Омма́ж (фр. hommage ), или гоминиум (лат. homagium или hominium ) — в феодальную эпоху одна из церемоний символического характера; присяга, оформлявшая заключение вассального договора в Западной Европе Средних веков; заключавшаяся в том, что будущий вассал, безоружный, опустившись на одно колено (два колена преклоняли только рабы и крепостные) и с непокрытой головой, вкладывал соединённые ладони в руки сюзерена с просьбой принять его в вассалы. Сюзерен поднимал его, и они обменивались поцелуем.
С VIII века оммаж стал сочетаться с клятвой верности — Фуа.
До XI века связь, устанавливавшаяся между сеньором и вассалом в результате оммажа и фуа, носила преимущественно личный характер, впоследствии обе церемонии стали сопровождаться, как правило, инвеститурой — передачей сеньором вассалу земельного феода (лена).
Содержание
Описание церемонии
Обряд гоминиума был следующий: сеньор встречал будущего вассала сидя или стоя; вассал преклонял перед ним колени, вкладывал свои руки в его руки и объявлял себя его «человеком» за известный лен; сеньор давал ему поцелуй мира в губы и поднимал его.
Этим обрядом вассал брал на себя известные обязанности, соблюдение которых скреплялось особой присягой на верность.
Обязанности после церемонии
Положительные обязанности, устанавливавшиеся обрядом, сводились к consilium и auxilium (conseil и aide, совет и помощь): явка ко двору сеньора, чтобы составлять его феодальную палату (cour), военная служба и денежное вспомоществование в некоторых случаях, например для выкупа сеньора из плена.
Отрицательные обязанности вассала — не поднимать руки против сеньора, не выдавать его тайн, не злоумышлять ни против него, ни против его крепостей, ни против его владений и т. п.
Виды присяги
Гоминиум требовался от каждого нового ленника при раздаче ленов и при переходе их из рук в руки. В феодальную эпоху различали гоминиум обыкновенный и усиленный (hominium ligium, ligeitas, hommage lige).
Homme lige — усиленный — должен был, например, за свой счёт служить сеньору все время, пока тот вёл войну против своих врагов, между тем как простой вассал нёс, по обычаю, только сорок дней военной службы в год, на счёт сюзерена.
Акты, в которых упоминается гоминиум, появились на юге Франции с Х века.
Ссылки
См. также
Полезное
Смотреть что такое «Оммаж» в других словарях:
оммаж — Оммаж. Миниатюра. XV в. Оммаж. Миниатюра. XV в. оммаж ( человек) в средневековой Западной Европе одна из церемоний, оформлявших заключение вассального договора. Возникновение оммажа относится к VII VIII вв. (.). Церемония состояла в… … Энциклопедический словарь «Всемирная история»
Оммаж — (от латинского человек) в средневековой Западной Европе одна из церемоний, оформлявших заключение вассального договора. Возникновение оммажа относится к 7 8 вв. (термин появляется в источниках с 11 в.). Церемония состояла в том, что будущий… … Исторический словарь
ОММАЖ — [фр. hommage, от homme человек, в значении вассал] в Западной Европе периода средневековья особая символическая церемония, оформлявшая заключение вассального договора (см. Вассалитет). С внешней стороны О. выглядел следующим образом:… … Юридический словарь
ОММАЖ — (франц. hommage) в средневековой Зап. Европе церемония заключения вассального договора между сеньором и вассалом; сочеталась с клятвой верности (фуа) … Большой Энциклопедический словарь
оммаж — сущ., кол во синонимов: 1 • церемония (17) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов
оммаж — а, м. hommage m. 1. Феодальная церемония признания себя вассалом в Западной Европе. Мелкие властелины оказывали высшим и большим простое hommage, перешедшее впоследствие в lige hommage; вассал, коленопреклоненный перед своим сюзереном, без пояса… … Исторический словарь галлицизмов русского языка
ОММАЖ — (фр. hommage, от homme (лат. homo) человек, в значении вассал) в средневековой Западной Европе одна из церемоний (имевшая символический характер), оформлявшая заключение вассального договора. О. состоял в том, что будущий вассал,… … Юридическая энциклопедия
оммаж — (франц. hommage), в средневековой Западной Европе церемония заключения вассального договора между сеньором и вассалом; сочеталась с клятвой верности (фуа). * * * ОММАЖ ОММАЖ (франц. hommage), в средневековой Зап. Европе церемония заключения… … Энциклопедический словарь
Оммаж — [франц. hommage, от homme (лат. homo) человек, в значении вассал], в средне вековой Западной Европе одна из церемоний (имевшая символический характер), оформлявшая заключение вассального договора (см. Вассалитет), О. состоял в том, что… … Большая советская энциклопедия
ОММАЖ — (фр. hommage, от homme (лат. homo) человек, в значении вассал) в средневековой Западной Европе одна из церемоний (имевшая символический характер), оформлявшая заключение вассального договора. О. состоял в том, что будущий вассал,… … Энциклопедический словарь экономики и права
— Мессир, король Франции, мой сеньор, принял у вас графство Фуа и виконтство Беарн, каковые вы получили от него, и вы становитесь его вассалом как граф де Фуа и виконт Беарнский, согласно форме, установленной его предшественниками, королями Франции и вашими. Преклоните колена. Наступило молчание. Потом раздался ясный голос Феба: — Не могу. Присутствующие замерли от удивления, кто от искреннего, кто от притворного, но не без примеси удовольствия. Не так уж часто во время принесения вассальной присяги происходит такое. Феб повторил: — Не могу. — И добавил все тем же ясным голосом: — Одно колено у меня сгибается, я имею в виду Фуа. Но Беарнское согнуться не может. Тут заговорил король, и в голосе его зазвучала злоба: — Я принимаю вашу присягу и от Фуа, и от Беарна. По рядам присутствующих прошла дрожь любопытства. Еще бы, начался спор, и какой спор. Феб: — Сир, Беарн — внесеньоральное владение, и вы не можете получить от меня того, над чем вы не сюзерен.
