Что такое ненадежный рассказчик
Нарратор в литературном тексте: типология, особенности, прием ненадежного рассказчика
Читая книгу, мы можем не замечать фигуру нарратора, однако сложно вообразить пример произведения, где вообще нет рассказчика. Разберемся, какими бывают нарраторы в литературных произведениях, чем они отличаются, и для чего они нужны.
fpm_start("true");
Главный герой
«Я» как главный герой – в «Подростке» Достоевского
Иногда тип нарратора сложно определить, потому что в нем сочетаются черты нескольких из них. К примеру, в «Бедной Лизе» Карамзина рассказчик всеведущ: он все знает не только о событиях повести, но и о чувствах героев. Он находится «над» произведением. Но в последнем абзаце текста оказывается, что рассказчик узнал эту историю от Эраста (героя повести). Шмид отмечает, что такого нарратора нельзя отнести только к одному типу.
Встречаются тексты, где автор выбирает такого рассказчика, которого сложно отличить от героя произведения. Например, когда в произведении мы видим чьи-то размышления, но до конца не осознаем, чьи они. Этот прием называется несобственно-прямая речь.
Его можно встретить в романе «Кысь» Татьяны Толстой. В нем повествование идет от третьего лица, но вдруг может появиться отрывок текста, который вроде бы должен передавать чувства героя о природе, однако у нас возникают сомнения, что это именно его мысли, так как они нетипичны для него. Несобственно-прямую речь не всегда легко заметить, так как на письме она ничем не выделяется и встроена в текст.
Прием ненадежного рассказчика
Американский писатель Джеймс Фрэй в книге «Как написать гениальный роман» говорит, что, когда автор выбирает тип рассказчика, он заключает договор с читателем. Читатель по умолчанию соглашается с тем, что то, что говорит нарратор – правдиво. Такой рассказчик называется «надежным».
Хотя автор может заключить и другой договор – когда читатель не будет верить тому, что говорит повествователь. Фрэй приводит в пример героя с особенностями в развитии из романа «Шум и ярость» Фолкнера.
Можно вспомнить другой пример (спойлеры!): в романе «Убийство Роджера Экройда» Агаты Кристи повествование идет от лица убийцы, причем читатель обнаруживает это только в конце произведения. Это прием «ненадежного рассказчика», однако, изначально читатель не знает о том, что нарратору нельзя верить. В этом случае Кристи нарушает договор с читателем, заставляет его переосмыслить все произведение целиком.
В другом детективном романе «Левиафан» Бориса Акунина есть похожий прием, когда один из героев постоянно пишет письма своей жене, описывает то, что с ним происходит. Читатель периодически видит события романа через восприятие этого героя: Акунин вставляет эти письма отдельными фрагментами. Затем оказывается, что невеста героя уже умерла, так что читателю необходимо переосмыслить все, что делал и говорил этот герой.
Не верь на слово: как работает прием ненадежного рассказчика
Доверяй, но проверяй — дельная фраза для всех, кто хоть раз сталкивался с проверкой работы на плагиат. Не всегда авторы делятся с читателем достоверной информацией — порой в силу своей некомпетентности, а порой из-за недостаточного фактчекинга. Но бывают случаи, когда автор делает это специально. Зачем писатели и сценаристы обманывают нас?
На чьё плечо нельзя положиться
Не всегда автор способен придумать оригинальную историю, сейчас ему это сделать сложно по нескольким причинам: всё уже было придумано, все клише переработаны, читатель и зритель уже съели тысячи разнообразных сюжетных твистов. Поэтому приходится иногда обманывать и либо подсовывать клюкву, либо использовать нестандартные ходы. Одним из таких является приём «ненадёжного рассказчика».
Мы привыкли жить на доверительном соглашении с автором: он говорит нам свои мысли (мысли своих героев), а мы принимаем это за правду и погружаемся в историю с головой. Да, мы допускаем, что кто-то из них врёт в своих интересах, но обычно автор нам сразу открывает всю сложившуюся ситуацию и мотивы персонажей. Но иногда герой настолько нечестен с нами, что в определённый момент история просто переворачивается.
