Что такое венецианский фонарь
10 шокирующих фактов о Венеции, которых вы, скорее всего, не знали
Венеция в представлении туристов – это яркий, невероятно живописный старинный город, просто созданный для романтических свиданий. Но гостей гиды снабжают стандартной информацией, скрывая при этом многие интересные, а иногда и неприятные вещи.
Мы предлагаем вам 10 фактов о Венеции, после которых вы не разлюбите ее прекрасные дворцы и каналы, но будете смотреть на них несколько иначе.
1. Венецианская канализация
Венеция без воды показывает неприглядную изнанку каналов
Вы будете удивлены, но роль канализации исторической части города выполняют те самые каналы, по которым туристы так любят под песни смуглых красавцев прокатиться в гондоле. Все отходы сбрасываются в воду и смрад не ощущается лишь потому, что приливы уносят бытовые и фекальные отходы в море.
Но ни один гость города на воде не застрахован от вони – она может нахлынуть внезапно, во время сильного отлива. Поэтому у одних туристов Венеция ассоциируется с морской свежестью, а у других – с канализационными миазмами. Как говорится, кому как повезет. Чтобы свести риск «нюхнуть» настоящую Венецию к минимуму, рекомендуется ехать туда зимой.
2. Карнавальные маски
Знаменитые венецианские маски вошли у горожан в моду в XVII столетии и это никак не было связано с традиционным праздником. Ношение масок давало венецианцам большую свободу, так как в них можно было заигрывать на улицах с незнакомыми женщинами, посещать тайком от жен игорные заведения и бордели, задирать прохожих и вызывающе одеваться.
В деле изготовлении масок здесь достигли невероятных успехов – некоторые мастера предлагали изделия, способные не только прятать лицо, но и до неузнаваемости изменять голос. Со временем власти города поняли, что многие темные дела делаются под прикрытием масок и разрешили их ношение только в определенные месяцы. Это правило постепенно видоизменилось и превратилось в тот самый Венецианский карнавал.
3. Маски для разговорчивых жен
Среди множества венецианских масок всевозможных цветов и конструкций, особо отличались «моретты». Эти черные маски не имели видимых креплений и непосвященному человеку казалось, что они держатся каким-то мистическим образом или, в лучшем случае, приклеиваются к лицу.
На самом деле все гораздо проще – такая маска фиксировалась на лице специальным штырьком, который ее владелица удерживала ртом. Разумеется, владелица такого необычного украшения не могла разговаривать, поэтому «моретту» также называли «немая служанка» или «отрада мужей».
4. Каналы или улицы?
Гости Венеции уверены, что город, за исключением материковой части, изрезан каналами, выполняющими роль водных улиц. На самом деле, все было наоборот – когда-то очень давно водные магистрали все же были улицами, а затем их затопила вода.
Чтобы убедиться в этом достаточно взглянуть на старинную часть города с высоты птичьего полета. Очень похоже, что город опустился под воду, а его артерии, такие как Гранд-канал когда-то были широкими улицами и проспектами. Современная Венеция расположилась на 118 островках и с большой высоты своей формой напоминает рыбу.
5. Город запретов
Прежде чем отправиться в Венецию, нужно хорошо ознакомиться с правилами, действующими в этом туристическом городе. Ограничений для гостей и местных жителей тут невероятно много и заработать внушительный штраф можно без особого труда.
В городе нельзя кормить голубей, сидеть или лежать на площади Святого Марка (кроме скамеек), есть на этой же площади, ездить в центре на велосипедах, самокатах и скейтах, купаться в каналах. Хотя, после нашего рассказа о стоках, последнее правило соблюдать совсем несложно. Да, нарушителей ожидают штрафы от 50 до 500 евро.
6. Кладбище в лагуне
Венецианцы рождаются на воде, живут в окружении воды и находят вечный покой также среди воды. Самое известное кладбище Венеции – Сан-Микеле, расположено на острове посреди лагуны. Площадь его очень ограничена, поэтому полежать в земле покойникам удается недолго.
Каждые 7–10 лет останки извлекают из могил и склепов, сжигают в крематории и, поместив в урны, помещают в колумбарии острова. На освободившееся место всегда есть претенденты, таким образом, можно сказать, что венецианские мертвецы арендуют свои последние пристанища.
7. Не вполне Италия
Старинная карта Венецианской республики
Путешественники, имеющие возможность сравнить Венецию с остальными регионами Италии, сразу замечают, что этот древний город разительно отличается от других мест страны архитектурой, менталитетом жителей и даже традиционной кухней, в которой есть блюда, гораздо интереснее пиццы и пасты.
Это связано с тем, что Венеция долгие столетия была независимой республикой, могущественной и внушительной по размерам. Венецианская республика существовала с конца VII по конец XVIII века и прекратила свое существование после Наполеоновских войн. Сначала пришедшая в упадок страна вошла в состав Австрийской империи, а затем ее присоединили к Италии.
8. Американский двойник
Копия Венеции в Лас-Вегасе
Оказывается, у Венеции есть двойник, который расположен в другом полушарии. В 1999 году в Лас-Вегасе открылось казино «Венеция», вокруг которого воссоздали живописный уголок старинного европейского города. Там есть «средневековые» дома и мосты, каналы и даже поющие гондольеры.
Это звучит нелепо, но некоторые туристы, сравнивая американскую Венецию с оригинальной, утверждают, что копия в Лас-Вегасе им нравится гораздо больше. Может быть, потому, что американская версия никогда не пахнет сточными водами и там никто не запрещает жевать хот-доги, стоя на мосту?
