Что такое специфические проблемы

Лечение психологических расстройств личности. Симптомы

В перечень таких патологий включается нарушение состояния здоровья, связанные с разладами, происходящими в психике. Они могут быть спровоцированы социальными, биологическими или психологическими факторами. Болезням чащ всего подвержены люди, сложно справляющиеся с принятием реалий реальной жизни. Они часто не в состоянии восстановиться после случившихся неудач. В поступках, поведении и мышлении наблюдается некоторая неадекватность.

Расстройства психологического развития

Эти патологии в МКБ-10 включены в рубрику F80-F89. Включенные в неё заболевания начинаются всегда в детстве, в том числе в младенчестве. Для их развития требуется задержка функций развития нервной системы или её повреждение, связанное с патологическим созреванием. Они отличаются постоянным течением, рецидивы отсутствуют.

Поражения затрагивают двигательные функции, речь, зрительно-пространственные навыки. В большинстве случаев средовые факторы при таком патологии имеют важное, но не определяющее значение. При этом этиология поражения не является точно определенной, за счет чего точное определение причин нарушения развития установить в настоящий момент не удается. К таким патологиям также сегодня принято относить аутические расстройства.

Психологические расстройства лечение

Лечение психологических расстройств у пациентов любого возраста может назначаться только опытным специалистом. Предварительно пациент проходит тщательное обследование состояния здоровья. Оно проводится с целью исключить возможность присутствия физиологического заболевания. Прохожую симптоматику способны провоцировать, например, эндокринные или неврологические расстройства.

После исключения физиологических причин проводится обследование психологического состояния пациента. Важной частью становится сбор семейного анамнеза. Факт наследственного поражения психологическими болезнями в настоящий момент не подтвержден, но наблюдаются случаи семейной склонности. Медики предполагают, что они могут быть связаны с семейными привычками, наследственным складом характера.

В терапии используются:

Часто пациентам может быть рекомендовано найти дополнительное увлечение. Оно способно отвлечь больного от неприятных размышлений.

Психологические расстройства личности

После подтверждения диагноза патология относится к тяжелым психологическим отклонениям в психологической сфере сознания человека. Они встречаются в человеческой популярности и диагностируются у порядка 12% населения. Нарушения чаще диагностируются в представителей мужского пола.

Характеризуются явными нарушениями моделей поведения деструктивного типа. В этот перечень не включаются расстройства личности, вызванные патологиями или травмами головного мозга.

Согласно МКБ10 психологические расстройства делятся на:

К «другим расстройствам» по МКБ 10 причисляется нарциссизм, эксцентричность, инфантильность, психоневротические и пассивно-агрессивные расстройства. Также медики отдельно выделяют патологии неопределенного типа.

Причины психологических расстройств

В перечень провоцирующих факторов может входить:

Наличие одного или даже сразу нескольких провоцирующих факторов не является гарантией старта психологического нарушения.

У таких пациентов к нарушениям приводят характерологическая конституция, используемая привычная модель поведения, определенная личностная структура.

Cимптомы и признаки психологического расстройства

В настоящий момент медики не готовы строго определить конкретные симптомы и признаки психологического расстройства личности. Проявления у каждого пациента строго индивидуальны. Но присутствуют общие моменты, позволяющие предположить необходимость обратиться за консультацией.

По МКБ10 в число основных симптомов и признаков включается нарушение поведенческих реакций, мыслительной деятельности, действия, выходящие за признанные рамки действующих культурно-нравственных убеждений и норм. Наблюдается физическая, когнитивная и неврологическая симптоматика. Они склонны к повышенному уровню утомляемости. Они часто чувствуют себя повышено счастливыми или избыточно несчастными без присутствия определенного повода. Нарушены логические взаимосвязи.

МКБ10 называет признаками:

Часто нарушается сон. Это в равной мере способно проявляться как повышенным уровнем сонливости, так и бессонницей. Частым триггером становится подавленность, связанная с серьезным стрессом, например, потерей близкого родственника. Может наблюдаться нарушение порядка самоидентификации. Пациент создает альтернативную личность, не имеющую отношения к произошедшему. Диагностируется ослабление памяти до уровня полного её отсутствия. Нарушается мысленный процент, часто сопровождаясь бредом. В некоторых случаях больной страдает от приступов беспричинного смеха или склонностью к необоснованной повышенной плаксивости. В число психологических нарушений медики включают злоупотребление алкоголем и наркотическими веществами.

