Что такое русская хандра
Русская хандра
Осенью часто бывает, что появляется состояние тревоги и грусти, пропадает желание что-либо делать. Осенняя хандра возникает как естественный ответ организма на смену биологических ритмов. В это не простое время интенсивно сокращается световой день, и привыкшему к яркому летнему солнцу организму не хватает естественного освещения, идут дожди и небо становится низким и серым, давящим на психику, близость зимы накладывает отпечаток на функционирование организма в целом.
Казалось бы, за лето все хорошо отдохнули и готовы бодро пережить межсезонье. Но вот осень… Начинаются холода, дни становятся короче, дожди, прекрасное природы увядание… и вместе с осенью может прийти тоска, русская хандра и осенняя депрессия. Как с этим справляться?
— Хандра связана на мой взгляд, с явлениями в природе и погоде, — считает психолог Светлана Михайловна Чернобук, — день становится короче, солнышко светит реже, очень часто на улице грязь и дождь, все это не поднимает настроение. К тому же молодёжь – школьники и студенты – грустят о прошедших летних свободных днях, после перерыва тяжело собраться и заставить себя браться за учёбу! «Цыплят по осени считают», так гласит народная мудрость, то есть осень – время подведения итогов и достижений, те у кого есть чем гордиться реже впадают в осеннюю хандру, те же люди, у которых не очень много достижений понимают, что жизнь проходит мимо, время упущено. Хотя весенняя депрессия бывает чаще, зима и отсутствие витаминов в рационе влияют.
— Как отличить хандру от депрессии?
— Депрессия – это подавленное настроение больше двух недель, снижение аппетита, ничего не может поднять настроение, проблемы со сном, повышена самокритика, проблемы с концентраций внимания и памятью, регулярно болит сердце или голова.
Что делать, если вас охватила осенняя хандра?
Алевтина Сахарова, Любовь Будова
Похожие публикации
Телевизионные программы, однотипные и схожие по сюжету сериалы, реалити-шоу на любой вкус… Телепрограмм такое бесчисленное количество, что выбрать любимое шоу для просмотра порой трудно. Впрочем, если телешоу полюбилось, то оторваться от его просмотра будет практически невозможно. Почему это так завлекает зрителя и часто не отпускает до самого конца? Выясним на примерах различных телешоу.
Весна — это время, когда просыпаются не только медведи, но и юные журналисты. Так, 14 марта в Центре дополнительного образования детей состоялся «Клубный день». Это традиционное мероприятие, где встречаются и обмениваются опытом редакции со школ города. Для журналиста важно не только уметь писать, снимать, говорить, но и грамотно формулировать и излагать свои мысли. Возможность проявить […]
Какой пакет возвысит нас над повседневностью, а какой «убьет» имидж? Как должен выглядеть «пакет для пакетов»? И какова история этого незамысловатого аксессуара?
Русская хандра. Исторические параллели
Из книги Леонида Ляшенко, «Александр ІІ, или История трёх одиночеств». Серия ЖЗЛ. Москва, «Молодая гвардия».
«Проект Лорис-Меликова трудно назвать конституционным документом в полном смысле этого слова. Он мог стать конституцией, а мог не привести ни к чему новому – все зависело от того, как сложатся обстоятельства российской политической жизни. Сложно сказать, что повлияло на решение Александра II, но он в конце концов одобрил проект графа.
Может быть, император увидел в нем последнее доступное ему средство борьбы с разрушительным терроризмом, а может быть, посчитал его ни к чему не обязывающей уступкой обществу. Известие об одобрении монархом проекта Лорис-Меликова должно было появиться в газетах 1-2 марта, но не судьба. А все же, что действительно заставило императора пойти на столь серьезный шаг? Ощущение того, что власть висит на волоске, страх за судьбу новой семьи, равнодушие к государственным делам? Последнее ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов.
Медики давно и упорно говорят о некой генетической усталости, подстерегавшей последних самодержцев из рода Романовых, которая настигала их где-то после сорока прожитых монархами лет. Не являлось это обстоятельство секретом и для ближайшего
окружения Александра II. В 1869 году великая княгиня Елена Павловна говорила Валуеву:
«Это свойство семьи. В известном возрасте наступает усталость и пропадают желания. Так было с императором Александром I, с императором Николаем. Надо им помогать. Надо их поддерживать, ободрять, не давать видеть все в мрачном свете, искать и найти струну, которая могла бы дать им наслаждение».
