Что такое покаяние в православии зачем оно человеку нужно

Что есть покаяние, а что таковым не является

Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода: встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим: прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. (Лк. 15,17-20)

Архимандрит Нектарий (Антонопулос)

Отцы Церкви называют покаяние «вторым Крещением», «обновлением Крещения». Через Таинство Крещения мы входим в Церковь, вступаем на путь, ведущий к Царствию Божию. Благодаря второму Крещению – покаянию – человек может слезами раскаяния омыться от греха, восстать от своего падения, исцелиться от ран и продолжить путь к Богу. К сожалению, немногие знают, что есть покаяние, каков его глубочайший смысл, в чем нужно каяться.

Покаяние не является некой юридической процедурой, которая освобождает человека от ощущения вины. Это не формальная исповедь, которую человек зачастую позволяет себе перед великими праздниками. Путь, пройденный блудным сыном, свидетельствует совсем об ином.

Само слово «покаяние»[1] означает кардинальное изменение человеческого существа, его возрождение, изменение образа мыслей, перемену жизни, отрицание греха всем сердцем. Другими словами, мы должны осознать всем своим существом, что путь греха, по которому мы шли, ведет к погибели. Нам нужно понять, что мы оказались в каком-то болоте, далеко от родного дома. Нам следует остановиться и сказать себе: «Куда мы идем? Это же безумие! У нашего Отца роскошный дворец, где все радует глаз, а мы сидим в трясине!» Мы должны найти в себе решимость вернуться в отцовский дом, в объятия Бога Отца и своих собратьев.

Для того, чтобы покаяние было истинным, нужно, чтобы оно совершилось на деле. Священномученик Косма Этолийский[2] говорит: «Даже если тебя простили все духовники, патриархи, архиереи и весь мир, ты все равно не будешь прощен, если не покаешься на деле». То есть если мы не удалимся от греха и не изменим свою жизнь, наше покаяние не будет истинным. Оно даже не является покаянием в полном смысле слова.

Многие люди с готовностью подходят к духовнику, удрученные тяжестью психологических и других проблем. Они исповедуются со слезами и дают обещания, что больше не вернутся к греху, что изменят свою жизнь и т.д. Но насколько глубоко такого рода покаяние? Оно не должно ограничиваться взрывом эмоций. Требуется время, труд, навык в добродетели и борьба с грехом при содействии благодати Божией. При этом покаяние осуществляется подспудно, тайным образом, в душе человека. Подобно тому, как если человек бросит семя в землю, и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает он, ибо земля сама собою производит… (Мк. 4,26-28).

Как мы уже сказали, покаяние невозможно без благодати Божией. Человек, пребывая во тьме греха, не понимая, насколько прекрасна жизнь в Боге, не может ощутить разницы между греховной жизнью мира и святой жизнью Церкви. Только когда благодать Божия всеет в его сердце семя Божественной любви, он сможет увидеть свою духовную несостоятельность. Солнечный свет, проникая в темную комнату, освещает все. Так и благодать Божия открывает нам опустошенность наших душ, обнажает наши страсти, наши грехи. Потому святые так усиленно просили Бога: «Даруй мне покаяние всецелое». Истинное покаяние – безопасный путь, ведущий в Царствие Божие.

Что такое исповедь

Если покаяние, то есть чувство раскаяния и неприятия греха, является как бы вступлением в Таинство, то исповедь, а именно исповедание грехов перед духовником, – это само Таинство. Как по поводу покаяния, так и по поводу исповеди существуют некоторые заблуждения.

Например, многие считают, что исповедь – это нечто вроде беседы, в которой обсуждаются наши грехи. Какое, однако, отношение имеет это к Таинству Покаяния? Если мы попытаемся проанализировать, что подвигает многих из нас к исповеди, то выяснится, что одни при этом стремятся получить некое облегчение от чувства вины; других гонит к священнику страх перед «наказанием» от Бога; третьи приходят не с целью, собственно, покаяться, а только для того, чтобы потом причаститься. Однако все это имеет слишком отдаленное отношение, или вовсе не имеет, к исповеди и покаянию.

Можно привести и другой образ. Подобно тому как больной человек показывает свои язвы врачу, описывает свою боль, беспокойство, ничего не скрывая, так же и мы поступаем на исповеди. Мы обнажаем свою душу, открываем свои ссадины, ушибы, признаем поставленный нам диагноз. Если ничего этого не происходит, то мы уйдем, не имея шансов когда-либо исцелиться. Язвы увеличатся, разложение и гниение будет прогрессировать, заражение основательно подорвет наше здоровье и приведет к смерти[3].

Из всего этого следует, что не Богу нужна наша исповедь, а мы нуждаемся в ней. Не нужно думать, что, исповедуясь, мы как бы оказываем некую услугу Богу. Все совсем не так, однако Он, как попечительный Отец, терпеливо, с неиссякаемой любовью ждет нашего обращения.

В этой связи стоит отметить, что если в западных христианских вероисповеданиях на исповеди, формальной и законнической, духовник и кающийся разделены друг от друга некоей ширмой, то в Православной Церкви исповедь осуществляется в непосредственном общении с духовенством, она возможна под духовным руководством, при личных контактах между духовным отцом и его чадами. Надо сказать, что многие исповедуются по обстоятельствам, там, где найдут духовника, и всякий раз у разных священников. Однако следует помнить, что здесь происходит то же самое, что и при телесных болезнях. Если каждый раз менять врача, то и лечение не может быть полноценным. Наш духовник – это единственный, кто знает «историю болезни», наши прежние прегрешения, особенности течения заболевания, – он один может нам эффективно помочь.