Представь, что ты читаешь историю о герое войны, в котором он описывает ужасы военных действий и своих сослуживцев, а в конце оказывается, что он просто пересказывал моменты, которые подсмотрел в военной хронике, и, на самом деле, это обычный бездомный алкаш. Образ героя рушится, тебя обманули как читателя, зрителя! Но согласись, что такой ход выделяет эту историю на фоне других военных рассказов. С другой стороны, этот приём, по сути, перемножает на ноль всё, что ты читал до этого в книге: вся история — ложь.
Сила ненадёжного рассказчика не только в неожиданном твисте, но и в том, что он работает на неоправданных ожиданиях. Ты сталкиваешься с обманом в художественном произведении, можно сказать, что это двойной вымысел: фантазия в фантазии. Сможешь ли ты её обнаружить до того, как тебе об этом расскажет автор? Ещё одна интрига.
Бывает и так, что ты знаешь, что рассказчику доверять нельзя, но как ты поймёшь, где именно он не прав? Снова твой мозг начинает думать в стороне от основного сюжета, строя догадки и тут же их разрушая.
А теперь на конкретных примерах попробуем разобраться, с помощью каких инструментов работает этот приём (с этого момента в тексте будут появляться спойлеры к некоторым фильмам/книгам/играм, будь осторожен).
Враньё
Самая очевидная причина, о которой я упомянул. Он выдумал всю историю, которую рассказывал, или сильно приукрасил её в своих интересах. Гумберта из «Лолиты» склонны причислять именно к этому типу ненадёжных рассказчиков, так как он оправдывает своё совратительство и старается обрисовать факты так, чтобы они его выгораживали из этой неприятной ситуации.
Есть более современный пример из мира кино — «Исчезнувшая» Дэвида Финчера (у этого фильма есть литературная основа, но что-то мне подсказывает, что, скорее всего, больше людей видели фильм). Здесь главная героиня начала рассказывать свою настоящую историю только к концу фильма, перевернув отношение зрителя к ней и весь взгляд на исчезновение и жизнь главных героев. Бен Аффлек опять страдал.
Ну и классика: рыбаки, охотники, сексуально активные подростки — все они склонны приукрашивать свои достижения в историях, так что писательский приём, как видишь, актуален и в реальной жизни. От первого лица, так сказать.
Безумство
Причём безумен он может быть по-разному. Он может быть неадекватным психопатом, которому зрителю сложно хоть немного поверить. К примеру, Джокер Кристофера Нолана в фильме неоднократно рассказывает или пытается рассказать историю о том, как у него появились его шрамы на лице. Сложно воспринимать его версии серьёзно, потому что этот персонаж показан нам не с самой благоприятной стороны, поэтому ужасную историю о лезвии он вполне мог придумать для более яркого штриха в своём образе, а на самом деле, засунул в рот лампочку и не смог её безопасно вытащить.
Другой рассказчик мог бы быть не с такими серьёзными душевными расстройствами, но от этого информация от него не будет намного полезнее. Главный герой «Бойцовского клуба» до определённого момента не знал, что в его теле живёт ещё одна личность, так что всю его историю, как говорится в таких ситуациях, нужно делить надвое. Пожалуй, это самый известный пример использования ненадёжного рассказчика в массовой культуре.
В реальной жизни тоже есть место неадекватному рассказчику, как это произошло в случае с Билли Миллиганом, насобиравшем в своём сознании аж 24 личности. Из-за этого его показания (а он сделал несколько плохих дел) были не совсем объективны.
Изменённое сознание
Напиться и забыться — это про персонажей из третьего пункта. Бывает так, что события прошлого вечера ты не помнишь по вине алкоголя или чего-то другого, влияющего на кратковременную память. Всё намного хуже, когда утром тебе приходится быть персонажем произведения и вести диалог со зрителем. В какой-то степени ненадёжными рассказчиками являются члены «волчьей стаи» из фильма «Мальчишник в Вегасе» и его продолжений. Все события они переживали лично, а значит, и являются объективными свидетелями, но рассказать в фильме они не могут из-за бурной прошедшей ночи — на этом сам фильм и построен. Ещё достаточно сложно доверять по этой же причине героям фильма «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», ведь мы помним, что именно и в каких количествах они везли с собой в машине.
