Что такое нормотипичные дети

Признаки аутизма

Аутизм – это не одно заболевание, а большой комплекс нарушений развития нервной системы различного происхождения, обозначаемый как расстройства аутистического спектра (РАС). По современным данным, частота встречаемости составляет 5:1000 (источник: Чарльз Ньокиктьен «Детская поведенческая неврология», 2018 г.). У мальчиков встречается в 4 раза чаще, чем у девочек. Кажущееся увеличение заболеваемости РАС (по старым данным распространенность составляла 4:10000) связано с улучшением диагностики и расширением ее критериев. Само понятие спектра появилось относительно недавно, в 2013 году, когда было принято новое издание DSM-5, до этого рассматривали лишь отдельные виды аутизма. По международной классификации болезней 10 пересмотра (МКБ-10), в настоящее время выделяются детский аутизм (F84.0), атипичный аутизм (F84.1), синдром Ретта (F84.2), синдром Аспергера (F84.5) и несколько других форм. Однако, в уже принятой во многих странах МКБ-11 (в нашей стране будет действовать с 2022 года) «расстройство аутистического спектра» фигурирует как основная нозологическая единица, а ее формы выделяются, исходя из имеющихся интеллектуальных и языковых дефицитов, например: «РАС с нарушением интеллектуального развития и с мягким или отсутствующим нарушением функционального языка», «РАС без нарушения интеллектуального развития и с нарушением функционального языка» и другие.

РАС могут различаться по степени тяжести и по патогенетическим механизмам, что сильно влияет на клиническую картину, прогноз и социальную адаптацию.

Характерные черты детей с аутизмом (РАС)

Ранняя диагностика аутизма

Ощущение того, что с ребенком «что-то не то», может возникать у родителей, когда ребенок еще совсем маленький (до года). Слабость глазного контакта и чрезмерная фиксация на самом себе являются первыми признаками аутизма. До 18 месяцев нельзя определить, разовьется ли у малыша символическая игра. Очень важные диагностические критерии при определении аутизма по достижении 18 месяцев – указательный жест и совместное внимание, когда ребенок сам показывает что-то интересное и смотрит в том же направлении, что и взрослый. Также важно учитывать то, как развивается речь ребенка.

В развитых странах применяют специальные опросники для родителей, такие, как CHAT и ADI-R. CHAT можно использовать с 18 месяцев, и его заполнение займет около 10 минут. В 90% случаев диагноз будет подтвержден, однако есть и вероятность ошибки, поэтому результаты опросника стоит рассматривать лишь как предварительные данные.

В 0-1 года необходимо оценить:

В 1-2 года:

В 2-3 года:

В 3 года:

Признаки аутизма в 4 года и старше:

За единичными проявлениями не обязательно стоит диагноз в целом. Важна целостная клиническая картина. Для диагностики сейчас широко используются семейные видео, чтобы понимать, в каком возрасте ребенок что умел и как развивался.

Достоверно диагноз может быть поставлен врачом-психиатром с 2 лет. Обязательно необходимо провести дифференциальную диагностику с другими похожими расстройствами: алалией (дисфазией), детской шизофренией, детской депрессией, СДВГ, обсессивно-компульсивным расстройством, синдромом Туретта.

После диагностики необходимо консультирование для родителей и терапия для ребенка. В нашем центре проводятся консультации и занятия для семей, имеющих детей с особенностями поведения по аутичному типу (независимо от того, поставлен официальный диагноз или нет). Первичный прием проходит в форме консилиума из 2 специалистов (нейропсихолога и логопеда-дефектолога). На консультации определяется структура нарушения, какие виды дефицитов есть, а какие звенья нервной системы сохранны. Составляется программа коррекции, которая может включать:

Источник

Что такое нормотипичные дети

Лечебная педагогика в СПб запись закреплена

Кто такие нормотипичные дети и нужна ли им лечебная педагогика?
Это вопрос, с которым к нам часто обращаются как специалисты (учителя, воспитатели, психологи, врачи), так и родители. Ведь до недавнего времени лечебная педагогика рассматривалась только как система помощи детям-инвалидам.

Норомотипичный или нейротипичный (Neurotypical) — сокращение от «неврологически типичный» (neurologically typical). Обозначение для человека, соответствующего статистической психической норме, то есть без психических расстройств, входящий в медицинские границы нормы.