Не споря с родственниками монарха и не будучи специалистом-медиком, не могу, тем не менее, не задаться вопросом: что способствовало развитию этого генетического недуга? Называют огромные физические и психологические нагрузки, связанные с управлением страной, стрессы из-за тяжелого груза ответственности. Все это верно, но почему усталость начала наваливаться на Романовых именно в XIX веке? Не потому ли, что оказался тяжел не груз власти сам по себе, а разочарование от растущего бессилия власти, от невозможности сделать то, что хотелось бы совершить? Александр I уходит от государственных забот, когда выясняется, что ему не суждено ни отменить крепостное право, ни дать стране конституцию. Николай I начинает сетовать на упадок сил, когда взлелеянная им система управления вдруг перестает казаться универсальной и всеобъемлющей. Александр II устает, когда оказывается, что его реформы, которыми он надеялся осчастливить страну, не устраивают большую часть ее населения.
Разочарование нашего героя, судя по всему, было особенно сильным. Князь В. П. Мещерский вспоминал: «Десять лет прошло с начала его царствования. Сколько людей наговорили ему в эти десять лет худого о худом, и как мало, напротив, люди говорили ему хорошего о хорошем. Печать на одну четверть говорила о благодарности и на три четверти говорила во имя отрицания, обличения и осуждения. Каждый день подавались государю в разных видах все людские злые отзывы и злые сплетни. А первые дни своего царствования государь только и жил для мечтания и желания добра. Но нет. что бы ни делал государь, все дела встречала критика одних и нетерпеливые требования другого от других. трудно было при этих условиях, окружавших царя, не разочароваться».
Трудно было в этих условиях не только не разочароваться, но и не махнуть на всё рукой, не захандрить. А русская хандра.
Да, она является ближайшей родственницей английского сплина, но, несмотря на родственные отношения, между ними существует качественная разница. Сплин – скука, заставляющая терять вкус к наслаждениям, это, по словам Н. М. Карамзина, «несчастье от счастья». Он, пусть и с трудом, поддается лечению: перемена рода занятий, путешествие, коллекционирование, чудачества и т. п. Хандра абсолютно неизлечима, что ни предпринимай. Мыслящий россиянин, заболевший ею (а это обязательно должен быть человек мыслящий и чувствующий), оказывался носителем некой судьбы, находился в постоянном поиске смысла и цели своей жизни.
Все они: онегины, печорины и иже с ними – пытались «мысль разрешить», то есть определить причины болезни, преодолеть ее. И все они приходили к убеждению, что «ничего нельзя и не нужно делать», они становились принципиальными «недеятелями», на них появлялось некое моральное пятно. Не примешивалась ли к ощущениям нашего героя эта русская хандра, которая для него была не просто русской, но еще и царской? Император постоянно ищет не столько смысл своей жизни (он-то ему ясен с детских лет), сколько смысл своего царствования, что удваивает нравственные мучения его как человека частного и как человека власти. Он не только культурно одинок в стране, не готовой к восприятию его культуры, но и одинок потому, что вынужден метаться между различными ориентирами, не имея возможности выбрать один из них. Он «недеятель», который вынужден постоянно действовать, даже если не видит в своих усилиях особого смысла. Физическое и духовное одиночество русского монарха делало его фигурой более трагической, чем «лишние люди» из известных литературных произведений. Действительно, какие оценки своих деяний он мог услышать от окружающих?
Преобразования 1860-1870-х годов приветствовались действительно далеко не всеми предствавителями даже монархического лагеря. К. Н. Леонтьев, например, считал, что именно размывание четких сословных границ между «верхами» и «низами», начавшееся в середине XIX века. приведет к крушению самодержавия. Л. А. Тихомиров вообще утверждал, что только после 1861 года Россия превращается в настоящее полицейское бюрократическое государство, подобное европейским монархиям XVIII столетия. Неужели все действительно было так плохо, и реформы Александра II не принесли стране никакой пользы? Или, наоборот, они дали России мощный толчок, позволивший ей вернуться в семью великих держав? И вообще, существует ли однозначный ответ на поставленные в 1870-х годах перед нашим отечеством вопросы?»