Другие люди приспособились, как говорят, иметь «две двери». У них есть постоянный духовник, но когда совершается что-то особо тяжкое, от стыда они избегают исповедоваться своему батюшке и идут к кому-то другому. Такое поведение, конечно, является ребячеством и насмешкой над Таинством. Оно показывает, насколько мы далеки от истинного покаяния.

Итак, необходимо стремиться к тому, чтобы иметь одного духовника, тогда наш путь будет безопаснее. Конечно, бывают ситуации, когда приходится менять священника. Но на это нужно решаться с большой осторожностью, рассудительностью, а главное, после внимательного исследования внутренних причин, побуждающих к подобной перемене.

[1] «Покаяние» (греч.) – полное изменение существа.

[2] Сщмч. Косма (1714-1779; пам. 11/24 авг.) – один из духовных вождей Греции периода османского ига; родом из области Этолия, окончил Афонскую духовную семинарию, пострижен в монастыре Филофей. Будучи рукоположен во пресвитера, вел активную проповедническую деятельность, за которую принял мученическую кончину. В 1961 г. канонизирован Элладской Православной Церковью.

Источник

Покаяние

Покая́ние (от греч. μετάνοια (мета­нойя) — пере­мена созна­ния, пере­осмыс­ле­ние, про­зре­ние; в сербск. пре­умљење) —

1) глу­бо­кое рас­ка­я­ние, сокру­ше­ние о грехах, харак­те­ри­зу­е­мое печа­лью и скор­бью, вызван­ной уязв­ле­нием сове­сти, но глав­ное, живым ощу­ще­нием раз­лу­че­ния с Богом; сопро­вож­да­е­мое твер­дым жела­нием очи­ще­ния, пре­об­ра­же­ния жизни; упо­ва­нием и надеж­дой на Гос­пода. В широ­ком смысле под пока­я­нием под­ра­зу­ме­ва­ется фун­да­мен­таль­ная пере­мена в жизни: от про­из­вольно-гре­хов­ной, само­лю­би­вой и само­до­ста­точ­ной – к жизни по запо­ве­дям Божиим, в любви и стрем­ле­нии к Богу.

2) Таин­ство Церкви, в кото­ром, по искрен­нем испо­ве­да­нии грехов перед лицом свя­щен­ника, греш­ник по мило­сер­дию Божию силой Боже­ствен­ной бла­го­дати осво­бож­да­ется от гре­хов­ной нечи­стоты.

Пока­я­ние – изме­не­ние внут­рен­ней и внеш­ней жизни чело­века, заклю­ча­ю­ще­еся в реши­тель­ном отвер­же­нии греха и стрем­ле­нии про­во­дить жизнь в согла­сии со все­свя­той волей Бога.

Пока­я­ние начи­на­ется с изме­не­ния чело­ве­че­ского ума, отвра­ща­ю­ще­гося от греха и жела­ю­щего соеди­ниться с Богом. Пока­я­ние всегда есть умо­пе­ре­мена, то есть пере­мена одного направ­ле­ния ума на другое. За изме­не­нием ума сле­дует изме­не­ние сердца, кото­рому Бог дает опытно познать Свою бла­го­дат­ную любовь и свя­тость. Позна­ние любви и свя­то­сти Божьей дает силы чело­веку не повто­рять грех и про­ти­во­сто­ять его дей­ствиям. В тоже время, бла­го­дат­ное вку­ше­ние Боже­ствен­ной любви и свя­то­сти тре­бует от чело­века нема­лого подвига для ее удер­жа­ния в своей душе. В этом подвиге Бог испы­ты­вает сво­бод­ное наме­ре­ние чело­века отри­нуть грех и вечно пре­бы­вать с Ним.

Сле­до­ва­ние Боже­ствен­ным запо­ве­дям встре­чает сопро­тив­ле­ние пад­шего чело­ве­че­ского есте­ства, отчего пока­я­ние нераз­рывно свя­зано с напря­же­нием воли в дви­же­нии от греха к Богу или подвиж­ни­че­ством. В подвиж­ни­че­стве от чело­века тре­бу­ется искрен­нее жела­ние пре­одо­леть грех, а от Бога пода­ется бла­го­дать для его пре­одо­ле­ния. Пока­ян­ный подвиг – дело всей жизни чело­века, поскольку чело­век всю жизнь должен стре­миться к соеди­не­нию с Богом и осво­бож­де­нию от греха.

Для отпу­ще­ния соде­ян­ных грехов Цер­ко­вью уста­нов­лено Таин­ство Пока­я­ния (Испо­ведь), тре­бу­ю­щего искрен­него рас­ка­я­ния чело­века в совер­шен­ном грехе и реши­мо­сти не повто­рять его с помо­щью Бога. Пока­я­ние – это обли­че­ние своего греха, это реши­мость не повто­рять его в даль­ней­шем.

Мы грешим против Бога, против ближ­него и против самих себя. Грешим делами, сло­вами и даже мыс­лями. «Нет чело­века, кото­рый пожи­вет на земле и не согре­шит», гово­рится в заупо­кой­ной молитве. Но нет и такого греха, кото­рый не про­ща­ется Богом при нашем пока­я­нии. Ради спа­се­ния греш­ни­ков Бог стал чело­ве­ком, был распят и вос­крес из мерт­вых.

Явно испо­ведь при­ни­мает свя­щен­ник, а неви­димо – Сам Гос­подь, давший пас­ты­рям Церкви отпус­кать грехи. «Гос­подь и Бог наш Иисус Хри­стос, бла­го­да­тию и щед­ро­тами Своего чело­ве­ко­лю­бия, да про­стит тебе вся пре­гре­ше­ния твоя, и я, недо­стой­ный иерей, вла­стью Его, мне данною, прощаю и раз­ре­шаю тебя от всех грехов твоих», – сви­де­тель­ствует свя­щен­ник.

