Что такое постулаты белинского

В. Белинский как основоположник русского критического реализма. Основные параметры его эстетической концепции.

Это первый профессиональный критик. Его воздействие на литературу уникально. Он создает, вырабатывает новое направление – критический реализм.

Завершается период аристократического дворянского влияния на литературу. Начинается разночинский период.

Белинский – «флюгер, непостоянный критик»-его статьи противоречивы.

Сотрудничал с журналом «Телескоп» (редактор Н. Надеждин)

ЛИТЕРАТУРНО-ЭТЕТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ БЕЛИНСКОГО (=КРИТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ):

1) Теоретическое обоснование 2-х способов воспроизведения жизни в искусстве:

— субъективный (пересоздание жизни по собственному идеалу)

— объективный (воспроизведение жизни со всеми подробностями)

В соответствии с этим разделение поэзии на реальную и идеальную.

2) Выработка признаков ХУДОЖЕСТВЕННОСТИ:

— простота вымысла (внятность, реальность сюжета)

— совершенная истинность жизни

— народность – художественное выражение народного самосознания, образа мыслей и чувств народа

3) Диалектика «правды художественной» и «правды исторической» как основы критического метода

4) Закон замкнутости и обособления, т.е. понимание произведения как полной, целостной и законченной организации творческой мысли художника. Утверждение единства формы и содержания произведения и их соответствия друг другу.

5) Учение о типах (тип маленького человека,…)

Тип – отражение в художественной литературе общей для определенного круга явлений идеи.

Белинский настаивал, чтобы тип был индивидуализирован, живой, сложный.

Под пером Белинского русская критика обрела неповторимый национальный облик, стала синтетичной, вобрав в себя не только эстетико-литературные и этические проблемы, но и проблемы социальные, политические, историко-философские. В каждой статье Белинского отразились неповторимые черты его личности – независимость взглядов, темперамент страстного до одержимости, до жестокой суровости полемиста, неустанный поиск истины, вдохновленный огромной любовью к литературе и горячей верой в ее высокую общественную миссию.

В литературно-критической деятельности Белинского исследователи, как правило, выделяют 3 этапа:

1. «Телескопский». Белинский является ведущим критиком надеждинских изданий «Телескопа» и «Молвы». Ранний Белинский во многом «вырастает» из философской эстетики. Интенсивно развивающаяся русская литература побуждала обладающего острой интуицией критика преодолевать известную умозрительность и вырабатывать свое представление о живой плоти искусства.

2. Период «примирения с действительностью». В 1837 году после запрещения «Телескопа» и наступления мрачной поры в жизни Белинского, философские искания привели критика и его друзей к «встрече» с системой Гегеля. Это время напряженных и драматичных философско-эстетических раздумий, во многом плодотворных ошибок, результатом которых стало усвоение гегелевской диалектики и выход из «примирения».

3. «Петербургский» (период 40-х годов). Период открывается статьей «О стихотворениях Лермонтова» и завершается «Взглядом на русскую литературу 1847 года». Пафос деятельности критика в эти годы – философско-эстетическое обоснование русской литературы и ее истории с позиций реализма.

В «Литературных мечтаниях» критик исходил из новых представлений о литературе, определяя ее как выражение «духа народа», его «внутренней жизни». В России, по мнению Белинского, не было словесности, которая органически развивалась бы на почве устного народного творчества.

Раскол между массой народа и образованными сословиями, произошедший в результате петровских реформ, привел к тому, что русское общество не стало выразителем внутренней жизни нации. Новая же русская литература началась подражанием и на этом пути прошла 2 периода – ломоносовский и карамзинский. Усилия по ее созданию не были напрасными: вслед за этими двумя этапами последовал «период пушкинский», отмеченный самобытностью.

В статье Белинского, несмотря на ее элегические мотивы, звучала уверенность, что «истинная эпоха искусства» в России непременно наступит, но для этого надо, «чтобы у нас образовалось общество, в котором бы выразилась физиономия могучего русского народа», и единственный путь к его созданию – просвещение.

