Что такое облик города
Разработка и согласование архитектурно-градостроительного облика
Единство градостроительных решений в рамках городской застройки достигается сразу несколькими способами. Прежде всего, застройщик обязан соблюдать допустимые показатели строительства, определенные по ГПЗУ. Но не менее важно соблюсти требования к художественному и архитектурному облику здания, к его силуэту. В соответствии с архитектурным обликом органы исполнительной власти проверяют будущее строительство на соответствие концепции развития города. С этой целью на новые и реконструируемые здания, а также на некоторые другие объекты инфраструктуры, разрабатывается архитектурно-градостроительный облик или АГО.
Что такое архитектурно-градостроительный облик?
Архитектурно-градостроительный облик (АГО) – архитектурное решение, эскизный проект с комплексным решением функциональных, конструктивных, и эстетических требований к нему. АГО содержит основные проектные решения, отображающие совокупность композиционных приемов и фасадных решений объекта. АГО представляет из себя буклет, отражающий информацию о внешнем облике объекта и его пространственную ориентацию, что позволяет в комплексе оценить возводимый/реконструируемый объект с точки зрения его расположения в существующей застройке с учетом планировки территории застройки.
Основными целями рассмотрения АГО являются:
Состав материалов АГО регламентируется нормативно-правовыми актами, утвержденными уполномоченными органами субъекта РФ. К примеру, в состав материалов архитектурно-градостроительного решения объекта в Москве входят:
На рисунке представлен пример графической части архитектурно-градостроительного облика объекта:
В различных субъектах Российской Федерации можно встретить два схожих понятия:
Между АГО и АГР существует несколько незначительных отличий, например, отличаются сроки оказания услуг по согласованию, но принципиальных различий нет, понятия «архитектурно-градостроительный облик» и «архитектурно-градостроительное решение» по юридической силе являются равнозначными.
Перед разработкой и согласованием АГО следует ознакомиться с нормативной документацией, действующей в том или ином субъекте РФ, чтобы определить полный перечень существующих требований.
Необходимость в разработке и согласовании АГО
Разработка и согласование АГО требуется при:
Разработкой АГО занимаются проектные организации, обладающие всеми необходимыми компетенциями в области проектирования. При разработке АГО применяются те же строительные нормы и правила, что и при разработке проектов.
Разработка и согласование архитектурно-градостроительного облика производится до начала оформления проектной документации и получения разрешения на строительство. В проекте должны быть использованы архитектурные решения, которые разрабатываются на основе уже утвержденного архитектурно-градостроительного облика.
Разработка всей необходимой документации и графических материалов происходит после анализа проведенных инженерных изысканий, обследования участка и имеющихся на нем коммуникаций и сооружений. После анализа и обработки всех имеющихся данных:
Комплект документов передается в уполномоченный государственный орган для дальнейшего рассмотрения.
При планировании работ по завершению строительства на основании ранее выданного разрешения на строительство, капитальный ремонт и работы по благоустройству обращение за согласованием АГО не требуется.
Согласование материалов АГО
требуется для:
не требуется для:
Согласование АГО, по желанию заявителя, может производиться как для объекта, так и для комплекса объектов одного функционального назначения с общей площадкой или общим общественным пространством
Порядок согласования АГО
При согласовании архитектурно-градостроительного облика/решения рассматривается соответствие используемых проектных решений объекта требованиям градостроительного плана земельного участка. Также при рассмотрении учитывается:
Положительным итогом согласования является получение свидетельства о согласовании архитектурно-градостроительного облика или свидетельства об утверждении архитектурно-градостроительного решения. В противном случае выдается заключение о несоответствии архитектурно градостроительного облика объекта.
Уполномоченным государственным органом в Санкт-Петербурге – Комитет по градостроительству и архитектуре, в Москве является Комитет по архитектуре и градостроительству города Москвы – МосКомАрхитектура, в Московской области – Комитет по архитектуре и градостроительству Московской области.
Существуют два способа согласования архитектурно-градостроительного облика: основной и упрощенный.
Основной способ согласования требуется для следующих объектов:
Упрощенный способ используется для:
При основном способе согласования АГО проверяются следующие факторы:
При упрощенном порядке согласования проводится оценка по следующим критериям:
То есть, при упрощенном порядке согласования архитектурно-градостроительного облика сокращается список критериев, подлежащих рассмотрению. Основное внимание концентрируется на соблюдении положений проектирования, а также правил благоустройства и эстетики объекта.
Сроки согласования АГО и принятия одного из решений, а также состав и содержание документов, обязательных для представления при направлении заявления о согласовании архитектурно-градостроительного облика объекта по упрощенному порядку сокращены по сравнению с основным порядком. Конкретные сроки согласования АГО, состав и содержание документов устанавливаются местным уполномоченным органом власти субъекта Российской Федерации для каждого из способов согласования отдельно.
Порядок согласования архитектурно-градостроительного облика объекта в Санкт-Петербурге
Данная документация проходит утверждение в Комитете по градостроительству и архитектуре в несколько этапов:
Согласование архитектурно-градостроительного облика позволяет инвестору (застройщику) получить градостроительный план земельного участка, который является основанием для разработки проектной документации на объекты капитального строительства, что закреплено Градостроительным кодексом РФ.
Стоимость и сроки согласования АГО/АГР
Срок разработки АГО в зависимости от исходного уровня проработанности архитектурных решений может варьироваться от 2 недель до 1,5 месяцев.
Сроки согласования АГО устанавливаются местным уполномоченным государственным органом. Например, в Санкт-Петербурге срок предоставления решения о согласовании архитектурно-градостроительного облика объекта не может превышать 15 рабочих дней со дня поступления заявления. В Москве – общий срок предоставления государственной услуги не может превышать:
На практике получение положительного решения может занимать несколько месяцев. Это связано с исправлением недочетов, корректировкой документации, так как она должна соответствовать всем требованиям действующей нормативно-правовой документации, а также прохождением всех этапов по утвержденным схемам с начала.
