Что такое окопная война в истории

27.10.202320.04.2022 admin 0 Comments

Позиционная война

Позиционная война — война, в которой вооружённая борьба ведётся, в основном, на сплошных, относительно стабильных фронтах с глубокоэшелонированной обороной. Как правило, характеризуется высокой плотностью войск и развитым инженерным обеспечением позиций.

Во время ведения позиционной войны военно-политическая и стратегическая обстановка остаются стабильными в течение длительного времени. Военные действия с обеих сторон методичны и малорезультативны, наступательные операции неэффективны, и даже при благоприятном завершении приводят к ограниченным результатам. Стратегической целью позиционной войны становится демографическое и экономическое истощение противника.

Характерным примером позиционной войны могут служить боевые действия в Первую мировую войну на Западном фронте с конца 1914 года и на Восточном фронте с конца 1915 года.

В художественной литературе

Алессандро Барикко описывает окопную тактику, используемую в позиционной войне, как переломный момент в восприятии боевых действий («Такая история», гл. 2: «Капоретто. Мемориал»): «война переместилась под землю». Остро-субъективное художественное описание сцен Первой мировой войны сочетаются в его изложении с историческими идеями отсылающими к военно-технологическим революциям.

См. также

Литература

Полезное

Смотреть что такое «Позиционная война» в других словарях:

ПОЗИЦИОННАЯ ВОЙНА — война с преобладанием военных действий на сплошных стабильных фронтах большой протяженности … Большой Энциклопедический словарь

ПОЗИЦИОННАЯ ВОЙНА — Та война, которая вращается около крепостей и укрепленных позиций. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910 … Словарь иностранных слов русского языка

позиционная война — война с преобладанием военных действий на сплошных стабильных фронтах большой протяжённости. * * * ПОЗИЦИОННАЯ ВОЙНА ПОЗИЦИОННАЯ ВОЙНА, война с преобладанием военных действий на сплошных стабильных фронтах большой протяженности … Энциклопедический словарь

Позиционная война — ПОЗИЦІОННАЯ ВОЙНА, сводится къ борьбѣ за овладѣніе укрѣпл. пунктами, линіями и кр стями, прикрывающими доступъ къ жизн. центрамъ страны или частямъ тер ріи, захватъ к рыхъ является цѣлью дан. кампаніи. Такой характеръ имѣли почти всѣ войны въ… … Военная энциклопедия

Позиционная война — та, которая вращается около крепостей и крепких позиций. С конца XVII до конца XVIII ст. П. война была главным типом ведения военных операций, но потом, замененная подвижной войной, стала преимущественно применяться на второстепенных театрах… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

ВОЙНА — ВОЙНА, войны, мн. войны, жен. Вооруженная борьба между государствами или общественными классами; ант. мир. Вести войну. Возгорелась война. Объявить войну. Франко прусская война. Гражданская война. Позиционная война. Находиться в состоянии войны с … Толковый словарь Ушакова

Война за независимость Турции — Проверить нейтральность. На странице обсуждения должны быть подробности … Википедия

Война за независимость Ирландии — У этого термина существуют и другие значения, см. Война за независимость. Война за независимость Ирландии … Википедия

война — ы/; мн. во/йны, войн; ж. см. тж. военный 1) Вооружённая борьба между государствами, народами, племенами и т.п. или общественными классами внутри государства. Война/ против иноземных захватчиков. Война/ за свободу и независимость государства.… … Словарь многих выражений

Источник

Окопная война

Ужасы окопной войны

Причины «позиционного тупика» весьма просты: в войсках уже появились пулемёты, магазинные винтовки, скорострельные пушки и колючая проволока, но ещё отсутствовали средства прорыва обороны: танки, гранаты, миномёты, бомбардировщики. После того, как появились необходимые средства и выработалась правильная тактика прорыва [2] — выход из «тупика» был найден… Созданием пролома в стене.

Альтернативная точка зрения на причины данного явления заключается в профнепригодности генералов, которые повышались в чине в основном в мирное время, а потому на момент начала первой мировой войны почти все генералы крупных стран были «кабинетными», и из приемов у них было лишь «завалить врага трупами». По понятной причине (инженерные войска в это время усиленно качались и отточили матчасть укрепления позиций почти что до совершенства), применяясь с обеих сторон эта тактика приводила лишь к горам трупов с каждой стороны.

Так вот, с нарастанием роли осадной артиллерии продолжать заниматься такими вещами было уже нельзя: мощные снаряды пущенные по навесной траектории просто перепахивали всё поле воронками и не давали копать траншеи от слова «вообще», так что позиции противников начинались там, где заканчивалась дальнобойность пушек противника. Поскольку единственное на тот момент средство противодействия оказалось недоступным, войска начали тупить, и поначалу занимались зерг-рашами на территорию противника в промежутке между арт-обстрелами, а когда с обеих сторон позиции окутались колючей проволокой, а из огневых точек высунулись пулемёты, проблему попытались решить с помощью наращивания дальнобойности артиллерии, что привело лишь к тому, что перепаханное поле между позициями стало шире. Вялые попытки кидаться гранатами с кукурузников, а также пробираться к врагу под покровом ночи так же ничего не дали. Ну и, как и положено в игре «го», фронт рос в длину, росло количество задействованных юнитов, и так пока все не уперлись в лимит как по территории доски, так и по количеству юнитов, которых попросту стало не хватать. Например, в несчастной Фландрии, а конкретно в одном месте (при Пашендейле, умники могут уточнить какая это была по счету битва при Ипре) за полгода полегло где-то около миллиона человек (на эту тему у Iron Maiden и Sabaton есть соответствующие песни). Короче говоря, не смогли решить проблему силой — стали пытаться решить мозгом. Вот тогда-то и начались попытки то газом потравить врага, то танк запустить через колючую проволоку, то скинуть ему на голову что-нибудь посерьёзнее гранаты-колотушки — а тут как раз и опытные, хитроумные, поднаторевшие в боях генералы высвободились и понеслось…

Содержание

Примеры [ править ]

Литература [ править ]

Кино [ править ]

… вообще почти любое кино о первой мировой: если бюджета хватает — гарантировано созерцание сабжа на половину экранного времени.