Каждая испо­ведь — сту­пень

В раз­ре­ши­тель­ной молитве, кото­рую свя­щен­ник читает над каждым чело­ве­ком инди­ви­ду­ально, есть такие слова: «При­мири и соедини его Святей Твоей Церкви… подаждь ему образ пока­я­ния…» То есть время для пока­я­ния вроде уже кон­чи­лось, вроде чело­век испо­ве­дался, а просит Гос­пода, чтобы подал ему образ пока­я­ния. А почему? Потому, как гово­рят святые отцы, что, когда чело­век входит в темную ком­нату, он вна­чале не видит ничего, а потом глаза отды­хают, он начи­нает раз­ли­чать круп­ные пред­меты, потом более мелкие, а если осве­тить ком­нату, то он будет еще более подробно всё видеть – от испо­веди к испо­веди чело­век духовно про­зре­вает.

Каждая испо­ведь – есть сту­пень для сле­ду­ю­щего этапа. Гос­подь потом ещё откры­вает, ещё, по частям. Сна­чала – самое глав­ное, замет­ное, потом меньше, меньше, меньше, даже до слов иногда вспо­ми­на­ется то, как чело­век согре­шил. Это и есть тот труд пока­ян­ный, кото­рый совер­шает чело­век, ста­ра­ю­щийся изба­виться от грехов.

Чем истин­ное хри­сти­ан­ское пока­я­ние отли­ча­ется от меха­ни­че­ского пере­чис­ле­ния грехов?

Отно­ше­ние к пока­я­нию как к меха­ни­че­скому дей­ствию осво­бож­де­ния от гнёта греха стро­ится на ложной, грубо-юри­ди­че­ской интер­пре­та­ции учения о Спа­се­нии и под­ра­зу­ме­вает, в каче­стве глав­ного усло­вия, необ­хо­ди­мость меха­ни­че­ского пере­чис­ле­ния грехов. Сооб­разно этой идее, самое важное — озву­чить грехи перед свя­щен­ни­ком; тот в свою оче­редь помо­лится, а Бог, будучи бес­ко­нечно мило­серд­ным, непре­менно отклик­нется и про­стит.

В дей­стви­тель­но­сти же основа пока­я­ния должна лежать не только в осо­зна­нии вины, но и в твер­дом жела­нии внут­рен­него очи­ще­ния, изме­не­ния жизни, иско­ре­не­ния гре­хов­ных жела­ний, гре­хов­ных стра­стей. Плодом пока­я­ния должны быть не только слёзы сожа­ле­ния о грехе, но и добрые дела. Без такого стрем­ле­ния невоз­можно упо­доб­ле­ние Богу, соеди­не­ние с Ним и обо­же­ние. Если чело­век, каясь о грехах, имеет в виду выше­ска­зан­ное, Бог помо­гает ему, укреп­ляет духов­ные силы, утвер­ждает в добре.

По мере воз­рас­та­ния в пра­вед­но­сти чело­век начи­нает заме­чать в себе и сокру­шаться даже и о таких помыс­лах, мыслях, поступ­ках, о кото­рых раньше не заду­мы­вался (в плане нрав­ствен­ной оценки) или же вовсе не считал их гре­хами. Чем чище и совер­шен­нее ста­но­вится чело­век, тем выше ста­но­вится и его спо­соб­ность к долж­ному вос­при­я­тию бла­го­дати, тем выше радость от обще­ния с Богом и выше спо­соб­ность жить по зако­нам Цар­ства святых.

Меха­ни­че­ское пока­я­ние сви­де­тель­ствует о непо­ни­ма­нии чело­ве­ком соб­ствен­ной гре­хов­но­сти. И если оно посто­янно сопро­вож­да­ется неже­ла­нием каю­ще­гося отка­зы­ваться от греха, неже­ла­нием рабо­тать над собой, в этом может усмат­ри­ваться злое упор­ство, грубое пре­не­бре­же­ние Божьим зако­ном: мол, пони­маю, что согре­шаю, но исправ­ляться, увы, не желаю.

По этой при­чине спут­ни­ком меха­ни­че­ского пока­я­ния нередко высту­пает само­оправ­да­ние и обви­не­ние ближ­них. Хри­сти­ан­ское же пока­я­ние тре­бует при­зна­ния и осмыс­ле­ния соб­ствен­ной вины и не под­ра­зу­ме­вает пере­бра­сы­ва­ния личной ответ­ствен­но­сти на других.

Чем пока­я­ние отли­ча­ется от рас­ка­я­ния?

В оби­ходе, как пра­вило, отож­деств­ля­ются сов­ме­сти­мые, но отнюдь не сино­ни­мич­ные тер­мины — пока­я­ние и рас­ка­я­ние. Если судить по про­изо­шед­шему с Иудой (см. Мф.27:3–5 ), рас­ка­я­ние может быть и без пока­я­ния, т. е. бес­по­лез­ным, а то и поги­бель­ным. Несмотря на свое созву­чие в рус­ском языке, в тексте Свя­щен­ного Писа­ния этим тер­ми­нам соот­вет­ствуют раз­но­ко­рен­ные слова μετάνοια (мета­нойя) и μεταμέλεια (мета­ме­лия). Слово μετανοέω (мета­ноэо) значит «пере­ме­нять свой образ мыслей», изме­нять виде­ние, пони­ма­ние смысла жизни и ее цен­но­стей. А эти­мо­ло­гия слова μεταμέλεια (мета­ме­лия) (μέλομαι, меломэ — забо­титься) ука­зы­вает на изме­не­ние пред­мета заботы, устрем­ле­ний, попе­че­ний. Пока­я­ние в отли­чие от рас­ка­я­ния пред­по­ла­гает именно глу­бин­ное пере­осмыс­ле­ние всего в корне, пере­мену не только пред­мета стрем­ле­ний, забот, но каче­ствен­ную пере­мену самого ума.

