Что такое возвышенный стиль
возвышенный стиль
Смотреть что такое «возвышенный стиль» в других словарях:
стиль — [манера] сущ., м., употр. часто Морфология: (нет) чего? стиля, чему? стилю, (вижу) что? стиль, чем? стилем, о чём? о стиле; мн. что? стили, (нет) чего? стилей, чему? стилям, (вижу) что? стили, чем? стилями, о чём? о стилях 1. Стилем называют… … Толковый словарь Дмитриева
СТИЛЬ — стиля, м. [греч. stylos, букв. палочка с острым концом для писания на навощенных дощечках]. 1. Совокупность художественных средств, характерных для произведений искусства какого н. художника, эпохи или нации. Архитектурные стили. Готический стиль … Толковый словарь Ушакова
стиль — I я; м. (франц. style) см. тж. в стиле, стилевой, стилистический 1) а) Совокупность признаков, черт, создающих целостный образ искусства определённого времени, направления, индивидуальной манеры художника в отношении идейного содержания и… … Словарь многих выражений
стиль — я, м. 1) Совокупность характерных признаков художественного оформления, система творческих приемов в использовании средств выражения. Архитектурные стили. Романский стиль в пластическом искусстве. Стиль барокко. Стиль эпохи классицизма. Стена… … Популярный словарь русского языка
стиль — 1) я, м. 1. Совокупность признаков, характеризующих искусство определенного времени и направления или индивидуальную манеру художника в отношении идейного содержания и художественной формы. Романтический стиль в литературе. Русский оперный стиль … Малый академический словарь
Стиль — 1. Понятие стиля. С. исторически обусловленное эстетическое единство содержания и многообразных сторон художественной формы, раскрывающее содержание произведения. С. возникает как результат «художественного освоения» определенных сторон социально … Литературная энциклопедия
стиль — 1. СТИЛЬ, я; м. [франц. style] 1. Совокупность признаков, черт, создающих целостный образ искусства определённого времени, направления, индивидуальной манеры художника в отношении идейного содержания и художественной формы. Романтический с. в… … Энциклопедический словарь
стиль — Совокупность приемов использования средств общенародного языка для выражения тех или иных идей, мыслей в различных условиях речевой практики. О богатом, выразительном стиле. Блестящий, выпуклый, выразительный, гибкий, гладкий, живописный,… … Словарь эпитетов
стиль — и I. Разновидность языка, закрепленная за определенной социально коммуникативной сферой и частично отличающаяся от других разновидностей того же языка лексикой, грамматикой, фонетикой. Традиционно в современных развитых национальных языках… … Учебный словарь стилистических терминов
возвышенный — ая, ое. 1. Расположенный выше окружающего; высокий. В ое место. В. берег. 2. Поэтичный, романтичный (о человеке). В ая натура. 3. Стоящий выше повседневного, обыденного; серьёзный, благородный по содержанию и приподнятый, торжественный по форме.… … Энциклопедический словарь
возвышенный стиль
1 возвышенный стиль
2 возвышенный стиль
3 возвышенный стиль
4 возвышенный
См. также в других словарях:
стиль — [манера] сущ., м., употр. часто Морфология: (нет) чего? стиля, чему? стилю, (вижу) что? стиль, чем? стилем, о чём? о стиле; мн. что? стили, (нет) чего? стилей, чему? стилям, (вижу) что? стили, чем? стилями, о чём? о стилях 1. Стилем называют… … Толковый словарь Дмитриева
СТИЛЬ — стиля, м. [греч. stylos, букв. палочка с острым концом для писания на навощенных дощечках]. 1. Совокупность художественных средств, характерных для произведений искусства какого н. художника, эпохи или нации. Архитектурные стили. Готический стиль … Толковый словарь Ушакова
стиль — I я; м. (франц. style) см. тж. в стиле, стилевой, стилистический 1) а) Совокупность признаков, черт, создающих целостный образ искусства определённого времени, направления, индивидуальной манеры художника в отношении идейного содержания и… … Словарь многих выражений
стиль — я, м. 1) Совокупность характерных признаков художественного оформления, система творческих приемов в использовании средств выражения. Архитектурные стили. Романский стиль в пластическом искусстве. Стиль барокко. Стиль эпохи классицизма. Стена… … Популярный словарь русского языка
стиль — 1) я, м. 1. Совокупность признаков, характеризующих искусство определенного времени и направления или индивидуальную манеру художника в отношении идейного содержания и художественной формы. Романтический стиль в литературе. Русский оперный стиль … Малый академический словарь
