Что такое вареннский кризис
Всемирная история. Энциклопедия (1956-1965)
Вареннский кризис
Король и его окружение, не имея возможности действовать открыто,втайне подготовляли контрреволюционный переворот.
С первых дней революции началось бегство французской аристократии за границу. В Турине, а затем в Кобленце был создан центр контрреволюционной эмиграции, поддерживавший тесные связи с абсолютистскими правительствами Европы. В эмигрантской среде обсуждались планы интервенции иностранных держав против революционной Франции. Людовик XVI поддерживал через тайных агентов связь с эмигрантами и европейскими дворами. В секретных письмах на имя испанского короля и других европейских монархов он отрекался от всего, что вынужден был делать после начала революции; он заранее санкционировал все, что его уполномоченные сочтут необходимым предпринять для восстановления его «законной власти».
Утром 21 июня 1791 г. Париж был разбужен гулом набата. Набат возвещал необычайную весть: король и королева бежали. Негодование охватило народ. Перед лицом очевидной измены, чреватой опасными последствиями для революции, массы начали вооружаться.
Бегство короля составляло часть давно подготовленного и тщательно продуманного заговора. Король должен был бежать в пограничную крепость Монмеди, где стояли войска под командованием ярого монархиста маркиза де Буйе, а оттуда во главе контрреволюционных войск двинуться на Париж, разогнать Собрание и восстановить феодально-абсолютистский режим. Заговорщики рассчитывали также, что бегство короля из Парижа побудит иностранные державы Осуществить интервенцию в целях восстановления во Франции старых порядков.
Однако, когда карета короля была уже недалеко от границы, почтовый смотритель Друэ опознал Людовика XVI, переодевшегося лакеем, и, подняв на ноги местное население, бросился вдогонку. В местечке Варенн король и королева были задержаны и взяты под стражу вооруженными крестьянами. Сопровождаемые несметною толпою вооруженных людей король и королева, как пленники народа, были возвращены в Париж.
17 июля по призыву клуба кордельеров многие тысячи парижан, главным образом рабочие и ремесленники, собрались на Марсовом поле, чтобы поставить свои подписи под петицией, требовавшей низложения короля и предания его суду. Против мирной народной демонстрации была двинута национальная гвардия под командованием Лафайета. Национальная гвардия открыла огонь. Несколько сот раненых и много убитых осталось на Марсовом поле.
Расстрел 17 июля 1791 г. означал открытый переход крупной монархической буржуазии на контрреволюционные позиции.
Что такое вареннский кризис
Вареннский кризис
Король и его окружение, не имея возможности действовать открыто,втайне подготовляли контрреволюционный переворот.
С первых дней революции началось бегство французской аристократии за границу. В Турине, а затем в Кобленце был создан центр контрреволюционной эмиграции, поддерживавший тесные связи с абсолютистскими правительствами Европы. В эмигрантской среде обсуждались планы интервенции иностранных держав против революционной Франции. Людовик XVI поддерживал через тайных агентов связь с эмигрантами и европейскими дворами. В секретных письмах на имя испанского короля и других европейских монархов он отрекался от всего, что вынужден был делать после начала революции; он заранее санкционировал все, что его уполномоченные сочтут необходимым предпринять для восстановления его «законной власти».
Утром 21 июня 1791 г. Париж был разбужен гулом набата. Набат возвещал необычайную весть: король и королева бежали. Негодование охватило народ. Перед лицом очевидной измены, чреватой опасными последствиями для революции, массы начали вооружаться.
Бегство короля составляло часть давно подготовленного и тщательно продуманного заговора. Король должен был бежать в пограничную крепость Монмеди, где стояли войска под командованием ярого монархиста маркиза де Буйе, а оттуда во главе контрреволюционных войск двинуться на Париж, разогнать Собрание и восстановить феодально-абсолютистский режим. Заговорщики рассчитывали также, что бегство короля из Парижа побудит иностранные державы Осуществить интервенцию в целях восстановления во Франции старых порядков.
Арест короля в Варенне. Лубок 90-х годов XVIII в.
Однако, когда карета короля была уже недалеко от границы, почтовый смотритель Друэ опознал Людовика XVI, переодевшегося лакеем, и, подняв на ноги местное население, бросился вдогонку. В местечке Варенн король и королева были задержаны и взяты под стражу вооруженными крестьянами. Сопровождаемые несметною толпою вооруженных людей король и королева, как пленники народа, были возвращены в Париж.