Отдельно выделяются признаки, характерные только мужчинам. Они могут быть связаны с неопрятностью внешнего вида, нарушением гигиенических норм. Мужчины особенно болезненно переживают неудачи и склонны обвинять в произошедшем весь окружающий мир. Становятся раздражительными, склонны обижать и унижать собеседников.

Диагностика психологических расстройств

При проведении диагностики психологических расстройств медики обязательно предварительно назначают обследование всех систем организма. Это необходимо для исключения физиологических причин появления патологии.

Пациентам назначается ЭХО, МРТ, КТ, рекомендуется обследование у эндокринолога и невролога. Проводится изучение анамнеза заболеваний. Психологические проявления часто становятся побочными проявлениями приема некоторых лекарственных препаратов. Например, назначаемых в лечении неврологических диагнозов.

Важной частью диагностики становится проведение личной беседы с пациентом. Рекомендуется привлечь к её проведению близких родственников и тех людей, с которыми пациент контактирует постоянно.

Виды психологических расстройств

В современной медицине выделяется несколько основных видов психологических расстройств, которые отличаются по симптоматике и типам проявления. Часто для устранения заболевания или перехода в состояние стойкой ремиссии в зависимости от вида требуется назначение различных вариантов терапии.

Нервно психологическое расстройство

Отличается проявлениями деструктивного поведения. В большинстве случаев бывает вызвано неправильной работой головного мозга. Выделяются:

За счет общности психотипов часто способны передаваться от родителей к детям. В числе провоцирующих факторов некоторые заболевания, в том числе склероз сосудов головного мозга, сахарный диабет, нарушения мозгового кровообращения, инфекционные диагнозы. Могут быть спровоцированы приемом наркотических веществ и алкоголя.

Смешанные расстройства психологического развития

В МКБ1з классифицируются как F83. Первое проявление чаще всего отмечается в детском возрасте или младенчестве. Как правило, связаны с хромосомным или генетическими нарушениями. Сопровождаются нарушениями речи, школьных навыков. Могут быть нарушены двигательные функции. Диагностируются только в случае полного сочетания сразу нескольких психологических расстройств, отягощенных жизненными обстоятельствами.

Специфическое расстройство психологического развития

Сегодня эта категория патологических расстройств изучена достаточно слабо. Точный диагноз осложняется в определении за счет необоснованного сочетания нарушения должного и своевременного приобретения языковых навыков, сопровождающееся двигательными нарушениями. Но оно не признается интеллектуальным отставанием как таковым.

Смешанные специфические расстройства психологического развития

Также устанавливаются в случае сочетания сразу нескольких факторов, признанных в МКБ10. Страдает вербальный интеллект, отмечаются нарушения развития речевых функций. Могут отмечаться случаи дезориентации и выявляются проблем с логикой. Страдает память.

Расстройство психологического развития у ребенка

Диагностируются в случае сочетания у ребенка нарушения школьных навыков, слабо развивается речь, выявляются проблемы с двигательными функциями. При этом установить точный диагноз невозможно вследствие отсутствия преобладания одного из указанных нарушений.

Дополнительно выявляется определенный уровень расстройства когнитивных функций. Минусом диагноза становится частое использование диагноза при отсутствии реальной возможности установить точную причину и ведущий преобладающий фактор. Часто таким детям ставят диагноз «задержка психического развития». Важным условием становится выявление первых признаков патологии в самом раннем, часто младенческом, возрасте.

Ведущими причинами называют биологические факторы. В том числе негрубые тканевые повреждения мозговых структур, спровоцировавшие нарушение формирования межанализаторных связей.

Дополнительно провокатором становится связанный с низким уровнем семьи дефицит информации. В число проявлений входит:

Такие дети должны находиться под постоянным наблюдением психиатра. В курс лечения включаются сеансы психотерапии, назначается медикаментозная терапия. Малышам сложно осваивать программу обучения средней общеобразовательной школы. Они успешно осваивают правила получения школьных навыков в школах VIII типа. Хотя такой перевод рекомендован только в ситуациях, когда уровень патологии находится на одном уровне с умственной отсталостью.

Отмечается четкая тенденция снижения уровня нарушений в подростковом возрасте, часто патология может быть сглажена в итоге полностью, но проблемы с когнитивной эффективностью способны остаться и во взрослом возрасте.