Принудить к вассальной присяге могли и вполне земельного микрогосударя — владельца аллода, а то и целого полноценного государя. В этом случае новоиспеченный вассал никакой новой земли не получал, а получал только покровительство сеньора и обязательства по отношению к нему, а земля его меняла статус с аллода на феод.
До Столетней войны английский король являлся вассалом французского в качестве герцога нормандского (так как герцог Нормандии в своё время завоевал королевства англосаксов и стал королём Англии), а также имел своих вассалов во Франции.
Права и обязательства, связанные с вассальной присягой, передавались по наследству. То есть, если первый граф Фубар получил титул и земли в результате вассальной присяги герцогу Доу, то все последующие графы Фубары остаются вассалами всех последующих герцогов Доу. Обычно для передачи вассальных отношений по наследству требовалась личная встреча наследника вассала с сеньором или вассала с наследником сеньора, на которой вассальная присяга подтверждалась; неявка на такое мероприятие могла повлечь за собой разрыв вассальных отношений и потерю феода.
Читала сегодня лекцию о «Песни о Роланде» и задумалась о взаимоотношениях вассала и сюзерена в «Финрод-зонге» (или в «Сильмариллионе»). Вассал не может просить о помощи своего сюзерена. Роланд предпочел умереть, но не нарушить кодекс рыцарской чести.
А ведь Берен этот кодекс нарушил, а?
Previous Entry · Leave a comment · Share · Flag · Next Entry
Если вы настолько «в теме», не подскажете: проводилось ли где-нибудь исследование (или диспут) на тему того, как наличие магии и высших рас (тех же эльфов, например) и низших, повлияло на мировоззрение людей в Средиземье по сравнению с историческим средневековым мировоззрением? Ведь даже особое положение царственных особ будет отличаться.
Проблема тут в том, что если ты поклялся служить своему королю, то ты берешь на себя определенные обязательства. Которые имеют определенный смысл. И которые и есть вассальная клятва, как я подозреваю. (Может быть, я и неправа). А если ты их не выполняешь, то это так и называется: нарушение верности своему королю. 🙂 Я не про Берена сейчас, да.
А если глава рода дает такую клятву, то она автоматически распространяется на весь род, вот в чем штука. Т.е. если Беор дал, то значит она на всех его прямых потомках.
«А вы не думаете что он просто прибежал поплакаться и изложить беду свою другу своего семейства?»
«По крайней мере, в Сильме не говорится о том, что Берен просил Короля о такой помощи. Кольцо понадобилось ему, чтобы просто попросить помощи».
Хорошо. А какой тогда он просил помощи?
«Может Берен и не рассчитывал что Финрод станет так рисковать. Или верил в его всесилие. Как вы думаете?»
Вообще-то я тоже так нехорошо иногда думаю. Но зная, что историю Берена и Лутиэн Профессор в чем-то списывал с себя, я пытаюсь понять, неужто он это имел в виду? Просто непохоже. Это от ПТСР такое впечатление, вот там уж точно.
Текст Сильма и Лейтиан не дает впечатления, что Берен нарушил что-либо. Хотя. профессор-филолог мог и не думать про вассальные клятвы, клятва о помощи была в тексте для него более важна, как и образ Эденниля, чем вопросы беора.
Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 2 апреля 2019; проверки требуют 2 правки.
Вассалите́т (фр. vassalité, от лат. vassus — «слуга») — система иерархических отношений между феодалами.
