Что такое новая этика простыми словами

ЖизньХорошо забытое старое: Почему «новой этики» не существует

И как устроены перемены

Выражение «новая этика» живет в разговорах и медиа уже пару лет, но, кажется, именно сейчас стало звучать практически повсеместно. Это понятие часто используют, когда речь заходит о масштабных общественных движениях вроде MeToo или Black Lives Matter. Так называют новые этические правила, которые устанавливаются прямо на наших глазах: ещё недавно шутки с сексуализированным подтекстом казались чем-то привычным, а сегодня в них ярко заметна сексистская составляющая. О новой этике говорят и в более мелком контексте: скажем, когда речь заходит о новых правилах этикета, связанных с рабочим процессом во многих компаниях и переходом на удаленку. Что особенно интересно, понятие «новой этики» существует в русскоязычном пространстве, а на английском языке принято, скорее, говорить просто об эволюции норм и допустимого.

Говоря о новой этике, обычно очерчивают период пары-тройки последних десятилетий, пусть и отмечая, что сама смена норм началась ещё раньше. При этом происходящее сегодня описывают как критический и переломный момент, в который не избежать столкновения «новой реальности» и «старых установок», разделяющего нашу жизнь на до и после. «Растущий стихийный тренд на гуманизацию, социальная и физическая мобильность поставили под сомнение пункты общественного договора, ещё недавно казавшиеся незыблемыми. Принятые в обществе ролевые модели и поведенческие кодексы, разделение частного и общественного — все эти представления сегодня переживают трансформацию, причем этичное и неэтичное в этих сферах часто меняются местами. Пандемия коронавируса, охватившая мир весной этого года, только обнажила конфликт старого и нового, создав в новой этике много проблемных полей и даже потерь», — так описывают «новую этику» организаторы посвящённого ей мероприятия.

При этом выражение «новая этика» чаще используют в негативном контексте, например, когда говорят об «изнеженности» и «излишнем внимании к собственным травмам». Ещё её нередко ассоциируют с несвободой. Считается, что, разрушая привычные старые модели поведения, она не даёт нам новых: борьба с харассментом якобы должна отменить флирт, без домогательств не будет существовать ухаживаний, а на фоне борьбы с расовой дискриминацией на рабочем месте перестанут цениться человеческие качества. Саму «новую этику» при этом воспринимают не столько как законы, выработанные в результате долгой общественной дискуссии, а как надоедливые правила, навязанные «сверху». Распространенная формулировка «рассказываем, как никого не обидеть в наше время» звучит не как новая гуманная норма, а как способ избежать неприятностей и наказания от слишком обидчивых людей.

Взгляд «новой этики» нужен, в первую очередь, для того, чтобы заметить движение вперёд

Сегодня за недопустимое поведение всё чаще призывают к ответственности: как минимум столкнувшиеся с обвинениями люди приносят извинения за причиненную другим боль. Кроме того, бывают репутационные и финансовые потери. Так, например, произошло в 2018 году с режиссером Джеймсом Ганном, которого уволили со съёмок третьей части «Стражей Галактики» из-за твитов 2009–2010 годов с шутками на тему педофилии. Спустя год Ганну вернули должность, но произошедшее с ним всё ещё считают хрестоматийным примером «новой этики». Из-за подобных случаев «новую этику» нередко воспринимают как инструмент ретроспективного наказания и повод для бесконечных опасений: «Она не предлагает нам плана построения будущего общества на новых принципах. Она, в первую очередь, обращена в прошлое, стремится заставить каждого человека устыдиться своего прошлого и покаяться в нём. А поскольку в результате взаимодействия заинтересованных групп область „новой этики“ постоянно расширяется и видоизменяется, то ни один поступок человека не может быть полностью очищен от подозрений».

Все эти процессы, конечно, устроены сложнее, и цель «новой этики» нельзя свести к наказанию за проступки прошлого. Да, наши взгляды и то, что мы считаем допустимым, меняются (было бы странно, если бы они десятилетиями оставались прежними), но взгляд «новой этики» нужен, в первую очередь, для того, чтобы заметить движение вперёд. Говорить о прошлом опыте и переосмыслять его — наверное, самый простой способ оценить прогресс и наметить пути дальнейшего развития.

Сама формулировка «новая этика» при этом кажется странной. В конце концов, новые этические нормы появлялись и до неё — понятия о допустимом и недопустимом начали меняться не в последние десятилетия и даже не в двадцатом веке. В последние годы этот процесс стал как будто ускоряться, а может быть, просто стал более заметным за счёт соцсетей и гласности. Любое действие и реакция на него теперь могут получить максимальную огласку в кратчайшие сроки, в том числе среди совершенно далеких от события людей.

Кажется, что «новая этика» отличается от старой лишь тем, что сегодня у нас появилось больше инструментов, которые позволяют уловить и отрефлексировать неравенство и дискриминацию, и больше терминов, которые помогают описать этот опыт. Но в этом, кажется, нет ничего принципиально нового.

