Что такое бархатная госпожа
Доминатрикс правят мужчинами. Как не перепутать в постели альфа-самку с бой-бабой
«Она просто огонь! Сама меня затащила в постель и всю инициативу взяла на себя. Сначала было не по себе, как будто это она мужик, а не я. Потом подумал, что это альфа-самка, расслабился и получил удовольствие». Эту историю рассказал мне знакомый, обратившийся за советом, как вести себя с женщиной, которая пытается доминировать в постели. Пришлось разочаровать приятеля: его партнёрша вовсе не альфа-самка, а женщина-доминант.
Типы доминирующих женщин
Мужчины часто путают социально-психологические роли женщин, поэтому не могут подобрать точную тактику сексуального поведения с ними.
Альфа-самка — этологический термин, означающий избранницу лидера, доминанта, иерарха. У животных это самка вожака стаи, приносящая потомство. В человеческом обществе это жёны статусных мужчин, которые являются лидерами в разных социальных сферах. Если муж добился успеха и высокого социального ранга, его можно назвать альфа-самцом, а его жена становится альфа-самкой по определению. Альфа-самцами можно назвать руководителей предприятий, видных политических деятелей, известных представителей науки, культуры и искусства. Типичные жёны вождей — Хиллари Клинтон, Жаклин Кеннеди, Гала — жена Сальвадора Дали.
Бой-баба — женщина с низким уровнем культуры, которая не может выстроить отношения с мужчинами на основе взаимодействия, равенства, партнёрства, уважения и самоуважения. Она может только манипулировать, принуждать к нужным ей действиям, приказывать и наказывать за провинность. Таких женщин в народе называют командиршами. Если находится мужчина, который может ответить грубостью на её действия и пресечь манипуляции, — бой-баба обезврежена. Типичный образ бой-бабы — управдом из фильма «Бриллиантовая рука», героиня Нонны Мордюковой.
Доминантная женщина обладает высоким уровнем интеллектуального и культурного развития, с уважением относится к мужчинам, но пытается подчёркивать свою значимость, а иногда старается показать своё превосходство. Обычно так ведут себя женщины, которые в детстве не получали похвалы от родителей. Став взрослыми, они тратят много сил, чтобы доказать, что достойны восхищения. Они называют себя звёздами и богинями, поэтому не каждый мужчина готов с такой женщиной сблизиться без ощущения собственной неполноценности. Типичный образ доминантной женщины — Людмила в фильме «Москва слезам не верит», героиня актрисы Ирины Муравьёвой. Она работает на хлебозаводе, а по вечерам создаёт образ представительницы золотой молодёжи, чтобы обольщать мужчин.
Женщина-иерарх — персона, которая занимает в социуме позицию, исторически принадлежавшую мужчинам. Это женщины-политики, руководители предприятий, известные деятели науки, культуры и искусства. По сути, это альфа-самцы в юбках. В профессиональной сфере их модель поведения бывает жёсткой, копирующей мужское поведение, а в отношениях с мужчинами они бывают разными — и жёсткими, и мягкими, и грубыми, и нежными. Типичный образ женщины-иерарха — главная героиня фильма «Москва слезам не верит».
«Бизнесмены и депутаты бывают довольно часто». Россияне полюбили БДСМ. Почему им так нравятся унижения за большие деньги?
Фото: David McNew / Getty
БДСМ уже не первый год является одной из самых популярных сексуальных практик в России. Однако, по мнению сексологов, никакого отношения к сексу БДСМ по сути не имеет, ведь это больше про проигрывание детско-родительских отношений. Как правило в БДСМ-тему включаются обеспеченные и успешные на первый взгляд люди, которые нуждаются, например, в воссоздании контакта с властной, агрессивной матерью — доминатрикс. О богатых мужчинах, деньгах за порку и жизни с «нижним» «Ленте.ру» рассказала одна из таких доминатрикс — Госпожа Анастасия.
«Я не родилась с плеткой в руках»
Меня зовут Анастасия, мне 25 лет. Анастасия — это мое настоящее имя. В теме принято быть под какими-то никами, чтобы другие люди не знали твоего настоящего имени, но я использую его.