9. Высокая вода
Прекрасный город на воде постоянно подтапливает и с каждым годом это происходит все чаще и чаще. Если раньше так называемая «аква альта» (высокая вода) приходила в город 8–9 раз в год, то сейчас это неприятное явление может повторяться до 100 раз!
Обидно, но больше всего страдает от «аква альта» главная достопримечательность Венеции – площадь Сан-Марко, так как она находится в самой нижней точке города. В один и тот же день вы можете пройти по мощеной площади не замочив ног, а спустя несколько часов уже пересекать ее по щиколотку в воде.
10. Венецию похоронили и, может, не зря
Венецианцы, процветая в основном за счет туризма, не забывают рассказывать всему миру, как гости убивают их прекрасный город. В 2009 году состоялась акция, в ходе которой по Большому каналу к городской администрации проследовала лодочная процессия, украшенная траурной атрибутикой.
На первой лодке был установлен символический гроб Венеции, покрытый ее официальным флагом. Этим мероприятием местные активисты хотели привлечь внимание властей к тому, что население города стремительно уменьшается, так как люди не могут сосуществовать с толпами туристов. Это правда – в центральной части «жемчужины Адриатики» осталось не более 55 тысяч коренных жителей.
Если ничего не изменится, то всего через 20 лет в Венеции останутся одни туристы и обслуживающие их работники. В городе популярна невеселая шутка о том, что основное население Венеции – это туристы. Увы, но тот факт, что Венеция меняется и далеко не в лучшую сторону, трудно оспорить. Поэтому если вы хотите застать тот самый романтический колорит фантастического по красоте и атмосфере места, не мешкайте и собирайтесь в дорогу прямо сейчас!
А вы знали, что у нас есть Instagram и Telegram?
Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!
«Вода поднимется по пояс, унося в море крыс» Боль в суставах, летучие мыши и тупики. Как на самом деле живут венецианцы
Фото: Marco Di Lauro / Getty Images
Туристическая Венеция банальна, описана со всех сторон и сфотографирована с каждого угла. Она — жемчужина Адриатики, и обязательно стимулирует восторг. Еще она «тонет». И еще, конечно, «воняет». Но хватит стереотипов. Живущая в Венеции россиянка Анна Ефремова рассказала «Ленте.ру» всю правду об этом удивительном городе.
На грани потопа
Венеция — это город, построенный 15 веков назад на островах (оказывается, так тоже можно было). Острова торчат посреди лагуны в четырех километрах от суши и соединяются с ней мостом. По мосту ходит поезд; на подъезде к городу пассажиры, видя вокруг одну воду, высовывают голову в окно — и правильно делают. По мосту можно добраться и на машине, только ее придется оставить на въезде: транспорт, включая велосипеды, в Венеции запрещен. Так у приезжего сразу создается впечатление, что он входит в чей-то дом, и на пороге надо разуваться.
Итак, он отправляется изучать Венецию пешком. Вот и хорошо: как говорил Волошин, лучше ощупывать новые города подошвами ботинок. Приезжий шагает по мостовой, под ногами у него тянутся телефонные провода, газовые трубы, электричество и водопровод. Еще ниже — каменные фундаменты построек, а под ними — вбитые в морское дно сваи. Это тысячелетний альпийский лес, на котором стоит город со всеми его богатствами. Окаменевшие от соли стволы упираются в дно, из-под которого много лет выкачивали пресную воду, и теперь что? Правильно, Венеция тонет. Ну, это как посмотреть.
Иногда — тонет (когда вода поднимается на 110 сантиметров выше мареографического нуля, замеренного сто лет назад). Пока можно не волноваться и обойтись резиновыми сапогами, но еще 20-30 см — и все поплывет. На отметке 180 сантиметров вода поднимется по пояс и будет биться в окна сувенирных лавок, унося в море венецианских крыс, просачиваясь на первые этажи музеев и старя произведения искусства на десятки лет.
Фото: Анна Ефремова
Иногда вода, наоборот, отступает, и Венеция поднимается над поверхностью лагуны, обнажая зеленые фундаменты дворцов и причалов. Из воды показываются облизанный водорослями мрамор, каменные ступени, покрытые ракушками, почерневшие деревянные опоры у причалов. На отмелях собираются чайки, корабли замедляют ход, и оказывается, что город без своих отражений — так себе зрелище.
В норме у Венеции всегда есть зыбкий, дрожащий в воде двойник. Дома, оконные стекла, фонари, барные стулья, статуэтки муранского стекла, церкви, балконы, деревья вытягиваются и сужаются в танцующих отражениях. Все это шаткое собрание, словно сервиз на палубе плавучего ресторана, производит болезненное впечатление неустойчивости. Здесь нет ни одной прямой колокольни — все покосившиеся; как и двери домов, особенно в районе Риальто. Здания стянуты изнутри железными скобами, чтобы стены не развалились в разные стороны.
Каменные парапеты и трещины на фасадах скреплены металлическими стежками. Полы кладут особым образом, чтобы смягчить оседание почвы, но домам, доросшим до третьих этажей, это уже не помогает. Их крыши почти соприкасаются, нависая над вздувшимися плитами мостовых. Весь город похож на хрупкую коллекцию фарфора, кое-как уместившегося на подносе: пузатые графины подпирают друг друга и вот-вот свалятся за борт.