Состоит в личной зависимости одних феодалов (вассалов, министериалов, голдовников) от других (сеньоров). Широко была распространена в средневековой Западной Европе.
Обязанности вассала
Если кто – то решил становиться чьим-нибудь вассалом, ему необходимо было заключить устный договор. Он наименовался оммаж ( homa в переводе с латыни – человек). Основные обязанности вассала определены были в таком договоре. С целью заключения договора оммаж приходил к сеньору, ему необходимо было стать на колени и положить на ладони сеньора свои ладони. После это сказать, что теперь он является его вассалом. Условия, согласно которым осуществлялось подданство вассала, строго обговаривали. Ежегодно каждый вассал обязался нести военную службу за сеньора как минимум на протяжении 40 дней. Вассалу категорически запрещалось пропускать сеньориальные курии. Вассал, что касается его обязанностей относительно сеньора, должен был осуществлять его выкуп из плена, оказывать помощь финансового плана, в случае если его сын будет посвящаться в рыцари или дочь выходить замуж.
Взамен вассалу полагалось предоставление земельного участка с крестьянами. Подобного рода участок тогда именовался феодом. В том случае, если вассал добросовестного выполнял свои обязанности, никто не владел правом отобрать у него феод. Даже сам король! Но если со стороны сеньора выдвигались большие требования, чем заранее оговоренные, то каждый вассал обладал правом расторжения договора в одностороннем порядке. В законе было сказано, что поднятый мятеж против сеньора преступлением не считается в том случае, если он нарушил договор. Это правило распространялось и на королей. По этой причине поднято было в 1215 году баронское восстание. Королем были превышены собственные полномочия. Результатом восстания стало подписание Великой хартии вольностей.
Похожие ответы в сканвордах
Вопрос: Дворянский титул ниже графского
Вопрос: Дворянский титул ниже графского, а также лицо, имеющее этот титул
Вопрос: Писатель Корво …
Вопрос: Персонаж Пушкина, «Скупой рыцарь
Вопрос: Дворянский титул Пьера де Кубертена, ставшего родоначальником современных Олимпийских игр
Вопрос: Дворянский титул, который ниже графского (введен в Российском государстве при Петре I для высшего слоя обычно прибалтийского дворянства немецкого происхождения)
Вопрос: Дворянский титул. В средневековье- вассал короля
Вопрос: Дворянский титул
Вопрос: Дворянское звание, титул
Вопрос: Назовите дворянский титул Пьера Кубертена
Вопрос: Непосредственный вассал короля (в средние века в Западной Европе)
Вопрос: Персонаж Горького, «На дне
Вопрос: Титул Ж. Дантеса
Вопрос: Титул героя романа «Снеговик» француженки Жорж Санд
Вопрос: Титул цыганского «пахана
Вопрос: Цыганский авторитет
Вопрос: Цыганский предводитель имеет титул…
Вопрос: Цыганско-дворянский титул
Вопрос: В средневековой феодальной Западной Европе крупный владетельный дворянин и феодальный сеньор, непосредственный вассал короля, позднее просто почётный дворянский титул. Например, титул барона в Англии
Вопрос: Российский экономический и политический деятель, правительственный эксперт по вопросам экономики, кандидат экономических наук. Автор более 40 научных работ. Убит в Москве 5 февраля 2009, похоронен на Троекуровском кладбище. (фамилия)
Вопрос: В России: титул высшего дворянства немецкого происхождения
Вопрос: Цыганский предводитель имеет титул.
Вопрос: Самый главный у цыган
Вопрос: Титул Мюнхгаузена
Вопрос: Титул Врангеля
Вопрос: Титул Пьера Кубертена
Вопрос: Титул знаменитого враля
Вопрос: Крёстный отец у цыган
Вопрос: В Западной Европе: дворянский титул
Вопрос: Титулованный дворянин
Вопрос: В средние века — непосредственный вассал короля
Вопрос: В России до 1917 г. — дворянский титул ниже графского, лицо, имевшее этот титул
Вопрос: В России титул высшего дворянства немецкого происхождения
Клятва вассала
Так было в период правления Карла Великого, так и в этот период времени вассала связывал с сеньором торжественный обряд, потому что не рождался человек вассалом, а делался с целью получения возможности пользоваться феодом. С учетом этого обстоятельства обрядом клятвы, устанавливаемым вассальную зависимость, пользовались на протяжении целых веков: его применяли как засвидетельствование прав сеньора. У старинного церемониала не было отличий, по-видимому, во всех странах. Вассальная клятва подданного королю Артуру. Будущему вассалу явиться нужно было к будущему сеньору безоружным и с обнаженной головой. Опускаясь на колени перед ним, он кладет в руки сеньора свои руки и объявляет, что отныне становится его человеком. Сеньору необходимо поцеловать его в уста, одновременно подняв на ноги. Церемония оммажа (hommage) сопровождается присягой: руки кладутся на мощи либо Евангелие, и вассал произносит клятву оставаться верным сеньору, исполняя обязанности вассала. Присяга в верности и оммаж считаются актами разного типа: один является обязательством, а другой – клятвой; хотя оммаж без клятвы на верность не может существовать, то их стали смешивать. Из-за нарушения клятвы верности вассала становится клятвопреступником, соответственно, изгоем общества, становясь вне закона и лишаясь звания рыцаря. В первую очередь верность выражается готовностью к защите своего сеньора в период войны. К его обязанностям относят сражение против всех за своего сеньора. Во вторых в обязанности вассала входит не причинение вреда своему сеньору, нельзя вассалу представлять угрозу его жизни, его чести, его семейству, ни его имуществу. Положительные обязанности выражались словами «помощь и совет». Само понятие совет (conseil) означало то, что вассалу необходимо принимать участие в курии сеньора, которая служила для отправки юрисдикции. А помощь (aide) заключалась, помимо военной службы, в финансовой поддержке в адрес сеньора в случаях, заранее оговоренных. Вассал входил также в свиту сеньора, сопровождал его в поездках.
