Что такое вектор геополитики
Геополитические векторы
Смотреть что такое «Геополитические векторы» в других словарях:
Большая восьмёрка — это группа восьми промышленно развитых стран, проводящая регулярные встречи на высшем уровне. Саммит большой восьмёрки в который входят страны: Великобритания, Франция, Италия, ФРГ, Япония, США, Канада, а также Россия. Содержание >>>>>>>>>>> … Энциклопедия инвестора
Геополитика академическая — выявляет общие геополитические закономерности, избегает крайностей политического фундаментализма, географического и экономического детерминизма. Изучает мировые геополитические циклы, трансформацию мирового порядка (геополитической структуры… … Геоэкономический словарь-справочник
Международные отношения — (international relations) Научная дисциплина, изучающая взаимодействия между государствами, а в более широком смысле – деятельность международной системы как единого целого. Может рассматриваться либо как многодисциплинарное исследовательское… … Политология. Словарь.
Украина. Геополитический код — Государство в Юго Восточной Европе, утратившее за годы независимости статус ядерной державы. Из среднеразвитой страны Украина превратилась в маргинала мировой политики и экономики. В геополитическом коде Украины выделяются внешние и внутренние… … Геоэкономический словарь-справочник
ГРАНИЦА ГОСУДАРСТВЕННАЯ — линия, фиксирующая пределы государственной территории. В политологическом плане под границей понимают рамки, ограничивающие пространство, на которое распространяется национальный суверенитет, В геополитике, согласно определению американского… … Политология: словарь-справочник
Геополитика и геостратегия
Вы будете перенаправлены на Автор24
Понятие геостратегии и геополитики
Геостратегия представляется дисциплиной, которая является производной в отношении геополитики и потому обусловленной кругом ее особенностей.
Предметом и объектом геополитики являются динамические величины, которые находятся во взаимодействии с временным и пространственными измерениями. Динамическая сущность геополитических процессов отмечена рядом исследователей, а именно:
Пространство в качестве объекта исследования геополитики обладает социологическим измерением, не является равным физическому пространству, являющемуся объектом исследовании географии.
Геополитическое пространство не является абстрактным, оно обретает некую конкретику в зависимости от общества, активно с ним взаимодействующим, «интерпретируя» его в присущих ему культурных категориях». Народ, который взаимодействует с «вмещающим ландшафтом», считается действующим лицом исторического процесса.
Геополитика представляется органической сущностью. Терминология «органический» представляется как «интегральный», не выводимый к механистическим категориям, который заключает в себе крупное количество слабо поддающихся или совершенно не поддающихся учету факторов. Об органичности государства говорил автор термина «геополитика» теоретик шведского происхождения Рудольф Челлен, в труде «Государство как форма жизни» сравнивавший государство с человеческим существом: «Мы лишь констатируем факт, что государства, насколько мы находим их в истории и в действительности и проникаем в них, являются разумной, нравственной сущностью, точно такой же, как люди».
Геостратегия и геополитическая стратегия
Готовые работы на аналогичную тему
Геополитический вектор является заданным геополитическим кодом направленность движения государства в качестве воспринимаемом, то есть, получившем общественное, культурное, цивилизационное понимание, пространстве. Данное движение традиционно исходит из конкретной цели внешней политической, потому предполагает какой-либо вид воздействия государства (экономическое, военно-политическое культурное и пр.) на окружающую среду.
Включенная зона является собственно территорией данного государства, которая недавно присоединилась к основной части. Она организуется по соответствию с культурным кодом общества и государства.
Рубежная (или фронтирная) представлена подвижной зоной расширения государства, которая не обладает четкими границами и жестким административным статусом.
Внешняя зона представлена территорией других государств, с которыми осуществляющее экспансию государство находится во взаимодействии, вступив в дипломатические отношения либо в отношения соперничества с ними в какой-либо сфере.
Военная составляющая в ответе за активный этап экспансии геополитики, а также за поддержку безопасности государственных границ и включенной зоны. Обычно, представляется продолжением политической составляющей, хоть и можно представлять и их конфликт, в случае, если военные кругам не удалось достигать согласие с политическим руководством.
Экономическая составляющая в ответе за разнообразные виды экспансии экономики – хозяйственной, промышленной, торговой, модернизационной. Включает в себя компоненты частной и государственной инициативы.
Религиозная составляющая заключена в распространении религии и ценностей метрополии на освоенных территориях. Реализует ценностную унификацию государственной территории. Также религия может действовать и в интересах внешней экспансии, оказывая помощь в освоении территории объекта экспансии.
Культурная составляющая также оказывает помощь в интеграции разнообразных элементов внутри самого государства. Если выделить культуру как целый собранный этим обществом опыт, то культурная составляющая геостратегии является распространением собственного цивилизационного опыта на освоенные территории.
Демографическая составляющая понимается как расселение населения государства, которое осуществляет экспансию, на освоенной территории.
Выделяют первичную демографическую составляющую, представленную переселением части жителей метрополии на освоенную территорию, и вторичную – первое и следующее поколения, которые рождаются на этой территории.
Геостратегия разделена на общую и частную (либо локальную). Общая геостратегия представляет собой поведение государства как единицы геополитики в целом, частная же включает содержание конкретных векторов геополитики, к примеру, тихоокеанского вектора геополитики России.
Новое в блогах
Как мы знаем, в геополитику входит раздел описания возможных угроз на перспективу, поиска обеспечения безопасности своей страны, к внешнему миру, используя свои сильные стороны и укрепляя слабые. Поиску союзников и партнёров, в том числе, для создания общего экономического пространства, с возможной перспективой к ещё более близким отношениям, с частью из них.