Воз­можно ли пока­я­ние после смерти?

Пока­я­ние как сред­ство очи­ще­ния чело­века от скверны греха, сред­ство вос­ста­нов­ле­ния лич­ност­ных отно­ше­ний с Богом воз­можно для чело­века только в рамках земной жизни. Земная Цер­ковь предо­став­ляет ему для этого все необ­хо­ди­мые бла­го­дат­ные дары.

В ад же чело­век попа­дает в том случае, если не уде­ляет спа­се­нию долж­ного вни­ма­ния или даже прямо про­ти­вится Божьему Про­мыслу о спа­се­нии. Соб­ственно, поэтому ад и ста­но­вится его посмерт­ным при­ста­ни­щем до дня Страш­ного Суда, как зако­но­мер­ный итог доб­ро­вольно выбран­ного им жиз­нен­ного пути.

Несмотря на то, что в аду нет места пока­я­нию (изме­не­нию жизни в соот­вет­ствии с Божьими Запо­ве­дями), там есть рас­ка­я­ние (сожа­ле­ние о совер­шён­ном грехе), и причём очень мучи­тель­ное. Однако рас­ка­я­ние греш­ника в аду — в отли­чие от пока­я­ния пра­вед­ника, сожа­ле­ю­щего о совер­шен­ном грехе прежде всего как о пре­граде к обще­нию с Богом, часто обу­слов­ли­ва­ется ужасом поло­же­ния и сожа­ле­нием об утрате земных благ, а его отно­ше­ние к Богу часто сопро­вож­да­ется оже­сто­че­нием.

Это душев­ное состо­я­ние можно оха­рак­те­ри­зо­вать так: рас­ка­я­ние есть — а любви к Богу нет, и жела­ния жить по зако­нам святых — тоже нет. Полу­ча­ется, что даже если бы он, пре­бы­вая в таком состо­я­нии, и был пере­ве­ден в Цар­ство святых, разве он радо­вался бы там той же радо­стью, кото­рую испы­ты­вают святые? Если Бог ему не нужен, а запо­веди чужды или, что хуже, нена­вистны, что ему делать в Раю?

Соб­ственно рас­по­ло­жен­ность души к аду или Раю без­оши­бочно выяв­ля­ется уже и на част­ном суде. Стало быть, невоз­мож­ность пока­я­ния за гробом нельзя сво­дить к гру­бому юри­дизму, мол греш­ник и рад бы при­не­сти пока­я­ние, да Бог не доз­во­ляет: греш­ник сам запи­рает для себя двери к пока­я­нию, двери к Цар­ству Небес­ному, ещё на земле.

Спра­вед­ливо ли опре­де­лять для чело­века участь в веч­но­сти на осно­ва­нии крат­кой земной жизни?

Грехи имеют свой­ство пере­рас­тать в стра­сти, а добрые дела — в доб­ро­де­тели. Вре­мени земной жизни чело­века вполне доста­точно для того, чтобы духовно опре­де­литься по отно­ше­нию к Богу, при­об­щиться к Его благой воле или вос­про­ти­виться ей, избрать спа­се­ние или поги­бель.

Воз­можно ли пока­я­ние для неве­ру­ю­щих?

Одна при­хо­жанка в неко­то­ром недо­уме­нии рас­ска­зы­вает: “Я никак не могу бро­сить курить. И молюсь, и испо­ве­ду­юсь, и помощи Божией прошу, а никак грех куре­ния побе­дить не могу. А вот мой кол­лега, чело­век вообще неве­ру­ю­щий, поду­мал, что куре­ние это плохо, взял и бросил. Значит, он побе­дил грех, а в книгах мы читаем, и в про­по­ве­дях отцы гово­рят, что без помощи Божией, без молитвы побе­дить грех невоз­можно”.
Дей­стви­тельно, так бывает, можно при­ве­сти и мно­же­ство других при­ме­ров, как пра­во­слав­ный чело­век не может спра­виться, напри­мер, со зло­упо­треб­ле­нием алко­го­лем, а другой чело­век, просто жела­ю­щий вести здо­ро­вый образ жизни, и про Бога не думает, на испо­веди не кается, а взял и бросил. Но ведь грех — это не просто кон­крет­ный посту­пок или наша при­вычка, но — это состо­я­ние нашей души, это то, что отде­ляет нас от Бога. В прин­ципе, грех у нас один: он в том, что мы отпали от Бога — и потому, что носим печать пер­во­род­ного греха, и в резуль­тате своих соб­ствен­ных грехов. Мы не можем видеть Бога, с Богом общаться, у нас и потреб­но­сти нет Его видеть, — вот это и есть грех. А все кон­крет­ные про­яв­ле­ния — курил чело­век, или еще что-то делал — это только част­но­сти. Можно не курить, не гра­бить банк, не воро­вать, и при этом быть дале­ким от Бога.
Исходя из такого пони­ма­ния, очи­ще­ние от греха, пока­я­ние — это пере­мена образа мыш­ле­ния, образа жизни. Это вообще — другая жизнь: чело­век жил вне Бога, вся жизнь его была без Бога, он не думал о грехах, а сейчас он пока­ялся, отрекся, пере­ме­нился, начал жить для Бога, для соеди­не­ния с Ним.
cвя­щен­ник Нико­лай Лызлов

Грехи наши и паде­ния были видимы миру, но наше пока­я­ние было дове­домо и зримо только одному Гос­поду Богу.
игумен Фео­до­сий

