Что такое рациональность философии
РАЦИОНАЛЬНОСТЬ
РАЦИОНАЛЬНОСТЬ (от лат. ratio – разум) – термин, символизирующий одну из ключевых тем философии, фундаментальную проблему, решение которой определяется общим содержанием той или иной философско-методологической концепции. Проблема состоит в выяснении смысла «разумности» как предикации (бытия, действия, отношения, цели и т.д.). Уже на уровне этой предельной общности проблема «разветвляется», приобретая различные формы и аспекты. Что такое разумность, каковы ее существенные определения? К каким родам и видам бытия применимы эти определения? Исторически изменяемы и относительны эти определения или же неизменны и абсолютны? Возможны ли градации «рациональности»? На каких основаниях могла бы строиться типология различных типов рациональности? Ответы на эти и подобные вопросы определяют тот или иной подход к раскрытию темы рациональности.
«Логоцентрическая» парадигма европейской философии, сложившаяся в Античности и достигшая своей наиболее законченной формы в классическом рационализме, зиждилась на убеждении в абсолютности и неизменности законов вселенского разума, постигаемых человеком и обнаруживаемых им в собственной духовной способности. Наиболее ясными и очевидными из этих законов античная высокая философская классика признавала законы логики, которые, согласно Аристотелю, являются фундаментальными принципами бытия и мышления. От этого ведет начало тенденция уравнивать «рациональность» и «логичность»: все, что соответствует законам логики, рационально, то, что не соответствует этим законам, нерационально, то, что противоречит логике, иррационально.
Но «разумность» и «логичность» – не синонимы. Дело не только в том, что логически корректными могут быть и вполне бессмысленные «умозаключения». «Разумность» некоторой системы (объектов, рассуждений, действий, способов поведения и т.д.) может быть определена такими, напр., признаками, как целесообразность, эффективность, экономия средств для достижения цели, гармоничность и согласованность элементов, объяснимость на основании причинно-следственных зависимостей, систематичность, успешная предсказуемость, и другими подобными свойствами и характеристиками. Идеал рациональности, выработанный классическим рационализмом, охватывает все возможно бесконечное множество таких характеристик; в этом смысле идеальная рациональность – это совпадение с Абсолютным Разумом.
Однако рациональность как характеристика умственных и практических действий человека не совпадает с этим идеалом. Поэтому для описания рациональность «выбирают» те ее свойства, которые полагаются существенными. В зависимости от этого выбора, имеющего исторически и культурно обусловленный характер, «рациональность» предстает в различных формах. Отсюда – возможность исторической типологии рациональности (античная, средневековая рациональность, научная рациональность Нового времени, «неклассическая» рациональность науки 1-й пол. 20 в. и т.д.). Отсюда же – восходящее к Средним векам и увенчанное в философии Канта различение «рассудка» и «разума» (соответственно рассудочной и разумной рациональности). Рассудочная рациональность оценивается по определенным (и достаточно жестким) критериям (законы логики и математики, правила и образцы действия, каузальные схемы объяснения, принципы систематики, фундаментальные научные законы и др.). Разумная рациональность – это способность оценки и отбора критериев, их обсуждения и критики, она необходимо связана с интеллектуальной интуицией, творческим воображением, конструированием и т.д. Разумная рациональность выступает как основание критической рефлексии над рассудочной рациональностью.