Первую, предлагаю рассматривать с точки зрения чисто военных угроз, и способов ограничения её роста, через создание военных союзов, не допуская на свою территорию, не контролируемую экономическую экспансию и чуждую идеологию других стран. Вторую – рассматриваю с точки зрения потенциальной угрозы, за счёт экономического роста на перспективу и способов поставить преграды с помощью политико-экономических приёмов. Путём введения пошлин, стандартов, запрета строительства торговых коридоров и других не военных способов, не угрожая напрямую военной силой. Страна, которая в полной мере достигла обоих этих признаков, в геополитическом понимании, может называться страной суверенного МОРЯ или страной суверенной СУШИ.
Следовательно в определении военно-политической геополитике – МОРЯ, нужно учитывать способность раздвигать военные эскадры для свободного прохождения торговых караванов, имея для этого дипломатическое прикрытие и военную составляющую. В случае определения суверенной СУШИ, иметь свободные или контролируемые сухопутные коридоры для внешней торговли. К слову, контролируемость торгового пути внутри другой страны может быть прямой или косвенной. Косвенный контроль осуществляется собственностью на торговый путь (трубопровод) в другой стране или его цикличный контроль, например через повстанцев.
В определении количества населения в геополитике нужно вносить поправки на его образованность, мобильность, расселённость, однородность и общность ценностей. В понятие уровень жизни, должны входить продолжительность жизни, медицинское обслуживание, уровень потребления и перспективный запрос на него. И некоторые другие характеристики. Способность государства самостоятельно производить основной набор необходимых и стратегически нужных потребительских и промышленных товаров, включая военные. Его способность самостоятельно добывать и перерабатывать природные ресурсы. Прокладывать дороги и строить порты. Основу определения общего ВВП в геополитике, определять не только по его количеству, но и качеству. Пример СССР очень контрастно это показал. Как говорят военные – какого поколения военная техника?
Имея способ защитить себя от внешних угроз, территория для нас имеет стратегическое значение, в плане увеличения количества населения, для дальнейшего роста внутренней экономики. Для увеличения внешней торговли, необходимо современное образование, для подготовки научных и инженерных кадров, так как именно с их помощью создаётся востребованная и конкурентоспособная продукция и создаётся и поддерживается военный баланс между странами.
Мы находимся на стадии формирования много полярного мира, где много векторная политика, уменьшает затраты на оборону и увеличивает экономическое благосостояние граждан. На это же направлены созданные и создаваемые общие экономические пространства, защищаемые военными блоками. Это и есть геополитические центры силы или геополитические полюса. Поэтому понятия МОРЕ или СУША не совсем подходят для стран входящих в геополитические зоны, и эффективны к применению при рассмотрения отдельных стран.
Между тем появившиеся совсем недавно, новые возможности, такие как морские трубопроводы, и строительство заводов по сжиженному газу, могут поменять и наш торговый баланс в сторону морских перевозок и изменения статуса нашей страны на страну МОРЯ. Учитывая попытки блокирования нам сухопутных коридоров для торговли, для нас выходы к морям на Дальнем Востоке и Европейской части страны, жизненно необходимы. Военная составляющая триединства ядерного щита, говорит о том же. Следовательно, вектор развития для России, учитывая размер территории, это сбалансированность перевозок, основанных на экономической целесообразности и нашей национальной безопасности. С возможным уклоном в сторону перевозок по морю, но для этого, нужен соответствующий торговый баланс с теми странами, которые заинтересованы в нашем товаре, а мы в их.
Поэтому, более перспективными, в настоящий момент и на перспективу, являются страны МОРЯ, хотя при свободной торговле без преград, это определяет экономическая целесообразность. И именно и из-за этого, стоит создавать геополитические полюсы, за счёт чего, страны, не имеющие выхода к морю имели бы выход к ним, а страны имеющие выход к морю, но не обладающие экономическими возможностями для этого, стали полноценными странами МОРЯ.
Для сбалансированного и безопасного развития глобализирующегося мира, необходимы общие долгосрочные интересы для взаимного развития и безопасности. Если мы хотим, чтоб наши потомки не исчезли, вместе с гибелью нашей Солнечной системы, пусть и через миллиарды лет, мы должны подумать об этом уже сейчас, на том уровне, которого достигли на данный момент. Потому, что космос, притом дальний, не поднять ни одной крупной стране, или самому могучему геополитическому центру, в одиночку. Мало того, добыча природных ресурсов ощутимо сдвинулась в сторону разработок на морском шельфе. Учитывая количество населения на планете и ощутимые нехватки продовольствия и воды, которые можно получить только за счёт моря, требуются колоссальные вложения в эти разработки.
Которые позволят создать, в необходимых объёмах, промышленность по разведению рыб и морского сельского хозяйства. Превратиться из «морских кочевников» на море, в «морских земледельцев». В перспективе, строительства городов на мелководье в безопасных и благоприятных районах океана. Но для этого нужны усилия всех стран, для поиска взаимоприемлемого общего решения, в том числе, в области экологии. Это могут быть, только общие усилия всех народов мира, будут ли они к тому времени одним народом или останутся сами по себе, по принципу самоиндификации и исключительности.
На данный момент интернационализм и мультикультуризм проходят свои кризисные моменты, где продолжается поиск преодоления накопившихся противоречий и просто нахлебничества, с завышенными требованиями внимания по отношению к себе, своим способностям и возможностям. Чтобы продолжить говорить о геополитике, я хотел бы предложить свою интерпретацию уточнений для части этих разделов.