В «телескопский» период своей деятельности Белинский оставляет в стороне выстраданное философской критикой представление о развитии и смене трех художественных форм (эпической, лирической и драматической, по Веневитинову; классической, романтической и синтетической формы искусства нового времени, по Надеждину) и развивает оригинальное учение о поэзии реальной и идеальной. По мнению критика, ошибочно считать, что идеальная поэзия не имеет опоры в реальности, однако сохраняя ее, она значительно расширяет права субъективности художника. К идеальному роду поэзии Белинский относит и ряд крупнейших явлений искусства нового времени – «Фауста» Гете, произведения Байрона, драматургию Шиллера.

Ранние статьи Белинского содержат общетеоретические постулаты философской критики о созерцательном характере художественного творчества, его бессознательности, которые перестают «работать» при обращении критика к современной художественной практике – к творчеству Пушкина, Кольцова и в особенности Гоголя. Белинский требует не столько целостного изображения действительности, сколько показа ее «как она есть», допуская при этом возможность ее субъективной оценки писателем. Всесторонне рассматривая литературные явления прошлого и настоящего, соотнося их, он вырабатывает методологию подлинно художественной критики, постепенно обогащаемой принципами историзма.

Эстетическое чувство Белинского не принимает произведений надуманных, вычурных.

Размышления над состоянием текущей русской журналистики подводили Белинского к важным для ее дальнейшего развития выводам: современный «толстый» журнал только тогда выполняет свое назначение, когда имеет определенное направление, стремится расширить круг читающей публики, становится «руководителем общества». В этих статьях были заложены основы последующей деятельности критика, отстаивавшего высокую художественность, правдивое изображение жизни в литературе, подлинную народность и гуманность.

Наиболее напряженным, противоречивым и сложным периодом в идейно-эстетическом развитии Белинского был конец 30-х-начало 40-х годов, когда критик, переживающий острый духовный кризис, испытал мощное воздействие философских и эстетических идей Гегеля.

На рубеже 1830-1840-х годов были опубликованы статьи, отразившие новые философско-эстетические позиции критика: «Гамлет, драма Шекспира. Мочалов в роли Гамлета», «Бородинская годовщина В. Жуковского…», «Очерки Бородинского сражения (воспоминания о 1812 годе). Сочинение Ф. Глинки», «Менцель, критик Гете», «Горе от ума… Сочинение М. Лермонтова».

В статьях Белинского рубежа 30-40-х годов складывается понимание произведения как целостного организма, выдвигается требование гармонической связи идеи с формой.

В эстетической позиции Белинского конца 1830-х годов содержалось немало ценного, связанного с осмыслением природы искусства, вопросов теории и методологии литературной критики. Критик продолжал борьбу против отвлеченности и дидактизма, за верное, правдивое изображение действительности, за простоту и естественность.

Источник

22. Литературно-критическая деятельность В. Г. Белинского. Ее периодизация. Московский период. Типологический анализ одной из статей данного периода

Главная > Документ

26. Белинский как создатель концепции русского реализма.

В начале 40-х годов окончательно окрепло в Белинском представление о том, что в виду особых, специфических условий исторического развития России художественная литература стала единственной легальной трибуной общественной деятельности, главной формой выражения стремлений и чаяний народа. В 1842 году Белинский отмечал, что пока еще только в искусстве и литературе, в эстетической и литературной критике «выражается интеллектуальное сознание нашего общества». Отсюда проистекало убеждение в особой ответственности писателя в решении социальных проблем современности. В эстетическое сознание Белинского активно вторгается пафос социальности. Характерное для Белинского этой поры обострение критики социальной действительности вело его теоретическую мысль к утверждению в скором времени на позициях революционного демократизма.

В 1846 году на страницах «Северной пчелы» Булгарин впервые употребил термин «натуральная школа», желая унизить ее, так как она якобы занимается только грязью жизни, чужда идеальных стремлений. Белинский подхватил термин, придал ему положительный смысл: «натуральная»-значит естественная, рисующая жизнь без прикрас. Это и есть подлинное реалистическое искусство. Термин «натуральная школа» привился в положительном истолковании Белинского; «натуральность» здесь равнозначна термину «реализм» (в то время этот более точный термин еще не употреблялся).

