Что такое разночинная интеллигенция
Разночинцы
Разночи́нцы («люди разного чина и звания») — межсословная, юридически не вполне оформленная категория населения в Российском государстве XVII—XIX вв. Разночинцем называлось лицо, не принадлежащее ни к одному из установленных сословий: не приписанное ни к дворянству, ни купечеству, ни к мещанам, ни к цеховым ремесленникам, ни к крестьянству, не имевшее личного дворянства или духовного сана.
Содержание
Категория населения в праве
В точном юридическом смысле к категории разночинцев относились несколько групп лиц. К разночинцам причислялись низшие придворные, статские и отставные воинские служители, которые не записывались ни в купечество, ни в цехи. До установления сословия почётных граждан (указ 29 апреля 1818 года) к разночинцам относились дети личных дворян.
Интеллигенция
В повседневном обиходе разночинцами назывались лица, которые получили образование, благодаря нему были исключены из того непривилегированного податного сословия, в котором находились раньше, или не могли принадлежать к податному состоянию, при этом не состояли на действительной службе, как правило, имели право ходатайствовать о предоставлении им почетного гражданства, но не оформили его. К разночинцам в этом смысле относились выходцы из духовенства, купечества, мещанства, крестьянства, мелкого чиновничества. Значительную долю среди разночинцев составляли отставные солдаты и солдатские дети.
Получение образования без службы государству означало для разночинцев не только отрыв от прежней социальной среды, но и необходимость существовать на доходы от своих личных занятий, в основном от умственного труда. В этом смысле термин «разночинцы» употреблялся в XIX веке как синоним термина интеллигенция, поскольку в этот период происходил быстрый рост слоя образованных людей в целом, значительная часть интеллигентов была разночинцами, таким образом формировался разночинский слой (слой разночинной интеллигенции).
Что такое разночинная интеллигенция
Иллюстрация с обложки книги «Отцы и дети»
Русское дворянство породило русскую интеллигенцию, а дворянская интеллигенция породила разночинную. Новая элита унаследовала и усилила все худшие стороны дворянской культуры. Разночинцы додумали до конца больную мысль дворянской интеллигенции.
С шестидесятых годов XIX века усиливается социальное разложение дворянства, которое не в силах пережить «эмансипацию» и теряет культурное лидерство. Дворян вытесняют разночинцы, которые принимают не лучшую часть их культурного наследства. «Кающийся дворянин чувствовал себя в неоплатном долгу перед народом, бичевал себя сознанием своей исторической виновности, хотя бы лично он и был совершенно “без вины виноватым”; удручённый этим сознанием, он готов был добровольно выкраивать ремни из собственной кожи, чтобы только уплатить по “историческому векселю”. Он… в порыве покаянного настроения готов был носить вериги политического бесправия, жертвовать всеми законнейшими своими правами, чтобы только искупить наследственный “грех отцов”. Кающийся дворянин был склонен к покаянному аскетизму. Наоборот, разночинец, человек, вышедший из народа, уязвлен в сознании своего личного достоинства и чести, он чувствовал себя несправедливо умалённым, искал кругом виноватых перед собою, а при болезненной напряжённости этого своего умонастроения начинал без разбора, направо и налево, подозревать тех, в чью среду он выбился, в непризнании его равным себе, во взглядах сверху вниз, становился болезненно обидчив и подозрителен» (В.М. Чернов).
Разночинец, по определению словаря В.И. Даля, «человек неподатного сословия, но без личного дворянства и не приписанный ни к гильдии, ни к цеху». Секуляризация жизни и резкие социальные перемены способствовали исходу молодёжи из традиционного уклада низовых сословий: детей купцов и духовных лиц, чиновников и низших офицеров, в меньшей степени – мещан и крестьян. «Сами они были воплощённым отрывом от почвы, отщепенцами той народной (духовной, купеческой, крестьянской) Руси, которая живёт ещё в допетровском сознании. Тяжело и круто порвав со “страной отцов”, они, в качестве плебеев, презирают и дворянскую культуру, оставшись вне всякой классовой и национальной почвы, уносимые течением европейского “прогресса”. Идее западников они сообщили грубость мужицкого слова, донельзя упростили всё, и одним фактом этого упрощения снизили уровень русской культуры совершенно так, как снизила его революция 1917 года» (Г.П. Федотов).
Ежегодно из провинции бросались в столицы тысячи молодых людей, для которых жизнь начиналась, как с чистого листа. Нигилистически воспитанное новое поколение отказывалось признавать старые авторитеты и прельщалось новыми идеями. «Эта масса молодых людей, прибывая из провинции в столицы, со смутным чувством глубокой неудовлетворённости и обиженности на жизнь, но в общем настроенная идеалистически, со способностями к анализу и теоретическому мышлению довольно слабыми, но зато с огромной жаждой действовать и всё вокруг себя переделать, страстно набрасывалась… всё на те же французские газеты, французских историков и немецких философов, а в последние десятилетия века – на политэкономические доктрины не для того, чтобы в чём-то разобраться, а для того, чтобы найти сейчас же, немедленно, прямое руководство к действию» (К. Касьянова).
