Что такое народное ополчение в россии

НАРОДНОЕ ОПОЛЧЕНИЕ

Во вре­мя Оте­че­ст­вен­ной вой­ны 1812 года Ма­ни­фе­стом императора Алек­сан­д­ра I от 6(18) ию­ля бы­ли соз­да­ны вое­ни­зированные фор­ми­ро­ва­ния, пред­на­зна­чен­ные для за­ме­ны ре­гу­ляр­ных войск во внутренних рай­онах и их под­кре­п­ле­ния в слу­чае втор­же­ния на­по­ле­о­нов­ской ар­мии в глубь стра­ны. Это народное ополчение ста­ло од­ним из ис­точ­ни­ков по­пол­не­ния российской императорской ар­мии.

В его со­став вхо­ди­ли кре­по­ст­ные кре­сть­я­не, доб­ро­воль­цы из дво­рян, ме­щан и ду­хов­но­го со­сло­вия. Офи­це­ры на­зна­ча­лись из дво­рян, ра­нее слу­жив­ших в ар­мии. Опол­че­ние Мо­с­ков­ской, Смо­лен­ской, Ка­луж­ской, Туль­ской, Ря­зан­ской, Твер­ской, Яро­слав­ской и Вла­ди­мир­ской гу­бер­ний пред­на­зна­ча­лось для обо­ро­ны Мо­ск­вы. Опол­че­ние Санкт-Пе­тербургской и Нов­го­род­ской гу­бер­ний при­кры­ва­ло пе­тербургское на­прав­ле­ние. Опол­че­ния от Ко­ст­ром­ской, Вят­ской, Ка­зан­ской, Ни­же­го­род­ской, Сим­бир­ской и Пен­зен­ской гу­бер­ний со­став­ля­ли ре­зерв. Позд­нее бы­ло сфор­ми­ро­ва­но кон­ное и пе­шее опол­че­ние Пол­тав­ской и Чер­ни­гов­ской гу­бер­ний.

В Ве­ли­кую Оте­че­ст­вен­ную вой­ну 1941-1945 годов народное ополчение пред­став­ля­ло со­бой во­енные и вое­ни­зированные фор­ми­ро­ва­ния, соз­да­вав­шие­ся в по­мощь РККА из лиц, не под­ле­жав­ших пер­во­оче­ред­но­му при­зы­ву по мо­би­ли­за­ции. С на­ча­лом вой­ны во мно­гих го­ро­дах ста­ли фор­ми­ро­вать­ся ра­бо­чие от­ря­ды, ком­му­ни­стические ба­таль­о­ны, груп­пы са­мо­обо­ро­ны. Уже в пер­вые дни вой­ны в Бре­сте, Грод­но, Пе­ре­мыш­ле, Лие­пае та­кие фор­ми­ро­ва­ния уча­ст­во­ва­ли в бо­ях. CHК СССР 24.06.1941 года при­нял по­ста­нов­ле­ние о соз­да­нии в приф­рон­то­вой по­ло­се ис­тре­би­тель­ных ба­таль­о­нов для ох­ра­ны объ­ек­тов в ты­лу советских войск и борь­бы с ди­вер­си­он­ны­ми груп­па­ми про­тив­ни­ка. В кон­це ию­ня 1941 года на­ча­лось фор­ми­ро­ва­ние ди­ви­зий народного ополчения в Ле­нин­гра­де, а за­тем и в др. го­ро­дах СССР.

Многие ди­ви­зии народного ополчения впо­след­ст­вии бы­ли пе­ре­фор­ми­ро­ва­ны в стрел­ко­вые и по­лу­чи­ли вой­ско­вые но­ме­ра. Опол­че­ние РСФСР, по при­бли­зительному под­счё­ту, со­ста­ви­ло около 1 млн. человек. В 1941 году опол­ченческие фор­ми­ро­ва­ния соз­да­ва­лись на Ук­раи­не, в Бе­ло­рус­сии и Мол­да­вии. Мас­со­вое народное ополчение сыг­ра­ло важ­ную роль в по­пол­не­нии дей­ст­вую­щей ар­мии и пар­ти­зан­ских от­ря­дов, ук­ре­п­ле­нии приф­рон­то­во­го ты­ла. В дей­ст­вую­щей ар­мии на­хо­ди­лось 36 ди­ви­зий народного ополчения, 25 из них про­шли всю вой­ну, 8 ста­ли гвар­дей­ски­ми.

