Что такое военная революция в европе
Что такое «военная революция» XVII века
Французский гвардейский пехотный полк: сержант, пикинер, мушкетер, 1630 год, рисунок 1830 года
Wikimedia Commons / Gustvave David
При чем тут деньги? Терпение, сейчас прояснится.
Снаряжение и довольствие новой армии теоретически могло быть сугубо натуральным. Государство заводит военную промышленность, суконные и кожевенные мануфактуры (чтобы шить мундиры и тачать сапоги), а также собирает с крестьян подати хлебом, мясом и тому подобным и распределяет эти продукты по армии. По сути, именно так снаряжали и снабжали свои отряды средневековые феодалы. Но это тот случай, когда размер имеет значение: держать на натуральном довольствии сотню человек и десять тысяч — это логистически и организационно несопоставимые задачи, даже если хватает всех ресурсов.
Гораздо проще держать армию на денежном довольствии. А об остальном позаботится рынок: торговцы сами скупят у крестьян хлеб, мясо, пиво и другие продукты, сами привезут все это к казармам, а солдаты сами решат, на что потратить свое жалованье. (Об этом, в частности, рассказывает пьеса Бертольта Брехта «Мамаша Кураж и ее дети».)
Да и частная промышленность эффективнее — выгоднее закупать вооружение на частных мануфактурах, чем содержать казенные.
Соответственно, растет потребность казны в деньгах. Натуральные подати последовательно заменяются денежными. С другой стороны, за счет спроса со стороны солдат растет коммерциализация экономики. Это дополнительный фактор ускорения денежного обращения, наряду с ростом населения и урбанизацией в Европе в XVI–XVII веках. Тем более что войн в этот период было много, и солдат по всей Европе развелось несметное количество.
В итоге «военная революция» выработала новый тип государства — так называемое военно-фискальное государство (fiscal military state), которое имеет две основные неразрывно связанные функции: сбор налогов и содержание на эти деньги армии. Именно военно-фискальное государство строил в России Петр I. Отсюда его знаменитое высказывание (в первой инструкции Сенату, 1711 год): «Деньги суть артерия войны».
(В другое время, в другом месте и по другому поводу Петр написал, что «крестьяне суть артерия государства». В его устах «артерия» — это «кровоток», то, без чего все остальное не работает, а также «основной и важнейший ресурс».)
Военная революция
Аспектами военной революции 1500-1800-х гг. являются: переход от феодальных сословных ополчений к профессиональному военному наемничеству, а затем к массовым регулярным армиям; развитие и распространение артиллерии; развитие новых систем фортификации, способных противостоять артиллерийскому огню; упадок роли кавалерии на поле боя и преобладание плотных построений пехоты, вооруженной огнестрельным оружием; развитие линейной тактики; военно-морское строительство; значительное увеличение армий и военных расходов в структуре экономики; создание государственно-коммерческого сектора военной промышленности; распространение рекрутской повинности и других массовых форм военной мобилизации населения; создание системы военного образования и кадровой подготовки; централизация всей системы административного управления; превращение войны в современную индустрию; складывание государственных военных доктрин и национальных военных стратегий в контексте идей национального и государственного интереса.
Теория военной революции испытала значительное влияние идей культурного диффузионизма о том, что в основе международных взаимодействий народов лежат открытия прорывного значения в военной сфере. В качестве такой инновации может выступать вооружение, элементы военного снаряжения, существенно расширяющие боевые возможности, транспорт, тактический прием, а чаще взаимосвязанная комбинация таких средств и приемов. Эта новая технология расширяет экологическую среду обладающего ею этноса и становится причиной мощной волны миграций и культурных влияний. Как правило, военное новшество вызывает трансформацию общества, обладающего им, приводит к эрозии прежнего социального строя, связанного с предыдущей военно-социальной традицией (6).
В 1970-е гг. на Западе В. р. стала предметом серьезных исторических исследований, она рассматривается в одном ряду с такими факторами развития, как Реформация, промышленная революция, демографический переход, генезис капитализма.
Среди отечественных историков близкие взгляды на роль военного фактора в истории цивилизаций высказывал И. М. Дьяконов. В частности, он считал, что исторические шансы Европы на фазе «стабильно-абсолютистского постсредневековья» развились в преобладание благодаря распространению «пиробалистического оружия» и успехам коммерческого производства. Концепцию всемирно-исторического характера военных революций разделяет В. В. Пенской. По его мнению, первой военной революцией можно считать возникновение армии как государственного института, пришедшего на смену племенным ополчениям. К значительным социокультурным последствиям привело появление боевых колесниц и конницы. Не меньшее значение для развития военного дела и искусства имела т.н. «гоплитская» революция, военная система римских легионов, распространение рыцарской конской упряжи и т. д. (5).