В середине 40-х годов «школа» сформировалась вполне. В ее состав вошли также Достоевский, Гончаров, Григорович. Вскоре появились главные произведения школы: романы «Кто виноват?» Герцена, «Обыкновенная история» Гончарова, «Бедные люди» Достоевского, повести Григоровича «Деревня», «Антон Горемыка», цикл рассказов Тургенева «Записки охотника», стихотворения Некрасова, рисующие жизнь бедноты, крестьян. Реализм окончательно победил в русской литературе, стал господствующим художественным направлением.

С особенной силой в это время проявилась проницательность Белинского. Многим писателям «натуральной школы» он указал на их собственное «я». Он считал, например, что есть писатели, у которых индивидуальные особенности могут проявиться так, словно у них «талант уходит в ум», а у других «ум уходит в талант». Примерами таких типов писателей, по его мнению, могут служить Герцен и Гончаров. Блестящая сравнительная характеристика их дарований проведена им в письмах того времени и в статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года». Тургенев долго и многообразно испытывал свои силы в области поэзии. Но вот он опубликовал в 1847 году рассказ «Хорь и Калиныч», и Белинский написал автору: «Судя по «Хорю», Вы далеко пойдете. Это Ваш настоящий род».

Оценки Белинского замечательны не только своей определенностью, но и гибкой диалектичностью. Иногда он улавливал в таланте писателя известную сбивчивость, противоречивость. Критик помогал писателю выйти на правильную дорогу. Вот, например, один из первых отзывов Белинского о Достоевском: «Пока еще трудно определить решительно, в чем заключается особенность, так сказать, индивидуальность и личность таланта г. Достоевского, но что он имеет все это, в том нет никакого сомнения». И дальше: «Судя по «Бедным людям», мы заключили было, что глубоко человечественный и патетический элемент, в слиянии с юмористическим, составляет особенную черту в характере его таланта; но, прочтя «Двойника», мы увидели, что подобное заключение было бы слишком поспешно». Здесь все замечательно: и гибкость «движущейся эстетики» Белинского, и определение пафоса «Бедных людей», и настороженность к фантастическому и патетическому элементам в творчестве Достоевского. В сущности, все эти элементы, причудливо перемешанные у Достоевского, проявились в последующих его романах.

Белинский, учитель учителей,- самое грандиозное явление в русской критике XIX века.

27. Развитие рус.лит.кр.в 1860-е гг. Типологич.хар-ка осн.направл.литер.-критич.мысли.

Литературные перемены во многом обусловлены значимыми общественно-политическими событиями (смертью Николая I и переходом престола к Александру II, поражением России в Крымской войне, либеральными реформами и отменой крепостного права, Польским восстанием). Долго сдерживаемая философско-политическая, гражданская устремленность общественного сознания при отсутствии легальных политических институтов обнаруживает себя на страницах «толстых» литературно-художественных журналов; именно литера­турная критика становится открытой универсальной платформой, на которой разворачиваются основные общественно-актуальные дискус­сии. Отчетливо обозначившаяся уникальность критики 1860-х годов заключается в том, что разбор и оценка художественного произведе­ния — ее изначальная, «природная» функция — дополняется, а часто подменяется злободневными рассуждениями публицистического, фи­лософско-исторического характера. Литературная критика оконча­тельно и отчетливо смыкается с журналистикой. Поэтому изучение литературной критики 1860-х годов невозможно без учета ее социаль­но-политических ориентиров.

