Что такое васюки у юпитера
Васюки: прототип города из «12 стульев»
В романе Остап Бендер проводил шахматный турнир, а в жизни здесь служил актер Пуговкин и о городке писал Короленко
Герои романа «12 стульев» Остап Бендер и Ипполит Матвеевич Воробьянинов 22 июня 1927 года посетили город Васюки, где великий комбинатор прочел лекцию на тему «Плодотворная дебютная идея» и провел сеанс шахматной игры с местными любителями.
В ходе этого сеанса выяснилось, что класс игры Остапа Бендера явно не соответствует гроссмейстерскому. В итоге пришлось спасаться бегством, прихватив с собой деньги доверчивых васюкинцев — билет на лекцию стоил 20 копеек, участие в шахматном поединке оценивалось в полтинник.
А существует ли на самом деле город Васюки? Или это просто вымысел писателей-сатириков Ильи Ильфа и Евгения Петрова?
Типичный городок?
В современной России есть две деревни с названием Васюки, причем, обе они находятся в Смоленской области, поэтому претендовать на звание потенциального центра межпланетной шахматной мысли не могут, так как охотники за сокровищами прибыли в Васюки по Волге. К тому же, в путеводителе, который читал Бендер, прибыв в город, было указано, что население Васюков составляет 8 тысяч человек. Городок, конечно, небольшой, но далеко не деревня.
За право именовать себя прообразом города Васюки соревновались сразу несколько городов Поволжья. Ведь это шанс привлечь сюда туристов. Далеко не каждый город, пусть и в мечтах Остапа Бендера, мог стать новой столицей страны и местом, где должен был состояться первый в истории человечества межпланетный шахматный турнир!
Многие исследователи считали, что Васюки — собирательный образ типичного городка, расположенного на берегу Волги. Гораздо серьезнее к этому вопросу отнеслись краеведы города Козьмодемьянска в Республике Марий Эл. Это единственный город между Чебоксарами и Нижним Новгородом. А именно по этому маршруту Бендер и Воробьянинов плыли по Волге на пароходе «Скрябин». Даже численность населения совпадала, в первой трети ХХ века в Козьмодемьянске было около 8 тысяч жителей.
Начиная с 1995 года, в Козьмодемьянске регулярно проходит юмористический фестиваль «Бендериада». Мероприятие собирает много участников, а самому городу даже был присвоен статус исторического поселения. Правда, уже в 2010 году Козьмодемьянск из списка исторических городов был исключен.
Не менее веские аргументы были и у города Васильсурска соседней Нижегородской области. Здесь проводятся шахматные турниры с названием «Нью-Васюки». К тому же, в 1925 году Васильсурск посетил журналист газеты «Гудок» Илья Ильф. В город он прибыл на пароходе «Герцен», где проходил тираж крестьянского выигрышного займа. Все как в романе «12 стульев». Так в какой же город завели своих героев писатели?
Подсказка авторов
Оказалось, разгадку можно найти, если внимательно почитать комментарии авторов к своему произведению. А там прямо указывалось, что путеводитель, который читал Остап, был вполне реальным изданием и назывался так: «Поволжье. Природа, быт, хозяйство, культура. Путеводитель по Волке, Оке, Каме, Вятке и Белой. 1926 год». От себя Ильф и Петров ничего не придумывали, а дословно использовали описание города Ветлуга!
В настоящее время Ветлуга, как и Васильсурск, входит в состав Нижегородской области, а статус города Ветлуга получила еще во времена правления императрицы Екатерины ІІ, в 1778 году. Здесь, правда, нужно внести одно уточнение: Ветлуга находится на одноименной реке, а не на Волге. Но Ветлуга является притоком этой огромной реки.
В Нью-Москву Ветлугу не переименовали, и крупнейшие шахматные турниры здесь не проводятся, но история города очень интересна и без этого. Существует легенда о том, что жители села Верхнее Воскресенское, как раньше называлась Ветлуга, послали делегатов к самой императрице, чтобы она присвоила их населенному пункту статус города. А в благодарность обещали Екатерине сплясать народный танец.
В Ветлуге родились: известный философ Василий Розанов, оперный певец Николай Лавров, главный конструктор ВАЗа Владимир Соловьев. В своих произведениях о Ветлуге упоминал писатель Владимир Короленко. В 1944-1945 годах здесь проходил военную службу актер Михаил Пуговкин – тогдашний курсант активно участвовал в художественной самодеятельности местного танкового училища.
В путеводителе 1926 года указывалось, что в Васюках, кроме общеобразовательных учебных заведений, есть еще и лесной техникум. Лесная школа в Ветлуге, действительно, была основана в 1918 году, а в следующем получила статус техникума. Ветлужье всегда славилось своими обширными лесами. До начала ХХ века жизнь практически всего местного населения была связана с лесом, который занимал 80 процентов территории уезда.
Нью-Васюки. От выдумки Остапа Бендера до реального воплощения
После своего второго приезда на площадь Ленина в рамках экскурсии по Элисте и её окрестностям мы прошли, но уже с гидом, повторно по площади Ленина и заодно по парку Дружбы. Это считается самым центром города Элисты.
После этого мы двинулись на окраину города — в «Город шахмат».
27 февраля 1997 года Народный Хурал (Парламент) Республики Калмыкия принял постановление № 330-I «Об утверждении положения о «Территориальной единице с особым статусом «Сити Чесс» и проекта границ территориальной единицы с особым статусом «Сити Чесс».
В постановлении было сказано:
«Статья 1. Территориальной единицей с особым статусом „Сити Чесс“ Республики Калмыкия (далее в законе — „Сити Чесс“) признается — территориальное образование, в пределах которого размещаются объекты 33-й Всемирной шахматной олимпиады.»
«Статья 2. Создание Сити Чесс предполагает развитие, поощрение и укрепление на взаимовыгодной основе сотрудничества Республики Калмыкия с иностранными государствами, международными организациями в области инвестирования, кредитования, туризма, внедрения новых технологий и иных сферах деятельности.»