Стиль — 1. Понятие стиля. С. исторически обусловленное эстетическое единство содержания и многообразных сторон художественной формы, раскрывающее содержание произведения. С. возникает как результат «художественного освоения» определенных сторон социально … Литературная энциклопедия
стиль — 1. СТИЛЬ, я; м. [франц. style] 1. Совокупность признаков, черт, создающих целостный образ искусства определённого времени, направления, индивидуальной манеры художника в отношении идейного содержания и художественной формы. Романтический с. в… … Энциклопедический словарь
стиль — Совокупность приемов использования средств общенародного языка для выражения тех или иных идей, мыслей в различных условиях речевой практики. О богатом, выразительном стиле. Блестящий, выпуклый, выразительный, гибкий, гладкий, живописный,… … Словарь эпитетов
стиль — и I. Разновидность языка, закрепленная за определенной социально коммуникативной сферой и частично отличающаяся от других разновидностей того же языка лексикой, грамматикой, фонетикой. Традиционно в современных развитых национальных языках… … Учебный словарь стилистических терминов
возвышенный — ая, ое. 1. Расположенный выше окружающего; высокий. В ое место. В. берег. 2. Поэтичный, романтичный (о человеке). В ая натура. 3. Стоящий выше повседневного, обыденного; серьёзный, благородный по содержанию и приподнятый, торжественный по форме.… … Энциклопедический словарь
слова возвышенного стиля (напишите пж)
В возвышенном стиле речи, по Деметрию, «состав слов должен быть богат, разнообразен и отличаться от привычного». Хотя в обыденных словах признается «ясность», но Деметрий полагает, что они производят впечатление чего-то незначительного и мелкого (§77). Заметим, что в классической эстетике как раз чрезвычайно ценилась категория величины, нечто большое, объемное, рослое, крупное, но никак не маленькое и миниатюрное. И Деметрий не отступает здесь от общеклассической тенденции.
Красота возвышенного стиля зачастую рождается именно из слов суровых, неблагозвучных, необычных, из их инверсии, умелого пользования союзами, неожиданного расположения слов. Деметрий детально рассматривает вопрос об употреблении в возвышенном стиле метафор (§78-90). И здесь он, как положено по классической традиции, руководствуется мерой. «Приятность» и «величавость» речи зависит от метафор, но «не следует злоупотреблять ими» (§78). «Слишком смелые» метафоры в стиле Платона производят впечатление «чего-то раскованного», и речь становится более «спокойной», если ввести сравнение, которое есть не что иное, как «развернутая метафора» (§80).
Деметрий ссылается на авторитет Аристотеля, считавшего лучшей метафорой «метафору действия» (cata energeian), «напоминающую о действии живых лиц» (§81). Важно, по мнению Деметрия, что возвышенному стилю метафора придает «ясность и точность выражения», в то время как употребление обычных, внешне более точных слов не прибавило бы речи «ни правды, ни ясности» (§82).
«Ясности и естественности» (§96) требует Деметрий при образовании новых слов, используемых в возвышенном стиле. Но и здесь нельзя увлекаться наподобие Аристотеля, говорившего о некоем «словопасе» (§97). Совершенно резонно Деметрий полагает, что поэту необходимо обладать определенной «мудростью» при «сотворении нового слова», ибо «поэт подобен тем, кто впервые дал названия вещам». Мудрость поэта сказывается в том, что он в момент «сотворения» употребляет слова, которые «еще только возникают», то есть находятся в стадии становления, движения. И он обязан подметить это новое рождение слова, создавая его по образу, «уже вошедшего в обиход», а не «по собственному произволу» (§94). Украшения речи возвышенного стиля Деметрий сравнивает с архитектурным орнаментом, «карнизами, триглифами» и красочными элементами одежды, ее «порфирной каймой» (§108), признавая за этими украшениями речи «величайшую выразительность» (§106).
Сравнивая возвышенный стиль Деметрия и строгий род соединения слов у Дионисия (§148-149), можно сделать вывод об их некотором несовпадении. Первый подчеркивает здесь нечто величавое и торжественное, а второй суровую неприступность, нагроможденность и даже неотесанность каменных глыб. Свои характеристики Деметрий мыслит чрезвычайно конкретно и неформалистично. Он выдвигает на первый план мысль, или содержание, и соответствующий ей риторический коррелят (§38), то есть поэтические и чисто технические формы объединяются здесь новой, стоящей над ними эстетической категорией.