Это дети, не имеющие патологий развития и проблем с интеллектом.
Душевная жизнь нормотипичного ребенка строится в соответствии с законами развития. Силы индивилуальности своевременно прорабатывают тело и не встречают непреодолимых препятствий.

Нормотипичный ребенок имеет все шансы научиться справляться с задачами возраста и с жизнью в целом.

В этой связи возникает ещё один вопрос: какие же нарушения могут наблюдаться у ребенка, если он норомотипичный?

Таким образом, даже если ребенок норомотипичный, то это не означает, что у него нет нарушений. Эти нарушения могут быть менее выраженными и более дифференцированными: незрелость базовых чувств, организации движений, включая зрительно-моторную и слухо-моторную координацию, эмоциональная лабильность, когнитивная «вялость», концентрация, память, дисграфия/дислексия, утомляемость и т.д.

Источник

Синдром Эдвардса: короткая, но полная любви жизнь

Время чтения: 7 мин.

Информация про синдром Эдвардса на всех медицинских ресурсах неутешительная: прогноз для этого заболевания весьма неблагоприятный. Но вопреки заложенному сценарию развития заболевания многие дети при хорошем уходе и паллиативной помощи живут довольно долго. Лекарство от заболевания одно — родительская любовь.

«Такие множественные пороки — это, скорее всего, генетика»

Саше Глаголевой поставили синдром Эдвардса вскоре после рождения. Сейчас Саше 8 лет, хотя во всех медицинских справочниках написано, что девочки с таким заболеванием живут в среднем около 10 месяцев, а мальчики от двух до трех месяцев, и вообще около 90% детей с синдромом Эдвардса умирают в течение первого года жизни.

Саша родилась со множественными пороками развития, и врачи в реанимации сразу предположили генетическое заболевание.

Родители не могли поверить, ведь и сами они были здоровы, и у них уже был совершенно здоровый ребенок, но врачи объяснили, что дети с генетическими проблемами иногда появляются из-за спонтанной мутация в генах или хромосомах, а не только из-за наследственности.

На третий день генетический тест подтвердил предположение врачей — синдром Эдвардса.

Что такое синдром Эдвардса

Синдром Эдвардса, или трисомия X трисомия Трисомия означает вариант хромосомной мутации, при которой в клетках человека содержится не 46, а 47 хромосом. по 18-ой хромосоме — это генетическое заболевание, при котором ребенок наследует три восемнадцатых хромосомы вместо двух. Мутация происходит в результате нерасхождения 18-ой хромосомы во время деления клеток.

Распространенность синдрома Эдвардса в мире составляет один случай на 3 000-7 000 новорожденных, определенной зависимости от региона или расы нет. Чаще синдром встречается у девочек. Ребенок с трисомией 18-ой хромосомы может родиться у любой женщины, но считается, что риск усиливается с возрастом матери. А некоторые исследования показали, что в последние годы синдром Эдвардса имеет тенденцию к увеличению. Возможно, это связано с улучшением диагностики и с повышением возраста рожающих женщин.

Хотя основные симптомы заболевания описаны еще в начале XX века, первый полный обзор синдрома и его основной причины — появление лишней 18-ой хромосомы — был сделан только в 1960 году британским медицинским генетиком Джоном Эдвардсом, в честь которого и назвали эту патологию.

Заболевание сопровождается многочисленными нарушениями в развитии систем органов, но если лишняя 18-ая хромосома находится не в каждой клетке организма, что встречается у 5% людей с этой патологией и называется мозаицизмом, синдром Эдвардса может быть более легкой формы.

Как и другие заболевания с хромосомными мутациями, синдром Эдвардса неизлечим. В настоящее время лечение состоит, в основном, из паллиативной помощи.

Как диагностируют синдром Эдвардса

Заподозрить наличие синдрома Эдвардса можно на УЗИ плода и допплерографии по косвенным признакам: недоразвитию одной из пупочных артерий, многоводию, уменьшению размеров плаценты. Но ультразвуковое исследование может показать только характерные признаки патологии, оно не может подтвердить, что есть именно этот синдром.

У новорожденного ребенка для определения точной причины врожденных дефектов тоже должно быть проведено хромосомное исследование с помощью анализа крови.