Для рассудочной рациональности критика ее критериев выступает как нечто нерациональное или даже иррациональное. Однако догматическое следование жестко обозначенным и «узаконенным» критериям также есть не что иное, как «неразумность», опасное окостенение разума, отказывающегося от творческого и конструктивного развития. «Критериальный» подход к раскрытию темы рациональности заключает в себе возможность противоречия. Так, если в роли критериев рациональности приняты законы классической (двузначной) логики, то «критика» этих законов сторонниками неклассической (многозначной, интуиционистской) логики выглядит иррациональной. Аналогичные подозрения у сторонников «физического детерминизма» вызывают индетерминистические описания объектов микромира. Конфликт может быть «улажен»: двузначная логика перемещается на уровень метаязыка логической теории, и ее законы остаются обязательными условиями построения этой теории; детерминизму придается «более широкий» (в частности, вероятностный) смысл и т.д. Но если рациональность полностью определяется своими критериями, то сам выбор этих критериев не может быть обоснован рационально (из-за «логического круга») и, следовательно, совершается по каким-то иным, напр. по ценностным, соображениям. Это делает выбор критериев рациональности результатом явных или неявных конвенций и прагматических решений, а сами эти конвенции и решения могут не совпадать и даже противоречить друг другу.
Противоречие воспроизводится и тогда, когда пытаются определить рациональность через некий ее образец (таковым, напр., с давних пор считалась наука, в особенности математическое естествознание). Споры, составившие основное содержание философии науки 20 в., показали, что попытки определения границ науки и научной деятельности с помощью однозначных критериев рациональности не могут быть успешными (см. Демаркации проблема [ДЕМАРКАЦИИ ПРОБЛЕМА]). Здесь налицо все тот же логический круг: рациональность пытаются определить по признакам научности, а научность – через рациональность. Подобные же трудности возникают и с другими «претендентами» на образец рациональности: кибернетическими системами, организацией производства и управления и т.д.
Отсюда попытки определения и применения «частичных» понятий рациональности, не претендующих на философскую всеобщность, но охватывающих значительные и практически важные сферы социального бытия, познания и деятельности. К их числу можно отнести понятие «целерациональности» (или «формальной рациональности»), с помощью которого в экономической социологии М.Вебера описываются отношения производства, обмена, учета денег и капиталов, профессиональной деятельности, т.е. важнейшие элементы рыночной экономики и соответствующей ей организации общества. По аналогии с «формальной рациональностью» Вебера строились гносеологические и методологические модели рациональности, в которых в качестве познавательных целей выступали: согласованность, эмпирическая адекватность, простота, рост эмпирического содержания и другие аналогичные свойства концептуальных систем. Каждая из таких моделей давала определенное представление о том, каким образом эти цели могут быть достигнуты, и, следовательно, формировала специфический образ рациональности. Отсюда идея, согласно которой «рациональность» есть особый конструкт, не имеющий универсально-объективного референта, но выполняющий методологическую роль, содержание которой определено той или иной моделью рациональности. Тем самым понятие «рациональность» получает трактовку в духе плюрализма.
Однако плюралистическая установка не снимает напряжения, связанного с вопросом о том общем, что имеется у всех возможных моделей рациональности. Поэтому предпринимаются усилия для объединения моделей рациональности в рамках некоторого (более или менее универсального) философско-методологического подхода. Напр., рациональными считают способы поведения и деятельности или концептуальные системы, которые могли бы обеспечить продуктивную интеллектуальную и практическую коммуникацию. Рациональность в таких случаях обеспечивается интерсубъективностью, под которой понимают: ясность и общее согласие относительно понятий и суждений (семантическая интерсубъективность), обоснованность суждений фактами и наблюдениями (эмпирическая интерсубъективность), логическую связность и последовательность (логическая интерсубъективность), воспроизводимость образцов действия или рассуждения (операциональная интерсубъективность), общепринятость норм и правил поведения или оценки (нормативная интерсубъективность) (К.Хюбнер). Характерно, что эти виды интерсубъективности не имеют точных дефиниций, а трактуются интуитивно. Т.о., общий смысл рациональности как интерсубъективности зависит от принятых (явно или неявно) конвенций данной культуры. Это открывает путь к такой расширительной трактовке рациональности, при которой ни одна из форм интерсубъективности не является доминирующей или парадигмальной. Из этого следует, в частности, что большинство противопоставлений «рациональной науки» и «иррационального мифа» не имеют методологических оснований. Если рациональность – это многообразие форм интерсубъективности, то миф не менее рационален, чем наука (П.Фейерабенд, Т.Роззак и др.).