Сложность определения статуса заключалась в том, что иногда страна имея выход в море, по факту не может им пользоваться в полной мере. Для удобства определения предлагаю упрощённо классифицировать страны по геополитическим характеристикам.
Данная квалификация перекликается и стыкуется с вопросом о полном статусе суверенитета страны в вопросе принятия самостоятельного военно-политического и политико-экономического решения, невзирая на всевозможные давления разного рода.
Военно-политическую геополитику применяют при прямых военных угрозах со стороны конкретной страны или блока стран наращивающих своё военное присутствие и свою военную мощь непосредственно возле наших границ, и исходя из этого, нами принимаются меры по ограничению роста угроз, своим военным потенциалом или вхождением, созданием, военных блоков противостоящих угрозам.
Одновременно не допуская на свою территорию, не контролируемую экономико- миграционную экспансию с чуждой и вредной идеологией и последствиями. То есть в области внутренней геополитики экономико-миграционная составляющая входит в понятие военно-политическая геополитика, так как она является опасней внешних экономических угроз в мирное время, за счёт каждодневного ослабления государства. И стоит в опасном ряду угроз в случае мобилизации экономики и населения для отражения внешних угроз. Мягкие угрозы не ведут к открытой военной угрозе, но ведут к затруднениям применения военной силы нами, в случае необходимости защиты нашего внутреннего суверенитета или помощи другой стране по достигнутым ранее договорённостям.
В этом же ключе, я предлагаю к основным терминам, МОРЕ или СУША, добавить термин, неполного МОРЯ, обозначающий переходной промежуточный или не определившейся период, для государств имеющих выход к морю, но не пользующихся им в полной мере. И только тогда, когда государство, используя свой доступ выхода к морю, достигает полного его преобладания над сухопутными поставками по основным характеристикам импортно- экспортной внешней торговле, его можно назвать государством –МОРЯ, в области политико-экономической геополитики.
Что касается внутреннего содержания геополитики в военно-политической области. то с точки зрения военно-морских сил, я разделяю страны прибрежного МОРЯ (ограниченных задач) и страны открытого МОРЯ (океана, глобальных задач).
Основу определения общего ВВП в геополитике, определять не только по его количеству, но и качеству. Качество зависит от связанности ВВП, завязанное на минимальном содержании своего населения, следовательно, о способности иметь свободные средства для развития страны. В ином случае, территория служит только источником обогащения для отдельных лиц внутри государства за счёт поставки сырья, для которых население является лишней обузой. Для увеличения экономики страны за счёт внешней торговли, необходимо образование, так как именно оно ведёт подготовку научных и инженерных кадров, с помощью которых создаётся востребованная и конкурентоспособная продукция, с возможностью поддерживать военный баланс.
Геополитика и геостратегия
Геостратегия – дисциплина, являющаяся производной по отношению к геополитике и потому обусловленной ее особенностями. Предмет и объект геополитики – динамические величины, взаимодействующие с пространственным и временным измерениями. Динамическую сущность геополитических процессов отмечали ряд исследователей, в частности, Челлен, Ратцель, Хаусхофер, Вандам (Едрихин), Дугин, Макиндер и другие. Пространство как объект исследования геополитики имеет социологическое измерение и не равно физическому пространству, которое является объектом исследовании географии. Геополитическое пространство не абстрактно, оно приобретает определенную конкретику в зависимости от общества, которое с ним активно взаимодействует, «интерпретируя» его в присущих ему культурных категориях». Народ, взаимодействующий с «вмещающим ландшафтом», является действующим лицом исторического процесса.
Геополитика является органической сущьностью. Термин «органический» понимается как интегральный, не сводимый к механистическим категориям и заключающий в себе большое количество плохо поддающихся или вообще не поддающихся учету факторов. Об органичности государства писал автор термина «геополитика» шведский теоретик Рудольф Челлен, в работе «Государство как форма жизни» сравнивший государство с человеческим существом: «Мы только констатируем тот факт, что государства, насколько мы обнаруживаем их в истории и в действительности и проникаем в них, представляют собой разумную, нравственную сущность, точно такую же, как люди».
Геополитический вектор – заданное геополитическим кодом направление движения государства в качественно воспринимаемом (то есть, получившем общественное, культурное, цивилизационное осмысление) пространстве. Это движение всегда исходит из определенной внешнеполитической цели и потому предполагает тот или иной вид воздействия государства (военно-политическое, экономическое, культурное и др.) на окружающий мир.
Геополитическая стратегия является комплексным феноменом и включает в себя следующие составляющие: политическую, военную, экономическую, религиозную, культурную, демографическую.
Политическая составляющая геостратегии является одной из важнейших. Она определяет взаимодействие государства с зонами экспансии, которые могут быть включенными, рубежными (или фронтирными) и внешними. Включенная зона – собственно территория данного государства, недавно присоединенная к основной части. Она должна быть организована в соответствии с культурным кодом государства и общества. Рубежная (или фронтирная) – подвижная зона расширения государства, не имеющая четких границ и жесткого административного статуса. И, наконец, внешняя зона – это территория других государств, с которыми осуществляющее экспансию государство взаимодействует, вступая в дипломатические отношения или соперничая с ними в той или иной сфере.
Военная составляющая отвечает за активный этап геополитической экспансии, а также за поддержание безопасности включенной зоны и государственных границ. Как правило, является продолжением политической составляющей, хотя можно представить и их конфликт (в случае если военные круги не согласны с политическим руководством).
Экономическая составляющая отвечает за различные виды экономической экспансии – хозяйственной, торговой, промышленной, технологической (модернизационной). Включает в себя компоненты государственной и частной инициативы.