Источник

Позиционная война: что происходило на полях Первой мировой?

Фронт, на котором «без перемен», стал символом Первой мировой войны. Лунный пейзаж, созданный миллионами воронок от снарядов, многочисленными окопами и переплетением колючей проволоки, впечатался в память миллионов солдат. Как же дошли до жизни такой?

Четырёхлетний кошмар

Перед Первой мировой не ожидалось, что эта война будет непохожа ни на одну предыдущую. Конечно, в любой ситуации найдётся пара Кассандр, которых никто не слушает, но большинство теоретиков не ждали четырёхлетнего кошмара, состоящего из эпичных боёв за избушку лесника.

Предыдущие войны даже более-менее равных противников не дали примеров фронта, который невозможно было прорвать. Тем не менее, внимательному взгляду тревожные признаки будущего тупика могли быть заметны и тогда. Действительно, даже каких-то буров, окружённых и прижатых к реке Моддер, пришлось штурмовать два дня.

Победа была достигнута с большими потерями не в результате штурма, а после осады, продолжавшейся восемь дней после окончания попыток штурма.

В русско-японской войне штурмы тоже были сопряжены с огромными жертвами, и наступающая японская сторона понесла много большие потери, чем русская, — хотя практически во всех битвах удалось добиться положительного результата.

Что же происходило? Усиление мощи вооружения. При этом в наступлении эффективно применить его часто было затруднительно. Окопы — даже самые неглубокие, как у тех же буров, — спасали и от артиллерийской шрапнели, и от винтовочного огня. Наоборот, наступавших с новым вооружением удавалось выкашивать со страшной скоростью. К ещё недавно поражавшим своей скорострельностью магазинным винтовкам добавились пулемёты. Также новым фактором стала колючая проволока, ещё в конце XIX века огораживавшая скот в прериях США, а в начале Первой мировой опутавшая Францию от Швейцарии до Ла Манша.

Нельзя сказать, что усилившееся превосходство обороны над наступлением осталось совсем вне внимания военных, но генеральные штабы не готовились к настолько длительной позиционной войне. Что же случилось?

Жалкие и беспомощные

Первые сражения прошли по традиционному сценарию и показали возможность успешного наступления одной из сторон. С удивительной быстротой пали форты Бельгии. В Приграничном сражении немцы достигли крупного успеха, и каток их армий устремился на Париж. Русские разбили немцев в сражении у Гумбинена, но затем армия Самсонова потерпела ужасающее поражение у Танненберга. В ходе целой серии сражений русские отыгрались на австро-венграх, заняв Львов и нанеся тяжёлые потери армии двуединой монархии.

В общем, первое время армии довольно бодро маневрировали… но вскоре что-то пошло не так.

Немцы «почему-то» сначала свернули на юг от Парижа, а затем свершилось «чудо на Марне», когда союзники нанесли им поражение. Далее последовал «бег к морю», который на самом деле представлял собой взаимно бесполезные попытки обойти фланг противника.

Осенью фронт на Западе замер. К весне затих и Восточный фронт.

Глядя с высоты истории на те события, приходится признать, что на самом деле никаких чудес в ходе этих событий не случилось. Быстрое падение фортов Бельгии произошло благодаря могучим 305-мм и даже 420-мм орудиям. Такие невозможно было тащить за наступающей армией, так что в походе на Париж они помочь не могли.

Победа в Приграничном сражении была куплена ценой ввода в бой превосходящих сил на крайнем правом фланге, чего Франция не ожидала. Французы отреагировали переброской по железным дорогам подкреплений именно на правый для немцев фланг, и уже в конце августа последним всё сложнее стало добиваться успеха. Раз за разом им приходилось изменять направление удара, атакуя пока ещё слабый левый фланг французов, но это же вызывало отклонение влево от изначального направления движения.

Ещё чуть позже стало ясно, что при недостатке боеприпасов и отсутствии значительного численного превосходства наступление — просто сумасшествие.

Итак, главным фактором превращения войны в позиционную было растущее превосходство обороняющегося над наступающим, увеличившееся с появлением укреплений на фронте осенью 1914 года. Артиллерия не могла помочь из-за недостаточной манёвренности тех орудий, что способны были бороться с укреплениями, и недостаточной мощи стандартных трёхдюймовых орудий (тем более их основной боеприпас — шрапнель). Даже достигнув на каком-либо участке фронта локального успеха, развить его было крайне трудно.

Все эти факторы ещё ярче проявились в 1915 году. На Восточном фронте из-за слабости русской военной промышленности немцы получили подавляющее превосходство, когда имели боеприпасы и должное количество винтовок, а русские — нет. Кроме того, немцы извлекли некоторый опыт из предыдущих сражений и усилили тяжёлую артиллерию, увеличили число миномётов.

Наступление немцев развивалось медленнее, чем этого требовалось для окружения. Войска уставали, теряли наиболее активных солдат и, по воспоминаниям полковника (закончил войну генерал-майором) Свечина, требовали всё более и более основательной артподготовки перед атакой. Но, как мы уже говорили, удаление войск от железной дороги трагически сказывалось на подвозе, ведь основным транспортом оставалась лошадка, чьи возможности несравнимы с паровозом. Немецкая кавалерия вновь показала свою неспособность достичь оперативного успеха в наступлении.

В это время на Западном фронте французы искали формулу против позиционности. У них было огромное численное превосходство, множество снарядов, гранат, сотни самолётов для корректировки артиллерии.

Не то чтобы это всё необходимо для прорыва обороны, но если уж начал наступление — иди в своём порыве до конца.

Единственное, что их беспокоило, — это развитие успеха. Нет ничего более жалкого и беспомощного, чем армия, потерявшая управление и связь с артиллерией после прорыва первой линии. И очень скоро французы в это окунулись.

Оказалось, что мало вывалить миллион снарядов на небольшой участок вражеских окопов и отправить туда пехоту. Первую полосу, превращённую в лунный пейзаж, штурмующие займут относительно просто. Но как только достигнут второй линии обороны, которая плохо наблюдается с линии фронта, то встретят почти то же сопротивление, что и на передовой линии. Длительная артиллерийская подготовка отлично подскажет противнику, куда надо подбрасывать резервы. Связь неизбежно будет потеряна — на поле боя офицеры могут полагаться лишь на личный пример, свой голос и вестовых. Через пару километров наступления ровные цепи солдат разбредутся и их вновь надо будет выстраивать. Они смешаются с собственными резервами.

