Что такое политическая религия
РЕЛИГИЯ И ПОЛИТИКА
Полезное
Смотреть что такое «РЕЛИГИЯ И ПОЛИТИКА» в других словарях:
Религия и политика — (religion and politics), отношения между духовной и светской властью и распространение религ. принципов или убеждений на полит. жизнь. Эти отношения часто приводили к конфликтам. Вера признается осн. источником легитимности и полит, мобилизации… … Народы и культуры
ПОЛИТИКА — (греч. гос. или обществ. дела, от государство), сфера деятельности, связанная с отношениями между классами, нациями и др. социальными группами, ядром которой является проблема завоевания, удержания и использования гос. власти. Самое… … Философская энциклопедия
Религия — Обелиск с религиозными текстами Религия особая форма осознания мира, обусловленная верой в сверхъестественное, включающая в себя свод моральных норм и типов поведения, о … Википедия
РЕЛИГИЯ — (от лат. religio благочестие, святыня, предмет культа). Светские авторы обычно определяют Р. как мироощущение, моральные нормы и тип поведения, которые основаны на вере в существование сверхъестественного мира или сверхъестественных существ Бога… … Философская энциклопедия
Религия и общество — Содержание 1 Религия и наука 1.1 Точки зрения 1.2 Отношения в обществе … Википедия
Религия в Турции — Айя София, освещённая в ночное время В Турции религия законодательно отделена от государства и свобода вероисповедания гарантирована каждому жителю страны … Википедия
Религия — (от лат. religio благочестие, набожность, святыня, предмет культа) мировоззрение и мироощущение, а также соответствующее поведение и специфические действия (Культ), которые основываются на вере в существование (одного или нескольких)… … Большая советская энциклопедия
Религия в Румынии — Религия в Румынии. Наиболее распространённое религиозное направление в Румынии православие, по данным общенациональной переписи 2002 года к православию отнесли себя 86,7 % общего населения страны. Подавляющее большинство православных… … Википедия
Религия в Южно-Африканской Республике — Религия в ЮАР. Согласно результатам переписи населения в 2001 году в ЮАР было следующее количество верующих по деноминациям[1]: Содержание 1 Христианство 2 Другие религии … Википедия
Религия в Черногории — Религия в Черногории. Преобладающим вероисповеданием в Черногории является православное христианство. Существуют значительные религиозные общины мусульман и католиков. Численность представителей прочих религий не превышает 0,1 % населения… … Википедия
ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕЛИГИИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕЛИГИИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
кандидат политических наук,
Дипломатическая Академия МИД России
в международных отношениях
Для того, чтобы оценить потенциальные возможности «православного мира» (будем пока употреблять это выражение в кавычках) необходимо поставить его в один ряд с другими транснациональными религиозными общностями, выступающими на мировой арене как политическое целое. Эти общности получили название «цивилизаций» или «миров» (христианский мир, исламский мир, православный мир и т.д.). В середине 90-х годов широкую известность получила точка зрения С.Хантингтона, согласно которой мировой порядок ближайшего будущего будет определяться именно взаимодействием и борьбой цивилизаций 1.
Тем не менее, современная теория мировой политики остается полностью сконцентрированной на государстве. Предполагается, что каждый «мир» должен состоять из государств, которые официально поддерживают друг друга и создают формальные межгосударственные объединения на основе религии (примерно такой точки зрения придерживается Хантингтон). Причем каждое государство должно официально заявить о своей принадлежности к определенной цивилизации: провозгласить себя исламским или православным. Ничего похожего в современном мире нет (вернее, межгосударственные объединения есть, но носят они в основном формальный характер). Государства, вроде бы принадлежащие к одному «миру», поражают разнообразием своих политических режимов, экономических систем и культур.
Но вполне возможно говорить о «мирах» или «цивилизациях», если мы выйдем за рамки государственно-центрического подхода.
Религия появляется на мировой арене не в виде межгосударственных союзов, а в виде системы транснациональных связей между государствами, отдельными группами, общинами и политическими движениями. Эти связи устанавливаются «поверх» государственных границ, создавая дополнительную мировую систему, существующую наряду с системой межгосударственных отношений. В каком-то смысле, происходит частичное возвращение мира к догосударственному состоянию, когда лояльность человека может принадлежать как государству, так и транснациональной религиозной общности.