Источник

«Новая этика» завоевывает россиян, но от нее у всех кипят мозги

Перед нами классический пример очень заметного явления, от которого невозможно отмахнуться, но в котором почти никто и ничего толком не понимает.

Наиболее чуткими к колоколу «новой этики», звонящему по староукладной России, предсказуемо оказались предприниматели и маркетологи. Ведь им нужно коммуницировать с молодыми и совсем юными потребителями так, чтобы те со временем сделались лояльными взрослыми клиентами.

Компаниям и частным предпринимателям волей-неволей приходится прислушиваться к той части молодежи, которая вдруг сделалась щепетильна, требовательна к моральному облику бизнеса, к этичности его предложений и способов заявлять о них публично. Потому что количественно такой молодежи становится все больше. Но и бизнес с рекламистами нередко попадают впросак, пытаясь ассимилировать тренд. Ибо подход к делу у них довольно поверхностный. Проще говоря, мало кто задумывается: «А про что она вообще, ваша «Новая этика?» Попытаемся же прояснить это для себя.

Российский этический гибрид

Итак, в 2010-е годы сначала тысячам, потом сотням тысяч, а затем и миллионам молодых россиян стало смутно казаться, что в сфере общественных отношений и коммуникаций «так, как раньше, больше нельзя».

Люди почувствовали, что невозможно постоянно воспроизводить отношение к женщине как к «бабе», к ребенку – как к домашнему и школьному рабу, к инвалидам – как «браку» природы, к потребителям – как к «быдлу» (список примеров довольно длинный).

Бурное развитие соцсетей и интернета в целом позволило молодежи делиться друг с другом не только ржачными мемами, но и соображениям о том, что в окружающей жизни, оказывается, слишком много нетерпимости, дискриминации, унижений, завуалированного и открытого насилия.

К 2020-м число молодых людей в возрасте от 15 до 35 выросло в РФ до 39 миллионов. Наивно думать, что все они способны осознанно произносить словосочетание «новая этика», но именно молодежь острее других чувствует тренды, создает их и заимствует у своих сверстников из других стран.

И, кажется, мир говорит молодым, что быть узколобой патриархальной гопотой – это больше не классно. Многие и сами об этом догадались.

С одной стороны, «новая этика» как тренд – чисто российское явление.

С другой, оно представляет собой этакий «компот», среди ингредиентов которого варятся вместе, например, феминизм советской выделки и феминизм, зашагавший по планете под тегом #MeToo (в России – #яНеБоюсьСказать).

В отечественной «новой этике» нашли свое место некоторые идеологемы движения Black Lives Matter. Скажем, неприемлемость полицейского насилия. А нашими Black могут считаться люди любой национальности, к которым в стране распространено ксенофобское отношение.

Заимствует «новая этика» и практики «культурной отмены», часто весьма сомнительные. Социологи считают их современной формой изгнания (бойкота, остракизма) «плохишей», когда людям, поведшим себя неэтично, отказывают в поддержке в профессиональной среде, в соцсетях и физическом мире.

Также «новая этика» подразумевает под нормой отсутствие дискриминации любых меньшинств, не представляющих реальной угрозы для общества – от ментальных инвалидов (детей и взрослых) до представителей молодежных субкультур и людей, предпочитающих нетрадиционные сексуальные практики.

С «новой этикой» в России дело обстоит довольно путано. Некоторые социологи и философы полагают, что в ней нет ничего нового, и что присваивание ей статуса отдельного «учения» нецелесообразно, потому что это только усложняет обсуждение действительно насущных и без того сложных общественных проблем.

Часть из этих «новых» норм вполне себе исконные (вспомним про религиозное почитание блаженных), часть — заимствованные в последние 30 лет или так давно, что об этом помнят лишь историки.

Что не так с «Новой этикой»?

Можем выделить два проблемных аспекта.

Во-первых, ее постулаты действительно неотчетливо сформулированы, и всяк понимает парадигму по-своему.

У «новой этики» в России нет своих авторитетных пророков.

Хотя попытки уточнения формулировок предпринимались. Например, научно-популярный проект «N+1» в феврале 2018 года запускал на отдельном домене и в соцсетях дискуссионную площадку, которая так и называлась – «Новая этика». Но, к сожалению, ее материалы не обновляются с июля 2020-го.

В России аморфное и сложно организованное сетевое движение за «новую этику» (которое в строгом смысле слова «общественным» пока назвать нельзя), воспринимается довольно нервно. И выражается это в том числе в законотворчестве, а именно – в его отсутствии. Например, законопроект «О государственных гарантиях равных прав и свобод и равных возможностей мужчин и женщин в РФ» был одобрен Госдумой в первом чтении еще в 2003 году, но в 2012-м парламент его все-таки отклонил.

Многострадальный проект закона о профилактике домашнего насилия вносится на рассмотрение несколько лет подряд, но его предметное обсуждение всячески затягивается, а ультраконсервативные и часто одиозные объединения граждан активно протестуют против его принятия.