Инфантильность
Амнезия
Герой взял и забыл. Подобный подход очень часто применяется в видеоиграх. Протагонист появляется перед нами в сияющем великолепии кратковременной амнезии, а мы в ходе прохождения сюжета вместе с ним всё узнаём заново. Например, так произошло в играх «Ведьмак» и «Сталкер». В кино тоже любят этот приём, но его там изобразить сложно, чтобы это не выглядело нудно. Хорошо получилось у Нолана в фильме «Помни», в котором герою приходилось всё записывать, чтобы помнить о произошедшем, — такая уж у него структура памяти.
Реальность тоже ненадёжна
Достаточно просто представить таких персонажей в реальной жизни. Необъективная реальность глазами другого человека — это одна из главных проблем информационного мира сейчас. Это может касаться обычных бытовых бесед: эпоха постмодерна подарила нам постиронию и 50 оттенков сарказма, в которых приходится разбираться, как археологу, снимая по малейшим частям слои этих сложных околоюмористических конструкций. И такая же ненадёжность ждёт нас в СМИ, где постправда и инструменты пропаганды могут внезапно поджидать тебя под простейшей новостной заметкой.
В конце концов, самым ненадёжным рассказчиком в любой истории, не связанной с художественным произведением, выступает сама жизнь (могу сказать «сама судьба», если ты фаталист). Потому что любые данные тебе (или тобой) обещания имеют свойство не сбываться, планы любят рушиться, а лужа умеет притягивать в себя самые белые кеды.
Даже если тебе известна вся правда мира и тебя совершенно невозможно обмануть, всегда может произойти простой случай, который невозможно предсказать, и это та ненадёжность, о которой тебе не сможет поведать ни один рассказчик.
Ненадёжные рассказчики в книгах, кино и играх
«А потом Хоук выколол дракону глаз зубочисткой».
Рассказчик, которому нельзя верить — старый приём. Он появляется в книгах и фильмах, чтобы усложнить сюжет и поиграть на доверии читателей и зрителей.
В видеоиграх он тоже применяется, но тут его действие может быть шире — ненадёжный рассказчик не только меняет повествование, но и вмешивается в игровой процесс. Разбираемся, как это работает, и какой цели может послужить.
Известная картина Рене Магрита «Вероломство образов» — текст под трубкой говорит, что это не трубка
Что делает рассказчика ненадёжным: литература и кино
В литературе рассказчик имеет полную власть над нарративом. У читателя нет другого выбора, кроме как доверять ему, ведь только он знает сюжет. В этом заключается договор читателя с автором: события должны быть описаны так, как они есть. Эту особенность отношений можно использовать, чтобы создавать разные художественные приёмы.
Один из таких известных ходов — «ненадёжный рассказчик» (unreliable narrator). Это герой, который ведёт повествование, но не рассказывает читателю всей правды. Причины могут быть разными: он может делать это умышленно, из-за предвзятости, глупости или безумия, может пересказывать слухи или приукрашивать свои геройства, а может и просто не знать полной картины. Благодаря этому приёму автор может сделать произведение реалистичнее, а заодно и ошарашить читателя неожиданной концовкой.
Самый простой пример — классические английские детективы, где сыщик выслушивает нескольких ненадёжных рассказчиков и ищет в их историях несоответствия, указывающие на убийцу.
На следующий уровень жанр вышел после публикации повести «Убийство Роджера Экройда» Агаты Кристи: в ней убийцей оказывался сам рассказчик. Тогда, в 1926 году, читатели почувствовали себя обманутыми — им пришлось перечитывать повесть, чтобы, имея наконец всю информацию, понять, как и в какой момент рассказчик совершил убийство. Позднее Борхес назвал «Роджера Экройда» образцом детективного жанра и предположил, что дальше путь один: сделать убийцей самого читателя.
Пуаро в «Убийстве Роджера Экройда»
Кстати, сам Борхес любил писать рецензии на несуществующие книги — это хороший пример ненадёжного рассказчика в реальной жизни.
Ещё один пример — главный герой «Бойцовского клуба» Чака Паланика. В книге его зовут простым именем Джек, в фильме он и вовсе остается безымянным. Здесь автор тоже «припас» этот приём для неожиданной развязки, но причина была другой — безумие и расстройство личности героя.