По образованию я графический дизайнер. Росла в обычной семье: мама — врач, папа — инженер. Обычные интеллигентные люди. Они всегда мне все разрешали. Даже слишком лояльная у меня была семья, наверное. Никто мне не запрещал красить волосы в разные цвета и оставаться ночевать у парней. А БДСМ меня начал интересовать лет с 14-16. Просто были такие мысли, такие фантазии. Фантазия о слугах, например. Я вообще люблю, когда мне все подают, когда за меня все делают, когда все вокруг меня носятся. Это и в обычных отношениях было, а потом просто появились люди, которым это тоже нравится. И я узнала, что есть «нижние». Дальше уже стала узнавать разные практики.
Фото: David McNew / Getty
Трудно объяснить, почему меня привлекает эта тема. Просто кому-то нравится окрошка, а кому-то не нравится. И то же самое с БДСМ. Если человеку не нравится, то его сюда не затащишь. Максимум — первое время ему будет весело, потому что это новые ощущения. Не могу сказать, что раньше я не практиковала БДСМ совсем. Я это делала лет с 16, наверное. Но тогда это было как что-то вроде перчинки к сексу.
Практиковала не только с верхней, но и с нижней ролью. Не считаю это зазорным — я себя искала. Я ведь не родилась с плеткой в руках только в своей нынешней роли
До переезда в Москву я работала по специальности в небольшом городе и даже замужем была. Тогда я не была в теме, так как не было всех этих БДСМ-тусовок. Было вообще неясно, как это все практиковать. И я как-то предложила мужу попробовать. Мы попробовали, ему не зашло, и мы жили дальше. А развелись потому, что я хотела уехать и заниматься фотографией в Москве. И переехала — именно ради этого.
В Москве я чуть более двух лет. На одной из съемок для какого-то бренда я познакомилась со своим нижним, с которым сейчас живу. Он старше на несколько лет. Он предложил погулять в парке — мы пошли гулять, и там он попросил наступить ему на кисти рук.
Честно говоря, у меня не было никогда желания ходить на такие вечеринки. Но он меня сам привел в эту тусовку. Мы каждую неделю ходили на какие-то мероприятия, но я не могу сказать, что мне это очень нравилось. Потом эти походы постепенно сошли на нет, да они мне уже и не были так нужны, потому что меня многие знали в тусовке.
«Раб, ты должен принести к ногам госпожи вот такую сумму»
Фото: Britta Pedersen / dpa / Globallookpress.com
В основном люди даже в самом БДСМ-сообществе считают это проституцией. Но все зависит от того, как ты сам для себя определяешь проституцию. Есть много споров, считать страпон-секс сексом или нет. Мне все равно.
Я и в проституции ничего зазорного не вижу. Каждый занимается тем, чем хочет
Я беру деньги — кто-то называет это данью — за свое время. На сессии я могу красиво одеваться, как вы бы оделись для свидания — только больше черного, больше кожи и так далее. Но это не театрализованное представление. Театр для меня — это что-то вымышленное и напоказ, а я все делаю искренне. Я не стараюсь ни на кого произвести впечатление и не стараюсь, чтобы кому-то понравилось. Я такая, какая есть. Я естественная. Кому это нравится — приходят ко мне. Если кому-то нужно представление — есть множество других «верхних», которые могут это дать.
Не могу сказать, что у меня есть основная работа на данный момент. Есть небольшие подработки по фотографии, которые я беру просто потому, что мне нравится. Но это редко бывает. Основной мой доход — это сессии. И деньги, которые мне дают «нижние» просто потому, что хотят. Я даже не могу назвать это финансовым доминированием или чем-то в этом роде. Это скорее донат. И на эти деньги я живу.
Есть, например, один мужчина, которому я даже не говорю скидывать мне деньги. Я не пишу ему сообщения из разряда: «Раб, ты должен принести к ногам госпожи вот такую сумму». Нет! Но он переводит. И я просто отвечаю: «Спасибо за заботу». Но при этом он «нижний». И при этом мы с ним ни разу не виделись. Я предлагала ему встретиться, потому что его переводы продолжаются уже больше года. Я бы с ним сходила хотя бы попить кофе. Но нет — он скрывается, боится. Такое тоже бывает.