Основные психологические расстройства

В настоящий момент специалисты предполагают, что уже к 2020 году психологические расстройства способны занять пятую строчку в перечне заболеваний, приводящих к инвалидности. По мнению российских медиков, патологии могут быть диагностированы минимум у каждого жителя современной России. Примерно аналогичный уровень показателей отмечается во всех развитых государствах мира.

Все причины возникновения таких патологий современным медикам в наши дни не известны. Проводимые исследования показывают, что в список провокаторов в равной мере может входить генетическая предрасположенность и внешние жизненные события. К заболеваниям нервной системы, приводящим к психологическим патологиям, приводят все факторы, нарушающие деятельности ЦНС.

Несмотря на отсутствие возможности выявить точную причину старта психологических нарушений, эти патологии в наши дни успешно поддаются лечению. В зависимости от степени поражения в лечении используются только курсы психотерапии или медицинские препараты, включая нейролептики и антидепрессанты.

В настоящий момент психиатры выделяют рост числа подтверждения диагнозов депрессивных расстройств и фобий. Часто они могут сопровождаться биполярным расстройством.

Опасностью каждого из указанного диагнозов становится нарушение социализации пациента. Даже нарушение на самом легком уровне приводит к снижению уровня работоспособности. Больные становятся социально изолированными. Часто предпочитают одиночество, нарушаются семейные связи. Патология приводит к появлению суицидальных мыслей.

Еще одной крупной группой являются страхи. Они устанавливаются при любом выявлении уровня панического восприятие предметов, природных явлений, событий. Современный человек часто до уровня патологии начинает бояться пауков, темноты, воды, некоторых животных. Поводом фактически способен стать любой фактор. Причем, в такой ситуации страх не вызван естественным природным чувством самосохранения. Он необъясним и появляется необоснованно. Опасение вызывает то, что в реальности грозить здоровью и тем более жизни не в состоянии.

Количество болезней, связанных с необоснованным возникновением чувства страха, невероятно велико. В том числе многие из нас сталкиваются с их проявлениями в час пик в вагоне метро или в большом сетевом магазине. Толпы людей, которые нас здесь окружают, неприятны и здоровым людям. Но о патологии будет говорить не неприятие, а именно страх на уровне панической атаки, при котором пациент может начать задыхаться, способен упасть в обморок.

В перечень основных патологических нарушений входит алкоголическая и наркотическая зависимости, булимия, анорексия, ожирение. Часто медики сталкиваются с патологическими нарушениями сна.

Психологические расстройства список

Такой список в настоящий момент невероятно широк, но специалисты выделяют наиболее крупные группы:

В современном мире заподозрить у себя тот или иной вил психологического заболевания может подчас каждый. Но точный диагноз может быть установлен только в медицинском учреждении квалифицированным врачом. При появлении подозрений о наличии патологии рекомендуется сразу обращаться к специалисту.

Источник

Мир Психологии

«Консультирование и психотерапия»

ЧАСТЬ III. ПРОЦЕСС КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ

Глава 6. Эмоциональные высвобождения

Некоторые специфические проблемы

До сих пор мы рассматривали общие для большинства случаев элементы, характерные для первоначальной ста­дии консультирования. Но существует, однако, целый ряд специфических проблем, которые также заслуживают нашего внимания. Одна из них заключается в том, каким образом стимулировать эмоциональное выражение у тех клиентов, которые не испытывают потребности в помо­щи, но оказались вынуждены участвовать в терапии.

В качестве впечатляющего и весьма убедительного примера можно привести третью беседу с Салли. Девочка весьма свободно говорила о своем отношении к школе. Она считала глупым и бесполезным изучение граммати­ки. Также абсурдно изучать геометрию с ее углами и учить­ся измерять высоту дерева по его тени и углу ее падения. Она продолжает:

Когда время истекло, я сказал: “Хорошо, сегодня мы пого­ворили о разных школьных проблемах, и ты “прошлась” по темам, которые тебе не нравятся. Но ты не можешь выразить этого в школе, где учителя могут услышать тебя, и по­этому ты не делаешь этого”. Она ответила с чувством: “Да, не могу!”