Каждая транснациональная религиозная система («мир» или «цивилизация») состоит из разнородных элементов, включая государства, религиозные анклавы в границах других государств, транснациональные движения и т.д. Речь идет о транснациональных религиозных сообществах, основанных не на «просто религиях», а на религиозных идеологиях (называемых также политическими религиями).
К таким идеологиям относятся:
— политический ислам или исламизм,
— политический католицизм или теология освобождения и др.
Таким образом, сам факт, что люди исповедуют какую-либо религию не является политической проблемой. «Просто религии» в наше время не образуют транснациональных сообществ: их приверженцы, включая религиозное руководство, ощущают себя прежде всего лояльными гражданами своих государств. Например, та часть мусульман, живущих в Западной Европе, которая не идентифицирует себя с политическим исламом, не является источником угроз для целостности европейских государств. Угрозу представляют приверженцы политического ислама, которые в традиционном смысле могут даже не быть мусульманами: не знать основ ислама, не практиковать его, не соблюдать пищевых запретов и т.д.
Диффузная структура «цивилизаций»
Для иллюстрации понимания структуры «цивилизаций», возьмем общеупотребительное понятие «исламский» или «мусульманский» мир.
Многие советские исламоведы избегали говорить об исламском мире как политическом целом (цивилизации), основываясь на совершенно правильном положении, что так называемые исламские страны слишком разнятся по своим экономическим и политическим характеристикам (они предпочитали термин «исламский фактор») 6. В то же время, другие авторы свободно употребляют термин «исламский мир», однако расходятся во мнениях относительно того, из каких элементов этот мир состоит 7. Многие авторы, критикуя подход Хантингтона, указывают на якобы неразрешимые противоречия внутри «исламского мира», например, на конфликт суннизма с шиизмом 8.
В идеале сообщество мусульман должно совпадать с единым исламским государством. На практике реализации этой идеи оказалось добиться трудно. Между отдельными мусульманскими государствами существуют противоречия, которые не являются непреодолимыми, но не позволяют говорить об их объединении в единое государство. Межгосударственные союзы, основанные на исламе (Организация исламская конференция, Исламская комиссия Международного красного полумесяца, Исламский банк развития, Исламская организация по образованию, науке и культуре), носят формальный характер.
Доказательством существования мощных транснациональных исламских связей может служить, например, бурная отрицательная реакция всего исламского мира на книгу «Сатанинские стихи» Салмана Рушди. Демонстрации и другие акции протеста по этому поводу проходили не только в «официальных» исламских странах, но и везде, где живут сторонники политического ислама. Тем самым многие западные страны неожиданно оказались частью транснационального «исламского мира». Стало очевидным, что хотя в исламский мир могут входить целые государства (так называемые исламские, то есть, идеократические, например, Иран), его равноправной частью являются также политически активные исламские элементы в светских государствах: партии, движения, отдельные люди. Эти элементы, конечно, могут стремиться к завоеванию власти в своих государствах, но могут и устанавливать прочные контакты с единомышленниками поверх государственных границ.
Предположение, что книга Рушди может быть опубликована в России, также продемонстрировало, что трансграничные исламские связи существуют. 22 апреля 1998 г. мусульманские лидеры России, придерживающиеся самых разнообразных политических взглядов, (лидер радикальной организации Союз Мусульман России Надиршах Хачилаев, председатель Духовного управления мусульман Центрально-европейского региона России Равиль Гайнутдин, сторонник евразийского ислама Гейдар Джемаль и др.) выпустили совместное заявление, направленное против запланированного издательством «Лимбус-пресс» издания «Сатанинских стихов» на русском языке. Они писали, что «исполнителям этого преступного заказа никто не сможет гарантировать покой и личную безопасность в случае реализации этого враждебного плана. судьба предыдущих издателей этой книги в других странах должна послужить уроком тем, кто сегодня хочет испытать собственную судьбу», а на последовавшей пресс-конференции Н.Хачилаев прямо сослался на изданную аятоллой Хомейни фетву 11.
Возникает впечатление, что распоряжение лидера одного государства, пользующегося особым авторитетом в исламском мире, обязывает к действиям граждан других государств, причем светских и даже не мусульманских в культурном смысле. При этом никто не поднимал вопроса о противоречиях между шиитами и суннитами.