Строительство «шахматного города» началось 9 апреля 1997 года, а в 1998 году его гостеприимные стены приняли 33-ю Всемирную шахматную олимпиаду.
В городах есть давняя традиция отмечать границы городских районов различными стелами с надписями. В Элисте несколько по другому — над въездом в «шахматный город» красуется вывеска с надписью.
«Сити Чесс» является официальным названием, но шутники называют его «Нью Васюки». Сначала это название звучало издевательски со стороны противников строительства.
Насмешки над проектом и сравнения с Нью-Васюками от Остапа Бендера, о которых писали Ильф и Петров своём романе «Золотой телёнок», продолжались до тех пор, пока идея не была претворена в жизнь.
После этого элистинцы с юмором стали относиться к этому названию. Даже на плане Города Шахмат в Шахматном Дворце присутствует название Нью-Васюки: «Сити Чесс. Нью Васюки».
Конечно, не всё сбылось, но иначе и быть не могло. Пройдёмся по тексту романа и посмотрим, что унаследовал «Сити Чесс» от перспективы, нарисованной в пламенной речи великого комбинатора перед членами шахматного кружка Васюков.
«… в Васюках надо устроить международный шахматный турнир! «
В „Сити Чесс“ проходил не один шахматный турнир, о них я рассказывал в материале Дворец шахмат (City-Chess Hall)».
«Приезд Хозе-Рауля Капабланки, Эммануила Ласкера, Алехина, Нимцовича, Рети, Рубинштейна, Мароци, Тарраша, Видмара и доктора Григорьева обеспечен.»
За 70 лет много воды утекло, но в Элисте побывали современный цвет мужских и женских шахмат планеты. В том числе несколько чемпионов мира по шахматам.
«По фуникулерам подымались в город мордатые иностранцы, шахматные леди, австралийские поклонники индийской защиты, индусы в белых тюрбанах — приверженцы испанской партии, немцы, французы, новозеландцы, жители бассейна реки Амазонки и, завидующие васюкинцам, — москвичи, ленинградцы, киевляне, сибиряки и одесситы.»
В состав ФИДЕ входит 173 национальных ассоциации шахмат, многие из которых участвовали в 33-й Всемирной шахматной олимпиаде.»
А туристов из различных городов России здесь всегда хватает.
«НКПС построит железнодорожную магистраль Москва — Васюки».
Вот с этим дело обстоит похуже. Железнодорожная станция появилась в Элисте только в 1969 году. В 2006 году отменили единственный пассажирско-грузовой поезд № 953/954 Ставрополь — Элиста — Ставрополь. В 2008 году перестали курсировать беспересадочные вагоны до Москвы, которые включали в состав поезда № 77 Ставрополь — Москва на станции Ставрополь. Только 28 мая 2016 года начал курсировать поезд № 697/698 Элиста — Ставрополь с беспересадочными вагонами до Москвы.
«Теперь относительно железнодорожной магистрали Москва — Васюки. Несомненно, таковая не будет обладать такой пропускной способностью, чтобы перевезти в Васюки всех желающих. Отсюда вытекает аэропорт „Большие Васюки“ — регулярное отправление почтовых самолетов и дирижаблей во все концы света, включая Лос-Анжелос и Мельбурн.»
Первый самолёт был принят на аэродроме в Элисте в 1930 году. В 1934 году появилось здание аэропорта. Благодаря Всемирной шахматной олимпиаде в апреле 1998 года начались работы по реконструкция аэродрома. А с 1996 года аэропорт Элиста имеет статус международного аэропорта. Далай-лама прилетал в 2004 году в этот аэропорт. Так, что здесь сын турецкоподданного оказался провидцем. Кстати, временной резиденцией Далай-ламы в Калмыкии стал один из коттеджей в Сити-Чесс. Вот только аэропорт Элиста функционирует всего лишь 10 часов в сутки, в светлое время.
«…гостиницы и небоскребы для размещения гостей»
Практически весь шахматный город — это одна большая гостиница, но небоскрёбов нет, есть много невысоких коттеджей.
«Дворец, в котором будет происходить турнир»
Такой дворец имеется в наличии.
«… постройка гаражей для гостевого автотранспорта».
Для гостей созданы автостоянки.
Получается, что многое, о чём вещал Остап Бендер, сбылось.
От центра города до «Города шахмат» достаточно далеко.
Мы минуем многочисленные памятники, разбросанные по всей Элисте, среди них — памятники батырам
и верного животного «друга степей — калмыка».
Сначала проскакиваем мимо памятника Остапу Бендера,
на обратном пути мы здесь остановимся буквально на несколько минут Как рождаются туристические приметы,
А вот мимо образцов буддийской архитектуры,
мы пролетаем, не притормаживая, что туда, что обратно.
Мы тем временем въезжаем в ворота и, оставив слева две калмыцкие юрты,
в которых размещается Музей ойрат-монгольской кочевой культуры.
Когда мы въехали в Chess-Sity, то повернули направо на площадь, где останавливаются автобусы.
Когда во время поворота, мы глянули налево, то за домами увидели деревянную часовню.
Часовня святого Георгия Победоносца здесь появилась в 1998 году, как и весь Шахматный городок. Спонсором в приобретении часовни в Вологде, доставке и установке выступила небезызвестная Елена Николаевна Батурина.
У древних греков была богиня- покровительница шахмат Каисса.
Логично было предположить, что раз часовня Шахматного городка названа в честь святого Георгия Победоносца, то именно он отвечает в христианстве за шахматы и шахматистов.
И тут выяснилось совсем другое.
Но потом времена изменились, в 1393 году Регенсбургский собор изъял шахматы из числа азартных игр.
Будущий папа римский Иоанн Павел II, когда был юным Каролем Войтылой, увлекался составлением шахматных задач. Но святого католики для шахмат так и не выделили.