Религиозная составляющая заключается в распространении религии и религиозных ценностей метрополии на осваиваемых территориях. Осуществляет ценностную унификацию территории государства. Также религия может служить и в интересах внешней экспансии, помогая освоению территории объекта экспансии.
Культурная составляющая также способствует интеграции различных элементов внутри государства. Если определить культуру как весь накопленный данным обществом опыт, то культурная составляющая геостратегии – распространение своего цивилизационного опыта на осваиваемые территории.
Если речь идет о внешней экспансии, то культурная составляющая располагает друг к другу население соседних стран, способствует их взаимопониманию (в идеале ее результат – последующая культурная самоидентификация с цивилизацией или государством, распространяющим экспансию). Культурная экспансия может принимать и агрессивный характер, приводя или к разрушению культурного кода объекта экспансии, или к ее последующему отторжению обществом, являющимся объектом экспансии.
Демографическая составляющая предполагает расселение жителей государства, осуществляющего экспансию, на осваиваемой территории. Можно выделить первичную демографическую составляющую – переселение части жителей метрополии на осваиваемую территорию, и вторичную – первое и последующее поколения, рожденные на данной территории.
Геостратегия подразделяется на общую и частную (или локальную). Общая геостратегия описывает поведение страны как геополитической единицы в целом, частная же раскрывает содержание конкретных геополитических векторов, например, тихоокеанского вектора российской геополитики.
Геостратегия в совокупности своих составляющих является способом реализации геополитических интересов. Геополитические интересы – это те цели и задачи в различной временной перспективе, которые государство ставит перед собой исходя из геополитического кода. По мере реализации поставленных задач сама геостратегия трансформируется, ориентируясь на постоянно меняющуюся обстановку, а изменения могут носить подчас противоречивый характер – слишком много разнонаправленных факторов сосуществует в один момент в одной плоскости. Геополитический же код является гораздо менее подверженной трансформациям единицей, хотя с течением времени также может изменяться.
Поэтому геостратегия должна рассматриваться как в современном состоянии, так и в историческом контексте. Только с подключением исторического контекста можно вывести общие закономерности для геостратегии как комплексного явления, тем более что многие возникающие тенденция из-за отмеченной выше многофакторности могут видеться противоречивыми и поддаются относительно объективной оценке лишь с течением времени.
Итак, геостратегия является производной служебной дисциплиной, позволяющей рассмотреть сферу геополитики в динамическом ракурсе, детализировать и описать ее базовые составляющие.
Украина: смена геополитического вектора. Риски, перспективы
КРУГЛЫЙ СТОЛ «КРЫМСКОГО ЭХА»
С каждым днем молодое государство Украина становится старше. По годам если считать, скоро аттестат зрелости впору получать. Может, в силу именно своего подросткового возраста делает оно, государство это, какие-то резкие движения, запинаясь о мебель и выбоины на дороге. Все в синяках уже, живого места не осталось. Но задорно движется вперед, слегка потирая ушибленные места.
Подростки думать не любят, они максималисты: им либо всё, либо ничего. Если голодомор — так с уголовной ответственностью, если саблю в руки брать — так сразу в НАТО…
Но ведь в государстве-то нашем не только подростки живут! Есть и государственные мужи, призванные думать перед тем, как принять любое решение. Есть даже многочисленные институты, которые в названиях своих содержат слова «перспектива, стратегия, развитие»… Но, слава богу, у нас в стране объявили свободу слова и есть люди, которые тоже думают — хотя деньги за свое «думание» не получают. Нам кажется, что в Крыму таких много, — полуостров вообще всегда славился своими мыслителями…
В общем, мы пригласили известных в автономии ученых Андрея Никифорова, Сергея Киселёва и Андрея Мальгина и задали им вопрос: УКРАИНА МЕНЯЕТ СВОЙ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ ВЕКТОР — ЧТО ЗА ЭТИМ ПОСЛЕДУЕТ?
Андрей Никифоров: Я бы спросил: а возможен ли он вообще — именно свой вектор? Скажем, есть понятие национальные интересы — есть ли у Украины свой национальный интерес? У Украины как проекта, имеющего такое же название, такую же идеологию, такой же язык общения со своими гражданами? На мой взгляд, нет. Потому что сам проект вовсе не задумывался как самодостаточный, он как бы не имеет знака плюс. Он имеет знак минус: он поглощает, аннигилирует; он эту территорию вываливает из другого, ее ослабляет какой-то другой вектор. Но никак не за счет того, что выстраивается какой-то свой.
Корр.: А почему так произошло — потому что Украина в качестве государства появилась внезапно?
Андрей Никифоров: Его появление готовилось как минимум полторы сотни лет. И в конце концов получилось — правда, не с первого захода. Но я бы сказал так: во многом благодаря различным антироссийским настроениям и очень активной разрушительной подрывной работе, которую вели геополитические противники России в Центральной и Восточной Европе.
Это, кстати, их самый удачный проект: многих из них уже нет — а проект работает. Его подхватывают все новые и новые, иногда возвращаются какие-то старые субъекты, которых, казалось бы, давно и след простыл.
Так вот, этот проект отточили и превратили в какую-то реальную силу большевики, которые просто загнали массу народа в украинский язык, в эту псевдокультуру, историографию, географию и тому подобное — то есть сбили людей с толку. И они сформировали в рамках этих образов некое «украинство». И оно, украинство это, сработало!
И что мы, собственно говоря, имеем? Самый определенный, стабильный период был во время правления Кучмы с его многовекторностью.