«Моя дочь растет, развивается, она личность и просто ребенок»

Екатерина С., мама восьмилетней дочери с полной формой трисомии по 18-ой хромосоме считает, что и медики, и генетики очень мало знают о жизни и развитии детей с этим диагнозом.

По ее мнению, данные в справочниках по генетике по этому заболеванию устарели — они написаны 20-30 лет назад, а ведь за это время медицина шагнула далеко вперед, и выхаживание детей с синдромом Эдвардса стало возможным. Она понимает, что вылечить синдром нереально, но уверена, что облегчить состояние ребенка можно.

Екатерина рассказывает, что в регистре их сообщества 79% детей с полной трисомией и 21% с мозаичной формой, их возраст — от года до 10 лет. Также она сообщила, что по данным исследований группы ученых во главе с американским профессором Робертом Мейером ( Robert E Meyer), около 12,3% детей с трисомией по 18-ой хромосоме доживают до пяти лет.

По мнению Екатерины, это свидетельствует о том, что несмотря на тяжесть состояния и высокую смертность, синдром Эдвардса некорректно рассматривать как летальное и несовместимое с жизнью заболевание: «Моя дочь растет, развивается, она личность и просто ребенок, хоть и не нормотипичный, но со своим характером и потребностями».

Программа перинатальной паллиативной помощи

Если диагноз трисомии поставлен до рождения ребенка, у родителей есть выбор — прервать беременность или родить неизлечимо больного ребенка. Семьи, которые считают прерывание беременности недопустимым, поддерживает Д етский хоспис «Дом с маяком». Специалисты хосписа находятся рядом с родителями при родах и потом все время, пока паллиативный ребенок дома, сопровождают семью.

Хоспис обеспечивает такие семьи необходимым оборудованием, расходными материалами, лекарствами, специальным питанием, обучает родителей навыкам ухода за малышом. Кроме того, семью курируют врачи, психологи, социальные работники. Еще есть программа социальной передышки — можно оставить ребенка в стационаре на две недели в году, чтобы родители могли отдохнуть.

Женщина обратилась в Детский хоспис. Потом она познакомилась с семьей Глаголевых, а Вероника Машкова рассказала ей, каким был ее сын Коля.

«Три месяца мы жили почти обычной жизнью. Маруся была очень славной, почти обычной девочкой. Мы начали гулять. Я строила планы лечения и реабилитации. Последний месяц был сложнее. За три дня произошло резкое ухудшение. Мне до сих пор сложно дается осознание того, что же все-таки произошло. Я не хотела верить, что наше время вышло, и здесь очень четко сработал врач «Дома с маяком»».

Светлая печаль, как сама жизнь

«Каждый раз возникает какое-то движение. Сначала приходит родитель, который вообще не может говорить, просто давится слезами, которые даже не текут. А со временем это живой, разговорчивый, общительный человек — да, плачущий, но это добрые слезы. Да, это потеря, это боль, ее стоит выплакать».

Вероника рассказывает, что сначала на этих встречах обычно просто молча слушала всех, кто пришел. Могла сказать что-то в конце, что отозвалось. Но часто поражалась: «Я не раз видела это чудо: родители приходили раздавленными, а поднимались распрямившимися и окрыленными, супруги приходили порознь, а уходили за руку…

Да, у нас тоже бывает печаль, но она светлая, как сама жизнь. Это ведь радость, что наши дети у нас были, и мы смогли это время вместе с ними прожить. А меня очень сильно поддерживало то, что все было не напрасно, что жизнь Коли и его история нужны людям».

У меня еще есть время, чтобы быть рядом

И все же, чтобы принять диагноз Саши, родителям понадобилось больше года. Евгений Глаголев признается : «Ты оказываешься в ситуации, когда вообще не знаешь, что делать». Он уверен, что важно показать — вот, есть такие люди, кто через это прошел и справился, и готов делиться опытом, советом, помощью.

«Хочется сказать другим родителям, что первое ощущение, что у тебя нет опыта и в тебе только страх, потом пройдет. Это неизбежно. Это просто отсутствие информации. Как только она появится, сразу станет легче… Важно не забывать о себе. А родители всегда забывают о себе, они героически ухаживают за ребенком, но заканчивается это одинаково: без себя ты теряешь себя. И быстро. А потом уходит ощущение жизни. Ты в вечном подвиге, но подвиг вечным быть не может».