С православием еще сложнее. На Руси соборного запрета православной церкви на игру в шашки и шахматы до XVI века не было. Но на Стоглавом соборе — церковном и земском соборе, который проходил в Москве с 23 февраля по 11 мая 1551 (7051) в Успенском соборе Кремля, с участием царя Ивана Грозного, высшего духовенства и представителей Боярской думы, был принят Соборный запрет на игры: зернь, шашки, шахматы, шахматы с кубиками и кости. Официально запрет не отменён по сей день, хотя по крайней мере с XVII–XVIII века этот он фактически не действовал.
Останавливаемся на стоянке перед шахматным городом. Здесь мы может ознакомиться с планом «Сити Чесс».
Здание Дворца шахмат — самое высокое. В 2001 году был открыт Музей шахматной славы в Сити Чесс Холле Музей шахматной славы имени Михаила Таля.
Остап Бендер в Новых Васюках — незабываемый шахматный турнир
Пожалуй каждый любитель шахмат помнит незабываемый момент из шедевра Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» — шахматный турнир в городе Новые Васюки (Нью Васюки). Сеанс одновременной игры проходил в клубе «Четыре коня» (переименован из «Шахклуба» по предложению Остапа). Давайте вместе вспомним афоризмы Остапа Бендера, которые были расхвачены на цитаты (Глава 37 «Международный шахматный конгресс»).
Видео с участием Андрея Миронова (кинокомедия «Двенадцать стульев» 1976 год, режиссер Марк Захаров).
«Васюкинские шахматисты внимали Остапу с сыновьей любовью. Остапа несло. Он почувствовал прилив новых сил и шахматных идей.»
«– Шахматы! – говорил Остап. – Знаете ли вы, что такое шахматы? Они двигают вперед не только культуру, но и экономику! Знаете ли вы, что шахматный клуб четырех коней при правильной постановке дела сможет совершенно преобразить город Васюки?»
Подумайте над тем, как красиво будет звучать – «Международный Васюкинский турнир 1927 года».
«Приезд Хозе-Рауля Капабланки, Эммануила Ласкера, Алехина, Нимцовича, Рети, Рубинштейна, Мароци, Тарраша, Видмара и доктора Григорьева – обеспечен. Кроме того, обеспечено и мое участие!»
«Ослепительные перспективы развернулись перед васюкинскими любителями. Пределы комнаты расширились. Гнилые стены коннозаводского гнезда рухнули, и вместо них в голубое небо ушел стеклянный тридцатитрехэтажный дворец шахматной мысли. В каждом его зале, в каждой комнате и даже в проносящихся пулей лифтах сидели вдумчивые люди и играли в шахматы на инкрустированных малахитом досках. Мраморные лестницы действительно ниспадали в синюю Волгу. На реке стояли океанские пароходы. По фуникулерам подымались в город мордатые иностранцы, шахматные леди, австралийские поклонники индийской защиты, индусы в белых тюрбанах – приверженцы испанской партии, немцы, французы, новозеландцы, жители бассейна реки Амазонки и, завидующие васюкинцам, – москвичи, ленинградцы, киевляне, сибиряки и одесситы. Автомобили конвейером двигались среди мраморных отелей. Но вот – все остановилось. Из фешенебельной гостиницы «Проходная пешка» вышел чемпион мира Хозе-Рауль Капабланка-и-Граупера. Его окружали дамы. Милиционер, одетый в специальную шахматную форму (галифе в клетку и слоны на петлицах), вежливо откозырял. К чемпиону с достоинством подошел одноглазый председатель васюкинского клуба четырех коней. Беседа двух светил, ведшаяся на английском языке, была прервана прилетом доктора Григорьева и будущего чемпиона мира Алехина. Приветственные клики потрясли город. Хозе-Рауль Капабланка-и-Граупера поморщился. По мановению руки одноглазого к аэроплану была подана мраморная лестница. Доктор Григорьев сбежал по ней, приветственно размахивая новой шляпой и комментируя на ходу возможную ошибку Капабланки в предстоящем матче с Алехиным.
Вдруг на горизонте была усмотрена черная точка. Она быстро приближалась и росла, превратившись в большой изумрудный парашют. Как большая редька, висел на парашютном кольце человек с чемоданчиком.
– Это он! – закричал одноглазый. – Ура! Ура! Ура! Я узнаю великого философа-шахматиста, старичину Ласкера. Только он один во всем мире носит такие зеленые носочки.»
«– Да! А впоследствии и вселенной. Шахматная мысль, превратившая уездный город в столицу земного шара, превратится в прикладную науку и изобретет способы междупланетного сообщения. Из Васюков полетят сигналы на Марс, Юпитер и Нептун. Сообщение с Венерой сделается таким же легким, как переезд из Рыбинска в Ярославль. А там, как знать, может быть, лет через восемь в Васюках состоится первый в истории мироздания междупланетный шахматный турнир!
Остап вытер свой благородный лоб. Ему хотелось есть до такой степени, что он охотно съел бы зажаренного шахматного коня.»
«Остап скользнул взглядом по шеренгам «черных», которые окружали его со всех сторон, по закрытой двери и неустрашимо принялся за работу. Он подошел к одноглазому, сидевшему за первой доской, и передвинул королевскую пешку с клетки е2 на клетку е4.»
«– Гроссмейстер сыграл е2 – е4.»
«На третьем ходу выяснилось, что гроссмейстер играет восемнадцать испанских партий. В остальных двенадцати черные применили хотя и устаревшую, но довольно верную защиту Филидора. Если б Остап узнал, что он играет такие мудреные партии и сталкивается с такой испытанной защитой, он крайне бы удивился. Дело в том, что великий комбинатор играл в шахматы второй раз в жизни.»
«– Только что на этом месте стояла моя ладья! – закричал одноглазый, осмотревшись. – А теперь ее уже нет.»
«– Позвольте, товарищ, у меня все ходы записаны.
– Контора пишет! – сказал Остап».
«– Держите гроссмейстера! – ревел одноглазый.»
