Что такое новый регионализм
Что такое новый регионализм
Обсудить статью в дискуссионном клубе 
Новый регионализм
Владимир Дергачев
В эпоху индустриализации доминировал экономический регионализм. Традиционные экономические районы выделялись на основе экономико-географических факторов наличия сырья, энергии и близости к товарным рынкам. В Советском Союзе фундаментом политико-административного устройства выступал административный регионализм (по партийному признаку), который сохранился во многих постсоветских государствах. В постиндустриальных странах в условиях глобализации на первое место выходит конкурентоспособность регионов на мировых товарных рынках.
Особое место занимает новый мультискалярный регионализм — многоуровневая и многомерная форма территориальной организации, не ограничивающаяся границами национального государства и формирующаяся под влиянием глобализации и транснациональной экономики. В качестве плацдармов открытости регионов служат свободные экономические зоны (технополисы) и международные транспортные коридоры. Региональные преимущества, включая социокультурные и экологические особенности, используются в конкурентной борьбе на мировых рынках
.
Модель «мягкого» экономического регионализма основана преимущественно на экономических факторах при разных уровнях развития, при низкой институционализации и отсутствия наднациональных институтов (НАФТА, АСЕАН, АТЭС, МЕРКАСУР). По существу эта форма регионализма — зоны свободной торговли, являющиеся начальной стадией экономической интеграции, особенно широко используется странами с развивающимися рынками (англ. emerging markets), среди которых лидирует объединение BRICS.
Функциональные типы нового регионализма:
Новый регионализм чаще всего является тройным регионализмом, учитывающим экономический, социокультурный и экологический аспекты. Региональная экономическая трансформация определяется, прежде всего, конъюнктурой мировых товарных рынков. Преимущество получают регионы, где в наибольше степени учитываются местные социокультурные коммуникации.
На картосхеме выделены региональные интеграционные объединения, где отчетливо отражается доминирование этой формы в Европе, Латинской Америке и Аравии. В Центральной и Южной Африке эти объединения носят формальный характер.
Региональные интеграционные объединения
Структура экспорта и импорта стран Единого экономического пространства, в %. 
В крупнейшей экономике на постсоветском пространстве — России — после кризиса 2008 года сформировалась потребительская модель роста при устойчивом оттоке капитала. Со временем пришло осознание, что нельзя «загнать» страны в новое интеграционное объединение на основе политического решения, что показал опыт Украины. Поэтому Евразийская комиссия стала финансировать только проекты, демонстрирующие экономический эффект.
В современном мире особо выделяется Западный (европейский) и Восточный (китайский) регионализм.
1 Проблемам регионализации посвящена монография автора «Регионалистика» (2008), учебник «Регионоведение» (в соавторстве с Л.Б. Вардомским, М, ЮНИТИ-ДАНА, 2011, третье издание), в которых наиболее подробно освещается европейский опыт региональной политики. За последние годы осуществлены зарубежные мониторинговые поездки в проблемные регионы (Северная Ирландия, Шотландии, Каталонии, Бельгия, Мадейра, Балканы, Кипр, Синай и др.). Публикации о зарубежном опыте регионализма и преодоления местного сепаратизма отражены на Интернет-портале «Институт геополитики».
1.2.1 Теория нового регионализма и новая роль регионов в международных отношениях
Новый регионализм в первую очередь дает нам объяснение того, почему регионы становятся важными для мировой политики, как они могут влиять на политику и также, соответственно, объяснение, почему важен процесс конструирования региона, в том числе через проектную деятельность.
Согласно обзору Л.-К. Уильямс, для Б. Хеттне новый регионализм состоит из двуединого процесса: с одной стороны, происходит сотрудничество между регионами, с другой, происходит фрагментация старых рамок в национальном государстве.
Таким образом, Б. Хеттне формирует цельное представление о новом регионализме как явлении, связанном с появлением регионов по принципу «снизу-вверх», объединением ресурсов и совместным принятием решений по поводу общих проблем.
У Э. Хюррела можно найти следующие характеристики нового регионализма: многомерность, гибкость, сложность, вовлечение массы акторов, которые могут объединиться в неформальные мультиакторные коалиции. Он выделяет следующие отличия нового регионализма: 1.