Фото: Britta Pedersen / dpa / Globallookpress.com
Не знаю, зачем ему это. Он подписан на мой инстаграм. Ему нравится то, что я выкладываю, хотя ничего такого там нет. Просто я и мое лицо. Он говорит, что его как будто какая-то магия заставляет мне подчиняться, и он не может не отправить мне деньги. Ну, ради бога! В инстаграме я тоже очень естественная. Там есть и видео с сессий — понятно, что не с коммерческих. И могут быть обычные домашние истории — я дома у родителей, я няшкаюсь с собакой, я проснулась. То есть я не стараюсь вести инстаграм в какой-то вычурной манере.
Получаю по-разному всегда. Если у меня нет настроения, я вообще могу целый месяц не брать никаких сессий и сидеть дома, читать книги, заниматься своими делами. Но в среднем, если сессии есть, то это где-то 150-230 тысяч в месяц. Обычно я знаю, кем мужчина работает.
Понятно, что на первой встрече мы не ведем таких личных разговоров. Но примерно после третьего раза мужчина сам хочет рассказывать про свою жизнь. Некоторые рассказывают про жен
Про работу я знаю у многих, но распространять эту информацию я не могу. Есть те, кто приходит на первую сессию и начинают стесняться, теряться. Ты приказываешь раздеться, а он спрашивает: «Ой, трусики тоже снимать?» Это очень мило и забавно. Я не считаю, что это плохо, тем более если у человека раньше такого опыта не было, то в этом есть какой-то шарм.
«Если меня трахнет баба — то это еще ничего. Главное, что меня не трахнет мужик»
Не могу сказать, что есть какие-то определенные практики, которые нравятся тем или иным мужчинам в зависимости от профессии. Как правило, многим нравится футфетиш — то, что связано с ногами. Им нравится облизывать ноги, нравится, чтобы по ним походили (трамплинг — практика, при которой верхний ходит по нижнему, танцует на нем или прыгает — прим. «Ленты.ру»), нравится делать массаж, нравится быть мебелью. Это очень лайтовая практика, и с нее многие начинают. Потом ты предлагаешь человеку попробовать что-то еще, и, возможно, ему понравится. Но в принципе футфетиш и трамплинг — это то, что любят все. Может, одного или двоих людей встречала, которые такое не любят.
Фото: Britta Pedersen / dpa / Globallookpress.com
Еще один очень частый запрос — страпон-секс. Когда у тех, кто с таким запросом приходит, начинаешь спрашивать, чем еще интересуетесь, они говорят: «Нет-нет, только страпон-секс». И ты понимаешь, что ему не нужна доми́на (доминатрикс — прим. «Ленты.ру»). Ему нужен, скорее всего, мужчина. Я считаю, что это скрытое подавление гомосексуальных желаний. И это доказывает в частности тот факт, что за страпон-сексом обращаются в основном мужчины неславянской внешности. Я не считаю это БДСМной практикой. Это просто вид секса для меня. Если страпон-секс проходит по сценарию игрового анального изнасилования, тогда да, но обычно мужчины, которые это запрашивают, хотят, чтобы все было миленько и нежненько. И ничего другого их не интересует в БДСМ. С такими я обычно не встречаюсь.
Это люди, которым тяжело в себе принять это желание. Они думают: «Если меня трахнет баба — то это еще ничего. Главное, что меня не трахнет мужик»
Бизнесмены и депутаты довольно часто бывают. Еще бывают айтишники. Это удивительно, потому что их обычно считают такими тихенькими и скромненькими, но в тихом омуте черти водятся. Так что айтишников на самом деле очень много, которым интересен БДСМ.
Все мои нижние партнеры в принципе очень-очень обеспеченные люди. Меня не смущает, что мужчина днем может играть на бирже, а потом прийти и сказать: «Я хочу выпить вашу мочу». Я не смотрю на их статус. Я смотрю на них как на людей. Несколько миллионов он зарабатывает или 50 тысяч — неважно. Хотя последние вряд ли смогут себе позволить встречу со мной. Тем не менее у меня были и такие, кто копил. Главное — чтобы у нас совпадали фетиши.
