Очень важен вопрос, что явилось причиной вчерашнего насилия в Москве. На мой взгляд, два ключевых момента оказались непосредственной причиной ситуации
1) Демонстративное игнорирование властями требований митингов на Проспекте Сахарова и Болотной Площади. Сотни тысяч людей вышли зимой на площади с вполне конкретными, осмысленными и реализуемыми требованиями — реформы избирательной системы, перевыборов, отставки Чурова, освобождения политзаключенных. НИ ОДНО из этих требований не было выполнено — а Чуров, ответственный за массовые фальсификации (утверждаю вполне ответственно, как участник мобильной группы по контролю за выборами) — был, пишут, еще и награжден орденом. Тем самым власть показала десяткам миллионов людей, что их мнение ничего не значит, если оно выражается через санкционированные этой властью процедуры — идет ли речь о «выборах», или о сколь угодно массовых санкционированных митингах.
Отдельно о сидячей забастовке. Сидение на асфальте — ненасильственное действие, которое представляло собой крайне мягкую реакцию на недопустимое поведение власти (см. первый пункт). Оно не является ни экстремистским, ни радикальным. Столкнувшись с аналогичной ситуацией, Ганди, например, призывал к намного более жестким и всеобъемлющим методам гражданского неповиновения — от полного бойкота учреждений и решений власти до демонстративной неуплаты налогов. Излишне говорить, что сидящие на асфальте перед цепями ОМОНа люди не представляли ни для кого опасности — пока их не начали теснить и избивать. Вряд ли вот это является адеватным ответом на решение просто присесть!
Напомню, что за решение присесть людей избивали дубинками, ногами, и кулаками (иногда — чуть ли не до смерти, см. видео), травили газом. Хорошо, пока не стреляли, хотя что-то про боевые патроны в полицайских переговорах мы слышали.
Полицейские, кстати, много и демонстративно нарушая закон — в том числе, преследуя, избивая и арестовывая мирно идущих людей в пешеходных зонах. Все это происходило на глазах у ничего не подозревавших горожан, невольно ставших участниками протеста. Не сомневаюсь, что посеянные вчера семена ненависти дадут обильные всходы.
Отдельно нужно сказать о честности самого решения о проведении сидячей забастовки. Организаторы вряд ли имели возможность объявить об этом заранее — иначе людям просто не дали бы собраться. Не исключаю, что решение родилось спонтанно — при виде многоуровневых ограждений, которыми отгородились от народа обитатели Кремля. Впрочем, рано или поздно оно неизбежно должно было родиться — в силу той же логики, которая превратила благонадежного имперского юриста Ганди в величайшего лидера гражданского неповиновения в истории.
Часть сидячего движения в Движении за гражданские права
На следующий день, 2 февраля 1960 года, к сидячей забастовке присоединились более двадцати темнокожих студентов (включая четырех женщин), набранных из других групп университетского городка. Эта группа сидела за школьными работами, чтобы быть занятой с 11 до 15 часов. Группе снова отказали в обслуживании, и ее преследовали белые покупатели в магазине Woolworth. Однако на второй день сидячие забастовки попали в местные новости, в течение всего дня присутствовали репортеры, телеоператор и полицейские. Вернувшись в тот же вечер в кампусе, был организован Студенческий исполнительный комитет по вопросам правосудия, и комитет отправил письмо с просьбой к президенту FW Woolworth «занять твердую позицию по искоренению дискриминации». [17] Услышав о сидячих забастовках, президент колледжа Уормот Т. Гиббс заметил, что ресторан Woolworth’s «не славился хорошей едой». [16] Студенты написали следующее письмо президенту Woolworth’s:
4 февраля 1960 года в нем приняли участие более 300 человек. В группу теперь входили студенты из Университета A&T Северной Каролины, колледжа Беннетта и средней школы Дадли, и они заполнили всю зону отдыха за обеденным столом. [20] Три белых студентки из Женского колледжа Университета Северной Каролины (ныне Университет Северной Каролины в Гринсборо ), Джини Симан, Мэрилин Лотт и Энн Дирсли также присоединились к протесту. [21] Организаторы согласились расширить сидячие протесты, включив в этот день обеденный стол в магазине Гринсборо SH Kress & Co. Студенты, администрация колледжа и представители FW Woolworth и Kress встретились для обсуждения, но из-за отказа магазинов от интеграции встреча не была завершена.
