Что такое дивизия народного ополчения
НАРОДНОЕ ОПОЛЧЕНИЕ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 1941-45
Полезное
Смотреть что такое «НАРОДНОЕ ОПОЛЧЕНИЕ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 1941-45» в других словарях:
Народное ополчение в Великой Отечественной войне 1941 — 45, добровольческие военные и военизированные формирования из лиц, не подлежавших первоочередному призыву по мобилизации, создававшиеся в помощь Красной Армии; одна из форм участия советского народа в вооружённой борьбе против немецко… … Большая советская энциклопедия
НАРОДНОЕ ОПОЛЧЕНИЕ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ — НАРОДНОЕ ОПОЛЧЕНИЕ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ, добровольческие военные и военизированные формирования из лиц, не подлежавших первоочередному призыву по мобилизации. Создано в 1941 42, состояло из дивизий народного ополчения (в Ленинграде 10, в … Энциклопедический словарь
НАРОДНОЕ ОПОЛЧЕНИЕ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ — добровольческие военные и военизированные формирования из лиц, не подлежавших первоочередному призыву по мобилизации. Создано в 1941 42, состояло из дивизий народного ополчения (в Ленинграде 10, в Москве 16 и в других городах), а также батальонов … Большой Энциклопедический словарь
Народное ополчение в Великой Отечественной Войне — добровольческие военные и военизированные формирования из лиц, не подлежавших первоочередному призыву по мобилизации. Создано в 1941 42, состояло из дивизий народного ополчения (в Ленинграде 10, в Москве 16 и в других городах), а также батальонов … Политология. Словарь.
народное ополчение (в Великой Отечественной войне) — Памятник Ополченцы на улице Народного ополчения. Москва. народное ополчение (в Великой Отечественной войне) 26 июня 1941 в ЦК ВКП(б) состоялось первое обсуждение вопроса о создании народного ополчения. 4 июля ГКО вынес постановление «О… … Москва (энциклопедия)
народное ополчение — (в Великой Отечественной войне) 26 июня 1941 в ЦК ВКП(б) состоялось первое обсуждение вопроса о создании народного ополчения. 4 июля ГКО вынес постановление «О добровольной мобилизации трудящихся Москвы и Московской области в дивизии народного… … Москва (энциклопедия)
Ртищево в годы Великой Отечественной войны — Основная статья: Ртищево Обелиск Славы 28 июня 1941 года … Википедия
ополчение — я; ср. 1. Войсковое формирование, создаваемое в условиях военного времени в помощь регулярной армии из гражданских лиц, освобождённых от действительной военной службы, на добровольных началах. Вступить в о. Дивизия народного ополчения. 2. В… … Энциклопедический словарь
Ополчение — 1) военные формирования, создаваемые на время войны из гражданского населения, не состоящего на военной службе (главным образом добровольцев). О., как форма привлечения широких народных масс для отпора иноземным захватчикам, известно с… … Большая советская энциклопедия
Ополчение 1941 года — Ополчение 1941 года см. … Москва (энциклопедия)
Проблема создания московских дивизий народного ополчения летом-осенью 1941 г.
Содержание
Условия создания дивизий народного ополчения
Патриотический подъем населения Москвы
Летний этап формирования (июль-сентябрь 1941 г.)
Создание народного ополчения с первых дней находилось под постоянным вниманием руководства страны. Об этом свидетельствует одна из важнейших особенностей его формирования – в отличие от комплектования кадровых частей руководство этим процессом было возложено на партийные органы. Постановлением Военного Совета МВО для непосредственной работы по созданию столичного ополчения была создана Чрезвычайная комиссия округа, состоящая из семи человек: секретаря МГК партии И.М. Соколова, секретаря МК партии С.Я. Яковлева, секретаря МК и МГК ВЛКСМ А.М. Пегова, начальника Управления продовольственных товаров горторготдела П.В. Филиппова, комбрига Д.П. Онуприенко, подполковника И.К. Простова. Возглавил комиссию командующий войсками Московского военного округа генерал-лейтенант П.А. Артемьев.
Осенний этап формирования (октябрь 1941 г.)
— 2-я Московская стрелковая дивизия;
— 3-я Московская коммунистическая стрелковая дивизия;
— 4-я Московская стрелковая дивизия;
— 5-я Московская стрелковая дивизия.’
Общая численность дивизий составила 39023 человек. Кроме того были организованы 169 боевых дружин и истребителей танков. Таким образом, число ополченцев превысило 48 тысяч человек. Стрелковые дивизии, сформированные из рабочих и истребительных батальонов, имели важное значение в защите Москвы. Являясь составной частью Московской зоны обороны, они сыграли определенную роль в создании оборонительной линии укреплений на ближних подступах. И хотя в военном отношении личный состав дивизий не был достаточно подготовлен, а их вооружение состояло в значительной степени из устаревших образцов иностранных винтовок, пулеметов и орудий, московские стрелковые дивизии проявили себя реальной силой на последнем этапе обороны столицы и в зимнем контрнаступлении под Москвой. Как добровольческие части они просуществовали всего три месяца, а затем были переформированы в регулярные дивизии Красной армии.
