масс-медиа
Современная эпоха – это эпоха, прежде всего, информационная. Согласно мнению философа Э. Тоффлера мы являемся свидетелями возникновения нового типа цивилизации – цивилизации, в основу которой положена информация (1). Человечество, а вместе с ним и Россия, движется по пути ко все более управляемому обществу. Глобализация предполагает еще больший уровень информатизации, централизации и управляемости. Тот, кто владеет информацией, тот владеет общественным сознанием, т.к. информация имеет решающее значение в области управления людьми. Жан Бодрийяр назвал масс-медиа, т.е. СМИ, формой идеологической манипуляции. Французский социолог А. Моль полагает, что с появлением масс-медиа прежнее культурное достояние общества или индивида утрачивает свое значение. Даже базовая система образования, принятая в обществе, также перестает играть прежнюю роль. Для молодого человека сегодня гораздо большее значение имеет не сумма знаний, получаемых в семье, школе или университете, а то, что он услышит по радио, увидит по телевизору или в кино, прочитает в Интернете, газете или модном журнале. В результате прежняя более или менее целостная система знаний и ценностей заменяется набором переменчивых установок, на которые постоянно воздействует масс-медиа.
Современная цивилизация самоидентифицируется с помощью набора мифотворческих средств – это масс-медиа, кино, популярная музыка, массовая литература формирующие в совокупности представление населения об окружающем его мире. Хотя все это – средства массовой культуры, но все они обладают и идеологическими признаками. Возрастание видов и числа информационных средств, потоков, породило разделение на тех, кто производит информацию и тех, кто ее потребляет. И если прежде в процессе познания мира человек опирался на собственные коммуникативные средства (глаза, уши, обоняние, осязание) и возможности, то сегодня в большинстве своем он получает субъективно переработанную, препарированную и идеологически заданную информацию, попадая в зависимость от того, кто ее предоставляет, от тех целей и задач, которые ставят перед собой СМИ.
Потребление информации, особенно молодой частью населения, возрастает в последние годы стремительными темпами. Количество её становится все большим, а потреблением всеядным. Человеку становится все труднее усвоить, систематизировать и осознать весь объем полученной информации. С учетом этого СМИ использует разнообразные информационные клише, цель которых – рационализация воздействия на сознание потребителя и достижение максимального эффекта.
Таким образом, разрешив один из главных извечно-русских вопросов «Кто виноват?», нужно перейти к другому не менее важному и не менее русскому вопросу: «Что делать?». Каковы должны быть задачи тех СМИ, которые не хотят создавать симулякров, посредством дискурса упакованного в гламур? Главным должно стать наше стремление научить людей думать самостоятельно. Контент наших изданий не всегда должен состоять из готовых рецептов поведения. Способность человека самому принимать ответственные решения, ориентироваться в окружающем тебя обществе, отличать реальность от вымысла, вот те качества, которые должны помочь нам остаться теми, кто мы есть на самом деле, и пройти невредимыми между Сциллой дискурса и Харибдой гламура.
zotych7
zotych7zotych7
«Бальдр был учителем гламура. Иегова – учителем дискурса. Полный курс этих предметов занимал три недели. По объему усваиваемой информации он равнялся университетскому образованию с последующей магистратурой и получением степени Ph.D.
Когда процедура знакомства была завершена, Бальдр сказал:
– Гламур и дискурс – это два главных искусства, в которых должен совершенствоваться вампир. Их сущностью является маскировка и контроль – и, как следствие, власть. Умеешь ли ты маскироваться и контролировать? Умеешь ли ты властвовать?
Я отрицательно покачал головой.
Бальдр и Иегова устроились на стульях по углам кабинета. Мне велели сесть на красный диван. Это был тот самый диван, на котором застрелился Брама; такое начало показалось мне жутковатым.
– Сегодня мы будем учить тебя одновременно, – начал Иегова. – И знаешь почему?
– Потому что гламур и дискурс – на самом деле одно и то же, – продолжил Бальдр.
– Да, – согласился Иегова. – Это два столпа современной культуры, которые смыкаются в арку высоко над нашими головами.
Они замолчали, ожидая моей реакции.
– Мне не очень понятно, о чем вы говорите, – честно сказал я. – Как это одно и то же, если слова разные?