В 1860-е годы происходит дифференциация внутри демократиче­ского общественно-литературного движения, складывавшегося в те­чение двух предыдущих десятилетий: на фоне радикальных воззрений молодых публицистов «Современника» и «Русского слова», связан­ных уже не только с борьбой против крепостного права и самодержа­вия, но и против самой идеи социального неравенства, приверженцы прежних либеральных взглядов кажутся едва ли не консерваторами. Необратимость идейного размежевания наглядно проявилась в судьбе некрасовского «Современника». Крайние в своей подспудной анти­правительственной направленности высказывания того Круга литераторов, за которым в советской историографии на многие десятилетия закрепилось идеологически ориентированное собирательное обозна­чение «революционных демократов», — Н.Г. Чернышевского и Н. А.Добролюбова, их последователей и преемников: М.Е. Салтыко­ва-Щедрина, М. А.Антоновича, Ю.Г.Жуковского — вынудили даже таких пропагандистов Белинского, как И. С. Тургенев, В. П. Боткин, П.В.Анненков, покинуть журнал. Но и новые сотрудники «Совре­менника» не доходили до той безапелляционности литературно-кри­тических заявлений, которой прославились публицисты «Русского слова».

Общими установками на прогрессивное социально-освободитель­ное развитие были проникнуты оригинальные общественные про­граммы —славянофильство и почвенничество; на идеях либерализма поначалу строил свою деятельность и журнал «Русский вестник», фак­тическим руководителем которого был еще один бывший соратник Белинского, М. Н. Катков. Однако издание, ставшее знаменитым бла­годаря публикация самых значительных произведений конца 1850— 1860-х годов (здесь были напечатаны «Губернские очерки», «Отцы и дети», «Очарованный странника, «Преступление и наказание», «война н мир»), оказалось наиболее ярым противником радикализма.Очевидно, что общественная идейно-политическая индифферент­ность в литературной критике этого периода—явление редкое, почтя «исключительное (статьи А. В. Дружинина).

Широко распространенный в публи-ке взгляд на ли­тературную критику как на отражение и выражение актуальных социальных проблем приводит к небывалому росту популярности критики, это вызывает к жизни ожесточенные теоретические споры о литературе и искусстве в целом, о задачах и методах критической деятельности. Шестидесятые годы — время первичного осмыслений критического наследия В Г. Белинского. Критики этого времени не покушались на главные принципы его литературных деклараций: на идею о связи искусства с действительностью, причем с действительно­стью «здешней», лишенной мистической, трансцендентальной разомкнутости, на положение о необходимости ее типологического познания, обращающегося к общим, закономерным проявлениям жизни. Однако журнальные полемисты с противоположных крайних позиций осуждают либо эстетический идеализм Белинского (Писарев), либо его увлеченность социальной злободневностью (Дружинин).

Радикализм публицистов «Современника» и «Русского слова» проявился и в их литературных воззрениях: концепция «реальной » критики, разработанная Добролюбовым, учитывающая опыт Черны­шевского и поддержанная (при всей вариативности индивидуальных литературно-критических подходов) их последователями, полагала «действительность», представленную («отраженную») в произведе­нии, главным объектом критических усмотрений.

Позиция, которая называлась «дидактической», «практической», «утилитарной», «теоретической», отвергалась всеми остальными литературными силами, так или иначе утверждавшими приоритет художественности при оценке литературных явлений. Однако, «чистой» эстетической, критики, которая, как рассуждал Григорьев, занимается механическим перечислением художест­венных приемов, в 1860-е годы не существовало. При этом внутрен­ний анализ, обращающий внимание на индивидуальные художественные достоинства произведения, присутствует и в статьях самого Гри­горьева, и в работах Дружинина, Боткина, Достоевского, Каткова я даже Чернышевского и Добролюбова. Что значит «органическая критика»? Это понятие ввел Григорьев, чтобы отличить свою критику от уже существовавшей «философской», «художественной», «исторической», «утилитарной», «реальной» критики (Реальная критика стремилась на основе анализа литературно-художественных произведений выносить суждение о жизни, ее процессах, социальных типах. О совершенстве художественного произведения реальная критика судила с точки зрения его соответствия (или несоответствия) реалистическому направлению в искусстве.