Проводная связь наладится не сразу и постоянно будет рваться артиллерией противника. Радио? Какое радио на поле боя?! До первых носимых радиостанций, подходящих для радиотелефонной связи, ещё очень далеко. От пехоты отстанут даже её пулемёты (ведь тогда станковый пулемёт весил десятки килограммов, а ручные только-только начали появляться и не блистали качеством). В результате попытки штурма второй и последующих линий обороны превратятся в некое подобие атак зомби с чудовищными жертвами.

Самый кровавый год

Тысяча девятьсот пятнадцатый стал самым кровавым годом войны для французской армии, превзойдя и 1916-й с Верденом и Соммой, и 1917-й с Бойней Нивеля, и 1918-й с Битвой за мир.

Ответом на сложность взлома обороны стали штурмовые группы. Похожие приёмы спонтанно рождались в разных армиях. Вскоре командиры выходили с предложением создать сначала небольшие специально подготовленные части — роту, батальон, — а затем их опыт распространить на армии. В итальянской армии «ардити» — «отважники», если перевести на русский, — составили целый корпус. Но не стоит считать, что это некое «вундерваффе», позволившее моментально решить проблему позиционности. Да и роль штурмовиков в немецкой армии несколько преувеличена. В Битве за мир в 1918 году штурмовики шли недалеко впереди обычных стрелковых цепей, с задачей уничтожить конкретные укрепления.

Чтобы не вываливать миллионы снарядов «куда-то туда», были введены корректировщики артиллерии на аэростатах и самолётах. Была создана артиллерийская инструментальная разведка — специальные звукометрические станции и методы засечки вражеской артиллерии по вспышкам. Всё шире применялась моторизация, поскольку трактором возить тяжёлую гаубицу куда сподручнее, чем тянуть по раскисшей глине лошадками.

Появились абсолютно новые средства химической войны. Впрочем, нельзя сказать, что они сильно помогли преодолению позиционного кризиса.

Некоторую замену вечно отстающей артиллерии пытались найти в авиации. Бомбардировщики могли атаковать вражеские позиции в глубине обороны или действовать в недоступном для артиллерии тылу. На поле боя самолёты оставались весьма уязвимы перед стрелковым огнём, что вызвало появление первых бронированных штурмовиков. «Под грозной бронёй, не ведая ран», они могли «прочёсывать» окопы пулемётным огнём и бросать небольшие бомбы.

Наконец, появились танки, которые порой позволяли обходиться вообще без артподготовки, проделывая проходы в колючей проволоке и подавляя вражеские пулемёты.

Всё большую роль в снабжении играли автомобили. Наиболее знаменитым стало так называемое «священное шоссе», благодаря которому французы сумели поддерживать на должном уровне снабжение войск у Вердена. За пару недель на грузовиках перебросили 25 тысяч тонн груза и десятки тысяч солдат.

Пока автомобили лишь упрощали снабжение, но идея моторизованного отряда (который мог бы действовать намного быстрее обычной пехоты в наступлении) уже появилась — и даже была применена немцами в кампании против румын. Тогда небольшой отряд из смешанных сил пехоты, посаженной на грузовики, артиллерии и кавалерии совершил длительный рейд и захватил перевал Железные ворота, чем обеспечил успех операции. Но это пока оставалось редким исключением.

В марте 1918 года немцы применили почти все эти передовые методы в ходе Битвы за мир — решающем наступлении на Западном фронте. Благодаря новым методам, удалось сократить артиллерийскую подготовку, что упростило и маскировку намерений.

Немцы наступали при почти полной внезапности. Пройдя первые километры за огневым валом, немецкая пехота далее продемонстрировала неплохие (хотя командиры и жаловались, что голодные солдаты вместо развития успеха первым делом искали на захваченных позициях продовольствие) качества в штурме укреплений, а затем опрокинула резервы противника. К концу дня прорыв был полный. Развивай — не хочу.

Но здесь вновь сыграли те же факторы, что и ранее. Кавалерии у немцев в то время уже не было (в условиях фактического голода это слишком дорогое удовольствие), а моторизованной пехоты – ещё не было (да и дефицит топлива с резиной не способствовал её созданию).

Французы сумели оперативно перебросить против немцев 40 дивизий на участок прорыва; наступающие подвергались ударам авиации. Всё это привело к относительно быстрому затуханию наступления. Немцы сумели пройти несколько десятков километров, но не достигли ни единой стратегически важной цели.

Примерно та же история повторилась и летом-осенью уже во время союзнического наступления. Разваливать оборону на переднем крае союзники научились неплохо. Не спасал даже относительно свежий трюк с уводом большей части обороняющихся на тыловую полосу обороны, ставшую основной. А что делать дальше — так и не придумали. Связь рушилась, артиллерия отставала, танки ломались и сжигали запасы горючего, и через несколько дней приходилось начинать сначала, со штурма новой линии обороны.

Но вместе с тем во всей этой мясорубке уже пробивались ростки будущей манёвренной войны, до которой в конце Первой мировой осталось уже совсем немного.

Выводы

Первую мировую войну позиционной сделал целый ряд факторов, которые можно описать как «увеличение мощи обороны в сравнении с наступлением».

Главная проблема была даже не в том, как прорвать оборону, — она была в развитии успеха. Резервы подводились быстрее, чем наступавший мог их громить. Ни штурмовые группы, ни танки, ни авиация сами по себе не спасли от позиционного тупика. Лишь в 20-е годы стали развиваться методы, которые вывели возможности германской армии на новый уровень и обеспечили оглушительный успех немцев в первые годы Второй мировой.

Источник

Окопная стратегия и траншейная тактика

Наука успокаивает, искусство же существует для того, чтобы не дать успокоиться.

Общие принципы прорыва укрепленной полосы стали ясны к концу Великой войны и были понятны военным обеих сторон: эшелонирование, концентрация, внезапность, взаимодействие и т. д. В каждом конкретном случае шла конкретная подготовка: тщательная разведка, наряд конкретных сил, решение вопросов взаимодействия (с той же артиллерией — количество снарядов и мин, создание огневых коридоров, отсечение резервов противника и т. д.), выделение групп саперов, вопросы задымления и применения газов, связь, графики ввода сил… и прочее.