5 февраля 1960 года у стойки Вулворта возникла обстановка высокого напряжения, когда за стойкой сели 50 белых мужчин, противостоящих протестующим, среди которых теперь были белые студенты колледжа. [22] Опять же, более 300 человек были в магазине к 15:00, когда полиция удалила двух молодых белых покупателей за брань и крик, а затем полиция арестовала трех белых посетителей до закрытия магазина в 17:30. Состоялась еще одна встреча между студентами, руководителями колледжа и представителями магазинов, но решения снова не было. Представители магазинов были разочарованы тем, что протестовали только некоторые отдельные магазины, и попросили вмешаться администрацию колледжа, в то время как некоторые администраторы предложили временно закрыть прилавки.
В субботу, 6 февраля 1960 года, более 1400 студентов A&T из Северной Каролины собрались в аудитории Ричарда Б. Харрисона на территории кампуса. Они проголосовали за продолжение протестов и пошли в магазин Woolworth, заполнив его. К полудню более 1000 протестующих и контрпротестующих собрались в магазине. Около 13:00 в магазин была доставлена угроза взрыва, установленная на 13:30, в результате чего протестующие направились в магазин Kress, который немедленно закрылся вместе с магазином Woolworth.
16 марта 1960 года президент Дуайт Д. Эйзенхауэр выразил озабоченность по поводу тех, кто боролся за свои права человека и гражданина, заявив, что он «глубоко сочувствует усилиям любой группы по осуществлению прав на равенство, которые им гарантированы. Конституция.» [23] [24]
Закон о гражданских правах 1964 года требовал отмены сегрегации в общественных местах. [32]
«Сидячая забастовка Флинта». Как протест рабочих едва не поставил General Motors на колени
Эта неделя выдалась для Беларуси чрезвычайно насыщенной и сложной: недовольство положением дел в стране выплеснулось в невиданных ранее масштабах. То, что свои права и желания необходимо отстаивать, – неоспоримый факт. А вот с формой протестов возможны варианты.
История помнит, как недовольство рабочих GM в США едва не поставило концерн «на колени». Протест получил название «Сидячая забастовка Флинта».
Работать больше, получать меньше
Конфликт начал развиваться еще в 1929 году с началом Великой депрессии. Из-за проблем в экономике продажи автомобилей резко снизились, вслед за этим подтянулось и падение объемов производства. Это не могло не отразиться на рабочих. Многие были уволены. Те, кому удалось сохранить рабочее место, вынуждены были мириться с плохими условиями труда. Высказываться тоже было нельзя – под страхом увольнения.
Концерн General Motors, который являлся одним из крупнейших производителей на тот момент, сократил производство дорогих автомобилей и сильно снизил цены на их складские запасы. Упор был сделан на «бюджетники», как назвали бы их сейчас. Во главу угла стали наращивание производительности и сокращение расходов. Эти и многие другие действия позволили концерну развиваться несмотря ни на что.
Изменения в политике компании отразилось и на рабочих. Утрированно: работать нужно было больше, получать – меньше. Как сообщают некоторые источники, уволить могли в любой момент. Шанс на возвращение на работу был, но при трудоустройстве уже не учитывался стаж, а зарплата предлагалась в меньшем размере.
В 1935 году в США был принят Национальный закон о трудовых отношениях, также известный как закон Вагнера. Он гарантировал наемным работникам право объединяться в профсоюзы, участвовать в коллективных переговорах и забастовках. В это же время был создан союз United Auto Workers.
В UAW быстро смекнули, что для отстаивания своих прав стоит сосредоточить внимание на самом крупном работодателе того времени – General Motors. Началась подготовка к забастовке. Целью был выбран завод по производству кузовов во Флинте.
«Заседания» в цехах и «суд кенгуру»
Говорят, что GM во многом контролировал происходящее в городе. Так, после прибытия в город и заселения в отель одного из членов UAW, он тут же получил звонок с настоятельной просьбой уехать во избежание печальных для него же последствий. Тем не менее профсоюз наращивал количество сообщников. Забастовка была запланирована на январь 1937 года, после выплаты рождественских премий и приходу к власти нового, лояльного губернатора штата.
Но все случилось 30 декабря 1936 года. Толчком к началу забастовки послужило не то увольнение двух братьев, не то подготовка к отправке важнейшего оборудования на другие заводы. UAW объявил, что забастовка не будет прекращена, пока GM не придет с рабочими к обоюдному соглашению о дальнейших условиях работы.