Городские квесты
Венеция лишена возможности бездумно расширяться, обрастая жилыми районами, промышленными зонами и трущобами. Здесь нет периферии с заплеванными многоэтажками, и самих многоэтажек нет — один архитектурный антиквариат при дефиците суши. Весь город до последней бродячей кошки включен в список объектов «руками-не трогать» ЮНЕСКО. Скованный водой и здравым смыслом, он остался неизменным в собственных пределах, и, как было остроумно замечено, человек из XVII века, оказавшись сегодня в Венеции, без труда нашел бы дорогу к себе домой.
Но сами-то венецианцы наверняка помнят, как дойти до дома, разобрались уже в этих улицах — узких, как звук «люблю»? Куда там! Местные жители слепо тыкаются в закоулки и тупики, как будто их регулярно передвигают. Вот неподалеку от университета профессор истории театра, коренной венецианец, поворачивает не туда. Он растерян перед тупиком, будто тот сам образовался за ночь. Здесь нет прямых маршрутов, одни ломаные линии, и пешеходам приходится постоянно смещаться вбок, корректируя направление относительно большой воды. В этой игре нет профессионалов — только новички или, в крайнем случае, любители: в лабиринте любой может промахнуться и потеряться.
В Венеции идет постоянная переработка уже имеющегося пространства. В таких стесненных условиях венецианцы шедеврально экономят место, не лишая себя маленьких радостей. В некоторых переулках, где еле удается разминуться двоим, окна вторых этажей смотрят друг в друга с такого расстояния, что можно поздороваться за руку с соседом напротив.
Ставни на них складываются пополам, обнимая неглубокие оконные проемы; уличные мусорки и клумбы, плоские, как рыбины, жмутся к оградам; двери в барах-баккаро убегают в стены. Сами эти бары по площади чуть просторнее купе: в них нет стульев, а вместо столов — полочка шириной в стакан, прибитая вдоль стен. Сидячие места в Венеции стоят денег, а стоя даже бедняк может позволить себе бокал просекко.
Венеция: от заката до рассвета
Вступление. Я в Венеции не впервые. Раза 4-5-6 была — вроде не густо, но точно не припомню сколько. А все потому, что впечатления от поездок схожие. Как обычно бывает в организованном туре? Привозят группу в Венецию, проводят обзорную экскурсию: Сан-Марко, дворец Дожей, хорошо, если бонусом Мурано-Бурано, нате вам немного свободного времени и быстрей-быстрей на кораблик (ох, не опоздать бы!). Впрочем, был у меня и индивидуальный заезд, из Падуи. Временем я распоряжалась самостоятельно, да и до Падуи рукой подать, а потому получилось задержаться. Своим отъезжающим попутчицам я сказала: «Хочу еще Венеции», «приеду позже» и, практически затемно, вернулась на площадь Сан-Марко. Вечером на площади иная атмосфера. Нет толп туристов, мягкий свет вечерней подсветки. За столиками кафе сидели никуда не спешащие люди что-то ели, чего-то пили, вели негромкую беседу под фоновую живую музыку. И столько было во всем очарования, релакса и душевности, что именно тогда у меня зародилось огромное желание так же неторопливо наблюдать Венецию, насладиться этим городом сполна. А для этого… правильно, надо остановиться именно в Венеции, желательно в самом ее сердце. В общем, с этой мыслью я прожила несколько лет, ничего не предпринимая для осуществления своей мечты (невозможно, нереально, дорого же! Так казалось). А всего-то надо было заглянуть в ценник. Почему-то эта простая идея посетила меня только в 2019-м. Посмотрела. Мама дорогая, да ведь вполне реально и совсем недорого! Но вот только не в самый пик каникул, а ближе к финалу. И завертелось. Отель был найден недалеко от Сан-Марко (в пяти-семи минутах ходьбы), не на береговой линии, но рядом с большой водой (в одной-двух минутах от лагуны и остановки вапоретто). Отель с хорошим рейтингом, 3* с завтраками. И, как убедились мы впоследствии, это был идеальный вариант.
Забронировав отель, я продолжала мониторить ситуацию, но ничего лучшего и более дешевого не подворачивалось. А тут «наша» гостиница предлагает ну, очень привлекательную цену по опции «стоимость не возвращается». Психанули — оплатили. И гостиницу и перелет. Все, обратной дороги нет. Только бы не форс-мажор! Ага, не тут-то было. Сводки СМИ, видеоролики в интернете: «Венецию затопило!», «Сильнейшее за 50 лет наводнение», «Город на 80% в воде!». И, главное, вода не уходит. «Ладно», — утешаем себя — «только ноябрь, все еще образуется». Вода действительно ушла, но в декабре (декабре. ) новый подъем уровмя. «Может откажемся от Венеции» — пишет мне подруга. «Нееет!» — кричу я СМСками — «я так долго мечтала об этой поездке!»