Уже в ходе Первой мировой была полностью пересмотрена организация армий, выработаны методы и созданы средства как для увеличения темпов продвижения наступающих войск, так и для воспрещения маневра резервами обороняющегося. В результате союзники создали танки, а немцы «пехоту нового строя» — ни одна армия не внедряла так быстро и в таких масштабах настолько продвинутую тактику пехоты.

«Я не знаю, что делать. Это не война».

Лорд Китченер, военный министр Великобритании

Накануне войны все воюющие стороны считали, что новая война будет высокоманевренной. Генштабы планировали стремительные прорывы в глубь территории противника, глубокие охваты, лихие рейды по тылам.

Немцы наступали на Марну, нацелившись в конечном итоге на Париж. Но запланированные грандиозные «Канны» у немцев не получились. Французы при поддержке союзников сумели остановить врага, одержав важнейшую победу, не только военную, но и моральную, стратегическую. Этот момент западные военные теоретики называют переломным в ходе Первой мировой, хотя противоборствующие армии бились друг с другом еще целых четыре года и два месяца, прежде чем Антанте удалось довести дело до победы.

Боец с траншейной дубинкой

Французская контратака 6–8 сентября 1914 года вместе с одновременным наступлением англичан имела решающее значение. Она стала поворотным пунктом в первой битве при Марне и концом столь тщательно спланированного стремительного германского наступления. Она решающим образом изменила характер боевых действий и уничтожила надежды на скорое завершение войны.

После кровопролитного сражения на реке Марне, в котором было убито и ранено около 400 тыс. человек, ни немецкая, ни англо-французская армия не смогла добиться заметного успеха. Под сильным огнем артиллерии, пулеметов и винтовок пехота зарылась в землю. Период маневренной (подвижной) войны окончился. Началась позиционная (то есть окопная) война. Поздней осенью 1914 года Западный фронт представлял собой невиданное еще в истории войн зрелище: от границы нейтральной Швейцарии и до самого Северного моря (на целых 700 км) через Францию и Бельгию протянулись сплошные линии глубоких траншей и заграждений из колючей проволоки.

После сражения под Ипром на всем протяжении Западного фронта установилось «военное затишье». Извивающаяся линия от фландрского побережья до Швейцарии была изрыта густой сетью окопов и траншей, опутана рядами колючей проволоки, исковеркана буграми блиндажей, заполнена складами и ангарами. Изогнутая, длинная, широкая линия фронта с нейтральной полосой посередине. От нее по Европе распространялся зловонный и тяжкий запах войны. Запах смерти.

На Восточном и других фронтах дело обстояло точно так же. На всех фронтах можно было пройти по траншеям вдоль фронта сотни километров, ни разу не подставив себя под выстрел. Всем стало ясно, что в затяжной войне выиграет не тот, кто был сильнее к началу войны, а тот, у кого окажется больше ресурсов.

К началу 1915 года и на западе, и на востоке установились позиционные формы войны. То, что в Русско-японскую войну показалось «случайностью», теперь стало постоянным кошмаром длиной в 4 года. Сплошные линии траншей с ходами сообщения и укрытиями, опоясанные несколькими рядами колючей проволоки, ощетинившиеся пулеметами и прикрытые артиллерийским огнем, образовывали укрепленные полосы и оказались неуязвимыми для пехотных атак. Властвуя на поле боя и «прячась» от артобстрелов, пулеметы срывали любые атаки.

Борьба, которая велась на Западном фронте, проходила вдоль системы траншей и укреплений, ограниченных областью, известной под названием «ничейная земля». Эта система ведения статической траншейной войны определила ход войны для многих ее участников. На Восточном фронте просторные равнины и ограниченная сеть железных дорог предотвратили безвыходное состояние ведения траншейной войны. Но масштаб конфликта был настолько большим, что и Ближний Восток, и итальянский фронт также вели тяжелую борьбу. Военные действия проходили и на море и, впервые, в воздухе.

Переход к позиционной форме войны

В результате первых трех с половиной месяцев напряженной борьбы, в ходе которой успехи попеременно сменялись неудачами, противники оказались стоящими перед укрепленными позициями друг друга на огромном фронте протяженностью около 700 км, имея фланги, прикрытые естественными препятствиями (морем) или территорией нейтрального государства. Все надежды на достижение скорой победы окончательно были потеряны. Начался позиционный период войны.

Основной причиной возникновения позиционной войны является равномерное распределение сил противников по всему фронту при их общем равенстве. Силы сторон к этому времени растянулись равномерно по всей полосе наступления. Английский военный писатель Лиддел Гарт с полным основанием пишет, что «выявилась преобладающая мощь обороны над наступлением несмотря на то, что окопы были крайне примитивны по сравнению с тем, что было позднее».

Первоначально открытый западный фланг противников создавал иллюзии еще оставшейся возможности решения борьбы приемом, идея которого была заложена в планах войны, — охватом открытого фланга. Стремление к охвату флангов требовало новых сил, однако ни одна из сторон не имела для этого необходимых свободных войск. Приходилось снимать их с других участков, где войска переходили к обороне. В ходе дальнейших попыток охвата фланга стороны могли противопоставить друг другу лишь равные силы, пока фронт не уперся своим флангом в берег моря. Но теперь уже силы противников были до того растянуты по всему фронту, что создать где-либо ударную группировку не представлялось возможным. Плотность войск на участках обороны постепенно уменьшается до того, что какие-либо активные действия для прорыва окопавшегося противника становятся невозможными. Оборона стала сильнее наступления. Как указывал Фалькенгайн: «Продвигаться вперед было нельзя ввиду недостатка сил и средств, отходить командование не хотело, ввиду того, что при таком малом числе войск, которое занимало немецкие окопы, выгода от сокращения фронта и сбережение таким путем войск не соответствовали всем тем минусам, которые были очевидны…. В силу этих причин германское командование и решило перейти на французском фронте к чистой обороне с тщательным применением всех возможных технических средств. Началась позиционная война в прямом смысле этого слова со всеми ее ужасами. Переход к позиционной войне произошел не по добровольному решению генерального штаба, но под суровым давлением необходимости».