17 июля по призыву клуба кордельеров многие тысячи парижан, главным образом рабочие и ремесленники, собрались на Марсовом поле, чтобы поставить свои подписи под петицией, требовавшей низложения короля и предания его суду. Против мирной народной демонстрации была двинута национальная гвардия под командованием Лафайета. Национальная гвардия открыла огонь. Несколько сот раненых и много убитых осталось на Марсовом поле.
Расстрел 17 июля 1791 г. означал открытый переход крупной монархической буржуазии на контрреволюционные позиции.
Вареннский кризис
Король и его окружение, не имея возможности действовать открыто,втайне подготовляли контрреволюционный переворот.
С первых дней революции началось бегство французской аристократии за границу. В Турине, а затем в Кобленце был создан центр контрреволюционной эмиграции, поддерживавший тесные связи с абсолютистскими правительствами Европы. В эмигрантской среде обсуждались планы интервенции иностранных держав против революционной Франции. Людовик XVI поддерживал через тайных агентов связь с эмигрантами и европейскими дворами. В секретных письмах на имя испанского короля и других европейских монархов он отрекался от всего, что вынужден был делать после начала революции; он заранее санкционировал все, что его уполномоченные сочтут необходимым предпринять для восстановления его «законной власти».
Утром 21 июня 1791 г. Париж был разбужен гулом набата. Набат возвещал необычайную весть: король и королева бежали. Негодование охватило народ. Перед лицом очевидной измены, чреватой опасными последствиями для революции, массы начали вооружаться.
Бегство короля составляло часть давно подготовленного и тщательно продуманного заговора. Король должен был бежать в пограничную крепость Монмеди, где стояли войска под командованием ярого монархиста маркиза де Буйе, а оттуда во главе контрреволюционных войск двинуться на Париж, разогнать Собрание и восстановить феодально-абсолютистский режим. Заговорщики рассчитывали также, что бегство короля из Парижа побудит иностранные державы Осуществить интервенцию в целях восстановления во Франции старых порядков.
Однако, когда карета короля была уже недалеко от границы, почтовый смотритель Друэ опознал Людовика XVI, переодевшегося лакеем, и, подняв на ноги местное население, бросился вдогонку. В местечке Варенн король и королева были задержаны и взяты под стражу вооруженными крестьянами. Сопровождаемые несметною толпою вооруженных людей король и королева, как пленники народа, были возвращены в Париж.
17 июля по призыву клуба кордельеров многие тысячи парижан, главным образом рабочие и ремесленники, собрались на Марсовом поле, чтобы поставить свои подписи под петицией, требовавшей низложения короля и предания его суду. Против мирной народной демонстрации была двинута национальная гвардия под командованием Лафайета. Национальная гвардия открыла огонь. Несколько сот раненых и много убитых осталось на Марсовом поле.
Расстрел 17 июля 1791 г. означал открытый переход крупной монархической буржуазии на контрреволюционные позиции.
Что такое вареннский кризис
Не решаясь действовать открыто, окружение короля начинает подготовку к контрреволюционному перевороту.
С первых дней бегства французской аристократии из страны, в Турине и Кобленце создается центр эмиграции, тесно связанный с европейскими правительствами. Людовик XVI продолжает поддерживать связь с европейскими дворами и эмигрантами. В своих секретных письмах он отрекается от всего, что было им сделано в начале революции и заранее санкционирует все, что могло бы быть предпринято его уполномоченными для восстановления его власти «по закону».
Париж, 1791 год, 21 июня, утро. Гул набата будит город, извещая о бегстве короля и королевы. Народ возмущен изменой, массы начинают всеобщее вооружение.
Бегство короля являлось частью подготовленного заговора. Планировалось бегство короля сначала в крепость Монмеди, в которой расположились войска маркиза де Буйе, а затем в Париж для разгона Собрания и восстановления феодально-абсолютистского режима. Расчет шел на осуществление иностранными государствами интервенции с целью восстановления в стране старых порядков.
Но в тот момент, когда карета короля находилась уже почти у границы, он, переодетый в лакея, вдруг был опознан почтовым смотрителем Друэ. Исходом бегства стало задержание королевской четы в местечке Варенн вооруженными крестьянами и возвращение обратно в Париж.