Другой иллюстрацией негосударственного понимания исламской солидарности может послужить тот факт, что во время кризиса 1991 г., даже в тех странах, где правящие режимы включили вооруженные силы в антииракскую коалицию (Марокко, Бангладеш, Египет, Сирия, Пакистан), проходили массовые демонстрации в поддержку Саддама Хусейна. Во всех этих случаях очевиден контраст между позицией правительства и позицией неправительственных организаций и отдельных граждан.
Ливийский лидер Муаммар Каддафи предоставил руководителю американской организации «Нация ислама» Л.Фаракану миллион долларов на ведение исламской пропаганды в США, а Фаракан в ответ выступил с призывами прекратить санкции против Ливии 10. Список подобных примеров можно продолжить.
Ни одно государство нельзя рассматривать как монолит: в светских государствах есть сегменты общества, ощущающие себя частью исламского мира, а в исламских идеократических государствах, разумеется, существует оппозиция (тайная или явная), которая себя частью исламского мира не ощущает.
Еще ярче эта диффузная структура «цивилизаций» проявляется в связи с «католическим миром» в понимании теологов освобождения, то есть, с католическим социалистическим миром.
Пожалуй, лишь Никарагуа можно назвать государством, воплотившим идеологию прогрессивного католицизма в жизнь на общенациональном уровне; по этой причине никакого союза государств на основе теологии освобождения возникнуть не могло. «Католический социалистический мир» теологов освобождения состоял исключительно из негосударственных субъектов: политических движений, базовых христианских общин и отдельных лиц.
В наше время «цивилизации» могут приобретать виртуальный характер: например, радикальные протестантские группы, основанные на идеологии «превосходства белой расы», еще в начале 80-х годов начали использовать возможности компьютерных сетей для обмена информацией. Эта «цивилизация» (если можно применить такой термин к виртуальной общности) является полностью нетерриториальной и состоит из «фантомных сотовых сетей» или «единиц с автономным управлением», не зависящих друг от друга, но способных к одновременным действиям во имя поставленной цели 14.
Каждая «цивилизация», таким образом, оказывается диффузной: исламский мир, например, включает в себя не только официальные исламские страны (в конституциях которых упоминается ислам как основа законодательства), но и многочисленные анклавы на территориях различных государств.
Такие разорванные в пространстве анклавы образовались уже во всех европейских странах.
«Второй религией» становится ислам во Франции и Италии 16. На территории Российской Федерации 16 августа 1998 г. (в селах Карамахи и Чабанмахи Буйнакского района республики Дагестан) возник исламский анклав, где отменялись законы России и вводились законы шариата.
Не удивительно, что многие ученые-исламоведы заимствуют лексикон международного коммунистического движения, говоря то о «Коминтерне ислама», то об «исламской гражданской войне в Испании» (то есть, о войне в Афганистане) 25. «Исламский мир», безусловно, не следует понимать как аналог Коминтерна, напротив, это структура, обратная Коминтерну. Коминтерн, при всем его негосударственном, даже антигосударственном характере, представлял из себя жесткую иерархическую структуру. У него был единый центр, рассылавший обязательные к исполнению директивы. Ничего подобного нельзя найти в современных транснациональных религиозных движениях, в частности, в транснациональном исламе. Формальные структуры здесь отсутствуют или не обладают достаточным влиянием. Тем не менее, у стороннего наблюдателя возникает впечатление вполне скоординированной деятельности. Каким образом транснациональные религиозные движения добиваются такой координации (если, конечно, не принимать во внимание версию с законспирированным руководящим центром)?
Ответ на этот вопрос специалисты видят в принципе эмуляции, который заключается в том, что, несмотря на отсутствие формальных руководящих структур, религиозно-политические группы воспроизводят организационные формы и доктрины друг друга 17. Если речь заходит о транснациональных религиозных режимах, многие полагают, что это означает формальные структуры, более или менее управляемые из единого центра. Но на практике речь не всегда идет о формальных организациях и запланированных кампаниях. Впечатление координации создается из-за того, что группы со сходными задачами возникают по принципу эмуляции в различных уголках мира.
Примерно так же, на основе эмуляции, возникают и действуют по всему миру исламские политические группировки, а также группы «белого арийского сопротивления».
Разумеется, после того как количество таких организаций возрастает, они могут устанавливать контакты между собой и создавать координационные центры.