«– Пижоны! – в восторге кричал Остап. – Что же вы не бьете вашего гроссмейстера? Вы, если не ошибаюсь, хотели меня бить?»
«– Вы же понимаете, васюкинские индивидуумы, что я мог бы вас поодиночке утопить, но я дарую вам жизнь. Живите, граждане! Только, ради создателя, не играйте в шахматы! Вы же просто не умеете играть! Эх вы, пижоны, пижоны. Едем, Ипполит Матвеевич, дальше! Прощайте, одноглазые любители! Боюсь, что Васюки центром мироздания не станут! Я не думаю, чтобы мастера шахмат приехали бы к таким дуракам, как вы, даже если бы я их об этом просил! Прощайте, любители сильных шахматных ощущений! Да здравствует клуб четырех лошадей!»
Отрывок из фильма «Двенадцать стульев» 1971 года (режиссер Леонид Гайдай). В роли Остапа — Арчил Гомиашвили.
Вопрос к читателям: Остап в чьем исполнении, Миронова или Гомиашвили, вам понравился больше? Кто более убедительно сыграл «шахматиста»?
Авторская редакция романов Ильфа и Петрова
« Двенадцать стульев » и « Золотой телёнок »
без купюр и цензуры
12 стульев ◦ Двенадцать стульев
Часть 3. Сокровище мадам Петуховой
Глава 37. Междупланетный шахматный конгресс
С утра по Васюкам ходил высокий худой старик в золотом пенсне и в коротких, очень грязных, испачканных клеевыми красками сапогах. Он наклеивал на стены рукописные афиши:
В помещении клуба «Картонажник» состоится лекция на тему: «Плодотворная дебютная идея» и Сеанс одновременной игры в шахматы на 160 досках гроссмейстера (старший мастер) О. Бендера.
Все приходят со своими досками.
Плата за игру — 50 коп. Плата за вход — 20 коп.
Начало ровно в 6 час. веч.
Администратор К. Михельсон.
Сам гроссмейстер тоже не терял времени. Заарендовав клуб за три рубля, он перебросился в шахсекцию, которая почему-то помещалась в коридоре управления коннозаводством. В шахсекции сидел одноглазый человек и читал роман Шпильгагена в пантелеевском издании.
— Гроссмейстер О. Бендер! — заявил Остап, присаживаясь на стол. — Устраиваю у вас сеанс одновременной игры.
Единственный глаз васюкинского шахматиста раскрылся до пределов, дозволенных природой.
— Сию минуточку, товарищ гроссмейстер! — крикнул одноглазый. — Присядьте, пожалуйста. Я сейчас.
И одноглазый убежал. Остап осмотрел помещение шахматной секции. На стенах висели фотографии беговых лошадей, а на столе лежала запыленная конторская книга с заголовком: «Достижения Васюкинской шахсекции за 1925 год».
Одноглазый вернулся с дюжиной граждан разного возраста. Все они по очереди подходили знакомиться, называли фамилии и почтительно жали руку гроссмейстера.
— Проездом в Казань, — говорил Остап отрывисто, — да, да, сеанс сегодня вечером, приходите. А сейчас, простите, не в форме, устал после Карлсбадского турнира.
Васюкинские шахматисты внимали Остапу с сыновьей любовью. Остапа несло. Он почувствовал прилив новых сил и шахматных идей.
— Вы не поверите, — говорил он, — как далеко двинулась шахматная мысль. Вы знаете, Ласкер дошел до пошлых вещей, с ним стало невозможно играть. Он обкуривает своих противников сигарами. И нарочно курит дешевые, чтобы дым противней был. Шахматный мир в беспокойстве.
Гроссмейстер перешел на местные темы.
— Почему в провинции нет никакой игры мысли! Например, вот ваша шахсекция. Так она и называется — шахсекция. Скучно, девушки! Почему бы вам, в самом деле, не назвать ее как-нибудь красиво, истинно по-шахматному. Это вовлекло бы в секцию союзную массу. Назвали бы, например, вашу секцию — «Шахматный клуб четырех коней», или «Красный эндшпиль», или «Потеря качества при выигрыше темпа». Хорошо было бы! Звучно!
— И в самом деле, — сказали васюкинцы, — почему бы не переименовать нашу секцию в клуб четырех коней?
Так как бюро шахсекции было тут же, Остап организовал под своим почетным председательством минутное заседание, на котором секцию единогласно переименовали в шахклуб четырех коней.
Гроссмейстер собственноручно, пользуясь уроками «Скрябина», художественно выполнил на листе картона вывеску с четырьмя конями и соответствующей надписью. Это важное мероприятие сулило расцвет шахматной мысли в Васюках.
— Шахматы! — говорил Остап. — Знаете ли вы, что такое шахматы? Они двигают вперед не только культуру, но и экономику! Знаете ли вы, что шахматный клуб четырех коней при правильной постановке дела сможет совершенно преобразить город Васюки?
Остап со вчерашнего дня еще ничего не ел. Поэтому красноречие его было необыкновенно.
— Да! — кричал он. — Шахматы обогащают страну! Если вы согласитесь на мой проект, то спускаться из города на пристань вы будете по мраморным лестницам! Васюки станут центром десяти губерний! Что вы раньше слышали о городе Земмеринге? Ничего! А теперь этот городишко богат и знаменит только потому, что там был организован международный турнир. Поэтому я говорю: в Васюках надо устроить международный шахматный турнир!
— Как? — закричали все.
— Вполне реальная вещь, — ответил гроссмейстер, — мои личные связи и ваша самодеятельность — вот все необходимое и достаточное для организации международного Васюкинского турнира. Подумайте над тем, как красиво будет звучать — «Международный Васюкинский турнир 1927 года». Приезд Хозе-Рауля Капабланки, Эммануила Ласкера, Алехина, Нимцовича, Рети, Рубинштейна, Мароци, Тарраша, Видмара и доктора Григорьева обеспечен. Кроме того, обеспечено и мое участие!
— Но деньги! — застонали васюкинцы. — Им же всем деньги нужно платить! Много тысяч денег! Где же их взять?