Вассалитет в Средней Азии
Система вассалитета в Средней Азии закончила формироваться к XI—XIII векам. К этому времени пожалованная земля (икта) переходит в наследственную. Как и в Европе, владелец икта нес военную (гражданскую) службу, а также взимал налоги с крестьян. Однако вследствие более сильной централизованной власти азиатские феодалы не имели таких больших вольностей, в отличие от европейских феодалов.
Нарушение вассальной клятвы
Главной обязанностью вассала была военная конная служба сеньору — 40 дней ежегодно. Вассалу необходимо было заседать в совете, в суде сеньора, да еще и оказывать денежную помощь. Сеньор должен был, в свою очередь, защищать вассала, не оставляя его без феода. В подобном случае, когда вассалом не выполнялись его обязательства, сеньор обладал правом отобрать у него феод, хотя это было сделать трудно. В случае возникновения конфликтной ситуации вассал обратиться имел право в суд пэров — иных вассалов этого же сеньора. Пэрам часто удавалось заставить сеньора пойти на уступки вассалу.
Вассалитет в Японии
Японский феодализм просуществовал вплоть до «революции Мэйдзи» (1868 г.). В Японии номинальным собственником земли считался император. Фактически же она принадлежала феодалам: в XVII—XIX вв. один лишь правящий дом Токугава владел четвертью всех земель. Кроме того, в Японии имелось около 250 князей (даймё) разных категорий, которые владели огромными территориями. Сохранялись и крестьянские формы землевладения, но их роль все больше уменьшалась.
В Японии прочно укоренился вассалитет, самураи были преданными вассалами даймё, от которых они получали земельные пожалования. Устойчивая феодальная иерархия сложилась на базе условных форм землевладения.
Японский феодализм распространялся и на город. Японский город феодальной эпохи оставался бесправной и податной территорией. На грани XII—XVIII вв. в городах Японии проживало около 4 млн человек, но из них лишь около 1 млн были ремесленниками и торговцами.
Спецификой феодального режима Японии была необычайная многочисленность самураев, которые зачастую не имели земли. Поэтому возникала своеобразная система материального обеспечения вассалов — коку, рисовый паёк.
Права вассала
Вассальные государства
При победе в войне одно государство могло стать по отношению другому вассальным государством с сохранением некоторой автономности. Правитель побеждённого государства становился вассалом короля-победителя.
Слово вассал
Вассал(vasallus) — это слово имело прямое отношение к тому лицо, которое было обязано в тот период времени, когда господствовали феодальные отношения в Западной Европе, другому (сеньору) служить верой и правдой. Изначально Первоначально слово vassus означало — несвободный слуга; в подобном толковании его употребление допускалось в салическом законе. Хотя с течением времени, всяк кто был свободным, поступая на службу к иному, безразлично стал именоваться vassus. Существовал акт, согласно которому известное лицо могло становиться вассалом другого, и когда только начинался период феодальных отношений, назывался данный документ именовали рекомендацией («передача себя», «превращение в человека» какого-то лица). Закрепление связи между вассалом и сеньором в IX века повсеместно осуществлялось посредство установления между ними, кроме личных отношений, имущественных: вассалу предоставляется феод или бенефиций за службу, точнее определяются его служебные повинности, адресованные в сторону сеньора. Участие в военной службе, в суде, в совете сеньора, оказание денежной помощи сеньору в некоторых случаях — это все считается обязательствами вассала, уравновешиваемые со стороны сеньора, исключением становится только дарование земли в собственность вассалу, и обязанность оказания этому последнему всякой помощи в случае нужды. Феодальные государства отличались тем, что в них существовала иерархическая лестница вассальных отношений, на главенствующих её позициях находятся люди, пребывающие в личных отношениях в государем, соответственно, чем ближе подданный находится на ступени к правителю, тем степень близости вассала с господином выше.