Пока­я­ние всегда при­лично всем греш­ни­кам и пра­вед­ни­кам, жела­ю­щим улу­чить спа­се­ние. И нет пре­дела усо­вер­ше­нию, потому что совер­шен­ство и самых совер­шен­ных под­линно несо­вер­шенно. Посему-то пока­я­ние до самой смерти не опре­де­ля­ется ни вре­ме­нем, ни делами.
прп. Исаак Сирин

Источник

Каяться нужно — в прошедшем времени

Мы один раз в жизни принимаем Крещение и миропомазываемся. В идеале один раз венчаемся. Таинство Священства не носит всеобъемлющего характера, оно совершается лишь над тем, кому Господь судил быть принятым в клир. В Таинстве Соборования наше участие очень невелико. А вот Таинства Исповеди и Причащения ведут нас через всю жизнь к вечности, без них немыслимо бытие христианина. К ним мы приступаем раз за разом. Так что рано или поздно имеем все же возможность задуматься: а правильно ли мы к ним готовимся? И понять: нет, скорее всего, не совсем. Поэтому разговор об этих Таинствах представляется нам очень важным. В настоящем номере, в беседе с главным редактором журнала игуменом Нектарием (Морозовым), мы решили коснуться (потому что охватить все — задача непосильная, слишком «безбрежная» тема) исповеди, а в следующий раз — поговорить о Причащении Святых Таин.

Игумен Нектарий (Морозов)

— Предполагаю, точней, догадываюсь: девять из десяти приходящих на исповедь исповедоваться не умеют…

— Действительно, это так. Даже регулярно ходящие в храм люди многих вещей в нем делать не умеют, но хуже всего дело обстоит именно с исповедью. Очень редко прихожанин исповедуется правильно. Исповедоваться надо учиться. Конечно, было бы лучше, если бы о Таинстве Исповеди, о покаянии говорил опытный духовник, человек высокой духовной жизни. Если я решаюсь здесь об этом говорить, то просто как человек исповедующийся — с одной стороны, и с другой — как священник, которому довольно часто приходится исповедь принимать. Я постараюсь обобщить свои наблюдения за собственной душой и за тем, как другие участвуют в Таинстве Покаяния. Но ни в коем случае не считаю свои наблюдения достаточными.

— Поговорим о наиболее распространенных недоумениях, заблуждениях и ошибках. Человек идет на исповедь впервые; он слышал, что прежде, чем причащаться, надо исповедоваться. И что на исповеди надо говорить свои грехи. У него сразу возникает вопрос: а за какой период «отчитываться»? За всю жизнь, начиная с детства? Но разве это все перескажешь? Или не надо все пересказывать, а надо просто сказать: «В детстве и в юности много раз проявлял эгоизм» или «В молодости был очень горд и тщеславен, да и сейчас, по сути, остаюсь таким же»?

— Если человек пришел на исповедь впервые — совершенно очевидно, что ему надо исповедаться за всю прошедшую жизнь. Начиная с того возраста, когда он уже мог отличать добро от зла — и до того момента, как он решил, наконец, исповедаться.

Как можно рассказать всю свою жизнь за короткое время? На исповеди мы рассказываем все же не всю свою жизнь, а то, что является грехом. Грехи — это конкретные события. Однако нет необходимости пересказывать все случаи, когда вы согрешили гневом, например, или ложью. Надлежит сказать, что вы совершали этот грех, и привести какие-то наиболее яркие, наиболее страшные проявления этого греха — те, от которых болит по-настоящему душа. Есть еще один указатель: что вам меньше всего хочется о себе рассказывать? Вот именно это и надо рассказать в первую очередь. Если вы идете на исповедь в первый раз, вам лучше всего поставить перед собой задачу: исповедаться в самых тяжелых, самых мучительных грехах. Потом уже исповедь станет более полной, более глубокой. Первая исповедь такой быть не может — по нескольким причинам: это и психологический барьер (впервые прийти и при священнике, то есть при свидетеле, сказать Богу о своих грехах — это нелегко) и другие препятствия. Человек ведь не всегда понимает, что есть грех. К сожалению, даже и не все люди, живущие церковной жизнью, знают и хорошо понимают Евангелие. А кроме как в Евангелии, ответа на вопрос, что есть грех, а что есть добродетель, нигде, пожалуй, не найдешь. В окружающей нас жизни многие грехи стали привычным явлением… Но даже и при чтении Евангелия человеку его грехи открываются не сразу, их открывает постепенно благодать Божия. Преподобный Петр Дамаскин говорит, что начало здравия души есть видение своих грехов бесчисленными, как песок морской. Если бы Господь сразу открыл человеку его греховность во всем ее ужасе — ни один человек этого вынести не смог бы. Вот почему Господь открывает человеку его грехи постепенно. Это можно сравнить с чисткой луковицы — сначала одну шкурку сняли, потом вторую — и, наконец, до самой луковицы добрались. Вот почему очень часто бывает так: человек ходит в храм, регулярно исповедуется, причащается — и осознает, наконец, необходимость так называемой генеральной исповеди. Очень редко бывает, что человек готов к ней сразу.

— Что это такое? Чем генеральная исповедь отличается от обычной?

— Генеральной исповедью, как правило, называют исповедь за всю прожитую жизнь, и в определенном смысле это верно. Но генеральной можно назвать исповедь и не столь всеобъемлющую. Мы каемся в своих грехах из недели в неделю, из месяца в месяц, это — простая исповедь. Но время от времени нужно устраивать себе генеральную исповедь — пересмотр всей своей жизни. Не той, что прожита, а той, что сейчас. Мы видим, что одни и те же грехи у нас повторяются, избавиться от них не получается — вот поэтому надо разобраться в себе. Всю свою жизнь, как она есть сейчас, пересмотреть.

— Как относиться к так называемым вопросникам для генеральной исповеди? Их можно видеть в церковных лавках.