Перечисленные позиции авторов подтверждают, что новый регионализм не имеет единых, общепризнанных характеристик, разделяемых всеми теоретиками. Каждый исследователь выделяет свои черты и специфику. Однако всеми авторами подчеркивается общая переориентация на регионы, тот факт, что они получают особую роль в международных отношениях, могут оказывать серьезное влияние на ситуацию. Новый регионализм, становясь все более актуальным феноменом, дает территориальным сообществам множество возможностей.
Таким образом, мы можем прийти к выводу, что регионостроительство отвечает потребностям как самого региона как потенциального актора, так и его создателей.
Здесь можно повториться, что главное, в чем сходятся теоретики нового регионализма, это то, что регионы начинают играть особую и довольно важную роль в международных отношениях, более того, регион сам становится актором. Регионность начинает интерпретироваться как акторность, то есть степень становления региона определяется тем, насколько он способен к формулированию и реализации своих целей. Причиной этого становится размывание границ и появление проблем, решение которых невозможно в рамках одного национального государства. Процессы нового регионализма стимулируют объединение ресурсов, появление инфраструктуры для связи между стейкхолдерами, а также мобилизуют усилия по достижению общих целей. На первый план мировой политики выходят проблемы взаимодействия стран в регионе и формирования устойчивых, институционально оформленных объединений, позволяющих эффективно решать общие задачи. Главенствующую роль в этом взаимодействии занимает сотрудничество.
Таким образом, мы можем ответить на вопрос — зачем конструировать регион: регион становится оптимальным уровнем для решения общих проблем, в том числе, и даже в первую очередь через сотрудничество.
Итак, в данном параграфе мы рассмотрели основные аспекты нового регионализма, обосновывающие роль проектов в конструировании регионов. Мы получили представление о ряде характеристик современной мировой политики, стимулирующих переход к регионализму и образованию регионов: это растущая взаимозависимость, глобализация, многоуровневость и многомерность, размывание границ между внешним и внутренним, экономикой и политикой, фрагментация границ государства, активное развитие отношений между государством и негосударственными акторами, то есть всё большее значение приобретают инициативы, идущие «снизу-вверх». Стимулами к формированию регионов становятся дополнительные возможности для объединения ресурсов для решения общих проблем, избегания периферийности, увеличивается переговорная сила, смягчается оппозиция между различными политическими силами, формируется оптимальный уровень решения проблем. А дополнительные условия для этого процесса — наличие естественных границ, общих ценностей, опыта и идентичности, желание применять общие нормы. Как следствие, появляются функционирующая инфраструктура, институты, принимающие решения. Регионы получают особую роль, оказывают влияние на ситуацию, сами становятся акторами.
То есть, во-первых, конструирование регионов является реакцией на основные вызовы современной мировой системы, во-вторых, оно перестало быть только в сфере высокой политики и только прерогативой государств, во-третьих, конструирование региона позволяет получить ряд преимуществ. Проекты, адаптированные к работе в новых условиях, объединяющие акторов разных уровней, являющиеся результатом работы общих институтов, и позволяющие более эффективно решать общие проблемы, стали ответом на все перечисленные тенденции, и, как следствие, играют важную роль в конструировании региона.
Кроме того, на основе анализа ведущих положений теории нового регионализма, можно утверждать, что причины и особенности конструирования региона, включая акторов, являются важной составляющей для понимания этого процесса и должны быть включены в модель региона, конструируемого проектной деятельностью.
Россия в глобальной политике
Послевоенное западноевропейское национальное государство
воплощает в себе многовековой процесс интеграции социальных,
культурных, экономических и политических систем. Затем оно было
экспортировано в остальные страны мира в качестве модели – впрочем,
трудной для подражания в иных условиях. Более того, в последние
годы ее жизнеспособность подвергается сомнению даже на родине.
Европейское национальное государство с момента своего зарождения
отличалось твердо установленными границами и сильной властью,
способной осуществлять масштабное вмешательство в
социально-экономическую сферу. Будучи суверенным и внутри, и вовне,
оно выступало главным действующим лицом международных
отношений.
Со временем государства интегрировали составляющие их
территории, объединив в единое целое различные типы национального
самосознания и культуры. На этой основе сложились зачатки
собственных экономических и управленческих систем. Общее
национальное самосознание послужило фундаментом доверия, а
следовательно, и либеральной демократии.