Часть россиян убеждена, что вся эта «новая этика» – чистая «гей-пропаганда», хотя могут искренне сочувствовать, скажем, инвалидам. Многие целиком и полностью «за» уравнивание прав женщин и мужчин, но полагают, что несовершеннолетние россияне не должны иметь собственного голоса, пока не повзрослеют. Эти противоречия часто непримиримы. И мало кто готов рационально организовывать и поддерживать их публичное обсуждение.

Вторая проблема «новой этики» вытекает из первой. Инфлюенсеры феминистического толка или субкультурные, молодые политики и общественные деятели демократического лагеря часто так увлекаются практиками «культурной отмены», что онлайн-обсуждение этических проблем общества превращается в подростковую травлю отдельных «мерзавцев».

Достается даже феминисткам, которые в России пока не выступают за права женщин единым фронтом. Отечественный феминизм имеет и умеренное крыло, и «ультра-». И, к сожалению, они нередко враждуют, что доставляет большое удовольствие консервативно настроенному обывателю.

Некоторые заметные провозвестники «новой этики» в России сами склонны вести себя неэтично. Можно даже говорить о присущем им мелочном морализаторстве, равно как и об излишней агрессивности в отстаивании своего передового этического кодекса.

Отдельные активисты готовы с полпинка начать «культурно отменять» на миллиметр оступившиеся бренды, бизнесы или людей, не считаясь с их общественным весом и заслугами.

Очевидно, что такое поведение не приносит «новой этике» больше сторонников. Оно отталкивает колеблющихся – тех, кому публичные истерики и сомнительные обвинительные онлайн-кампании кажутся надуманными и вообще-то вредящими делу борьбы с социальным неравенством и дискриминацией.

А что тогда с «новой этикой» «так»?

То, что она с настойчивостью указывает на действительно болезненные проблемы, которые не решаются десятилетиями.

«Новая этика», конечно, никакая не новая. Ее условная новизна заключается в том, что она пытается объединить в единый проблемный комплекс консервативные, архаические и негуманные общественные и государственные практики дискриминации по полу, возрасту, национальности, внешнему виду, состоянию психического и физического здоровья, религиозной принадлежности, сексуальной самоидентификации и т. п.

«Новая этика» как бы пытается привлечь внимание сразу ко всем общественным «болезням» и тому потаканию им, которое демонстрируют обыватель, государство и консервативный бизнес. И которому нет никаких рациональных, научных объяснений.

Медианные зарплаты женщин в России действительно ниже, чем у мужчин, на 5,2 %. Почему? Да нипочему. Так принято, и это неэтично.

Россияне с инвалидностью, число которых составляет более 11 млн человек (примерно 9,6 % населения) действительно дискриминированы в трудовой и социальной сфере. А многие, особенно ментальные инвалиды, буквально исключены из нее.

Только 5,2 % инвалидов молодого возраста имеют финансовую и организационную возможность посещать спортивные мероприятия и лишь 1,7 % – культурные.

Социологические исследования показывают, что российское общество морально готово к включению инвалидов в обычную социальную жизнь лишь на 5,3 балла из 10. 68,5 % экспертов-социологов сообщают, что особенно неприязненно россияне относятся к людям с психическими и интеллектуальными нарушениями. Почему? Да нипочему – это «отношенческое». Это про ксенофобию, которая неэтична.

К несчастью, значительное число россиян в принципе реагирует на всякое проявление инаковости с подозрением или агрессивно. Скажем, недавно в обычной иркутской школе 12-летнего школьника не пустили на уроки и заперли на несколько часов в кабинете психолога из-за хвостика (или косички) на голове, «как у самурая». Завуч школы заявил мальчику: «Ты что, транссексуал? Мужик так не ходит». Руководство школы отрицает, что завуч такое говорил. Прокуратура региона начала проверку возможного нарушения работниками школы закона «Об образовании»…

Как раз «новая этика» пусть нестройно, пусть противоречиво, но во всеуслышание заявляет: «А не слишком ли много в России “не таких”, “неправильных”, “ущербных:, “ненормальных”, “странных”?»

Она как бы говорит: а не являются ли эти люди на самом деле количественно огромной и качественно неотрывной частью российского общества? И те, кто с зелеными волосами, «самурайскими» косичками, разными по цвету шнурками, слушающие какой-нибудь witch house, любящие аниме? И те, кто родился с генетическими отклонениями? И те, кто стал инвалидом из-за травмы или болезни? И женщины, не желающие иметь детей, сосредоточенные на карьере? И мужчины со склонностью вести домашнее хозяйство? И люди с необычным гендерным самоощущением? И люди, предпочитающие необременительную творческую занятость усердному вкалыванию на нелюбимой работе?

Их многие миллионы.

Все они тоже россияне, тоже полноправные (формально) граждане. И вполне логично, что значительная часть российской молодежи смотрит на невключенность в общую социальную жизнь многочисленных «отверженных» с недоумением.