Сама забастовка проходила в довольно необычной форме. Вместо протестов на улице рабочие «засели» непосредственно в цехах. Это позволило полностью парализовать работу предприятия без возможности привести на него других штрейкбрехеров. Штрейкбрехеры с немецкого можно перевести как «стачколомы». К ним относят временных работников, которые не участвуют в забастовке и находятся на стороне администрации.
Чтобы жизнь на заводе не превращалась в хаос, внутри него были сформированы собственные органы власти и управления. Среди «услуг» была почтовая служба, медпункты, «министерство культуры» и что-то вроде информагентства. При этом главным правилом для бастующих были порядок и сохранность оборудования. Провинившихся ждал «суд кенгуру». Суд кенгуру – английская идиома, означающая несправедливое, инсценированное правосудие или пародия на него. Как вариант трактовки – суд с заранее известным решением. Наказания на заводе варьировались от приговора к мытью посуды до выселения с завода. Последнее считалось высшей мерой.
Остудить пыл забастовщиков пытались различными средствами, в том числе и отключением отопления. Ключевой датой считается 11 января 1937 года, когда к конфликту подключились силовые структуры. Несмотря на использование «спецсредств» вроде слезоточивого газа, завод все же не сдался полиции – идея забастовки продолжала жить.
Чем все закончилось?
General Motors, несмотря на правоту по закону, ничего не мог сделать с забастовкой и продолжал нести денежные и репутационные потери. Более того, протест лишь набирал обороты: из Флинта забастовка перекинулась в Кливленд, где находился еще один завод концерна. Губернатор штата отказался решать вопрос силовыми методами, на необходимость переговоров указал и президент США Франклин Рузвельт.
GМ ничего не оставалось, кроме как действительно начать искать компромисс с UAW. Согласно некоторым источникам, переговоры проходили в весьма необычной форме. Представители GM отказались находиться в одной комнате с UAW, а «посыльным» между ними стал губернатор штата.
По результатам переговоров, UAW на полгода становился эксклюзивным представителем сотрудников GM на переговорах. Рабочим также была повышена зарплата, а профсоюз перестал быть запретной темой. Более того, администрация просто обязана была с ним считаться. Забастовка продлилась долгие 44 дня. Самое главное – усилия не прошли даром. В дальнейшем UAW переключилась на Ford, но это уже была другая история. Начало было положено.
Часть сидячего движения в Движении за гражданские права
На следующий день, 2 февраля 1960 года, к сидячей забастовке присоединились более двадцати темнокожих студентов (включая четырех женщин), набранных из других групп университетского городка. Эта группа сидела за школьными работами, чтобы быть занятой с 11 до 15 часов. Группе снова отказали в обслуживании, и ее преследовали белые покупатели в магазине Woolworth. Однако на второй день сидячие забастовки попали в местные новости, в течение всего дня присутствовали репортеры, телеоператор и полицейские. Вернувшись в тот же вечер в кампусе, был организован Студенческий исполнительный комитет по вопросам правосудия, и комитет отправил письмо с просьбой к президенту FW Woolworth «занять твердую позицию по искоренению дискриминации». [17] Услышав о сидячих забастовках, президент колледжа Уормот Т. Гиббс заметил, что ресторан Woolworth’s «не славился хорошей едой». [16] Студенты написали следующее письмо президенту Woolworth’s:
4 февраля 1960 г. в нем приняли участие более 300 человек. В группу теперь входили студенты из Университета A&T Северной Каролины, колледжа Беннетта и средней школы Дадли, и они заполнили всю зону отдыха за обеденным столом. [20] Три белых студентки из Женского колледжа Университета Северной Каролины (ныне Университет Северной Каролины в Гринсборо ), Джини Симан, Мэрилин Лотт и Энн Дирсли также присоединились к протесту. [21] Организаторы согласились расширить сидячие протесты, включив в этот день обеденный стол в магазине Гринсборо SH Kress & Co. Студенты, администрация колледжа и представители FW Woolworth и Kress встретились для обсуждения, но из-за отказа магазинов от интеграции встреча не была завершена.
5 февраля 1960 года у стойки Вулворта возникла обстановка высокого напряжения, когда за стойкой сели 50 белых мужчин, противостоящих протестующим, среди которых теперь были белые студенты колледжа. [22] Опять же, более 300 человек были в магазине к 15:00, когда полиция удалила двух молодых белых покупателей за брань и крик, а затем полиция арестовала трех белых посетителей до закрытия магазина в 17:30. Состоялась еще одна встреча между студентами, руководителями колледжа и представителями магазинов, но решения снова не было. Представители магазинов были разочарованы тем, что протестовали только некоторые отдельные магазины, и попросили вмешаться администрацию колледжа, в то время как некоторые администраторы предложили временно закрыть прилавки.