Стоимость разработки проекта АГО зависит сложности проекта, площади и типа объекта. В среднем, стоимость разработки АГО жилого здания площадью до 500 м2 составляет около 300-450 руб. за 1 м2. Государственная услуга по согласованию архитектурно-градостроительного облика/решения уполномоченным органом предоставляется бесплатно.
Архитектурный облик современных городов
Архитектурный облик современных городов определяют многие компоненты, основными из которых являются жилые, общественные и производственные здания, типологическая классификация которых характеризуется большим разнообразием и эволюционным изменением при новом строительстве.
На основе архитектурной формы создается образ, информирующий о функциональном, структурном содержании и эстетических характеристиках здания. Эмоциональное воздействие архитектурного объекта связано с формой, фактурой, цветом, характером рисунка поверхности строительного материала. Эти характеристики оказывают существенное влияние на художественный образ возводимого или реконструированного здания. Материальным носителем эстетической выразительности в архитектурной среде являются пространственная форма и масса. Архитектурная форма неотделима от закономерностей ее возникновения. Она несет в себе положительную значимость, влияющую на воображение человека и его эстетические чувства, которые ограничиваются оценкой соответствия формы ее материально-практическому содержанию. В выразительности формы преобладает идейно-эмоциональное отношение к действительности, выраженное через систему художественных образов.
Движение формы или ее статичность, достигаемые средствами композиции, вызывают вполне определенные ассоциации. Стремление формы вверх, отдаление массы потолка, обилие воздуха над головой неизменно рождают чувство облегчения, свободы и простора. Низкий потолок при широком пролете давит нависшей тяжестью, создает ощущение тесноты, тревоги и беспокойства. В этих случаях важна и форма плоскости покрытия. Многообразие возможных решений пространственной формы основывается на бесконечности сочетаний геометрических форм ограждающих поверхностей. Архитектурная форма органически связана с цветом, роль которого в современном зодчестве объективно возрастает. Цвет служит дополнительным средством для подчеркивания основной формы выражения и усиления ее содержательности. В частности, простые цвета запоминаются легче, чем смешанные. В реальной среде возникают изменения цветовых тонов от распределения источников освещения, смены естественного и искусственного света. Особенность зрения человека – учет корректирующих поправок на освещение и восприятие цвета правильно, независимо от источников света и рефлексов.
При восприятии цвета следует учитывать такие факторы, как характер вероятных ассоциаций, расположение окрашиваемой поверхности, оптическое воздействие, предварительная адаптация и источник освещения (прил. 1–5).
Жилые здания «должны быть обособленными для семьи и иметь площадь, соответствующую действующим стандартам, безопасность, освещенность и вентиляцию, отвечающие гигиеническим нормам…». Они бывают малоэтажными (до 2-х этажей), средней этажности (3–5 этажей) и многоэтажными (более 6 этажей). Различают монолитные и панельные дома, дома, изготовленные из мелкоштучных и других конструктивных материалов.
Архитектурно-планировочная структура жилых многоэтажных зданий определяет их как точечные, так и протяженные, имеющие во многих случаях коридорно-секционную структуру. Во внешней и внутренней отделке жилых зданий широко используются современные отделочные материалы, определяющие их эстетический облик. Архитектурнохудожественные решения зданий зависят от природно-климатических условий региона строительства, национально-бытовых традиций, местных отделочных материалов и др. Общественные здания, предназначенные для удовлетворения социальных потребностей жизнедеятельности людей, исторически являлись самыми архитектурно выразительными объектами с ярко выраженным художественным образом. Поэтому среди шедевров мировой архитектуры именно общественные здания занимают доминирующее положение и служат своеобразными символами определенной эпохи развития общества.
Широкая номенклатура зданий общественного назначения объективно обусловлена возрастающими потребностями качественного улучшения условий труда и отдыха населения. Типологическая классификация общественных зданий, включающая учебно-воспитательные и научные учреждения, зрелищные, спортивные и транспортные сооружения, торговые и административные здания, в настоящее время дополнена многофункциональными комплексами принципиально новых видов объектов социального назначения. Общественные здания занимают, как правило, ответственное градостроительное место, что предъявляет к ним повышенные требования к использованию современных отделочных материалов в экстерьере и интерьере. Архитектурно-планировочная структура общественных зданий имеет свободную форму, которая должна быть органично вписана в конкретную градостроительную ситуацию с учетом региональных особенностей, требований комфортности, экологичности и др.
Производственные здания выполняют противоречивую функцию в системе «человек-производство», где одновременно необходимо создать безопасные и комфортные условия для работающих, а также обеспечить специальные требования по организации технологических процессов. Типология производственных зданий связана с широко развитой сетью отраслей промышленности: черная и цветная металлургия, нефтехимия, машиностроение, стройиндустрия, энергетика, деревообработка, легкая и пищевая промышленность, приборостроение, радиоэлектроника и др. В последнее время активно развиваются космическая промышленность, нанотехнологии, технопарки и др.
Производственные здания классифицируются на одно, двух и многоэтажные, отапливаемые и неотапливаемые, крановые и бескрановые, с естественным, искусственным и комбинированным освещением.
В зависимости от эколого-функциональных особенностей производственные здания подразделяются на три основные группы:
Архитектурно-художественные решения производственных зданий, принимаемые на основе использования принципа «изнутри-наружу», во многом зависят от стеновых ограждений – самонесущих или навесных конструкций. Наиболее распространены каркасные производственные здания с навесными панелями, позволяющие достичь за счет современных отделочных материалов выразительной ритмометрической композиции для протяженных корпусов, контрастного эффекта для высотных объемов.