17 июля по призыву кордельеров тысячи парижан собираются на Марсовом поле, чтобы подписать петицию с требованием предать короля суду. Национальная гвардия открывает по демонстрантам открытый огонь, в результате чего несколько сотен человек мирного населения остается на марсовом поле навсегда.
Кровопролитные события 17 июля 91 года означали переход буржуазной монархии на контрреволюционные позиции.
Чтобы в наше время посетить Европу, необходимо оформление шенгенской визы. Для этого нужно собрать пакет документов, заполнить анкету и прийти на собеседование в визовый центр. Виза шенген бывает разных типов: транзитная, аэропортная, туристическая, национальная. Получить туристическую визу, а тем более срочно, удается не всем, поэтому если вы не уверены в своих силах, лучше оформлять документы через туристическое агенство.
Что такое вареннский кризис
Вареннский кризис, возникший в июне — июле 1791 года в связи с попыткой бегства и пленением королевской четы, вскрыл глубокие внутренние противоречия революции.
Грозное негодование народа, требовавшего предания суду короля, быстрый успех идеи республики были лишь внешним выражением глубокой неудовлетворенности народных масс. За два года революции народ не добился осуществления своих основных требований, и прежде всего разрешения аграрного вопроса: уничтожения феодализма, феодальных повинностей, феодального землевладение в деревне. Неудовлетворенность крестьянства, городского плебейства и части средней буржуазии практическими результатами революции, еще мало что изменившей в их социальном положении, подогревалась крайним раздражением против захватившей власть крупной буржуазии и ее своекорыстной и антидемократической политики, осуществляемой законодательством Учредительного собрания.
Но хотя корни этого широкого народного недовольства были очень глубоки и были связаны со всеми коренными и оставшимися нерешенными вопросами революции, на. поверхность в дни вареннского кризиса
Но даже после расстрела народной демонстрации 17 июля 1791 года, знаменовавшего превращение «конституционалистов» — группировки монархической крупной буржуазии в открыто контрреволюционную силу, Робеспьер все еще продолжал колебаться в вопросе о форме власти, не решаясь поддержать требование республики.
Противоречивость позиции Робеспьера в дни ва-реннского кризиса очевидна. Следует ли признать ее также ошибочной? Конечно.
Робеспьер в своих колебаниях в отношении республики исходил из давних, не раз им высказанных опасений, что республика может стать формой господства буржуазной аристократии. Но если раньше, когда были сильны монархические иллюзии масс, недооценка Робеспьером республики не имела практического значения, то в дни вареннского кризиса, поставившего вопрос о республике в порядок дня, его отрицательное или скептическое отношение к требованию республики становилось ошибкой. Сходную и также ошибочную позицию в данном вопросе занял в эти дни и Марат114.
Правильно, прозорливо понимая основные задачи революции и выступая глашатаем требований. народа, Робеспьер в эти первые годы революции уделял преимущественное внимание вопросам политическим и меньше — социальным. Конечно, это можно понять и объяснить. Его выступления в значительной мере определялись теперь вопросами, которые стояли на повестке дня Учредительного собрания, а они в основном были политическими.
Следует также признать, что из всех депутатов Собрания Робеспьер занимал наиболее радикальную позицию по главному социальному вопросу — крестьянскому.
Он выступал несколько раз в защиту интересов крестьян, он оправдывал применение крестьянством силы против ненавистных ему сеньоров, он требовал отмень! права триажа и возвращения крестьянам земель, которые со времени ордонанса 1669 года были грабительски захвачены феодалами115.
Нельзя, однако, не заметить, что внимание, уделяемое Робеспьером крестьянскому вопросу, не соответствовало его действительному значению в революции. Он, видимо, еще не сознавал в ту пору, сколь жизненно важным для революции было первоочередное разрешение основных требований крестьянства.
Робеспьер хранил молчание при обсуждении в Учредительном собрании в ииУне 1791 года закона Ле Шапелье. Закон этот предусматривал запрещение рабочим организовываться в союзы и проводить забастовки116. Как убежденный поборник демократии, он должен был бы решительно восстать против этого откровенно антирабочего закона. Но этого не произошло. Ни в 1791 году, ни позже Робеспьер не выступал против закона Ле Шапелье и его применения на практике.
