Что такое совесть судьи
ЗАЧЕМ СУДЬЕ СОВЕСТЬ
выступая, в декабре 2014 года, на IV Московской юридической неделе,
сделал акцент на низком уровне доверия граждан к правосудию,
призвав развивать профессиональные и общественные экспертизы
Действующее законодательство, закон об основах общественного контроля, не запрещает нам, гражданам обсуждать судебные решения. Надо признать тот факт, что всё больше людей втягиваются в гражданские судебные процессы, и всё больше граждан сомневаются в законности судебных решений.
И дело тут совсем не в том, что судебным решением не довольна проигравшая сторона, а в том, что часто судебные решения не просто не мотивированы и не обоснованы, но и зачастую прямо противоречат общественной морали и нравственности, культурным нормам общества, обычаям и традициям жизни россиян.
Особенно ярко это проявляется в решениях судов по жилищным спорам. Дом, жильё, крыша над головой – одна из важнейших потребностей человека, как и безопасность в собственном доме.
Казалось бы, суд должен руководствоваться законом и не прибегать к таким оценочным суждениям как мораль и нравственность, обычаи и традиции. Но это не так. В отношении граждан применяются нормы законов, при которых их поведение при заключении сделки может быть признано безнравственным и противоречащим основам правопорядка, а такая сделка недействительной по этим основаниям.
Судьи приносят присягу «Торжественно клянусь честно и добросовестно исполнять свои обязанности, осуществлять правосудие, подчиняясь только закону, быть беспристрастным и справедливым, как велят мне долг судьи и моя совесть».
Федеральный закон «О статусе судей в РФ» вроде бы не позволяет судьям лгать, быть безнравственными как в профессиональной, так и в личной жизни, не иметь совести. И вроде бы квалификационная коллегия судей должна отсутствие совести и нравственности у судьи считать дисциплинарным поступком.
Однако, это касается только поступков судьи, а не его решений, которые не соответствуют совсем общественной нравственности, морали, понятию справедливости, совести, да и добросовестность в таких решениях трудно различима, ввиду очевидного игнорирования разъяснений пленумов Верховного суда РФ и Конституционного суда, прямых законов.
Между тем, судья по существу оказывает государственную услугу по восстановлению нарушенных прав граждан, установлению законности действий граждан в тех или иных случаях.
Судебное решение это продукт судебного производства, и у этого продукта есть потребитель – это мы. Не секрет, что мы, потребители, всё больше убеждаемся в том, что это продукт не слишком соответствует обещаниям производителя.
Сразу оговорюсь, есть прекрасные судебные решения, и великолепно работающие судьи, и юристы, и граждане учатся на такой судебной практике. И, спасибо им, иначе надежда на справедливость бы окончательно оставила народ. Речь здесь не о таких профессионалах своего дела.
Мы всё чаще встречаемся с такими определениями решений судей общественностью, как бесчеловечные, не справедливые и бессовестные. А ведь судьи клянутся в том, что будут добросовестными и руководствоваться законом, долгом и совестью.
Словари дают множество определений совести: совесть – это способность личности самостоятельно формулировать нравственные обязанности и реализовывать нравственный самоконтроль.
Юридическая наука в теории всерьёз озабочена ролью нравственного содержания правосудия. Особенно важно наличие совести у судьи, в связи с ролью оценки доказательств судьями, которые должны руководствоваться своими внутренними убеждениями, руководствоваться законом и совестью, как в уголовном, так и в гражданском процессе.
Но правоприменение, как всегда, хромает. Никто не обращает внимания на нравственность или безнравственность процессуальных действий. Совесть судьи позволяет ему не соотносить свои действия с общественной моралью. Ущербная моральная основа действий судьи приводит к искажению доказательств, безнравственному внутреннему убеждению судьи, на основании которого он выносит своё решение, которое в результате противоречит законодательным нормам и исторически сложившемуся пониманию справедливости народами России.
Судебная практика по делам, связанным со спорами по владению, распоряжению и пользованию общей долевой собственности на дом или квартиру, ярко показывает нам серьёзную общественно-политическую проблему абсолютно противоположенных взглядов судей и общества на жилищные права. Создаётся впечатление, что некоторые судьи и общество — это представители различных культур.
Напомню, речь идёт о таком общественно-опасном явлении, как квартирное рейдерство.