Но в жизни нельзя такого человека вычислить, пока ты не начнешь с ним хотя бы говорить. Я могу понять по тому, как человек со мной обращается. Это очень тонкая грань ухаживаний, но я это чувствую. Когда, например, человек просто подает мне пальто, а когда. А когда уже не просто. Часто в жизни эти люди такие властные, сильные, с волевым характером, глядя на них, так и не скажешь, что они могут подчиняться. И на сессию они приходят, чтобы отпустить себя.
Фото: David McNew / Getty
Но это совсем не странно, что человек занимает ответственную должность и играет роль нижнего. На работе он на всех орет постоянно и раздает поджопники, а вечером приходит и падает к ногам госпожи.
Все сбрасывают свое напряжение по-разному. Кто-то бухает, кто-то идет к верхней. Кого что возбуждает
Я очень лояльна к желаниям людей, но некоторых вещей я не делаю. Например, есть такая практика — копро. Это когда нижний просит, чтобы его обосрали. Буквально. Или когда он просит съесть твои фекалии. Довольно много людей с такими желаниями. Но у меня это табу. Перед тем как договориться на сессию, вы говорите друг другу практики, которые вам нравятся и которые — табу. Многие коммерческие практики верхние практикуют, и я не удивляюсь этому.
«Попросил отрезать ему яйца»
Вообще я притягиваю к себе адекватных интеллигентных мужчин. И кроме этой истории, у меня такого треша не было. Бывают люди, которые приходят и говорят: «Я хочу быть вашим унитазом». Пожалуйста — я практикую золотой дождь. Для кого-то и это треш, для меня это нормальная практика. А вот весь медфетиш у меня в табу. Я не произвожу никаких манипуляций, ничего никому не разрезаю, не вставляю иголки. И при всем моем желании я бы даже не смогла провести такую операцию, так как у меня нет медицинского образования. Я не хочу сесть в тюрьму как минимум. Даже если бы мне это было и правда очень интересно, я бы все равно не стала так рисковать. Но я знаю очень многих верхних, которые проводят легкие медицинские операции. И знаю только одну, у которой при этом есть медицинское образование.
Я допускаю, что всегда кто-то сможет со мной что-то сделать. То есть там на сессии или просто на улице. И я не особенно парюсь насчет этого. Тем более сессии я провожу в отелях. Хотя там, конечно, тоже могут меня прибить. Когда собираюсь на сессии, то говорю своему нижнему, с которым живу, в какой отель поехала. Но гарантий все равно никаких
Что касается одежды — обычно это кожаные брюки или кожаная юбка. Латекс я крайне редко надеваю на сессию. Есть искусственные материалы, которые тактильно приятны. В основном темные тона. А вообще, я надеваю то, в чем мне удобно. Например, если я знаю, что буду мужчину пороть, то не надену каблуки или короткую узкую юбку. Я могу упасть и покалечить человека. Что касается макияжа, я в принципе не люблю яркий мейк. На некоторые сессии я вообще не крашусь. Иногда делаю красные губы. То есть образы подстроены под практики. Если, например, я знаю, что будет бутфетиш (страсть к обуви — прим. «Ленты.ру»), то, скорее всего, будет какая-то прикольная обувь, чтобы вызвать тактильные ощущения. Если мы говорим о трамплинге, то, скорее всего, будет несколько пар обуви. Игрушки беру все, что есть. Но если я знаю, что не будет порки, то не возьму флоггеры (секс-игрушки в виде плетей — прим. «Ленты.ру»). Сама сессия длится в среднем полтора часа, обычно в это время все укладываются.
В среднем сессия стоит 20 тысяч, плюс оплата отеля. Также в мою сессию входит after-care. То есть я не просто хлопаю дверью и ухожу, я еще забочусь о партнере. Для меня это важно, несмотря на то, что некоторые хотят, чтобы госпожа пришла, унизила и ушла. Правда этот образ нравится мужчинам в основном только в их фантазиях, а когда он начинает воплощаться в реальность, для них это уже слишком.