Из сказанного следует, что и лучшему из вождей Великой буржуазной революции XVIII века были свойственны ошибки, слабости, просчеты. Некоторые из них так и остались непреодоленными. Например, не только в период принятия закона Ле Шапелье, но и позже, во время якобинской диктатуры, Робеспьер сохранял все то же равнодушие к интересам рабочих.
Но от ряда ошибочных взглядов Робеспьер отказался. Робеспьера учила революция, он шел вперед вместе с нею. Вместе с развитием революционного процесса становилось шире, глубже, правильнее понимание Робеспьером задач революции. Его сила была в том, что он умел прислушиваться к голосу народа и считаться с ним. В отличие от Марата, который привык наставлять массы, гласно обращаться к ним со словами порицания, Робеспьер никогда не осуждал народ. Он видел в нем «главную опору свободы» и считал, что народ всегда прав.
Но призыв к войне получил тайную поддержку и с другой стороны. Для Людовика XVI и Марии-Аитуа-нетты с тех пор, как после неудавшейся попытки бегства они стали фактически коронованными пленниками народа, все надежды на будущее были связаны с войной. Только штыки иностранных интервентов могли вернуть королевскому двору во Франции утраченную им неограниченную власть.
В сентябре закончило свою работу Учредительное собрание, и 1 октября открылось избранное по цензовой избирательной системе Законодательное собрание.
После трех лет огромного напряжения и труда Робеспьер наконец получил возможность перевести дыхание. По решению Учредительного собрания ни один из его депутатов не мог быть депутатом Законодательного собрания. Это, естественно, распространялось и на Робеспьера. На полтора месяца он уехал в родной Аррас. Когда Робеспьер возвратился в Париж, он застал столицу в большом возбуждении. Везде только и говорили о близкой войне. Бриссо и его сторонников, призывавших к «войне народов против тиранов», в Якобинском клубе, в народных обществах принимали бурными аплодисментами.
Робеспьер некоторое время приглядывался. Ему нужно было разобраться в обстановке. Но уже в речи 12 декабря в Якобинском клубе осторожно, а затем во второй, большой блестящей речи 18 декабря в той же аудитории он выступил с убийственной критикой авантюристической И гибельной программы Бриссо. С замечательной проницательностью Робеспьер предсказывал, что при сложившемся во Франции положении война будет на руку двору и контрреволюции. Ораторы, играющие на патриотических чувствах парода, лишь помогают тайным коварным планам двора, стремящегося затянуть Францию в ловушку. Главный враг находится не вне страны, а внутри ее.
«На Кобленц, говорите вы, на Кобленц! — полемизировал с Бриссо Робеспьер. — Как будто представители народа могли „бы выполнить все свои обязательства, подарив народу войну. Разве опасность в Кобленце? Нет, Кобленц отнюдь не второй Карфаген, очаг зла не в Кобленце, он среди нас, он в вашем лоне“118.
В третьей и четвертой речах, посвященных вопросам войны (25 января и 10 февраля 1792 года), Робеспьер вновь и вновь блестящей аргументацией обосновывал эту мысль: главная задача — борьба с виутрснней контрреволюцией, и, до тех пор пока эта задача не выполнена, нет шансов на победу над внешней контрреволюцией119.
Робеспьер разоблачал опасный для революции характер революционной фразы, воинственной бравады жирондистских вождей, которым «не терпится начать войну, представлявшуюся им, видимо, источником всех благ». Он отвергал легкомысленную или преступную игру с войной. «Нация не отказывается от войны, если она необходима, чтобы обрести свободу, но она хочет свободы и мира, если это возможно, и она отвергает всякий план войны, направленный к уничтожению свободы и конституции, хотя бы и под предлогом их защиты»120.
Проявляя глубокое понимание принципов революционной внешней политики, Робеспьер полностью отвергал «ультрареволюционные» жирондистские идеи и планы «освободительной войны», т. е. «экспорта революции», выражаясь современным языком.
«А если иностранные народы, если солдаты европейских государств окажутся не такими философскими, не такими зрелыми, как вы полагаете, для революции, подобной той, которую вам самим так трудно довести до конца? Если они вздумают, что их первой заботой должно быть отражение непредвиденного нападения, не разбирая, на какой ступени демократии находятся пришедшие извне генералы и солдаты?» — иронически спрашивал сторонников «низвержения тиранов» Робеспьер.