В настоящее время концепт «военная революция» активно используется некоторыми западными и отечественными историками для объяснения характера и специфики процессов модернизации в России XV-XVIII вв. (П. Браун, Дж. Кип, Д. Островский, Дж. Котилейн). Все они в той ли иной мере согласованы с концепцией «служилого государства» П. Брауна, в котором военные реформы стали основой преобразования административной, производственной и фискальной системы. Для характеристики этой взаимосвязи М. Поу использует концепцию трех «военных и финансовых форматов», эволюционно сменявшихся в России с XV до XVII века. Первый представлял из себя систему дворянского конного ополчения, на базе региональных единиц, возглавляемых удельными правителями, которое в значительной степени содержалось за свой счет. Второй, «гибридный» (дворянская кавалерия / стрельцы на жаловании) военно-финансовый формат возник в XVI в., когда при Иване IV принимались меры по переводу условных земельных кормлений в наличные оклады. Третий формат был построен в XVII в. и олицетворял собой вполне современную абсолютистскую армию с большим пехотным контингентом, артиллерией, системой гарнизонной и пограничной службы, в социально-экономическом смысле опиравшуюся на поместную систему и крепостное право. Фрагментированная военная модернизация Московии стала, по мнению Дж. Котилейна, главной причиной расхождения социально-экономических путей развития России и Европы. Характерно, что некоторые историки отрицают прозападный характер военной модернизации в России до XVIII-XIX вв., отмечая при этом значительное китайское, монгольское, иранское, османское влияние в Средние века (Д. Островски, М. Поу, В. В. Алексеев, С. А. Нефедов, И. В. Побережников и др.)
В последнее время детерминистская теория военной революции, основанная на технологии, уступила дорогу моделям, в которых технологический прогресс играет меньшую роль в сравнении с организационными, управленческими, логистическими и социокультурными улучшениями (Дж. Блэк [3], Дж. Линн, К. Роджерс и др.). В отечественных исследованиях исторических и теоретических аспектов военной революции Нового времени следует отметить работы В.В. Пенского. В настоящее время концепт военной революции и связанные с ним аспекты культурного диффузионизма, взаимодействий народов и государств легли в основу «трехфакторной модели истории», разработанной С. А. Нефедовым. Соотношение процессов военной революции и модернизации Нового времени рассматривается в ряде отечественных исследований.
Определение понятия цитируется по изд.: Теория и методология исторической науки. Терминологический словарь. Отв. ред. А.О. Чубарьян. [М.], 2014, с. 51-56.
«ВОЕННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ» XVI–XVII ВЕКОВ
«ВОЕННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ» XVI–XVII ВЕКОВ
На рубеже Средневековья и раннего Нового времени в Европе в условиях экономического подъема и глубоких общественно-политических перемен (становление национальных государств, усиление центральной власти, борьба держав за сферы влияния и т. д.) происходит переворот в военной области. Термин «военная революция», выдвинутый британским историком М. Робертсом в 1955 г., был воспринят, уточнен и обоснован многими учеными. Правда, ввиду длительности, неравномерности и обширной географии этого явления, которое нельзя ограничить двумя столетиями, иногда предпочитают вести речь об эволюции.
В XVI–XVII вв. вооруженные конфликты становятся более продолжительными, ожесточенными и кровопролитными, чем прежде, приобретают огромный территориальный размах (Итальянские войны, 1494–1559; Ливонская война, 1558–1583; Тридцатилетняя война, 1618–1648; «Потоп» Речи Посполитой и Северные войны, 1648–1667, и др.). Соперничество стран и альянсов выходит далеко за пределы континента и охватывает почти весь мир в связи с образованием колониальных империй (Португалия, Испания, затем Нидерланды, Великобритания, Франция). Многие блестящие полководцы этой эпохи — Гонсало Фернандес де Кордова, Мориц Нассауский, Альбрехт фон Валленштейн, Густав II Адольф, Оливер Кромвель, Раймондо Монтекукколи, Анри Тюренн, Фридрих Вильгельм Бранденбургский, Ян Собеский и др. — не только прославились своими победами, но и внесли вклад во всесторонние военные реформы. Повсюду внедрялись и быстро перенимались военно-технические находки, новые виды вооружений, способы ведения боя, формы войсковой организации.