[left]Андрей Никифоров[/left]
[img=left alt=title]uploads/news/1203153854-news-QG2u.jpg[/img]
Корр.: А не был ли этот период некой подготовкой к чему-то?
Андрей Никифоров: Был — только подготовки непонятно к чему. Потому что на самом деле Кучма, по всей видимости… В музыке это называется «слухач»: человек нот не знает, а на том или ином музыкальном инструменте может довольно точно подобрать мелодию. Кучма очень четко — но наощупь, интуитивно — пришел к созданию единственно возможной формулы внешнеполитического существования Украины: все у нас стратегические партнеры, со всеми мы выстраиваем этот самый параллелизм. Если мы, скажем, поехали в Израиль — мы обязательно встретимся с лидером Палестинского движения. Если мы поехали в Грецию — мы тут же в следующем месяце едем в Турцию и так далее. И эти треугольники стратегического партнерства вполне нарисовались. А на самом деле Украина — как бы со всеми и ни с кем.
Сергей Киселёв: Тогда получается, что если Кучма – исполнитель, значит, он не композитор…
Корр.: И кто для него что-то сочинил?
Сергей Киселёв: На мой взгляд, основная проблема, стоящая перед Украиной, заключается в том, что до сих пор никто толком так и не объяснил смысл, цель и перспективы существования украинского государства как самостоятельной, независимой державы. Никто! Я сознательно не рассматриваю националистическую историографию, ее пишут по большей части люди не всегда адекватные, поэтому и нет особого смысла анализировать то, что они пишут. Мы сегодня практически не имеем представления о том, как видит руководство страны будущее Украины в системе тех глобальных процессов, которые неизбежно в ближайшие годы преобразуют облик всей мировой политической системы. Это связано и с изменением, перераспределением такого основополагающего фактора, как военная и экономическая мощь. Понятно, что еще долгое время будут доминировать США, но, тем не менее, у США сегодня существуют весьма реальные и серьезные проблемы, вызовы, на которые руководство страны не может дать уверенного ответа. А нам сегодня не получить ответа, как украинское государство позиционирует себя в том пространстве, которое сложится через 10-15 лет, это значит предельно увеличить риск стратегической ошибки.
Корр.: А как мир должен измениться?
Сергей Киселёв: Нам сегодня говорят: у Украины есть только один путь — это европейский выбор, Украина интегрируется в Европу, а вместе с Европой подключается к евроантлантическим структурам. Причем сначала Украина, по решению нашего руководства, входит в евроатлантическую структуру — а войдет ли она затем в ЕС, однозначного ответа не дают. Или говорят об этом как о далекой перспективе.
А где реальное будущее человечества? Об этом еще в начале ХХ века говорили, что это будущее в бассейне Тихого океана. Евроатлантическое пространство имеет возможность стать в ближайшие 20-30 лет если не маргинальным, то, во всяком случае, не определяющим в системе международных отношений.
И здесь получается, что Украина опять возвращается к смыслу и сути своего названия – окраина. Она сегодня на окраине процессов, происходящих в европейском пространстве, и она окажется на окраине процессов, скажем так, в евразийском и большом тихоокеанском пространстве. Поэтому когда сегодня говорят о единственно возможном европейском приоритете, о европейской интеграции, я задаю вопрос: почему (а я знаю ответ!) украинская дипломатия не предпринимает усилий для развития связей, продвижения Украины в Азию, в бассейн Тихого океана? Я думаю, для Украины это сегодня реальная альтернатива однозначному европейскому вектору. Причем альтернатива, которая имеет перспективу. «Европа гниет» — повторю высказывания славянофилов XIX века; Европа сегодня фактически находится под контролем США, у Европы такой комплекс проблем, а тут мы еще туда идем! Во-первых, нас туда не возьмут, потому что мы увеличим если не на порядок, то на существенный процент европейские проблемы. Но дело еще и в том, что многие европейские проблемы могут быть сброшены на украинское пространство.
[img=right alt=title]uploads/news/1203153846-news-numM.jpg[/img]
Андрей Мальгин: Андрей Ростиславович (Никифоров) задал тему существования Украинского государства. С этого, наверное, и нужно начинать. Не соглашусь с ним в том, что Украина — это проект в большей степени наших противников на Западе. Думаю, что Украина — это абсолютно русский проект.
Корр.: В ее сегодняшнем виде?
Андрей Мальгин: Как таковой. Давайте посмотрим на то, кто создавал украинскую идеологию — недаром во Львове шутят, что ее всю создали «три поганых москаля»: Драгоманов, Костомаров и Донцов. Давайте посмотрим, как действуют, например, политические деятели, точнее, религиозно-политические, которым почему-то неуютно в русской действительности: они бегут в Киевский патриархат из Московского патриархата. Тот же Глеб Якунин был первым перебежчиком. Почему он вдруг стал украинцем? Он сделал не этнический, а политический выбор.
И Украина — это не этнический проект, не культурный, а в большей степени – политический. И именно он реализуется. Об этом писал еще Николай Ульянов, что в значительной степени вся украинская идеология вырастала из любви к крестьянству, а не из любви к Украине. В той мере, в какой Россия была бюрократическим и помещичьим государством, эгалитаристски настроенная элита искала альтернативу то в Новгороде, то в Пскове. Но, поскольку ни того, ни другого как независимых республик в XIX веке уже не было, тот же Костомаров стал искать эгалитаризм, обращаясь к украинскому опыту.
Поэтому повторю: истоки Украины нужно искать в сущности русского духа. То есть в Украине, в украинской идее, выразились нереализованные чаяния русских либералов: с одной стороны, остаться славянами, но с другой — стать большими европейцами…
Корр.: Происходит ли сейчас смена геополитического вектора? Или нам это только кажется?