– Они разные только на первый взгляд, – сказал Иегова. – «Glamour» происходит от шотландского слова, обозначавшего колдовство. Оно произошло от «grammar», а «grammar», в свою очередь, восходит к слову «grammatica». Им в средние века обозначали разные проявления учености, в том числе оккультные практики, которые ассоциировались с грамотностью. Это ведь почти то же самое, что «дискурс».
Мне стало интересно.
– А от чего тогда происходит слово «дискурс»?
– В средневековой латыни был термин «discursus» – «бег туда-сюда», «бегство вперед-назад». Если отслеживать происхождение совсем точно, то от глагола «discurrere». «Currere» означает «бежать», «dis» – отрицательная частица. Дискурс – это запрещение бегства.
– Если ты хочешь это понять, – сказал Бальдр, – давай начнем по-порядку.
Он наклонился к своему саквояжу и достал какой-то глянцевый журнал. Раскрыв его на середине, он повернул разворот ко мне.
– Все, что ты видишь на фотографиях – это гламур. А столбики из букв, которые между фотографиями – это дискурс. Понял?
– Можно сформулировать иначе, – сказал Бальдр. – Все, что человек говорит – это дискурс…
– А то, как он при этом выглядит – это гламур, – добавил Иегова.
– Но это объяснение годится только в качестве отправной точки… – сказал Бальдр.
– …потому что в действительности значение этих понятий намного шире, – закончил Иегова.
Мне стало казаться, что я сижу перед стереосистемой, у которой вместо динамиков – два молодцеватых упыря в черном. А слушал я определенно что-то психоделическое, из шестидесятых – тогда первопроходцы рока любили пилить звук надвое, чтобы потребитель ощущал стереоэффект в полном объеме.
– А дискурс, – отозвался правый динамик, – это сублимация гламура. Знаешь, что такое сублимация?
Я отрицательно покачал головой.
– Дискурс – это мерцающая игра бессодержательных смыслов, которые получаются из гламура при его долгом томлении на огне черной зависти, – сказал левый динамик.
– А гламур, – сказал правый, – это переливающаяся игра беспредметных образов, которые получаются из дискурса при его выпаривании на огне сексуального возбуждения.
– Гламур и дискурс соотносятся как инь и ян, – сказал левый.
– Дискурс обрамляет гламур и служит для него чем-то вроде изысканного футляра, – пояснил правый.
– А гламур вдыхает в дискурс жизненную силу и не дает ему усохнуть, – добавил левый.
– Думай об этом так, – сказал правый, – гламур – это дискурс тела…
– А дискурс, – отозвался левый, – это гламур духа.
– На стыке этих понятий возникает вся современная культура, – сказал правый.
– …которая является диалектическим единством гламурного дискурса́ и дискурсивного гламура́, – закончил левый.
Бальдр с Иеговой произносили «гламура́» и «дискурса́» с ударением на последнем «а», как старые волки-эксплуатационники, которые говорят, например, «мазута́» вместо «мазу́та». Это сразу вызывало доверие к их знаниям и уважение к их опыту. Впрочем, несмотря на доверие и уважение, я вскоре уснул.
Меня не стали будить.
Дискурс я осваивал легко и быстро, хотя он и настраивал меня на мизантропический лад. Но с гламуром у меня с самого начала возникли сложности. Я понимал почти все до того момента, когда Бальдр сказал:
– Некоторые эксперты утверждают, что в современном обществе нет идеологии, поскольку она не сформулирована явным образом. Но это заблуждение. Идеологией анонимной диктатуры является гламур.
Меня внезапно охватило какое-то мертвенное отупение.
– А что тогда является гламуром анонимной диктатуры?
– Рама, – недовольно сказал Бальдр, – мы же с этого начинали первый урок. Гламуром анонимной диктатуры является ее дискурс.
На словах у Бальдра с Иеговой все выходило гладко, но мне трудно было понять, как это фотки полуголых теток с брильянтами на силиконовых сисях могут быть идеологией режима.
К счастью, был эффективный метод прояснять вопросы такого рода. Если я не понимал чего-то, что говорил Бальдр, я спрашивал об этом на следующем уроке Иегову, и получал альтернативное объяснение. А если что-то было неясно в объяснении Иеговы, я спрашивал Бальдра. В итоге я двигался вверх, словно альпинист, враспор упирающийся ногами в стены расщелины.