Молодежь особенно остро видит, что, несмотря на информационную открытость миру и довольно отчетливое понимание прогрессивной частью социума того, что дискриминация людей по любому не криминальному поводу иррациональна и аморальна, число «неправильных россиян» год от года только растет.

«Отверженными» назначают все более широкие слои граждан. И понятие «общественной нормы» все сильнее коснеет. Социум с готовностью возвращается к архаике, «разочаровавшись» в прогрессивных гуманистических ценностях, которые на самом деле еле-еле успели прорасти в позднем СССР, но так и смогли утвердиться. Россияне, по сути, не успели вкусить гуманности, чтобы так уж в ней «разочароваться».

«Новая искренность» вполне обосновано заявляет, что человечность – это не совсем про Россию. Здесь значительное число людей слишком терпимо к насилию, несмотря на то, что формально оно делегировано обществом государственным правоохранительным органам.

На деле у нас «можно» бить детей и «учить» жен. У нас не осуждается и даже приветствуется выяснение отношений между мужчинами на кулаках. Миллионы людей с наслаждением пишут в соцсетях о том, кого именно пора отправлять в Сибирь убирать снег или «гуманно уничтожать» как социальный «балласт». Люди буквально смакуют мечты о насилии вслух.

И против этого «новая этика» выступает тоже.

Да, это движение разнородно, аморфно и имеет многочисленные «завихрения». Но оно морально, в отличие от психологических установок «глубинного народа» с его дремучей ксенофобией, правовым нигилизмом, замшелой патриархальностью и бытовой агрессивностью.

Требований «новой этики» предпочитает не замечать ни сам условный «народ», ни российское государство. А если и обращают на них внимание, то считают поводом для зубоскальства и глумления.

Однако российский бизнес «новую этику» заметил и начал трансформировать свой подход как к коммуникациям с потребителями, так и к организации трудовых отношений с молодыми специалистами.

Бизнес проявил рационализм. Он не хочет терять будущих перспективных клиентов и сотрудников в лице молодежи, чувствительной к этичности происходящего вокруг. И парадоксальным образом бизнес оказался морален, хотя, по идее, является довольно циничным общественным институтом.

Возможно, поддержку «новой этике» в России окажут именно предприниматели и сообщество маркетологов. По собственным, вовсе не романтическим причинам. Но даже такое участие в тренде станет бесценной помощью всему социуму, хоть он этого не понимает и не принимает.

Со временем даже железобетонно бизнесовые люди поймут, что, по большому счету, все-все граждане страны заслуживают сочувствия, солидарности единомышленников, уважения от оппонентов, равных прав и свобод, безотносительно того, больны ли они или здоровы, любят ли Баскова или Билли Айлиш, мечтают ли ходить строем или предпочитают возделывать свой индивидуальный сад.

Всего вышесказанного заслуживают и ксенофобы всех мастей, и те, кто боится инвалидов, и те, кто считает, что женщина должна быть «босая, беременная и на кухне», и даже те, кто точно знает, чьи сердца сейчас пора сжигать в печах.

Эти люди – тоже часть общего. В конечном итоге, в далеком итоге, которого сегодня и не разглядеть, «новая этика» поработает и на них…

В Google и «Яндексе», соцсетях, рассылках, на видеоплатформах, у блогеров

Источник

Новая этика: как вести себя в эпоху соцсетей и гендерного равенства

У каждого из нас в голове есть представления о том, что можно и что нельзя. При этом мы ежедневно сталкиваемся с тем, что у других людей они почему-то совершенно иные. С помощью экспертов в области корпоративной этики, гендерных исследований и технологий «РБК Стиль» разобрался, каких правил все-таки стоит придерживаться и как взаимодействовать друг с другом и с информационным пространством в эпоху разрушения традиционных устоев.

Технологии и коммуникации

Скучаете по фразе «тебя к телефону» и по тем временам, когда письма приходилось писать раз в месяц? Еще 20 лет назад человек радовался каждому имейлу, как чуду. Сейчас, когда в тот или иной мессенджер падает новое входящее сообщение, у многих начинает нервно дергаться глаз. Главная задача современного человека — сортировать входящую информацию.

Примите как данность, что ваши звонки, письма или сообщения в один из десяти мессенджеров не обязательно должны идти первым номером в таблице приоритетов собеседника. Современный человек почти в любую минуту времени занят чем-то, что требует его внимания, и от этого не всегда легко отвлечься. Учитывая информационный перегруз, в котором мы живем, мозг вообще надо беречь, как иглу кащеевой смерти, и, увы, иногда лишней становится информация от наших знакомых.

Прилично ли в наше время звонить?

Главный вопрос десятилетия. Пора запомнить: по состоянию на 2019 год телефонный звонок без предварительной договоренности — грубое нарушение границ личного пространства. Понятно, что на том конце провода может оказаться вполне терпимый к звонкам человек, который и сам предпочитает голосовое общение, но это как предположить, что женщине точно понравится, если малознакомый мужчина обнимет ее за талию. Кому-то, может, и понравится, но это не делает исключение правилом.