Одной из схем захвата жилой недвижимости граждан рейдерами является покупка либо получение в дар у одного из совладельцев квартиры доли в праве на квартиру.
Зарегистрировав незаконно в Росреестре право собственности на долю, рейдеры врываются в квартиры к гражданам, спиливают двери, громят сантехнику, мебель, крадут вещи и документы, угрожают физической расправой, используют психологическое давление. Цель – склонить совладельца к продаже всей квартиры, продаже рейдеру долей по заниженной цене или, напротив, покупка у рейдеров по завышенной цене. Квартирой пользоваться становится невозможно. Даже тип такого жилья определить невозможно, он близок к такому понятию как коммунальный барак или ночлежка.
В результате бездействия правоохранительных органов и незаконных решений судов, на рынке недвижимости сформировались устойчивые криминальные группы, которые подселят, пользуясь решениями судов и помощью полиции рейдерам, для устрашения к добросовестным гражданам больных СПИДом и гипатитом Б, туберкулёзом, многодетных семей с агрессивными подростками, вышедших на свободу уголовников, торговцев наркотиками, радикальных мусульман
Суды могут легко решить эту проблему в рамках закона, но не делают этого в большинстве случаев.
Во-первых, такие сделки согласно закону являются не заключёнными и они не могут иметь никаких юридических последствий, они нарушают прямой закон статью 554 ГК РФ, согласно которой можно передать только недвижимость с присущими ей характеристиками, такими как кадастровый номер, площадь, границы недвижимости и т.п.
Статья 252 ГК РФ, если из квартиры нельзя сделать две квартиры, то есть долю в натуре выделить невозможно, прямо указывает, что владелец доли должен обратиться к другим совладельцам за выплатой ему компенсации, а не продавать долю посторонним лицам. Таки образом закон сохраняет квартиру в семейной собственности.
И такая судебная практика признания сделки не заключённой по причине отсутствия предмета договора существует. Однако, сегодня суды не готовы признавать подобные не заключённые сделки ничтожными и недействительными.
Если отбросить коррупционную составляющую, из-за которой судьи в упор не видят прямые законы, то приходиться признать, что судьи просто не профессиональны, они не разбираются в таких простых понятиях как доля в праве на квартиру, которая не является объектом недвижимости, и часть квартиры.
Часть квартиры, как правило, это оставшиеся с советских времён комнаты в коммунальных квартирах, имеющие кадастровый номер, площадь, границы на плане Бюро технической инвентаризации. Отдельные квартиры посемейного заселения не подлежат разделу в силу технических особенностей, не позволяющих из одной квартиры сделать две.
Отказывая истцам в признании сделки не заключённой либо не действительной, суды порождают бесконечный поток судебных исков людей, пытающихся защитить свою жизнь и имущество от рейдеров.
В результате суды занимаются самозагружением по рассмотрению исков граждан, квартиры которых Росреестр и рейдеры превратили не просто в коммунальное жильё, но и в поле битвы, в подобие гражданской войны, которая сегодня идёт в квартирах и домах людей, ставших жертвой безграмотных нотариусов, безграмотных регистраторов Росреестра и бандитов.
Забавно и грустно, что некоторые судьи обосновывают своё решение об отказе признать сделку продажи доли в праве на квартиру рейдерам не заключённой, фактом того, что собственность на долю зарегистрирована в Росреестре, считая это неоспоримым доказательством законности договора. Судьи игнорируют закон об ответственности регистраторов Росреестра и их обязанности проверять договор на юридическую чистоту.
То есть, у нас в стране теперь решения регистратора Росреестра выше решения суда, оно имеет преюдициальное – обязательное для суда основание принять без проверки доказательств факты – значение для правосудия. О как!
Ни на минуту в голову таких судей не закралось сомнение в невозможности передать нематериальный объект покупателю, даже после разъяснения Конституционного суда о том, что доля может быть продана только в составе всего объекта недвижимости, это значит, что продаём квартиру, а деньги распределяем между всеми совладельцами.
Столкнувшиеся с квартирными рейдерами люди тщетно взывали к судьям с просьбами показать, где находится в квартире эта самая доля на плане квартиры, или просили в зале суда, включить пространственное воображение и показать, где находится доля судьи, если в зале присутствует 5 человек. Ответа не получили, кто промолчал, а кто и прикрикнул на не в меру любопытных граждан, находящихся в поисках истины.