Я продолжал: “Но иногда можно получить облегчение, когда делаешь это. Сейчас, здесь, разговаривая со мной, ты можешь говорить все, что угодно”. Салли ответила: “Ну, я говорю иногда об этом с другими детьми и с мамой”. И да­лее обиженно: “Но она считает, что вся эта школьная ерун­да имеет значение и что она необходима”

Ясно, что если бы консультант, отвечая на первона­чальный вопрос Салли, сказал, что школьные требования часто бывают абсурдными, то Салли, придя домой, использовала бы свое замечание по поводу школы как ору­жие против матери. Поддержав точку зрения, что школа имеет свой смысл и приносит пользу, консультант непреднамеренно принял сторону матери и в некоторой степени усилил антагонизм ребенка по отношению к самой ситуации консультирования. Так или иначе, консультант не добился никакого прогресса в достижении самой цели консультирования, которое призвано помочь Салли самостоятельно выработать более конструктивную установ­ку по поводу школы и матери.

В качестве дополнительных примеров можно привес­ти случай с Полом, упоминавшийся в начале этой главы. Пол говорит о своей боязни перед встречей с родителями и спрашивает: “Вы бы посоветовали мне сказать им об этом или нет?” Нейтральный ответ консультанта, который просит Пола поподробнее рассказать об этом, свидетельствует о его размышлениях, что он уже знает, каков должен быть ответ и что он планирует встретиться со сво­ими родителями. Тем не менее если бы именно консультант посоветовал ему это сделать, то Пол мог бы перело­жить ответственность за решение на консультанта и та­ким образом мог бы почувствовать, что его подтолкнули к подобному решению. Если бы консультант посоветовал не рассказывать ничего родителям, мальчик почувство­вал бы сильное замешательство.

Пример такого рода работы мы видим в пятой беседе с миссис Л., проблемы которой с ее десятилетним сыном Джимом мы уже обсуждали в главе 2. К началу пятой беседы миссис Л. уже добилась значительных успехов в са­мопонимании, но разговор она начинает с повествования о крайне огорчившей ее ссоре, произошедшей между ней и сыном по поводу чернильницы. Он хотел взять ее с со­бой в школу, но она посчитала это излишним. Мальчик решил отомстить и спрятал чернила, и она отшлепала его за это. Она продолжает (фонографическая запись):

Следует отметить, что в любом случае единственный тип переубеждения и поддержки, обещающий быть по­лезным, это тот, который освобождает клиента от ощу­щения своей ненормальности или некоей изолированно­сти. Сознание того, что он не единственный, кто страда­ет от подобного рода проблем или кого разрывают на ча­сти его противоречивые желания, может ослабить чувство вины или снизить тревожность индивида.

Несколько рекомендаций

Наши познания в области изучения личности во мно­гом продвинулись вперед, благодаря различным откры­тиям, таким, как метод чернильных пятен, рисунки, ис­пользование игрушек для построения различных драма­тических ситуаций, а также более известные нам письмен­ные тесты. Существуют ли какие-то идеи, которые могут использоваться для ускорения процесса терапевтическо­го воздействия или для обеспечения более адекватного восприятия проблем? Автору представляется, что на данный момент есть относительно небольшое количество такого рода методик, но следует уделить внимание тем из них, которые могут служить стимулом для дальнейшего развития исследований в этом направлении. Специаль­ные техники никогда не смогут заменить последователь­ного подхода, но при тщательном отборе их можно при необходимости использовать в качестве инструментария в русле того или иного терапевтического направления.

Использование пауз (молчания), что довольно любо­пытно, может быть одной из таких техник. На первой бе­седе длинные паузы скорее всего приведут к смущению и растерянности клиента, нежели принесут пользу. На пос­ледующих сеансах, если в целом между пациентом и терапевтом установлен хороший контакт, молчание консультанта может стать довольно эффективным приемом. Часто во время беседы самовыражение клиента тому или иному иссякает: он либо полностью вербализовал свои установки, либо скорее всего сказал все, что готов выска­зать в данный момент. Наступает пауза. Если консультант теперь изменит предмет разговора, задав ряд новых воп­росов, он рискует, как мы уже упоминали, направить поток самовыражения на какие-то несущественные вещи. Если, с другой стороны, он просто ждет, снимая сковывающее напряжение посредством каких-то замечаний, касающихся беседы в целом, закуривает сигарету или про­изводит еще какие-то непоследовательные действия, то тем самым трудность возобновления разговора ложится на плечи клиента. Часто это приводит к еще более серьез­ному разговору. Чувствуя, что он должен что-то сказать, чтобы нарушить молчание, человек, вероятнее всего, об­наружит, что первое пришедшее ему в голову имеет для него очень важное значение.