Советский военный историк А. Коленковский считает, что изменение качественного состава войск также было одной из причин возникновения позиционной войны. На смену дисциплинированному кадровому составу армии прибыл массовый боец, который, во-первых, был плохо подготовлен и, во-вторых, принес в армию настроение народной массы, которая относилась к войне отрицательно. С таким составом нечего было и думать о широких маневренных действиях.

Кампания 1915 года: позиционная война

В 1915 году обе стороны на Западном фронте перешли к стратегической обороне, крупномасштабных сражений не велось. К началу 1915 года англо-бельгийские войска находились в области Артуа, частично на территории Бельгии, основные французские силы были сосредоточены в области Шампань. Немцы занимали часть территории Франции, продвинувшись в глубь страны до города Нуайон (Нуайонский выступ).

По плану Жоффра англо-французские войска должны были организовать атаку с обоих флангов германской группировки и окружить ее. В феврале — марте французы организовали атаку в Шампани, но продвинулись лишь на 460 метров, потеряв 50 тыс. человек!

Военное руководство союзников в феврале 1915 года отдало приказ о крупномасштабном наступлении. Французская армия должна была одновременно нанести три удара. Два — в Артуа и Шампани, с двух сторон внушительного германского клина, а третий — в Лотарингии, создав тем самым угрозу немцам с тыла. Британские части должны были оказать французам содействие в Артуа. Наступление французов по грязи, а в горах Вогез и по снегу, и англичан в районе Нев-Шапель являло собой прообраз основных сражений последующих трех лет. Сначала была проведена мощная артиллерийская подготовка, затем осуществлялось преодоление нейтральной полосы и прорыв проволочных заграждений перед траншеями противника. Огонь из пулеметов и винтовок косил наступавших, часть из них все же достигла неприятельских окопов, где началась отчаянная рукопашная. В дело шли штыки, кулаки и приклады винтовок. Уцелевшим при наступлении приходилось быстро перестраивать свои боевые порядки в ожидании неизбежной контратаки. Призывы прислать подкрепление, чтобы удержать захваченные окопы, часто оставались неуслышанными.

10 марта началось наступление британских сил (четыре дивизии) в Артуа на деревню Нев-Шапель (см.: Битва при Нев-Шапель). После 35-минутной артподготовки началось быстрое продвижение войск союзников, которые через 4 часа захватили Нев-Шапель. Однако из-за проблем со снабжением и связью развитие атаки замедлилось, и немцам удалось организовать контратаку. 13 марта наступление было прекращено, британцам удалось продвинуться только на два километра.

Эволюция обороны. 1918 год дал наступающему новые средства атаки — танки, умение атаковать без длительной подготовки, мощное развитие химической войны и массовое употребление авиации как средства нападения с воздуха на земные цели. Эти новые средства атаки, позволявшие наступающему продвигаться через укрепление врага со скоростью 8–10 км в день, сламывая сопротивление укреплений, пулеметов, артиллерии (с помощью химических снарядов), вынудили оборону к еще большему эшелонированию в глубину. Если некоторая часть артиллёрии стояла в 1–2 км от пехоты, то другие артиллерийские группы отодвигали на 5–6 км, чтобы успеть подготовиться к отпору в то время, когда 1-я линия под неожиданным ударом врага будет сломана. Против химического нападения стали создавать убежища, непроницаемые для газов, в борьбе с танками стали применять стрельбу орудий прямой наводкой, танковые ловушки, фугасы и т. п.

Очень сильным приемом обороны явился выход из-под удара атаки до ее начала на заранее подготовленные позиции на 4?6 км назад, оставив на старой позиции лишь боевое охранение — например, отход немцев в 1917 году на позиции Зигфрида, армии Гуро под Реймсом в июле 1917 года и т. п.

По мере усиления пехоты пулеметами, станковыми и ручными, пехота получила возможность еще совершеннее маскировать свое оборонительное положение. Вместо длинных цепей можно было получить ту же силу огня 2–3 пулеметами, занимавшими небольшую площадь и легко маскируемыми. Линейная оборона стала обороной групповой. Наличие большого числа пулеметов позволило отнести часть их в глубину, образовав не линию, но полосу обороны в 2–3 км глубиной, преодолеть которую без больших резервов было невозможно.

Наконец, сильнейшими средствами обороны остались контратаки крупных резервов, перебрасываемых к месту атаки по железной дороге, на автомобилях и пешком. Резервы, усиливаемые мощными группами резервной артиллерии (частью на механической тяге), сламывали самое сильное наступление и под Верденом, и на Сомме, и в 1918 году после того, как сила наступающего расходовалась на борьбу с оборонительной линией.

Эволюция наступления. В связи с расширяющейся мощью технических средств на вооружении армии происходила эволюция наступления. Маневренный период 1914 года характерен появлением мощного средства наступления — тяжелой полевой артиллерии, которая в тесном взаимодействии с легкой артиллерией, буквально забрасывая оборонительные позиции мощными снарядами, уничтожала обороняющихся, заставляла их ослабить огонь и позволяла пехоте, наступавшей цепями, своим огнем окончательно сломить сопротивление врага и ворваться в его расположение. Усиление оборонительных средств фортификацией в период длительного позиционного периода войны надолго обессилило наступление.

Весь 1916 и 1917 годы наступление, опиравшееся на уничтожение обороны количеством выброшенных «материалов» — «Materialschacht», требовало для подготовки несколько дней, а за это время оборона успевала подвести резервы и их встречным ударом остановить атаку. Коренной переворот в методах атаки был произведен в 1918 году введением:

1) внезапной артиллерийской подготовки для нейтрализации пехоты и артиллерии обороны до подхода своей пехоты;

2) самостоятельностью пехоты, с помощью пулеметов, легких орудий, ручных гранат и средств химической борьбы (огнеметы и фосфорные бомбы) сламывать огонь неприятельской пехоты;

3) взаимодействия пехоты, артиллерии и авиации;

4) массовым употреблением танков;

5) массовым применением химических средств;

6) применением авиации.