Единая государственность обеспечивала социальную солидарность,
которая в свою очередь способствовала развитию современных
государств. Четкие границы укореняли труд и капитал на одной
территории и поощряли социальный компромисс. Апогеем такого подхода
после Второй мировой войны стали кейнсианские государства всеобщего
благоденствия.
Национальное государство помогло защитить либеральную демократию и
социальную солидарность, но его развитие не обошлось без издержек.
Национальный и культурный плюрализм и открытость, которые
характеризовали более ранние периоды истории европейской
цивилизации, оказались в ряде случаев утрачены. Подъем национализма
и рост самосознания повлекли за собой конфликты большего масштаба и
интенсивности – междоусобные и межгосударственные.
Войны вызвали крах некоторых держав, но не привели к отказу от
общепринятой модели государственного строительства. Гораздо сильнее
на позиции национального государства повлияла глобализация. Из-за
обширности значений, вкладываемых в это понятие, оно часто
применяется неправомерно. Однако никто не станет отрицать, что
глобализация существенно изменила роль национального государства.
Границы не исчезли, но их стало легче пересекать. Капиталы, товары,
услуги и – в меньшей степени – люди обрели мобильность, их
невозможно удерживать в пределах одного государства. Новые
технологии позволяют разорвать связь производства, в том числе
наукоемких отраслей, с определенной территорией. Распространение
«общемировой» культуры все больше снижает шансы на реальную защиту
локальных культур и национального языка.
Правительства по большей части отказались от сбалансированного
развития территорий в рамках региональной политики, поскольку
капиталу выгоднее выбирать объекты для инвестиций, исходя из
мировой конъюнктуры. Ускорение этого процесса в Европе происходит
по мере того, как укрепляются внутренний рынок и валютный союз, как
формируется новая наднациональная политика.
Впрочем, отказ от нерушимости территориальных границ – это лишь
один из аспектов проблемы. Культурная, экономическая, социальная и
политическая жизнь возвращается «на места», но этот процесс
протекает на двух разных уровнях. И тот и другой принято называть
«региональными», что, безусловно, сбивает с толку: дело в том, что
в зависимости от контекста подразумеваются регионы
межгосударственные (в общеевропейском смысле) или
внутригосударственные.
Между двумя различными «ступенями» регионализма установились
сложные связи.
Единая Европа возникла как высший уровень регулирования
экономических, экологических и – в меньшей мере – социальных и
культурных проблем. Главная структура – Европейский союз
представляет собой сложную и разнообразную совокупность институтов.
Есть еще Совет Европы, который занимается защитой прав человека, а
также НАТО (с ее заокеанскими участниками) и ряд других
организаций. Внутри государства можно наблюдать возникновение новых
политических пространств на региональном и местном уровнях.
В происходящем изменении территориальных масштабов особо
примечательны два аспекта – экономический и культурный.
Глобальные экономические трансформации все больше определяются
исходя из спроса в мире и Европе, но по мере приспособления к ним
отдельных территорий они принимают и крайне локальные формы.
Формирование новых экономических регионов не обусловлено такими
традиционными географическими факторами, как наличие сырья или
близость к рынкам. В сфере высоких технологий они скорее отражают
наличие исследовательских институтов, способность к инновациям и
динамизм местных обществ, которые, постоянно адаптируясь, научились
сочетать конкуренцию и сотрудничество.
Культура также может одновременно быть и глобальной, и
локальной, поскольку с ослаблением официальных государственных
культур нередко возрождаются и модернизируются культуры
традиционные. И опять-таки очевидна связь между местным и
глобальным уровнями регионализма. Ведь в современных условиях
процветают те традиционные культуры, которые имеют собственные
устойчивые институты: образовательные системы, культурные связи и
густую сеть коммуникаций. Существование коммуникационных технологий
вовсе не отменяет того факта, что источник культуры все же остается
местным.
Укрепление внутригосударственных и межгосударственных регионов
отнюдь не противоречит наднациональным проявлениям глобализации и
европейской интеграции, а все чаще рассматривается как дополняющий
их процесс.
Регионы могут быть экономическими, культурными, политическими
пространствами либо пространствами социальной солидарности.
Зачастую эти понятия совпадают, создавая тем самым устойчивое
ощущение территории. Иногда регионы, значимые экономически,
нерелевантны в культурном отношении. В ряде случаев центром
активности может быть весь регион, в других – только крупный город
или город-регион.
Исторически регионы либо нации без государства возникали в
изменяющихся условиях, выдвигая новые требования автономии.