Несмотря на то, что эта схема, если ее можно так на­звать, обладает реальной ценностью, тем не менее есть опасность, что ее можно неверно использовать. Маловероятно, что она будет эффективна для работы с клиентом, который оказывает сопротивление консультированию. Но тем не менее этот механизм может помочь, когда клиенту трудно вынести на обсуждение свои реальные проблемы. Иногда такое продуктивное молчание может длиться до 60 секунд, что можно определить по фонограмме, при усло­вии, что консультант так владеет собой, чтобы в подобной ситуации избежать взаимного смущения.

Источник

Некоторые специфические проблемы

До сих пор мы рассматривали общие для большинства случаев элементы, характерные для первоначальной ста­дии консультирования. Но существует, однако, целый ряд специфических проблем, которые также заслуживают нашего внимания. Одна из них заключается в том, каким образом стимулировать эмоциональное выражение у тех клиентов, которые не испытывают потребности в помо­щи, но оказались вынуждены участвовать в терапии.

Сопротивляющийся клиент. Мы уже приводили доста­точно яркий пример сильнейшего сопротивления со сто­роны подростка на начальной стадии работы (см. беседу с Салли, глава 3). Повторный анализ этого отрывка по­может выделить наиболее важные приемы консультиро­вания. Во-первых, одно почти нескрываемое чувство, сквозящее в каждом ее действии или жесте, угадываемое как в ситуации молчания, так и в разговоре, — это ее ан­тагонизм по отношению к консультанту и ко всему, что происходит в целом. Консультант уделяет этому чувству достаточное внимание. Признание факта сопротивления контакту со стороны клиента и констатация того, что это отношение приемлемо для консультанта, в большей сте­пени нейтрализует влияние этого чувства как барьера для консультирования. Далее, если консультируемый настоль­ко сильно сопротивляется, как мы это видим на примере Салли, то здесь необходима определенная доля нейтраль­ного диалога (при обсуждении со студентами учебного тренинга автор назвал это «опилками») для того, чтобы избежать затяжного молчания, смущающего клиента и наполняющего его антагонизмом. По сути, консультант как бы говорит: «Я понимаю, что я не нравлюсь тебе и тебе не нравится сюда приходить. Я принимаю твое от­ношение и считаю его естественным. Если хочешь, мы можем говорить о тех вещах, которые не являются болез­ненными для тебя, и ты вправе решить, хочешь ли ты го­ворить о чем-то более важном». Если это отношение бу­дет установлено, если антагонизм клиента будет вовремя осознан и принят, то этим консультант создаст максималь­но благоприятные условия для самовыражения человека. Будет такой подход успешным или нет — это, конечно, зависит от ряда факторов, обсуждавшихся в главе 3. Час­то подобные нейтральные контакты могут продолжаться в течение двух-трех бесед, прежде чем последует какое-то реальное выражение чувств клиента. Раз за разом консуль­тант терпит неудачу в попытке определить, насколько ус­пешно продвигается лечение, поскольку его терпение кончается и он начинает зондировать ситуацию и зада­вать прямые вопросы, касающиеся основной проблемы. Это может дать ценную информацию диагностического характера, но маловероятно, что приведет к какой-либо психологической трансформации клиента.

Клиент, который требует ответа. Настоящей «битвой при Ватерлоо» для многих начинающих консультантов является клиент, который представляет свою проблему и тут же выдвигает требование типа: «А теперь скажите, что мне делать». Практика, в том числе наши фонографические записи, еще раз показывает, что таким клиентам от­веты не нужны. Это факт, который менее опытные кон­сультанты никак не могут принять. До тех пор пока кон­сультант не испытает это на себе несколько раз, он не осознает, что подобный вопрос клиент задает либо в на­дежде переманить консультанта на свою сторону — и тог­да он получит ответ, который уже готов принять, либо что­бы использовать консультанта в качестве объекта своей враждебности в том случае, если ответ эмоционально не принимается.

В качестве впечатляющего и весьма убедительного примера можно привести третью беседу с Салли. Девочка весьма свободно говорила о своем отношении к школе. Она считала глупым и бесполезным изучение граммати­ки. Также абсурдно изучать геометрию с ее углами и учить­ся измерять высоту дерева по его тени и углу ее падения. Она продолжает:

Если клиенты способны проявить достаточную долю искренности, многие — и не только Салли — отвечают «фу», когда консультант пытается превратить сеанс кон­сультирования в школьный урок. Чтобы понять причи­ну вопроса, заданного Салли, мы должны просто про­следить беседу немного дальше, когда станет ясно, что вопрос о математике преследовал другую цель — выяс­нить, выступает ли консультант на ее стороне или на сто­роне ее матери.