Все эти средства позволили начинать атаку внезапно и сразу достигать крупных результатов, парализовать силы врага химическими средствами и останавливать подход подкрепления врага к атакованному участку. Совокупность всех этих средств в связи с упавшей силой сопротивления войск к концу войны сделала то, что позиционная война вновь перешла в маневренную. В мартовские бои 1918 года наступление шло по 8–10 км в сутки. Как и в обороне, понадобилось гибкое сочетание искусства и техники для того, чтобы дать решительные результаты.

Приемы окопной войны

Траншейная война вызвала к жизни принципиально новые приемы ведения вооруженной борьбы, совершенно новые технические средства, изменила сам дух войны.

Плотность насыщения артиллерией русского фронта была наименьшей. В конце 1916 года на 1 км русского фронта приходилось в среднем по 2 орудия, тогда как на французском фронте в среднем было по 12 орудий, а на итальянском — по 5,2 орудия. Это объясняется, впрочем, не только бедностью русской армии в артиллерии, но и огромным протяжением русского европейского фронта (не считая еще и кавказского!) — около 1800 км, тогда как протяжение французского фронта — 650, а итальянского — около 250 км.

Благодаря затишью на фронтах с переходом к позиционной войне и усилившемуся поступлению снарядов русская армия лишь к третьему году войны стала довольно богата выстрелами к 76-мм пушкам. В связи с накоплением запаса 76-мм патронов расход их чрезвычайно увеличился в период интенсивных боевых операций первой половины 1916 года. Но в целом русская артиллерия была сильно ограничена боевыми припасами.

Противник отдавал должное русской артиллерии, называя ее волшебной. Русская пехота боготворила свою артиллерию, называя ее своей спасительницей. «Артиллерия начинает бой, она его ведет и решает», — говорил генерал Карачан. Пехота не делала ни одного шага без артиллерийского огня; она требовала беспрерывной стрельбы, даже просто для морального действия.

На Западном фронте ситуация была иная. На основе опыта, полученного в зимних боях, французы и англичане посвятили много времени тщательной подготовке к грядущей осенней битве. Существенное отличие от прежних наступлений заключалось в значительном усилении артиллерии, колоссальном увеличении ее боезапаса, в увеличении периода артподготовки и расширении района артобстрела глубоко в тыл позиций противника. Огонь должен был корректироваться с помощью авиации, осуществляющей наблюдение с воздуха.

22 сентября 1917 года начался ураганный огонь, 25-го числа последовала атака. У немцев насчитывалось всего 1823 орудия в противовес 4085 у французов; И это были лишь передовые силы, а ведь французы обладали многочисленными резервами, тогда как у немцев их почти не было. Союзники обрушили на немцев мощнейший огневой вал (включая химические снаряды, причем атака англичан поддерживалась газом из баллонов). Затем последовало наступление пехоты. На обоих участках союзники во многих местах вклинились в позиции немцев от трех до четырех километров. К этому времени немецкие войска чрезвычайно растянулись из-за катастрофической нехватки резервов, но ни на одном участке союзники не добились желанного прорыва. Наступление затянулось, по большей части разбившись на ряд локальных стычек, которые продолжались до 14 октября. Сражаясь в обороне, немцы израсходовали 3395 тысяч снарядов и потеряли 2800 офицеров и 130 тысяч рядовых. Союзники истратили 5457 тысяч снарядов (и это только на артподготовку, здесь не учтены боеприпасы, израсходованные во время самого сражения). Потери Антанты составили 247 тысяч человек — жертвы, абсолютно несоизмеримые с величиной захваченной территории.

В этот же период был разработан принцип сопровождения огнем артиллерии наступающей пехоты — «огневой вал». Его суть состояла в том, что пехота под прикрытием мощного артиллерийского огня приближалась к первой вражеской траншее на минимально безопасное расстояние (чтобы не попасть под огонь своих орудий, при этом считались допустимыми отдельные попадания по своей пехоте), затем огонь артиллерии переносился на вторую траншею, а пехота занимала и зачищала первую. Затем все повторялось. Новый метод требовал строгой координации действий всех родов войск, что в то время представляло большую трудность, т. к. связь между пехотными и артиллерийскими подразделениями была крайне ненадежна и неоперативна. В итоге либо своя пехота попадала под «дружественный» огонь, либо преждевременный перенос огня на вторую линию обороны, когда пехота еще не дошла до первой, приводил к срыву атаки, так как противник успевал покинуть убежища и занять передовую траншею.

Звездный час пехоты

Быстро менялась тактика действий пехоты. На смену густой цепи пришли рассыпной строй и волны цепей, но пулеметы и артиллерия уничтожали их еще до подхода к проволочным заграждениям. Главной защитой пехоты под огнем становятся лопата и защитная окраска экипировки, для борьбы с пулеметами привлекались легкие 37-мм траншейные пушки. Тем временем многочасовые и многодневные артобстрелы делали поле боя труднопроходимым не только для техники или кавалерии, но даже и для пехотинца. Волны распадались на «змейки», а затем на «группы». Группа в 10–20 человек формировалась вокруг ручного или облегченного станкового пулемета, снабжалась гранатами и передвигалась от укрытия к укрытию. Складывалась и новая «групповая» тактика — пригодная как для атаки, так и для обороны — и вернувшая пехоте ее активную роль.

Своеобразной новинкой Первой мировой явилась регулярная «охота на людей», или «снайпинг» (изначально англ. sniper — охотник на бекасов), и применение для этого винтовок с оптическим прицелом. Первое поколение снайперских винтовок представляло собой отобранные из партии валовых «магазинок» «наименее расстрелянные», к которым приспосабливали коммерческие оптические прицелы охотничьего или спортивного типа.

В ходе войны появилась новая тактика пехоты. Вместо плотных боевых порядков стали применять волны цепей (или просто — «атака волнами»).