Наиболее полно Григорьев охарактеризовал ее принципы в статьях «О правде и искренности в искусстве» (1856), «Критический взгляд на основы, значение и приемы современной критики искусства» (1858), «Несколько слов о законах и терминах органической критики» (1859), «Парадоксы органической критики» (1864).

«Органическая критика» оказывала предпочтение «мысли сердечной» перед «мыслью головной», ратовала за «синтетическое» начало в искусстве, за «рожденные», а не «деланные» произведения, за непосредственность творчества, не связанного ни с какими научными, теоретическими системами. Несомненно, «органическая критика» была системой, построенной на отрицании детерминизма, социальной сущности искусства. Эта поздне-романтическая теория искусства превратно истолковывала некоторые положения раннего Белинского и смыкалась с «почвенничеством». В общем она имела консервативный смысл. Но благодаря несомненной личной талантливости Григорьева «органическая критика» была одним из самых серьезных противников реализма.

натурализма» принадлежала определенная роль.

Среди славянофилов следует различать два поколения. К старшему, основавшему самое учение, относятся И. В. Киреевский, его брат П. В. Киреевский, А. С. Хомяков. К молодому поколению, бравшему доктрину не в целости,- К. С. Аксаков, Ю. Ф. Самарин. Позднее выступивший И. С. Аксаков, собственно, литературным критиком не был.

Питаясь не столько собственным положительным литературным опытом, сколько страхом перед реалистическими разоблачениями российской действительности, способствующими переворотам, славянофилы разработали особую систему исторических и эстетических взглядов, которую с методологической стороны можно квалифицировать как консервативный романтизм. Сущность славянофильской доктрины заключалась в идее национального единения всех русских людей в лоне христианской церкви без различия сословий и классов, в проповеди смирения и покорности властям. Все это имело реакционно-романтический, утопический характер. Проповедь идеи «русского народа-богоносца», призванного спасти мир от гибели, объединить вокруг себя всех славян, совпадала с официальной панславистской доктриной Москвы как «третьего Рима».

Эстетическая критика: Авторитет и действенность литературной критики особенно возросли в преддверии крестьянской реформы, в начале 60-х годов, в эпоху, когда возмущение феодально-крепостническим строем достигло в стране своего апогея. Для революционеров, великих публицистов и критиков-шестидесятников Чернышевского и Добролюбова эстетические вопросы были поистине «полем битвы». В. И. Ленин подчеркивал, что Н. Г. Чернышевский (1828—1889) «умел влиять на все политические события его эпохи в революционном духе, проводя — через препоны и рогатки цензуры — идею крестьянской революции, идею борьбы масс за свержение всех старых властей» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 20. С. 175). То же с полным правом можно сказать о его соратнике — Н. А. Добролюбове (1836—1861).

Наиболее активным и популярным литературным направлением 1860-х годов, задававшим тон всей общественно-литературной жизни эпохи, была «реальная» критика радикально-демократической ориен­тации. Ее главными печатными органами стали журналы «Современ­ник» и «Русское слово».

В 1854 г. в «Современнике» дебютирует Николай Гаврилович Чернышевский (1826—1889), который после первых же выступле­ний привлек к себе внимание прямотой и смелостью суждений. В статьях и рецензиях 1854 г. Чернышевский предстает по-настоящему верным последователем идей Белинского как теоретика «натураль­ной школы»: вслед га автором знаменитого «письма к Гоголю» критик «Современника» требует от писателей правдивого и осмысленного изображения реалий окружающей действительности, раскрывающего современные социальные конфликты и демонстрирующего тяготы жизни угнетенных сословий.