Т.о., «критериальный» подход к пониманию рациональности приводит к одной из двух крайностей: с одной стороны, это неправомерная абсолютизация каких-то частных моделей рациональности, которые принимают за рациональность «как таковую», с другой стороны, релятивистская трактовка рациональности, при которой само это понятие «расплывается» в плюрализме частных моделей. «Абсолютизм» как методологическая стратегия опровергается историческим развитием конкретных форм рациональности, релятивизм превращает понятие рациональности в ненужный привесок к методологии, в дань метафизической традиции.
Отношение между «критериальной» и «критико-рефлексивной» рациональностью может предстать как парадокс. Подчинив свою деятельность (интеллектуальную или практическую) жесткой системе критериев, субъект утрачивает ту рациональность, благодаря которой возможна критическая рефлексия и ревизия этой (как и всякой иной) системы. Если он решится на пересмотр или даже на разрушение системы, попытается улучшить ее или заменить другой, он поступит иррационально. И эта «иррациональность» как раз и выражает рациональность, присущую ему как разумному существу! Этот конфликт – следствие того, что «критериальный» и «критико-рефлексивный» подходы к теме рациональности искусственно разделены и противопоставлены один другому. Отсюда же представление об этих подходах как об описаниях различных типов рациональности – «низшего» и «высшего». Но оценивать типы рациональности по некой шкале затруднительно, поскольку сама шкала должна быть рациональной, т.е. соответствовать какому-то из сравниваемых типов, и, следовательно, сравнение столкнется все с тем же «логическим кругом».
Преодоление конфликта возможно, если исходить из принципа дополнительности обоих подходов (в духе методологических идей Н.Бора). «Критериальный» и «критико-рефлексивный» подходы образуют смысловую сопряженность, совместно описывая рациональность как объект философского и методологического анализа. Применимость идеи дополнительности в роли базисного принципа теории рациональности является предметом современных философско-методологических исследований.
Тема рациональности звучит в современных культурологических, социально-философских, философско-антропологических исследованиях. Так, существует тенденция оценивать развитие культуры по признаку нарастания или убывания в ней элементов рациональности; с развитием рациональности связывают процессы демократизации общества, уровень цивилизации, эффективность социальных институтов. В то же время в чрезмерной рационализации социального бытия видят угрозу для личностного существования человека. Рациональность часто принимают за ограничитель субъективной свободы и творчества. С этим связаны призывы вернуть рациональности во многом утраченную в «техногенной цивилизации» роль важнейшей культурной ценности, «вновь обратиться к разуму – как той высшей человеческой способности, которая позволяет понимать, – понимать смысловую связь не только человеческих действий и душевных движений, но и явлений природы, взятых в их целостности, в их единстве: в их живой связи» (Рациональность на перепутье, кн. 2. М., 1999, с. 21). Т.о., тема рациональности проблематизирует практически все основные сферы, охватываемые современным философским мышлением.
Литература:
1. Пружинин Б.И. Рациональность и историческое единство научного знания. М., 1986;
2. Автономова Н.С. Рассудок, разум, рациональность. М., 1988;
3. Касавин И.Т., Сокулер З.А. Рациональность в познании и практике. Крит. очерк. М., 1989;
4. Швырев В.С. Рациональность как ценность культуры. – «ВФ», 1992, № 6;
5. Хюбнер К. Критика научного разума. М., 1994;
6. Рациональность на перепутье, кн. 1–2. М., 1999;
7. Порус В.Н. Парадоксальная рациональность (очерки о научной рациональности). М., 1999;
8. Rationality in Science and Politics. Dordrecht, 1984.
Что такое рациональность?
Причины рациональности
«Уточните значение слов, и вы избавите человечество от половины заблуждений» Рене Декарт
Чтобы дать определение рациональности в «пространстве вещей», я начну с аналогии. Данную аналогию я ввёл чуть выше по циклу. Так что, если что-то выглядит странно, возможно так и должно быть.