При реконструкции жилых и общественных зданий для сохранения стилевого единства необходимо использовать идентичные по фактуре и цвету отделочные материалы, имитирующие существующую облицовку. Уникальным отечественным примером является восстановление в 2001– 2003 гг. первоначального архитектурного облика главного корпуса ЮжноУральского государственного университета. Здание, имевшее сеть этажей со скатной крышей и высотой 30 м, после реконструкции было увеличено на три этажа с башенным завершением и шпилем. Общая высота достигла 86 м. На корпусе по бокам установлены две башни с пинаклями, центральная часть увенчана шпилем и гербом России. Покрытие шпиля осуществлено из нитрида титана, имитирующего золото. Герб выполнен из нержавеющей стали и покрыт позолотой с элементами финифти красного цвета (рис. 1).
Цветовая композиция фасадов основана на теплых бежевых тонах облицовочных плит и архитектурных деталях коричневого цвета. Аналогичные цветовые оттенки использованы для облицовки башенной части, где применен керамический гранит. Облик главного корпуса ЮУрГУ, который мы наблюдали в течение 40 лет (рис. 2), в настоящее время выглядит следующим образом (рис. 3).
Рис. 1. Верхняя башня со шпилем главного корпуса ЮУрГУ
Рис. 2. Южный фасад главного корпуса ЮУрГУ до реконструкции
В большинстве случаев приходится использовать традиционные материалы: на основе минеральных вяжущих веществ; минеральные расплавы; керамические материалы; материалы из природного и искусственного камня. Материалы на основе гипсовых вяжущих веществ применяются для облицовки стен и потолков внутренних помещений с сухим и нормальным температурно-влажностным режимом эксплуатации. Материалы на основе минеральных расплавов декоративны, долговечны, отличаются газо-, кислото- и щелочестойкостью. Весьма перспективны, особенно дня внутренней отделки, материалы на основе полимеров и древесины.
Развитие производства какого-либо конкретного материала требует основательного экономического анализа. Зачастую этот анализ произвести довольно затруднительно, так как этот вопрос является коммерческой тайной предприятия-изготовителя. Однако некоторые данные позволяют с достаточной достоверностью выделить более перспективные направления в сфере отделочных материалов.
В течение длительного времени основными строительными материалами были древесина, керамика, сталь, бетон и железобетон. Во второй половине XX века стали интенсивно внедряться новые материалы (композиционные), без которых сегодня не осуществимо строительство большинства объектов промышленного, гражданского и жилого комплексов.
Цель создания композиционных строительных материалов – улучшение тех или иных свойств, по сравнению с такими свойствами исходных компонентов, как механические, теплофизические, а также химическая стойкость, долговечность и т.п., или снижение себестоимости материалов, в том числе и за счет применения побочных продуктов промышленности.
Рис. 3. Южный фасад главного корпуса ЮУрГУ после реконструкции
Композиционные строительные материалы представляют собой многофазные системы, состоящие из двух или более материалов с различными свойствами. Вследствие рационального сочетания исходных компонентов образуются новые материалы с заданными свойствами, но сохранившие индивидуальные особенности каждого из компонентов.
К композиционным строительным материалам можно отнести: растворы, бетоны, керамику, мастики, клеи, замазки, лакокрасочные материалы, стеклопластики и другие искусственные многокомпонентные материалы.
Идея создания композиционных материалов не нова. Так, например, издавна в строительстве применяют саман, состоящий из глины и соломы. Глина выступает в качестве связующего вещества (матрица), а солома – как упрочняющий материал (арматура). В строительстве давно уже применяют такой композиционный материал, как асбестоцемент, в котором в качестве матрицы выступает цемент, а в качестве арматуры – волокнистый природный материал асбест.
С развитием химической промышленности появилась возможность создания новых композиционных строительных материалов – полимербетонов. В таких материалах в качестве связующего вещества применяют различные синтетические смолы, позволяющие значительно улучшить ряд основных свойств по сравнению с традиционными бетонами на минеральных вяжущих веществах. Однако, вследствие высокой себестоимости таких материалов область их применения определяется исходя из техникоэкономического обоснования.
Что такое облик города
Лихачев Д. С. Образ города и проблема исторической преемственности развития культур
В последнее время большое беспокойство в специальной научной литературе, в публицистике и выступлениях по поводу современной архитектуры вызывает потеря городами своих отличительных, характерных черт — безликость архитектурная и в широком смысле градостроительная.
Архитекторы, планирующие развитие городов, по большей части крайне поверхностно знают историю планируемого ими города, не имеют представления о том, что в этих городах ценного в градостроительном отношении, какие градостроительные идеи в этих городах развивались. Простейший пример. В Новгороде Великом большой современный театр выстроен тылом к Волхову. На центральной площади в Новгороде Северском Центральный универмаг также выстроен тылом к Десне и закрыл собой вид на Десну и заречные заливные луга. И в том, и в другом случае градостроители даже не представляли себе, что древнерусские города строились лицом к реке: именно река была центральной магистралью города.
Только история городов, взятая в ее краеведческом смысле, может помочь градостроителям сохранить или даже обогатить «образ города» — его «душу», усилить эмоциональный аспект городской архитектуры, столь важный в древности и столь необходимый в будущем.
Русское краеведение пережило в начале XX в. свой наивысший подъем, в котором участвовали две выдающиеся личности: проф. И. М.Гревс и его ученик Н.П.Анциферов. И. М. Гревсом были заложены основы городского краеведения. Ему принадлежит целый ряд трудов, посвященных созданному им «экскурсионному методу» обучения истории, но который по существу мог бы быть причислен и к методу изучения того, что И. М. Гревс называл «образом города» или, более эмоционально, — «душой города».
И. М. Гревс так определял значение городов в познании исторического прошлого страны: «Города — это и лаборатории, и приемники, хранители культуры, и высшие показатели цивилизованности. В них происходит сгущение культурных процессов, насыщение их результатов. Город — центр, в одно время, культурного притяжения и лучеиспускания, самое яркое и наглядное мерило уровня культуры, а история города прекраснейший путеводитель ее хода и судеб»’.