Надел вассала
Построение феодальной иерархии происходило по принципу вассально-денных отношениях. Крупным собственником земли (сеньором) жаловалась некоему вассалу часть собственных владений, изначально это было сделано с условием в его пользу несения военной службы. Следовательно, пока вассал нёс службу он и был владельцем земли. Земельное пожалование такого типа называлось бенефиций. Данная система пожалований земли в дальнейшем получила развитие и наименование «вассально-ленные» отношения. Произошло название от понятия земельного владения, которое держал вассал от сеньора. Далее, земельное владение вассала приобрело статус не только пожизненного, но и могло быть получено человеком по наследству. В качестве собственника феода выступал вассал как его непосредственный держатель и сеньор, который предоставил вассалу землю, да еще ряд иных вышестоящих сеньоров по иерархической лестнице – отсюда растут ноги у знаменитой формулы: «Вассал моего вассала — мой вассал». Определялась иерархия внутри феодального класса иерархической и условной структурой феодальной земельной собственности. Однако её оформление осуществлялось в виде договорных отношений покровительства личного характера, а также верности вассала сеньору.
«Никогда сын короля не преклонит колено перед сыном графа!».
Сам шестнадцатилетний монарх изобрел эту формулу и передал ее своим советникам, дабы они передали ее французским легистам.
– Как же так, монсеньор Орлетон, – говорил юный Эдуард, прибыв в Амьен, – как же так, ведь всего год назад вы здесь же во Франции доказывали, что я имею больше прав на французский престол, чем мой кузен Валуа, а теперь вдруг вы соглашаетесь с тем, что я должен пасть перед ним ниц?
Возможно, потому, что в детские годы Эдуард III страдал от неурядиц, раздиравших английский двор, из-за нерешительности и слабости своего отца, он сейчас, впервые предоставленный собственной воле, хотел одного – чтобы вновь восторжествовали ясные и здравые принципы. И в течение недели, проведенной в Амьене, он спешил обсудить все эти вопросы.
– Но лорд Мортимер весьма дорожит дружбой с Францией, – возражал ему Джон Малтреверс.
– Но, лорд сенешаль, – прервал его Эдуард, – по-моему, вы находитесь здесь, чтобы меня охранять, а не давать мне советы.
Юноша с трудом скрывал отвращение, какое испытывал к барону Малтреверсу, с его лошадиной физиономией, к тюремщику и, безусловно, убийце Эдуарда II. Как тяжело было юному государю вечно находиться под надзором Малтреверса или, что вернее, быть объектом его шпионских наблюдений.
– Лорд Мортимер, – продолжал он, – наш верный друг, но он не король и не ему предстоит приносить присягу королю Франции в вассальной верности. А граф Ланкастер, глава Регентского совета, единственный, кто имеет право принимать решения от моего имени, перед отъездом вовсе не наказывал, чтобы я приносил присягу, как последний вассал. И я не намерен поэтому действовать по-вассальски.
Епископ Линкольнский Генри Бергерш, канцлер Англии, тоже принадлежал к партии Мортимера, но не был столь слепо предан ему, как Малтреверс, да к тому же, сам человек блестящего ума, не мог не одобрить вопреки всем грядущим неприятностям намерения юного короля отстаивать свое достоинство, а одновременно и интересы своей державы.
– Слышите, милорды, – первейший долг, – гнул свое Эдуард. – И если в то время, как мы ведем войну с шотландцами, король Франции пожелает втравить меня в свою войну против Фландрии, Ломбардии или еще где-нибудь, я в силу этого первейшего долга обязан бросить все и мчаться к нему, иначе он будет вправе отобрать у меня мое герцогство. А сего быть не должно.
Один из сопровождавших государя баронов, лорд Монтегю, был бесконечно восхищен мудростью, которую столь рано, не по возрасту, проявил его юный властелин, и его столь же не по возрасту редкостной твердостью. Самому лорду Монтегю было двадцать восемь лет.
– Я вижу, у нас будет славный государь, – воскликнул он. – И я счастлив служить ему.
И действительно, с той поры он не отходил от Эдуарда, помогая ему советами и став ему опорой.
И в конце концов шестнадцатилетний король восторжествовал. Советники Филиппа Валуа тоже желали сохранить мир, а главным образом положить конец раздорам. Разве не важнее всего прочего, что король Англии прибыл в Амьен? Ведь не для того же мы созвали сюда людей со всего королевства, не для того сюда съехалось пол-Европы, чтобы дело окончилось провалом.