В основном мужчины хотят какого-то плавного начала. То есть мы сначала просто говорим, а потом уже начинаем темачить. Вход в сессию должен быть плавный, и выход — тоже. Потому что есть практики, которые могут расшатать психику и оставить физический дискомфорт. Мне важно, чтобы партнер был в нормальном состоянии после того, как я ухожу. И на следующий день я могу написать и спросить, все ли в порядке. Могу попросить составить отчет, как все прошло. Что было слишком? Чего бы еще хотелось? Мне кажется, важно понимать, что это все-таки человеческое отношение, и без него ничего не получится.
Фото: David McNew / Getty
Когда я уже пришла в тусовку в Москве, я тоже себя пробовала в нижней роли в каких-то практиках, но для меня это было как сеанс массажа. То есть ты приходишь, и тебя должны обслужить. У меня это не вызывало каких-то эмоций. Не могу сказать, что это был мощный опыт. Ну, я могу постоять в ногах. И что? А когда я в верхней роли, у меня идет полная включенность и полное погружение.
У меня, например, кожа очень нежная. Едва коснешься, и уже синяк
То же самое у одного моего партнера. Это такой рыжеватый парень, и у него очень близко сосуды расположены. У него образуются прям большие синяки, даже если я его просто пальцем ткну. И мне кажется, что любая верхняя, которая может это гарантировать, на самом деле просто врет.
«Для родителей странно, что мы не занимаемся сексом»
Что касается нижнего, с которым я живу, — изначально это я приказала ему переехать и жить со мной. Он тогда был свободен, и я сказала, что мне будет удобнее, если он пойдет и соберет свои вещи.
Фото: Barcroft Media / Getty
Живем сейчас как обычные люди. Мы друзья. Секса у нас с ним нет, но многое связывает. Мы не всегда общаемся как верхняя и нижний, но уважение и почтение с его стороны я чувствую постоянно. Он всегда меня обувает и чистит мои сапоги. Он не самый богатый мужчина их тех, кого я знаю, но финансово поддерживает, как может. При этом я веду в плане принятия решений и ответственности.
У него же есть определенные обязанности. Например, готовить мне каждый день завтрак и делать массаж ног
И родители мои знают, что мы живем вместе. Для них только странно, что мы не занимаемся сексом. Но как бы там ни было, это особенный человек в моей жизни.
Я думаю, что мои родители меня принимают. Им главное, чтобы со мной ничего не случилось, как и всем родителям. Разногласий по этому поводу у нас нет, иногда они даже что-то спрашивают, например, что такое шибари.
А московское БДСМ-сообщество (а может, и любое БДСМ-сообщество) — оно немножко странное. Очень много негатива, много зависти и много осуждения к тем, кто занимается коммерческой темой (практикует БДСМ за деньги — прим. «Ленты.ру»). Много токсичных людей. То есть тебе могут в лицо улыбаться, говорить, какой ты классный, как тебя любят и так далее, а потом за спиной просто обливать грязью. Это какая-то подростковая история, и мне она непонятна. «Госпожи за деньги» и «платницы» вызывают кучу негатива. Тебе просто говорят, мол, вот, ты падшая женщина. То есть я плохая только потому, что я беру деньги у людей, которые хотят мне их давать? Камон, ребят, вы друг друга в жопы трахаете и иголки друг в друга вонзаете. Мы все попадем в ад.
Определить, что нормально в сексуальной жизни, а что нет, бывает сложно даже тем, кто 40 лет рассматривал поведение людей под микроскопом. На норму влияет контекст времени, культуры и законодательства. И то, что в одной стране называют педофилией, в другой является традицией. Но у «ненормальности» всё же есть свои критерии и даже схемы лечения, в том числе медикаментозные. Лиза Мороз рассказывает истории двух мужчин, которые считают себя «извращенцами», и объясняет, как понять, что пора идти к врачу.
Два года назад на порносайте Дмитрий наткнулся на видео, где взрослая женщина заставляет молодого парня вылизывать каблуки своих туфель. Мужчина впился глазами в экран и впервые в жизни ощутил возбуждение, по силе равное цунами. После этого он погрузился в бархатно-кожаный мир БДСМ, из которого так и не смог вынырнуть.