Отсюда следует, что в сохранении исторической преемственности развития культур, изучение и сохранение образа городов играет первостепенную роль.
И. М. Гревс говорит о наглядной «биографии» городов, наблюдаемой более или менее открыто для его жителей и посетителей. Изучая город, нельзя ограничиваться лишь «внешней физиономией его». «Надобно изучить его биографию, познать его именно как своеобразную коллективную личность — и эта биография даст превосходно конкретизированную часть биографии данной страны и народа. Необходимо уразуметь процессы, какими эта душа слагалась, на какой почве, из какой цепи влияний и смены обстоятельств,— и к чему в конце концов привело город его прошлое».
Изучение истории города, наглядное ощущение этой истории для И. М. Гревса — основная часть «реального и монументального исторического родиноведения». Последний термин («родиноведение») также создан И. М. Гревсом. Ни в коем случае изучение биографии города, его образа не должно с точки зрения И. М. Гревса ограничиваться его «сильными памятниками». Образ города составляют его планировка, взятая в ее историческом аспекте, рядовая застройка города, создававшаяся веками, рельеф местности, связь с окружающей природой, путями сообщений, окрестностями и т. д.
Без всего этого невозможно и думать о познании образа города, а для архитекторов — о сохранении исторической преемственности в новой застройке.
При этом И. М. Гревс справедливо полагал, что, изучая историю города, нельзя ограничиваться одними документами, историческими планами города, литературными источниками и т.д. Необходимо наглядное, зрительное и вместе с тем эмоциональное восприятие истории.
В самом деле. Если современный градостроитель или архитектор отдельного здания хочет создать эмоциональный образ города, района, — он обязан знать и тот эмоциональный образ («душу») города, который заключен в нем как в целом, а также в том районе, который архитектор собирается обновить своим творением. Не ломать образ города, а совершенствовать его или по крайней мере сохранять, оберегать — такова естественная задача любого строителя, создателя нового памятника или озеленителя, если только, конечно, он ценит создавшуюся столетиями красоту города, в котором он строит.
В каком же порядке должно вестись изучение образа города и с чем должен считаться архитектор? И.М.Гревс дает на это ряд последовательных ответов, сохраняющих до сих пор свою силу.
Постараюсь кратко изложить основную программу изучения образа города, пользуясь, где это возможно, словами самого И. М. Гревса.
«Прежде всего, взгляд историка рассматривает город на земле в рамке окружающей природы как физической среды, в которой развертывается его многообразная жизнь. Здесь имеется в виду страноведение местности данного города в широком смысле: ее геология, рельеф и орошение, климат и почва, флора и фауна, естественные богатства и, наконец, мир человека, антропология и особенно этнография населения. В том же кругу чрезвычайно важно тщательное изучение, более специально, географического положения местности, ситуация ее во всей стране: этим подготовляется понимание очень многого в условиях возникновения города и его развития». И этим в значительной мере определяются условия рождения города.
И. М. Гревс указывает, какое огромное значение имеет изучение топографии города для понимания образа Рима, Афин, Александрии египетской, Киева, Москвы, Петербурга, а несколько дальше — таких выдающихся городов нашей страны, как Чернигов или Нижний Новгород.
И. М. Гревс рекомендует не ограничиваться картами и планами, а закрепить свое понимание планировки города «с птичьего полета», поднявшись на башню, колокольню, барабан над куполом самого высокого храма. В Петербурге,— взойдя на галерею Исаакиевского собора над большим золотым его куполом, в Риме — на собор святого Петра и т.д. При этом И. М. Гревс предупреждает: «виды a vol d’oiseau не особенно хороши в отношении художественном: в них стирается рельеф, все сплющивается, теряет телесность, нарушаются отчасти пропорции». Для того, чтобы противопоставить этому «расплывающему» воздействию видов сверху, очень важны с точки зрения И.М. Гревса традиционные видовые точки, с которых открывается обзор города сбоку. И. М. Гревс пишет: «В дополнение к указанному ознакомлению с панорамою города a vol d’oiseau существенно искать общих видов иного характера, так сказать сбоку, из некоторого отдаления: они не откроют плана, но дадут часто чудные «фасы» и «профили», полные своеобразной жизни, прелести и значительности; они раздвинут перспективы для уразумения «психического облика» изучаемого, часто таинственного и сложного чувства. Некоторые из мировых городов, перлов культуры и вечных объектов экскурсионного изучения дают для этого, по самой ситуации своей, отличные возможности. В таком смысле одинаково неподражаемы и великолепны, каждый по-своему, виды Москвы с Воробьевых гор, Киева от памятника кн. Владимира, а на Западе — Рима с Яникула, Флоренции от Сан-Мартино или из Фьезоле, Парижа с Монмартра или из Сен-Клу. Кто это видел, тот испытал не только незабвенные впечатления, но и получил глубокие и прочные исторические образы».
В сноске к этому месту И. М. Гревс указывает для русских городов виды на Калугу с гребня возвышенности за Окою, на Харьков с так называемой Холодной горы, на Владимир с соседних холмов и др. В русских городах огромную роль обычно играют виды на город из-за озера (Белозерск, Петрозаводск, Ростов Великий, Переяславль Залесский и т.д.) или из-за реки (таковы виды во всех волжских городах, городах по Сейму, Десне, Днестру, Днепру и т.д.), или боковые виды с набережных в Ярославле, Горьком (Нижнем Новгороде), Костроме и т. д. Все эти виды, безусловно, должны охраняться градостроителями, и при этом не только видовые точки сами по себе, но и те виды, которые с них открываются. Застройка заречных или приречных частей русских и украинских городов может вестись только с крайней осторожностью. Ибо и виды на заливные луга, на водные пространства озер и рек (ср., например, потрясающий вид из центра Нижнего Новгорода — на заволжские и закамские просторы), создавая гармоническую связь города с природой, носят своего рода успокаивающий, целебный характер и поэтому любимы местными жителями.