— Все учтено могучим ураганом! — сказал О. Бендер. — Деньги дадут сборы!
— Кто же у нас будет платить такие бешеные деньги? Васюкинцы.
— Какие там васюкинцы! Васюкинцы денег платить не будут. Они будут их по-лу-чать! Это же все чрезвычайно просто. Ведь на турнир с участием таких величайших вельтмейстеров съедутся любители шахмат всего мира. Сотни тысяч людей, богато обеспеченных людей, будут стремиться в Васюки. Во-первых, речной транспорт такого количества людей поднять не сможет. Следовательно, НКПС построит железнодорожную магистраль Москва — Васюки. Это — раз. Два — это гостиницы и небоскребы для размещения гостей. Три — это поднятие сельского хозяйства в радиусе на тысячу километров: гостей нужно снабжать — овощи, фрукты, икра, шоколадные конфекты. Дворец, в котором будет происходить турнир, — четыре. Пять — постройка гаражей для гостевого автотранспорта. Для передачи всему миру сенсационных результатов турнира придется построить сверхмощную радиостанцию. Это — в-шестых. Теперь относительно железнодорожной магистрали Москва — Васюки. Несомненно, таковая не будет обладать такой пропускной способностью, чтобы перев езти в Васюки всех желающих. Отсюда вытекает аэропорт «Большие Васюки» — регулярное отправление почтовых самолетов и дирижаблей во все концы света, включая Лос-Анжелос и Мельбурн.
Ослепительные перспективы развернулись перед васюкинскими любителями. Пределы комнаты расширились. Гнилые стены коннозаводского гнезда рухнули, и вместо них в голубое небо ушел стеклянный тридцатитрехэтажный дворец шахматной мысли. В каждом его зале, в каждой комнате и даже в проносящихся пулей лифтах сидели вдумчивые люди и играли в шахматы на инкрустированных малахитом досках. Мраморные лестницы действительно ниспадали в синюю Волгу. На реке стояли океанские пароходы. По фуникулерам подымались в город мордатые иностранцы, шахматные леди, австралийские поклонники индийской защиты, индусы в белых тюрбанах — приверженцы испанской партии, немцы, французы, новозеландцы, жители бассейна реки Амазонки и, завидующие васюкинцам, — москвичи, ленинградцы, киевляне, сибиряки и одесситы. Автомобили конвейером двигались среди мраморных отелей. Но вот — все остановилось. Из фешенебельной гостиницы «Проходная пешка» вышел чемпион мира Хозе-Рауль Капабланка-и-Граупера. Его окружали дамы. Милицион ер, од етый в специальную шахматную форму (галифе в клетку и слоны на петлицах), вежливо откозырял. К чемпиону с достоинством подошел одноглазый председатель васюкинского клуба четырех коней. Беседа двух светил, ведшаяся на английском языке, была прервана прилетом доктора Григорьева и будущего чемпиона мира Алехина. Приветственные клики потрясли город. Хозе-Рауль Капабланка-и-Граупера поморщился. По мановению руки одноглазого к аэроплану была подана мраморная лестница. Доктор Григорьев сбежал по ней, приветственно размахивая новой шляпой и комментируя на ходу возможную ошибку Капабланки в предстоящем матче с Алехиным.
Вдруг на горизонте была усмотрена черная точка. Она быстро приближалась и росла, превратившись в большой изумрудный парашют. Как большая редька, висел на парашютном кольце человек с чемоданчиком.
— Это он! — закричал одноглазый. — Ура! Ура! Ура! Я узнаю великого философа-шахматиста, старичину Ласкера. Только он один во всем мире носит такие зеленые носочки.
Хозе-Рауль Капабланка-и-Граупера снова поморщился.
Ласкеру проворно подставили мраморную лестницу, и бодрый экс-чемпион, сдувая с левого рукава пылинку, севшую на него во время полета над Силезией, упал в объятия одноглазого. Одноглазый взял Ласкера за талию, подвел его к чемпиону и сказал:
— Помиритесь! Прошу вас об этом от имени широких васюкинских масс! Помиритесь! Хозе-Рауль шумно вздохнул и, потрясая руку старого ветерана, сказал:
— Я всегда преклонялся перед вашей идеей перевода слона в испанской партии с b5 на c4!
— Ура! — воскликнул одноглазый. — Просто и убедительно, в стиле чемпиона! И вся необозримая толпа подхватила:
Энтузиазм дошел до апогея. Завидя маэстро Дуза-Хотимирского и маэстро Перекатова, плывших над городом в яйцевидном оранжевом дирижабле, одноглазый взмахнул рукой. Два с половиной миллиона человек в одном воодушевленном порыве запели:
Чудесен шахматный закон и непреложен: Кто перевес хотя б ничтожный получил В пространстве, массе, времени, напоре сил — Лишь для того прямой к победе путь возможен.
Экспрессы подкатывали к двенадцати васюкинским вокзалам, высаживая все новые и новые толпы шахматных любителей. К одноглазому подбежал скороход.
— Смятение на сверхмощной радиостанции. Требуется ваша помощь. На радиостанции инженеры встретили одноглазого криками:
— Сигналы о бедствии! Сигналы о бедствии! Одноглазый нахлобучил радионаушники и прислушался.
— Уау! Уау, уау! — неслись отчаянные крики в эфире. — SOS! SOS! SOS! Спасите наши души!
— Кто ты, умоляющий о спасении? — сурово крикнул в эфир одноглазый.
— Я молодой мексиканец! — сообщили воздушные волны. — Спасите мою душу!
— Что вы имеете к шахматному клубу четырех коней?
— Я молодой мексиканец Торре! Я только что выписался из сумасшедшего дома. Пустите меня на турнир! Пустите меня!
— Ах! Мне так некогда! — ответил одноглазый.
— SOS! SOS! SOS! — заверещал эфир.
— Ну хорошо! Прилетайте уже!
— У меня нет де-е-нег! — донеслось с берегов Мексиканского залива.