Когда время истекло, я сказал: «Хорошо, сегодня мы пого­ворили о разных школьных проблемах, и ты «прошлась» по темам, которые тебе не нравятся. Но ты не можешь выра­зить этого в школе, где учителя могут услышать тебя, и по­этому ты не делаешь этого». Она ответила с чувством: «Да, не могу!»

Я продолжал: «Но иногда можно получить облегчение, когда делаешь это. Сейчас, здесь, разговаривая со мной, ты можешь говорить все, что угодно». Салли ответила: «Ну, я говорю иногда об этом с другими детьми и с мамой». И да­лее обиженно: «Но она считает, что вся эта школьная ерун­да имеет значение и что она необходима!»

Ясно, что если бы консультант, отвечая на первона­чальный вопрос Салли, сказал, что школьные требования часто бывают абсурдными, то Салли, придя домой, ис­пользовала бы свое замечание по поводу школы как ору­жие против матери. Поддержав точку зрения, что школа имеет свой смысл и приносит пользу, консультант непред­намеренно принял сторону матери и в некоторой степе­ни усилил антагонизм ребенка по отношению к самой ситуации консультирования. Так или иначе, консультант не добился никакого прогресса в достижении самой цели консультирования, которое призвано помочь Салли са­мостоятельно выработать более конструктивную установ­ку по поводу школы и матери.

В качестве дополнительных примеров можно привес­ти случай с Полом, упоминавшийся в начале этой главы. Пол говорит о своей боязни перед встречей с родителями и спрашивает: «Вы бы посоветовали мне сказать им об этом или нет?» Нейтральный ответ консультанта, кото­рый просит Пола поподробнее рассказать об этом, сви­детельствует о его размышлениях, что он уже знает, каков должен быть ответ и что он планирует встретиться со сво­ими родителями. Тем не менее если бы именно консуль­тант посоветовал ему это сделать, то Пол мог бы перело­жить ответственность за решение на консультанта и та­ким образом мог бы почувствовать, что его подтолкнули к подобному решению. Если бы консультант посоветовал не рассказывать ничего родителям, мальчик почувство­вал бы сильное замешательство.

Студент, который должен получить ответ, мать, кото­рая приносит с собой блокнот и требует, чтобы ей объяс­нили под запись, как она должна обращаться со своим ребенком, — все это вполне человеческие ситуации, с ко­торыми, однако, весьма нелегко справиться, хотя прин­цип поведения консультанта в таких ситуациях прост и очевиден. Он заключается в том, чтобы осмысленно при­знать тот факт, что клиент почувствовал бы глубокое удов­летворение, пытаясь найти решение своей проблемы, но единственный истинный ответ, который может быть най­ден, кроется в его собственном желании и способности поработать над ситуацией.

Пример такого рода работы мы видим в пятой беседе с миссис Л., проблемы которой с ее десятилетним сыном Джимом мы уже обсуждали в главе 2. К началу пятой бе­седы миссис Л. уже добилась значительных успехов в са­мопонимании, но разговор она начинает с повествования о крайне огорчившей ее ссоре, произошедшей между ней и сыном по поводу чернильницы. Он хотел взять ее с со­бой в школу, но она посчитала это излишним. Мальчик решил отомстить и спрятал чернила, и она отшлепала его за это. Она продолжает (фонографическая запись):

С. Потом я сказала ему, чтобы он вернул чернила, но он ответил, что не сделает этого. Тогда я сказала: «Хорошо, либо ты принесешь мне чернила, либо я тебя еще раз отшлепаю».

Он не принес, и я (смеется) наказала его еще раз. И он так обиделся — закатил почти что истерику. Но я не могла — я не знаю. Я не думаю, что должна была просто так отпустить его. С другой стороны, банка чернил, наверное, весьма три­виальная вещь, чтобы вызвать такой переворот в доме. Те­перь мне интересно, что вы скажете, — ваше мнение?

К. Ну, я сомневаюсь, что существует некое универсаль­ное средство, какое-то особое мнение по этому поводу, ко­торое подошло бы ко всем подобным ситуациям. Вы — вы, видимо, были весьма сильно огорчены, когда все это про­изошло.