По-разному складываются взаимоотношения города с почвой, рельефом местности, водным пространством. То город расположен «у реки», по одну из ее сторон (большинство волжских городов), то «пропускает» реку через себя (Новгород и его преемник Петербург). То город стоит у подножья горы (София у Витоша в Болгарии), то окружает собой гору (Эдинбург вокруг Седла короля Артура).
Я помню ощущение необычности, когда я впервые приехал в Москву из Петрограда и увидел улицы, которые шли то вверх, то вниз. До того я не ощущал почвы, на которой стоит мой город. Мне казалось, что почва равна полу в доме; пол не может вздыбиться или опуститься: только при катастрофе.
У англичан есть понятие sky line. Это не горизонт. Горизонт — это обычно очень отдаленная линия, где сходятся небо и степь, небо и вода моря или большого озера. Sky line — это очертание на фоне неба, линия схождения неба и гор, неба и домов; вернее, линия, прочерченная горами или рядом домов по небу. Но это и линия города на фоне неба. Так, например, англичане говорят «Thameside sky line» — силуэтная линия домов по Темзе.
В каждом городе есть точки, с которых хорошо видна «sky line» его зданий. С Воробьевых гор когда-то была отчетливо видна силуэтная линия Москвы — с Кремлем и всеми вершинами церквей. Силуэты русских городов определялись, во-первых, тем, что они по большей части бывали построены на высоком берегу (русские реки имеют с одной стороны высокий берег и другой — низкий), и на этом высоком берегу всегда бывала одна высочайшая точка храма или колокольни. Так было в Костроме, Нижнем и других городах.
Спускаясь ниже, силуэты городов по-своему варьировали, повторяли, иногда монументализировали эту точку. Например, в Суздале высокий Спасо-Евфимиевский монастырь как бы имел низкое повторение в Покровском женском монастыре.
В Петербурге долгое время силуэт города, видный с разных точек Большой Невы, определялся шпилями Петропавловской крепости и Адмиралтейства, — пока не был построен Исаакиевский собор, отнявший на себя центр внимания. Для Петербурга характерна горизонтальная линия набережных и стоящих за набережными дворцов, иногда «башен» (Кунсткамеры и Таможни).
Насколько сознательно определялись эти силуэтные линии? Это видно в Великом Новгороде по храму Софии. Последний — самое высокое монументальное строение в городе. Все здания, более высокие, построены вне города (Георгиевский собор Юрьева монастыря, собор на Хутыни и др.). Софийскому храму в Новгородском кремле противопоставлен за Волховом более низкий и менее монументальный Николодворищенский собор на Ярославовом дворище Торговой стороны. Город построен на обоих берегах Волхова, и Волхов служит как бы центральной его улицей.
Строя в современных городах, надо непременно учитывать его «sky line», открывающуюся с различных точек зрения.
Иногда это не «sky line», а только некоторая перспектива: вид, имеющий глубину. Так, например, подъезжая к Петербургу со стороны Финского залива, пассажиры издали видят Исаакий, иглу Петропавловскую, иглу Адмиралтейскую. Это было своеобразным «предчувствием» Петербурга. После Отечественной войны ленинградские градостроители решили создать «морской фасад» Ленинграда. Фасад создали безличный, забороподобный, к тому же заслонивший вид с моря на главнейшие архитектурные доминанты города. Редкие путешественники, которые сейчас предпочитают морской путь в Петербург железнодорожному или воздушному, видят перед собой стену домов, белых, более или менее одинаковых, никак не характеризующих облик Петербурга, лишенных «предчувствия» встречи с его главнейшими памятниками.
Помимо зрительного и исторического образов города есть еще и немаловажный «звуковой образ» города: в свое время — пароходные гудки в волжских городах, автомобильные гудки и трамвайные звонки во всех крупных городах, звуки военных оркестров в Петербурге и Лондоне, пение в итальянских городах и т. д. В Петербурге всегда вплетались звуки Большой Невы: пушечные выстрелы в «адмиралтейский час» (12 часов) с Петропавловской крепости, игра курантов на Петропавловской колокольне. Звуки курантов были слышны на всех набережных Большой Невы и собирали в определенные часы любителей неповторимого по своему звучанию звона петропавловских колоколов (они сохранились, и их игру необходимо восстановить).
Для образа города, хотелось бы указать на важность рядовой застройки и ее характер. Нельзя нарушать фронт домов, заменяя его микрорайонным типом застройки. Это особенно важно в Петербурге, где типичная уличная застройка XIX в. создает значительную часть облика города. При этом, как в Петербурге, так и в других городах архитектура рядовых домов XIX в. обладает свойством особой «архитектурной уживчивости» — и с домами других эпох, и с выдающимися произведениями архитектуры, которые они окружают.
В Древней Руси этой «архитектурной уживчивостью» обладали обычные деревянные дома, в которые были встроены, введены отдельные каменные церкви. Застраивая районы между отдельными охраняемыми зданиями, надо
стремиться к тому, чтобы либо сохранять облик района прежним, либо в какой-то степени делать его нейтральным. И. М. Гревс считает необходимым делать отчетливо различимым город по выдающимся строителям: «Петербург Трезини, Растрелли, Росси и т.д.» И сохранять даже Петербург «в style moderne или в возрождении нового классицизма». В облике города И. М. Гревс считает возможным оберегать по возможности характер районов, типичных для произведений того или иного писателя. И. М. Гревс имел в виду сохранение в Петербурге элементов Петербурга Достоевского, Петербурга Пушкина, Гоголя. Это он называл «Подходом литературным»: «отражение города в разные моменты его жизни в творчестве писателей-художников, изучение его природы по толкованию великих поэтов».