Источник

Новое в блогах

Нас – рать! Зачем в России создают народное ополчение

Исторический прецедент с ополчением Минина и Пожарского, очистившим Москву от польских интервентов, провоцирует некие смутные аналогии, но в том-то и кроется интрига поразительной новости, что народное ополчение – 2020 формирует не народ, а власть. Понять бы ещё, с какой целью и почему – совместно с Белоруссией?

Показательно, что новость озвучили именно белорусские эксперты, хорошо нам известные благодаря участию в программе Владимира Соловьёва на телеканале «Россия», – Александр Шпаковский и Алексей Дзермант. У них, в Белоруссии, Лукашенко пытался создать ещё осенью 2011-го «народную армию» под командованием глав областей численностью 120 тыс. штыков.

Но то – в Белоруссии. А Шпаковский, сообщая свою новость, как бы сразу оговаривается:

«Российские коллеги (!) начали обсуждение интересной темы – создание на случай попыток дестабилизации внутри страны парамилитарных образований по типу иранского басиджа или германского ландвера. По-русски – ополчения. Можно ещё аналогии с казачеством привести».

Конечно, из белорусских глашатаев лезут уши батьки. Тут всё разом. И интерес создать подобное ополчение. И страх создавать его одному, чтобы не прослыть диктатором. Ведь если реализовать идею вместе с Россией, то сколько здесь бонусов! И возможность в случае чего россиян призвать, которые будут меньше стесняться и не заглядывать в лица протестующих, боясь родственника приложить дубинкой. Заодно есть возможность сместить с себя центр принятия решения. А если и не поддержат идею – то пробный шар будто и не он запускал, а отщепенцы на центральных каналах старшего брата.

Но что если за идею зацепятся у нас? Силовые органы в России плодятся с невероятной силой. Почва что ли у нас удобренная к тому. Давайте разбирать чем это грозит.

Казак! Готовь автозак!

После того, как в августе появился президентский указ № 505 «Об утверждении стратегии государственной политики Российской Федерации в отношении российского казачества на 2021–2030 годы», в воздухе явно запахло большими деньгами. Под такое дело хоть ополчение создавай, хоть целую армию, тем паче что в «общих положениях» указа (часть «г», пункт 5) оговаривается «привлечение членов казачьих обществ к несению государственной или иной (!) службы, выполнению отдельных государственных задач… с обеспечением контроля со стороны соответствующих органов государственной власти». Наблюдатели этот документ проглядели, а между тем принимался он явно неспроста. Всероссийская казачья общественность крайне взволнованна – пересчитывает в уме великие тысячи и миллионы, которые ей вот-вот выделят для освоения во исполнение высочайшего указа.

Однако не похоже, что деньги в идею вливают только ради того, чтобы их освоили оголодавшие казачьи объединения. Шпаковский кое-что разъяснил:

«Публичное обсуждение этой идеи свидетельствует о том, что у российских властей появилось понимание – в ближайшие годы страну будут серьёзно «качать» не только силы извне, но и изнутри. Белорусский политический кризис тому свидетельством – а всё, что произошло у нас, было дословно описано в докладе корпорации RAND полтора года назад в контексте сдерживания и нанесения ущерба России».

И тут сразу несколько поводов к размышлению. То ли надежда на армию смутная (в ситуации, когда начнут «качать», – примерно, как у Лукашенко в 2011 году), и тогда возникают вопросы к министру Шойгу. То ли недавно созданная Росгвардия не вполне готова выполнить возложенные на неё задачи, и тогда возникают вопросы к её командиру Золотову. Вот и Алексей Дзермант намекает: звать на помощь армию в решении внутренних конфликтов как бы не с руки, у военных иные задачи. Разгонять манифестантов, наводить порядок на улицах – прерогатива Росгвардии. Но, по всей видимости, желание числиться среди силовиков (пожалуй, ещё и первыми среди равных) сыграло с ведомством Золотова злую шутку. Оно перестало восприниматься как «национальная гвардия». Кто там разгоняет протесты «жёлтых жилетов» во Франции, жандармерия? Вот и у нас сформировалось похожее отношение. А жандармерия, как ни крути, это не народное ополчение. С тем же доверием и отношением в массах.

Утихомиривать народ должен народ, а не силовики

По сути-то, всё повторяется. Кто в начале прошлого века у нас чаще всего разгонял массовые манифестации недовольных, организованные, что примечательно и характерно, на германские и британские деньги? Полиция? Жандармский корпус? Может, армия? Ничуть не бывало – казачество! Со стороны выглядело так, что одна, как бы условно «здоровая», часть народа выкорчёвывает болезненные споры, сеемые «больной» частью общества – революционерами. Теперь, похоже, решено пойти тем же путём, чтобы разгоняемые бузотёры не кричали, что их преследует власть. Да не власть, а народ! В лице справедливого казачества, не имеющего никакого отношения к силовым структурам. Лихо придумано?! Монархию такой лукавый подход, правда, в итоге не спас.