– Ладно, пусть приносит простую присягу, – ответил Филипп VI своему канцлеру так, словно бы речь шла о какой-нибудь фигуре в танце или о начале турнира. – В сущности, он прав; на его месте я, безусловно, поступил бы точно так же.
Вот почему в соборе, где было не продохнуть от съехавшейся отовсюду знати, набившейся даже в боковые приделы, Эдуард III выступил вперед со шпагой на боку, в мантии, вышитой львами и спадавшей тяжелыми складками, опустив светлые ресницы под надвинутой на лоб короной. От волнения он, и так от природы бледный, побледнел еще сильнее. В этом пышном, тяжелом одеянии он казался особенно юным. И все присутствовавшие в соборе дамы вдруг расчувствовалась и, умилившись, разом влюбились в этого подростка.
За Эдуардом шествовали двое епископов и с десяток баронов.
Король Франции в мантии, расшитой лилиями, сидел на хорах, чуть выше всех прочих собравшихся в соборе королей, королев и владетельных принцев, так что со стороны создавалось впечатление, будто он венчает пирамиду, составленную из золотых корон. Он поднялся, величественный и благожелательный, приветствуя своего вассала, остановившегося, не дойдя трех шагов до него.
Мессир Миль де Нуайэ, канцлер, глава Парламента и Фискальной палаты, отделился от группы пэров и высших должностных лиц государства и встал между двумя королями. Было ему лет шестьдесят, и по его сосредоточенно-серьезному лицу видно было, что ни теперешняя роль, ни это парадное одеяние не производят на него особого впечатления. Сильным, хорошо поставленным голосом он начал:
– Сир Эдуард, государь, наш владыка и могущественный сеньор, принимает вас здесь не ради того, чем владеет он и должен владеть в Гаскони и в Ажене, как владел ими и должен был владеть король Карл IV, и что не оговорено в вассальной присяге на верность.
Тут выступил вперед и встал против Миля де Нуайэ канцлер Эдуарда – лорд Генри Бергерш и ответствовал:
– Сир Филипп, наш владыка и сеньор, король Англии, или кто-либо другой за него и от его имени, не намерен отказываться от своих прав, каковые имеет он в герцогстве Гиень со всем ему принадлежащим, и полагает, что никакие новые права, каковы бы они ни были, не будут присвоены королем Франции в силу приносимой здесь вассальной присяги верности.
Таковы были компромиссные формулировки, с которыми согласились обе стороны, – в высшей степени двусмысленные, они, в сущности, ничего не уточняя, ничего и не улаживали. Каждое слово можно было толковать двояко.
Французская сторона желала показать, что пограничные земли, захваченные при предыдущем государе после кампании, которую вел Карл Валуа, останутся в прямой собственности французской короны. Другими словами, подтверждалось уже существующее положение вещей.
Для Англии слова «кто-либо другой за него и от его имени» были намеком на несовершеннолетие короля и на существование Регентского совета; но «от его имени» могло и равной мере касаться в будущем прерогатив сенешаля в Гиени или какого-либо другого наместника короля. А что касается выражения «никакие новые права», то его следовало понимать как подтверждение существующих по сей день прав, другими словами, сюда входило и соглашение, подписанное в 1327 году. Но обо всем этом в открытую сказано не было.
Осуществление таких деклараций на практике, как, впрочем, и всех мирных договоров или заключенных союзов, с незапамятных времен и у всех народов целиком и полностью зависело от доброй или злой воли правителей. В данном случае встреча двух государей свидетельствовала о взаимном желании жить в добром согласии.
Канцлер Бергерш развернул пергаментный свиток, с угла которого свисала государственная печать Английского королевства, и прочел вассальную присягу.
«Сир, я становлюсь вашим вассалом от герцогства Гиеньского со всем ему принадлежащим и объявляю, что пожаловано оно вами мне как герцогу Гиеньскому и пэру Франции, согласно мирному договору, установленному меж вашими и нашими предшественниками, и согласно с тем, как мы и наши предки, короли Англии и герцоги Гиеньские, поступили с вашими предками, королями Франции, в отношении того же герцогства».
Тут епископ вручил Милю де Нуайэ только что прочитанную им вслух грамоту, составленную гораздо короче, чем полагалось обычно при принесении вассальной присяги.
В ответ Миль де Нуайэ возгласил:
– Сир, вы становитесь вассалом короля Франции, моего сеньора, в отношении герцогства Гиеньского и со всем принадлежащим ему, которое, как вы признаете, получили от него как герцог Гиеньский и пэр Франции, согласно принятому его предшественниками, королями Франции, и вашими предшественниками мирному договору и согласно тому, как вы и ваши предки, короли Англии и герцоги Гиеньские, поступали с его предшественниками, королями Франции, в отношении того же герцогства.