«Устаревшая тактика». Тактике атаки «людскими волнами» традиционно не уделяется сколько-нибудь значительного внимания. Когда говорят о ней, обычно представляются солдаты, которые, будучи в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, бегут толпой на вражеские пулеметы в расчете на то, что у противника либо кончатся боеприпасы, либо не выдержат нервы и он побежит. В справочнике младшего командира (М.: Воениздат, 2007) имеется весьма категоричное предписание: «Атака противника в полный рост, как ведущая к большим потерям, не допускается». Все, что об этой тактике известно, — это то, что так воевать нельзя. При этом из конфликта в конфликт «запрещенная» тактика продолжает применяться. Действительно, на первый взгляд, кроме попытки задавить числом, невзирая на чудовищные потери, в ней ничего нет. Потери при ее использовании должны быть колоссальными. Ее применение обычно означает, что уровень подготовки солдат и командиров чрезвычайно низок.

«Отказ от атак толпами». Однако не будем торопиться с выводами. Более внимательный анализ показывает, что не все так однозначно, и атака людскими волнами — это не тактика пьяных идиотов или умственно неполноценных, а обоснованный тактический прием. Впервые в истории нового времени такая тактика в чистом виде использовалась зулусами против англичан и буров. Широко такую тактику применяли солдаты бухарского и кокандского ханств в период завоевания их Россией (1860-е годы) — очень наглядно это выглядит на полотнах Верещагина.

Само по себе наличие пулеметов у обороняющихся далеко не всегда означает, что бегущая в полный рост пехота атакующих будет выбита полностью, до того момента как она достигнет оборонительных позиций противника. Для этого необходимо наличие ряда условий, которые на фронтах 1-й мировой имелись, однако сказать, что они присутствуют везде и всегда, нельзя.

Во-первых, должна быть хорошо просматриваемая местность и хорошая видимость, чтобы после начала атаки противника у пулеметчика было время поразить в назначенном ему секторе, чтобы он мог скорректировать огонь, чтобы он просто видел цели. В Первой мировой нейтральная полоса между окопами хорошо просматривалась, и атаки, как правило, осуществлялись днем.

Во-вторых, крайне желательно, чтобы атакующий противник был вынужден затратить некоторое время на преодоление какого-нибудь препятствия, которое реально задерживает атаку и заранее пристреливается пулеметом. В Первую мировую широко применялись заграждения из колючей проволоки, многие атаки захлебывались при попытках их преодоления.

В-третьих, существенное значение имеет и расположение пулемета относительно цепи атакующих. Для того, чтобы пулеметный огонь мог гарантированно остановить цепь вражеской пехоты, требуется, чтобы он вел так называемый продольный «анфиладный» фланкирующий (или косоприцельный) огонь. Вероятность попадания значительно увеличивается при стрельбе во фланг пехотной цепи. В этом случае длинная ось эллипса рассеивания совпадает с длинной осью цели.

Уместно привести весьма иллюстративный пример из случившейся позднее Гражданской войны — как уровень подготовки может повлиять на используемую тактику. Известно, что в начале этой войны использовались так называемые «психические атаки», когда в атаку войска шли почти в парадных построениях. Менее известно, что такие атаки нередко удавались Главная причина, почему это происходило, — крайне низкий уровень подготовки и пулеметчиков, и стрелков в целом. На дальней дистанции они почти гарантированно промахивались, а при подходе противника ближе, «убедившись» в неуязвимости последнего, у обороняющихся сдавали нервы, и они бежали с обороняемой позиции. Таким образом, вывод о том, что наличие пулеметов гарантированно сорвет любую атаку пехоты, наступающей в полный рост, справедлив далеко не для всех тактических ситуаций.

Опыт Первой мировой подтверждал выводы о невозможности пехотных атак бегом в полный рост. Каков же был итог развития тактики атак «людскими волнами»? Наиболее значимое изменение было в том, что сами «волны» — то есть цепи солдат, следующие одна за другой, стали не основным инструментом прорыва обороны. Главную роль стали играть небольшие группы солдат с узкоспециализированными задачами, действующие во взаимодействии с «волнами»-цепями. А сами «волны» в момент прорыва обороны противника стали выполнять отвлекающую роль. Их основная задача сводилась к добиванию противника, дезорганизованного действием малых групп. Такая «самобытная тактика боя» основывалась на сочетании ударов крупных и малых отрядов. При этом начинающие атаку штурмовые группы старались осуществить «подкрадывающуюся атаку». Обычно передовым «подползающим» группам до их обнаружения противником удавалось сблизиться на расстояние от 15 до 140 метров.

Если внезапная атака штурмовых групп удавалась, то стрелковые цепи-«волны» действовали как второй эшелон, добивая оставшегося противника. Но даже если атака штурмовых групп удавалась не полностью, то «волны», следующие одна задругой, тоже не отдавались просто так на расстрел. То, что атаки первых «волн» будут захлебываться, могло быть планируемым действием со стороны атакующих.

Причем атакующий мог искусственным образом сокращать дальность эффективного огня обороняющихся, проводя атаку, например, ночью. В некоторых случаях, для создания прикрытия для атак использовались поджоги лесов перед фронтом и в тылу (последнее — чтобы быть застрахованным от перемены направления ветра) атакуемой позиции, создававшие плотную пелену дыма.

Первые «волны» могли сознательно прекратить атаку до захода в зону эффективного огня обороняющихся. Не добежав, например, 250–300 метров до атакуемых позиций, цепь либо начинала откатываться назад, что субъективно воспринимается обороняющимися как срыв атаки и отступление, либо залегала, что воспринимается как гибель атакующей цепи под огнем. В зависимости от ситуации залегшие солдаты либо отползали назад, с тем, чтобы вновь атаковать, создавая иллюзию бесконечных людских резервов у атакующих, либо накапливались на достигнутом рубеже. Иногда атакующие пытались продолжать атаку уже ползком.

Волна за волной изымали боекомплект у обороняющихся, не заходя в зону его эффективного огня. Разумеется, атакующие несли потери, однако весьма далекие от заваливания местности трупами. При этом за счет действий выделенных снайперов или стрелков и штурмовых групп обороняющимся также причинялся существенный вред.

И только тогда, когда огонь обороны существенно ослабевал из-за потерь и исчерпания боекомплекта, только тогда перед очередной, наиболее мощной «волной» ставилась задача достичь атакуемой позиции и захватить ее. Массированная фронтальная атака обычно следовала за несколькими отбитыми атаками, которые производились не в полную силу. Кстати, для снижения потерь первые «волны» могли атаковать в достаточно разреженных построениях.