Смешно, конечно, если бы не было так грустно.
Можно ли судью, который не знает не только законов, но и программы первого курса института, не в состоянии отличить долю в объекте от части объекта, назвать добросовестным, повышающим свои профессиональные знания? Допустимо ли считать, что такой судья руководствуется законом и совестью?
И совсем уж несовместимы с понятием совести и справедливости решения судов о вселении рейдеров в отдельные квартиры к людям. Хотя некоторые судьи и тут идут дальше – вселяют в комнаты в коммунальных квартирах незнакомцев независимо от пола и вероисповедания, такого не было даже во времена Гражданской войны 100 лет назад. Хотя горожан и уплотняли в связи с тяжелым экономическим положением страны, но исключительно давали комнаты для проживания одной семьи не менее 5 метров на человека.
Судья что-то чувствует или ощущает хоть небольшой укол совести, когда знает, а не знать он этого не может, что, вселяя рейдеров в квартиру, он своим решением фактически подвергает жизнь и здоровье людей опасности, что это начало их истязания и вымогательства бандитами, которых он вселяет в квартиры к семьям, к пожилым одиноким людям и детям, превращая их жизнь в ад
.
Таким судьям неведомо и то, что с 1957 года у нас в стране не строят коммунальных квартир, была принята программа по их расселение и строительство отдельных квартир посемейного заселения. Эта программа была продолжена и после образования Российской Федерации, подтверждена в начале двухтысячных, нашла своё отражение в программах и указах президента.
Поэтому возникает вопрос не только о наличии совести у судей, которые провоцируют формирование криминальных групп и способствуют их безнаказанности, поскольку получив решение о вселении рейдер потом везде во всеуслышание заявляет о том, что судьи у них на посылках служат золотыми рыбками, но и о их верности государственному строю и пониманию позиции президента страны, который подписывает указ об их назначении и гарантирует нам соблюдение наших конституционных прав.
В статье 80 Конституции нам обещано не только это, но и то, что президент обеспечит нам согласованное взаимодействие всех государственных структур. Но на деле, в таком важном вопросе для любого государства, как жилищный, касающийся каждого гражданина, согласия нет.
Президент страны пребывает в мечтах о том, что качество жизни и жилищные условия должны неуклонно улучшаться, а судьи упорно из года в год их ухудшают, превращая добротные отдельные квартиры в коммунальные бараки, в лице государства принуждая граждан жить с бандитами и вымогателями, цель которых лишить людей жилья.
Логично, что следует недоверие граждан не только к судебной системе, но и к власти в целом.
Невольно возникает мысль о том, что такие судьи заинтересованы в создании хаоса в стране, или в этом заинтересованы те, кто их на эти тёплые и хорошо оплачиваемые места определяет.
Термину «совесть» судьи, дознавателя, прокурора — не место в УПК РФ
На мой взгляд, в статье 17 Уголовно-процессуального кодекса содержится глубинный правовой изъян, могущий и приводящий к нарушению прав обвиняемых, осужденных.
В настоящее время статья 17 УПК РФ — свобода оценки доказательств — выражена следующими словами:
1. Судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью.
2. Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.
Эта статья закона безупречно работает, если должностные лица органов следствия и дознания, судьи способны испытывать стыд за проявленную при вынесении того или иного решения необъективность. Их стыд не позволит им пойти на сделку с совестью и вынести неправосудное решение.
Проблему вижу в том, что УПК слабо защищает участников процесса от бессовестных судей, следователей, прокуроров.
Предлагаю сравнить формулировки различных процессуальных законов, в тексте которых упоминается про внутреннее убеждение судьи.
Статья 67 ГПК РФ (оценка доказательств) гласит:
1. Суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.
Статья 84 КАС РФ (оценка доказательств) гласит:
1. Суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в административном деле доказательств.
Статья 71 АПК РФ (оценка доказательств) гласит:
1. Арбитражный суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.
Считаю, что термину «совесть» не место в УПК РФ. Совесть — понятие субъективное, его не измерить рулеткой, не взвесить на весах, не оценить на вкус.
Считаю, что слово «совесть» в статье 17 УПК РФ нужно заменить на слова «беспристрастность, объективность и справедливость».