До этого мы говорили о картах и о территориях. Теперь мы наконец поговорим о путешественниках. А ещё о двух главных свойствах любого из них: любопытстве и прагматизме.
Любопытство путешественника проявляется в желании иметь как можно больше информации о территории. Эта информация хранится в виде карт. При этом под любопытством понимается интерес именно к ТОЧНЫМ картам (а не к любым).
Прагматизм путешественника проявляется в желании ДОСТИГАТЬ вполне конкретные точки маршрута. Именно в желании достигать, а не в желании идти к ним. Здесь акцент на конце пути, а не на самом пути.
Давайте посмотрим, какими бывают путешественники по отношению к этим качествам.
Есть любопытство, а прагматизма нет. Эти путешественники собирают максимальное количество карт. Их жизнь посвящена постоянной оптимизации и составлению суперточной карты. Кажется, как будто они знают всё о каждом кусочке территории. Но есть одно «но». Они никогда не выходили из своей палатки. Они могли бы стать великими путешественниками, но отказались от этого в пользу изучения деталей территории.
Нет ни любопытства, ни прагматизма. Эти путешественники отрицают ценность точных карт. Да и к какой-то конкретной точке маршрута они не стремятся. Больше всего их деятельность напоминает прогулку. Сегодня захотелось пойти туда, завтра сюда. Мир таких путешественников полон удивления. Каждый день, что-то новое – полная непредсказуемость. Увидели красивую опушку, остановились, полюбовались. Попали под лавину, расстроились. Они не управляют своим путешествием. Часть из них получает неплохую экскурсию, часть выживание на грани. Но не те, ни другие не выбирают свой маршрут.
Есть и любопытство и прагматизм. Эти путешественники понимают ценность точных карт, и постоянно обновляют информацию о территории. Более детальную о ближайших окрестностях, и хотя бы поверхностную обо всём остальном мире. Эти путешественники ставят себе цели. Но их информация о том, куда и как они могут попасть, постоянно возрастает. Это открывает широкие возможности к оптимизации маршрутов или даже выборе новых целей. Расплатой за любопытство становится то, что иногда они собирают карты совсем уж далёких от них территорий. Что ж, зато им есть, что обсудить с другими путешественниками.
То есть любопытство неизбежно требует хорошего навыка утончения карт. А прагматизм требует навыков передвижения по территории и оптимизации маршрутов. Путешественников, которые обладают такими навыками в разумном балансе, и стремятся к их улучшению, я и называю рациональными. Причём одни могли приобрести эти навыки по своему желанию, а другие получить в следствии сложившихся обстоятельств. Нет смысла их разделять, ведь в голове у них очень похожая прошивка.
Как это работает?
Существует немалое число людей, которые потратили достаточное количество адекватности на то, чтобы понять, как выработать такие навыки. Я назову только некоторых (возможно, вы захотите дополнить этот список):
Что же полезного этим людям удалось выяснить о «картографии»?
Карты предсказывают картинку, которую мы должны увидеть на территории. При этом карты влияют только на прогноз картинки, но никак не на территорию. Каждый раз, когда прогнозы карт сбываются, мы называем это свидетельством «За» карту. Каждый раз, когда прогноз не сбывается, мы называем это свидетельством «Против» карты. Теория вероятностей говорит нам о том, как баланс свидетельств «За» и «Против» должен влиять на нашу уверенность в картах. Теория принятия решений говорит нам о том, как на основе имеющихся карт выбирать маршруты близкие к оптимальным.
И всё? Так нужно взять эти формулы и захватить мир прямо сегодня! Ну или хотя бы начать строить точные карты и принимать оптимальные решения. Эта идея с разгона влетает в две вещи:
Сложность вычислений непригодную для практической реализации (или для краткости Хаос).