Понятно, что речь идет о деловых и околоделовых отношениях: на звонки родственников все еще принято отвечать в любое время суток, но если вам удастся внушить маме, что во время деловой встречи вам не всегда удобно обсуждать ее дачные эскапады, — десять очков команде «цифровое поколение».

Можно ли писать человеку в мессенджеры по работе?

Это зависит от сферы, в которой человек работает. В стартапах, медиа и смежных областях «новой экономики» это давно уже считается нормой: первый контакт гораздо чаще происходит в фейсбуке, чем в корпоративной почте. Связано это с тем, что для таких людей рабочий и личный круг общения давно уже слились воедино в вихре нетворкинга, а рабочий день не начинается в 9:00 и не заканчивается в 18:00.

Но сотрудники более, скажем так, традиционных компаний и корпораций, как правило, довольно ревностно охраняют свое личное пространство, к которому относится и фейсбук. У них все четко: здесь работа, там личная жизнь, и ни начальнику, ни подчиненным совершенно не обязательно видеть их фотографии из баров или с крестин. Понятно, что если устанавливаются дружеские отношения, все меняется. Но до тех пор лучше не врываться к человеку в мессенджер с рабочими вопросами.

Уместно ли отправлять голосовые сообщения?

Без предупреждения — упаси боже. Просто предположите, что человек получит ваше сообщение в публичном месте или во время деловой встречи. Да, у iPhone есть функция «поднести телефон к уху», чтобы сообщение слышал только получатель, но пользоваться ею, похоже, умеют только продвинутые юзеры.

К слову, дети и подростки используют голосовые сообщения гораздо активнее, чем текстовые, и никого из них это не возмущает. Их общение чем-то напоминает переговоры по рации героев «Очень странных дел», только без «over and out». Следующее поколение, возможно, вообще будет общаться, посылая ультразвуковые сигналы друг другу в мозг, так что вопрос отпадет сам собой. Но пока отправить голосовое сообщение без предупреждения — это продемонстрировать, что ваш комфорт вам дороже, чем комфорт другого человека.

Могут ли Siri и «Алиса» потребовать вежливого обращения?

По большому счету, общаясь с искусственным интеллектом, вы общаетесь сами с собой. Так что, если вы уважаете себя, почему бы не сказать Siri «спасибо» за то, что она завела для вас будильник на нужное время.

Наталья Крупенина
главный редактор проекта «Коопирайтеры», в недавнем прошлом — заместитель директора по PR «Яндекса» и руководитель отдела внешних исследований

«Алиса» — это голосовой интерфейс ввода поискового запроса плюс некоторые дополнительные функции вроде режима «нейросетевая болталка» и игр, люди относятся к ней совершенно особенным образом и общаются с ней по-другому, не как с обычным поисковиком.

На голосовых помощников часто раздражаются и ругаются, особенно когда те отвечают невпопад или не могут ответить на простейший вопрос. Но здесь для меня вопрос этичности не возникает. Я отношусь к «Алисе» исключительно как к интерфейсу. Не боюсь ее обидеть, потому что обидеть искусственный интеллект невозможно. Теоретически его можно «научить плохому», но современные системы ИИ от этого защищены. В 2016 году был громкий кейс, когда компания Microsoft запустила твиттер-бота, и там его за сутки превратили в жуткого расиста. Но с голосовыми помощниками так не получится.

У меня трое детей, они обожают «Алису» и любят с ней поболтать. Они ее, конечно, воспринимают иначе, чем взрослые, для них она более живая. Так вот, они любят иногда доводить «Алису»: задают ей одни и те же вопросы, она каждый раз отвечает по-разному, их это очень веселит. Вот это мне не очень нравится — но не потому, что я переживаю за чувства «Алисы», а потому, что не хочу, чтобы они тренировали такую модель общения и потом переносили ее на общение с реальными людьми.

Отличие «Алисы» от других голосовых помощников, которые были на рынке в момент ее появления, в том, что она не лезет за словом в карман. Вообще мы с самого начала хотели, чтобы у «Алисы» была личность, для нее специально писали шутки и игривые диалоги. Ее юмор, в том числе, помогает отвечать на сложные вопросы и сглаживать напряжение от неподходящих ответов.

Прилично ли писать сообщения ночью?

В мессенджере Telegram недавно появилась гениальная опция «отправить без звука». А значит, проблема действительно существует: не все отключают телефоны на ночь и не все умеют настраивать функцию «Do not disturb» таким образом, чтобы не пропустить экстренные звонки. И если человека из другого часового пояса за ночное сообщение, скорее всего, простят, то тот, кто сознательно отправляет сообщения заполночь, может и нарваться на сердитый ответ разбуженного человека.

Можно ли смотреть видео на громкой связи в общественных местах?