В Европе были созданы постоянные профессиональные армии, которые получили регулярную структуру, вели систематическую боевую подготовку и состояли на полном содержании государства, что многократно увеличило военные бюджеты и расходы. Наряду с традиционным, по-прежнему многочисленным наемным корпусом (немцы, швейцарцы, шотландцы и др.), все больший удельный вес получали части, вербовавшиеся по национальному признаку.
Рисунок Якоба де Гейна из трактата «Обращение с оружием». 1607 г.
Так, шведская армия уже с середины XVI в. комплектовалась на основе обязательной воинской повинности. Каждая сельская община должна была выставить определенное число людей, из которых по рекрутским спискам отбирали солдат. При короле Густаве Адольфе страна была разделена на девять округов, и в каждом набирался один «большой полк» до 3 тысяч человек; «большие полки» делились на три «полевых полка», по восемь рот в каждом. Рекрутскому набору подлежал каждый десятый крестьянин, годный к военной службе. Король Карл XI ввел территориально-милиционный порядок службы (indelningsverket), покрывавший основные расходы на содержание вооруженных сил за счет доходов от частных и государственных, особенно редуцированных, дворянских земель. К концу XVII в. малонаселенная и ограниченная в ресурсах Швеция располагала более чем 60-тысячной постоянной армией; ее численность с началом Северной войны 1700–1721 гг. за счет дополнительного набора и найма была доведена до 100 тысяч человек. Бурный рост вооруженных сил наблюдается и в других странах. К началу 1700-х годов армии Великобритании и Нидерландов также достигали 100 тысяч человек, не считая многотысячных морских команд, на которых во многом покоилось могущество этих держав. Во Франции армия со 120 тысяч в 70-х годах XVII в. была довербована до 400 тысяч в начале XVIII в. Множился и административный аппарат, росли военные ведомства и министерства.
Еще важнее были качественные изменения. В целом определились состав и иерархия боевых подразделений и частей от взвода и роты до бригады и дивизии, сложилась знакомая и сегодня система воинских званий от унтер-офицерских чинов до фельдмаршала. Роль пехоты постоянно росла, хотя не следует преуменьшать и значение кавалерии — оно оставалось высоким, а в некоторых армиях (например, польско-литовской) преобладающим; в последних битвах Тридцатилетней войны конница даже численно превосходила пехоту. Появились новые рода войск, в том числе драгуны, способные действовать как в конном, так и в пешем строю; шло формирование инженерного корпуса и элитных лейб-гвардейских частей. Главнокомандующие стремились обеспечить оперативное взаимодействие всех родов войск, наладить их постоянное снабжение путем создания баз и магазинов, поддерживать твердую дисциплину.
В фортификации бастионное начертание, возникшее в Италии в конце XV в., получило быстрое развитие в разных странах. В 1565 г. новейшие достижения крепостного искусства обеспечили победный для христиан исход «Великой осады» Мальты османами. Реформаторы инженерной науки — француз Себастьен де Вобан (1633–1707), голландский барон Менно ван Кухорн (1641–1704) и саксонец Георг Римплер (1636–1683) — были сторонниками упорной, активной, глубоко эшелонированной обороны, призванной удерживать противника как можно дальше и дольше. Отныне осады велись по принципу постепенной атаки («побольше пота, поменьше крови»), с апрошами, целенаправленным батарейным огнем из тяжелых орудий по уязвимым участкам и сложной системой концентрических параллельных траншей, соединенных зигзагообразными окопами (сапами). Весьма действенным способом взятия крепостей стало минирование; против него применялись контрмины. Немалых успехов достигла и полевая фортификация.
Стремительно развивалось военно-морское дело. Все ведущие державы Европы создали постоянные военные флоты, которые насчитывали десятки судов различных классов — от галер, незаменимых в условиях мелководья, и брандеров до галеонов в XVI в. и трехпалубных стопушечных линейных кораблей в конце XVII в. Изобретателем водонепроницаемого орудийного порта в начале XVI в. считается французский судостроитель из Бреста по имени Дешарж. Благодаря этому и другим новшествам резко возросла огневая мощь морских судов, как по количеству размещаемых на борту орудий, так и по их калибру. Абордаж, прежде основная форма морского боя, был вытеснен артиллерийской дуэлью. Как и на суше, во флоте стало применяться линейное построение, что давало возможность слаженно маневрировать и многократно производить сокрушительные бортовые залпы. Наиболее примечательными событиями в морских анналах того времени были уничтожение османского флота при Лепанто в 1571 г., долгое противостояние испанской и английской армад и англо-голландские войны второй половины XVII в.