— Если под генеральной исповедью понимать именно исповедь за всю прожитую жизнь, то здесь действительно возникает необходимость в каких-то внешних пособиях. Лучшее пособие для исповедников — это книга архимандрита Иоанна (Крестьянкина) «Опыт построения исповеди», она о духе, правильном настрое кающегося человека, о том, в чем именно надо каяться. Есть книга «Грех и покаяние последних времен. О тайных недугах души» архимандрита Лазаря (Абашидзе). Полезны выдержки из святителя Игнатия (Брянчанинова) — «В помощь кающемуся». Что касается вопросников — да, есть духовники, есть священники, которые этих вопросников не одобряют. Говорят, что в них можно вычитать такие грехи, о которых читающий и слыхом не слыхал, а прочитает — и повредится. Но, к сожалению, почти не осталось таких грехов, о которых современный человек не знал бы. Да, там есть вопросы неумные, грубые, есть вопросы, грешащие явно излишним физиологизмом… Но если относиться к вопроснику как к рабочему инструменту, как к плугу, которым один раз нужно всего себя перепахать, то, я думаю, использовать его можно. В старину подобные вопросники называли таким чудным для современного уха словом «поновление». Действительно, человек с их помощью поновлял себя как образ Божий, как поновляют старую, обветшавшую и закопченную икону. Думать о том, в хорошей или плохой литературной форме составлены эти вопросники, совершенно необязательно. К серьезным недостаткам некоторых вопросников нужно отнести вот что: составители включают в них то, что, в сущности, грехом не является. Не мыл ли руки душистым мылом, например, или не стирал ли в воскресенье… Если стирал во время воскресной службы — это грех, а если стирал после службы, потому что другого времени не было,— лично я в этом греха не вижу.

— К сожалению, в наших церковных лавках можно подчас такое купить…

— Вот почему необходимо посоветоваться со священником прежде, чем использовать вопросник. Могу порекомендовать книгу иерея Алексия Мороза «Исповедую грех, батюшка» — это разумный и очень подробный вопросник.

— Здесь же необходимо уточнить: что мы подразумеваем под словом «грех»? Большинство исповедующихся, произнося это слово, имеют в виду именно греховный поступок. То есть, по сути, проявление греха. Например: «Вчера был резок и жесток с мамой». Но ведь это не отдельный, не случайный какой-то эпизод, это проявление греха нелюбви, нетерпимости, непрощения, эгоизма. Значит, нужно не так говорить, не «вчера был жесток», а просто «я жесток, во мне мало любви». Или как нужно говорить?

Фото Е. Кирилловых

— Грех — это проявление страсти на деле. Надо каяться в конкретных грехах. Не в страстях как таковых, потому что страсти — они всегда одни и те же, можно на всю жизнь одну исповедь себе написать, а в тех грехах, которые от исповеди до исповеди были совершены. Исповедь — это то Таинство, которое дает нам возможность положить начало новой жизни. Мы покаялись в совершенных грехах, и с этого момента наша жизнь началась заново. Это и есть то чудо, которое в Таинстве Исповеди совершается. Вот почему каяться нужно всегда — в прошедшем времени. Не надо говорить: «Я обижаю ближних», надо сказать: «Я обижал ближних». Потому что у меня есть намерение, сказав это, впредь людей не обижать.

Каждый грех на исповеди должен быть назван так, чтоб было понятно, в чем именно он заключается. Если мы каемся в празднословии, не надо все эпизоды нашего празднословия пересказывать и все наши праздные слова повторять. Но если в каком-то случае празднословия было столько, что мы кого-то этим утомили или наговорили чего-то совсем уж лишнего — наверное, надо об этом на исповеди сказать чуть подробней, определенней. Есть ведь такие слова евангельские: За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда (Мф. 12, 36). Надо и на исповедь свою заранее с этой точки зрения посмотреть — не будет ли в ней празднословия.

— И все же о страстях. Если я испытываю раздражение от просьбы моего ближнего, но ничем этого раздражения не выдаю и необходимую помощь ему оказываю — должна ли я каяться в испытанном мною раздражении как в грехе?

— Если Вы, чувствуя в себе это раздражение, сознательно боролись с ним — это одна ситуация. Если же Вы это свое раздражение приняли, развивали его в себе, упивались им — это ситуация другая. Все зависит от направления воли человека. Если человек, испытывая греховную страсть, обращается к Богу и говорит: «Господи, я этого не хочу и не желаю, помоги мне от этого избавиться» — греха на человеке практически нет. Грех есть — настолько, насколько в этих искусительных желаниях участвовало наше сердце. И насколько мы позволяли ему в этом участвовать.

— Видимо, надо остановиться на «болезни рассказывания», проистекающей от определенного малодушия при исповеди. К примеру, вместо того, чтобы сказать «я вела себя эгоистично», я начинаю рассказывать: «На работе… мой коллега говорит… а я в ответ говорю…» и т. д. О грехе своем я в конечном итоге сообщаю, но — именно вот так, в обрамлении рассказа. Это даже не обрамление, эти рассказывания играют, если разобраться, роль одежды — мы одеваемся в слова, в сюжет, чтоб не чувствовать себя голыми на исповеди.

— Действительно, так легче. Но не нужно облегчать себе задачу исповеди. На исповеди не должно быть ненужных подробностей. Не должно быть каких-то других людей с их поступками. Потому что когда мы говорим о других людях, мы чаще всего оправдываем себя за счет этих людей. Также мы оправдываемся за счет каких-то наших обстоятельств. С другой стороны, иногда мера прегрешения зависит от обстоятельств совершения греха. Избить человека по пьяной злобе — это одно, остановить преступника, защищая жертву,— совсем другое. Отказать в помощи ближнему из-за лени и эгоизма — одно, отказать потому, что температура в тот день была сорок,— другое. Если человек, умеющий исповедоваться, исповедуется подробно — священнику легче увидеть, что и почему с этим человеком происходит. Таким образом, обстоятельства совершения греха нужно сообщать только в том случае, если без этих обстоятельств не понятен совершенный вами грех. Этому тоже учатся на опыте.