***
Без комментариев. Умный читатель возьмёт из данного отрывка то, что ему нужно.
Но вопрос: что должен делать Властитель со своим народом, и как самому народу следует вести себя по отношению к своему Властителю (любить, ругать, критиковать, молиться за него. ), до сих пор остаётся без ответа.
Русская хандра и русская рефлексия
Традиции глубочайшей национальной саморефлексии делают русских абсолютно невосприимчивыми к критике со стороны других народов. Вдумайтесь, что писал в «Философических письмах» Чаадаев — русский аристократ и офицер, ветеран войны 1812-го года, отважный рубака, с боями прошедший всю Европу и бравший Париж:
А между тем, раскинувшись между двух великих делений мира, между Востоком и Западом, опираясь одним локтем на Китай, другим на Германию, мы должны бы были сочетать в себе два великих начала духовной природы — воображение и разум, и объединить в нашей цивилизации историю всего земного шара. Не эту роль предоставило нам провидение. Напротив, оно как будто совсем не занималось нашей судьбой. Отказывая нам в своем благодетельном воздействии на человеческий разум, оно предоставило нас всецело самим себе, не пожелало ни в чем вмешиваться в наши дела, не пожелало ни чему нас научить. Опыт времен для нас не существует. Века и поколения протекли для нас бесплодно. Глядя на нас, можно сказать, что по отношению к нам всеобщий закон человечества сведен на нет. Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума, а все, что досталось нам от этого движения, мы исказили. Начиная с самых первых мгновений нашего социального существования, от нас не вышло ничего пригодного для общего блага людей, ни одна полезная мысль не дала ростка на бесплодной почве нашей родины, ни одна великая истина не была выдвинута из нашей среды; мы не дали себе труда ничего создать в области воображения и из того, что создано воображением других, мы заимствовали одну лишь обманчивую внешность и бесполезную роскошь.
Это он, победитель Наполеона, пишет о стране-победительнице Наполеона, по которой ходит еще живой Пушкин. Россия, только что выигравшая бета-версию мировой войны, не нужна. Неудивительно, что Николай I, происходивший из рода германских князей, объявил Чаадаева сумасшедшим. В его маленький германский логичный ум просто не вмещалось, как так? КАК? (ради шутки можно сравнить с реакцией советской прессы на наши русские тексты про советско-нацистскую войну) Это сумасшествие. Это безумие. Это невозможно. А это всего лишь логика русского гвардейца, ходившего в штыковую при Бородино, внука академика, воспитанного русской княжной, воплощенного русского духа. Та самая национальная саморефлексия. Русская хандра.
Ну какая после этого может быть русофобия? Как народ, дошедший до такого на пике национальной славы и силы, может оскорбить какая-то обезьянья «кавказ-сила»? Или там прибалтийские заплачки про «оккупантов»? Мы же их даже как оскорбления не регистрируем (хотя люди честно стараются, обижалки придумывают, разучивают, всем народом скандируют: «Москали!», «Кацапы!», «Борщи!»), так, часть пейзажа какая-то шевелится. То ли заяц побежал, то ли волк. А это не заяц и не волк, это очередной горный трудящийся пытается донести до нас, меланхоличных («Не нужны мы миру… ничего не дали мы миру… зачем мы миру…»), как он нас, русню, ненавидит.
С одной стороны, это плохо, потому что там, где любой другой народ давно бы вышиб зубы «кавказ-силе», мы эту «кавказ-силу» даже как раздражитель не особо регистрируем. Русское осеннее равнодушие принимается малыми народами за русское долготерпенье, еще больше их раззадоривая, подзуживая, толкая их на новые подлости и гадости, пока очередная проделка наконец не регистрируется как оскорбление, тут же вызывая ответную реакцию. «Московское отделение полиции окружили 300 байкеров». Ой. Отсюда славная традиция погромов, когда национальные меньшинства, разгулявшись и уверившись, что им не будет ничего и никогда, добиваются того, что русский медведь выходит из меланхолии и наконец замечает попытки обидеть и оскорбить. После чего выжившие еще 100 плачутся по всей мировой литературе про звероподобных погромщиков, которые возникли вдруг. Или про площадь, которая из нежной вдруг стала Манежной. Ключевое слово — «вдруг». «Отродясь такого не было — и вот опять!»