А.И. Герцен в «Былом и думах» так характеризовал интеллигента-разночинца середины XIX века: «Видно было, что он вышел на волю из всех опек и крепостей, но ещё не приписался ни к какому делу и обществу: цели не имел… От постоянной критики всего общепринятого Кельсиев раскачал в себе все нравственные понятия и не приобрел никакой нити поведения… Он далеко не оселся, не дошёл ни до какого центра тяжести, но он был в полной ликвидации всего нравственного имущества. От старого он отрешился, твёрдое распустил, берег оттолкнул и очертя голову пустился в широкое море».
Разночинная волна «снизу» не привносила ничего из народно-корневого. Разночинец преисполнен слепой ненависти и жажды разрушения. Заимствованные «в верхах» дворянской культуры предрассудки фантастично преломлялись в сознании новых поколений безукладья и безвременья. Многих из семинарской молодёжи травмировали униженное положение духовного сословия, обскурантская атмосфера духовных школ, принуждение к религиозной вере. Они бежали от нестерпимой атмосферы, но входили в интеллигентское сословие с прививкой начётничества и дурного рационализма. «Семинаристы и разночинцы принесли с собой новую душевную структуру, более суровую, моралистическую, требовательную и исключительную, выработанную более тяжелой и мучительной школой жизни, чем та школа жизни, в которой выросли люди дворянской культуры» (Н.А. Бердяев).
Типичный разночинец – это полный слепой силы молодой человек, оторванный от органичного жизненного уклада – от почвы. Традиции русского воспитания, образования и быта отвергнуты. «Отрыв шестидесятников от почвы настолько резок, что перед их отрицанием отходит на задний план идейность и на сцену на короткий момент выступает чистый “нигилист”… Нигилизм 60-х годов жизненно в достаточной мере отвратителен. В беспорядочной жизни коммун, в цинизме личных отношений, в утверждении голого эгоизма и антисоциальности (ибо нигилизм антисоциален), как и в необычайно жалком, оголённом мышлении, чудится какая-то бесовская гримаса: предел падения русской души» (Г.П. Федотов). Гордыня всеотрицания не раскрепощает человеческое сознание, но резко ограничивает его и делает крайне зависимым от расхожих предрассудков: «Нигилизм – это лакейство мысли. Нигилист – это лакей мысли» (Ф.М. Достоевский).
Тургеневский Базаров с помощью Писарева становится нарицательным образом, характеризующим эпоху. «Демоны шестидесятников не одни “мелкие бесы” разврата. Базаров не выдумка и Рахметов тоже. Презрение к людям – и готовность отдать за них жизнь; маска цинизма – и целомудренная холодность; холод в сердце, вызов Богу, гордость непомерная – сродни Ивану Карамазову; упоение своим разумом и волей – разумом без взлёта, волей без любви; мрачность, замораживающая истоки жизни, – таково это новое воплощение Печорина, новая демонофания» (Г.П. Федотов). Интеллектуальные мании вели к радикальной идейной доктрине – социализму. Поколение исторического безвременья (выпавшее из судьбы народа) оказалось роковым образом предопределённым к порабощению идеей светлого будущего.
Разделяя с дворянством антипатии, новые люди обрушились на его симпатии. Это было единство в ненависти (два поколения всё тех же нигилистов) и отказ от предрассудков любви. Разночинцу в русской жизни ничто не дорого. Освобождение от традиций освобождало и от тех «предрассудков», которым оставалась верна интеллигенция дворянская: порядочности, чести, долгу, интеллектуальной взыскательности, высокой образованности и культуре. Достоевский характеризовал атмосферу духовного разночинства: «Нравственных идей ни одной не осталось, и, главное, с таким видом, будто их никогда не было… Помутились источники жизни». Разрыв с заветами прошлого создавал тип людей “довременно растленных” (Н.С. Лесков)». «Деморализованные сыны нашей страны» (Н.А. Некрасов) несли в себе заряд беспринципности, ненависти и разрушения.
Сознание разночинца резко сужается, становится поверхностным. Разночинец – это самоуверенный и принципиальный недоучка (недоучившийся семинарист или студент), ибо учиться некогда (зовёт практическое дело) и не у кого (нет авторитетов). Разночинец мог быть узким специалистом, невежественным во всём остальном. Если он был начитанным (как Чернышевский), то знания его были неглубоки и нежизненны. Разночинная культура не одухотворяла и не возвышала человека. «Блистательная» разночинная публицистика поражает своей убогостью и злобностью. Разночинское нашествие варваров очередной раз усугубило болезненное состояние русских культурных слоёв: «За последние полтораста лет сгнили все корни, когда-то связывавшие русское барство с русской почвой» (Ф.М. Достоевский).