Не самую удачную архитектуру нашего основного инструмента вычислений, который систематически выдаёт одни и те же ошибки. Эволюция «проектировала» наш мозг под совершенно иные задачи (но об этом в другой раз).
Значит это так не работает? Это работает почти так. И в нюансах, которые составляют это почти, кроется вся работа. Методы рационального мышления позволяют рассеивать часть Хаоса у нас в голове вопреки несовершенству нашего мозга. Что в сущности уже весьма неплохо.
Именно о таких методах, и их практическом применении я планирую писать сюда. Но сначала нужно развеять немного Хаоса вокруг самой рациональности.
Джентельменский набор стереотипов о рациональности.
«Рациональность – это про идеальный интеллект и отрицание интуиции»
Как раз наоборот. Для анализа и вычислений не всегда есть время. И в таких случаях решение принимается быстро и в особом порядке. Это можно назвать интуицией. Даниэль Каннеман, Амос Тверски и ещё ряд исследователей подробно изучили этот особый порядок. И если вы хотите лучше принимать решения в мире, где большинство решений принимаются быстро, вам придётся оптимизировать этот процесс. Я вернусь к этому в отдельном цикле статей (примерно в таком стиле).
«Рациональность – это про эгоизм и получить всё здесь и сейчас»
Рациональное мышление не подразумевает эгоизм и недальновидность. Скорее напротив. Рациональный путешественник более склонен к взаимовыгодной кооперации. Ведь многие маршруты оптимальнее преодолевать вместе. А стремление построить точные карты всегда ведёт к честному обмену информацией. И в обоих случаях репутация – это стратегический ресурс. Желание «кинуть» или «хапнуть» не возникает потому, что оно не выгодно стратегически.
«Рациональность – это про обладание истиной»
Нет, это не про хитрый способ доказать, что мы всегда правы. Это про хитрый способ понять когда мы неправы, несмотря на то, что изнутри кажется, что мы всегда правы. Поэтому рациональность, это скорее про призыв обменяться свидетельствами и сделать выводы по общим правилам. И призыв ни в коем случае не подкреплённый силой.
Нет такого набора действий, которые сделают вас пожизненно рациональным. Нет такой кнопки, которая переключает вас в режим идеального Байесовского агента до конца времени. Рациональным нельзя стать, но можно быть. То есть рациональность – это про постоянное стремление к улучшению.
«Рациональность – это про отсутствие эмоций»
«Рациональность – это про критику других людей»
Рациональность это про критику себя и своих убеждений. Рациональность начинается (и продолжается) с признания того факта, что лично мои убеждения неидеальны. Лично мои прогнозы сбываются реже, чем хотелось бы. Рациональность это не про то, что в интернете кто-то неправ. А про то, что в интернете не прав я.
«Рациональность – это про высмеивание штук вроде гомеопатии, астрологии и плоской земли»
Рациональность это инструмент, чтобы отличать точные карты от ещё более точных. А совместное высмеивание неточных карт хоть и укрепляет командный дух, но не тренирует необходимые навыки. И прежде чем объявить какую то карту неточной, очень полезно бывает преодолеть кое-какую ограду. Я бы даже сказал забор, который назвали в честь одного дядьки (подробнее про это в отдельной статье).
Это важные инструменты. Но они работают симметрично для любой позиции. Снять крутой фильм, который все объяснит? Возможно для любого убеждения. Привести ряд фактов, которые кажутся убедительными? Тем легче, чем сложнее тема. Написать книгу? Ох, о чём только не пишут книги. Получается все можно использовать одинаково, вне зависимости от точности убеждений? Нет не всё! Но об этом в отдельной статье.
Любой новообращенный всегда фанатик, и многие чувствуют свой долг в том, чтобы стать воинами правды. В большинстве случаев это быстро проходит. А долину плохой рациональности (остальные случаи) предлагаю обсудить в другой раз.
Очень рассчитываю на ваши дружеские пинки. Нет, я серьёзно. Надеюсь на вашу обратную связь, которая позволит мне обновлять баланс свидетельств чуть быстрее.