Между прочим, механизм этот неплохо работает в тех странах, где его грамотно встроили в систему жизнеобеспечения государства. В США национальная гвардия разгоняет протестные массы, не создавая при этом картинки противостояния части общества и власти. Когда толпу разгоняют полицейские, а тем паче военные, это намного хуже для властей. Если же в дело вступает нацгвардия, то как бы со стороны выглядит так, что одна часть народа утихомиривает другую. И если бы Золотов удержался от искушения произвести самого себя в силовики, то и у нас такая модель сработала бы. Но всё упёрлось в человеческий фактор, и Росгвардия в массовом восприятии оказалась помесью армии и полиции. Вот, кстати, помянутый выше иранский басидж – ополчение в составе Корпуса стражей исламской революции. Контролируют его местные власти. Молодые люди приходят в басидж, поднимаются по карьерной лестнице и в итоге встраиваются во власть. При этом басидж чаще просто следит за порядком на массовых мероприятиях, а не разгоняет недовольных. Но если у власти возникает потребность разобраться с протестными массами, оставаясь при этом в стороне, ангажируют басидж. И характерно, что ополченцы не позиционируют себя как силовики. Они не армия и не полиция. Они – часть своего народа. Эдакое персидское казачество с лёгким вооружением.

«Еврейское казачество»

Как говорится, из песни слова не выкинешь – при том, что израильская армия позиционируется как народная, а не профессиональная (и тянут в ней срочную и мужчины, и женщины), однажды у руководства страны возникла необходимость сформировать вдобавок к ней ещё и народное ополчение.

И для этого была создана Гражданская гвардия Израиля – Мишмар Эзрахи. Добровольческая военизированная организация как бы в помощь полицейским силам. Кстати, её, как и ЦАХАЛ в своё время, создавали бывшие советские спецслужбисты. Сегодня в Мишмар Эзрахи служат полмиллиона граждан Израиля. Русскоязычные шутники прозвали эту структуру «еврейским казачеством».

Народное ополчение есть и в Китае – при том, что НОАК тоже народная армия со всеми вытекающими, как и ЦАХАЛ. Порядка 40 млн добровольцев «под ружьём» даже для Китая немалые цифры. Ополчение, правда, подчиняется командованию НОАК, но формально оно не является структурным подразделением армии. И когда ополченцев призывают навести порядок где-нибудь в местах компактного проживания уйгур, считается, что это намного более эффективная форма воздействия, нежели привлечение армии. В общем, появление в России своего ополчения полностью отвечает веяниям времени – во всяком случае, в свете угроз, озвученных белорусскими экспертами. А будет ополчение – появятся и Минин с Пожарским. Ну, вы поняли.

Источник

Энциклопедия

Ополченцы в 1812 г. Художник И. Архипов. 1982 г.

Народное ополчение 1812 г. – временные вооруженные формирования, собранные в помощь действующей армии для отражения нашествия наполеоновской армии на Россию на основании Манифеста Александра I от 6 (18) июля 1812 г. и его воззвания к жителям «Первопрестольной столицы нашей Москвы» с призывом выступить зачинателями этого «народного вооружения».

Манифест Александра I о сборе внутри государства земского ополчения. 6 (18) июля 1812 г.

Начавшийся повсеместный созыв земских ополчений был ограничен Манифестом от 18 (30) июля «О составлении временного внутреннего ополчения» 16-ю центральными губерниями, прилегавшими к сложившемуся театру военных действий, которые разделили на три округа. Первый (I-й) округ (Московская, Тверская, Ярославская, Владимирская, Рязанская, Тульская, Калужская, Смоленская губ.) предназначался для защиты Москвы. Второй (II-й) округ (С.-Петербургская и Новгородская губ.) обеспечивал «охранение» столицы. Поволжские губернии третьего (III-го) округа (Казанская, Нижегородская, Пензенская, Костромская, Симбирская и Вятская) должны были служить резервом двух первых ополченских округов. Остальным губерниям предписывалось оставаться «без действия», пока «не будет надобности употребить их к равномерным Отечеству жертвам и услугам».

Формирование ополчений

Законодательными актами сбор ополчений возлагался на аппарат государственной власти, дворянство и церковь.