— Ох! Уж эти мне молодые шахматисты! — вздохнул одноглазый. — Пошлите за ним уже мотовоздушную дрезину. Пусть едет!
Уже небо запылало от светящихся реклам, когда по улицам города провели белую лошадь. Это была единственная лошадь, уцелевшая после механизации васюкинского транспорта. Особым постановлением она была переименована в коня, хотя и считалась всю жизнь кобылой. Почитатели шахмат приветствовали ее, размахивая пальмовыми ветвями и шахматными досками.
— Не беспокойтесь, — сказал Остап, — мой проект гарантирует вашему городу неслыханный расцвет производительных сил. Подумайте, что будет, когда турнир окончится и когда уедут все гости. Жители Москвы, стесненные жилищным кризисом, бросятся в ваш великолепный город. Столица автоматически переходит в Васюки. Сюда переезжает правительство. Васюки переименовываются в Нью-Москву, а Москва — в Старые Васюки. Ленинградцы и харьковчане скрежещут зубами, но ничего не могут поделать. Нью-Москва становится элегантнейшим центром Европы, а скоро и всего мира.
— Да! А впоследствии и вселенной. Шахматная мысль, превратившая уездный город в столицу земного шара, превратится в прикладную науку и изобретет способы междупланетного сообщения. Из Васюков полетят сигналы на Марс, Юпитер и Нептун. Сообщение с Венерой сделается таким же легким, как переезд из Рыбинска в Ярославль. А там, как знать, может быть, лет через восемь в Васюках состоится первый в истории мироздания междупланетный шахматный турнир!
Остап вытер свой благородный лоб. Ему хотелось есть до такой степени, что он охотно съел бы зажаренного шахматного коня.
— Да-а, — выдавил из себя одноглазый, обводя пыльное помещение сумасшедшим взором, — но как же практически провести мероприятие в жизнь, подвести, так сказать, базу.
Присутствующие напряженно смотрели на гроссмейстера.
— Повторяю, что практически дело зависит только от вашей самодеятельности. Всю организацию, повторяю, я беру на себя. Материальных затрат никаких, если не считать расходов на телеграммы.
Одноглазый подталкивал своих соратников.
— Ну? — спрашивал он. — Что вы скажете?
— Устроим! Устроим! — галдели васюкинцы.
— Сколько же нужно денег на. это. телеграммы?
— Смешная цифра, — сказал Остап, — сто рублей.
— У нас в кассе только двадцать один рубль шестнадцать копеек. Этого, конечно, мы понимаем, далеко не достаточно.
Но гроссмейстер оказался покладистым организатором.
— Ладно, — сказал он, — давайте ваши двадцать рублей.
— А хватит? — спросил одноглазый.
— На первичные телеграммы хватит. А потом начнется приток пожертвований, и денег некуда будет девать.
Упрятав деньги в зеленый походный пиджак, гроссмейстер напомнил собравшимся о своей лекции и сеансе одновременной игры на 160 досках, любезно распрощался до вечера и отправился в клуб «Картонажник» на свидание с Ипполитом Матвеевичем.
— Я голодаю! — сказал Воробьянинов трескучим голосом.
Он уже сидел за кассовым окошечком, но не собрал еще ни одной копейки и не мог купить даже фунта хлеба. Перед ним лежала проволочная зеленая корзиночка, предназначенная для сбора. В такие корзиночки в домах средней руки кладут ножи и вилки.
— Слушайте, Воробьянинов, — закричал Остап, — прекратите часа на полтора кассовые операции. Идем обедать в Нарпит. По дороге обрисую ситуацию. Кстати, вам нужно побриться и почиститься. У вас просто босяцкий вид. У гроссмейстера не может быть таких подозрительных знакомых.
— Ни одного билета не продал, — сообщил Ипполит Матвеевич.
— Не беда. К вечеру набегут. Город мне уже пожертвовал двадцать рублей на организацию международного шахматного турнира.
— На голодный желудок нельзя говорить такие глупые вещи. Это отрицательно влияет на мозг. За двадцать рублей мы, может быть, до Сталинграда и доедем. А питаться на какие деньги? Витамины, дорогой товарищ предводитель, даром никому не даются. Зато с экспансивных васюкинцев можно будет сорвать за лекцию и сеанс рублей тридцать.
— Побьют! — горько сказал Воробьянинов.
— Конечно, риск есть. Могут баки набить. Впрочем, у меня есть одна мыслишка, которая вас-то обезопасит, во всяком случае. Но об этом после. Пока что идем вкусить от местных блюд.
К шести часам вечера сытый, выбритый и пахнущий одеколоном гроссмейстер вошел в кассу клуба «Картонажник». Сытый и выбритый Воробьянинов бойко торговал билетами.
— Ну, как? — тихо спросил гроссмейстер.
— Входных тридцать и для игры — двадцать, — ответил администратор.
— Шестнадцать рублей. Слабо, слабо!
— Что вы, Бендер, смотрите, какая очередь стоит! Неминуемо побьют!
— Об этом не думайте. Когда будут бить — будете плакать, а пока что не задерживайтесь! Учитесь торговать!
Через час в кассе было тридцать пять рублей. Публика волновалась в зале.
— Закрывайте окошечко! Давайте деньги! — сказал Остап. — Теперь вот что. Нате вам пять рублей, идите на пристань, наймите лодку часа на два и ждите меня на берегу пониже амбара. Мы с вами совершим вечернюю прогулку. Обо мне не беспокойтесь. Я сегодня в форме.
Гроссмейстер вошел в зал. Он чувствовал себя бодрым и твердо знал, что первый ход e2 — e4 не грозит ему никакими осложнениями. Остальные ходы, правда, рисовались в совершенном уже тумане, но это нисколько не смущало великого комбинатора. У него был приготовлен совершенно неожиданный выход для спасения даже самой безнадежной партии.