Существует ли православный мир?
Вопрос о существовании православного мира может показаться праздным. С одной стороны, он безусловно существует как совокупность стран, где православие является основой культуры, а также отдельных общин и единичных приверженцев православия за пределами культурно-православного ареала. С другой стороны, на мировой политической сцене православный мир, в отличие от мира ислама или католического мира, почти не проявляет себя. Пока не возникло ни одной по-настоящему универсальной идеологии, которая могла бы охватить весь православный мир, объединить его вокруг себя и вывести на международную арену как консолидированный субъект. Возникает устойчивое впечатление, что такую идеологию вообще невозможно создать, что православие, благодаря своей организационной структуре (отсутствию единого главы) и тесным историческим связям с этносом, государством, территорией, обречено приобретать этнические черты и может служить идеологической опорой лишь для каждого конкретного государства.
События 1999 г. в Косово заставили западных журналистов окончательно утвердиться во мнении о реальности православного мира. Автор статьи в газете «New Statesman» выражает глубокое удивление тем, что греки и киприоты так резко возражали против бомбардировок. Он отмечает, что греки-киприоты хорошо образованы и процветают: «По своему внешнему виду они вестернизированы и столь же склонны к гедонизму, как и средний гражданин ЕС… Они ни в коем случае не религиозные фанатики» 21. В Греции 95% опрошенных выступали против политики НАТО. А на Кипре автора цитированной статьи поразило, что в пиццериях на дощечках для меню было написано Viva Serbia, а после бомбардировки китайского посольства один ювелир в Лимассоле повесил объявление «No Americans will be served today» (Американцы сегодня не обслуживаются).
Особенно удивило наблюдателей то, что в демонстрациях и акциях протеста во всех странах принимала активное участие обычно политически безразличная (и мало религиозная в традиционном смысле) молодежь.
Американская католическая газета «National Catholic Reporter» утверждала: «Многие русские и греки симпатизируют Сербии потому, что разделяют с ней общую идентичность в качестве восточно-православных христиан» 22. «New York Times» писала, что реакция России и Греции на военную операцию в Косово поднимает «вопрос о том, действительно ли на востоке существует православный мир, который фундаментально отличается от Запада по своим ценностям и принципам, который воспринимает действия НАТО не как морально оправданный крестовый поход против ясного и современного врага, но как лицемерные западные нападки против восточно-православной нации» 23.
На этот вопрос многие поспешили ответить утвердительно.
Интересно, что и в исламском мире неожиданная политическая активность «православных стран» вызвала уверенность в существовании мощного «православного мира», с которым не стоит ссориться.
Саудовская газета «Asharq al-Awsat» писала о сомнениях и неуверенности, которые испытывают многие мусульманские страны по отношению к косовской проблеме. Она опасалась, что Косово может поссорить исламский и православный мир, в то время как исламским странам лучше бы сохранить хорошие отношения с Россией, которая является их союзником в борьбе против западных держав, угрожающих интересам исламского мира 24.
Тем не менее, невозможно не заметить, что на фоне бурных интеграционных процессов, идущих в исламском мире, самосознание православного мира выглядит явно недостаточным. Если в мире ислама существует множество как межгосударственных, так и неправительственных организаций, собственный банк развития и даже собственная декларация прав человека, то институциональные структуры православного мира крайне слабы. Поэтому термин «православный мир» следует пока употреблять в кавычках. Даже знаменитая «поддержка», которую якобы оказывала Россия боснийским сербам, сильно преувеличена.
В MАП участвуют представители парламентов Албании, Армении, Белоруссии, Болгарии, Греции, Грузии, Казахстана, Кипра, Латвии, Литвы, Молдавии, Польши, России, Румынии, Словакии, Украины, Финляндии, Черногории, Чехии, Эстонии, Югославии.
На Х ежегодной генеральной ассамблее МАП (Вильнюс, Литва, 26-29 июня 2003 г.), посвященной теме «Война-Бедность. Взгляд Православия», присутствовали также делегации США, Палестины, Бельгии, парламента Уганды.
Как видно, лишь часть перечисленных государств можно назвать православными в культурном и историческом смысле (то есть, как и в случае с исламским миром, речь идет об анклавах православия в неправославном окружении). Общее Собрание МАП происходит ежегодно, исполнительным органом является Секретариат, выбираемый на двухгодичный срок. Постоянными членами Секретариата являются только представители Греции и России, а Генеральным Секретарем может быть только представитель Греции.