Далее, и это особенно важно, следует «захватывать не одни художественные произведения архитектуры, скульптуры, живописи и малых искусств,— но и деловые: рядом с храмами и дворцами привлекать заводы, больницы, мосты, водопроводы. изучать оборудование библиотек, канцелярий, мастерских. », т.е. входить уже во внутренность зданий, рассматривать как часть «образа» города содержимое его музеев, общественных зданий.
И. М. Гревс был в высшей степени прав, когда утверждал, что, сохраняя и изучая историю города, мы выполняем «не тему из истории искусств, как таковую: последнее входит в дело лишь как составной элемент. Тут ставится общеисторическая задача: мы изучаем биографию коллективного существа, «жизнь лица» составляется из многообразных сторон. Так и жизнь города должна познаваться в ее экономической, вещественно-бытовой и социальной, политической, умственной, художественной и религиозной природе и правде».
Напомню слова одного из первых деятелей возрождения понимания красоты Петербурга в начале XX в. — В.Я.Курбатова: «Санкт-Петербург стал городом Медного всадника — «полночных стран красой и дивом», и не только по своим грандиозным сооружениям, но и по цельности своего облика, для которого были характерны «ряды скромных, но совершенных по пропорциям и немногим украшениям домиков»».
Изучая образ города, мы не должны забывать, что образ города складывается из образов отдельных его районов. В Петербурге — это центр, Васильевский остров, район бывшей Коломны, Выборгская сторона, Петроградская сторона и др., которые также должны сохраняться в их цельности и неповторимости.
«Радиус наблюдения можно сокращать и дальше, сосредоточивая внимание в еще более тесной и индивидуализированной сфере: брать объектом (изучения. — Д. Л.) «концы», улицы и урочища». Это касается почти всех русских исторических городов — будь то Новгород, Псков, Углич, Ярославль, Нижний Новгород и пр. «Действительно, — пишет И. М. Гревс,— в целом ряде старых городов Франции, Германии, Италии, начиная даже с античного Рима, находим ремесленные концы и улицы, заселенные суконщиками, металлургами, ювелирами, печатниками, художниками, даже учеными и учащимися (университетские, школьные концы: Латинский квартал в Париже). Констатирование таких соединений открывает нам многое в особенностях развития города, его реального, повседневного интимного быта».
Не буду перечислять всех тех объединяющих принципов, по которым может изучаться история города, не только как целостного объекта, но и как совокупности многосторонней его жизни. Подобно тому как в общую историю входит история культуры, история отдельных искусств (театра, литературы, архитектуры и т.д.), история науки, история отдельных замечательных лиц, так и история города может быть разделена на целый ряд специальных историй, каждая из которых должна учитываться в истории города.
Совершенно прав И. М. Гревс, когда утверждает, что образ города не отделим от образа его окрестностей. «Рим, Париж, Флоренция становятся вполне ясны в своих таинственно-многозначительных лицах только при сообществе с типичными «филиалами» — Рим с Тиволи, Альбано, Фраскати, Палестриною, Витербо; Париж с Сен-Клу, Фонтенбло, Шатильи, Сен-Жерменом и Версалем; Флоренция с Фьезоле, медичейскими виллами, даже дальше, с Прато, с Пистоей и Ареццо. Только вместе дают всю правду о великом прошлом руководившего ими центра. Также точно уяснению Москвы прекрасно служат окружающие ее монастыри и царские, либо княжеские дворцы и поместья, а душу Петербурга прекрасно толкуют Петергоф, Царское, Павловск, Гатчина и Ропша, Ораниенбаум, Кронштадт и Шлиссельбург».
Сады и парки в окрестностях Петербурга, воздвигаемые одновременно с самим городом, полным садов, должны были служить созданию образа «Парадиза» от Охты до Ораниенбаума и Котлина.
Характер окрестностей города связан с его историей чрезвычайно тесно. Вспомним, например, что окружающие дворцы и парки Петербурга строились одновременно с городом. Кольцо пригородов было той оправой искусств, в которой Петербург всегда был центром. Ни один город мира не строился в таком плановом порядке вместе со своими окрестностями. Совсем иное в Москве, где «подмосковные» строились в различное время и не были объектом градостроительного замысла, как это было в Петербурге.
Таким образом, мы видим, что краеведческое изучение и краеведческое сохранение городов имеет чрезвычайно сложную, богатую и трудную структуру.
Метод изучать город не только в его отдельных зданиях и местах, а в его целом, его образ («душу»), и не отделять архитектуру от истории, от людей, населявших город, Н. П. Анциферов воспринял от своего учителя Гревса. Однако он расширил его изучением воздействия города на творчество писателя или художника. Образ города он рассматривает во всех его слагаемых — живописных, музыкальных, бытовых и т.д. Его метод не схож с обычным подходом к своим темам краеведов. Н. П. Анциферов не столько краевед, сколько поэт своего края, и рассматривает свой город в аспекте культуры всей страны.
Образ города сливался в его работах из образов отдельных районов, улиц, домов, садов и парков. Он водил «экскурсии»- очерки по определенным маршрутам, позволяя читателям пользоваться своими книгами как своего рода путеводителями. Он любил пешие прогулки и представлял своих читателей гуляющими по тем местам, о которых он писал. Его метод может быть назван «научно-поэтическим». Он определял обзорные точки, изучая открывающиеся перспективы, населяя эти перспективы прошлым и настоящим. Оба эти аспекта времени были для него неразрывны.
Творческий метод Н.П.Анциферова наиболее полно воплощен в трех его ранних монографиях: «Душа Петербурга», «Петербург Достоевского» и «Быль и миф Петербурга». Будучи необходимым, но почти недоступным пособием при изучении литературного облика Петербурга и его истории и являясь вершиной литературного наследия Николая Павловича Анциферова, эти книги через шесть десятилетий вновь обрели своего читателя.