Примечательно также, что Деметрий прекрасно чувствует, как каждый тип речи может перейти в свою противоположность. Так, например, возвышенный тип может стать ходульным вследствие преувеличения мысли и ее несоответствия с действительностью (§114-115). Ходульность, или выспренность, лишена «гармонии» (§117). Оказывается, что самая излюбленная фигура ходульности – гипербола (§124) – основана на невероятности, невозможности, то есть «указывает на то, чего не бывает в действительности» (§125). Вспомним также, какую роль играет в эстетических категориях преувеличение, переходящее в свою противоположность и создающее новую категорию. Так. например, ужасное, крайне преувеличенное и гиперболизированное переходит в свою противоположность – смешное – и оформляется в новую эстетическую категорию, котор
стилистически-нейтральные: сниженные: высокие:
лицо морда лик
препятствие помеха преграда
плакать реветь рыдать
бояться трусить опасаться
прогнать выставить изгнать
вот вам примеры различных стилей, чтобы заметили переход от низкого к высокому)))
Возвышенный и сниженный стиль речи
Стиль — система целесообразно отобранных и согласованных языковых средств, которые используются для выражения определенных смыслов. Общие качества стиля: правильность, ясность, точность, уместность, легкость, живость, гармоничность слога.
Понятие высокого, простого и умеренного слога определяется преимущественно характером значений используемых слов.
Возвышенный образ речи создается словами, лишенными бытовых коннотаций и связанными с топами высоких иерархий:
«Я в мирном сне ищу упокоенья
От буденных забот и суеты
Напрасно все. Не спит воображенье,
Сниженный образ речи создается словами, обладающими бытовыми коннотациями и связанными в лингвистическом значении с топами низких уровней иерархии.
«Письмо твое от 19-го крепко меня опечалило. Опять хандришь. Эй, смотри: хандра хуже холеры, одна убивает только тело, другая убивает душу. мы встретим еще новых знакомцев, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет расти, вырастет невестой, мы будем старые хрычи, жены наши — старые хрычевки, а детки будут славные, молодые, веселые ребята; а мальчики станут повесничать, а девчонки сентиментальничать; а нам то и любо». (А.С. Пушкин)
Как видно, в особенности из второго примера, образ речи отличается от образа предмета: в письме А.С. Пушкина речь идет о предмете возвышенном, но используются средства языка, создающие намеренный контраст между предметом речи и речевым образом.
Высокая лексика необходима в том случае, когда говорят о чем-то важном, значительном. Она находит применение в выступлениях ораторов, в поэтической речи, где оправдан торжественный, патетический тон. Но если вы, например, захотели пить, вам не придет в голову по такому пустячному поводу обратиться к товарищу с тирадой: «О мой незабвенный соратник и друг! Утоли мою жажду животворящей влагой!»
Если слова, имеющие ту или иную стилистическую окраску, используются неумело, они придают речи комическое звучание.
Еще в античных пособиях по красноречию, например в «Риторике» Аристотеля, большое внимание уделялось стилю. По мнению Аристотеля, он «должен подходить к предмету речи»; о важных вещах следует говорить серьезно, подбирая выражения, которые придадут речи возвышенное звучание. О пустяках не говорится торжественно, в этом случае используются слова шутливые, презрительные, то есть сниженная лексика. На противопостановление «высоких» и «низких» слов указывал и М.В. Ломоносов в теории «трех штилей». Современные толковые словари дают стилистические пометы к словам, отмечая их торжественное, возвышенное звучание, и выделяя слова сниженные, уничижительные, пренебрежительные, вульгарные, бранные.
Высокий и низкий слог — полярные регистры литературной речи, которые устанавливают в авторском стиле предел отрешенности от бытового здравого смысла, с одной стороны; и предел этической приемлемости и литературности выражения, — с другой.
Каждый язык, если его рассматривать как систему стилей, в каждый исторический период обладает своими границами отрешенности и литературности. Так, для русского языка высокий слог связан в основном с церковнославянской речью, к которой прилегают слова и обороты, усвоенные из латинского, греческого и иностранных языков. Существенное свойство русской культуры языка в том, что церковнославянский — классический язык и вместе с тем составляющая функционального стиля русского литературного языка.
В границах общих требований к речи и литературности выражения стилистические усилия ритора направлены на:
1. Выбор уместных лексических средств — слов и словосочетаний, который создает основу стилистического образа высказывания.