МАП не является политической организацией. Однако периодически ее Секретариат делает заявления по различным животрепещущим политическим проблемам, особенно имеющим отношение к православному миру.
Так, резолюция заседания Секретариата МАП по палестинской проблеме (Александрия, 2 марта 2002 г.) осуждает действия правительства Израиля против палестинцев. В некотором смысле, по этой резолюции можно судить о том, что в «православном мире» (в том числе за пределами России) довольно широко распространена идея союза с исламом против диктата Запада.
В поле зрения МАП попадала также проблема Северного Кипра.
МАП выступает за создание в будущем регионального объединения православных государств, которое в каком-то смысле противостояло бы влиянию США. Однако этот союз не является (во всяком случае, в глазах большинства членов МАП), антизападным: он скорее антиамериканский, но явно проевропейский. Руководство МАП придерживается точки зрения, что Европе следует отделить свои интересы от американских и выработать собственную международную позицию. Нельзя исключать, что российские представители в МАП склонны интерпретировать эту позицию в более антизападном духе, нежели о том свидетельствуют реальные заявления МАП.
Еще одной относительно крупной межправославной неправительственной организацией является созданный в 1995 г. Международный Фонд единства православных народов (ФЕПН) 25.
Он ведет, в основном, благотворительную деятельность (создание паломнических домов, гуманитарная помощь, строительство и восстановление храмов, проведение выставок, фестивалей, конференций), ориентируясь на духовное, а не политическое единство православного мира.
Эта организация, со штаб-квартирой в Греции, была основана в 1953 г. как объединение православных молодежных движений Западной Европы, Греции и Ближнего Востока. В настоящий момент в нее входит 121 организация (молодежные движения и богословские школы) из 43 стран мира, в том числе из России.
Можно упомянуть также существовавшую в 1995-2000 гг. научную организацию Юстиниановский центр по изучению Византийского содружества наций (The Justinian Centre), которая заявляла о себе как о «всеправославном» и «всевизантийском» мозговом центре (базировалась она в Великобритании).
Все перечисленные православные организации мало известны за пределами круга их непосредственных участников. Помимо этого, в международных православных организациях идет явное и неявное соперничество между представителями России и Греции.
Интеграция православного мира, таким образом, изначально подорвана соперничеством России и Греции. Разумеется, МАП не сможет стать полноценной политической православной организацией пока в ней идет соперничество пророссийской и прогреческой партий.
Значительно больше, чем перечисленные малоизвестные и не особенно активные организации говорят о потенциальном политическом единстве православного мира такие факты как общая негативная реакция населения «православных стран» на бомбардировки Косово.
Можно также вспомнить об охватившей весь «православный мир» кампании против штрих-кодов и налоговых номеров, которая является эмуляцией процесса, начавшегося в Греции еще в 1993 г., когда либерально-социалистическое правительство объявило о своем намерении исключить из удостоверений личности граждан графу «религия». Затем консервативные круги Греческой Православной Церкви подняли проблему электронных удостоверений личности в связи с созданием компьютерной системы контроля «Система информации Шенген», то есть базы данных с именами всех граждан стран Шенгенской группы.
Политические фундаменталисты в Греции и за ее рубежами восприняли это как создание системы тотального контроля за каждым гражданином.
Например, российские политические фундаменталисты устанавливают связи с греческими «старостильниками», отколовшимися от официальной Греческой Православной Церкви, или с Русской Православной Церковью за Границей. В политических кампаниях общеправославного характера могут участвовать и неоязычники, и даже вообще неверующие люди, считающие себя «православными по культуре». Даже такие близкие к официальной церкви организации, как МАП и СИНДЕМОС, допускают в свои ряды представителей нехалкидонских общин. Отношения православных церквей, их контакты с Древними Восточными церквами, старостильниками, староверами и т.д. представляют собой отдельную, очень интересную проблему.