На первую сессию Дима решился не сразу — боялся рассказывать о себе даже анонимно. Но интерес оказался сильнее, и он попал к Госпоже, которая сказала, что будет готовить его специально под себя. Они обсудили все желания и табу.
Парню нравились унижения, плевки, пощечины и боллбастинг. А вот копрофилия, грязь, проколы и использование страпона, наоборот, не привлекали.
Сначала Госпожа и раб встречались несколько раз в неделю, экспериментируя с практиками. Но как-то Дмитрий остался у Госпожи на ночь в надежде, что она позволит заняться с ней сексом, однако она отправила его спать на прикроватный коврик. Скоро это стало их рутиной.
«Если честно, было приятно! Я мог дрожать от страха, возбуждения и холода. Думал, когда же это закончится, и одновременно хотел, чтобы это продолжалось как можно дольше», — описывает свои ощущения от таких ночевок Дмитрий.
В отношениях его всё устраивало. Но через полгода Госпожа решила эмигрировать в другую страну и подарила Диму своим подругам. Он не мог ослушаться, поэтому согласился стать подарком. Девушки приходили к нему за массажем ног и оральными ласками. Били его в пах. Приказывали готовить им еду, убирать их квартиры, ходить за покупками и хвастались рабом перед знакомыми.
Однажды вечером пьяные подруги Госпожи позвонили в дверь Димы. Он открыл им и всю ночь терпел издевательства: не только унижения, но и порку скакалкой.
«Больше всего я боялся, что они приведут каких-нибудь мужчин, которые меня изобьют. А под утро я даже расплакался от боли», — вспоминает он.
Казалось бы, после такой травматичной истории любой прекратил бы поиски острых ощущений, но Дима и не думал об этом. Девушки-мучительницы, наигравшись, в итоге бросили его. Он расстроился, ведь теперь нужно было искать новую Госпожу. А «ванильные» отношения он не рассматривал.
Дмитрий без стеснения и даже с гордостью заявляет, что он «извращенец». Такая самоидентификация, конечно, создает определенные сложности. Но отказываться от наслаждения, которое он получает от подчинения женщинам, мужчина не собирается. Его не пугает, что он странный, наоборот, ему нравится думать, что он особенный.
Законы и традиции
Понятие «извращенец», которое использует Дима, давно вышло из научного обихода, на замену ему пришло слово « парафил ». Французская психотерапевт Бриджит Мартель приводит такое определение парафилии — «это виды сексуального поведения, направленного на получение оргазма, который или достигается с запрещенными в данном обществе партнерами, или сопровождается ритуализированным поиском определенных условий, никак не связанных с самим сексуальным актом».
Мартель делает акцент на культурном факторе. В разных локациях и временных периодах одно и то же сексуальное поведение может считаться либо абсолютно нормальным, либо парафилическим. К примеру, в России статью за «мужеложство» отменили только в 1993 году. А в Афганистане всё еще существует традиция бача-бази, когда сутенеры покупают маленьких мальчиков, обучают их петь и танцевать, а затем кичатся ими перед друзьями, отправляют выступать на мероприятиях и занимаются с ними сексом. Правительство закрывает глаза на то, что это не только проституция, но и растление малолетних, а мужчин-покровителей не считают педофилами.
До XIX века любые парафилии считались происками дьявола, но потом перешли в разряд заболеваний, а «извращенцы» перестали быть одержимыми и превратились в больных, которых можно излечить. В «Очерках по психологии сексуальности» Фрейд писал, что в каждом из нас есть зачатки парафилий, которые мы вынуждены контролировать. Но как тогда понять, кто парафил, а кто нет?
Что такое норма?
«В понятие нормы мы должны вкладывать два параметра. Такое поведение никому не должно причинять вреда и не приносить человеку страданий. И это не страдания от отказа, когда ты пришел к зайчику и сказал: „Зайчик, я тебя хочу“. А он ответил: „Нет“. А именно страдания от того, что ты хочешь зайчика», — объясняет психиатр Кирилл Сычев.