Общее руководство формированием ополчений осуществлял Особый комитет при императоре, в который входили генерал от артиллерии А.А. Аракчеев, министр полиции генерал-лейтенант А.Д. Балашов и государственный секретарь вице-адмирал А.С. Шишков. Начальники трех округов ополчения были назначены указами императора, а все руководство губернских ополчений, от командующего до командиров полков (дружин), избиралось местным дворянством и представлялось на высочайшее утверждение.

Начальники ополчений Отечественной войны 1812 г.

Высочайше утвержденный 23.07.1812 г. рисунок знамени С.-Петербургского народного ополчения

Создание земского войска начиналась с созыва губернатором и губернским предводителем дворянства съезда представителей «благородного сословия» всех уездов. На нем принималось Положение об ополчении, а также устанавливались его численность, порядок выделения и снаряжения ратников, сроки их сбора; производились выборы начальника губернского войска и командиров полков (дружин). Одновременно губернатор вместе с дворянским собранием образовывали Устроительный комитет, который непосредственно занимался формированием ополчения. В него входили губернатор (обычно он председательствовал), губернский предводитель дворянства, городской глава и чиновники, избираемые дворянством или назначенные вышестоящей властью. Ополченские комитеты в своей деятельности имели право обращаться к любым «местам и лицам и требовать от кого нужно содействия и помощи». После собрания дворянство разъезжалось по своим поместьям, а его постановление служило руководством для деятельности учрежденных губернских комитетов ополчения, местной администрации, губернского и уездных предводителей дворянства.

Каждый помещик обязывался в установленные сроки представить в ополчение определенное число снаряженных и вооруженных ратников из своих крепостных. Самовольное поступление крепостных в ополчение являлось преступлением. Отбор ратников проводили помещик или крестьянские общины по жребию. Дворянские имения, выставлявшие ратников в ополчение, освобождались от рекрутских наборов до его роспуска. Другие категории крестьян – государственные, экономические, удельные, а также мещане и ремесленники подлежали рекрутскому набору в обычном порядке.

Благословение ополченца 1812 года. Художник И. Лучанинов. 1812 г. За эту картину в 1812 г. И.В. Лучанинов получил золотую медаль первого достоинства и звание художника с аттестатом первой степени

Прием ратников и лошадей проводился в сборных местах по уездам специальными комиссиями в составе чиновника (офицера) от ополчения, предводителя уездного дворянства, городничего и лекаря. Физические и возрастные требования к ополченцам, как войску временному, были снижены по сравнению с рекрутскими наборами. Забракованные приемными комиссиями люди подлежали замене их сдатчиками.

Ратники губернских ополчений объединялись в полки конных и пеших казаков (в губернских ополчениях, сформированных по Манифесту 18 (30) июля 1812 г., под казаками подразумевались не представители казачьего военного сословия, а легковооруженные конные или пешие воины), а также пеших егерей (во II-м округе полки назывались дружинами). Пешие полки делились на батальоны, батальоны на сотни и десятки. Конные полки — на сотни, сотни — на десятки. «Смоленская милиция» состояла из уездных ополчений, во главе которых находился тысячный начальник, которые в свою очередь разделялись на «пятисотни», сотни и полусотни. Ополчение каждой губернии находилось под командой своего начальника.

Обер-офицер, урядник и казак пеших полков Тульского ополчения. Раскрашенная литография Клевезата по рисунку П. Губарева. Середина XIX в.

Губернские ополчения снаряжались, вооружались и содержались до поступления в состав действующей армии из специального фонда, который включал в себя обязательные денежные и натуральные взносы, а также пожертвования. Основная часть пожертвований поступила не от частных лиц, а от социальных групп и вносилась в обязательном порядке. Дворянство, купечество, мещане, ремесленники, крестьянские общества на своих собраниях устанавливали общую сумму сбора и делали ее раскладку по членам своего сословия в зависимости от их имущественного положения. Сбор средств на ополчение и оборону проводился по всей России и составил в денежном исчислении сумму около 100 млн рублей. За 1812–1814 гг. государственные расходы на армию равнялись 157,453 млн рублей. С включением губернских войск в состав действующей армии комитеты ополчения передавали оставшиеся деньги в Министерство финансов.

Повестка городовых старост Санкт-Петербургского купечества купцу М.М. Балахнову от 14.08.1812 г. с извещением о необходимости внести денежную сумму на организацию ополчения

Сбор запасов на содержание земских войск в губерниях указом Александра I ограничивался 3 месяцами, в дальнейшем они должны были довольствоваться за государственный счет. В действительности этот переход произошел только в марте 1813 г., когда большая часть ополчений вместе с армией выступила из пределов России. Начальникам полков (дружин), командирам батальонов жалования не полагалось «по важности звания, в коем они служат и по особой доверенности государя императора, из усердия Отечеству». Малоимущим дворянам из фонда ополчения выплачивалось пособие на снаряжение. Нормой обеспечения ратника за счет отдатчика служили установленные правительством пайки трехмесячного довольствия рекрут, отправляемых на сборные пункты. Его обмундирование состояло из суконного кафтана, шаровар, рубахи, сапог и фуражки с латунным крестом и надписью на ней «За Веру и Царя».