Как можно догадаться, ни бахилы, ни сушка, ни дождевик не пригодились. Главное, чтобы они лежали в чемодане для отпугивания дождей. Весь период нашего пребывания в Венеции была восхитительная солнечная и теплая погода. Я не стану описывать всего путешествия, в котором присутствовал вполне стандартный набор достопримечательностей: и острова Мурано-Бурано, и собор Сан-Марко, и дворец Дожей с прилагающимися к нему музеем Коррера, библиотекой Марчиана, и собор Сан-Джорджо-Маджоре с подъемом на колокольню, и церковь великого Андреа Палладио — Иль-Реденторе. Я ограничусь тем, что заявлено в теме — прогулками по вечерней и утренней Венеции, той Венеции, которую я не знала ранее. Итак, достопримечательности исключаю, что в остатке? Сплошные эмоции и междометия. Да, «интересный» рассказ намечается… Ну что же, попробую…
Типа рассказ. Ночь в Венеции наступает уже в 17 часов. Естественно, зимой, в самый короткий световой период. На самом деле, непродолжительный световой день — это серьезная проблема в путешествиях. Но только не в Венеции. Приезд, заселение в отель, посещение супрмаркета, легкий ужин, и, вот они, заветные сумерки. Мы выходим на остановку вапоретто «Арсенал». В планах кататься, кататься, кататься по Гранд-каналу. Заблаговременно был куплен двухдневный проездной за 30 евро, и мы ничем не ограничены: ни временем, ни лимитом на поездки.
Вечерняя, ночная Венеция — это особая субстанция. Сначала я постигала ее с экрана телевизора. Советский фильм «Плащ Казановы» совершенно замечательным образом передает это удивительное состояние ночного города под звуки щемяще-пронзительной музыки Риккардо Кабалла.
Ну что, поплыли? Мы занимаем места в носовой части лодки. Пассажиров, кроме нас, здесь нет, и обзор никто не закрывает. Вапоретто плывет медленно, очень медленно, делая чертову уйму остановок, прибиваясь то к одному, то к другому берегу Гранд-канала. А мы и не торопимся, сидим, словно завороженные, вертим головами и фотографируем, фотографируем, не замечая ночной прохлады. Тихий плеск воды, полное умиротворение, счастье и покой…
Даже если на фото из этого города нет ни одной из известных достопримечательностей, но есть розовый уличный фонарь на тёмно-зеленом столбе с кованым растительным узором, согласитесь — вы узнаете Венецию, даже если ни разу в ней не были.
Кто придумал использовать для уличных фонарей стекло розового цвета, интернеты не знают, но здесь явно сыграло роль потрясающее чувство цвета венецианцев. В любую погоду эти фонари не теряются на фоне городского пейзажа и раскрашивают его дополнительными красками, как в солнечную погоду, так и посреди обволакивающего всё вокруг тумана.
Все фонари в Венеции изготовлены из муранского стекла. Его производят на соседнем острове Мурано.
Муранское стекло (его также называют венецианским) уже само по себе является местной достопримечательностью. В XIII веке венецианцы привезли из Константинополя разграбили после взятия его крестоносцами, хех образцы византийского художественного стекла и рецепты его изготовления, и подняли впоследствии это искусство на недосягаемый уровень.
В средние века секрет производства муранского стекла тщательно оберегался, из-за чего обрастал всяческими легендами, в которых ему приписывались магические свойства.
Считалось, что украшения из муранского стекла способны оказывать влияние на судьбы людей и оказывать укрепляющее воздействие на здоровье владельца. Также венецианскому стеклу приписывалась способность оказывать помощь владельцу в обретении душевного спокойствия и умиротворения.
После расцвета и достингутой в XVI веке мировой славы постепенно популярность венецианского стекла в Европе начала затухать, уступая место богемскому. В XVIII веке Венецию оккупировали французские войска, и производство стекла практически сошло на нет и даже частично утратились старинные технологии.
Возрождение стеклянного производства начинается только в середине XIX века, когда Антонио Сальвиати, адвокат из Виченцы, основал в Мурано завод, производивший изделия по традиционным венецианским технологиям. С тех пор венецианское стекло не теряет своей популярности в мире.
Для производства цветного стекла используются окиси цветных металлов. Окись железа даёт зелёный цвет, кобальт — синий. Для получения розового цвета фонарей в стекольную массу добавляют марганец, придающий стеклу розовые и/или сиреневые, в зависимости от концентрации, оттенки.
Ужасным упущением, на мой взгляд, является отсутствие в Венеции каких-либо красивых городских легенд, связанных с необычным цветом фонарей. Так что на этом рассказ свой я закончу, а вам предлагаю посмотреть ещё немного фото.
Глава 24 Свет и цвет
Ее называли Venecia la bella (Прекрасной Венецией), несравненным соединением искусства и жизни. Византийский историк XV века сравнивал ее со скульптурой самых изысканных пропорций. Этот стоящий на воде город с самого начала был словно создан для того, чтобы его изображали на картинах и гравюрах. Некоторые утверждали, будто на холсте и на бумаге Венеция выглядит даже лучше, чем в действительности. На рисунках и полотнах, изображающих жизнь в Венеции – начиная с работ Якопо Беллини, созданных в середине XV столетия, и вплоть до Франческо Гварди, творившего в конце века XVIII, – окружение и архитектура города явно превалируют над его жителями. Физическое пространство и каменные фасады играют в городских пейзажах центральные роли. Кто помнит человеческие фигуры на картинах Каналетто? Даже на картинах, изображающих разного рода события, их участники и зрители являются деталями архитектурного ландшафта, зато дома и фасады будто выражают гармонию и настроение людей. Камень как строительный материал является памятником человеческой созидательной воле, однако в процессе работы он сам порой оказывается объектом поклонения.
Обилие камня – стен, лестниц, балконов и ниш – особенно бросается в глаза на венецианских картинах.