Но ребенок все равно ребенок, и Глаголевы замечают у дочери много забавного: «Наша Сашенька по характеру — настоящая маленькая женщина и это видно во всем ее поведении, манерах. Она очень смешно закрывает рукой глаза, это выглядит как «я устала, все свободны». Если она чего-нибудь не хочет, вы от нее не добьетесь этого».

Евгений Глаголев не задается вопросом, сколько времени отведено Саше: «Мы думали об этом, но это гадание на кофейной гуще. Если Саша уйдет — значит, наша жизнь будет какой-то другой».

«Мне близка мысль, что у каждого на этой земле своя миссия. И когда она закончена, тогда человек умирает. Неважно, молодой ты или старый: если все что мог/нужно было сделать — сделано, значит «пора-пора». Саша много раз могла умереть. Но сегодня мы проводим нашу девятую осень вместе. В сентябре всей семьей пережили ковид. Когда он нагрянул в 2020 году, внутри пробежало: «Неужели?!». Ведь очевидно, что Саша со своими больными легкими не перенесет его. Но нет. Улыбаюсь в очередной раз. И не могу не думать про только Ее миссию. Значит вот так. И у меня еще есть время, чтобы быть рядом. И любить здесь».

Вам может быть интересно:

Перепечатка материала в сети интернет возможна только при наличии активной гиперссылки на оригинал материала на сайте pro-palliativ.ru

Материал подготовлен с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов.

Использовано стоковое изображение от Depositphotos.

Источник

В нашем классе особый ребенок

С введением инклюзивного образования в последние годы все острее разгораются дискуссии о пользе или вреде, правомерности, справедливости совместного обучения нормотипичных детей и детей с ограниченными возможностями здоровья.

Сразу хочется сказать, что это статья не о том, как избавиться от «неудобного / неадекватного / мешающего» ребенка в вашем классе: такой подход кажется мне неэффективным по отношению к детям. Детей нужно учить справляться с проблемой, а такое поведение — пример избегания проблемы.

Это статья не о пользе или вреде инклюзии. Инклюзия нужна и полезна, но должна проводиться грамотными специалистами, с умом, терпеливо, частью ее должно стать дополнительное обучение педагогов и информирование родителей.

Это статья о том, как постараться найти в объективно сложной и неоднозначной ситуации золотую середину. И о том, что каждый ребенок — нормотипичный или с ограниченными возможностями здоровья — это особая вселенная, требующая особого подхода, а не шаблонных советов.

От эмоций к разуму

Мы все волнуемся за наших детей и за их успешность в школе, что естественно. Но всегда ли эмоции помогают справиться со сложной ситуацией?

Задайте себе следующие вопросы:

От конфликта к сотрудничеству

Почти всегда поиск взаимовыгодных решений выгоднее, чем конфликт. Важно помнить, что обе стороны подходят к общению уже в напряженном состоянии. Одни думают: «мой ребенок не сможет учиться, его будут отвлекать, и вообще это страшно», а другие думают: «все против меня и моего ребенка, мне придется бороться с агрессивно настроенными людьми».

Перед тем, как вступать в конфликт, всегда можно попытаться наладить сотрудничество.

Вопросы, которые важно задать родителям детей с ОВЗ:

Вопросы, которые важно задать родителям нормотипичных детей:

Вопросы, которые всем родителям стоит решать коллективно:

Выгода

Многие родители забывают, что установление взаимовыгодных отношений в классе, где есть ребенок с ОВЗ, крайне выгодно для всех детей. Каждый в этой ситуации научится чему-то своему, каким-то важным именно для него навыкам. Но умение сочувствовать, проявлять терпение и упорство, умение контролировать себя и помогать другому еще никому не мешали.

Выбор

Болезнь никогда не является сознательным выбором человека, особенно ребенка. Ни один из детей с ОВЗ или с проблемами в поведении не делают сознательного и взвешенного выбора вести себя так. А вот отказать им в человеческом понимании и сочувствии — сознательный выбор, при чем чаще всего именно родителей.

Конфликт — последний шаг

Почему-то мы часто забываем, что конфликт всегда остается возможным, а вот налаживание отношений — нет. Всегда нужно задуматься: «все ли лично я сделал, чтобы избежать конфликта?».