Егерь, пеший и конный казаки Тверского ополчения.
Раскрашенная литография П. Ферлунда 2-го по рисунку П. Губарева. Середина XIX в.

Пешие и конный казаки Рязанского ополчения.
Раскрашенная литография Бека по рисунку П. Губарева. Середина XIX в.

Военная подготовка ратников проходила по сокращенной программе обучения рекрута, инструкторами в обучении выступали офицеры и нижние чины из армейских и казачьих частей, находившиеся в местах формирования губернского войска.

Чрезвычайные обстоятельства, связанные с отступлением Русских армий к Москве, заставили правительство Александра I придать «народному вооружению» более широкий размах, чем это первоначально предусматривалось Манифестом от 18 июля. Кроме земских (крестьянских), началось формирование и казачьих ополчений (из представителей особого военного сословия), устройство которых определялось «Положениями казачьих войск», утвержденных Александром I в начале XIX в.

В Украинских губерниях было собрано казачье (22 полка) и два земских ополчения (Полтавское и Черниговское) общей численностью 70–75 тыс. человек. Бугское казачье войско (Херсонская губ.) снарядило на свой счет дружину в 500 казаков, которая в военных действиях не участвовала, а несла службу на кордонах, учрежденных в связи с эпидемией чумы осенью 1812 г.

Войско Донское сформировало 22 ополченских полка численностью 12,7 тыс. человек, к которым присоединились 4 полка из «служивых казаков», оставленных в г. Новочеркасске для выполнения строительных работ и несения внутренней службы.

На территории, подчиненной Оренбургскому военному губернатору князю Г.С. Волконскому, от Башкиро-мещерякского иррегулярного войска, Оренбургских и Уральских казачьих войск были собраны 23 (2 мещерякских, 18 башкирских, 2-й Тептярский, Оренбургский № 3 и Уральский № 5) пятисотенных и один тысячного состава (Оренбургский атаманский) казачьи полки общей численностью 13 тыс. казаков.

В Лифляндской губернии была организована 2-тысячная «конная милиция», затем переформированная в казачий полк штатной численностью 800 человек.

Кроме того, временные вооруженные формирования (полки, эскадроны и отряды) для усиления действующей армии образовывались по частной инициативе дворянства. Из государственных крестьян Вологодской и Олонецкой губерний собрано более 1 тыс. ратников в С.-Петербургское ополчение; из ямщиков тракта Петербург – Москва сформирован Тверской-Ямской казачий полк численностью около 800 человек. Губернатору Псковской губернии разрешено принимать на службу «на правилах временного ополчения» русских беженцев из Западных областей, захваченных неприятелем. Были созданы вооруженные отряды из стрелков лесной стражи Западных губерний, подчиненных Лесному департаменту Министерства финансов. Из егерей Курляндских и Бушвехтерских селений составлен «Корпус курляндских стрелков» численностью несколько сотен ратников. В лесных поместьях Дерптского и Перновского уездов собрано около 200 стрелков.

Матвеев — ратник 1-й дружины С.-Петербургского ополчения. Литография В. Тимма. 1850-е гг.

На свои средства с высочайшего разрешения в Московском ополчении собирались 1-й егерский тайного советника Н.Н. Демидова и 1-й пеший действительного камергера князя П.П. Гагарина полки, в Твери из удельных крестьян 12 губерний – Батальон великой княгини Екатерины Павловны, в Херсонской губернии – эскадрон помещика В.П. Скаржинского. В Смоленской губернии семейство отставного генерал-майора Д.Е. Лесли сформировало из своих дворовых и крепостных крестьян «конную сотню братьев Лесли Смоленского ополчения», которая с разрешения военного командования вошла в состав действующей армии. Главнокомандующий М.И. Кутузов по прошению местного дворянства разрешил ополчение, собранное в Дмитровском уезде Орловской губернии, отправить к действующей армии в Могилевскую губернию и др.