Условия появления «православного мира»
как субъекта мировой политики
Иными словами, Россия может создать православный мир. По ряду причин она, фактически, является православным миром:
во-вторых, Россия никогда не была колонией и на протяжении истории сохраняла собственную государственность;
Последний аргумент представляется самым важным. Хотя «региональный мессианизм» присущ многим «православным странам», ни одна из них не обладает достаточной смелостью, чтобы назвать себя потенциальным лидером всего православного мира (включая Россию). Тем более, ни одна из них не претендует на роль глобального лидера, способного объединить православный мир с исламским миром, Индией и т.д.
Таким образом, православный мир (без кавычек) появится в тот момент, когда Россия осознает себя как его лидер. По нашему мнению, современные православные интеграционные процессы слабы именно потому, что Россия пока не уделяет им особого внимания.
Для того, чтобы православный мир появился на международной арене в качестве культурно-политического единства, аналогичного исламскому миру (а может быть, более сплоченного и мощного), необходимо превращение России в православное государство, то есть государство, внутренняя и внешняя политика которого основаны на идеологии политического православия (так же как политика исламского государства строится на основе идеологии политического ислама) *. Подчеркнем, что необходим именно приход православно-политических сил к власти в России (в той или иной форме, хотя бы в форме участника коалиционного правительства). Даже если православно-политическое движение превратится в России в мощную оппозицию, этого все равно будет недостаточно для образования православного мира, так как оппозиция не будет обладать ресурсами такого масштаба, как государство.
Став (в политическом смысле) православным государством, Россия будет стремиться к созданию союза, объединяющего вероятные православные страны, а также негосударственные субъекты международных отношений (политические движения, отдельные неполитические группы и т.д.).
Очевидно, что состав православного мира (или «восточно-христианской цивилизации») будет зависеть от того, на основе какой именно идеологии политического православия будет строиться политика России. От этого же зависит состав возможных союзников во внешнем, неправославном мире. Интеграция православного мира будет представлять для России довольно трудную задачу: ей придется опираться на те силы внутри «православных стран», которые в настоящий момент являются оппозиционными (хотя они могут пользоваться популярностью у населения).
Сторонники политического православия понимают, что в процессе создания православного мира им придется сотрудничать не с дружественными государствами, а с определенными оппозиционными силами внутри этих государств. Они берут на вооружение тактику Коминтерна, устанавливая идеологические связи поверх государственных границ. Эта тактика напоминает и попытку экспорта иранской революции с опорой на шиитские общины внутри различных стран. Однако прямой экспорт революции оказался для Ирана не очень успешным.
Россия может добиться успехов в экспорте идей политического православия. Часть предполагаемых православных стран, в которых сильны пророссийские силы, могут войти в православный мир целиком. Другие могут распасться и войти в него частично; третьи останутся за его пределами. Как правило, идеологи политического православия не ведут речь о присоединении православных стран к России. По структуре православный мир, как и мир ислама, будет состоять как из государств, так и из разнообразных негосударственных субъектов (православных и «условно-православных» политических движений, общин, группировок и отдельных лиц). С другой стороны, православный мир, безусловно, будет более иерархичным и структурированным, так как Россия станет объединяющим центром, которого недостает исламскому миру, чтобы создать полноценный политический союз.
Другие государства (в первую очередь, Греция), претендующие на роль общеправославного лидера, не смогут выдержать конкуренции с Россией и обречены не столько соперничать с ней, сколько оставаться вне рамок православного мира. Иллюзия равноправного соперничества между Грецией и Россией сохраняется до тех пор, пока Россия не стала православным государством и от ее имени в международных православных организациях (таких как МАП) участвуют представители оппозиционных сил, не обладающие ресурсами государства.
В каждой «православной стране», как и в России, сталкиваются различные версии православия, которое может выступать и как политическая религия, и как гражданская, и как этнический проект. Эти версии можно условно разделить на три группы:
— официальная «православная идеология», служащая в качестве гражданской религии, скрепляющей целостность данного государства;
— радикальные этноцентрические идеологии, основанные на этническом понимании православия. Иногда эти идеологии могут переходить в политическое неоязычество.
— идеологии православно-социалистического характера, ориентированные на объединение «православного мира» для глобальной борьбы с либерально-капиталистическим Западом (обычно эти идеологии являются также пророссийскими).