Как пример, устроили ли мы совместный праздник? Пробовали ли относиться к агрессивному ребенку доброжелательно? Пробовали ли вы предложить помощь родителям ребенка с ОВЗ? Только точно зная, что мы сделали все возможное, чтобы наладить контакт, можно говорить о том, что конфликт оправдан.

Никто не застрахован

К сожалению, это так. Никто не застрахован от того, что когда-нибудь мы сами окажемся в роли родителей ребенка с ОВЗ. Патологии при беременности и родах, нейродегенеративные заболевания, серьезные травмы или катастрофы никто не отменял.

Как бы вы хотели, чтобы к вам и вашему ребенку отнеслись в такой ситуации? И можете ли вы что-то из этого сделать для тех, кто нуждается в этом уже сейчас?

Источник

Диагностика РАС и генетика

Диагностика РАС и генетика

Головоломка-«пазл» и синий цвет — общепринятые символы РАС.

Автор

Редакторы

Статья на конкурс «Био/Мол/Текст»: Расстройства аутистического спектра (РАС) — часто встречающиеся нарушения развития. Однако диагностика РАС всё ещё затруднена. Генетические маркеры могут помочь с выявлением расстройств аутистического спектра, но в этой области всё ещё много вопросов и неоднозначности.

Конкурс «Био/Мол/Текст»-2020/2021

Эта работа опубликована в номинации «Свободная тема» конкурса «Био/Мол/Текст»-2020/2021.

Генеральный партнер конкурса — ежегодная биотехнологическая конференция BiotechClub, организованная международной инновационной биотехнологической компанией BIOCAD.

Спонсор конкурса — компания SkyGen: передовой дистрибьютор продукции для life science на российском рынке.

Спонсор конкурса — компания «Диаэм»: крупнейший поставщик оборудования, реагентов и расходных материалов для биологических исследований и производств.

Расстройства аутистического спектра (РАС) — это нарушения развития, которые характеризуются дефицитом социального взаимодействия, дисфункцией сенсорных систем, а также склонностью к стереотипным действиям. У некоторых людей с РАС есть также сопутствующие аутоиммунные нарушения и избирательность в еде.

Немного о терминологии

Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) отмечает, что расстройства аутистического спектра в современном понимании — это зонтичный термин, который «охватывает такие состояния, как аутизм и синдром Аспергера». Центр по контролю и профилактике заболеваний США (CDC — Centers for Disease Control and Prevention) относит к РАС ещё и первазивное расстройство развития без дополнительных уточнений (ПРР-БДУ). В Международной классификации болезней десятого пересмотра (МКБ-10) диагноз «расстройство аутистического спектра» отсутствует, а такие диагностические подкатегории, как детский аутизм, атипичный аутизм, синдром Аспергера, относятся к категории F84 «Общие расстройства психологического развития». МКБ-10 будет действовать до 1 января 2022 года. После этого в силу вступает МКБ-11. В Международной классификации болезней 11-го пересмотра появляется диагноз «расстройства аутистического спектра», но исчезают категории «аутизм» и «синдром Аспергера». Согласно МКБ-11, РАС будут подразделяться на подкатегории по наличию/отсутствию расстройства интеллекта и способности/неспособности человека использовать устную или письменную речь. А те случаи, которые сложно классифицировать по этим признакам, будут попадать в подкатегории «Другое расстройство аутистического спектра, уточнённое» и «Расстройство аутистического спектра, неуточнённое». Как видим, не только в области диагностики, но и в области терминологии РАС нет ясности и однозначности.

По данным Всемирной организации здравоохранения, частота встречаемости РАС в мире — 1:160. При этом ВОЗ отмечает, что данная «оценка является усредненной цифрой, и сообщаемая распространенность значительно варьируется между исследованиями».

По данным Центра по контролю и профилактике заболеваний США, расстройство аутистического спектра встречается у каждого пятьдесят четвертого ребенка или у 18,5 человек на 1000. Организация CDC проводила исследования на восьмилетних детях, которые проживают на территории 11 штатов Америки, и частота встречаемости расстройств аутистического спектра варьирует в диапазоне от 13,1 до 31,4 на 1000 человек [1].