Знаменитые флотоводцы — испанский маркиз Санта Крус, англичанин сэр Фрэнсис Дрейк, голландский адмирал Михиел де Рюйтер и другие — своими победами доказали, что флот превратился в важную и неотъемлемую часть вооруженных сил. К концу XVII в. «владычицей морей» стала Британия: в 1688 г. ее военный флот состоял из 173 судов с экипажем в 42 тысячи человек при 6930 орудиях. В целях взаимодействия морских и наземных операций были основаны части морской пехоты: в Испании (1537), Франции (1622), Великобритании (1664) и Нидерландах (1665).
В эту эпоху возникают первые военно-учебные заведения (в 1653 г. в Пруссии учреждены кадетские школы), издается обширная военная литература, вырабатываются армейские уставы, церемониалы, обычаи, униформа, кодексы обращения с военнопленными и проведения дуэлей, разнообразные жанры военной музыки и т. д.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
4. Великая Смута XVI–XVII веков как эпоха борьбы старой Русской Ордынской династии с новой прозападной династией Романовых Конец Русской Орды в XVII веке
4. Великая Смута XVI–XVII веков как эпоха борьбы старой Русской Ордынской династии с новой прозападной династией Романовых Конец Русской Орды в XVII веке Согласно нашей гипотезе, все «правление Грозного» — от 1547 до 1584 года — естественным образом делится на ЧЕТЫРЕ разных
5. Сквозь какую преломляющую призму мы сегодня смотрим на прошлое Руси XIV–XVI веков? Борьба в русском обществе XVII–XVIII веков
5. Сквозь какую преломляющую призму мы сегодня смотрим на прошлое Руси XIV–XVI веков? Борьба в русском обществе XVII–XVIII веков Итак, много необычного с точки зрения скалигеровско-романовской истории было, оказывается, в старинном Московском Кремле. Но потом, в эпоху оккупации
Глава 6 Несмотря на старания фальсификаторов XVII–XVIII веков, английские хроники сохранили много сведений о подлинных событиях XI–XVI веков Англия и Русь-Орда
Глава 6 Несмотря на старания фальсификаторов XVII–XVIII веков, английские хроники сохранили много сведений о подлинных событиях XI–XVI веков Англия и Русь-Орда 1. «Античный» римский консул Брут — первый римлянин, завоевавший Британию, был в то же время первым «очень древним»
25. Наложение Второй Римской империи на Священную Римскую империю X–XIII веков и на империю Габсбургов XIV–XVII веков. Сдвиг на 1053 года и на 1400 лет
25. Наложение Второй Римской империи на Священную Римскую империю X–XIII веков и на империю Габсбургов XIV–XVII веков. Сдвиг на 1053 года и на 1400 лет Наложение «античной» истории на средневековую, при сдвиге на 1053 года, успешно продолжается и далее. А именно, Вторая Римская
28. Наложение Третьей Римской империи на Священную Римскую империю X–XIII веков и на империю Габсбургов XIV–XVII веков. Сдвиг на 720 лет и на 1053 года
28. Наложение Третьей Римской империи на Священную Римскую империю X–XIII веков и на империю Габсбургов XIV–XVII веков. Сдвиг на 720 лет и на 1053 года На рис. 91 изображено уже знакомое нам соответствие между Третьей Римской империей якобы III–VI веков н. э. и Священной Римской
«ВОЕННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ» XVI–XVII ВЕКОВ
«ВОЕННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ» XVI–XVII ВЕКОВ Чернов A.B. Вооруженные силы Русского государства в XV–XVII вв. М., 1954. Black J. European Warfare, 1494–1660. L., 2002.Duffy Chr. Siege Warfare: theFortress in the Early Modem World 1494–1660. L., 1979.Howard F. Sailing Ships of War, 1400–1860. N.Y., 1979.Parker G. The Military Revolution: Military Innovation and the Rise of the West, 1500–1800. Cambridge, 1996.Quatrefages R. La