Он высказывал обоснованное опасение, что «вооруженное вторжение может оттолкнуть от нас народы, вместо того чтобы склонить их устремления навстречу нашим законам». Он решительно отвергал мысль, столь охотно пропагандируемую жирондистами, будто свободу народам можно принести на острие штыка121.
Мудрые предостережения Робеспьера не могли переубедить даже якобинцев. В феврале 1792 года Якобинский клуб принял обращение к своим членам, в котором говорилось, что «нация желает войны», что она ждет лишь, когда наступит желанный момент и великий спор народов и королей будет решен на поле битвы122. Из влиятельных политических деятелей Робеспьера поддержал лишь Марат, занявший близкую к нему позицию123. Но Марат вернулся из Англии, где он вынужден был скрываться, лишь в апреле 1792 года, когда уже было создано жирондистское правительство и вопрос о войне был предрешен. Ни Робеспьеру, ни Марату не удалось повлиять на ход событий. 20 апреля 1792 года Франция объявила войну «королю Венгрии и Богемии» — австрийскому императору.
Война началась, и прежние споры потеряли свое значение. Теперь вставала иная задача. Раз война уже идет — война объективно оборонительная, справедливая — против реакционно-абсолютистских монархий, эту войну надо вести как революционную, народную войну.
Такова была политическая программа, с которой выступал теперь Робеспьер. Он отстаивал эти взгляды с трибуны Якобинского клуба. Но Робеспьер говорил всегда для народа, и ему нужна была еще и иная трибуна: менее случайная, чем та, которую он время от времени получал в Якобинском клубе. С марта 1792 года он стал издавать еженедельный журнал «Le dйfenseur de la Constitution»(«Защитник конституции»)124.
Огромное общественное возбуждение охватило в час опасности страну. К глубокой неудовлетворенности народа социальными и политическими результатами революции теперь присоединились оскорбленные национальные чувства, страх за судьбу родины. В монархии, в кознях лживого, обманывающего страну короля и ненавистной «австриячки» — королевы народ видел теперь главный источник бедствий, обрушившихся на францию. С конца июня — начала июля в Париже и одновременно в провинции началась уже почти нескрываемая подготовка к свержению монархии.
Робеспьер еще весной 1792 года обнаруживал колебания в этом вопросе. Он еще не освободился от старой предубежденности против республиканской формы власти, которая ему все еще представлялась как «хлыст аристократического сената и диктатора». Но, хотя и с опозданием, он все-таки, внял требованиям народа; он сумел у него переучиться127.
В сильной речи в Якобинском клубе 29 июля Робеспьер рисует программу смелой и решительной ломки всего государственно-политического организма страны. «Надо спасти государство каким бы то ни было образом; антиконституционно лишь то, что ведет к его гибели»129.
Это речь истинного революционера. Никакие конституционные, никакие формальные преграды не смущают бывшего лиценциата прав. Законодательное собрание доказало свое бессилие; оно показало себя соучастником преступных посягательств двора. Оно должно сойти со сцены; оно оставляет Францию беззащитной перед военным деспотизмом, перед посягательствами мятежников. Конвент! «Национальный конвент абсолютно необходим». Он должен быть создан на иной основе, чем не оправдавшее себя Законодательное собрание. «Где же еще найти любовь к родине и верность общей воле, если не у самого народа?» — спрашивал Робеспьер. И он требовал полного восстановления в правах того «трудолюбивого и великодушного класса», который был лишен прав гражданства. Отмена всех ограничений, связанных с имущественным цензом, введет-ние всеобщего избирательного права для выборов в законодательные и все другие органы; Конвент, выражающий волю всех французов130.
Робеспьер не ограничился в эти решающие дни речами. Он установил прямую связь с отрядами федератов-добровольцев из провинции, вступавших в Париж; он их подталкивал на прямые революционные действия.
В Париже сорок семь из сорока восьми секций требовали отрешения короля от власти. Вся страна поднималась против монархии. Тщетно жирондисты двуличными маневрами и тайным сообщничеством с двором пытались предотвратить народное восстание. 10 августа народ Парижа в тесном единении с отрядами федератов поднял восстание против ненавистной всем монархии. Народ победил. Людовик XVI был заключен в башню Тампль. Тысячелетняя монархия рухнула. Революция вступала в новый этап.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.