Исходя из таких серьёзных различий в цифрах между данными ВОЗ и CDC, можно сделать вывод о том, что диагностика РАС — проблемная сфера.

Причины сложности диагностики РАС

Спорные вопросы диагностики расстройств аутистического спектра сводятся к нескольким основным аспектам:

Всё это приводит, с одной стороны, к значительному количеству людей с недиагностированными расстройствами аутистического спектра, с другой стороны — к гипердиагностике РАС в некоторых регионах.

Между тем, именно диагностика позволяет оказать своевременную помощь, улучшить качество жизни, дает возможность пациенту и его родным понять причины нежелательного поведения и принять соответствующие меры.

Диагностика РАС

На сегодняшний день диагностируют расстройства аутистического спектра с использованием стандартизированных тестов. Основные методики представлены в таблице 1.

Суть этих методов сводится к следующему: родитель, психотерапевт, невролог или психиатр оценивают человека по имеющейся шкале. Оценка базируется на наблюдениях и опросе тестируемого или его родственников. Понятно, что при таком подходе оценки для одного и того же человека, данные разными людьми, могут сильно отличаться. Тэмпл Грандин, которая одной из первых решила открыто рассказать о своей жизни с РАС, в книге «Отворяя двери надежды» пишет о том, что ей долгое время не ставили диагноз «аутизм» только потому, что у неё была речь [2]. Этот аспект существенно влиял на количество баллов в тесте, и в результате специалист пришёл к выводу, что у Темпл Грэндин нет РАС. Верный диагноз был поставлен ей позже.

Современные создатели диагностических тестов утверждают, что вероятность выявления людей с расстройствами аутистического спектра очень высока. К примеру, разработчики методики CASD сообщают, что их опросник способен выявить детей с аутизмом с точностью 99,5%. Данные CASD согласуются с общепризнанными методиками диагностики аутизма на 93–98%, а также на 90% совпадают при заполнении опросника клиницистами и родителями. Однако такие оптимистические цифры не отменяют необходимости в поиске относительно объективных маркеров РАС и достоверной дифференциальной диагностике других нарушений развития.

Маркеры расстройств аутистического спектра можно искать на разных уровнях функционирования организма. Так, некоторые исследователи ищут их в нейроанатомических отличиях индивидов с РАС от нормотипичных людей. Особенности эти могут сводится к недостаточности границ между серым и белым веществом головного мозга, утолщению коры, повышению плотности нейронов, специфике работы мозжечка и передачи сигналов, уменьшенным размерам нейронов миндалины у людей с РАС [3]. Немного подробнее о предполагаемых нейроанатомических отличиях у людей с РАС можно прочитать в статье «Расстройство аутистического спектра: “дети дождя”» [4].

Существуют исследования, в которых РАС связывают с тремя фазами патологического изменения объема головного мозга (рис. 1). Исходя из этих данных, у детей с расстройствами аутистического спектра в возрасте 2–4 лет наблюдается аномальный чрезмерный рост мозга. Поскольку этот рост происходит во время первых обнаруживаемых поведенческих признаков РАС, то можно предположить, что нервные дефекты, вызывающие увеличение, могут лежать в основе расстройств аутистического спектра. Затем следует фаза остановки роста. В возрасте 12–16 лет возможно уменьшение объема мозга, а также частичная атрофия коры головного мозга и миндалевидного тела [5].

Рисунок 1. Три фазы патологического изменения объема головного мозга при РАС.

Есть также предположения об иммунных и аутоиммунных отличиях людей с РАС. Так, у индивидов с расстройствами аутистического спектра может наблюдаться общая супрессия клеточного иммунитета, пониженная активность клеток-киллеров, субнормальные уровни определенных видов лимфоцитов. Некоторые авторы выдвигают гипотезу аутоиммунного характера аутистического регресса. Причиной РАС также может быть хроническое нейровоспаление в организме матери, которое оказывает «влияние на созревание, функционирование и апоптоз нейронов» [3].

В некоторых исследованиях причиной РАС называют нарушение функционирования зеркальных нейронов, которые отвечают за подражание и сочувствие [6]. Ещё один возможный путь формирования расстройств аутистического спектра — митохондриальные дисфункции, которые приводят к дисрегуляции кальциевых каналов [3].