Сумасшествие или душевная болезнь могут скрываться, а могут и быть очевидными с самого начала. Это знание вынуждает читателя ещё внимательнее следить за ходом рассказа, пытаясь отделить реальность от искаженного больным умом представления о реальности. На этом эффекте построен роман «Шум и ярость» Уильяма Фолкнера, где часть истории рассказывает умственно неполноценный герой.
Ненадёжный рассказчик может действовать из искреннего предубеждения — так, в «Великом Гэтсби» Фицджеральда Ник пересказывает сплетни и слухи, щедро разбавляя их своими суждениями о героях. В какой-то момент читатель понимает, что моральный конфликт Ника искажает его восприятие действительности.
Этот приём довольно успешно перешел в кинематограф и телевидение. Многие романы с ненадёжными рассказчиками становятся сильными кино-триллерами: например, тот же «Бойцовский клуб», «Проклятый остров», «Девушка в поезде» и многие другие.
Иногда этот приём позволяет создателям выкручиваться из сюжетных дыр, разрешать ситуации каким-нибудь совершенно безумным образом или «выкатывать из кустов рояли».
Но использованный с умом, он может создать хорошие нарративные узлы — ироничные и метафорические. Так построена практически вся сюжетная конструкция сериала «Как я встретил вашу маму»: рассказчик Тед может ввернуть посреди серии новые вводные, забыть имя девушки, с которой он встречался, или заставить кого-нибудь выпрыгнуть из окна, чтобы ускорить повествование. Его сюжетные допущения естественно вписываются в повествование, потому что служат основной цели — созданию комических ситуаций.
«Как я встретил вашу маму»
Ненадёжный рассказчик в видеоиграх
В интерактивных повествованиях этот приём тоже может выполнять несколько функций. Но здесь появляется дополнительный фактор: там, где читатель и зритель пассивно потребляют историю, на которую они никак не могут повлиять, игрок — активный участник событий.
Использовать этот прием в играх немного сложнее, чем в литературе и кино. Игрок должен иметь какую-то степень доверия к интерфейсу и механике игры — например, понимать, что определенные действия приведут к определенному результату, иначе игровой процесс станет невозможным (или, как минимум, вряд ли сможет радовать очень долго). Представьте себе шутер, где пули убивают врагов только в 50% случаев, или любую игру из серии Assassin’s Creed, где под вышкой может не оказаться повозки с сеном. Такая ненадёжность будет скорее раздражать.
В видеоиграх рассказчик может быть внешним (он дает инструкции и задания, выполнение которых позволяет продвинуться дальше по сюжету, либо рассказывает историю игровых событий), а может быть самим игровым персонажем. При этом ненадёжный рассказчик в играх чаще меняет не только сюжет, но и сам игровой процесс.
Приём может использоваться не только для обрамления нарратива, но и для создания нескольких интересных игровых ситуаций.
Варрик Тетрас рассказывает Кассандре о похождениях Хоука. Мы прекрасно знаем, что он компульсивный лжец (он сам признается в этом несколько раз), и что он выдумывает тысячу и одну историю про Хоука (он сам их нам пересказывает). Какая часть его историй действительно правдива? Этого не знает Кассандра, и этого не знает игрок. Варрик — классический ненадёжный рассказчик.
Например, в прологе Хоук и его союзники убивают порождения тьмы с одного удара и легко разделываются с огром — в этот момент Кассандра ловит Варрика на лжи и заставляет рассказать «как на самом деле было дело». В этот момент игрок знакомится с системой прокачки уровней. Позже, в истории про особняк своего брата, Варрик рассказывает, как в одиночку перебил целую армию из своего автоматического арбалета — это явная ложь, но зато весёлая сцена для игрока. Ненадёжность рассказчика может стать поводом для появления в игре игровых механик.
Этот же приём может наполнять смыслом игровые механики, которые в обычных историях нам приходится принимать как условности, но без которых невозможно обойтись.
«Убийца — читатель»
Так как игрок тоже участвует в истории, он может оказаться убийцей. Таковы правила ненадёжного повествования, где никому нельзя верить. Именно видеоигры могут сделать возможным последний шаг, описанный Борхесом — «превратить читателя в убийцу».
В Heavy Rain убийцей оказывается один из героев, с точки зрения которого рассказывается история. При этом в ходе сюжета он описывает убийцу как незнакомого ему человека. С точки зрения сценария это уже не нарративный приём сокрытия правды, а вполне сознательный обман игрока: ведь мы следим не за историей от третьего лица, а за мыслями героя — врать самому себе у героя нет причин. А вот у сценаристов подготовить «вот это поворот» в конце игры — есть.