Это плохая черта национального характера, поскольку если замечать и пресекать попытки малых народностей на этапе малых оскорблений, то дальнейшей эскалации можно избежать. Но — не слышим. Не воспринимаем после Чаадаева все эти кричалки и пыхтелки всерьез.
С другой стороны, это превосходная национальная черта, поскольку у европейских наций всерьез есть сочувствие к малым народам, их боли, страданию, нуждам. У нас — нет. Хороший пример здесь — Беслан. В Европе бесланская катастрофа стала бы одной из важнейших вех общей памяти и национальной идентичности. Мы же настолько погружены в себя, свои мысли и свою рефлексию, что предсмертные крики всех этих сотен убитых осетинских детей (кстати, кто-нибудь хотя бы помнит, сколько именно их погибло? Без гугла!) просто не заметили. Послали полагающиеся случаю траурные открытки — и всё. Я уж не говорю о том, что во время Второй чеченской убили под 200 000 именно мирных чеченцев. Этого факта в русской памяти нет вообще. Причем не из-за ненависти к чеченцам, а просто неинтересно. Ну да, было какое-то копошение в пейзаже… ах, это геноцид был? Забавно. Так вот, как говорил Чаадаев…
Подобная абсолютная невосприимчивость к внешним воздействиям позволяет нам делать с нашими малыми народами что угодно, причем без малейших угрызений совести. Мы можем завтра взять и оккупировать Украину — но ведь ни вас, ни меня не будет волновать, что насчет этого станут думать украинцы, какие проклятия они начнут писать, как биться, дергаться и исходить слезами. Мы можем взять и выслать из России 15 миллионов мигрантов — и вновь нам в нашем великом Чаадаевском равнодушии будет абсолютно все равно, как их семьи и дети начнут помирать с голоду. Мы психологически изолированы от сопереживания другим народам, застыв в саморефлексии и самобичевании, мы равнодушны к чужим похвалам и чужим угрозами, и это не национальный эгоизм, а скорее просветленное состояние абсолютной внутренней тьмы и пустоты. Это чудовищно. И это прекрасно.
Русские выйдут из спячки либо когда появится национальная элита, способная говорить изнутри, либо когда внешние раздражители достигнут такого уровня, что их заметят и на них наконец ответят. Судя по тому, что еженедельно приходят сообщения о народных сходах, импровизированных погромах и массовых драках, сценарий возвращения из меланхоличной саморефлексии, в которую погрузилась нация с началом нулевых, пойдет по второму, кровавому варианту, и добивающийся нашего внимания коллективный хохлотаджикочечен исполнит свою мечту идиота — 120 миллионов его наконец заметят
«Русская хандра»
Русскую хандру Евгения Онегина Пушкин подал в своем нетленном романе как недуг национальный. Литературоведы с ним солидарны: «хандра», да и все ее разновидности вроде тоски-кручины и вправду глубоко в душе русского народа. Попробуй найди писателя, обошедшего эту тему стороной! Куда уж аристократичному английскому «сплину» тягаться с таким масштабом? А ведь есть и еще одна хворь, к которой в обиходе накрепко привязано название русской – «пить горькую», без конца и края. Но так ли уж справедлива подобная национально-географическая привязка, навесившая неприглядные ярлыки на целый ряд стран и народов?
— Подобные определения однозначно строятся на стереотипах. Еще в трагедии «Гамлет» У.Шекспир увековечил расхожую поговорку англичан: «пьет, как датчанин». В свою очередь, древние греки утверждали, что «только варвары пьют вино неразбавленным», а Н.В.Гоголь в повести «Страшная месть» отмечал, что «народ венгерский. пьет не хуже запорожцев. » Недавно уроженке Ирландии в Южной Корее отказали в приеме на работу школьной учительницей по причине «наследственной склонности ирландцев к алкоголизму».