Данные отличия легли в основу теорий, которыми пытаются объяснить развитие РАС. Среди них:

Данная же статья посвящена попытке поиска генетических маркеров для диагностики расстройств аутистического спектра.

РАС и генетика

Уже давно обсуждается вопрос генетической обусловленности РАС. Данная теория подкрепляется тем фактом, что в одной семье двое и больше детей могут быть в аутистическом спектре. Косвенным доказательством того, что РАС имеет генетическую природу является тот факт, что у мальчиков это нарушение развития встречается в четыре раза чаще, чем у девочек. Если бы удалось точно описать генетическую основу аутизма, это помогло бы в диагностике и стало базой для коррекции РАС.

Одно из самых масштабных исследований в этой области было выполнено в 2019–2020 году командой медицинской школы госпиталя Маунт-Синай (США). По результатам этого исследования был составлен список из ста двух ассоциированных с аутизмом генов [7]. Подробнее результаты исследования представлены на рисунке 2. Чем выше на рисунке расположен ген, тем больше вероятность того, что его мутация станет причиной возникновения РАС.

Рисунок 2 Результаты исследования генов, ассоциированных с РАС.

Основное внимание команда сфокусировала на экзоме — той части генетического материала, которая транскрибируется на матричную РНК.В эксперименте принимали участие почти 12 000 детей с аутизмом и около 20 000 нормотипичных людей. Подобные масштабные исследования — важный этап на пути к диагностике и коррекции аутизма [7]. Рассмотрим некоторые гены, предположительно, задействованные в формировании расстройств аутического спектра.

NRXN-гены

Семейство NRXN состоит из трёх генов: NRXN1, NRXN2 и NRXN3.

Эти гены кодируют нейрексины (NRXN) — белки адгезии, которые расположены на пресинаптической мембране и связываются со своим постсинаптическими аналогами, нейролигинами. Малое количество копий NRXN-генов или точечные мутации в них могут стать причиной появления РАС [8].

NLGN-гены

Семейство NLGN состоит из пяти генов, которые кодируют нейролигины. Причиной РАС могут быть делеции или мутации сдвига рамки считывания гена NLGN4. В результате синтезируемый белок получается короче, чем необходимо для полноценного выполнения его функций. Есть также случаи точечных мутаций гена NLGN3, которые предположительно приводили к появлению РАС [9]. Возможный механизм влияния заключается в следующем: мутации в гене NLGN3 вызывают нарушение передачи окситоциновых сигналов, что приводит к специфическим поведенческим стратегиям, которые характерны для людей с расстройствами аутистического спектра. Эксперименты на мышах показали, что подобные мутации могут быть скорректированы с помощью высокоспецифичного ингибитора киназ. Ингибитор помогает восстанавливать окситоциновые сигнальные пути и частично нормализует поведенческие реакции [9].

SHANK-гены

Гены SHANK1, SHANK2, SHANK3 кодируют одноименные фосфопротеины. Все они являются РАС-ассоциированными, но наибольшее диагностическое значение имеет ген SHANK3. Он кодирует протеин, который необходим для формирования нейронных связей. При нехватке белка SHANK3 нарушается функция NMDA-рецепторов (n-methyl, D-aspartate), которые играют важную роль в регуляции высшей нервной деятельности [8]. При дефиците SHANK3 нарушается индукция и поддержание дендритных шипиков [3].

Как показывает статистика, примерно 1% случаев РАС связан именно с геном SHANK3. Исследования влияния дефектов данного гена на поведенческие реакции проводилось на мышах. При включении рабочей копии гена SHANK3 у взрослых мышей наблюдалось увеличение социальных контактов, но уровень тревожности при этом продолжал оставаться высоким [10].

CDH- и PCDH-гены

Семейство этих генов достаточно обширно. C РАС связывают мутации в следующих генах: PCDH9, PCHD13, CDH13, CDH10, CDH9, CDH8. Последний имеет наибольшее диагностическое значение [8]. Как показали исследования, у трансгенных мышей со сниженным на 30% количеством белка CH8 наблюдалось повторяющееся поведение и признаки тревоги. Кроме того, развитие нервной системы мышей происходило с задержкой. Предполагается, что это связано с повышением уровня белка REST, который способен подавлять экспрессию многих генов, ответственных за развитие нервной системы [11].