Стремлением продемонстрировать изменение общественных по­требностей можно объяснить и суровое отношение Чернышевского к умеренно-либеральной идеологии, зародившейся в 1840-е годи: журналист считал, что трезвого и критического понимания действительности на современном этапе недостаточно, необходимо предпринимать конкретные действия, направленные на улучшение условий общественной жизни. Эти взгляды нашли выражение в знаменитой статье «Русский человек на rendezvous (1 858), которая примечательна и с точки зрения критической методологии Чернышевского. Не­большая повесть Тургенева «Ася» стала поводом Для масштабных публицистических обобщений критика, которые не имели целью раскрыть авторский замысел. В образе главного героя повести Черны­шевский увидел представителя распространенного типа «лучших лю­дей», которые, как Рудин или Агарин (герой поэмы Некрасова «Саша»), обладают высокими нравственными достоинствами, но не способны на решительные поступки. В результате эти герои выглядят «дряннее отъявленного негодяя». Однако глубинный обличительный пафос статьи направлен не против отдельных личностей, а против дей­ствительности, которая таких людей порождает.

Впервые опубликовано в журнале «Атеней», 1858, No 18. Статья написана как отклик на тургеневскую повесть «Ася», которая была напечатана в «Современнике» в том же году ( Характеризуя трусливое и предательское поведение российского либерала во время первой русской революции, Ленин в 1907 году вспоминал пылкого тургеневского героя, сбежавшего от Аси, «героя», про которого Чернышевский писал: «Русский человек на rendez-vous». Рассматривая главного персонажа повести точно под сильным микроскопом, критик обнаруживает в нем общность с другими литературными героями русской литературы, с так называемыми «лишними людьми».

Россия в канун отмены крепостного права бурлила. Требовались действенные решения. А «лишние люди», унаследовав от своих предшественников 30—40-х годов склонность бесконечно анализировать свои внутренние переживания, оказались неспособными перейти от слов к делу, оставались «все в той же позицьи». Этим объясняется резкость тона и язвительность выступления Чернышевского против традиционной идеализации мнимых «героев». И в этом историческое значение его размышлений о «нашем Ромео», герое повести «Ася», который «не привык понимать ничего великого и живого, потому что слишком мелка и бездушна была его жизнь, мелки и бездушны были все отношения и дела, к которым он привык. он робеет, он бессильно отступает от всего, на что нужна широкая решимость и благородный риск. «. Между тем ведь этот «недогадливый» человек умен, он много испытал в жизни, богат запасом наблюдений над самим собою и другими.

ЦИТАТЫ СТАТЬИ Повесть имеет направление поэтическое, идеальное. Все герои – люди из лучших – образованные, гуманные, проникнутые благородством. Но последние страницы рассказа не похожи на первые – и после прочтения повести остается ощущение более безотрадное, чем от рассказов о взяточниках.

Тургенев сделал слишком грубую ошибку, вообразив, что рассказал нам о человеке порядочном. Этот человек – дряннее отъявленного негодяя. Герой стремиться занять праздное время, пополнить праздное сердце и голову разговорами и мечтами. А как дело доходит до того, чтоб объясниться – выразить чувства и желания – герои начинают колебаться..

В том и состоит грустный комизм отношения нашего Ромео с Асей, что наш Ромео – действительно один из лучших людей нашего общества, что лучше его почти и не бывает у нас людей. Все зависит исключительно от обстоятельств. Н.Н. гораздо приятнее наслаждаться взаимными приятностями счастливой любви, нежели остаться в дураках и жестко бранить себя за последнюю грубость с Асей. Мы видим, что он попал не в вину, а в беду. Это не что иное как эпидемическая болезнь, укоренившаяся в нашем обществе.

Кто ищет в повести поэтически-цельного впечатления, действительно должен осудить автора, который, заманив его возвышенно сладкими ожиданиями, вдруг показал ему какую-то пошло-нелепую суетность мелочно-робкого эгоизма в человеке.

Он не привык понимать ничего великого и живого, т.к. слишком мелка и бездушна его жизнь. Он робеет, бессильно отступает от всего, на что нужна решимость, потому что жизн приучила его к мелочности во всем. Нельзя не проникнуться мелочностью воли тому, кто живет в обществе, непонимающем никаких стремлений, кроме мелких житейских расчетов.

Поймете ли вы требование времени, сумеете ли воспользоваться тем положением, в которое вы поставлены теперь – вот о чем теперь для вас вопрос о счастии или несчастии навеки. Старайся примириться с своим противником (Евангелие от Матф.)

Источник