Каждое слово здесь могло бы при желании явиться прекрасным поводом для начала тяжбы в тот самый день, когда согласие будет почему-либо нарушено.
Король Эдуард III ответил:
И Миль де Нуайэ закончил церемонию словами:
– Государь, король наш, принимает вас в вассалы, подтверждая свои заверения и вышеупомянутые оговорки.
Эдуард сделал три шага, отделявшие его от сюзерена, снял перчатки, вручил их лорду Монтегю и, протянув свои тонкие белые руки, вложил их в широкие ладони французского короля. После чего оба короля облобызались в уста.
Тут только все собравшиеся в соборе заметили, что Филиппу VI почти не пришлось нагибаться, чтобы поцеловать своего юного английского родича. В основном разнились они телосложением, вернее, дородностью. А королю Англии еще расти и расти, и у него в свое время тоже будет прекрасная стать.
С самой высокой колокольни снова донесся трезвон. И на каждого снизошло какое-то душевное умиротворение. Пэры и сановники переглядывались и с удовлетворенным видом кивали друг другу. Король Иоганн Богемский сидел с обычным своим благородно-мечтательным выражением лица, и его холеная, каштановая волнистая борода струилась по груди. Граф Вильгельм Добрый и брат его Иоганн Геннегау улыбались английским сеньорам, и те отвечали им улыбкой. И впрямь, до чего же приятно, когда все проходит так гладко.
К чему спорить, ожесточаться, угрожать друг другу, приносить жалобы Парламентам, отбирать ленные владения, осаждать города, яростно биться на поле боя, зря расходовать золото, зря проливать кровь рыцарей, зря изнурять людей, тогда как при наличии с обеих сторон доброй воли можно прекрасно договориться, каждый оставаясь при своем.
Король Англии уселся на приготовленный для него трон, стоявший чуть ниже трона короля Франции. Сейчас отслужат мессу, и все будет кончено.
Но, казалось, Филипп VI все ждет чего-то, повернувшись к своим пэрам, он искал взглядом Робера Артуа, что, впрочем, было не так уж трудно, ибо корона его возвышалась над всеми прочими.
А сам Робер не подымал глаз. Хотя в соборе после улицы веяло благодатной свежестью, он по-прежнему обливался потом и то и дело отирал лицо алой перчаткой. Но сердце его билось как сумасшедшее. Не замечая, что намокшая от пота перчатка линяет, он размазал краску по лицу, и казалось, будто по щеке его стекает кровь.
Вдруг он поднялся со своего сиденья. Пришла пора решиться.
– Сир, – вскричал он, подойдя к трону Филиппа VI, – коль скоро здесь собрались все ваши вассалы.
Миль де Нуайэ с епископом Бергершем как раз вели между собой беседу, и их твердые звучные голоса отдавались в каждом уголке собора. Но когда раскрыл рот Робер Артуа, всем показалось, будто это не люди говорят, а чирикают воробьи.
– Сеньор Бомонский, мой кузен, кто же причинил вам ущерб? – с важностью вопросил Филипп VI.
– Ущерб мне причинил, государь, ваш вассал, графиня Маго Бургундская, которая незаконно, хитростью и предательством захватила титулы и владения графства Артуа, кои принадлежали мне по праву предков моих.
Тут раздался столь же мощный трубный глас:
Это изволила разжать уста Маго Артуа.
По рядам собравшихся здесь пэров и баронов прошло движение, но, в сущности, никого не ошеломил, а просто удивил начавшийся спор. Робер поступил точно так же, как граф Фландрский во время коронования Филиппа VI. Казалось, на глазах присутствующих рождался новый обычай, в силу коего ущемленный в своих интересах пэр норовил принести жалобу именно на самом торжественном сборище и, несомненно, с предварительного согласия короля.
Герцог Эд Бургундский вопросительно взглянул на свою родную сестру, королеву Франции, которая ответила ему таким же взглядом и даже руки развела, как бы желая сказать, что сама первая изумлена не меньше брата и что все это и для нее тоже неожиданность.
– Кузен мой, – продолжал Филипп VI, – можете ли вы представить бумаги и свидетельства, дабы подтвердить ваши права?
– Могу, – твердо ответил Робер.
– Не может он, он лжет! – крикнула Маго. Она тоже подошла к королю и встала рядом с племянником.
Как же они были похожи, Робер и Маго, особенно сейчас, оба в золотых коронах, в одинаковых мантиях, распаленные гневом, оба с налитыми кровью бычьими шеями! Маго, эта великанша воительница, как и подобает пэру Франции, прицепила к поясу огромный меч с золотой чашкой. Доводись она родной матерью Робера, и тогда вряд ли бы так разительно проступило их родственное сходство.