Сам город выглядит так, словно его создавал художник, тщательно работавший над симметрией и контрастом, соизмерявший вертикальные и горизонтальные размеры и соединявший формы и цвета в гармоничное целое. Латинские элементы уравновешиваются греческими, готика сочетается с византийским, символизируя влияние различных империй и эпох. Оптические линии выглядят безупречно прямыми, словно на театральной или оперной сцене, перспектива слегка уменьшена, детали и украшения тщательно подобраны. Общественные здания расставлены в соответствии с популярной в эпоху Возрождения теорией чисел, так что аллеи и улицы приобретают мистическое, почти магическое очарование. Архитектура Венеции была еще одним проявлением могущества.
Городские картины Гварди известны под названием vedute (виды), подчеркивая важность того, что главенствующую роль в Венеции играет зрение. Здесь все выставлено напоказ. Первый альбом венецианских видов, представлявших собой серию сравнительно недорогих эстампов, был издан в 1703 году. Многие поколения путешественников отмечали, что благодаря отсутствию в городе пыли древние церкви и большие дома выглядят относительно свежими и чистыми. Одной из причин обилия в Венеции балконов и террас была необходимость в наблюдательных пунктах, откуда можно было любоваться городскими пейзажами. Порой нелегко бывает понять, картины ли изображали окружающую действительность или, напротив, архитектура вдохновлялась живописными полотнами. На картине Тинторетто «Рай» (1579–1592), выставленной в Дворце дожей, фигуры Святых Теодора и Марка, а также Моисея и Христа расположены относительно друг друга в том же порядке, что и соответствующие городские храмы. Так гражданская эстетика обретает бессмертие в живописи. Публичное пространство становится художественным.
Венеция была весьма живописной не только с архитектурной точки зрения. Фасады и наружные стены ее главных зданий украшали фрески Тинторетто, Джорджоне и других. В древних городах настенная живопись вообще пользовалась невероятной популярностью, достаточно вспомнить относящиеся к Бронзовому веку фрески Кносса или стенные росписи, найденные в развалинах древнейшего в мире месопотамского города Чатал-Гуюк. Складывается ощущение, что сами условия городской жизни порождали в людях стремление к краскам и ярким картинам. В Венеции, городе во многих отношениях уникальном, это стремление воплотилось с особенной полнотой. Придворный герцога Бургундского, Филипп де Коммин, побывавший здесь в 1495 году, отмечал раскрашенные фасады лучших домов, стоявших по обоим берегам Большого канала, что дало ему основание назвать Венецию расписным городом.
В начале XVI века Пьетро Аретино описывал Венецию так, словно она сошла с полотен Тициана. «С тех пор как этот город был создан Господом, – писал он в 1537 году, – его еще никогда так не красила великолепная игра света и тени… О, сколь прекрасны мазки, с помощью которых кисть природы раздвигает воздух, освобождая место дворцам – совсем как на тициановских пейзажах». Чередование света и тени «создавало эффекты легкости и глубины». Город превращается в живую картину, в самостоятельное и самоценное произведение искусства. Но если некий город становится произведением искусства, разве не перестает он быть живым? Джеймс Эббот Макнил Уистлер писал, что люди и дома Венеции «существуют, похоже, исключительно для того, чтобы быть запечатленными на чьих-то полотнах, и иного предназначения у них просто нет». В последнее время Венеция действительно жила именно такой жизнью, что заставляет задаваться вопросом, в какой степени городу удается оставаться самим собой.
Если мы представим Венецию как артефакт, как нечто созданное человеческими руками, а не обретенное, мы сумеем узнать о характере города кое-что еще. Города, расположенные на континенте – такие, к примеру, как Рим или Лондон, – были именно обретены. Они были частью естественного мира еще до того как обрели стены и ворота – были частью рельефа земли, а их превращение в города стало результатом деятельности сотен поколений людей. Венеция не такова. Она была буквально создана. Этот город – великолепная выдумка, плод вдохновенной человеческой импровизации. С самого начала существования Венеция была искусственным образованием, результатом битвы с природой. Ее дома не выросли из земли – они были построены, возведены камень за камнем, кирпич за кирпичом. Города на континенте всегда были хотя бы отчасти оборонительными сооружениями. Город в лагуне изначально занимал защищенное положение, поэтому оборонительный инстинкт был вытеснен стремлением явить себя миру. Именно поэтому Венеция развивалась не по законам естественной эволюции – она была искусственной конструкцией, сохранить которую можно было лишь постоянным поддерживающим вмешательством.
Новейшие реставрационные работы демонстрируют истинную природу города как произведения искусства. Во второй половине XIX века Джамбаттиста Медуна и его преемник Пьетро Саккардо «отреставрировали» несколько значительных фрагментов базилики Святого Марка, включая южный и западный фасады: кривые линии были выпрямлены, старый мрамор заменен новым, выложенный фигурной плиткой пол левого придела был практически сделан заново, а не обновлен, колонны и капители были дочиста выскоблены. В результате получилась фактически имитация или подражание средневековому архитектурному сооружению; теперь можно с полным правом говорить, что часть великолепного собора была построена в 1870-х и 1880-х годах, а не в XI веке. Понятно, что архитекторы стремились вернуть базилику к некоему первоначальному состоянию, однако у здания, которое возводилось путем добавлений и дополнений, первоначального состояния не может быть в принципе. Знаменитый собор воплощает собой процесс, а не событие.