С. Я была ужасно расстроена и. К. Вы оба подумали, что это конец света, и, как вы го­ворите, наверное, понимали, что в конце концов все нача­лось с такой ерунды.

С. Да, я рассказала мужу потом. я. он. он был — маль­чик был очень расстроен и. о, он дошел до того, что начал рыдать, понимаете — он просто захлебывался слезами, по­этому я отнесла его наверх и отправила его в ванну, чтобы он поиграл там, — это почти всегда успокаивает его. Потом я дала ему лодочку или еще что-то, вымыла его и оставила поиграть, пока сама занималась готовкой. Я сказала мужу потом, когда все уже закончилось, что это, видимо, была моя вина и я сожалею, что не дала ему чернила с самого начала, но, отказав ему в первый момент, я подумала, что мне нуж­но довести это дело (смеется) до конца.

К. М-м. Так часто бывает, не так ли, — чувство, что ты должен завершить то, за что уже взялся?

Перед нами весьма распространенная ситуация. Воз­никла проблема, и мать хочет знать, каково же решение. Когда консультант уходит от ответа и вместо этого реаги­рует на эмоцию, которая прозвучала в тот момент — «Вы, видно, были сильно расстроены», — женщина уже спо­собна продолжить и допустить, что она сама была в рав­ной мере, если не более, виновата, нежели ее мальчик. Дабы осознать необычайную значимость этого момента, мы должны вспомнить о той враждебности, которую эта женщина испытывала к своему сыну на первых сеансах, и ее полную уверенность в том, что проблема — именно в нем (см. главу 2). Основной ответ на ее вопрос не имеет никакого отношения к каким-нибудь рекомендациям, которые может предоставить ей консультант относитель­но дисциплинированности ребенка. Женщина сама на­шла решение, изменив свое отношение и достигнув ис­тинного понимания того, что она, может быть, точно так же повинна в происходящем, как и ее сын. Это тот внут­ренний эмоциональный перелом, который обеспечивает более конструктивное, эмоционально более тонкое на­правление их взаимоотношений в будущем, вне зависи­мости от характера проблем, которые могут возникнуть впоследствии. Консультант помог матери прийти к это­му фундаментальному пониманию, отказавшись от роли всезнающего авторитета.

Успокоение — успокаивает ли оно?В разных представ­лениях о принципах психотерапии многое связано с не­обходимостью как-то успокоить, переуверить клиента, чтобы его опасения и страхи не выходили за рамки допу­стимого. Видимо, это нужно прокомментировать. Если консультант успешно «оставался рядом» с установками клиента, признавая и проясняя то, что было им выраже­но, но тщательно избегая попыток обнаружить скрытые установки, которые клиент еще не готов признать, то ма­ловероятно, что вербальное подбадривание необходимо или может принести какую-то реальную пользу. Суще­ствует одна косвенная форма успокоения, которую кли­ент получает всякий раз, когда говорит о своих социаль­но неодобряемьгх импульсах и побуждениях. Эта поддер­жка заключается в том, что наиболее «шокирующие» от­кровения клиента принимаются консультантом без вся­кого шока. Сомнительно, чтобы в большинстве подобных случаев понадобилось какое-то успокоение. В нем появит­ся необходимость, если в процессе терапии будет допущена ошибка, как в случае с Сэмом, если клиента под­талкивают к проявлению каких-то нестандартных или подавляемых установок прежде, чем он сам будет готов к этому, — тогда подобная поддержка может быть необхо­димой опорой для консультирования.

Следует отметить, что в любом случае единственный тип переубеждения и поддержки, обещающий быть по­лезным, это тот, который освобождает клиента от ощу­щения своей ненормальности или некоей изолированно­сти. Сознание того, что он не единственный, кто страда­ет от подобного рода проблем или кого разрывают на ча­сти его противоречивые желания, может ослабить чувство вины или снизить тревожность индивида.

В то же время бодрые заверения клиента в том, что его проблемы не представляют ничего серьезного или что он гораздо нормальнее, чем кажется, или что решить его про­блемы очень просто, — значительно затрудняют терапию. Это говорит об отрицании клиентом собственных пере­живаний клиента и делает практически невозможным полное проявление его тревог, противоречий и чувства вины в терапевтическом взаимодействии, поскольку его постоянно уверяют, что ничего такого у него нет и быть не может. Никакое успокоение или заверение не может устранить факт их реального существования.

Источник