Андрей Никифоров: В кулинарии это называется ленивые вареники. Вопрос не в том, что это проект какой-то части интеллигенции — интеллигентский проект и остался бы таковым. Если мы приедем в какое-нибудь глухое украинское село и начнем говорить: ребята, вы на самом деле не украинцы, а предмет каких-то интеллигентских чаяний, да еще москальских, представляете, что нам ответят. На самом деле это социально-экономический проект. Это в некоторой степени «альтер-эго» той, скажем, столбовой дороги, которая вообще характерна для русского социума. Который подчиняется жесткой строгой четкой дисциплине и который ведет аскетический образ жизни.
И это в значительной степени входит в противоречие с теми европейскими реалиями, которыми нас постоянно соблазняют. Когда-то там, скажем, с поляков брали пример. Кто заехал подальше, стал брать пример с дальних стран. Украина для этого не совсем подходит. А народ как реагировал? Ну невмоготу — начинал бежать на окраины.
Мы сейчас, правда, в такие дебри удаляемся… Украина как проект состоялась, потому что она имела, скажем так, благоприятные территории, где и потеплее, и поурожайнее, и черноземчики, и т.д. Это объяснение, почему именно здесь завелась злокачественная опухоль. То есть это знак того, что организм именно в этом месте оказался слабым. Не думаю, что это есть суть. Вирус как бы подброшен…
Андрей Мальгин: Предлагаю обговорить сначала проблему смысла Украины, а потом уже перейти к геополитике.
[left]Сергей Киселёв[/left]
[img=left alt=title]uploads/news/1203153839-news-a3i2.jpg[/img]
Сергей Киселёв: Я, может, несколько радикально выскажусь, но здесь уже говорили о раковой опухоли. Украинский сепаратизм, как опухоль, поразил здоровый государственный организм. Проблема заключается в том, что раковые клетки уничтожают организм и уничтожают носителя своей собственной жизни. То есть украинский сепаратизм как бы убивает то единое русское начало, с которого все и получилось.
Андрей Никифоров: А без России Украина потеряет всякий смысл.
Сергей Киселёв: Безусловно. Мы видим, что 80, а то и все 90 процентов всех тем, которые есть на форумах украинских сайтов (то есть те, которые обсуждают граждане в свободном доступе), — это темы, связанные с Россией.
Поэтому понятно, что проблема Украины — не столько проблема самой Украины как таковой, сколько проблема отношения людей, населяющих эту территорию, к русской проблеме.
Корр.: Если говорят, значит, болит. Тема «Украина-Россия» болит?
Сергей Киселёв: Конечно! Кучма сформулировал: «Украина — не Россия». В России долгое время говорили о том, что украинцы — наши братья и тому подобное. А надо понимать и согласиться, что украинская нация существует, есть носители украинской идентичности, и воспринимать это как данность. И надо разделить русскую идентичность и украинскую.
Кроме того, существует несколько украинских идентичностей! Собственно говоря, начиная с 2004 года, мы наблюдаем (а из Крыма это особенно заметно) борьбу, грубо говоря, двух больших украинских идентичностей — восточной и западной. Причем в силу многих, связанных, скажем так, с этнопсихологическими особенностями, причин именно носители восточной украинской идентичности часто сдают свои позиции — из-за своей не агрессивности, уступчивости. Неслучайно самая распространенная русская фамилия — не Иванов, а Смирнов. Это фамилия отражает характерную особенность русского национального характера — смирность, как синоним спокойного, тихого человека. С другой стороны она указывает на смирение как некую христианскую добродетель и форму миросозерцания.
Если же мы посмотрим с вами на Запад, то увидим активность, агрессию, в которой обычно обвиняют Восток. Для понимания политических процессов на Украине необходимо четко отделить православного украинца от украинца ополяченного, имеющего идентичность униатскую, католическую.
Андрей Никифоров: А еще — от Киевского патриархата, разного рода катакомбных церквей, сект и т.д.
Сергей Киселёв: Государство сверху навязывает единую поместную украинскую православную церковь. Почему государство сверху не навязывает единую католическую церковь?
Андрей Никифоров: Не знаю, почему. В рамках этой единой поместной церкви видится слияние не только всех православных конфессий, но и православных с греко-католиками. Поэтому если в результате это окажется католическая церковь, я не удивлюсь. Но эта проблема, на мой взгляд, не совсем из этого ряда.
Но на самом деле украинских идентичностей несколько. Нация ли это, украинцы? На мой взгляд, — политическая нация в том смысле, в котором появляются нации любых гражданских сообществ в независимых государствах. В Центральной Африке полным-полно различных молодых наций — всякие сьерра-леонские, габонские, камерунские и тому подобное. Это не мешает им существовать иногда гораздо более прочным племенным связям, которые такие как бы общенациональные.
Корр.: Странно как-то Украину с Африкой сравнивать…
Андрей Никифоров: А почему нет? Африканцы долго, как и украинцы, шли к обретению собственной государственности, они получили эту государственность в результате антиколониальной борьбы, иногда вполне реальной борьбы, иногда она на них валилась сама. Но эти африканские молодые нации иногда лучше готовы к государственности, чем так называемая украинская политическая или какая там еще нация. По крайней мере, когда появляется, кого можно съесть, там с этим гораздо быстрее определяются, чем у нас. Собственно, если бы наше население имело бы такой же доступ к оружию, то и решало бы свои проблемы примерно так же, как они.