Противодействие. Любой тактический прием имеет противоядие. Заваливание местности трупами и полный срыв атаки возможны отнюдь не только при атаках людскими волнами, но и при использовании любой другой тактики, если обороняющийся противник сможет переиграть атакующих.

Клубы дыма, пыль и утренний туман скрывали приготовления сил союзников до тех пор, пока в 8.30 утра они не двинулись вперед. К вечеру первого дня наступления они захватили передовые немецкие окопы на протяжении около 20 км линии фронта и продвинулись в глубину до 2,5 км. К концу следующего дня эти достижения были еще увеличены. Затем натиск несколько ослабел, но потом атаки вновь набрали силу, что вынудило германскую 2-ю армию потребовать подкреплений — пулеметных рот и смешанных пулеметно-снайперских частей.

14 июля с началом нового крупного наступления бои разгорелись с новой силой; однако результаты были весьма невелики, причем часть захваченной территории была потеряна в результате немецкой контратаки. 20 июля последовало очередное наступление союзников, в котором они выставили 16 дивизий против 8 немецких; но оно тоже было отбито. После яростных локальных стычек союзники предприняли мощный бросок севернее Соммы, увенчавшийся незначительным успехом. Сражение продолжало бушевать, союзники предпринимали крупномасштабные атаки до 24 августа, но все было тщетно.

К этому времени союзники потеряли 270 тысяч человек, а немцы — 200 тысяч. Союзники вклинились в германские позиции на площади шириной в 25 км и глубиной до 8 км, но это далеко еще не было настоящим прорывом. В общей сложности в боевых действиях участвовало 106 союзнических дивизий против 57 с половиной немецких.

Но за всем этим однообразным и безысходным существованием скрывалась и своя, славная и кровавая, история штурмовых отрядов. Появившись стихийно, как ответ на беспомощность довоенной тактики, как попытка нанести противнику урон, избегая лобовых атак на пулеметы под шрапнельным огнем, тактика «тихой войны» вошла в практику любой армии уже на второй год противостояния.

Немецкий штурмовик. Диорама

Там, где наступающий полк не имел шансов уцелеть, не говоря уже о победе, рота или батальон штурмовиков могли создать предпосылки для более или менее успешного наступления дивизии. Нет, штурмовики не были какими-то сказочными, неуязвимыми и непобедимыми богатырями, стоящими сотни вражеских солдат. Ключом к успеху была тактика просачивания, оснащенность необходимым для ближнего боя вооружением, в точном знании и выполнении тактических приемов, четком взаимодействии.

В той войне огромное значение обрели убежища от снарядов, глубокие и прочные бункеры, «лисьи норы», укрывавшие подразделения даже от тяжелых снарядов. Но спасительное убежище могло стать и ловушкой, если даже десяток вражеских солдат овладеют окопом до того, как гарнизон покинет укрытие. Тогда десяток гранат способен уничтожить взвод, а то и роту. Если же, в свою очередь, штурмовики не успевали захватить траншею сразу вслед за переносом огня в глубину, то охотник мгновенно становился жертвой — тягаться с вдесятеро превосходящим врагом не мог даже подготовленный боец.

Враг выставлял наблюдателей, которые даже во время обстрела контролировали обстановку, в случае необходимости давали сигнал тревоги или самостоятельно уничтожали пулеметным огнем мелкие группы пехоты. Потому скрытность стала необходимым условием успешного сближения с противником. Ночные рейды, помимо всего прочего, требовали скрытности еще большей, так как поднятая тревога оставляла слишком мало шансов выполнить задачу и уцелеть.

На Западном фронте траншейная война началась еще в 1914 году. Обе стороны были вынуждены признать, что старая тактика в новых условиях войны стала бесполезной. Командиры германской армии начали вырабатывать новую тактику, основанную на использовании «штурмовых отрядов» (Stosstrupps).

Групповая тактика пехоты. Сила огня обороны была так велика, а преодоление укрепленной полосы и развитие прорыва так сложно, что необходима была специальная подготовка войск, назначаемых для прорыва, — ознакомление с приемами уничтожения искусственных препятствий, с приемами боя по овладению первой линией, т. е. так называемым боем в траншеях. Помимо чисто технической подготовки операция прорыва, требующая высокого подъема духа, отваги и решительности идти вперед, вполне естественно требует моральной подготовки. Опыт войны выдвинул вопрос о формировании особых отдельных штурмующих частей, которые на русском фронте получили название ударных батальонов или частей смерти. Кроме отдельных частей затем стали формироваться в каждом полку ударные роты и даже взводы. Опыт же войны показал необходимость предварительных учений по прорыву укрепленных полос, при этом воспроизводилась в тылу точная копия того участка позиции противника, который был избран для прорыва.

Французская штурмовая группа захватывает германскую траншею. Пропагандистский рисунок. Обратите внимание: штурмовики вооружены пистолетами!

Особенно интересна тактика штурмовых групп, развитая германской армией между 1916 и 1918 годами. Штурмовые группы представляли собой отборные части пехоты. В них набирали наиболее опытных и физически подготовленных солдат с высоким уровнем мотивации, обучали их использовать преимущества быстрой атаки, обходить сильно укрепленные пункты. Сравнительно небольшие штурмовые группы могли просачиваться в глубину обороны противника, прерывать связь и пути снабжения, нападать на командные пункты, производя разрушения и внося сумятицу за передовыми линиями противника. Ключом к такому способу действий была подвижность. Едва штурмовые группы останавливались перед какой-нибудь отдельной позицией противника, они теряли свое преимущество, и атака срывалась. Первое использование таких особых частей во время сражения за Верден показало их эффективность, и вскоре их количество в германской армии стало расти. Кульминацией стало их массовое и успешное применение в ходе германского «наступления во имя мира» весной 1918 года. К этому времени концепция штурмовых групп развилась настолько, что позволяла стремительно окружать целые дивизии противника. Но германское наступление 1918 года настолько быстро истощило германские штурмовые части, что союзники смогли закрыть бреши, проделанные в их фронте. После того как выдохлись последние германские атаки, союзные армии сами перешли в наступление.

Сайт aromolux.ru

Что такое окопная война в истории

Позиционная война

В художественной литературе

См. также