2. Построение фразы, в котором проявляются в основном общие качества стиля.
3. Оформление отдельных мыслей высказывания.
4. Создание словесной конструкции текста и его частей.
Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет
Между русским и церковнославянским: обязателен ли возвышенный стиль?
Самое первое произведение греко-римской античности, в котором упомянута Библия (еще только Ветхий Завет) – это трактат «О возвышенном», написанный неизвестным автором около 50 г. н.э. Среди прочих примеров возвышенного стиля там приводилась и книга Бытия.
Можно, конечно, удивляться, почему о Библии греки и римляне впервые заговорили с точки зрения стиля, а не содержания, но ведь это не так уж и странно, если разобраться. Вникнуть с суть этой книги, услышать весть о Едином Боге и о сотворенном Им мире – это достаточно сложно и ответственно. А вот оценить стиль, его величавость и красоту – для этого не нужно особого труда, да и не обязывает такое признание ни к чему.
Сказать «книга Бытия проповедует нам Единого Бога» значит встать перед самым серьезным выбором: поверить в этого Бога и изменить свою жизнь, или отвергнуть эту весть. А вот сказать «ее язык возвышен» можно без таких серьезных последствий.
Нечто подобное происходит и сегодня. Нередко люди ценят в Церкви и во всем, что к ней относится, прежде всего возвышенность, неотмирность.
Когда заходит речь о возможности перевода богослужения на русский язык, единственный, по сути, аргумент, который выдвигается против – это как раз необходимость сохранять для общения с Богом особый язык, который само по себе включал бы молящихся в церковную традицию и не был бы «испорчен» повседневным употреблением. Аргумент всего один, но для тех, кто его выдвигает, он побеждает и любые другие соображения.
Примерно то же самое касается и переводов Библии на русский и другие языки: их допустимость признают сегодня все (еще полтора-два века назад это было не так), но главная и зачастую единственная претензия, которая выдвигается ко многим новым переводом, касается как раз обыденности языка. Писание не должно звучать как обычное художественное произведение, ему подобает свой, священный стиль, – говорят критики.
Насколько справедливы подобные утверждения? Трудно сказать однозначно.
С одной стороны, всё, что относится к области священного, всегда и у всех народов отличалось от обыденного. Собственно, в Библии слово «святой» изначально и значило «избранный, отделенный для Бога». Так и на нашей литургии возглас «святая святым» вовсе не говорит о личной святости всякого, кто принимает причастие, но скорее о том, что в храме собрался Божий народ, и что происходящее здесь отличается от любых событий за его стенами. Храмовые облачения не похожи на повседневную одежду, а чаша с дарами – на обеденную посуду. Вполне естественно, что и священные тексты будут непохожи на повседневную речь.
Потир. photosight.ru. Фото: city man
Но возможна и другая ситуация – мы с ней встречаемся обычно в музее, хотя и в действующем храме такое тоже бывает. Церковная утварь, облачения или архитектура могут оказаться настолько ценными, что их просто перестают употреблять по прямому назначению, чтобы они не испортились и не обветшали; чашу могут вынести, показать – и унести обратно. Священные предметы помещают в особое место, где они будут сохраняться в неприкосновенности, и не всегда к таким реликвиям открыт доступ. Они уже настолько отделены от повседневности, что просто не соприкасаются с ней.
При этом люди могут вовсе не тяготиться таким положением дел. Ну, кто, в самом деле, захочет держать дома драгоценный музейный экспонат? Пусть он останется там, где его сохранят, о нем позаботятся. Мы можем иногда прийти и полюбоваться на него, и как раз очень важно, чтобы он сохранялся в неприкосновенности.
Примерно так рассуждают обычно о церковной жизни люди, которые в этой самой жизни участвуют два-три раза в год, или даже два-три раза в жизни (венчание-крестины-отпевание). Им очень важно, чтобы Церковь сохраняла свою аутентичность, чтобы экспонат не подменили. Так и анонимный греческий автор любовался еврейской книгой Бытия – но вникать в ее смысл совершенно не хотел.
Среди охранителей есть, наоборот, и такие люди, которые чуть ли не ежедневно соприкасаются со святыней, знают и понимают если не всё, то почти всё, и они как раз не нуждаются ни в каких переменах. Для них вхождение в этот мир возвышенной архаики было трудным, но радостным, они знают, что этот путь не закрыт ни для кого – и потому предлагают всем желающим последовать их примеру.