Гроссмейстер был встречен рукоплесканиями. Небольшой клубный зал был увешан разноцветными бумажными флажками. Неделю тому назад был вечер «Общества спасания на водах», о чем свидетельствовал также лозунг на стене: «Дело помощи утопающим — дело рук самих утопающих».
Остап поклонился, протянул вперед руки, как бы отвергая не заслуженные им аплодисменты, и взошел на эстраду.
— Товарищи! — сказал он прекрасным голосом. — Товарищи и братья по шахматам, предметом моей сегодняшней лекции служит то, о чем я читал и, должен признаться, не без успеха в Нижнем Новгороде неделю тому назад. Предмет моей лекции — плодотворная дебютная идея. Что такое, товарищи, дебют и что такое, товарищи, идея? Дебют, товарищи, — это quasi una fantasia. А что такое, товарищи, значит идея? Идея, товарищи, — это человеческая мысль, облеченная в логическую шахматную форму. Даже с ничтожными силами можно овладеть всей доской. Все зависит от каждого индивидуума в отдельности. Например, вон тот блондинчик в третьем ряду. Положим, он играет хорошо.
Блондин в третьем ряду зарделся.
— А вон тот брюнет, допустим, хуже.
Все повернулись и осмотрели также брюнета.
— Что же мы видим, товарищи? Мы видим, что блондин играет хорошо, а брюнет играет плохо. И никакие лекции не изменят этого соотношения сил, если каждый индивидуум в отдельности не будет постоянно тренироваться в шашк. то есть я хотел сказать — в шахматы. А теперь, товарищи, я расскажу вам несколько поучительных историй из практики наших уважаемых гипермодернистов Капабланки, Ласкера и доктора Григорьева.
Остап рассказал аудитории несколько ветхозаветных анекдотов, почерпнутых еще в детстве из «Синего журнала», и этим закончил интермедию.
Краткостью лекции все были слегка удивлены. И одноглазый не сводил своего единственного ока с гроссмейстеровой обуви.
Однако начавшийся сеанс одновременной игры задержал растущее подозрение одноглазого шахматиста. Вместе со всеми он расставлял столы покоем. Всего против гроссмейстера сели играть тридцать любителей. Многие из них были совершенно растеряны и поминутно глядели в шахматные учебники, освежая в памяти сложные варианты, при помощи которых надеялись сдаться гроссмейстеру хотя бы после двадцать второго хода.
Остап скользнул взглядом по шеренгам «черных», которые окружали его со всех сторон, по закрытой двери и неустрашимо принялся за работу. Он подошел к одноглазому, сидевшему за первой доской, и передвинул королевскую пешку с клетки е2 на клетку е4.
Одноглазый сейчас же схватил свои уши руками и стал напряженно думать. По рядам любителей прошелестело:
— Гроссмейстер сыграл е2 — е4.
Остап не баловал своих противников разнообразием дебютов. На остальных двадцати девяти досках он проделал ту же операцию: перетащил королевскую пешку с е2 на е4. Один за другим любители хватались за волосы и погружались в лихорадочные рассуждения. Неиграющие переводили взоры за гроссмейстером. Единственный в городе фотограф-любитель уже взгромоздился было на стул и собирался поджечь магний, но Остап сердито замахал руками и, прервав свое течение вдоль досок, громко закричал:
— Уберите фотографа! Он мешает моей шахматной мысли!
«С какой стати оставлять свою фотографию в этом жалком городишке. Я не люблю иметь дело с милицией», — решил он про себя.
Негодующее шиканье любителей заставило фотографа отказаться от своей попытки. Возмущение было так велико, что фотографа даже выперли из помещения.
На третьем ходу выяснилось, что гроссмейстер играет восемнадцать испанских партий. В остальных двенадцати черные применили хотя и устаревшую, но довольно верную защиту Филидора. Если б Остап узнал, что он играет такие мудреные партии и сталкивается с такой испытанной защитой, он крайне бы удивился. Дело в том, что великий комбинатор играл в шахматы второй раз в жизни.
Сперва любители, и первый среди них — одноглазый, пришли в ужас. Коварство гроссмейстера было несомненно. С необычайной легкостью и, безусловно, ехидничая в душе над отсталыми любителями города Васюки, гроссмейстер жертвовал пешки, тяжелые и легкие фигуры направо и налево. Обхаянному на лекции брюнету он пожертвовал даже ферзя. Брюнет пришел в ужас и хотел было немедленно сдаться, но только страшным усилием воли заставил себя продолжать игру.
Гром среди ясного неба раздался через пять минут.
— Мат! — пролепетал насмерть перепуганный брюнет. — Вам мат, товарищ гроссмейстер!
Остап проанализировал положение, позорно назвал «ферзя» «королевой» и высокопарно поздравил брюнета с выигрышем. Гул пробежал по рядам любителей.
«Пора рвать когти!» — подумал Остап, спокойно расхаживая среди столов и небрежно переставляя фигуры.
— Вы неправильно коня поставили, товарищ гроссмейстер, — залебезил одноглазый. — Конь так не ходит.
— Пардон, пардон, извиняюсь, — ответил гроссмейстер, — после лекции я несколько устал! В течение ближайших десяти минут гроссмейстер проиграл еще десять партий.
Удивленные крики раздавались в помещении клуба «Картонажник». Назревал конфликт. Остап проиграл подряд пятнадцать партий, а вскоре еще три. Оставался один одноглазый. В начале партии он от страха наделал множество ошибок и теперь с трудом вел игру к победному концу. Остап, незаметно для окружающих, украл с доски черную ладью и спрятал ее в карман.
Толпа тесно сомкнулась вокруг играющих.
— Только что на этом месте стояла моя ладья! — закричал одноглазый, осмотревшись. — А теперь ее уже нет.
— Нет, значит, и не было! — грубовато сказал Остап.
— Как же не было? Я ясно помню!
— Куда же она девалась? Вы ее выиграли?
— Когда? На каком ходу?
— Что вы мне морочите голову с вашей ладьей? Если сдаетесь, то так и говорите!