Именно такие слова, как «беспристрастность и справедливость», содержатся в клятве судьи, текст которой закреплен статьей 8 Закона РФ от 26.06.1992 N 3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации»:
«Торжественно клянусь честно и добросовестно исполнять свои обязанности, осуществлять правосудие, подчиняясь только закону, быть беспристрастным и справедливым, как велят мне долг судьи и моя совесть».
К тому же УПК РФ не закрепляет правило, что проявленный судьёй низкий уровень совести можно приравнять к существенному нарушению уголовно-процессуального закона, соответственно, отменить приговор, вынесенный бессовестным судьей, процессуально затруднительно.
Существенное нарушение уголовно-процессуального закона является основанием для отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке (статья 389.15 УПК), в кассационном порядке (статья 401.15 УПК РФ), в порядке надзора (статья 412.9 УПК РФ).
Если в ходе обсуждения будут высказаны предложения о необходимости доработки ст. 17 УПК РФ в части удаления слова «совесть», сконструирую правотворческую инициативу граждан и после дополнительного обсуждения направлю её субъектам права законодательной инициативы.
Термину «совесть» судьи, дознавателя, прокурора — не место в УПК РФ
Проголосуйте, чтобы увидеть результаты
Да, слово «совесть» нужно убрать из ст. 17 УПК РФ
Нет, слово «совесть» правильно закреплено законодателем в УПК РФ
Морально-этический компонент внутреннего убеждения судьи
Дата публикации: 30.04.2014 2014-04-30
Статья просмотрена: 3175 раз
Библиографическое описание:
Школа, С. А. Морально-этический компонент внутреннего убеждения судьи / С. А. Школа. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2014. — № 6 (65). — С. 587-589. — URL: https://moluch.ru/archive/65/10699/ (дата обращения: 25.12.2021).
В течение всего судебного процесса судья находится в центре внимания участников данного процесса и непосредственно оказывает на них воспитательное воздействие, все его действия оцениваются присутствующими, судья должен обладать эмоциональной устойчивостью, беспристрастностью, вежливостью, выдержкой и умением выслушать.
Для достижения целей правосудия, судья, помимо высокого уровня образования и практики, должен обладать рядом необходимых волевых качеств, а именно: ответственностью, справедливостью, настойчивостью, организованностью, собранностью, принципиальностью и многими другими. Необходимо отметить, что огромное значение в профессиональной деятельности судьи имеет такая категория как совесть, которая оказывает влияние на внутреннее убеждение судьи, его совесть, и руководствуясь которой судья может оценить соответствие способов получения доказательства требованиям морали, этичность использования в процессе тех или иных полученных сведений, доказанность несоответствия того или иного явления социальным нормам. К немаловажным критериям, оказывающим влияние на внутреннее убеждение судьи, следует отнести особенности личности судьи, его мировоззрение, моральные и политические взгляды, нравственные и моральные качества, важным из которых является справедливость, правосознание, ведь несправедливый суд, как и преступление, совершенное осужденным, может нанести вред, как отдельному индивиду, так и всему обществу.
Известное требование руководствоваться в своей профессиональной деятельности совестью является одним из важнейших нравственных ориентиров в работе судей. Ведь не случайно, принося присягу, судья клянется честно и добросовестно исполнять свои обязанности, осуществлять правосудие, подчиняясь только закону, быть беспристрастным и справедливым, как велят долг судьи и его совесть (ч. 1 ст. 8 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» [1]).
А. Ф. Кони, говорил «то, что называется «судейскою совестью», есть сила, поддерживающая судью и вносящая особый, возвышенный смысл в творимое им дело. Условия ее проявления прекрасно изображены в присяге судей и присяжных заседателей. С ее голосом надо считаться, под угрозою глубокого душевного разлада с собою». [2, с. 84]
Часть 1 статьи 17 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации гласит: «Судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью».
Данная статья содержит в себе принцип свободы оценки доказательств, который изначально возник одновременно с судом присяжных и говорит нам о том, что доказательства оцениваются судьей, присяжными заседателями, прокурором, следователем, через призму совести, закона и внутреннего убеждения. Но нельзя не отметить, что например судья, прокурор, либо следователь подходят к оценке имеющихся в деле доказательств с более профессиональной стороны, с детальным знанием закона, тогда как присяжные заседатели могут оценивать доказательства по своему внутреннему убеждению, руководствуясь совестью, но в какой мере законом? С этой точки зрения присяжные заседатели не могут быть объективными при оценке доказательств, в результате чего вынесенный ими вердикт имеет возможность оказаться не справедливым.