Однако как сохранить образ города в современных условиях разрастания населения, транспорта, промышленности и т. д.? Ясно, что строительство по окраинам не спасет город как культурный центр, особенно если иметь в виду то, что только что было сказано о роли окрестностей в создании «образа города», его «души». Разрастание пригородов в конце концов раздавит город. Ответ на этот вопрос должны дать градостроители. Им надлежит создать новые приемы градостроительства, которые позволили бы сохранить старые города как важнейшие ценности нашей истории. Здесь могут быть предложены различные способы: создание невдалеке от исторического города в продуманной связи с ним городов-спутников или создание цепи линеарных городов, объединенных скоростной транспортной системой.
Так например, предотвращению безудержного разрастания Москвы и Петербурга могло бы служить создание ряда городов и поселений по скоростной транспортной линии между Москвой и Петербургом. Все строительство должно было бы быть снято из окружения этих двух городов и направлено навстречу друг другу по линии Московско-Петербургской железной дороги, в тесном соседстве с которой могли бы быть построены другие транспортные линии: однорельсовые, автомобильные и т.д. Через несколько столетий Петербург и Москва соединились бы в единый линеарный мегаполис Москвопетербург при полном сохранении исторической части городов Москвы и Петербурга в их современном объеме. На линию Москвопетербурга могло бы быть вынесено часть фабрик, учебных заведений, созданы все условия по соединению застройки с природной средой. Это облегчило бы строительство очистных сооружений и сделало бы доступным для миллионов жителей музеи, театры, высшие учебные заведения, библиотеки и т. д. обоих крупнейших городов нашей страны. Для таких линеарных мегаполисов не стояли бы вопросы с ограничением населения пропиской или другими способами.
Нам необходимо полное сохранение истории, полная визуальная доступность этой истории для всех рядовых жителей страны и без всяких ущемлений транспортных нужд и среды обитания. Последнее особенно важно в случае принятия решения о создании скоростного сообщения между Москвой и Петербургом.
Для сохранения исторических городов нужны новые широкие планы строительства: направление отпускаемых государством на строительство средств по правильному пути. Путь этот должен разрабатываться градостроителями совместно с историками, историками искусств, социологами, экономистами, экологами и техниками и приниматься на конкурсной основе.
Архитектор в городе — градостроитель. Любое архитектурное сооружение в городе так или иначе изменяет его: либо углубляет, дописывает — когда оно рождено самим городом, его духом, обликом, либо разрушает, если оно — инородное тело.
Поэтому архитектор обязан знать не только его существенные внешние или исторические черты, но и образ города, чтобы правильно соотнести свое творение с тем, что создано в городе до него. Если сегодня искусствовед столь тщательно изучает картину, ее построение, композицию, красочный слой, то тем более следует изучать такой сложный конгломерат, как город. Но это и ответственнее, и сложнее.
Образ города предстает перед нами в двух аспектах: в аспекте синхронии — его внешний облик как наглядная данность, и в аспекте диахронии — восприятии его как истории, как становления культуры и т. д.
Важность изучения образа города в этих двух аспектах для архитектора-градостроителя особенно удобно показать на примере Петербурга.
Самая, может быть, характерная градостроительная черта в облике Петербурга — преобладание горизонталей над вертикалями. Горизонтали создают основу, на которой рисуются все остальные линии. Преобладание горизонталей определяется наличием многочисленных водных пространств: Большой Невы, Малой Невы, Большой Невки, Малой Невки, Фонтанки, Мойки, канала Грибоедова, Крюкова канала и т.д. Соприкосновение воды и суши создает идеальные горизонтальные линии, особенно если суша обрамлена плотным строем набережных. Набережные создают вторую линию, может быть, несколько неровную, но столь же решительную. Петербург подчеркнут как бы двойной линией. При этом следует учесть, что Нева почти всегда (за исключением редких осенних наводнений) стоит в своих берегах на одном уровне, при этом очень высоком. Вода в Петербурге наполняет город как бы до самых краев. Это всегда удивляет приезжих, привыкших к городам, стоящим на реках с «нормальным» речным режимом (более высокий уровень — весной в разливы и осенью, более низкий — летом). Следовательно, черта, которой «подчеркнут» город, очень заметна, занимает почти центральное положение, проходит почти по центру общей панорамы города.
Над двумя горизонтальными линиями — энергичной и абсолютно правильной линией стыка воды и суши и второй — менее резкой — верха набережных — возвышается более слабая, размытая полоса приставленных друг к другу домов, созданных по многократно возобновлявшимся требованиям строить «не выше Зимнего». Полоса стыка домов и неба — расплывающаяся, но тем не менее достаточно определенно выраженная в своей горизонтальности, словно противостоит нижней линии — стыка строений и воды. В английском языке есть понятие skyline (небесная линия). Это не линия горизонта в нашем смысле слова. Значение skyline более широкое: оно включает линию соединения гор и неба (где горизонта, с нашей точки зрения, нет), линии домов и неба и пр. Зубчатая, как бы дрожащая линия домов на фоне неба создает впечатление призрачности, эфемерности городской застройки. Это прекрасно передано Достоевским в «Подростке»: «Мне сто раз среди этого тумана задавалась странная, но навязчивая греза: «А что, как разлетится этот туман и уйдет кверху, не уйдет ли с ним вместе и весь этот гнилой, склизлый город, подымется с туманом и исчезнет как дым, и останется прежнее финское болото?»»
Петербург — не исключение в ряду городов, имеющих большую береговую линию. Первым среди этих городов должен быть назван Хельсинки. Однако в Хельсинки береговая линия чрезвычайно изрезана, волниста и сочетается она не с линией регулярных набережных, а с неровной скалистой поверхностью берега. Строения на берегу не входят в сколько-нибудь стройные системы, и главный собор первой половины XIX в., проектировавшийся в основном замечательным архитектором Энгелем, построен поэтому на возвышении. Он как бы выделен этим возвышением из городской застройки, вознесен над ней. Линия, разделяющая воду и берег, не играет той роли, что в Петербурге. Она не заметна, скрываясь за пристанями, кораблями, то перекрываясь, то появляясь вновь.