В Москве, С.-Петербурге и Прибалтике формировались «волонтерные» полки и отряды, комплектуемые за счет вербовки добровольцев «из лиц свободного состояния» – дворян, чиновников, мещан, купцов и учащейся молодежи. С высочайшего разрешения по инициативе дворянства собирались: Московские казачьи графов М.А. Дмитриева-Мамонова и П.И. Салтыкова полки; в С.-Петербурге – 1-й петербургский волонтерный казачий полк «Смертоносный» под руководством отставного поручика графа Ф.М. де Оливера (Оливейра), а затем – полковника А.А. Яхонтова, и 2-й петербургский волонтерный казачий полк «Александрийский» отставного штабс-капитана барона К.К. фон Боде. Так как вербовкой «вольных» людей их было трудно укомплектовать, то Московский графа М.А. Дмитрия-Мамонова полк не был сформирован до конца 1812 г., а личный состав гусарского графа П.И. Салтыкова полка пошел на пополнение Иркутского гусарского полка. Половину численности 1-го и 2-го волонтерных казачьих полков полковника А.А. Яхонтова и барона К.К. фон Боде составляли ратники ополчения, полученные от Петербургского Устроительного комитета. В Прибалтике были собраны отряды численностью несколько сотен человек под командой отставных поручиков К.К. Шмита («Курляндский корпус вольных конных и пеших егерей») и К. Нирота («Волонтерная казачья сотня») из добровольцев, проживавших в остзейских губерниях.

Урядник пеших дружин С.-Петербургского ополчения.
Раскрашенная литография Ферлунда 2-го по рисунку П. Губарева. Середина XIX в.

Помимо губернского земского войска в уездах, городах, селениях, прилегавших к театру военных действий Смоленской, Московской, Калужской, Тульской, Тверской, Псковской, Черниговской, Тамбовской, Орловской губерний, формировались «кордоны» или «ополчения охранителей». Они собирались местной администрацией и дворянством для самообороны и поддержания внутреннего порядка, и в них вооружение «обывателей» проходило без отрыва от хозяйственной деятельности и выполнения общественных повинностей.

Значок 1-го батальона 2-го полка Симбирского резервного ополчения

Создавались временные вооруженные формирования и по инициативе городских и крестьянских обществ. Магистрат Киева для несения внутренней караульной службы сформировал из горожан конный полк численностью около 1 тыс. человек, а Риги – восемь «биргерских рот». Мещане и купцы Рославля Смоленской губернии для собственной защиты собрали вооруженный отряд, которым предводительствовали городской голова И.С. Полозов и купец И.Ф. Голиков. В прифронтовых селениях и деревнях, покинутых помещиками и местными властями, крестьянские общества сами вооружались для обороны от мародеров и дезертиров.

Созыв ополчения, по сравнению с рекрутским набором, позволил правительству Александра I в сжатые сроки мобилизовать на войну большие людские и материальные ресурсы. В 16 ополчающихся губерниях было выставлено 208-233,8 тыс. ратников из них: в I-м округе – 121,5-136,8 тыс., во II-м – 23,0-25,9 тыс. и в III-м – 63,5-71,1 тыс. человек. Из этого числа ополченцев сформировано 74 пеших полка, 2 батальона, 9 бригад (28 дружин), 13 конных полков и 3 сотни. В остальных губерниях и областях, не призванных Манифестом к ополчению (в том числе на Украине и Дону), собрали еще около 104 тыс. человек, составивших 16 пеших полков и один батальон, 88 конных полков и 3 эскадрона. Всего в ополчениях Отечественной войны 1812 г. проходило службу до 320 тыс. ратников (в том числе 50 тыс. конных), по другим данным – до 420 тыс. За этот же период в Русскую армию по 81 и 82-му рекрутским наборам было собрано 107 тыс. человек и по 83-му – 181,6 тыс. рекрут.

Ополчения после завершения формирования находились под единым командованием генерал-фельдмаршала М.И. Кутузова и верховным руководством императора Александра I.

Ополчения «составили вторую ограду в подкреплении первой и защиту домов, жен и детей каждого и всех»

При отступлении Русских армий к Москве отдельные отряды Смоленской милиции вместе с регулярными частями вели бои у Красного, а затем обороняли Смоленск. В Бородинском сражении участвовало около 28 тыс. ратников Московского и Смоленского ополчений.

В период нахождения Великой армии в Москве Тверское, Ярославское, Владимирское, Тульское, Рязанское и Калужское ополчения защищали границы своих губерний от вражеских фуражиров и мародеров и вместе с армейскими партизанами блокировали неприятеля в Москве. Часть сил Тверского и Ярославского губернских войск входила в состав отряда генерал-адъютанта барона Ф.Ф. Винцингероде, прикрывавшего дорогу на С.-Петербург. Часть Калужского ополчения была направлена для прикрытия Брянска с его литейным заводом и артиллерийским парком.