Исходя из содержания указанной выше статьи, с целью детального осмысления внутреннего убеждения судьи и морально-этического компонента данного понятия необходимо рассмотреть определения совесть и закон.
Имеющееся в русском языке слово совесть не имеет аналогов в иностранных языках, в словарях данное понятие определяется как внутреннее чувство, разумение, понимание. В европейских культурах преступление противопоставляется законности, тогда как только в русской культуре внутреннее убеждение соединяется со справедливостью, правдой и истиной.
Совесть можно определить как внутренний духовно-нравственный закон человека, который позволяет ему уважать право без внешнего побуждения. В каждом вменяемом, зрелом человеке присутствует внутреннее сознание добра и зла, побуждение к истине, справедливости, через которое и приходит осуждение или одобрение того или иного поступка, получившее у русской культуры наименование — совесть. Законы общества и государства могут быть недоступными для понимания, противоречивыми, иметь пробелы, и тогда человек и гражданин должен руководствоваться совестью.
В научной литературе под совестью понимается категория этики, характеризующая способность человека осуществлять нравственный самоконтроль, внутреннюю самооценку с позиций соответствия своего поведения требованиям нравственности, самостоятельно формулировать для себя нравственные задачи и требовать от себя их выполнения. Совесть — субъективное осознание личностью своего долга и ответственности перед обществом, другими людьми, выступающее как долг и ответственность перед самим собой. [3, с. 25]
С древности на Руси придавали высокую ценность праву в общественной жизни, оно предполагалось не столько в качестве инструмента управления, сколько в виде способа воспитания души. Именно это восприятие о праве хорошо отражало понятие «правда», которое использовали в качестве замены понятия «закон». На Руси понятие «закон» употреблялось чаще для обозначения нравственно-религиозных заповедей, а не для названия нормативного акта государственной власти.
Законодательство, существовавшее в западноевропейских странах, длительное время не признавалось в России. Например, о датских законах Екатерина II говорила следующее: «Все здесь предвидено; следовательно, никто сам не мыслит, и все действуют как бараны. Я предпочла бы бросить в огонь все, что, по вашему выражению, я перевернула вверх дном, нежели создавать прекрасные законы, которые порождаю отвратительную породу пошлых и глупых баранов». [4, с. 336, 337] В своем «Наставлении губернаторам» Екатерина II указывала: «Итак, со своей стороны, поставляем милосердие за основанием законов и открываем дорогу к достижению правосудия». [5, с. 240] Императрица считала, что законы не принесут пользы, если они будут основываться на страхе и что воспитание в людях добрых нравов упрочнит правопорядок в существовавшем обществе. Уровень правосознания и духовного статуса народных низов в России XVII в. был выше, чем правосознание и духовный статус элитарных групп.
Вопрос о сущности такого понятия как справедливость, и каким образом ее осуществлять, интересовал человечество на протяжении многовековой истории его развития и остается актуальным в настоящее время. Справедливость, заняв главенствующее место в большинстве этических доктрин, несет в себе оценку добра и зла, закона и беззакония, лжи и истины, содержащиеся в тех или иных действиях или явлениях. Справедливость пронизывает все стороны общественной и государственной жизни. Такая категория как справедливость, являясь имеющим огромную ценность, многогранным и сложным явлением выходит за границы предмета правовой науки и права. Понятие справедливости динамично, оно имеет свойство самоизменяться при изменениях политической мысли, либо общественных отношениях.
Результатом всей процессуальной деятельности суда является постановление приговора. Согласно ст. 383 УПК РФ справедливость приговора сводится к справедливости назначенного уголовного наказания, то есть приговор, в котором назначенное наказание не соответствует тяжести преступления, личности осужденного, либо наказание, которое хотя и не выходит за пределы, предусмотренные соответствующей статьей Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации, но по своему виду или размеру является несправедливым как вследствие чрезмерной мягкости, так и вследствие чрезмерной суровости.
Однако честь и свобода подсудимого зависят не только от приговора, вынесенного судьей, но и от принятых в процессе судебного разбирательства решений. Именно поэтому справедливость должна иметь место не только при принятии итогового решения, но и пронизывать все решения суда, принятые в порядке судебного контроля.