ENGRAILED-гены

Данное семейство генов задействовано в развитии заднего и среднего мозга. Особое диагностическое значение имеет ген ENGRAILED-2 (EN2), который оказывает значительное влияние на развитие мозжечка [3]. Мыши с дефектным геном EN2 имеют двигательные нарушения, хуже устанавливают социальные связи, у них снижена память. Размер мозжечка таких мышей меньше, чем у их нормотипичных собратьев [12].

Описанные выше гены — лишь малая часть из тех, которые могут быть связаны с расстройствами аутистического спектра. Учитывая количество исследований, посвященных РАС, этот список в ближайшие годы будет увеличиваться.

Интересно также изучение взаимного влияния выявленных генов друг на друга. Влияния эти могут быть самыми непредсказуемыми. Так, к примеру, ген miR-873, ассоциированный с аутизмом, регулирует экспрессию генов ARID1B, SHANK3 и NRXN2, которые, в свою очередь, оказывают активное влияние на развитие нервной системы [13].

Ста двух генов с их сложными взаимодействиями вполне достаточно для того, чтобы обеспечить работой большое количество исследователей. Но ситуация осложняется ещё больше, если прочитать публикацию Цзянь Чжоу и его коллег, которые заявляют, что на формирование аутизма способны влиять не только экзоны, но и интроны генома [14]. Такой поворот заставляет взглянуть на проблему диагностики РАС с неожиданного ракурса и ставит перед исследователями новые сложные задачи.

Важно отметить, что, несмотря на значительное внимание, которое исследователи уделяют изучению генетических маркеров РАС, нет однозначной прямой связи между расстройствами аутистического спектра и определенной мутацией. Сегодня можно сказать лишь, что существуют гены, которые повышают риск возникновения расстройств аутистического спектра.

Молекулярные маркеры РАС

Для диагностики РАС пытаются найти не только генетические маркеры, но и молекулярные. Так, ученые из университета Уорвика установили связь между расстройствами аутистического спектра и следующими параметрами: повышенный уровень конечных продуктов гликирования и дитирозина в плазме крови, сниженный почечный клиренс аргинина [15].

Также есть вероятность, что в будущем в качестве биомаркеров РАС будут использовать серотонин, окситоцин, гамма-аминомаслянную кислоту [16], [17]. Однако все эти исследования ещё не завершены, и ни одно из этих веществ пока не может считаться универсальным молекулярным маркером РАС.

Дифференциальная диагностика РАС

Сложность диагностики расстройств аутистического спектра возникает при попытке дифференцировать их среди других патологий и нарушений развития. Тут появляется терминологическая путаница и отсутствие единого подхода к пониманию природы РАС. Долгое время на постсоветском пространстве диагноз «аутизм» ставился только детям. После 18 лет он заменялся либо на диагноз «шизофрения», либо на диагноз «умственная отсталость» (при сниженном интеллекте). Сейчас идёт активный пересмотр подобных подходов к диагностике. Однако значительная часть отечественных специалистов до сих пор считает, что природа РАС и шизофрении родственна и это просто разные полюсы одного и того же состояния [3]. В противовес им, многие зарубежные специалисты считают, что эти нарушения — принципиально разные состояния, и они никогда не переходят друг в друга. Такой взгляд характерен для американской диагностической школы. В рамках этой концепции шизофрения должна сопровождаться галлюцинациями, бредовыми идеями, что не свойственно для расстройств аутистического спектра [3].

Сходные вопросы иногда возникают и при дифференциальной диагностике РАС и СДВГ (синдрома дефицита внимания и гиперактивности).

Теоретически, изучение генетики этих нарушений развития могло бы внести ясность в их диагностику. Но имеющиеся на сегодня данные лишь запутывают ситуацию. Так, к примеру, ген SHANK3, ассоциированный с аутизмом, используется и для диагностики шизофрении [18], [19]. Делеции в гене NRXN1 могут быть связаны не только с расстройствами аутистического спектра, но и с такими патологиями, как шизофрения, биполярное расстройство, СДВГ, синдром Туретта [8].

Подводя итог, можно сказать, что расстройства аутистического спектра имеют полифакторную природу. Однако генетические маркеры диагностики РАС могут в будущем стать важной основой для ранней диагностики и своевременной коррекции данного нарушения развития.

Источник