Колокольня собора Святого Марка, кстати, была построена в начале XX столетия, после того как рухнула оригинальная башня начала XVI века. Невнимательному наблюдателю новая колокольня может показаться подлинной, однако по сути это фальшивка, реплика, созданная с единственной целью вызвать у туриста ощущение, будто он находится в по-настоящему древнем городе. На практике, однако, подобный архитектурный квиетизм почти никогда не работает. Ни одно здание нельзя отстроить «как было» по той простой причине, что этому препятствует сам факт его реконструкции. Многие известные городские здания подверглись реставрации с тем, чтобы сделать их внешний вид еще более венецианским, причем достигалось это, как было замечено выше, путем использования более ярких красок и геометрически правильных орнаментов. Но подобная реставрация сопряжена с утратой памятником характера и индивидуальности. После 1797 года, когда в результате наполеоновских походов республика прекратила существование, Венеция потеряла влияние в мире. Вслед за утратой могущества пришла в упадок и ее экономика. В последние два столетия Венеция прилагает огромные усилия, чтобы воссоздать хотя бы призрак своего славного прошлого. И это сделало ее, по крайней мере отчасти, выдуманным городом.
Данный процесс был не слишком удачно назван эстетификацией Венеции или превращением ее в товар. Французский архитектор XIX века Эжен Виолет-ле-Дюк полагал, что реставрация здания означает «воссоздание его в виде более полном, чем оно могло бы быть в любой конкретный момент». Таким образом, мы наблюдаем во всей полноте именно Венецию общедоступную, публичную (а не частную или сокровенную) – Венецию более завершенную, чем она была в любой из периодов существования: нетронутый, идеализированный, абстрактный город, стоящий как бы вне времени. Еще никогда Венеция не выглядела городом более средневековым, чем сейчас. И вместе с тем в некоторых отношениях она напоминает лицо, распухшее и потерявшее первоначальные пропорции в результате многочисленных косметических подтяжек.
Свет играет в Венеции такую же важную роль, как форма и пространство. Падая на поверхность воды, он отражается вверх и в стороны. Солнечные блики играют на стенах и потолках, создавая постоянную рябь; свет будто колеблет самый воздух и заставляет предметы пританцовывать. Даже твердые поверхности кажутся размытыми, зыблющимися. Глядящиеся в каналы здания словно мерцают. Камень становится цветовым пятном на воде. Потемневший мрамор, выветрившийся кирпич, тина на поверхности каналов кажутся волшебными, небывалыми. Зимой свет солнца бывает достаточно резким, но характерным для Венеции остается мягкое, рассеянное освещение, похожее на насыщенную мельчайшими блестками медленно плывущую дымку, которая то клубится, как облако, то качается, подобно волне. Это растворенное в тумане жемчужное переливчатое свечение обязано происхождением не только солнцу, но и морю, и небу над горизонтом. Благодаря подобному освещению и создается эффект гармонии, целостности.
Должно быть, именно поэтому венецианские художники любили изображать блики солнца на воде, отражения фигур и предметов. На венецианских картинах встречается немало зеркал, как правило – местного производства. Живопись Беллини высоко ценилась критиками за обилие света, за умение мастера насыщать им пространство. Мерцающий мир как бы заключен между бледным небом и ярким горизонтом. Поверхности на полотнах Беллини собирают и испускают свет, и даже тени – совсем как на улицах самого города – становятся источниками свечения. Общеизвестно, что на венецианских картинах главным является именно цвет, а не форма.
Не может ли это быть как-то связано с изображением отражений на воде?
Свет в любом контексте служил признаком великолепия и благородства. В хрониках XII века базилика Санта-Мария дель Ассунта упоминалась в связи с ее pellucida claritas (восхитительной яркостью света). Это выражение вызывает самые широкие ассоциации. Отполированный пол венецианских домов, известный под названием terrazzo и состоящий из бетонной смеси с наполнителем из цветной каменной крошки, пользовался широкой популярностью благодаря способности отражать свет. Бетон полировали кожаным кругом и натирали льняным маслом до тех пор, пока он не начинал блестеть как зеркало – так, во всяком случае, утверждали многие. Венецианские дома проектировались таким образом, чтобы улавливать, собирать свет. Уже в XVI веке окна делались в основном из стекла, а не из бумаги или вощеной ткани; как отмечал Франческо Сансовино, такие окна были «прозрачны и полны света». Это, впрочем, не отменяло наличия скрытых в тени ниш, темных внутренних двориков и скрытых проходов, ибо венецианцам особенно нравился эффект chiaroscuro (контрастного сопоставления света и тени). Таково было свойство их характера и таковы были их картины.
Венецианцы питали страсть и к искусственному освещению. Огромные венецианские lampadari (люстры) будто парили в вышине под сводами венецианских жилищ, сверкая бесчисленными хрустальными подвесками, словно соперничавшими с бликами солнца на воде каналов. В 1732 году Венеция стала первым европейским городом, улицы которого освещались фонарями. Лондон последовал ее примеру только в 1736 году. Примерно в это же время английский путешественник Эдвард Райт писал, что «венецианцы ничуть не скупятся на белые восковые свечи, когда совершают ночные шествия и бдения». Когда огни множества свечей отражались в гранях драгоценных камней, золоте, серебре и хрустале, «блеск получался такой, что на него положительно невозможно было смотреть». Этот блеск – наиболее типичный венецианский эффект. Он родственен переливчатому сверканию морской глади. Свет – животворящая сила, он ускоряет жизнь. Именно свет является символом жизнестойкости и энергии, которые обычно ассоциируются с подлинно венецианским характером.