Государства реагировали по-разному, но, чтобы управлять
нарождающейся системой, во всех крупных и некоторых менее
значительных европейских странах были созданы региональные
правительства. Последние выполняют функции посредника между центром
и периферией.
Регионы наращивают экспансию вне государства, ставя перед собой
амбициозные экономические, культурные и политические задачи.
Трансграничное сотрудничество расширяется по мере того, как
территории с общими экономическими или культурными интересами
совместно решают возникающие проблемы либо объединяют имеющиеся у
каждой из них возможности.
Поощряя эти процессы, Евросоюз разработал специальные программы.
Регионы участвуют в дипломатии нового типа, устанавливая связи с
другими регионами, городами и даже отдельными странами во всем
мире. При этом они не склонны имитировать государство с его
традиционной внешней политикой, но используют зарубежные связи для
достижения внутренних экономических и культурных целей.
РАЗДЕЛ ВЛАСТИ И СУВЕРЕНИТЕТА
Новый регионализм вызывает у многих озабоченность. Регионы
становятся менее управляемы в рамках национальных экономик, имея
все стимулы конкурировать с государством на европейском и мировом
рынках, особенно в том, что касается привлечения инвестиций и
высокотехнологичной продукции. Богатые регионы жалуются на
необходимость делиться с более бедными, что, в частности, можно
наблюдать в Бельгии, Германии, Испании и Италии. Упор на
конкурентоспособность и необходимость привлечения инвесторов
подрывает принципы социальной солидарности. Европейский союз ввел в
действие собственную региональную политику, дабы помочь более
отсталым регионам удержаться на едином рынке. Но выделяемые
средства несопоставимы с инвестиционными потоками современной
экономики.
В то же время новый регионализм способен решать проблемы
национального и культурного многообразия. Теперь, когда прежняя
модель национального государства испытывает серьезные трудности,
она становится менее привлекательной для меньшинств, стремящихся к
отделению.
Под сомнение поставлены даже классические сферы компетенции,
прежде являвшиеся неотъемлемыми атрибутами государственности. У
стран еврозоны больше нет собственных валют или валютных политик, а
их макроэкономическая и налоговая деятельность серьезно
ограничивается. В ЕС и НАТО вопросы обороны находятся в сфере
коллективной ответственности, а защита границ регулируется
общеевропейскими нормами.
Проводником социальной солидарности все еще выступает
государство, но на местном и региональном уровнях, особенно там,
где сложились общее самосознание и история, возникают сообщества,
основанные на идее солидарности. Вследствие этого многие движения
за нации без государства и национальные меньшинства отказались от
политики сепаратизма и ирредентизма. Вместо этого они
сосредоточились на возможностях, которые открылись перед ними
благодаря новому мировому и континентальному порядку.
Европейская интеграция способствовала этому по мере развития
идеи разделения власти и суверенитета. Согласно «постсуверенному»
подходу, сама концепция суверенитета в современных условиях
трансформировалась настолько, что отныне она не только относится к
государству, но и имеет наднациональное и внутригосударственное
измерения. Подобные идеи созвучны традициям, сложившимся во многих
частях Европы, таких, к примеру, как Шотландия или исторические
области Испании, где никогда до конца не мирились с абсолютным
государственным суверенитетом. Корни данной идеологии можно
проследить также в Центральной и Восточной Европе с их богатой
имперской традицией, которая лишь сравнительно недавно уступила
место модели национального государства.
Переводя решение ключевых вопросов на наднациональный уровень,
Европа способствовала росту асимметрии внутри государств. Ведь в то
время как удовлетворяются требования некоторых территорий на
независимое развитие, другие довольствуются статусом автономных
регионов либо вовсе не претендуют на самостоятельность. Наиболее
яркий пример – Соединенное Королевство с его разнообразием
законодательств Англии, Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии.
Укрепление прав национальных меньшинств стараниями Европейского
союза, Совета Европы и ОБСЕ – верный признак того, что меньшинства
обеспечат защиту и признание своих культур, не прибегая к
изменениям границ.
В интересах культурного и национального плюрализма было
переосмыслено и само понятие либеральной демократии. Гражданская
принадлежность уже не единообразна во всех частях государства, как
это должно быть в соответствии с концепциями «якобинства» или
централизма, – она, напротив, принимает всё более разнообразные
формы. Право на особую культуру признаётся наряду с традиционными
правами человека. Новые и возрожденные политические пространства
становятся общепризнанными объектами демократической практики, где
она может развиваться вширь и вглубь.