Но не все хотят следовать, как не все любят читать изысканную поэзию или любоваться музейными экспонатами. Для таких людей возвышенность языка не обязательно достоинство, она скорее связана для них с непонятностью. Им хочется услышать на богослужении и прочитать в Библии, как жить и что делать здесь и сейчас, и не вникать при этом в грамматические и стилистические тонкости. В конце концов, говорят они, ко Христу мы приходим, или к плюсквамперфекту? А Христос говорил с апостолами на самом простом, разговорном языке. Да нет же, отвечают им охранители, молился Он уж, во всяком случае, на особом, священном языке, и Евангелие написано возвышенно…
Не вполне правы тут обе стороны.
В Библии, и в Евангелии в частности мы найдем примеры очень разного стиля – к сожалению, мало какие переводы обращают на это внимание. Евангелист Марк писал предельно просто, порой даже с грамматическими ошибками (если судить по строгим меркам школьных правил), он и был простым человеком – а вот Лука получил хорошее образование, и в своем Евангелии он употребил самые разные стили. Так, обращение к Феофилу, с которого начинается его Евангелие, следует всем правилам греческой риторики, а песнопения первой главы («Величит душа моя Господа» и др.) подражают поэтическим текстам Ветхого Завета.
Точно так же и в нашем богослужении мы можем найти тексты предельно простые и мощные именно в этой своей простоте (например, Трисвятое), и одновременно сложнейшие богословские построения, практически непонятные человеку без специального образования.
Но было бы неверно связывать сложность предмета с возвышенностью стиля. Как раз тот самый анонимный античной автор говорил о суровой простоте первых слов Бытия: «В начале сотворил Бог небо и землю». Возвышенно могут звучать очень разные тексты: и витиеватое плетение словес, и предельная лаконичность.
Более того, возвышенность не является принадлежностью какого-то одного языка, например, церковнославянского. Как любой намагниченный кусок железа имеет два полюса, и если его разрубить пополам, то и каждая из половинок сохранит оба полюса, так и любой язык с литературной традицией имеет свое просторечие и свой высокий стиль. И эти два полюса распознаются людьми почти бессознательно, как магнитное поле действует на металлические предметы.
Именно поэтому, когда люди открывают, к примеру, новозаветный перевод «Радостная Весть» и встречают там слова «проститутка» и «брюхо», у многих из них возникает резкое отторжение, и едва ли какие-то другие черты этого перевода помогут его преодолеть.
Но ощущение возвышенного или повседневного создается не только выбором слов, но и подбором синтаксических конструкций, даже порядком слов. «И сказал Авраам» звучит куда более по-библейски для русского читателя, нежели «Авраам сказал».
Конечно, на самом деле первый вариант – самый естественный для древнееврейского языка, где сказуемое обычно идет впереди подлежащего, а повествовательные предложения часто начинаются с союза «и». Для древнего еврея это была самая обычная фраза – но для русского читателя это уже непеременный признак возвышенного библейского языка, и с его ожиданиями нельзя не считаться.
Иными словами, говорить о Боге на языке подворотни действительно недопустимо. Но это не означает, что о Нем можно говорить только на искусственном языке с какими-то особыми словами и конструкциями. В конце концов, язык классической русской литературы для наших современников уже есть язык возвышенный.
Лингвисты недавно провели эксперимент: предложили добровольцам носить при себе некоторое время диктофон, который записывал всё, что они произносили. Потом эти записи расшифровали – так, как расшифровывали бы запись речи какого-нибудь племени на далеких островах, ничего не зная еще о его языке. Результаты ошарашили ученых: в повседневной речи мало что сохраняется из тех правил и норм, которые нам преподают в школе как непреложную истину.
Понятность и одновременно возвышенность языка – вот те два столпа, на которых, полагаю, должен держаться стиль, которым мы говорим о Боге. Возможности у нас для этого есть, и нет никакой нужды выбирать между языком подворотни и нарочитой архаикой – в конце концов, есть великая русская литература и ее язык, переживший века, одновременно понятный даже школьникам и очень непохожий на то, как говорят меж собой эти школьники на перемене.
Читайте также:
«В нашем переводе это место Библии трактуется так…» – можно услышать на улице или в интернете от проповедников того или иного экзотического вероучения. «Нет, в каноническом переводе все звучит совершенно иначе», – строго отвечают им другие проповедники. Но как рядовому читателю разобраться с этими переводами?