Если тема заинтересовала, думаю, вам интересно было бы ознакомиться с тем, что успели написать о рациональности вот эти ребята (или что успели перевести на русский вот эти).
Что такое рационализм
«В мышлении нет любви, в дедукции нет вечного, в рационализме — только смерть».
Стивен Кинг, американский писатель
Здравствуйте, уважаемые читатели блога KtoNaNovenkogo.ru. Слова из ряда рациональный, рациональность, рационализм часто употребляются в речи.
В них нет негативной подоплеки — всем хочется побольше рациональности в устройстве городов, большинство понимает, что для успешного ведения бюджета нужен рационализм, к рациональным доводам оппонентов люди относятся с уважением.
Рационализм — это отношение к жизни, способ познания мира через призму разума.
На первый взгляд кажется, что именно этот метод дает наиболее объективную и точную картину мира, раскладывая все по полочкам, не принимая ничего на веру. Но история показывает, что мир устроен гораздо сложнее.
В чем суть рационализма? Почему самый разумный подход к познанию оказался несовершенен? Что такое рационализм в философии? Попробуем ответить на эти вопросы.
Рационализм — это.
В основе слова рационализм лежит латинский корень ratio — разум.
Рационализм — это метод познания действительности через разум, здравомыслие. Для рационалиста важно понимать суть событий, изучать реальные факты, приводить логические доводы и объяснения, искать доказательства, чтобы давать объективную оценку происходящему.
В рациональной картине мира нет места субъективному, эмоциональному, нелогичному и мифическому.
Рационалисты с разной степенью категоричности считают, что разум человека способен сам по себе, без обращения к чувственному опыту достичь основополагающих научных истин.
Рационализм опирается на научные знания, которые, в свою очередь, постоянно совершенствуются и пополняются. Поэтому рационалисты так ратуют за прогресс — в нем они видят разумный ход истории, независимый от догматов (это как?), устоев, традиционных заблуждений.
Рационализм в философии — древнегреческие мыслители
Хоть рационализм и считается основным направлением философской мысли эпохи Просвещения, но, как водится, здесь не обошлось без древних греков. Само социальное устройство Древней Греции с ее полисами и демократией способствовало развитию рационалистического мышления.
Почву для формирования рационализма подготовили пифагорейцы с попыткой перехода от практических знаний к абстрактным и софисты, превратившие риторику в науку о мышлении.
Отцом-основателем античного рационализма принято считать Сократа (469–399 гг. до н.э.), утверждавшего, что человек — это душа, а душа и есть разум. «Познай самого себя» — главный сократовский принцип, познание для философа является истинной добродетелью.
Метод познания Сократа — диалектика (это как?), на базе которой впоследствии закладывается логика. Сократ обозначил важнейшую тему науки — соотношение реальности и понятия, через которое нужно осмыслить мир.
Ученик Сократа Платон (427–347 гг. до н.э) не просто записал диалоги со своим учителем, но и разработал собственное учение, в котором задача теоретического знания — это исследование не мира чувственных вещей, а мира понятий, объясняемых только рациональным мышлением.
Аристотель (384–322 гг. до н.э.) оформил разрозненные идеи в систематическое учение о мышлении и его законах.
Он выделил научные понятия, которые актуальны и сейчас, сформулировал главный критерий научного знания, указав, что предметом изучения должно быть нечто вечное, нерушимое и нерукотворное, создал классификацию наук, где науки, отвлеченные от материи, стоят выше тех, что исследуют материальный мир.
Но самое главное — Аристотель изобрел формальную логику, без которой развитие науки было бы невозможно.
Характерные черты античного реализма:
Рационализм эпохи Просвещения
Средневековье надолго забросило идеи о рациональном мышлении в дальний ящик. Все вопросы мироздания объяснялись непостижимым божественным разумом, от человека требовалась только вера, т.к. его разум не в силах даже приблизиться к пониманию божественного замысла.