С другой стороны, всё, что происходит не добровольно, причиняет вред и нарушает закон, по сути, и есть парафилия. Но существуют нюансы. Например, в БДСМ есть практика, когда человеку прокалывают иглами соски. Да, это причинение вреда, но не обязательно парафилия, потому что при всей физической боли такое занятие может приносить наслаждение участникам и не порождать стресса от желания проколоть чью-то кожу.
Дистресс — важный компонент в определении парафилии. Парафилик испытывает его от фиксации на чем-то одном и игнорирует другие формы сексуального взаимодействия. Он будто заперт в тюрьме, которую сам себе и построил.
Страх и неуверенность в своей нормальности могут провоцировать и фантазии, будь то о детях или о плетках. Но сами по себе они тоже не являются парафилией. Их функцией может быть подогрев возбуждения в процессе секса. Или же это копинг-стратегия, помогающая ощутить власть человеку, который, например, в реальности постоянно чувствует подавленность. Такие визуализации превращаются в проблему только в том случае, если человек компульсивно реализует их, без операционной обработки.
Пять критериев диагностики
Бриджит Мартель описывает пять критериев, с помощью которых диагностируется парафилия :
Конечно, не обязательно, чтобы пациент поставил галочки напротив всех пяти пунктов. Достаточно обнаружить у себя скудность фантазий, узость спектра форм удовлетворения и склонность регулярно обрывать связи с другими людьми.
«Недуг» святых
Бывший дьякон и нынешний уличный художник Павел давно знал, что у него есть особенность: он любит носить женское белье и надевает его и во время секса, и когда рисует шаржи. Но давление религиозного образования, карьеры в РПЦ и жены, которой было неприятно видеть кружевные трусы на ягодицах мужа, сделали Павла несчастным кроссдрессером.
«Я считал себя страшным грешником и старался побороть внутренних демонов.
Даже ходил на исповедь, где мне говорили, что такой „недуг“ был у некоторых святых и они от него избавились, а значит, и я смогу. Лечиться предлагали, конечно же, молитвой.
Я старался, но это плохо со мной работало».
Секс с супругой Павла не устраивал, поэтому он ей изменял. Девушки, с которыми он встречался, уверяли, что им интересен его фетиш. Но потом всё же просили снять белье. В большинстве случаев Пашины партнерши думали, что с ними он изменится, что именно они сделают из него нормального человека. А ему хотелось, чтобы девушки не просто принимали его, но и сами проявляли инициативу и просили надеть чулки.
«Когда я в женском белье, я попадаю в нирвану. Всё становится ярче и живее. В таком состоянии я даже лучше рисую, потому что всё мое внимание сконцентрировано на ощущении ткани на коже. Голова пустая. Рука идет сама по себе. И рисунок выходит реально хорошим», — улыбается Павел.
Травмы, нанесенные мамой
Дьякон-кроссдрессер хотел понять, в чем причина его парафилии. Читал о трансвестизме и общался в ЖЖ и «ВКонтакте» с другими любителями чулок и бюстгальтеров. Параллельно вспоминал детство в поисках истоков.
Однажды, когда Паше было четыре года, его мама уехала по делам и оставила сына с бабушкой. Мальчику хотелось к матери, поэтому он надел ее ночнушку. Она была длинная, светло-голубая и пахла мамой. Нечаянно в комнату заглянула бабушка, увидела внука и улыбнулась — ей сцена показалась милой. А у Паши отложилось, что это что-то неправильное. Два чувства — стыд и наслаждение — наложились, и так, по мнению мужчины, сформировался его фетиш.
Позже он не раз повторял переодевание: воровал мамин лифчик, закрывался в комнате и примерял его. Павла будоражило, что его могут застукать. Примерно такие же переживания он испытывает теперь, когда заходит в магазины женского белья, только к этому примешивается еще и возбуждение.
«Моя мама была холодной женщиной, и от этого казалась мне недосягаемой.
А так как папа занимал нейтральную позицию в воспитании, то именно мать стала идеалом, к которому я стремился. Надеть женское платье, чулки, трусики — означало приблизиться к эталону.
А еще так я привлекал внимание мамы и как бы показывал ей: „Смотри, я так похож на тебя. Пожалуйста, люби меня! Принимай меня!“» — рефлексирует мужчина по поводу причин возникновения своей парафилии.