В субботу, 6 февраля 1960 года, более 1400 студентов A&T из Северной Каролины собрались в аудитории Ричарда Б. Харрисона на территории кампуса. Они проголосовали за продолжение протестов и пошли в магазин Woolworth, заполнив его. К полудню более 1000 протестующих и контрпротестующих собрались в магазине. Около 13:00 в магазин была доставлена угроза взрыва, установленная на 13:30, в результате чего протестующие направились в магазин Kress, который немедленно закрылся вместе с магазином Woolworth.
16 марта 1960 года президент Дуайт Д. Эйзенхауэр выразил озабоченность по поводу тех, кто боролся за свои права человека и гражданина, заявив, что он «глубоко сочувствует усилиям любой группы по осуществлению прав на равенство, которые им гарантированы. Конституция.» [23] [24]
Закон о гражданских правах 1964 года требовал отмены сегрегации в общественных местах. [32]
Часть сидячего движения в Движении за гражданские права
На следующий день, 2 февраля 1960 года, к сидячей забастовке присоединились более двадцати темнокожих студентов (включая четырех женщин), набранных из других групп университетского городка. Эта группа сидела за школьными работами, чтобы быть занятой с 11 до 15 часов. Группе снова отказали в обслуживании, и ее преследовали белые покупатели в магазине Woolworth. Однако на второй день сидячие забастовки попали в местные новости, в течение всего дня присутствовали репортеры, телеоператор и полицейские. Вернувшись в тот же вечер в кампусе, был организован Студенческий исполнительный комитет по вопросам правосудия, и комитет направил письмо с просьбой к президенту FW Woolworth «занять твердую позицию в отношении ликвидации дискриминации». [17] Услышав о сидячих забастовках, президент колледжа Уормот Т. Гиббс заметил, что ресторан Woolworth’s «не славился хорошей едой». [16] Студенты написали следующее письмо президенту Woolworth’s:
4 февраля 1960 года в нем приняли участие более 300 человек. В группу теперь входили студенты из Университета A&T Северной Каролины, колледжа Беннетта и средней школы Дадли, и они заполнили всю зону отдыха за обеденным столом. [20] Три белых студентки из Женского колледжа Университета Северной Каролины (ныне Университет Северной Каролины в Гринсборо ), Джини Симан, Мэрилин Лотт и Энн Дирсли также присоединились к протесту. [21] Организаторы согласились расширить сидячие протесты, включив в этот день обеденный стол в магазине Гринсборо SH Kress & Co. Студенты, администрация колледжа и представители FW Woolworth и Kress встретились для обсуждения, но из-за отказа магазинов от интеграции встреча не была завершена.
5 февраля 1960 года у стойки Вулворта возникла обстановка высокого напряжения, когда за стойкой сели 50 белых мужчин, противостоящих протестующим, среди которых теперь были белые студенты колледжа. [22] Опять же, более 300 человек были в магазине к 15:00, когда полиция удалила двух молодых белых покупателей за брань и крик, а затем полиция арестовала трех белых посетителей до закрытия магазина в 17:30. Состоялась еще одна встреча между студентами, руководителями колледжа и представителями магазинов, но решения снова не было. Представители магазинов были разочарованы тем, что протестовали только некоторые отдельные магазины, и попросили вмешаться администрацию колледжа, в то время как некоторые администраторы предложили временно закрыть прилавки.
В субботу, 6 февраля 1960 года, более 1400 студентов A&T из Северной Каролины собрались в аудитории Ричарда Б. Харрисона на территории кампуса. Они проголосовали за продолжение протестов и пошли в магазин Woolworth, заполнив его. К полудню более 1000 протестующих и контрпротестующих собрались в магазине. Около 13:00 в магазин была доставлена угроза взрыва, установленная на 13:30, в результате чего протестующие направились в магазин Kress, который немедленно закрылся вместе с магазином Woolworth.
16 марта 1960 года президент Дуайт Д. Эйзенхауэр выразил озабоченность по поводу тех, кто боролся за свои права человека и гражданина, заявив, что он «глубоко сочувствует усилиям любой группы по осуществлению прав на равенство, которые им гарантированы. Конституция.» [23] [24]
Закон о гражданских правах 1964 года требовал отмены сегрегации в общественных местах. [32]