В начале октября подкрепление корпуса генерала П.Х. Витгенштейна 15 дружинами Петербургского ополчения позволило его войскам освободить от неприятеля Полоцк. Вместе с Главной армией преследовали отступающие наполеоновские войска ополченцы Московского, Смоленского, Тверского, Ярославского, Тульского, Калужского, С.-Петербургского и Новгородского земских губернских войск, Донских, Малороссийских и Башкирских казачьих полков, а также отдельных батальонов, эскадронов и отрядов. В конце 1812 г. Поволжское резервное ополчение, усиленное казачьими полками и Рязанским губернским войском, было направлено сначала в Малороссийские губернии, а затем в Волынскую, и в боевых действиях на территории России не участвовало.

В критические периоды войны 1812 г. губернские ополчения служили резервом для частей действующей армии. Ополченские полки казачьих войск значительно усилили легкую кавалерию армий генерал-федьдмаршала М.И. Кутузова и обеспечили успешное ведение «малой войны» и преследование отступающего противника. Но основная задача земских войск состояла в освобождении полевых частей от несения службы в тыловых гарнизонах, от охраны коммуникаций и сопровождения обозов и военнопленных, от ухода за ранеными и больными в госпиталях и других не строевых обязанностей.

Земские ополчения и кордоны (отряды самообороны) из местных жителей прифронтовых губерний (Калужской, Смоленской, Московской, Владимирской, Рязанской, Тульской, Псковской и Черниговской) боролись с вражескими фуражирами, мародерами, дезертирами, а также выполняли полицейские функции по поддержанию у себя внутреннего порядка. Они уничтожили и захватили в плен 10-12 тыс. вражеских солдат и офицеров. Временные вооруженные формирования Тамбовской, Орловской и др. губерний, которым не пришлось вести боевые действия, поддерживая порядок на своей территории, обеспечили местным властям благоприятную обстановку для проведения рекрутских наборов и организации снабжения армии.

После окончания боевых действий на территории России все губернские ополчения, кроме Владимирского, Тверского и Смоленского, участвовали в заграничных походах русской армии 1813-1814 гг. Весной 1813 г. были распущены Московское и Смоленское, а к концу 1814 г. – все остальные земские войска. В декабре 1816 г. прекратили работу Особый комитет по делам внутреннего ополчения при императоре, а также последние губернские комитеты.

И.А. Иванов. Возвращение Санкт-Петербургского ополчения. 1814 г.

«Московская военная сила» в Отечественной войне 1812 г.

Вскоре после начала Отечественной войны император Александр I в Манифесте о сборе внутри государства земского ополчения от 6 (18) июля 1812 г. призвал «собрать внутри государства новые силы, которые, нанося новый ужас врагу, составили бы вторую ограду в подкреплении первой и в защиту домов, жен и детей каждого и всех». Одновременно император направил воззвание «к древней столице предков наших Москве», призвав москвичей подать пример «всей обширной России» в создании ополчения.

Московские ополченцы в боях на Старой Смоленской дороге. Художник В. Келерман. 1957 г.

Уже 11 (23) июля постановление о сборе ополчения было принято губернским дворянским собранием первопрестольной. Приехав в Москву, император 14 (26) июля утвердил порядок формирования и состав «Московской военной силы». На следующий день он встретился с московским дворянством, вызвавшимся направить в ополчение по одному ратнику от каждых 10 крепостных (всего 30 тыс. ратников), сформировать из них один конный, 3 егерских и 8 пеших полков, экипировать и снабдить их трёхмесячным запасом продовольствия.

Ряд дворян обязались сформировать полки за свои собственные средства: обер-прокурор 6-го департамента Сената М.А. Дмитриев-Мамонов – конный полк, тайный советник Н.Н. Демидов – 1-й егерский, а действительный камергер П.П. Гагарин – 1-й пеший.

Начальником ополчения 16 (28) июля московское дворянство избрало М.И. Кутузова, но в связи с его утверждением начальником Петербургского ополчения «Московскую военную силу» возглавил генерал-лейтенант И.И. Морков (Марков). Генерал-губернатор Москвы генерал от инфантерии граф Ф.В. Ростопчин стал командующим ополчением I-го округа, куда вошла Московская губерния. До прибытия Моркова в Москву ополчением командовал генерал-лейтенант В.И. Чичерин. Формированием ополчения с 20 июля занимались два комитета: первый – для приёма ополченцев, вооружения и продовольствия; второй – для сбора и распределения пожертвований. В манифесте Александра I от 18 июля подчёркивалось, что «каждый из воинов по изгнании неприятеля из земли нашей возвратится с честию и славою в первобытное своё состояние и к прежним своим обязанностям». Генералы и офицеры ополчения подбирались из отставников и чиновников, получавших воинские чины в соответствии с Табелем о рангах.