Виктор Аксючиц
[1] От лат. nihil – ничто, установка на абсолютное отрицание.
Что такое разночинная интеллигенция
Разночинная интеллигенция
С этой точки зрения реакционеры Катков, Леонтьев и Достоевский и либералы Кавелин и Тургенев были такими же интеллигентами, занятыми производством идей, идеологическим трудом, как и революционеры Чернышевский, Писарев и Глеб Успенский.
Поэтому весьма интересен вопрос: откуда и как возникла разночинная интеллигенция и как возникла ее революционность?
Еще в 1820г. основатель Харьковского университета, консерватор В.Н. Каразин (не путать с историком Н.М. Карамзиным!) предостерегал Александра Первого, что в России чуть ли не в каждом поповиче или молодом мещанине (т.е. горожанине не из дворян) скрывается будущий Робеспьер. Однако куда более четко и внятно предсказал революционность разночинной интеллигенции такой интересный даже в своих ошибках наблюдатель, как маркиз де Кюстин. Но та революционность, которую усматривал в разночинстве де Кюстин, была совсем не той революционностью, которая через несколько десятилетий проявилась на самом деле:
Это не означает, что не сбывшийся прогноз Кюстина не имел под собой реальных оснований и не представлял собой ошибку экстраполяции в будущее тенденций, существовавших в момент написания «России в 1839г.», но резко обломавшихся после нее.
Историю и характер разночинной интеллигенции в России подробно описывает в своей книге о Чернышевском Плеханов. Эта книга предназначалась немецким читателям, и описание Плеханова представляет особый интерес, т.к. он подробно пережевывает в ней то, что было и так известно современному ему русскому читателю:
Слой разночинцев всегда отличался многочисленностью. Без него невозможны были бы многие функции государственной машины и так называемого общественного благоустройства. Но в дореформенное время разночинец был очень принижен и весьма мало образован. Он везде и всегда должен был уступать дорогу лицам, обладающим правами высших сословий. Реформы, последовавшие за Севастопольским разгромом, вызвав к жизни новые общественные отношения, создали новое положение для разночинца. Теперь он в качестве инженера, адвоката или врача мог обеспечить себе положение, во всяком случае более завидное, чем, например, положение сельского причетника. Разночинцы толпами повалили в учебные заведения, куда одновременно с ними устремились дети обедневшего мелкопоместного дворянства.
Наблюдения Плеханова очень важны, хотя при этом отчасти недостаточны, отчасти ошибочны.
Давно известно, что различные классы склонны к революционности только в кризисные, неустойчивые, хаотичные эпохи, но не в эпохи даже самой гнетущей стабильности, и мы уже не раз доказывали, что более всего склонны к революционности не основные классы данного общества, а маргинальные, переходные, промежуточные группы, не вписывающиеся в данное общество.
Ситуация меняется с развитием капитализма в России, важнейшая веха которого приходится на период 1850-1860-х годов. Стабильность кончилась, начались хаос и неопределенность. Открылись возможности вольного интеллигентского труда, без вхождения в управленческий аппарат, и в то же время этих возможностей было совершенно недостаточно для испытывавших потребность ими воспользоваться.
Плеханов пишет, что разночинную интеллигенцию толкала на революционный протест против самодержавия потребность в свободе профессиональной деятельности, подавляемая самодержавием. Однако само по себе это дало бы только диссидентство, борьбу за профессиональные интересы интеллигенции в классовом обществе, но никак не народничество, не борьбу за бесклассовое общество. То, что народники были революционными социалистами, а не политическими радикалами, должно было бы заставить призадуматься марксистских ортодоксов, видящих в народниках «идеологов мелкой буржуазии», но как могут думать те, у кого в голове вместо собственных мыслительных способностей мирно почивают 50 томов Маркса и Энгельса и 55 томов Ленина?
В 19 веке капитализм не успел разложить не только трудовые низы, но и немалую часть интеллигенции, прежде всего (хотя не только) низовой и малоимущей. Простое чувство человеческой солидарности сохраняло для подобных интеллигентов всю свою силу, поэтому они думали не о том, как бы получше пристроиться в классовом обществе и даже не о том, как бы заменить существующее классовое общество другим классовым обществом, более удовлетворяющим классовым интересам интеллигенции, но о том, как заменить его обществом бесклассовым.
О том, что именно недозволенное лежит в свертке, Новорусский не знал, но что лежит в нем именно недозволенное, вполне понимал, и выбор свой, все страшные последствия которого он, разумеется, не предвидел, сделал сознательно. О причинах подобного выбора он много лет спустя скажет коротко: «Рано или поздно человека приводит в политику совесть» (см. В.Г. Смирнов. Шлиссельбурский Робинзон. Лг, 1990, с. 35). Совесть у богослова Новорусского была.