Та же «хандра» и на ее фоне тяга к крепким напиткам распространена и у скандинавов, и у немцев не меньше, чем у русских. За редким исключением наследственных генетических заболеваний у тех народов, где на протяжении многих поколений практиковались близкородственные браки, болезни, и тем более пристрастие к спиртному национальности не имеют. Что действительно имеет место, и это научно доказанный факт – существование алкоголизации по северному типу. В странах, где мало солнечных дней, пьют водку и пиво. В случае с Россией также надо учитывать, и то, что у значительной части населения есть монголоидные гены, менее устойчивые к воздействию алкоголя. Но существует и «южный тип алкоголизации», он связан с употреблением вина. И, скажем, во Франции немало винных алкоголиков»…
Главное значение в формировании алкогольной зависимости играет ближайшее окружение – семья, друзья, соученики, а потом коллеги по работе, трудовой коллектив. Если человек попадает в среду, где принято злоупотреблять алкоголем, вероятность, что и он вовлечется в этот процесс, высока. И неважно, в какой стране это происходит.
Д.м.н., профессор, действительный член ОППЛ и Московской психотерапевтической академии С.А. Игумнов.
Что такое русская хандра
У меня есть страсть. Даже так: СТРАСТЬ. Это — палеонтология. Я обожаю все древнее. Чем древнее, тем лучше. Мне с детства казалось, что чем старше что-либо (религия, животные и т.д.), тем всё… истиннее что ли. Я тащусь от окаменелостей. Причем конкретных. Это — аммониты. Отпечатанные в камне стрекозы и папоротники я тоже люблю, но аммониты […]
Ай-да Пушкин! Ай-да Икс-мен сын!
Мама: — Я та-а-акую рыбу приготовила! Иди пробуй! Я: (не отрываясь от чтения) — Прям щас? Мама: — Не, ну хочешь никогда. *** Мама: (смотрит в монитор, где много изображений нейронов) — Ой, а что это такое? Я: — Нейроны! Они, кстати, умирают, если курить и спортом не заниматься. Мама: — Ого. (Через 15 минут на кухне) […]
Очень модный предмет! Мне нравится.
Сегодня, десятого февраля, мне приснился такой сон, прямо загляденье для психотерапевта. Кстати, все великие психотерапевты были евреями. Или немцами. Никаких тебе полутонов в виде сенегальца или там алеута. А во сне я поссорилась с подругой Ю., а подруга Т. купила у меня картины, потом мы с ней бежали от маниака в магазин, а по черному […]
Об этом тёмном предмете меня давно просила написать одна подруга. Занимает её эта тема, видите ли. Я её понимаю, она меня саму занимает, правда в очень странном ракурсе. Ну так и быть, расскажу. Бывает, конечно всяко-разная красота: природы, человеческого лица, даже какого-нибудь математического решения. Последнюю тему я все равно наверное никогда не пойму, поэтому меня […]
Знакомые и друзья упрекают меня в некоторой неразговорчивости. Особенно в последнее время, хотя примерно так было всегда. Тут парадоксальным образом вплетается тот факт, что я болтливая, шумная, и шучу по поводу и без, но это от повышенной тревоги, страха пауз, боязни отвлечения на собственное тело, просто поверхностное скольжение, или, как выражается моя мама «поддержание светской […]
«Трикстер (англ. trickster — обманщик, ловкач) в мифологии, фольклоре и религии — божество, дух, человек или антропоморфное животное, совершающее противоправные действия или, во всяком случае, не подчиняющееся общим правилам поведения«. Карл Юнг среди прочих архетипов описал еще и архетип Трикстера. Если сказать просто, то трикстер — это шут. Обманщик, притворщик, хитрец, делец, весельчак, игрун, приколист. […]
— Сам-то где пропадал? — Мотоциклы чинил, в одной дыре — рядом с Далласом. — Целых два года? — Я еще и думал. — Два года? — О жизни думал… — В этом твоя беда, Харлей — ты слишком много думаешь. из к/ф «Харлей Дэвидсон и ковбой Мальборо» *** В учебном пособии по психиатрии для […]
В психологии считается, что любой симптом — застывшее переживание, которое не было прожито до конца. Например, фобии и страхи, панические и тревожные расстройства. При панике происходит как бы «вмерзание» ситуации, если бы она была прожита до конца, и человек бы сильно отбоялся, то организм бы сбросил напряжение. Но ситуация замерла, поэтому повторяется снова и снова […]
Сегодня мне приснился очень реалистичный сон. Я такие вижу время от времени. Реалистичный — это не в смысле того, что события близки к жизненным, а в том смысле, что ощущения были такие, как будто это реальность и всё по правде. От этого мне обычно очень страшно. Во всне ведь я безоговорочно верю в происходящее, в […]