Основным условием успешного решения задач уголовного судопроизводства является применение критериев справедливости и напрямую зависит от уровня нравственности и наличия деловых качеств судьи. Морально-этическая часть внутреннего убеждения характеризует поступки и действия, выполняемые в соответствии со своими убеждениями, требованиями совести и критериями справедливости при вынесении решений.
Таким образом, рассматривая морально-этическую сторону внутреннего убеждения уместным было бы указать на восприятие данного явления Т. Н. Москальковой, которая понимает убеждение как моральное основание принимаемого решения, а это, по ее мнению является важной нравственно-психологической гарантией его правильности и справедливости. [6, с. 91.]
По содержанию понятие нравственность является относительным, оно зависит от воспитания, культуры, среды жизни, религиозных убеждений. Поэтому обеспечение идентичного понимания и отношения к тем или иным нормам, принятым в обществе, является невозможным, даже не смотря на исчерпывающий перечень уголовно-наказуемых деяний, предусмотренных в уголовном законодательстве Российской Федерации. Аналогично и внутреннее убеждение формируется под влиянием различных жизненных факторов воздействующих на субъект. Поэтому нельзя однозначно утверждать, что внутреннее убеждение является нравственной гарантией принятия правильного решения.
Однако в отсутствии профессиональной деформации у судьи такой немаловажный критерий как правосознание является одним из факторов постановления справедливого, законного и обоснованного судебного решения и побуждает судью к единственно верному применению закона.
Ю. М. Грошевой считает, что «специфика проявления профессионального правосознания состоит в том, что собственные выводы по делу судья соотносит со своим правосознанием, определяя при этом, соответствует ли личная правовая оценка фактических обстоятельств конкретного уголовного дела и выносимое решение требованиям закона». [7, с. 69] Нельзя не согласится с мнением автора, ведь правосознание судьи выражается в направлении процессуальной деятельности на установление истины, осмысление содержания доказательств с точки зрения их ценности и т. д. Это обосновывается и тем, что деятельность судьи предусматривает решение не только теоретических, но и практических задач, которые возникают при исполнении служебных обязанностей и требуют профессионального уровня правосознания.
Общность правовых, этических, профессиональных, нравственных норм и установок является признаком единообразного применения норм права, деятельности судов и обеспечения упорядоченности и стабильной эффективности судебной системы в целом.
Однако проблема кроется все же в том, кто именно будет принимать решение, которое будет не только законным, но и справедливым, на сколько высоки буду его моральные устои и принципы, в какой среде он воспитывался, что лежит в основе понимания им справедливости, какого качества образование, полученное им и какой опыт лежит в фундаменте его деятельности. Поэтому всегда актуальной задачей государственной политики в сфере образования во все времена будет необходимая подготовка высоконравственных и высокоморальных юристов, ведь имеющиеся пробелы в знаниях в последствии можно восполнить, например усиленным самообразованием или курсами повышения квалификации, а отсутствие нравственности и морали вовремя не заложенной в сознание человека компенсировать, чем либо не удастся.
1. Закон РФ от 26.06.1992 N 3132–1 (ред. от 25.11.2013) «О статусе судей в Российской Федерации» [Электронный ресурс] // СПС «Консультант Плюс».
2. Кони А. Ф. Нравственные начала в уголовном процессе (Общие черты судебной этики) // Кони А. Ф. Избранные труды и речи / Сост. И. В. Потапчук. — Тула: Автограф, 2006. — 158 с.
3. Кобликов А. С. Юридическая этика. Учебник для вузов. — М.: Издательская группа НОРМА — ИНФРА•М, 1999. — 168 с.
4. Валишевский К. Роман императрицы: Екатерина II императрица всероссийская. С. 35 портретами на отдельных листах. — Спб.: издание А. С. Суворина, 1908. — 630 с.
5. Переверзев С. В. Россия. М., 2006. С. 240.
6. Этика уголовно-процессуального доказывания. Стадия предварительного расследования / Москалькова Т. Н. — М.: Спарк, 1996. — 125 c.
7. Грошевой Ю. М. Проблемы формирования судейского убеждения в уголовном судопроизводстве. Харьков: Вища школа. Изд-во при Харьк. Ун-те, 1975. — 144 с.