Божественное – светло. Свет был первым, что создал Бог. Если рассматривать свет как духовную субстанцию, именно он способен изменить наш взгляд на мир; улицы и дома, освещенные горним светом, сами становятся священными. Кроме того, свет всегда считался знаком Божественной благодати. Существует свет святости и свет зримый. Венецианские церкви эпохи Возрождения, спроектированные Кодуччи и Палладио, отличаются отсутствием внутренних украшений в виде росписи и мозаик; их стены остаются чисто белыми. Так архитекторам удалось сохранить чистоту света. И точно так же ослепительно сверкает на солнце истрийский мрамор Венеции.
Страсть к цвету, будучи частью культа света, существовала как знак энергии и вызова, как символ бытия. Гармония красок напоминала о тепле солнца. В Венеции, кстати, чаще использовался термин colorito, а не colore, что лишний раз подчеркивало активное начало и выразительные возможности цвета. Английский художник XIX века Уильям Этти описывал Венецию как «родину и колыбель цвета». В том же столетии Джон Рёскин заметил, что венецианцы похожи на арабов «глубокой любовью к краскам, что заставляет их роскошно украшать самые обычные жилые дома»; кроме того, они обладали «тем безупречным чувством цвета, которое позволяло им без особого труда выполнять любые работы в этой области, добиваясь в то же время великолепных результатов». Венецианцы покрывали свои дворцы порфиром и золотом там, где архитекторы-северяне предпочли бы дуб и песчаник. Внутренние стены их домов были обиты крашеной кожей или дамастом зеленого или малиново-красного цвета. Искрящееся многоцветие архитектурных деталей – красочных мозаик и мраморной отделки – поражает богатством и разнообразием палитры. Базилика Святого Марка – настоящий гимн цвету. Можно даже предположить, что та эпоха была эпохой более глубокого и тонкого чувственного восприятия, чем наша, когда прекрасный звук и насыщенный цвет оказывали прямое воздействие на человеческое сознание. Вкус, обоняние, зрение и слух средневековых венецианцев воспринимали окружающее более непосредственно. Сама жизнь казалась более выпуклой и яркой, а мир еще не потерял волшебного аромата.
Возможно, вовсе не случайно Венеция стала крупнейшим европейским центром торговли красками и красящими пигментами. Художники из Голландии и континентальной Италии покупали краски именно здесь, ибо в городе хватало торговцев, специализировавшихся на этой разновидности бизнеса. В Венеции можно было найти лучший аурипигмент и реальгар, использовавшиеся для изготовления желтых и оранжевых красок, лучшую киноварь и свинцовые белила. Здесь продавался знаменитый венецианский кармин – густо-красная глина-пигмент, добывавшаяся в Венето и часто встречавшаяся на венецианских живописных полотнах XV века. Говорили, что она красная, как кровь Христа. Красильная промышленность – весьма важная отрасль для производства лучших тканей – была обеспечена запасами пигмента под названием «озерный красный». Кстати, история моды на краски – к примеру, на свинцовый сурик, в конце XV столетия уступивший место оранжевому, – прекрасно иллюстрирует историю человеческой восприимчивости.
Венецианские художники часто использовали самые дорогие краски именно потому, что они дорого стоили или были весьма редкими. Например, глубокий лилово-синий колер Беллини или Тициана изготавливался на основе полудрагоценной толченой ляпис-лазури, добывавшейся на территории современного Афганистана; очень дорого ценились также красные пигменты на основе серы или серебра. Венецианская республика была и родиной шафранового пигмента, ввозившегося с Востока. Александр Дюма-отец в своем Большом кулинарном словаре отмечал, что «шедеврами Тициана мы обязаны специям».
Каковы же основные краски Светлейшего города? Во-первых, это, конечно, священные цвета, цвета Беллини – синий и золотой. Многие общественные здания Венеции были украшены ночной синевой с сияющими на ней золотыми звездами. В базилике Святого Марка, в Золотом алтаре, находится алтарная перегородка из позолоченного серебра, в которую вставлено множество полупрозрачных эмалевых пластин синего цвета. Синий считался цветом Небес. Он также воплощал спокойствие и безмятежность, считавшиеся основными отличительными признаками венецианского характера. На картинах XIV и XV веков излюбленным является темно-синий цвет. Это может быть лиловато-синий оттенок неба или зеленовато-синий цвет туманной дали. Оранжево-розовый, пурпурный, оранжевый и белый цвета отражаются в зеленовато-синих водах. Паруса рыбацких лодок в лагуне во все века были оранжевыми или малиново-красными.
В городе из камня весьма популярным цветом был зеленый. Беллини очень любил темно-зеленый колер и часто его использовал. Венецианские строители отдавали предпочтение зеленому мрамору. Он служил имитацией природы, так что можно говорить о возникающих в городе лесах из мрамора. Зеленый напоминал о древесных соках, о листве, о чуде возрождения. Рёскин отмечал, что одним из самых распространенных в городе цветовых сочетаний была «торжественная и приятная глазу гармония пурпурного и различных оттенков зелени». Использовался также розовый цвет – цвет заката и восхода. Генри Джеймс описывал его так: «Бледный, мерцающий, трепещущий, воздушный розовый свет; кажется, что он исходит из равномерно вспыхивающего маяка и растворяется в светлой, белесовато-зеленой воде лагуны и каналов».