Военная архитектура Средних веков
Военная архитектура Средних веков Написать книгу по истории фортификации с древнейших времен до наших дней, несомненно, весьма увлекательная цель для историка, и мы надеемся, что когда-нибудь такая книга будет написана. Однако следует признать, что эта тема требует от
5. СКВОЗЬ КАКУЮ ПРЕЛОМЛЯЮЩУЮ ПРИЗМУ МЫ СЕГОДНЯ СМОТРИМ НА ПРОШЛОЕ РУСИ XIV–XVI ВЕКОВ? БОРЬБА В РУССКОМ ОБЩЕСТВЕ XVII–XVIII ВЕКОВ
5. СКВОЗЬ КАКУЮ ПРЕЛОМЛЯЮЩУЮ ПРИЗМУ МЫ СЕГОДНЯ СМОТРИМ НА ПРОШЛОЕ РУСИ XIV–XVI ВЕКОВ? БОРЬБА В РУССКОМ ОБЩЕСТВЕ XVII–XVIII ВЕКОВ Итак, много необычного с точки зрения скалигеровско-романовской истории было, оказывается, в старинном Московском Кремле. Но потом, в эпоху оккупации
4. Наложение третьей Римской империи на Священную Римскую империю X–XIII веков и на империю Габсбургов XIV–XVII веков Сдвиг на 720 лет и на 1053 года
4. Наложение третьей Римской империи на Священную Римскую империю X–XIII веков и на империю Габсбургов XIV–XVII веков Сдвиг на 720 лет и на 1053 года На рис. 7.7 изображено уже знакомое нам соответствие между Третьей Римской империей якобы III–VI веков н. э. и Священной Римской
2. Военная революция в Московской Руси
2. Военная революция в Московской Руси Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать сложно. Конрад фон Клаузевиц И в первую очередь нужно будет понять, что именно случилось где-то в середине XV в. с вооруженными силами Великого княжества
3. Военная реформа Комнинов; в изантийская армия XI-XIII веков.
3. Военная реформа Комнинов; в изантийская армия XI-XIII веков. К середине XI века стало понятно, что у изрядно выросшей за правление Василия II (976-1025) Византии есть серьезные проблемы, все больше и больше стратиотов разорялось, и все могущественнее становились динаты, доходы
10. Достоверная история начинается лишь с XVII века н. э История XI–XVI веков очень сильно искажена Многие даты эпохи XI–XVI веков нуждаются в исправлении
10. Достоверная история начинается лишь с XVII века н. э История XI–XVI веков очень сильно искажена Многие даты эпохи XI–XVI веков нуждаются в исправлении Из хронологической карты на рис. 6.59 вытекает, что некоторые события X–XIII веков придется «поднимать вверх» примерно на 330
25. Наложение Второй Римской империи на Священную Римскую империю X–XIII веков и на империю Габсбургов XIV–XVII веков Сдвиг на 1053 года и на 1400 лет
25. Наложение Второй Римской империи на Священную Римскую империю X–XIII веков и на империю Габсбургов XIV–XVII веков Сдвиг на 1053 года и на 1400 лет Наложение «античной» истории на средневековую, при сдвиге на 1053 года, успешно продолжается и далее. А именно, Вторая Римская
28. Наложение Третьей Римской империи на Священную Римскую империю X–XIII веков и на империю Габсбургов XIV–XVII веков Сдвиг на 720 лет и на 1053 года
28. Наложение Третьей Римской империи на Священную Римскую империю X–XIII веков и на империю Габсбургов XIV–XVII веков Сдвиг на 720 лет и на 1053 года На рис. 91 изображено уже знакомое нам соответствие между Третьей Римской империей якобы III–VI веков н. э. и Священной Римской
Военная революция
Концепцию развил Джеффри Паркер, прибавив к уже имевшимся проявлениям военной революции артиллерийские форты, способные противостоять новой осадной артиллерии, рост испанской армии и такие военно-морские инновации как линейные корабли, дающие бортовой залп. Дж. Паркер также подчеркнул общемировое значение этого явления, связав военную революцию в Европе с восхождением Запада к мировому господству. Некоторые историки (среди них Кристофер Даффи) нашли эту концепцию преувеличенной и вводящей в заблуждение.