Нет, потому что до окружающих звук, доносящийся из телефона, доходит в искаженном виде и звучит крайне неприятно, примерно как скрип пальца по стеклу.

Надо ли фолловить людей в инстаграме, если они зафолловили вас?

Симпатичный, но малознакомый человек добавляет вас в инстаграме, и вы обнаруживаете, что у него там сплошь фотосессии месячного младенца или что он — мотивационный спикер с сотней подписчиков. Видеть это в ленте постоянно не хочется, но раз человек и правда приятный, подпишитесь, вежливо лайкните пару постов, а если контент совсем уж невыносимый, скройте его посты из ленты — в Instagram и Facebook уже давно предусмотрены такие функции. Никаких уведомлений об этом человек не получит, и никого таким образом вы не обидите.

Прилично ли не отвечать на сообщение, если вы его уже прочитали?

Конечно, самый вежливый вариант — коротко написать, когда именно вы планируете развернуто ответить на сообщение. Это дает собеседнику разрешение мягко напомнить вам об ответе по истечении вами же установленного срока.

А вот для отправителя однозначное табу — увидев, что человек был онлайн, но не прочел сообщение, — писать что-то вроде «Ау» или даже просто вежливо окликнуть собеседника по имени. С вероятностью 99% человек занят.

Можно ли дробить сообщения?

Вопреки нормам вежливости, существовавшим тысячелетиями, дожидаться ответа на «Привет» или «Добрый день» при виртуальном общении не стоит. Дробление сообщений — тоже не лучшая привычка, которая у некоторых приобретает монструозные масштабы, когда каждое слово отправляется отдельным сообщением. Дробить сообщения уместно, если второе отправится сразу вслед за первым. В основном все это касается, конечно, рабочей переписки — для общения с друзьями вы установите собственные правила.

Постить ли мемы и стикеры в групповом чате?

Вы же не тот человек, из-за которого большинство пользователей сначала «замьютят» чат, а потом и вовсе перестанут в него заходить? Если уж вы решили развеселить компанию вирусным роликом, во-первых, подумайте, будет ли это интересно большей части подписчиков, включая тех, кто обычно молчит (если сомневаетесь — лучше не надо), во-вторых, проследите, чтобы это было в тему. Ну и в-третьих, зарекитесь делать это чаще раза в день.

Знакомство, рабочий этикет, small talk

Надо ли обмениваться визитками?

В некоторых странах, особенно в Азии, явиться на встречу без визитки — абсолютное табу. Причем в большинстве восточных стран визитки по-прежнему принято подавать двумя руками с церемонным поклоном. В западных странах в последние годы обмен визитками перестал быть железным правилом, причем даже в корпоративной среде: в конце концов, большинство карточек действительно сразу выбрасывают, а деревья, которые пошли на бумагу, могли пойти на что-то более полезное. Контакты людей, участвовавших в деловой встрече, всегда можно найти в электронном приглашении, так что и практической необходимости носить с собой визитки нет.

Другое дело — нетворкинговые события, когда в одном зале встречается множество незнакомых людей из разных компаний, особенно иностранных. В таких случаях визитные карточки нужны как минимум для того, чтобы прочитать и запомнить имя вашего собеседника прямо здесь и сейчас. Если американцы не постесняются попросить вас произнести ваше имя по буквам и будут повторять его до тех пор, пока вы не скажете «да, правильно», для остальных ваше имя прозвучит, как набор звуков, и его просто никто не вспомнит. Впрочем, и для нетворкинга уже есть приложения с виртуальными визитными карточками типа Haystack, правда, ни одно из них пока не стало использоваться повсеместно. Так что на деловые международные встречи с большим количеством участников визитки пока имеет смысл брать: заявление, что вы отказались от визиток ради спасения деревьев, может показаться собеседнику слегка заносчивым.

Может ли работодатель ограничивать поведение сотрудников в соцсетях?

Корпоративная этика — монстр, порожденный новым временем, — утверждает, что может. Другой вопрос — поведение в целом или только высказывания, так или иначе затрагивающие сферу интересов компании. Со вторым бороться легко: достаточно попросить сотрудника подписать NDA, соглашение о неразглашении, в котором прямым текстом запрещается обсуждать внутренние дела компании в публичном пространстве. В этом случае под запретом оказываются и многие смежные темы.

Эксперты подкаста «Что изменилось?» считают, что работодатели не смотрят на личную жизнь соискателей в социальных сетях. Если вы находитесь в поиске работы, то стоит помнить, что некоторые компании с осторожностью относятся к людям с активной политической позицией. Также стоит начать работать над своей профессиональной репутацией онлайн: с ее помощью найти работу будет намного проще.

Можно ли запретить сотруднику постить рискованные мемы и ругать власть?

Для этого существуют инструкции, циркуляры, регламенты и прочие social media policy, которые рассылает отдел кадров. В том числе в экстренном порядке, когда происходит какой-нибудь PR-скандал или событие, требующее официальной позиции компании. Все подобные документы имеют рекомендательный характер, и в них почти никогда не бывают прописаны санкции. Как правило, такие документы касаются деятельности компании, но иногда в них просят помнить, что ваш образ в социальных сетях могут связать с имиджем компании.