Таковы положительные стороны регионализации, но в целом
перспективы нельзя назвать исключительно радужными.
Западноевропейские государства во многом приняли территориальный
плюрализм, однако им до сих пор претит мысль о том, что содержание
суверенитета изменилось и суверенитетом этим надо делиться. Народы
Центральной и Восточной Европы, лишь недавно вновь добившиеся
независимости, еще менее склонны уступить даже ее малую толику,
хотя реальную власть они постепенно теряют. Нормы, касающиеся прав
национальных меньшинств в Европе, часто применяются
непоследовательно. Существует тенденция редуцировать их к правам
человека, игнорируя права групп. И западноевропейские нации,
похоже, до сих пор рассматривают права национальных меньшинств как
меру, необходимую для стран переходного периода на востоке, а не
как ключевой фактор, который должен действовать на всем европейском
пространстве и, следовательно, применяться и к ним. В последних
документах европейского проекта, включая Лисабонский договор, на
первый план ставится разделение власти между Евросоюзом и
отдельными государствами, вводится понятие «Европа регионов», но
при этом в них совсем не находит отражение признание «третьего
уровня».
Повсеместно можно наблюдать аналогичную реакцию территорий на
экономические трансформации, на изменения в культуре и политике, на
вызовы, с которыми сталкиваются национальные государства. Новые
территории появляются на внутри- и межгосударственном уровне,
растет территориальная конкуренция. Государства перестраивают свои
системы управления.
Во многих частях света действуют межгосударственные соглашения о
перспективах сотрудничества в области региональных и
межгосударственных программ. Подобные региональные форумы, впрочем,
склонны ограничиваться экономическими вопросами, избегая более
широкого политического и институционального охвата, которым
отличается Европейский союз. Есть опасения, что подобная ситуация
усилит различия как на внутри-, так и на межрегиональном уровне
(поскольку побеждают те, кто более конкурентоспособен), в
результате задача преодоления многообразия окажется
трудноразрешимой.
Европа открыла для себя, что экономической интеграции
действительно следует придать политическое измерение, если Старый
Свет намерен как-то решать проблему культурного и политического
многообразия, сохраняя при этом элемент социальной солидарности.
Многие страны – участницы межгосударственных организаций, таких,
например, как АСЕАН, не принимают концепций раздела власти и
«постсуверенитета». Но Евросоюз, который зачастую воспринимали лишь
как экономический образец для межгосударственных организаций, на
самом деле может представлять собой и политическую модель ответа на
вызовы со стороны новых социальных и культурных факторов.
Регионализация и «новый» регионализм
| Бутенко Владислав Александрович |
ассистент, кафедра сравнительной политологии, Российский университет дружбы народов
117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, 6
Postgraduate student, Assistant, the department of Comparative Politics, People’s University of Friendship of Russia
117198, Russia, g. Moscow, ul. Miklukho-Maklaya, 6
аспирант, кафедра сравнительной политологии, Российский университет дружбы народов
117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, 6
Postgraduate student, the department of Comparative Politics, People’s University of Friendship of Russia
117198, Russia, g. Moscow, ul. Miklukho-Maklaya, 6
Просмотров статьи: 860 c 5.5.2015
Дата направления статьи в редакцию:
Аннотация: Настоящая статья посвящена вопросу регионализации. Авторы отмечают, что регионы начинают играть более важную роль в локальных и глобальных политических процессах. Особое внимание в статье уделяется «старому» и «новому» регионализмам. Применяя сравнительный метод, а также метод анализа и синтеза авторы на примере Европейского Союза и АСЕАН определяют характерные черты двух типов регионализма. Если «старый» регионализм предполагает сложную систему взаимоотношений на разных уровнях, частичную передачу государственного суверенитета, то особенностями «нового» регионализма являются отказ от бюрократических наднациональных институтов, равноправие участников и возможность быть членами иных организаций. Кроме того, в статье описываются характерные черты российского и ближневосточного регионализмов. Проблема выбора модели российского регионализма детерминирована необходимостью формирования в политической культуре такой ценности, как федерализм. Ближневосточный регионализм, невзирая на предпринимаемые неоднократно попытки, остается неразвитым, что обусловлено тлеющими конфликтами, продолжающимися войнами, а также внешним вмешательством во внутренние дела государств. Научная новизна проведенного исследования состоит в комплексном освещении теоретических аспектов регионализма и сравнении его различных типов. Авторами делается вывод о том, что потенциал «нового» регионализма должен быть использован с целью разрешения вопросов регионального (перерастающего в глобальный) характера.