Содержание
Происхождение концепции
Концепцию Военной революции впервые предложил М. Робертс в 1955 году. 21 января 1955 года он прочел лекцию в университете Квинс в Белфасте, которая позже была издана в качестве статьи «Военная революция 1560—1660 гг.». Она вызвала дебаты в исторических кругах, длившиеся в течение 50 лет, в которых концепция была оформлена. Хотя историки часто нападают на изыскания Робертса, они обычно соглашаются с его основным выводом, что европейское военное дело в корне изменилось в раннее Новое время. [2]
Хронология
Тактика
Линейная тактика
Trace Italienne
Концепция линейной тактики М.Робертса подверглась критике со стороны Дж. Паркера, который задал вопрос, почему казалось бы устаревшие испанские терции разбили шведов в битве при Нёрдлингене. [15]
Вместо линейной тактики Дж. Паркер предложил в качестве ключевого технологического элемента появление бастионной системы укреплений (или trace italienne) в Европе раннего Нового времени. В соответствии с этой точкой зрения, результатом сложности взятия таких укреплений стало глубокое изменение в стратегии. «Войны превратились в серии затяжных осад, — говорит Дж. Паркер, — а битвы в открытом поле стали редкостью в регионах, где существовал trace italienne. В высшей степени, — продолжает он, — «военная география», иными словами, существование или отсутствие trace italienne в данной области, ограничивала стратегию в раннее Новое время и вела к созданию больших по численности армий, необходимых для осады новых укреплений и для составления их гарнизонов. Таким образом, Дж. Паркер устанавливал зарождение военной революции в начале XVI века. Он также придал ей новое значение, не только как фактор роста государства, но и главный, вместе с «морской революцией», фактор подъема Запада по сравнению с другими цивилизациями. [8]
Эта модель была подвергнута критике. Джереми Блек отметил, что развитие государства позволило рост размера армий, а не наоборот, и обвинил Дж. Паркера в «технологическом детерминизме». [6] В дальнейшем подсчеты, представленные Дж. Паркером, чтобы отстоять свою идею о росте армий, были жестко раскритикованы Д.Илтисом за недостаточную последовательность, [5] а Дэвид Пэррот доказал, что эпоха trace italienne не дает значительного роста в размере французских войск [16] и что в поздний период Тридцатилетней войны наблюдается рост доли кавалерии в армиях, [17] который, в противоположность тезису Дж. Паркера о превалировании осадной войны, показывает снижение её значимости.
Пехотная революция и закат кавалерии
Более существенным было «возвращение тяжелой пехоты» как оно было названо историком Кэри. [19] Пикинеры могли, в отличие от других пехотинцев, выстоять на открытой местности против тяжелой конницы. Требуя муштры и дисциплины, такая пехота не предъявляла таких требований к индивидуальной подготовке, в отличие от лучников и рыцарей. Переход от тяжело вооруженного рыцаря к пешему солдату позволило расширить размеры армий в конце XV века, так как пехота могла обучаться быстрее и могла быть нанята в больших количествах. Но это изменение шло медленно.
Окончательное развитие в XV веке пластинчатого доспеха и для всадника, и для лошади, сопряженное с использованием упора, который мог поддерживать более тяжелое копье, убеждало, что тяжелый всадник остается грозным воином. Без конницы армия XV века едва ли могла достигнуть решительной победы на поле битвы. Исход битвы мог быть решен лучниками или пикинерами, но перерезать пути отступления или преследовать могла только конница. [20] В XVI веке появилась более легкая, не столь дорогая, но более профессиональная конница. Из-за этого доля конницы в армии продолжала расти, так что во время последних битв Тридцатилетней войны кавалерия превосходила по числу пехоту как никогда со времен классического Средневековья. [21] Другим изменением, произошедшим в XV веке, было улучшение осадной артиллерии, которое сделало старые укрепления очень уязвимыми. Но превосходство нападающей стороны в осадной войне не длилось очень долго. Как отметил Филипп Контамайн, как и на любой диалектический процесс любой эпохи, на прогресс в искусстве осады был найден ответ в виде прогресса в искусстве фортификации и, наоборот. [22] Завоевание Карлом VIII Италии в 1494 году продемонстрировало мощь осадной артиллерии, но в этом регионе в первые годы XVI века стали появляться укрепления, которые специально были разработаны, чтобы противостоять артиллерийскому огню. Весь эффект от «артиллерийской революции» XV века был сведен на нет достаточно скоро развитием бастионной системы или trace italienne. Но военное превосходство, которое давал мощный осадный парк, выразилось в немалое усиление королевской власти, которое мы наблюдаем в некоторых европейских странах в конце XV века. [23]
Размер армий
Рост размера армий и его влияние на развитие современных государств — важный пункт в теории военной революции. Существуют несколько источников для изучения размеров армий в различные эпохи.