Насколько правильно это описание воды – «светлая, белесовато-зеленая»? Каков на самом деле ее цвет? Цвет моря, окружающего Венецию, некогда различался по названию porti, через которые поступала вода. Со стороны Лидо вода была красной, со стороны Маламокко – зеленой, со стороны Кьоджи – пурпурной. Каков цвет воды в каналах и в лагуне? Его описывали как нефритово-зеленый, лиловый, светло-синий, коричневый, дымчато-розовый, бледно-лиловый, фиолетовый, красновато-серый, сизый. После шторма вода насыщается воздухом и ее цвет меняется. В жаркий полдень она кажется почти оранжевой. Небо и городские краски, отражаясь в воде, покрывают ее поверхность овальными бликами охряного и голубого. Словом, венецианская вода может быть любого цвета – и никакого. Она не имеет собственного цвета. Вода становится тем, что она отражает.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
ПЕТРО ИНГУЛЬСКИЙ БАРВИНКОВЫЙ ЦВЕТ
ПЕТРО ИНГУЛЬСКИЙ БАРВИНКОВЫЙ ЦВЕТ Барвинок стелется низко. Не только корнями, а и стебельками, каждым листочком цепляется за землю. Он не гнется, а только шелестит под ветром; не вянет под солнцем, не боится грозовых ливней; его ростки не подвластны лютым
СКВОЗЬ ДОЖДЬ — ВИШНЕВЫЙ ЦВЕТ
СКВОЗЬ ДОЖДЬ — ВИШНЕВЫЙ ЦВЕТ 1Был солнечный день в Токио — такой, когда цветущие вишни кажутся нежно-розовыми и бело-розовыми облаками, обнявшими город.К нам в гостиницу зашел Хейшун и предложил поехать в Асакуса Парк, где отдыхает простой народ и где находится
Глава 48 Да будет свет
Глава 48 Да будет свет Вина за высокую смертность в Лондоне отчасти возлагалась на нехватку естественного света. В связи с этим отмечали, например, распространенность рахита. В книге Вернера «Лондонские тела» говорится, что на кладбище Сент-Брайдз-Лоуэр-черчард более 15 %
Глава 48 Да будет свет
Глава 48 Да будет свет Вина за высокую смертность в Лондоне отчасти возлагалась на нехватку естественного света. В связи с этим отмечали, например, распространенность рахита. В книге Вернера «Лондонские тела» говорится, что на кладбище Сент-Брайдз-Лоуэр-черчард более 15 %
Глава 48 Да будет свет
Глава 48 Да будет свет Вина за высокую смертность в Лондоне отчасти возлагалась на нехватку естественного света. В связи с этим отмечали, например, распространенность рахита. В книге Вернера «Лондонские тела» говорится, что на кладбище Сент-Брайдз-Лоуэр-черчард более
ГЛАВА 17 РЕЙТИНГ БЕЗУМИЯ. ВЕРСИИ ГИБЕЛИ ГРУППЫ ДЯТЛОВА НА ЛЮБЫЕ ВКУС И ЦВЕТ
ГЛАВА 17 РЕЙТИНГ БЕЗУМИЯ. ВЕРСИИ ГИБЕЛИ ГРУППЫ ДЯТЛОВА НА ЛЮБЫЕ ВКУС И ЦВЕТ Все многообразие версий случившегося с группой Игоря Дятлова можно свести к трем большим несхожим группам, объясняющим трагедию воздействием факторов следующего
Почему цвет свадебного платья – белый?
Почему цвет свадебного платья – белый? Свадебное платье в древности – это одежда для прохождения невестой инициации, что и обуславливает его цвет.Но какой цвет считался подходящим, чтобы девушка возродилась в новом качестве замужней женщины, а перед этим показала бы
ОПЫТЫ: На вкус и цвет… или нужен ли для фотопечати компьютер
ОПЫТЫ: На вкус и цвет… или нужен ли для фотопечати компьютер Автор: Сергей ЛеоновОколо месяца назад на рынке появилось сразу несколько новых струйных принтеров и МФУ Epson с весьма впечатляющими заявленными характеристиками. Из представленных моделей мы отобрали две
Выход в цвет
Выход в цвет Мало кто доволен своим природным цветом волос. Кому-то он кажется слишком тусклым, другим – слишком темным, а всем остальным – просто не нравится, поскольку ни на секунду не похож на прическу Шарлиз Тэрон. И тогда нам на помощь приходит краска для волос.Как
Бонус. Как вернуть натуральный цвет волос
Бонус. Как вернуть натуральный цвет волос Однажды утром вы проснулись, посмотрели в зеркало и твердо решили вернуться «к природе». Иными словами, отрастить волосы натурального цвета. Что ж, похвальное стремление, но ради всего святого не идите путем колхозниц! Не
Цвет и форма
Цвет и форма Продолжая сидеть на коленях, японка берет небольшой поднос из черного и красного лака, на котором стоит чайный прибор, и на руках переносит его через порог в комнату. Чашки из крупнозернистой керамики рыже-коричневого цвета рельефно выделяются на ярком свете
ГЛАВА XVI. СВЕТ И ТЕНИ
ГЛАВА XVI. СВЕТ И ТЕНИ В вагон, где находились прибывшие из Болгарии летчики и матросы, зашли два офицера-пограничника. Объявили:— Граждане! Из вагона не выходить. Нарушение приказа будет рассматриваться как побег.У входа в тамбур появился солдат с винтовкой.У Хамида