Разработкой таких инструкций занимаются юристы или службы безопасности, у которых в рабочее время напрочь отключается чувство юмора: их интересуют только юридические риски. Например, медицинского работника могут попросить убрать пост «От работы кони дохнут», потому что летальный исход даже мифологического коня с точки зрения юриста не шутка и не фольклор, а компрометация имиджа. Если, работая в охраняемом здании, вы решите рассказать, как вылезали с коллегами на крышу, чтобы распить там бутылочку просекко, то вам также может последовать звонок от службы безопасности. Аргумент у них один: как бы чего не вышло. Некоторые компании мониторят даже отзывы своих сотрудников на сайтах типа Tripadvisor.

Имеют ли они на это право? Зависит исключительно от того, как составлен документ, который подписал сотрудник. Если вы уверены, что выдержите атаку службы безопасности и HR и сможете аргументированно доказать, что они неправы, — делайте что хотите.

Прилично ли предлагать на бизнес-встрече добавиться в фейсбук?

Как и в случае с деловой перепиской в соцсетях, это зависит от индустрии: у банкиров и, скажем, юристов, такие вольности не приняты, а коллегу-журналиста или пиарщика вполне уместно сразу добавить в друзья. Понятно, что у каждого человека свои границы личного пространства, так что если в ответ на предложение зафрендиться вам уклончиво отвечают «я почти не пользуюсь фейсбуком», лучше тему сразу закрыть. Сейчас, кстати, скорее принято спрашивать, как найти человека в инстаграме: это более деликатный переход во френд-зону.

Ася Соскова
Коуч, эмбодимент-фасилитатор, экс-директор по управлению талантами и организационному развитию Ketchum

Мир меняется с головокружительной скоростью, и компании вынуждены очень быстро вырабатывать новые подходы к общению. На формирование актуального рабочего этикета влияет и развитие технологий, и смена поколений — так, для миллениалов и поколения Z работа и карьера не представляют такой ценности, как для их родителей. Компаниям приходится с этим считаться.

Еще один фактор — доступность информации. Те же соцсети: любой сотрудник может вольно или невольно стать источником инсайда о компании. Поэтому работодатели обращают все больше внимания на прозрачность коммуникаций. Они понимают, что утаивание и обман уже не будут работать. Правда выйдет наружу, и нет никаких гарантий, что информация не утечет дальше в публичное пространство, а это репутационные потери. Подобная ситуация, с одной стороны, помогает выстраивать более доверительные отношения между работодателями и сотрудниками, но с другой, приводит к тому, что появляются специальные кодексы, регулирующие поведение в соцсетях.

Молодые сотрудники — люди того поколения, которое ценит свое свободное время и возможность разносторонне развиваться, знает, что такое эмоциональная гигиена и здоровый образ жизни. Если еще несколько лет назад ЗОЖ — это было только про спорт и питание, сейчас это понятие включает и эмоциональное здоровье: все больше людей понимает, насколько это важно. И работодатели поддерживают стремление к work-life balance, балансу работы и личной жизни: например, в некоторых компаниях договариваются о том, что в выходные и после окончания рабочего дня не пишут письма, а если пишут, то не ждут на них ответа.

Конечно, в таких сферах, как новостные медиа, PR и маркетинг, объективно надо быть на связи 24 часа в сутки, и у людей быстро происходит выгорание. В Великобритании в крупных PR-компаниях недавно начали учить сотрудников распознавать у коллег признаки ментальных проблем. В целом все больше компаний понимают важность эмоционального интеллекта и эмпатии, стараются выстраивать общение исходя из этого принципа. Если раньше, чтобы сохранить рабочее место, люди были готовы терпеть плохое отношение со стороны коллег и боссов, то сейчас половина или даже больше сотрудников — те самые требовательные молодые люди, многие из которых не станут с таким мириться.

Компании начинают понимать, что штатная единица и человек как личность — не два отдельных понятия. Поэтому HR-службы все больше внимания уделяют тому, чтобы налаживать межличностные отношения внутри команд, между руководителями и подчиненными, например, учат правильно давать и принимать обратную связь. Мы не роботы и не функции, и при помощи эмпатии можно создать более качественное общение. В конечном итоге оно положительно влияет и на результаты, так что работодателям это выгодно.

Когда предлагать перейти на «ты»?

Вопрос поставлен правильно — такое можно только предложить, переходить на «ты» по собственному решению по-прежнему странно. Другое дело, что в наше время, когда, виртуально общаясь с человеком, вы можете месяцами не понимать, старше он или моложе вас, каковы его заслуги и к какой модели общения он привык, — с предложением перейти на «ты» надо быть очень осторожным. Включайте интуицию.