Административные источники
По своей природе они наиболее объективные источники из всех доступных. Со времен Наполеоновских войн европейские командующие имели в своем распоряжении доклады о численности своих подразделений. Эти доклады являются главным источником для исследования конфликтов XIX и XX века. Хотя они и не лишены недостатков: различные армии учитывают наличествующую силу разными путями, и, в некоторых случаях, доклады выправляются командующими офицерами с тем, чтобы они выглядели привлекательно для начальства.
Другими источниками являются списки личного состава, непериодические доклады о личном составе под ружьем. Списки личного состава — главный источник для армий до XIX века, но по своей природе им не хватает целостности и они не учитывают выбывших надолго по болезни. Несмотря на это они остаются самыми надежными источниками для данного периода и предоставляют общую картину о силах армии. [24] В-третьих, платежные списки представляют другой свод информации. Они особенно полезны для изучения затрат на армию, но они не столь надежны, как списки личного состава, так как они все лишь показывают платежи, а не реальных солдат под ружьем. До XIX века «мертвые души», люди, внесенные офицерами в список с тем, чтобы получить жалование за них, были частым явлением. Наконец, «ордеры баталии», списки подразделений без обозначения численности, очень важны для XVI—XVIII вв. До этого периода армиям не хватало организационных возможностей, чтобы установить постоянные соединения, потому ордер баталии обычно состоял из перечисления командующих и подчиненных им войск. Исключение из времен Античности составляет римская армия, которая с раннего своего периода выработала значительную военную организацию. Ордер баталии не может считаться надежным источником, так как подразделения в ходе кампании, или даже в мирный период, редко, если вообще когда-либо, достигали заявленной численности.
Нарративные источники
Современные историки используют множество административных источников, доступных сейчас, однако в прошлом было не так. Древние авторы слишком часто дают числа, не называя источников, и существует очень малое число случаев, когда мы можем быть уверены, что они использовали административные источники. Это особенно актуально, когда речь идет о неприятельских армиях, когда доступ к административным ресурсам был в любом случае проблематичным. Кроме того, существуют ряд дополнительных проблем, когда мы рассматриваем труды древних авторов. Они могут быть очень пристрастны в своих сообщениях, и раздувание числа врагов всегда был одним из излюбленных пропагандистских приемов. Даже давая взвешенный рассказ, многие историки, не обладая военным опытом, испытывают недостаток в техническом суждении для правильной оценки и критики своих источников. С другой стороны, они имели доступ к рассказам из первых уст, что может быть очень интересно, впрочем в области цифр, все же, редко когда точно. Историки рассматривают древние нарративные источники как очень ненадежные в области цифр, так что невозможно извлечь из них пользу, как из административных. Сравнения между новым временем и древностью потому очень проблематично.
Размер всей армии
Размер полевых армий
Размер полевых армий на протяжении всей истории диктовался стеснениями, связанными со снабжением, прежде всего, со снабжением провизией. До середины XVII века армии в основном выживали за счёт местности. Они не имели линий коммуникаций. Они продвигались для снабжения, и часто их движение диктовалось соображениями, связанными со снабжением. [29] Несмотря на то, что некоторые регионы с хорошими коммуникациями могли снабжать большие армии в течение более длительного срока, все равно им приходилось рассредотачиваться, когда они покидали эти районы с хорошей базой снабжения. Максимальный размер полевых армий оставался в районе 50 тысяч и ниже на протяжении всего периода. Сообщения о численности выше этого числа всегда исходят из ненадежных источников и должны приниматься со скепсисом.
Во второй половине XVII века ситуация серьёзно изменилась. Армии стали снабжаться через сеть складов, соединенных линиями снабжения, [30] что существенно увеличило размер полевых армий. В XVIII — начале XIX веков, до появления железных дорог, размер полевых армий достиг числа, превышающего 100 тысяч.
Заключение
Детерминистская теория военной революции, основанной на технологии, дала дорогу моделям, базирующимся более на медленной эволюции, в которой технологический прогресс играет меньшую роль в сравнении с организационными, управленческими, логистическими и общими нематериальными улучшениями. Революционная природа этих изменений стала явной после длительной эволюции, которая дала Европе господствующее положение в мировом военном деле, которое в дальнейшем будет подтверждено промышленной революцией.