Андрей Мальгин: Продолжу свою мысль — о смысле Украины. Согласен, Украина – это некое бегство прежде всего от России, от русских же людей. Но вопрос заключается вот в чем: можно ли на идеологии беженства — идеологии отторжения прежней родины или общей Родины строить свою какую-то государственность? Достаточно ли это устойчивое основание?
Корр.: Но ведь убегали еще и в Сибирь!
Андрей Мальгин: Там просто очень суровый климат и меньше населения, Андрей Ростиславович прав. И история не такая длинная. И тут ничего принципиально не изменилось…
Разумеется, у русских с украинцами были этнографические различия, которые теперь пытаются представить в качестве основы этого разъединения. И конечно, заметна работа наших оппонентов с Запада, которые стремились разрушить это русское единство. Но всего этого, конечно, недостаточно для существования и смысла нового государства. Нации бывают состоявшиеся и несостоявшиеся. Вопрос состоятельности Украины еще далеко не закрыт.
События могут развиваться в совершенно разных векторах. Отсюда — эти метания, то есть отсутствие собственного стержня. Украина на самом деле не имеет внутренней самостоятельности — то есть эта вечная погоня за внешней, политической самостоятельностью является оборотной стороной отсутствия уверенности, национальной уверенности в собственной состоятельности и самостоятельности.
Отсюда стремление примкнуть к кому-нибудь.
Корр.: Обыватель уверен, что до сих пор Украина была, скажем так, под крылом у России. А сейчас, последние два-три года, идет откровенное «битие горшков»…
Андрей Никифоров: Это «битие» началось после того, как появилась идея выхода Украины из состава СССР, а по сути, — ухода из-под крыла России.
Корр.: То есть, нельзя говорить, что смена геополитического вектора происходит последние два-три года?
Андрей Никифоров: Оранжевые ребята, особенно когда их щемят в дверях, начинают вспоминать, что при Кучме люди, которые сейчас в оппозиции, напринимали различные документы, законы, внешнеполитические доктрины и т.д. где этот вектор на Запад – европейский и евроатлантический — был четко прописан. И обычно не вспоминают (хотя понятно, почему), что летом 2004 года в спешном порядке это все дезавуировалось именно для того, чтобы можно было создать как бы полную оппозицию Ющенко, который тогда был фаворитом президентской выборной кампании. И надо сказать, что за лето- начало осени 2004 года сформировался миф о Януковиче, который к реальному Януковичу имеет очень мало отношения. Но на который ведется значительная часть населения страны. Примерно половина. Велась. Согласитесь, — не так уж мало времени. Сейчас просто выборов в ближайшее время нет, может, поэтому и сегодня не ведется.
Корр.: Скоро будут. В смысле, выборы.
Андрей Никифоров: И снова люди потянутся за ним же, особенно если не будет никакой альтернативы. А она просто так не заводится. Подчеркиваю: еще весной 2004 года не было этого проекта, бело-голубого, он возник в ходе избирательной кампании, достаточно быстро, стремительно. И в 2004 году люди, которые в большинстве своем голосовали за коммунистов, составили электорат сначала Януковича, а потом Партии регионов. Для этих людей выбор совершенно понятен: минус НАТО — плюс Россия. И они всегда найдут ту силу, которая, по их мнению, лучше всего олицетворяет это направление.
Сергей Киселёв: Они могут и не найти!
Андрей Никифоров: Всегда будет какое-то предложение! Если не КПУ, то ПР, если не ПР, то ПСПУ. Не исключено, что когда-то это будет такой политический андеграунд. Но все равно эта ниша будет кем-то представлена. И на нее всегда будет реакция. Те, кто у власти, как только что там были те же самые Регионы, вовсе не торопятся отталкиваться от Запада. Не хотят уходить куда-то там на Восток, поближе к Тихому океану.
Андрей Мальгин: Украина как проект изначально рождалась с западным вектором. Но при этом инерция тянет ее на Восток. И в эпоху Кучмы мы это видели. Но мне кажется, эта прозападная тенденция новой власти, оранжевой, имеет иную природу. И для меня очевидна следующая вещь: дела в экономике у Украины обстоят неважно, все хуже и хуже — и рано или поздно нужно будет отчитываться о проделанной работе.
Корр.: Перед кем? Перед народом или перед Западом?
Андрей Мальгин: С одной стороны, перед народом, с другой — перед кредиторами. Дела в целом в экономике, в макроэкономическом смысле обстоят неважно, денег, условно говоря, не хватает, однако оранжевые ребята прекрасно усвоили урок: сформировав, создав ситуацию идеологической и политической «войны» с Россией, можно получить дивиденды. И сегодня Украина будет ссорить Россию с Западом по разным пунктам: транзит нефтяной и газовый и т.д. — для того, чтобы получать дивиденды.
Корр.: Вспомним хотя бы этот знаменитый текст, который приписывается Тимошенко, — «Сдерживая Россию»…
Андрей Мальгин: Эта статья как раз и свидетельствует о том, что прозападный вектор имеет очень четкую экономическую привязку для конкретного небольшого количества людей. То есть игра в войну с Россией, которая имеет вид идеологической, на мой взгляд, имеет только один смысл: убедить Европу в том, что Россия является врагом и получать как приграничная территория финансирование для укрепления института власти.
Андрей Никифоров: И начинал это делать как минимум Пилип Орлик, который называл Украину «забралом Европы» против России, а продолжили украинские националисты, которые обосновывали важность украинского проекта тем, что Европе нужно защититься от угрозы с Востока. А Турция должна защитить от угрозы с юга. И сейчас будут этого конька гнать… Думаю, это все ведет к обострению отношений с Россией, потому что кредиты будут давать под конкретные проекты.