Всплеск идей рационализма связан с эпохой Просвещения XVII–XVIII веков, когда позиции церкви сильно пошатнулись.
Критика религиозной идеологии, разговоры о ничтожности веры, глобальная перестройка общества — все это подстегивало идеи о величии разума. Во главу угла ставились образование, просвещение, прогресс — процессы, призванные развивать и использовать разум, мышление, интеллект.
Рационализм Просвещения связан с именем французского мыслителя Рене Декарта (1596–1650 гг.). Декарт занимается развитием новой философии, построенной на научном знании, освобожденном от случайностей.
Источник таких случайностей — опыт, поэтому опыт отвергается, а во главу угла ставится разум. Каждый факт, гипотеза (это что?), предположение должны подвергаться тщательному, многостороннему анализу. Ничего нельзя принимать на веру, только сомнение — двигатель истинного познания.
Именно Декарту принадлежит фраза, ставшая манифестом (это как?) рационализма:
«Я мыслю, следовательно, я существую».
Что же такое рационализм для Декарта? Кратко логику философа можно представить в виде цепочки рассуждений:
Любое познание, по мнению Декарта, должно опираться на дедуктивно-рационалистический метод, подчиняющийся четырем правилам. Следуя этим правилам, любой человек может «вести свой разум к познанию истины».
Наравне с Рене Декартом яркими представителями рационализма были голландец Бенедикт Спиноза (1632–1677) и немецкий математик Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716).
Рационализм и эмпиризм
Центральная проблема философии Нового времени — это гносеология, или теория познания.
Развитие наук заставило лучшие умы конца XVI–XVIII веков искать универсальный метод проверки любых знаний на предмет их истинности.
Рационалистический суперметод Декарта устраивал далеко не всех. Антагонистами рационализма становятся философы во главе с англичанином Фрэнсисом Бэконом (1561–1626), которые утверждали, что в основе человеческих знаний лежит опыт.
Опыт на древнегреческом — empeiria, отсюда и название этого направления в философии — эмпиризм. Манифест эмпириков сформулировал Джон Локк:
«Нет ничего в познании, чего ранее не содержалось бы в ощущениях».
Сторонники эмпиризма считали, что знания должны проверяться экспериментом, а истинный метод познания — индуктивный, т.е. двигающийся от постановки частных вопросов к выдвижению общих теорий.
«Абсолютная власть разума сродни политическому абсолютизму:
она уничтожает личность».
Карл Густав Юнг, швейцарский психиатр
Несовершенство рационализма
Эмпиризм и рационализм — две крайних позиции по отношению к роли мышления и опыта в познании, в этой крайности их слабое место.
Эмпиризм с его принижением значения разума буксует в объяснении абстрактных понятий, рационализм, отрицая важность опыта, лишает познание питательной среды, а во многом даже и смысла.
Сильная сторона рационализма — теория, но теория, оторванная от опыта, наблюдений, экспериментов теряет смысл. Так же и один только опыт без мышления и законов формальной логики не может быть источником истинного знания.
Современная наука — это синтез рационалистического и эмпирического методов познания.
«Рационализм — это расположенность выслушивать критические замечания и учиться на опыте».
Карл Раймунд Поппер, австрийский философ XX века
Автор статьи: Елена Румянцева
Удачи вам! До скорых встреч на страницах блога KtoNaNovenkogo.ru
Эта статья относится к рубрикам:
Комментарии и отзывы (2)
Любая теория и должна пройти проверку опытами, иначе теоретическое знание может оказаться ложным. Если ученые разработали теорию гравитационных волн, то эти волны нужно зафиксировать приборами, в противном случае, данную теорию можно смело поставить под сомнение.
Рационализм в науке вещь правильная, но не дай бог, чтобы рационализм стал доминировать в политике. Зачем платить пенсии старикам, это нагрузка на бюджет, пусть дети содержат, это рациональный подход, но абсолютно людоедский.