Дмитрий, которому нравится подчиняться, тоже копался в детских травмах, чтобы лучше разобраться в своих пристрастиях. Помочь ему в этом вызвалась одна Госпожа, которая по совместительству была психологом.
«Мы вернулись в ситуацию, где я первый раз получил в пах от девочки и при этом испытал приятные чувства. Моя Госпожа говорила со мной об этом, потому что хотела избавить от привычки — ей не нравилось бить меня по гениталиям. На какое-то время ей это удалось, но позже у меня снова возникло желание почувствовать ее удары. Я получил желаемое, но на этом мы и расстались».
Компенсаторика или нейробиология
Гипотетически парафилия может быть и компенсаторным механизмом. Если у человека отсутствуют здоровые социальные и сексуальные контакты, то он, желая привлечь внимание и хоть как-то получить удовлетворение от взаимодействия с другими людьми, прибегает к менее социально приемлемым способам.
Но есть и физиологические причины появления парафилий. Например, в статье немецких ученых, опубликованной в «Журнале сексуальной медицины», говорится о связи уровня тестостерона и парафилического поведения.
Предполагается, что у педофилов (их изучают чаще всего) более высокий уровень тестостерона.
Хотя это не значит, что все, у кого повышен «мужской гормон», потенциальные парафилики.
В пилотном исследовании Фреда Берлина не была обнаружена разница в уровне тестостерона, зато уровень лютеинизирующего гормона — регулятора деятельности половых желез — у педофилов был значительно выше, чем у других парафилов. Поэтому авторы предположили, что у них есть дисфункция в гипоталамо-гипофизарно-гонадной системе.
А канадские психиатры Джеймс Кантор и Рэй Бланчард заметили отличия в областях белого вещества в теменных и височных долях. Их результаты согласуются с выводом о том, что различные структуры серого вещества связаны со склонностью к нарушению закона, а дефицит белого вещества — с самой педофилией.
Кроме функциональных и структурных изменений мозга, на поведение влияют и пониженные уровни кортизола и пролактина, и изменения в выработке нейромедиаторов (дофамина и серотонина).
Прозак, гормоны и кушетка психотерапевта
Так как парафилии — не исключительно психологические баги, в них есть и физиологический компонент, людям, у которых сексуальное поведение вызывает дистресс, помогают медикаментозно. В течение 30 лет парафилов и сексуальных насильников лечили с помощью антиандрогенной терапии. Но ее результативность не была доказана, потому что исследования либо не включали адекватных контрольных групп, либо были обычными наблюдениями.
«Проблема подобных исследований в том, что таких пациентов никто не защищает и из-за этого выборка маленькая, потому что они не приходят к врачам, а пытаются закрыться дома и пить водку или всё же совершают преступления», — комментирует Кирилл Сычев.
Задача гормональной терапии — уменьшить уровень циркулирующего тестостерона, тем самым снизив либидо. В этом также могут помочь антидепрессанты (СИОЗС) и литий, который прописывают пациентам с биполярным аффективным расстройством, потому что парафилии могут быть лишь симптомом другого заболевания.
Но в любом случае препараты советуют сочетать с психотерапией. Когнитивно-поведенческий подход в этом плане считается самым эффективным. Путь, который должен пройти парафилик в кабинете специалиста, начинается с принятия своей парафилической части. Дальше его учат находить когнитивные искажения и заменяют их на социально приемлемые, обогащают скудный мир его фантазий, а также помогают выстраивать близкие отношения и развивать навыки саморегуляции.
Но для того, чтобы терапия началась, человек должен обратиться за помощью. Часто этого не происходит, потому что на парафилии наложена железная стигма.
Психиатр Кирилл Сычев убежден, что ее необходимо снимать на благо всего общества.
«Если человека, у которого есть фантазии про детей, пугать тем, что его посадят за такие мысли, то рано или поздно это приведет его к каким-то дополнительным болезням, типа депрессии. А депрессия — не всегда апатия, это и агрессия, и повышенная тревожность. И мне кажется, вероятность того, что этот человек что-то совершит, выше, если он будет подвергаться буллингу», — говорит специалист.