Ополченческий корпус разделялся на три дивизии, начальниками которых были назначены генерал-майоры В.Н. Чичерин, Н.М. Арсеньев и Ф.И. Талызин. Командирами полков утверждены: конного – полковник Б.А. Четвертинский, егерских: 1-го – полковник А.В. Аргамаков, 2-го – генерал-майор А.И. Талызин, 3-го – генерал-майор Ф.И. Талызин, пеших: 1-го – подполковник А.М. Свечин, 2-го – генерал-майор И.С. Одоевский, 3-го – генерал-майор М.М. Свечин, 4-го – генерал-майор Н.В. Обресков, 5-го – генерал-майор А.Ф. Санти, 6-го – генерал-адъютант П.А. Лопухин, 7-го – генерал-майор Н.М. Арсеньев, 8-го – генерал-майор В.Д. Лаптев.

Хоругвь Московского ополчения 1812 г. Раскрашенная литография А. Петровского по рисунку П. Губарева. Середина XIX в.

Одновременно выступили и части ополчения, формировавшиеся в Можайске (4 полка 3-й дивизии), Рузе (4 полка 1-й дивизии) и Верее (3 полка 2-й дивизии). К 18 августа московское ополчение насчитывало 24 835 человек, но только половина имела ружья, остальные – пики. Части ополчения подходили 21-26 августа в район Можайска и Бородина и распределялись в помощь пехотным корпусам, сапёрам, санитарам, военной полиции: 2 тыс. воинов поступили к коменданту Можайска, 1,5 тыс. – к армейским обозам, около 17 тыс. – в 1-ю и 2-ю армии, свыше 3 тыс. оставлены в резерве.

Воин и обер-офицер купеческих мещянских сотен Московского ополчения. Раскрашенная литография П. Ферлунда по рисунку П. Губарева. Середина XIX в.

В ходе Бородинского сражения отряд Московского ополчения (16-18 батальонов, всего до 10 тыс. чел.) под командованием Моркова находился на левом фланге Бородинской позиции в районе д. Утица. В ходе боя к нему примкнули 4 батальона ополченцев, пришедшие с 2-м и 3-м пехотными корпусами. Всего в боевых порядках при Бородине находились 19-20 тыс. московских ратников. Корпус Моркова, находившийся во 2-й линии, в бой не вступал, отдельные батальоны высылались для контратаки к д. Утица, а также использовались для выноса раненых. 3,5-5 тыс. ратников во время сражения выполняли полицейские функции в ближнем тылу. Вечером 26 августа и в последующие дни 6 тыс. воинов Московского ополчения обеспечивали прохождение обозов и транспортов с ранеными в Можайск и далее на Москву, пресекали беспорядки и случаи мародерства.

Конный казак Московского ополчения. Раскрашенная литография П. Ферлунда по рисунку П. Губарева. Середина XIX в.

29 августа оставшиеся под командой Моркова войска (1-й – 3-й егерские полки, 1-й – 3-й и 5-й – 7-й пешие полки, всего около 14 тыс. человек) были распределены по полкам 1-й и 2-й армий для восполнения потерь. 4-й и 8-й пешие полки и команды были прикомандированы к 3-му и 7-му пехотным корпусам и 27-й пехотной дивизии. В дальнейшем эти ратники участвовали в боях при Чирикове [17(29) сентября], Чернишне [6(18) октября], Малоярославце [12 (24) октября], Вязьме [22 октября (3 ноября)], Красном [4–6 (16–18) ноября]. В конце кампании 1812 г. они составили гарнизоны Орши и Борисова.

Пеший казак и егерь. Раскрашенная литография П. Ферлунда по рисунку П. Губарева. Середина XIX в.

Всего в Отечественной войне 1812 участвовало 27 672 ратника московского ополчения. Императорским указом от 30 марта (11 апреля) 1813 г. ополчение было распущено «по домам» с «изъявлением монаршего благоволения и признательности». Основные потери ополчение понесло из-за болезней, часть ополченцев оказались с войсками за границей. 15 (27) августа 1813 г. в Кремле в торжественной обстановке И.И. Морков возвратил преосвященному Августину хоругви ополчения, «яко священный памятник достохвальных подвигов», которые в дальнейшем хранились в ризнице Успенского собора.

Материал подготовлен Научно-исследовательским институтом (военной истории)
Военной академии Генерального штаба
Вооруженных Сил Российской Федерации

Источник