В любой «православной стране» идет невидимая миру (так как соответствующие материалы публикуются главным образом на местных языках) борьба между сторонниками единства православного мира и сторонниками этнического православия. Однако в некоторых «православных странах» (в частности, в Греции и Румынии) православие настолько срослось с этнической принадлежностью, что интеграционные пророссийские силы находятся здесь в абсолютном меньшинстве. Во внутренней политике этих стран есть только две реальные силы: сторонники интеграции с Западом (воспринимающие православие как гражданскую религию) и сторонники этнического православия. Политический проект последних не предполагает создания православного мира во главе с Россией, а иногда замыкается рамками этнически и религиозно однородного государства.
1 Huntington S. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. N.Y.: Touchstone, 1997. Р. 28, 45-46, 177.
2 Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М.: Канон-пресс-Ц; Кучково поле, 2001. С. 36, 41.
3 Bull H. The Anarchical Society. N.Y.: Columbia Univ. Press, 1977.
4 Casanova, J. Globalizing Catholicism and the Return to a «Universal» Church / Transnational religion and fading states. Ed. by Rudolf S., Piskatori J. Boulder, Colo.: Westview, 1997. P. 121.
5 Rudolph S.H. Introduction: Religion, States and Transnational Civil Society / Transnational religion and fading states. P. 12, 13, 255.
7 Прошина Е.М., Добин А.В. Ислам и политика // Ежегодник: сб. научных статей. СПб., 1999. С. 162-163; Husain M.Z. Global Islamic Politics. N.Y.: Harper & Collins College Publishers, 1995. Р. 25
8 Rudolph S.H. Dehomogenizing Religious Formations // Transnational religion and fading states. Ed.by Rudolf S., Piskatori J. Boulder, Colo.: Westview, 1997. P. 244.
9 Жданов Н.В. Исламская концепция миропорядка. М.: Международные отношения, 2003. С. 24.
10 Игнатенко А.А Самоопределение исламского мира / Ислам и политика. (Взаимодействие ислама и политики в странах Ближнего и Среднего Востока, на Кавказе и в Центральной Азии). М.: ИВ РАН; Крафт+, 2001. С. 9, 11, 16, 17.
11 Верховский А.М., Михайловская Е.В., Прибыловский В.В. Политическая ксенофобия: Радикальные группы. Представления политиков. Роль церкви. М.: Панорама, 1999. С. 115.
12 Тиби Б. Политизация религии // Internationale Politik. № 2. 2000. Интернет-версия. http://www.deutschebotschaft-moskau.ru/ru/bibliothek/internationale-politik/2000-02/article04.html
13 Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. (1990-2000). М.: Издатель А.Соловьев, 2001. С. 279-281.
14 Hoffman B. Inside Terrorism. N.Y.: Columbia Univ. Press, 1998. Р. 118.
16 Кудрявцев А. Вторая религия Франции / Россия и мусульманский мир. 2003. № 2; Баутдинов Г. Станет ли Италия мусульманской страной? // Россия и мусульманский мир. 2003. № 2. 17 Eickelman D.F. Trans-State Islam and Security / Transnational religion and fading states. P. 32.
18 Levine D.H., Stoll D. Bridging the Gap Between Empowerment and Power in Latin America / Transnational religion and fading states. P. 73, 74.
19 Антоненко С. Тревога и ответственность за судьбу цивилизации // Москва. 2000. № 12. 20 Clark V. Why Angels Fall. A Journey through Orthodox Europe from Byzantium to Kosovo. L.: MacMillan, 2000. P. 7, 8.
21 Smith C. In Cyprus, even pizza is pro-Serb // New Statesman. London; 31 May 1999. Vol.12. Issue 557.
22 Gaut G. NATO was blind to religion’s role in Balkans // National Catholic Reporter. 2 July 1999.
23 Schmemann S. A New Collision Of East And West // New York Times. 4 April 1999.
24 More Arab perspectives on Kosovo / Mideast Mirror. London. 29 April 1999.
25 Сайт МАП: http://www.eiao.org/russian/
26 Сайт ФЕПН: http://www.fepn.ru
28 Eye On The Commonwealth. A publication of the Justinian Centre. Vol. 4. No. 3, http://www.geocities.com/Athens/Olympus/5357/index2.html
* Существует точка зрения, что исламские государства строят свою политику, исходя исключительно из национальных интересов, для которых идеология исламизма служит лишь прикрытием. Однако данная работа построена на противоположном представлении об основаниях политики в идеократических государствах.
Для комментирования необходимо зарегистрироваться на сайте