Ближе по своему характеру к Петербургу — Копенгаген, особенно благодаря плоскому характеру почвы, но опять-таки отсутствие протяженных набережных и наличие портовых сооружений заставляет город сочетаться с водой площадями, но не линиями. Любопытно к тому же, что наличествующие в Копенгагене шпили не производят впечатления перпендикуляров, воздвигнутых к горизонталям водных пространств. Шпили недостаточно остры и ровны. Один из них вздымается, закручиваясь винтом от самого низа и до самого верха. Все шпили имеют неправильную барочную форму.
Любопытно, что и skyline обоих городов — Хельсинки и Копенгагена, вырисовывающаяся на фоне неба крышами домов и верхней частью различных других сооружений, не имеет более или менее четких очертаний.
«Низкие, топкие берега» — как будто бы единственная реальность Петербурга и у Пушкина, и у Достоевского. Но и удаляясь от водных пространств, мы видим те же горизонтальные линии, определяемые почти совершенно плоским рельефом почвы, на которой стоит город. Сплошная застройка улиц — чрезвычайно типичная черта Петербурга. Благодаря отсутствию подъемов и спусков, улицы становятся интерьером города. Именно как интерьер трактует Достоевский жизнь улиц и площадей (особенно в «Преступлении и наказании»). Сады и бульвары «встраиваются» в эту плотную застройку улиц, что служит еще одним выражением горизонтальности города. Особенно типичен в этом отношении Васильевский остров, где пропадает даже само название «улица». Есть только три проспекта (три «перспективы») и «линии», линии домов.
Характерные элементы города — три шпиля: Петропавловской крепости, Адмиралтейства и Михайловского замка. Они представляют собой как бы перпендикуляры к горизонтальным линиям и тем самым не противоречат им, а как бы подчеркивают их существование. Шпилям вторят высокие колокольни — Никольского собора на Крюковом канале и церкви на Сенной площади (снесена).
Мощная громада Исаакиевского собора с золотым (а потому «неархитектурным») куполом должна была бы создать второй центр Петербурга, по своим градостроительным целям сходный с ролью собора св. Петра в Риме. Отметим все же, что ни шпили, ни купола, равномерно расставленные по городу, не создают еще каких-то линий — купола не прямые, сферические, а потому не могут задавить горизонтали. Главные площади города — Дворцовая и Марсово поле — хотя и находятся у Невы, но отгорожены от нее рядом домов. Единственная, обращенная к Неве площадь — «Петрова» (Сенатская) с Медным всадником — раскрыта к Неве, пропуская в широкое водное пространство Петра на жарко дышащем коне. Как бы вторя ей, на противоположном берегу Невы, но ближе к истокам, находится площадь Финляндского вокзала с Лениным на броневике. Властный жест «Медного всадника» противостоит ораторскому жесту Ленина. Площадь в целом удачна (если, конечно, исключить громоздкое мрачное административное здание, углом вторгающееся в нее).
Доминирующее значение горизонталей в городе сильно нарушено гостиницей «Санкт-Петербург», выстроенной в безнациональном «коробочном стиле». Ее горизонтали совершенно не согласуются с горизонталями Большой Невы. Легко можно было бы включить в горизонтали города постройки набережных Большой Невки, но здесь нарушен принцип сплошной, «ленточной» застройки.
Существенным нарушением образа города является гостиница «Советская» в старом районе Коломны. Здания резко разновысотные, поставленные изолированно, нарушают типичную для Петербурга «небесную линию», создают мрачную хаотичность.
Конечно, внешний облик Петербурга был бы бедным, если бы он своей единственной чертой имел горизонтали. На самом деле очень важной и обогащающей чертой Петербурга являются многочисленные и своеобразные нарушения этих горизонталей — «богатые нарушения», придающие своеобразие горизонталям.
Из других особенностей Петербурга считаю главными две: красочную гамму города и гармоничное сочетание в нем больших стилей.
Окраска домов играет в Петербурге очень важную роль. Едва ли какой-либо крупный город Европы может сравниться с Петербургом в этом отношении. Петербург нуждается в цвете: туманы и дожди заслоняют его больше, чем какой-либо другой город. Поэтому кирпич не оставлялся неоштукатуренным, а штукатурка требовала окраски. Тона в городе — по преимуществу акварельные.
Было бы чрезвычайно важно исследовать, как в Петербурге сочетается барокко (в его разных формах) с рококо и екатерининским классицизмом. И как ампир оказался доминирующим стилем. Своеобразным и умным дополнением к этим стилям сделалось окружение этих стилей эклектикой, а еще дальше — модерном. В последнем стиле особенно удачным оказался поздний модерн с его возвращением к классике.
Последнее замечание обращено к будущим исследователям образа Петербурга. Внешний облик города сочетается с удивительной стройностью его исторического образа. Историческое прошлое города сравнительно очень короткое — всего три столетия, воспринимается как своеобразное драматургическое действо, при этом завершившееся, ибо совершенно ясно, что, каково бы ни было его будущее значение в нашей стране, внутренняя драматургия города закончилась.
Размышляя об особенностях образа Петербурга, я пытался еще раз подчеркнуть мысль о том, что образ города должен внимательно изучаться, как изучаются произведения искусства. Тем более, что искусство города — многовековое, созданное многими зодчими и воздействующее на горожан повседневно и сильно.
В заключение мне хотелось бы напомнить известный тезис: память — это не только сохранение прошлого, это — забота о вечности. Память в одинаковой мере стремится к сохранению прошлого для вечности, настоящего для вечности и будущего для будущего, чтобы оно тоже в свою очередь не ушло и служило вечности. Память — это форма воплощения вечности и преодоления времени.
(Д.С. Лихачев. Раздумья о России. Спб.: LOGOS, 2001. С. 552-570.)