Лишнее рассказывание на исповеди может иметь еще и другую причину: потребность человека в участии, в душевной помощи и тепле. Здесь, может быть, уместна беседа со священником, но она должна быть в другое время, никак уж не в момент исповеди. Исповедь — это Таинство, а не беседа.

— Священник Александр Ельчанинов в одной из своих записей благодарит Бога за то, что Он помогает ему всякий раз переживать исповедь как катастрофу. Что мы должны делать для того, чтоб наша исповедь, по крайней мере, не была сухой, холодной, формальной?

Икона Божией Матери «Нечаянная радость»

— Надо помнить, что исповедь, которую мы произносим в храме,— это верхушка айсберга. Если вот эта исповедь — это все, и ею все ограничивается — можно сказать, что у нас ничего нет. Не было исповеди на самом деле. Есть только благодать Божия, которая вопреки нашему неразумию и безрассудству действует все-таки. У нас есть намерение каяться, но оно формально, оно сухо и безжизненно. Это как та смоковница, которая если и принесет какие-то плоды, то с великим трудом.

Наша исповедь в другое время совершается и в другое время готовится. Когда мы, зная, что завтра пойдем в храм, будем исповедоваться, садимся и разбираемся в своей жизни. Когда я задумываюсь: почему за это время столько раз осуждал людей? А потому, что, осуждая их, я сам в своих глазах выгляжу лучше. Я, вместо того, чтоб заниматься собственными грехами, осуждаю других и оправдываю себя. Или нахожу для себя в осуждении какое-то удовольствие. Когда я понимаю, что, пока я осуждаю других, я не буду иметь благодати Божией. И когда я говорю: «Господи, помоги мне, иначе — сколько я буду убивать этим свою душу?». После этого я приду на исповедь и скажу: «Я без числа осуждал людей, я превозносился над ними, я находил для себя в этом сладость». Мое покаяние заключается не только в том, что я это произнес, но в том, что я решил больше этого не делать. Когда человек кается именно так, он от исповеди получает очень большое благодатное утешение и совсем по-другому исповедуется. Покаяние — это изменение человека. Если изменения не произошло, исповедь осталась до известной степени формальностью. «Исполнением христианского долга», как почему-то принято было выражаться до революции.

Есть примеры святых, которые приносили покаяние Богу в сердце своем, изменяли свою жизнь, и Господь это покаяние принимал, хотя не было над ними епитрахили, и молитва об оставлении грехов не была прочитана. Но покаяние-то было! А у нас по-другому — и молитва прочитана, и причастился человек, а покаяния как такового не произошло, разрыва в цепи греховной жизни нет.

Есть люди, которые приходят на исповедь и, встав уже перед аналоем с крестом и Евангелием, начинают вспоминать, чем они согрешили. Это всегда сущее мучение — и для священника, и для тех, кто ждет своей очереди, и для самого человека, конечно. Как к исповеди готовиться? Во-первых — внимательной трезвой жизнью. Во-вторых — есть хорошее правило, взамен которого ничего не придумаешь: каждый день вечером уделять пять-десять минут даже не размышлению о том, что произошло в течение дня, а покаянию перед Богом в том, в чем человек считает себя согрешившим. Сесть и мысленно пройти день — от утренних часов до вечерних. И каждый грех для себя осознать. Большой грех или малый — его надо понять, прочувствовать и, как говорит Антоний Великий,— поставить меж собой и Богом. Увидеть в нем препятствие между собой и Творцом. Почувствовать эту страшную метафизическую сущность греха. И за каждый грех попросить у Бога прощения. И в сердце своем положить желание оставить эти грехи в дне минувшем. Желательно эти грехи в какой-то блокнот записывать. Это помогает полагать греху предел. Не записали мы этот грех, чисто механического такого действия не сделали, и он «перешел» в следующий день. Да и готовиться к исповеди тогда будет проще. Не надо все «вдруг» припоминать.

— Некоторые прихожане предпочитают исповедь в такой форме: «Согрешил против такой-то заповеди». Это удобно: «Согрешил против седьмой» — и больше ничего рассказывать не надо.

— Я полагаю, что это совершенно неприемлемо. Любая формализация духовной жизни эту жизнь убивает. Грех — это боль человеческой души. Если этой боли нет, то нет и покаяния. Преподобный Иоанн Лествичник говорит, что о прощении наших грехов нам свидетельствует та боль, которую мы чувствуем, каясь в них. Если мы не испытываем боли, у нас есть все основания сомневаться, что грехи нам прощены. А преподобный Варсонофий Великий, отвечая на вопросы различных людей, неоднократно говорил, что признак прощения — это потеря сочувствия к прежде совершенным грехам. Вот это и есть то изменение, которое с человеком должно произойти, внутренний поворот.

— Еще одно распространенное мнение: зачем я буду каяться, если я знаю, что все равно не изменюсь — это будет с моей стороны лицемерием и ханжеством.