В книгах и кино правда обычно раскрывается — но в играх это необязательно. Во многом потому, что игрок сам пишет историю. Узнай он, что всё — нереально или неправильно, появилось бы недовольство.
В Tales from the Borderlands есть два главных героя, за которых мы играем — Риз и Фиона. Они рассказывают одну и ту же историю, но со своих точек зрения — и они часто не совпадают. Игрок понимает, что они оба иронизируют друг над другом и добавляют героизма в собственные похождения, которого на самом деле не было.
С позиции игрока оба рассказа правдивы, ведь он в них играл, благодаря нему они стали возможны. Поэтому здесь отделить правду от выдумки доверяют каждому конкретному игроку — сама правда не так важна.
Кому верить?
Видеоигры уникальны с точки зрения ненадёжного повествования. Здесь ненадёжный рассказчик может стать враждебным — не просто скрывать правду, но и манипулировать игроком, мешать ему добиться успеха.
Так, например, действует GLaDOS в Portal — она не просто лгунья, но и рассказчик с собственными интересами, в которые не входит победа игрока.
Но лучше всего ненадежный рассказчик был представлен в играх Дэйви Вредена: The Stanley Parable и The Beginner’s Guide.
В первом случае мы вступаем с Рассказчиком в борьбу — он хочет, чтобы мы открывали правильные двери и шли туда, куда задумано сюжетом. При этом игрок волен сопротивляться и выбирать свой путь — для каждого такого пути написана своя история со своей концовкой.
В The Beginner’s Guide этот прием исследуется ещё глубже. Рассказчиком в игре является сам Дэйви Верден, который ведёт игрока через мини-игры, сделанные его другом Кодой. В ходе рассказа Дэйви несколько раз обманывает игрока, а потом оказывается, что он менял эти игры, извращая идеи их автора.
В конце игры мы узнаем, что мини-игры, из которых состоит The Beginner’s Guide, невозможно было пройти. Но рассказчик чуть не свёл автора с ума, требуя добавить в них понятные концовки. В итоге он сам добавил «костыли», которые позволили игроку пройти игру до конца.
Это сильный пример ненадёжности рассказчика, который по совместительству является дизайнером самой игры — не только сюжет, но и весь игровой процесс оказывается совершенно не тем, чем кажется в начале.
В видеоиграх ненадёжные рассказчики могут влиять на игровой процесс. Они действуют не только в пространстве нарратива, как это происходит в литературе и кино, и совершенно необязательно готовят нас к неожиданной развязке или скрывают часть правды.
Ненадёжность рассказчика может порождать интересные игровые ситуации и механики, которые иначе было бы невозможно вплести в игру, и наделять дополнительным смыслом игровые данности вроде бесконечных смертей и перерождений протагониста. Иногда рассказчик даже становится врагом и мешает игроку достигнуть целей.
Call of Juarez: Gunslinger — прекрасный пример использования ненадёжного рассказчика
Будучи частью дизайна игры, ненадёжный рассказчик может искажать мотивацию протагониста и даже подменять изначальные цели игры. Словом, простор для использования этого отличного художественного приёма в играх огромен.
Ненадежный рассказчик
Иногда недостоверность рассказчика становится очевидной. Например, рассказ может начаться с того, что рассказчик делает явно ложное или бредовое заявление или признает, что он серьезно психически болен, или сама история может иметь фрейм, в котором рассказчик появляется как персонаж, с ключами к ненадежности персонажа. Более драматическое использование устройства откладывает открытие до конца истории. В некоторых случаях читатель обнаруживает, что в предшествующем повествовании рассказчик скрыл или сильно исказил важные фрагменты информации. Такой поворотный финал заставляет читателей пересмотреть свою точку зренияи опыт рассказа. В некоторых случаях ненадежность рассказчика никогда полностью не раскрывается, а только намекается, заставляя читателей задаться вопросом, насколько следует доверять рассказчику и как следует интерпретировать историю.