Есть превосходный роман писателя-народника Эртеля «Гарденины». Те линии романа, которые связаны с крестьянством и дворянством, нас здесь не интересуют, мы остановимся только на показе выбора идущей или не идущей в революции интеллигенции.
Одним из героев романа является убежденный революционер студент Ефрем, сын искусного барского конюха (привилегированная часть крестьянства). Ефрему удалось сагитировать Лизу Гарденину, кающуюся дворянку, идущую в революцию именно из желания жить по совести. В конце концов и Ефрем, и Лиза гибнут на каторге.
Иди и гибни безупречно
Когда под ним струится кровь.
Значение слова «разночинный»
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
разночи́нный
1. связанный, соотносящийся по значению с существительным разночинец
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: милитаристский — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Синонимы к слову «разночинный»
Предложения со словом «разночинный»
Цитаты из русской классики со словом «разночинный»
Сочетаемость слова «разночинный»
Понятия, связанные со словом «разночинный»
Литерату́рный кружо́к «Пя́тница», Пятницы Случевского (Санкт-Петербург) — литературно-общественные вечера, проходившие, как правило, два раза в месяц по пятницам с 23 октября (4 ноября) 1898 года до декабря 1903-го на квартире у поэта и писателя Константина Случевского в Петербурге. После смерти Случевского в 1904 году «пятницы» были переименованы в «вечера» и продолжались до октября 1917 года.
Отправить комментарий
Дополнительно
Предложения со словом «разночинный»
Ненавидимые разночинной интеллигенцией, они не имели опоры ни в армии, ни в народе, ни у немногочисленного среднего класса.
Но одновременно чуткое ухо улавливало и глухой ропот социальных низов – задавленного и закрепощённого крестьянства, мелкого чиновного, разночинного люда и бедного служилого и неслужилого дворянства.
Многие из них были выходцами из среды разночинной молодёжи, отрицавшей идеалы своих отцов и традиции прошлого.
Значение слова «интеллигенция»
1. Социальная группа, состоящая из людей, обладающих образованием и специальными знаниями в области науки, техники, культуры и профессионально занимающихся умственным трудом. Советская интеллигенция — неотъемлемая часть народа. А. Н. Толстой, Депутат-писатель.
2. собир. Люди, принадлежащие к этому общественному слою; интеллигенты. Около сцены собралась сельская интеллигенция, довольно многочисленная: два учителя министерской школы, две молоденькие учительницы, несколько учителей семинарии духовного ведомства и четыре священника, учительствовавших в той же семинарии. Скиталец, Кандалы. Вечером, по поручению горкома, Дубенко выступал на общегородском собрании интеллигенции. Первенцев, Испытание.
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
В изначальном смысле слово использовалось в латинском языке, указывая на широкий спектр мыслительной деятельности.
В социальном значении слово стало использоваться с середины или второй половины XIX века в отношении общественной группы людей, обладающей критическим способом мышления, высокой степенью социально-психологической рефлексии, способностью к систематизации знаний и опыта.
ИНТЕЛЛИГЕ’НЦИЯ, и, мн. нет, ж. [от латин. intelligentia — понимание]. 1. Общественный слой работников умственного труда, образованных людей (книжн.). Советская и. — Ни один господствующий класс не обходился без своей собственной интеллигенции. Рабочий класс СССР также не может обойтись без своей собственной производственно-технической интеллигенции. Стлн. 2. собир. Люди этого слоя. На собрании присутотвовала только и.
Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
интеллиге́нция
1. общественный слой людей, профессионально занимающихся умственным, преим. сложным, творческим трудом, развитием и распространением культуры. Понятию интеллиг. придают нередко и моральный смысл, считая её носителем высокой нравственности. ◆ «Я отлично знаю, ― говорит он [Леонардо да Винчи], ― что так как я неучёный человек (non essere io letterato), то некоторым заносчивым людям может казаться, что они вправе порицать меня, говоря, что я лишён образования (essere io uomo senza lettere). Глупцы! Не знают они, что я могу ответить им, как Марий отвечал римским патрициям: они сделали себе украшение из чужих трудов, а за мною не хотят признать моих собственных!» Этими словами Леонардо очень точно выразил мысль, вполне характеризовавшую его положение в обществе: он не гуманист (в XV веке — последователь мистико-религиозной философии), но он принадлежит к интеллигенции. А. К. Дживелегов, «Леонардо да Винчи», 1929–1934 г. (цитата из НКРЯ)
2. собир. разг. люди, принадлежащие к этой группе, лица умственного труда, интеллигенты ◆ Видимо, нас считали местной интеллигенцией. Сергей Довлатов, «Чемодан», 1986 г. (цитата из НКРЯ)