– Насколько я понимаю, любезная тетушка, – продолжал Робер, – вы отрицаете, что в брачном контракте высокородный граф Филипп Артуа, мой батюшка, сделал меня, своего первенца, прямым наследником графства Артуа и что, воспользовавшись тем, что мой батюшка скончался, когда я был еще несмышленым ребенком, вы ограбили меня.
– Отрицаю каждое ваше слово, дурной племянник, вы просто хотите меня опозорить.
– Значит, вы отрицаете, что брачный контракт вообще существовал?
– Отрицаю! – взревела Маго.
Неодобрительный шепот послышался во всех углах собора, но особенно отчетливо прозвучало возмущенное «ох!» старика графа Бувилля, бывшего камергера Филиппа Красивого. Хотя вряд ли кто имел столько веских оснований, сколько граф Бувилль, хранитель чрева королевы Клеменции, когда она была в тягости Иоанном I Посмертным, знать, на что способна Маго, хотя вряд ли кому было известно так же хорошо, как ему, сколь искусна Маго во лжи и сколь хладнокровно идет она на любое преступление, было очевидно, что тут уж она бесстыдно отрицает истинную правду. Между отпрыском Артуа, принцем крови, имеющим право на ношение в гербе лилии, и дочерью Бретонских сеньоров не мог не быть заключен брачный контракт, который к тому же своей подписью скрепили тогдашние пэры и сам король. Герцог Иоанн Бретонский разъяснил это своим соседям. На сей раз Маго зарвалась. Пускай бы она по-прежнему, как на двух предыдущих процессах, ссылалась на старинные кутюмы графства Артуа, которые были ей на руку после преждевременной кончины ее брата, пускай! Но отрицать, что существовал брачный контракт, – это уж слишком. Тем самым она подтверждала подозрения на собственный счет – ясно, уничтожила все бумаги!
Филипп VI обратился к епископу Амьенскому:
– Монсеньор, соблаговолите принести святое Евангелие и пригласить жалобщика.
После короткой, но многозначительной паузы он добавил:
И когда Евангелие было принесено, король заговорил снова:
– Согласны ли вы, как один, так и другая, вы, мой кузен, и вы, моя кузина, подтвердить слова ваши, поклявшись на святом Евангелии пред лицом вашего государя и всех королей, наших родичей, и перед лицом всех собравшихся здесь пэров?
Он, Филипп, был воистину величествен, произнося эти слова, и сын его, десятилетний принц Иоанн, чуть не задохнувшийся от восхищения, смотрел на отца, вытаращив глазенки и широко раскрыв рот. Зато у королевы Франции, Жанны Хромоножки, заметно тряслись руки и вокруг рта залегли недобрые складки. Дочь Маго, Жанна, вдова Филиппа Длинного, тонкая и иссохшая, побледнела так, что лицо ее слилось с белоснежным одеянием, которое положено носить вдовствующим королевам. И побледнела также внучка Маго, юная герцогиня Бургундская, побледнел и супруг ее, герцог Эд. Казалось, еще минута – и все они дружно бросятся вперед, чтобы удержать Маго от клятвопреступления. В наступившем молчании все жадно тянули вперед шеи.
– Пусть будет так! – в один голос воскликнули Маго и Робер.
– Снимите перчатки, – обратился к ним епископ Амьенский.
Маго явилась на церемонию в зеленых перчатках, но и они тоже полиняли от жары. Так что когда над Евангелием простерлись две могучие длани, одна была алая, как кровь, другая зеленая, как желчь.
– Клянусь, – начал Робер, – что графство Артуа принадлежит мне и что я представлю письма и свидетельства, подтверждающие мои права на владение!
– Дорогой племянничек, – воскликнула Маго, – осмелитесь ли вы принести клятву в том, что видели эти письма или держали их в руках?
– Да, клянусь! А вот вы, дражайшая тетушка, осмелитесь ли вы принести клятву в том, что такие письма никогда не существовали, что вы никогда ничего о них не знали и не держали их в собственных руках?
– Клянусь! – ответила Маго столь же решительно и взглянула на Робера так же ненавистно, как глядел на нее он. По сути дела, в этом поединке никто не выиграл ни одного очка. Чаши весов не дрогнули, не склонились ни в ту, ни в другую сторону, хотя на каждой лежал немалый груз лжи и клятвопреступлений, на которые оба вынуждены были пойти.
– Завтра будут назначены люди, которые поведут расследование, чтобы восторжествовала королевская справедливость. Кто солгал, того покарает бог, кто сказал правду, будет утвержден в своих правах, – проговорил Филипп и махнул рукой епископу, приказывая унести Евангелие.
Господу богу вовсе не обязательно вмешиваться в людские дела, дабы покарать клятвопреступников, и Всевышний спокойно может продолжать безмолвствовать. Дурные души в себе самих носят семя собственных бед.