Содержание
Обзор [ править ]
Классификация [ править ]
Были предприняты попытки классификации ненадежных рассказчиков. Уильям Ригган проанализировал в исследовании 1981 года различные типы ненадежных рассказчиков, сосредоточив внимание на рассказчике от первого лица, поскольку это наиболее распространенный вид ненадежного повествования. [5] На основе его выводов приводится следующий список:
Определения и теоретические подходы [ править ]
Уэйн К. Бут был одним из первых критиков, которые сформулировали ориентированный на читателя подход к ненадежному повествованию и разграничили надежного и ненадежного рассказчика на основании того, нарушает ли речь рассказчика общие нормы и ценности или соответствует им. Он пишет: «Я назвал рассказчика надежным, когда он говорит или действует в соответствии с нормами произведения (то есть подразумеваемыми нормами автора ), и ненадежным, когда он этого не делает». [3] Питер Дж. Рабинович раскритиковал определение Бута за то, что оно слишком полагается на факты, внешние по отношению к повествованию, такие как нормы и этика, которые обязательно должны быть запятнаны личным мнением. Следовательно, он изменил подход к ненадежному повествованию.
Рабиновиц предлагает: «Таким образом, при правильном прочтении романа изображаемые события должны рассматриваться одновременно как« истинные »и« ложные ». Хотя есть много способов понять эту двойственность, я предлагаю проанализировать четыре аудитории, которые он создает «. [7] Точно так же Тамар Якоби предложила модель из пяти критериев («интегрирующих механизмов»), которые определяют, ненадежен ли рассказчик. [8] Вместо того, чтобы полагаться на прием предполагаемого автора и центрированный на тексте анализ ненадежного повествования, Ансгар Нюннинг приводит доказательства того, что ненадежность повествования может быть переосмыслена в контексте теории фреймов и когнитивных стратегий читателей.
. чтобы определить ненадежность рассказчика, не нужно полагаться только на интуитивные суждения. Ключом к ненадежности рассказчика являются не интуиция читателя или подразумеваемые авторские нормы и ценности, а широкий диапазон определяемых сигналов. Сюда входят как текстовые данные, так и уже существующие концептуальные знания читателя о мире. В целом, называется ли рассказчик ненадежным или нет, зависит не от расстояния между нормами и ценностями рассказчика и предполагаемого автора, а от расстояния, которое отделяет взгляд рассказчика от модели мира читателя и стандартов. нормальности. [9]
Ненадежное повествование с этой точки зрения становится чисто стратегией читателя по осмыслению текста, то есть согласованию несоответствий в рассказе рассказчика (ср. Сигналы ненадежного повествования ). Таким образом, Nünning эффективно устраняет зависимость от оценочных суждений и моральных кодексов, которые всегда связаны с личным мировоззрением и вкусом. Грета Олсон недавно обсудила модели Нюннинга и Бута, выявив расхождения в их взглядах.
Имманентная тексту модель ненадежности рассказчика была подвергнута критике Ансгаром Нюннингом за игнорирование роли читателя в восприятии достоверности и за опору на недостаточно определенную концепцию предполагаемого автора. Нюннинг дополняет работу Бута когнитивной теорией ненадежности, основанной на ценностях читателя и ее ощущении несоответствия между утверждениями и восприятием рассказчика и другой информацией, данной из текста.
и предлагает «обновление модели Бута, сделав его неявное различие между ошибочными и ненадежными рассказчиками явным». Затем Олсон утверждает, что «эти два типа рассказчиков вызывают разные отклики у читателей, и их лучше всего описать с помощью шкал на подверженность ошибкам и ненадежность». [10] Она считает, что все художественные тексты, в которых используется прием ненадежности, лучше всего рассматривать по спектру подверженности ошибкам, который начинается с достоверности и заканчивается ненадежностью. Эта модель допускает использование всех оттенков серого между полюсами надежности и ненадежности. Следовательно, каждый индивидуальный читатель должен определять достоверность рассказчика в художественном тексте.
Сигналы недостоверного повествования [ править ]
Какое бы определение ненадежности ни следовало, существует ряд признаков, которые составляют или, по крайней мере, намекают на ненадежность рассказчика. Нюннинг предложил разделить эти сигналы на три большие категории. [11]
См. Также [ править ]
Ссылки [ править ]
Дальнейшее чтение [ править ]
Внешние ссылки [ править ]
Словарное определение ненадежного рассказчика в Викисловаре