Фото Ю. Ракиной

— «Невозможное человекам возможно Богу». Что такое грех, почему человек вновь и вновь его повторяет, даже понимая, что это плохо? Потому что это то, что возобладало над ним, что вошло в его природу, сломало ее, исказило. И сам человек с этим справиться не может, ему нужна помощь — благодатная помощь Божия. Через Таинство Покаяния человек прибегает к Его помощи. Первый раз человек приходит на исповедь и подчас даже не собирается свои грехи оставлять, но пусть он хотя бы раскается в них перед Богом. О чем мы просим Бога в одной из молитв Таинства Покаяния? «Ослаби, остави, прости». Сначала ослаби силу греха, потом остави, и уж потом — прости. Бывает так, что человек приходит на исповедь много раз и кается в одном и том же грехе, не имея сил, не имея решимости его оставить, но кается искренне. А Господь за это покаяние, за это постоянство посылает человеку свою помощь. Есть такой замечательный пример, по-моему, у святителя Амфилохия Иконийского: некий человек приходил в храм и там вставал на колени перед иконой Спасителя и слезно каялся в ужасном грехе, который раз за разом вновь совершал. Его душа настолько исстрадалась, что он однажды сказал: «Господи, я устал от этого греха, я никогда его более не совершу, я Тебя Самого призываю в свидетели на Страшном Суде: этого греха отныне не будет в моей жизни». После этого он вышел из храма и вновь впал в этот грех. И что же он сделал? Нет, не удавился и не утопился. Вновь пришел в храм, встал на колени и каялся в падении. И так, возле иконы, умер. И святителю была открыта участь этой души. Господь помиловал каявшегося. И диавол спрашивает Господа: «Как же так, разве он не обещал Тебе много раз, не призывал Тебя Самого в свидетели и не обманывал потом?». И Бог отвечает: «Если ты, будучи человеконенавистником, столько раз после его обращений ко Мне принимал его к себе обратно, как же Я его не приму?».

А вот известная лично мне ситуация: в один из московских храмов регулярно приходила девушка и исповедовалась в том, что зарабатывает себе на жизнь древнейшей, как говорится, профессией. Никто не допускал ее до Причастия, конечно, но она продолжала ходить, молилась, пыталась как-то участвовать в жизни прихода. Не знаю, удалось ли ей оставить это ремесло, но точно знаю, что Господь ее хранит и не оставляет, ожидая необходимой перемены.

Очень важно верить в прощение грехов, в силу Таинства. Те, кто не верит, жалуются, что после исповеди не наступает облегчения, что они уходят из храма с тяжелой душой. Это от маловерия, даже от неверия в прощение. Вера должна давать человеку радость, а если веры нет, не нужно надеяться на какие-то душевные переживания и эмоции.

— Иногда бывает так, что некий давний (как правило) наш поступок вызывает у нас реакцию скорее юмористическую, чем покаянную, и нам представляется, что говорить об этом поступке на исповеди — это излишнее усердие, граничащее с ханжеством либо с кокетством. Пример: я вдруг вспоминаю, что когда-то в юности украла книгу в библиотеке дома отдыха. Думаю, что надо сказать об этом на исповеди: как ни крути, восьмая заповедь нарушена. И тут же самой становится смешно.

— Я бы не относился к этому столь несерьезно. Есть поступки, которые нельзя даже формально совершать, потому что они нас разрушают — даже не как людей веры, а просто как людей совестливых. Есть определенные барьеры, которые мы должны себе установить. Это святые могли иметь духовную свободу, которая позволяет совершать вещи, формально осуждаемые, но они совершали их только тогда, когда эти поступки были во благо.

— Верно ли, что не нужно каяться в грехах, совершенных до Крещения, если крестился в зрелом возрасте?

Фото Ю. Ракиной

— Формально верно. Но дело вот в чем: раньше Таинству Крещения всегда предшествовало Таинство Покаяния. Крещению Иоаннову, вхождению в воды Иордана предшествовало исповедание грехов. Сейчас взрослых людей в наших храмах крестят без исповедания грехов, лишь в некоторых храмах есть практика предкрещальной исповеди. И что происходит? Да, в крещении человеку грехи прощаются, но он не осознал этих грехов, не пережил покаяния в них. Вот почему он к этим грехам, как правило, возвращается. Разрыва не произошло, линия греха продолжается. Формально человек не обязан о грехах, совершенных до крещения, на исповеди говорить, но… лучше не углубляться в такие вот расчеты: «Это я должен сказать, а вот это могу не говорить». Исповедь не предмет такого торга с Богом. Здесь не в букве дело, здесь дело в духе.

— Мы достаточно много говорили здесь о том, как готовиться к исповеди, но что мы должны читать или, как говорят, вычитывать накануне дома, какие молитвы? В молитвослове есть Последование ко Святому Причащению. Нужно ли вычитывать его целиком и достаточно ли этого? Кроме того, Причастия за исповедью может ведь и не следовать. Что читать перед исповедью?

— Очень хорошо, если человек перед исповедью прочитает Покаянный канон Спасителю. Есть также очень хороший Покаянный канон Божией Матери. Это может быть просто молитва с покаянным чувством «Боже, буди милостив ко мне грешному». И очень важно, вспоминая каждый совершенный грех, доводя до сердца сознание его гибельности для нас, от души, своими словами попросить за него прощения у Бога, просто стоя перед иконами или полагая поклоны. Прийти к тому, что преподобный Никодим Святогорец называет ощущением себя «виновномилуемым». То есть почувствовать: я погибаю, и это сознаю, и не оправдываю себя. Я признаю себя достойным этой гибели. Но я с этим иду к Богу, повергаюсь перед Его любовью и надеюсь на Его милость, веря в нее.

У игумена Никона (Воробьева) есть замечательное письмо некоей женщине, уже немолодой, которая из-за возраста и болезни должна была приготовиться к переходу в Вечность. Он пишет ей: «Вспоминай все свои грехи и в каждом — даже и в том, который исповедала — кайся перед Богом, пока не почувствуешь, что Господь тебя прощает. Это не прелесть — почувствовать, что Господь прощает, это то, что святые отцы называли радостнотворным плачем — покаянием, приносящим радость». Это самое необходимое — почувствовать мир с Богом.

Источник