Сергей Киселёв: Понимаете, правящая элита Украины не имеет прямого отношения к украинской идеологии, рожденной в недрах, скажем так, украинской националистической мысли. Она скользит по поверхности, на уровне риторики. Ну, неужели мы, если посмотрим на Тимошенко, можем утверждать, что она искренне исповедует украинскую национальную идею? Кроме того, я бы термин «геополитика» употреблял с большой осторожностью. Прежде чем о ней говорить, нужно вспомнить несколько важных положений. Кто вообще заложил возможность возникновения Украинского государства? Большевики!
Для чего эта вся «бадья» с правом наций на самоопределение была нужна Ленину, а затем Сталину? Для одной простой вещи: потому что имперские институты управления опирались преимущественно на этнически русский правящий слой. Поэтому в борьбе с русской управленческой элитой нужно было поломать ей хребет. А для этого были нужны национальные кадры. Если мы посмотрим на события гражданской войны, 1920-х годов, то увидим, что вся эта идеология, которая сегодня востребована и которая сегодня определяется как «украинский ренессанс» и т.д. — это все начиналось в то время…
Почему Грушевский стал академиком? Причем советским академиком? Почему Рудницкий приехал из своей Австрии, в которой он жил, в Советский Союз работать (потом, правда, закончил жизнь в лагерях)? Повторяю: всё исходит из идеи большевизма. Ющенко собирается убирать памятники Ленину — значит, он собирается убирать основу украинской государственности как состоявшегося факта истории.
Андрей Никифоров: М-да, должна быть благодарность за приращение территории…
Сергей Киселёв: Если мы с вами посмотрим на новую киевскую элиту, — ну, согласитесь, не несет она в себе никакой интеллектуальной основы! В массе своей они действуют не на основе идей, рожденных в результате многолетних и мучительных интеллектуальных поисков, а на уровне каких-то общих лозунгов, усвоенных из газетных статей. Вместе с тем у них есть общая черта — это паразиты, которые грабят свою страну, прикрываясь при этом политической риторикой.
Андрей Мальгин: Убежден: украинство и вообще украинская идея — это не этнический и не национально-культурный проект, а политический, или, скорее, бизнес-политический. Еще, не помню, кто из русских эмигрантов на Украине в 20-е годы отмечал, что блестящий московский адвокат Кистяковский, который, кстати, отличался правыми взглядами, стал украинским патриотом. С какой радости? А с той, что просто оказался в этом месте в это время и понял, куда ветер дует и как надо вести себя в этой ситуации для того, чтобы реализовывать свои, прежде всего политические и экономические, амбиции. Так же и Юлия Тимошенко.
Укоренена сама политическая ситуация на Украине…
Корр.: Можно тупой вопрос? Вы говорите, проект не этнический – но почему же столько разговоров ведется вокруг о языке, о вышиванках?
Андрей Мальгин: Потому и ведется, что нужно подкрепить политико-бизнесовый проект чем-то почвенным, посадить его на землю, условно говоря.
Корр.: И поэтому народ так тяжело это все воспринимает, что чувствует, что это бутафория?
Андрей Мальгин: Можно и так сказать. Простой человек останавливается в украинской пропаганде перед одной простой вещью: он любит борщ, сало, украинские песни, он носит вышиванку, вусы, он даже «розмовляе» на каком-то украинском суржике. И при этом не понимает, почему он должен ненавидеть русских и Россию. Вот как человеку простому это объяснить? В этом вся суть.
Андрей Никифоров: Человеку объясняют, что все плохое принесла ему советская власть, причем делается это не всегда, скажем, в лоб. Когда речь идет, например, о голодоморе, подчеркивается: мол, мы не говорим, что во всем виновата Россия — но при этом тут же обвиняется Россия, конкретно русский народ. То есть идет планомерное «воспитание».
Сергей Киселёв: Хочу задать вопрос. Вот есть на Украине три области — Галиция, где как бы заповедник «свидомости». Почему же, когда этот заповедник получил свое национальное государство, народ миллионами подался за пределы этого государства?
Андрей Никифоров: Ну они всегда оттуда перли.
Сергей Киселёв: Вот я и не понимаю, почему тогда мне навязывается галицийская идея? Я-то здесь причем? Я здесь остаюсь, я здесь работаю, на мои налоги, в том числе, и содержится это государство. Почему же они уезжают со своей «незалэжной Батькивщины», да еще и налоги не платят? Просто интересно!
Корр.: Они же еще умудряются нам говорить: «Чемодан-вокзал-Россия»!
Сергей Киселёв: Я на такие слова всегда отвечаю так: с чем мы сюда пришли, с тем мы отсюда и уйдем.
Андрей Мальгин: Украинская националистическая идеология — вообще феномен интересный и неисследованный. Это национализм, который не имеет ничего общего с традиционными национализмами — русским, британским, немецким. И с английским, кстати, тоже. Весь украинский национализм искусственно сконструирован. И в рамках этого модерного национализма есть разные виды: есть национализм Ющенко, есть национализм Тимошенко: как ни парадоксально, — у человека, у которого вообще нет украинской крови…
Есть галицийский украинский национализм – это такая особая вещь, он совмещает в себе такую глубокую украинскую провинциальность с какой-то удивительной общерусской амбициозностью и такими мини-имперскими замашками. И это, конечно, такой идеологический уродец, который еще нужно поискать. Нормальный человек, который сталкивается с его выражениями, — тот же Скоропадский, просто в ужасе. Этот национализм нужно изучать. В значительной степени как какое-то патологическое явление…