— Позвольте, товарищ, у меня все ходы записаны.
— Контора пишет! — сказал Остап.
— Это возмутительно! — заорал одноглазый. — Отдайте мою ладью!
— Сдавайтесь, сдавайтесь, что это за кошки-мышки такие!
— Дать вам ладью? Может быть, вам дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?
С этими словами гроссмейстер, поняв, что промедление смерти подобно, зачерпнул в горсть несколько фигур и швырнул их в голову одноглазого противника.
— Товарищи! — заверещал одноглазый. — Смотрите все! Любителя бьют. Шахматисты города Васюки опешили.
Не теряя драгоценного времени, Остап швырнул шахматную доску в керосиновую лампу и, ударяя в наступившей темноте по чьим-то челюстям и лбам, выбежал на улицу. Васюкинские любители, падая друг на друга, ринулись за ним.
Был лунный вечер. Остап несся по серебряной улице легко, как ангел, отталкиваясь от грешной земли. Ввиду несостоявшегося превращения Васюков в центр мироздания бежать пришлось не среди дворцов, а среди бревенчатых домиков с наружными ставнями. Сзади неслись шахматные любители.
— Держите гроссмейстера! — ревел одноглазый.
— Жулье! — поддерживали остальные.
— Пижоны! — огрызался гроссмейстер, увеличивая скорость.
— Караул! — кричали изобиженные шахматисты.
Остап запрыгал по лестнице, ведущей на пристань. Ему предстояло пробежать четыреста ступенек. На шестой площадке его уже поджидали два любителя, пробравшиеся сюда окольной тропинкой прямо по склону. Остап оглянулся. Сверху катилась собачьей стаей тесная группа разъяренных поклонников защиты Филидора. Отступления не было. Поэтому Остап побежал вперед.
— Вот я вас сейчас, сволочей! — гаркнул он храбрецам-разведчикам, бросаясь с пятой площадки. Испуганные пластуны ухнули, переваливаясь за перила, и покатились куда-то в темноту бугров и
склонов. Путь был свободен.
— Держите гроссмейстера! — катилось сверху.
Преследователи бежали, стуча по деревянной лестнице, как падающие кегельные шары. Выбежав на берег, Остап уклонился вправо, ища глазами лодку с верным ему администратором.
Ипполит Матвеевич идиллически сидел в лодочке. Остап бухнулся на скамейку и яростно стал выгребать от берега. Через минуту в лодку полетели камни. Одним из них был подбит Ипполит Матвеевич. Немного повыше вулканического прыща у него вырос темный желвак. Ипполит Матвеевич упрятал голову в плечи и захныкал.
— Вот еще, шляпа! Мне чуть голову не оторвали. И я — ничего. Бодр и весел. А если принять во внимание еще пятьдесят рублей чистой прибыли, то за одну гулю на вашей голове — гонорар довольно приличный.
Между тем преследователи, которые только сейчас поняли, что план превращения Васюков в Нью-Москву рухнул и что гроссмейстер увозит из города пятьдесят кровных васюкинских рублей, погрузились в большую лодку и с криками выгребли на середину реки. В лодку набилось человек тридцать. Всем хотелось принять личное участие в расправе с гроссмейстером. Экспедицией командовал одноглазый. Единственное его око сверкало в ночи, как маяк.
— Держи гроссмейстера! — вопили в перегруженной барке.
— Ходу, Киса! — сказал Остап. — Если они нас догонят, я не смогу поручиться за целость вашего пенсне.
Обе лодки шли вниз по течению. Расстояние между ними все уменьшалось. Остап выбивался из сил.
— Не уйдете, сволочи! — кричали из барки.
Остап не отвечал. Было некогда. Весла вырывались из воды. Вода потоками вылетала из-под беснующихся весел и попадала в лодку.
— Валяй! — шептал Остап самому себе.
Ипполит Матвеевич маялся. Барка торжествовала. Высокий ее корпус уже обходил лодочку концессионеров с левой руки, чтобы прижать гроссмейстера к берегу. Концессионеров ждала плачевная участь. Радость на барке была так велика, что все шахматисты перешли на правый борт, чтобы, поравнявшись с лодочкой, превосходными силами обрушиться на злодея-гроссмейстера.
— Берегите пенсне, Киса, — в отчаянии крикнул Остап, бросая весла, — сейчас начнется!
— Господа! — воскликнул вдруг Ипполит Матвеевич петушиным голосом. — Неужели вы будете нас бить?!
— Еще как! — загремели васюкинские любители, собираясь прыгать в лодку.
Но в это время произошло крайне обидное для честных шахматистов всего мира происшествие. Барка накренилась и правым бортом зачерпнула воду.
— Осторожней, — пискнул одноглазый капитан.
Но было уже поздно. Слишком много любителей скопилось на правом борту васюкинского дредноута. Переменив центр тяжести, барка не стала колебаться и в полном соответствии с законами физики перевернулась.
Общий вопль нарушил спокойствие реки.
— Уау! — протяжно стонали шахматисты.
Целых тридцать любителей очутились в воде. Они быстро выплывали на поверхность и один за другим цеплялись за перевернутую барку. Последним причалил одноглазый.
— Пижоны! — в восторге кричал Остап. — Что же вы не бьете вашего гроссмейстера? Вы, если не ошибаюсь, хотели меня бить?
Остап описал вокруг потерпевших крушение круг.
— Вы же понимаете, васюкинские индивидуумы, что я мог бы вас поодиночке утопить, но я дарую вам жизнь. Живите, граждане! Только, ради создателя, не играйте в шахматы! Вы же просто не умеете играть! Эх вы, пижоны, пижоны. Едем, Ипполит Матвеевич, дальше! Прощайте, одноглазые любители! Боюсь, что Васюки центром мироздания не станут! Я не думаю, чтобы мастера шахмат приехали бы к таким дуракам, как вы, даже если бы я их об этом просил! Прощайте, любители сильных шахматных ощущений! Да здравствует клуб четырех лошадей!