Ключевые слова: регион, регионализация, регионализм, старый регионализм, новый регионализм, трансрегионализм, Европейский Союз, АСЕАН, Россия, Ближний Восток
Abstract: This article is dedicated to the question of regionalization. The authors note that regions begin to play a more important role in the local and global political processes. Special attention is given to the “old” and “new” regionalism. The application of comparative method alongside the method of analysis and synthesis allowed determining the characteristic features of the two types of regionalism. If the “old” regionalism suggests a complicated system of relationships on different levels, partial transfer of state sovereignty, the peculiarities of “new” regionalism include the rejection of bureaucratic supranational institutions, equality of participants, and opportunity to be a member of other organizations. The article also describes the attributed to Russian and Near Eastern regionalisms. The problem of choosing the model of Russian regionalism is determined by the need for development of such value within the political culture as federalism. Despite repeated attempts, Near Eastern regionalism remains underdeveloped, which is substantiated by the simmering conflicts, ongoing wars, as well as external interference to the domestic affairs of other states. The scientific novelty consists in the comprehensive coverage of theoretical aspects of regionalism and comparison of its types. The authors conclude that the potential of “new” regionalism should be used for settlement the issues of regional (growing into global) character.
European Union, transregionalism, new regionalism, old regionalism, regionalism, regionalization, region, ASEAN, Russia, Middle East
Постановка проблемы. Глобализация и регионализация являются современными тенденциями мирового развития. Оба феномена связывают со второй половиной XX в., но в начале XXI в. они наполнились новым содержанием, что позволяет выделить в глобализации новый этап, характерной чертой которого является непредсказуемость процессов, происходящих в политике и экономике. Кроме того, усиливаются интеграционные тенденции, базирующиеся на равноправии участников, временном характере объединения и отсутствии бюрократических наднациональных институтов.
Подобные отличия и особенности диктуют необходимость рассмотрения процессов глобализации и регионализации с новых позиций, что обусловлено рядом причин. Во-первых, проблема регионализации в условиях усиливающейся глобализации является актуальной в настоящее время, поскольку оказывает существенное влияние на социально-экономическую и политическую сферы деятельности мирового сообщества. Во-вторых, усиление глобализации приводит к необходимости выявления процессов, обусловливающих логику и акценты современного регионального развития, которое непосредственно и отражается в процессе регионализации.
Современные тенденции. Глобализация и интернационализация оказывают существенное влияние на государства. Границы, ранее казавшиеся незыблемыми, в настоящий исторический момент размываются. Подтверждением тому является создание в Европе Шенгенской зоны, отменившей пограничный контроль на внутренних границах между государствами. Кроме того, размываются границы между странами-участницами военных соглашений: например, предусматриваются свободный проезд военнослужащих, беспрепятственный провоз военной техники и т.д.
Важно отметить, что число акторов в мировой политике увеличивается, а принципы Вестфальской системы международных отношений, базирующиеся на независимости государств, ослабевают. Становится все более ограниченным контроль современного государства над собственной территорией за счет экономического, военного, политического и информационного проникновения других государств (прежде всего мировых и региональных сверхдержав), развития интеграционных процессов и образования различного рода межгосударственных объединений и блоков. Усиливается подчинение государств интересам ТНК и других транснациональных организаций, которые также располагают средствами контроля над территорией (например, правом на использование недр, ресурсов морского шельфа и пр.). Это очень важный момент, связанный как с глобализацией, так и со снижением способности государства конкурировать, выполнять свои функции на надлежащем уровне.