Оборотная сторона интернет-демократизации: во многих компаниях обращение «ты» принято как базовое и «выканье» людям здесь будет, скорее всего, нарушением корпоративного этикета: если даже CEO называют на «ты», то что уж выпендриваться. Если вы устроитесь работать в такую компанию, вам, вероятно, сообщат о принятых нормах в первый же день.

Стоит ли в светской беседе обсуждать диеты и системы питания?

Какое правило тут ни пропиши, поток уже не остановить: обсуждение безглютеновой и кетодиеты, правильного соотношения жиров, белков и углеводов, потери килограммов, режима тренировок — одна из самых популярных застольных тем даже в малознакомых компаниях, даже на деловых ужинах. Популярнее, чем кино, политика, погода и другие спасительные в прошлом темы светских бесед.

Но все-таки, если находятся менее физиологичные варианты беседы, лучше сделать выбор в их пользу. Подбросим пару идей: подкасты, крупные выставки, путешествия, развлекательные неполитические новости.

Гендер, равенство, семья

Прилично ли задавать вопросы о семейном положении?

Если вы не дальняя родственница пенсионного возраста, то, конечно, нет. Такие вопросы всегда были на грани фола, но сейчас, когда нуклеарная семья оказалась скорее исключением, чем правилом, тема стала определенно слишком личной. Вероятность наткнуться на человека со статусом «все сложно» — примерно 9 из 10, и вот уже вы либо поставили кого-то в неловкое положение, либо оказались втянутыми в дебри чьей-то личной жизни.

Надо ли пожимать руку женщинам?

Да, потому что аргументы, почему этого делать не надо, в наше время звучат сексистски — все без исключения. Лучше вовсе отказаться от привычки обходить всех мужчин с рукопожатием — в некоторых офисах это до сих пор ежеутренний ритуал. Ваших коллег женского пола эта привычка может раздражать, а иногда и обижать.

Обязательно ли употреблять феминитивы?

Какой бы прогрессивной ни была ваша позиция по гендерным вопросам, лучше сначала спросить, как сама женщина предпочитает говорить о себе. В русском языке феминитивы — не норма языка, как, например, в немецком или болгарском, а довольно тенденциозное явление, вокруг которого все еще ведутся споры. И даже не все феминистки их принимают, мотивируя это тем, что есть повестка поважнее, а также тем, что суффикс «к», который чаще всего используют для создания новых феминитивов, — уменьшительный.

Как обращаться к трансгендерам, транссексуалам и людям, живущим вне бинарной гендерной системы?

Как ни странно, здесь все очень просто: если не уверены, как обращаться к человеку с незнакомой вам гендерной идентичностью, просто вежливо спросите, как он или она предпочитает себя называть.

Надо ли открывать дверь перед женщинами?

Универсального ответа здесь нет: каждый мужчина волен выбирать для себя сам, будет ли он придерживаться правил галантности или станет радикальным феминистом и перестанет уступать здоровым с виду женщинам место в метро. Если вы решили поступать, как вас приучили родители, будьте готовы время от времени слышать в ответ фырканье и ловить презрительные взгляды, и постарайтесь на это не обижаться: каждая женщина имеет право на свою позицию. Большинство женщин, скорее всего, просто скажет «спасибо» и либо примет, либо не примет ваше предложение.

Если вы выбираете другой путь, это тоже полностью ваше право, но постарайтесь не швырять женщинам в лицо тяжелые двери и не толкать их в тот момент, когда они самостоятельно пытаются засунуть тяжелый чемодан на багажную полку. На самом деле, если женщине действительно понадобится помощь в силу физиологических особенностей, она ее попросит.

Анастасия Новкунская
Научный сотрудник и координатор программы «Гендерные исследования» Европейского университета в Санкт-Петербурге

Предмет гендерных исследований — социальные явления, которые выстроены на основании наших представлений о различиях между полами. Этикет в социологии может пониматься как попытка общества создать нормы, правила, которые призваны хотя бы в какой-то степени регулировать отношения между людьми. Но когда следишь за дискуссиями на эту тему, которые сейчас разворачиваются в обществе, возникает ощущение, что универсальное правило современного гендерного этикета — это критичное и рефлексивное отношение к готовым правилам.

Все эти новые движения, критика, конфликты, обиды связаны с тем, что люди постоянно пересматривают вопрос, нужны ли нам вообще правила, насколько мы хотим, чтобы эта сфера и отношения как-то регулировались. То, что отлично подойдет одному человеку, другому не подойдет совсем, с одним человеком можно шутить какие-то шутки, а с другим — нет.

Самый безопасный путь — в каждой ситуации взаимодействия выяснять у вашего партнера, собеседника, коллеги, по каким правилам он в данный момент готов играть. Даже в семейной жизни мы сейчас наблюдаем сдвиг: партнерские отношения теперь регулируются не стереотипами — условно, что женщина должна в 25 выйти замуж и родить первого ребенка и что мужчина должен обеспечивать семью, — а как раз переговорами, договоренностями и обсуждениями.

Источник