– Почему Бальдр говорит, что гламур – это идеология? – спросил я у Иеговы.
– Идеология – это описание невидимой цели, которая оправдывает видимые средства, – ответил тот. – Гламур можно считать идеологией, поскольку это ответ на вопрос «во имя чего все это было».
– Возьми учебник истории и перечитай оглавление.
Я к тому времени проглотил уже достаточно концепций и терминов, чтобы продолжить разговор на достойном уровне.
– А как тогда сформулировать центральную идеологему гламура?
– Очень просто, – сказал Иегова. – Переодевание.
– Только понимать его надо широко. Переодевание включает переезд с Каширки на Рублевку и с Рублевки в Лондон, пересадку кожи с ягодиц на лицо, перемену пола и все такое прочее. Весь современный дискурс тоже сводится к переодеванию – или новой упаковке тех нескольких тем, которые разрешены для публичного обсуждения. Поэтому мы говорим, что дискурс есть разновидность гламура́, а гламур есть разновидность дискурса́. Понял?
– Как-то не слишком романтично, – сказал я.
– Мне кажется, гламур обещает чудо. Вы ведь сами говорили, что по первоначальному смыслу это слово значит «колдовство». Разве не за это его ценят?
– Верно, гламур обещает чудо, – сказал Иегова. – Но это обещание чуда маскирует полное отсутствие чудесного в жизни. Переодевание и маскировка – не только технология, но и единственное реальное содержание гламура. И дискурса тоже.
– Выходит, гламур не может привести к чуду ни при каких обстоятельствах?
Иегова немного подумал.
– Например, в литературе.
Это показалось мне странным – литература была самой далекой от гламура областью, какую я только мог представить. Да и чудес там, насколько я знал, не случалось уже много лет.
– Современный писатель, – объяснил Иегова, – заканчивая роман, проводит несколько дней над подшивкой глянцевых журналов, перенося в текст названия дорогих машин, галстуков и ресторанов – и в результате его текст приобретает некое отраженное подобие высокобюджетности.
Я пересказал этот разговор Бальдру и спросил:
– Иегова говорит, что это пример гламурного чуда. Но что здесь чудесного? Это ведь обычная маскировка.
– Ты не понял, – ответил Бальдр. – Чудо происходит не с текстом, а с писателем. Вместо инженера человеческих душ мы получаем бесплатного рекламного агента.
Методом двойного вопрошания можно было разобраться почти с любым вопросом. Правда, иногда он приводил к еще большей путанице. Один раз я попросил Иегову объяснить смысл слова «экспертиза», которое я каждый день встречал в интернете, читая про какое-то «экспертное сообщество».
– Экспертиза есть нейролингвистическое программирование на службе анонимной диктатуры, – отчеканил Иегова.
– Ну-ну, – пробурчал Бальдр, когда я обратился к нему за комментарием. – Звонко сказано. Только в реальной жизни не очень понятно, кто кому служит – экспертиза диктатуре или диктатура экспертизе.
– Диктатура, хоть и анонимная, платит конкретные деньги. А единственный реальный результат, который дает нейролингвистическое программирование – это зарплата ведущего курсы нейролингвистического программирования.
На следующий день я горько пожалел, что задал вопрос про «экспертизу»: Иегова принес на урок целую рейку с названием «эксперт. сообщ. № 1-18». Пришлось глотать все препараты. Вот что я записал в перерыве между дегустациями:
«Любой современный интеллектуал, продающий на рынке свою „экспертизу“, делает две вещи: посылает знаки и проституирует смыслы. На деле это аспекты одного волевого акта, кроме которого в деятельности современного философа, культуролога и эксперта нет ничего: посылаемые знаки сообщают о готовности проституировать смыслы, а проституирование смыслов является способом посылать эти знаки. Интеллектуал нового поколения часто даже не знает своего будущего заказчика. Он подобен растущему на панели цветку, корни которого питаются неведомыми соками, а пыльца улетает за край монитора. Отличие в том, что цветок ни о чем не думает, а интеллектуал нового поколения полагает, что соки поступают к нему в обмен на пыльцу, и ведет сложные шизофренические калькуляции, которые должны определить их правильный взаимозачет. Эти калькуляции и являются подлинными корнями дискурса – мохнатыми, серыми и влажными, лежащими в зловонии и тьме».