Ярким примером наднационального регионального объединения выступает Европейский Союз. Опыт создания ЕС является достаточно интересным в контексте исследования взаимодействия и взаимовлияния феноменов глобализации и регионализации. Уникальность европейского опыта интеграции заключается в том, что Европейский Союз предполагает не только построение экономического и валютного объединения, но и формирование общей политики в сфере внутренних дел и юстиции, а также выработку единой внешнеполитической стратегии. При этом вступление в ЕС подразумевает передачу части государственного суверенитета наднациональным органам, что порой приводит к конфликтам внутри самого объединения. В частности, особо острые споры вызвала реформа Дублинской системы в разгар миграционного кризиса 2015–2016 гг., предусматривающая распределение беженцев и иммигрантов между всеми государствами-участниками Евросоюза. Воспротивились квотированной системе страны Центральной и Восточной Европы (Польша, Венгрия, Словакия, Чехия, Румыния), аргументировав свою позицию соображениями национальной безопасности.
Таким образом, можно сделать вывод, что регионы становятся важными игроками на международной арене, а регионализм – важной тенденций в международных отношениях.
Современные тенденции политического развития демонстрируют включенность в процесс регионализации как субъектов макроуровня (государства), так и мезоуровня (национальные регионы).
Европейский Союз в данном контексте выступает примером «старого» регионализма. Попытки Шотландии и Каталонии стать независимыми государствами и автоматически вступить в ЕС были пресечены Брюсселем. Евробюрократы сообщили, что объявление независимости не предусматривает автоматического принятия в ряды членов Евросоюза, следовательно, Шотландии и Каталонии необходимо будет на общих основаниях вступать в Союз. Это подтверждает тот факт, что основой европейской интеграции является государство, следовательно, ЕС, являясь глобальным игроком, все еще руководствуется вестфальской логикой.
«Новый» регионализм возник в конце 1980-х гг. как ответная реакция на новые формы глобализации, а также как ответ на происходящие в мире перемены после окончания холодной войны. Следует выделить ряд причин взаимосвязанных структурных преобразований, способствовавших зарождению «нового» регионализма:
— изменение структуры биполярной системы международных отношений в сторону постбиполярной (многополярной);
— относительное ослабление американской гегемонии с готовностью США к принятию «открытого» регионализма;
— ослабление Вестфальской системы национальных государств и рост экономической и политической взаимозависимости и транснационализма, что привело к появлению новых моделей взаимодействия как между правительствами, так и негосударственными субъектами;
— связанная с этим «глобализация» финансов, торговли, производства и технологий, способствовавшая возникновению нового международного разделения труда;
Выводы. Процессы глобализации и регионализации являются объективной основой изменения позиционирования регионов в архитектуре международных отношений. Глобализация проникает во все сферы деятельности человека, ускоряя взаимодействие различных акторов и ограничивая в некоторой мере суверенитет национальных государств. В таких условиях государства более не могут удерживать монополию на управление. Результатом становится постепенное уменьшение количества функций, реализующихся на национальном уровне. Часть из них переходит к наднациональным институциям, формирующим правила игры для межгосударственных объединений, а часть – вследствие реализации принципа субсидиарности – перекладывается на регионы, которые нецелесообразно рассматривать только как составляющие экономической системы государства, поскольку увеличение масштабов глобализации и «новая» регионализация способствуют тому, что регионы превращаются в самостоятельных игроков на международном уровне.
«Новый» регионализм, в отличие от «старого» не предусматривает создания военно-политических блоков или ограничения внешнеполитической свободы государств-участников. Основной его характерной чертой выступает компромисс при принятии решений и стремление выступать единым фронтом на мировой арене (в частности, на переговорах о реформе глобальных политических, торговых и финансовых структур).
Тем не менее регионализация не решает все имеющие дилеммы. В частности, интеграционная модель Европейского Союза, основой которой являются государства, не успевает реагировать на новые вызовы. При этом модель «Европа регионов» не работает. А в случае если проект «Европа двух скоростей» будет введен в действие, не приведет ли это к центробежным тенденциям? Подобная ситуация с соотношением регионализма и федерализма в России: с одной стороны, регионам необходимо больше свободы и суверенности, а с другой – суверенность регионов может поставить под сомнение жизнеспособность государства.
В свою очередь «новый» регионализм направлен в основном на достижение краткосрочных целей, следовательно, изменение экономической и политической ситуации в мире гипотетически может резко изменить баланс сил на международной арене.
Подытоживая, можно отметить, что наблюдается выход региональной политики на общемировой уровень, следовательно, современная тенденция развития заключается в укреплении новых центров силы, в том числе регионов. Основная же задача состоит в том, чтобы, опираясь на преимущества «нового» регионализма, решить вопросы регионального (перерастающего в глобальный) характера.