Итоги
Военно-политическое руководство страны вполне осознавало, что ополчение не станет надежным щитом, заслоняющим врагу путь к столице. Недостаточно вооруженные и обученные военному делу люди разных возрастов и профессий не могли долго противостоять лучшим частям вермахта, имевшим за плечами опыт двухлетних победоносных войн в Европе и на Балканах. Поэтому основной причиной создания ополчения был расчет на сдерживание наступления противника на московском направлении и, тем самым, предоставление возможности Ставке Верховного Главнокомандования создать новые тыловые рубежи обороны на ближних подступах к Москве, укомплектовав их кадровыми воинскими соединениями из Сибири, с Дальнего Востока, Средней Азии и Закавказья. Формирование ополчения происходило под полным государственным контролем. Заслуга государственных, партийных и советских органов заключалась в том, что, поняв и оценив значение патриотического подъема москвичей, они поддержали его, воплотив в конкретные организационные формы. Партийные органы обеспечивали политический состав формируемых частей, советские инстанции размещали и укомплектовывали добровольцев необходимым имуществом, военные органы отвечали за непосредственное формирование ополченческих дивизий, вооружали их, прорабатывали программу обучения и дальнейшего использования. Несмотря на отдельные недостатки в вопросах материального обеспечения и обеспечения комсоставом, дивизии были боеспособными, обладали необходимой дисциплиной и использовались для выполнения боевых задач.
Для закрепления материала предлагается пройти тест
Литература
1. Алещенко, Н.М. Московское ополчение / Н.М. Алещенко, К.И. Буков, А.Д. Колесник, А.М. Синицын. – М.: Воениздат, 1969. – 224 с.
2. Горов, В.Я. И поднялся народ / В.Я. Горов. – М.: Политиздат, 1977. – 110 с.
3. Синицын, А.М. Из истории создания добровольческих частей и соединений Советской Армии / А.М. Синицын // Военно-исторический журнал. – 1973. – № 1.– С. 11–6.
4. Тончу, Е.А. Российское добровольчество / Е.А. Тончу. – М.: Изд. Дом. Тончу, 2011. – 270 с.
5. Черепнов, В.В. Шли на фронт добровольно / В.В. Черепнов // Военноисторический журнал. – 1996. – № 1. – С. 9–13.
Ополченцы 1941 года: обреченные на гибель
Как формировались дивизии добровольцев, вставшие на пути немецких войск 80 лет назад
Об авторе: Валерий Борисович Перхавко – кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН.
В Ленинграде через несколько дней после начала войны началась запись добровольцев, несмотря на то что директивные документы из Москвы еще не поступили. Фото © РИА Новости
Народные ополчения времен Великой Отечественной войны не раз становились предметом внимания историков, показавших его важную роль в защите страны. Опубликован ряд документальных материалов и воспоминаний московских ополченцев 1941 года. Часть из них хранится в Центральном архиве Министерства обороны (Подольск), Центральном архиве Москвы и Научном архиве Института российской истории РАН (материалы Комиссии по истории Великой Отечественной войны под руководством академика Исаака Минца). В архивах и музеях Москвы и Санкт-Петербурга (Центральном музее Вооруженных сил, Музее обороны Москвы, Государственном историческом музее, Музее истории Москвы и других) хранится немало интересных материалов не только о боевых действиях, но также и о формировании, обучении и снабжении дивизий народного ополчения Москвы 1941 года, Ленинградской армии народного ополчения, которая стала создаваться чуть раньше, чем в столице, а также о частях народных ополченцев Витебска, Могилева, Калинина, Тулы.
24 июня 1941 года СНК СССР принял постановление «Об охране предприятий и учреждений и создании истребительных батальонов». В Ленинграде 24 (согласно более достоверным сведениям, 27) июня началась запись добровольцев в народное ополчение, хотя никаких официальных директивных документов из Москвы еще не пришло.
С 25 по 28 июня 1941 года во всех районах Москвы и Московской области было сформировано 87 истребительных батальонов общей численностью 28 500 человек. Однако в Директиве СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 года термин «народное ополчение» еще не употреблялся. В ней указывалось на необходимость «организовать охрану заводов, электростанций, мостов, телефонной и телеграфной связи, организовать беспощадную борьбу со всякими дезорганизаторами тыла, дезертирами, паникерами, распространителями слухов, оказывая во всем этом быстрое содействие истребительным батальонам». За один день до ее принятия наши войска Западного фронта вынуждены были оставить Минск, и для немецко-фашистских армий открылся оперативный простор наступления на смоленско-московском направлении. Решение о создании народного ополчения стало актом отчаяния для партийно-государственного руководства СССР. На него повлияли наши неудачи на фронте, стремительное отступление, исторический опыт (от Смутного времени и Отечественной войны 1812 года до Первой мировой войны), а также почин ленинградцев, о котором, конечно, стало известно в Кремле.
Уже к 13 часам 2 июля на заводе «Красный пролетарий» в добровольцы записались более 1 тыс. рабочих, на Трансформаторном заводе к 18 часам того же дня – 320 человек. 2 июля во Фрунзенском районе было подано свыше 4500 заявлений, в Ленинском – 3800, в Таганском – 2700. Всего за четыре дня, со 2 по 5 июля, от москвичей поступило 168 470 заявлений. На 35–40% ополчение состояло из людей с высшим и средним образованием.
В речи Иосифа Сталина по радио 3 июля 1941 года прозвучали слова о создании частей всенародного ополчения для борьбы с врагом, там, где складывается угрожающая ситуация. 4 июля с грифом «Не публиковать» вышло секретное постановление ГКО № 10 «О добровольной мобилизации трудящихся Москвы и Московской области в дивизии народного ополчения». Словосочетание «добровольная мобилизация» можно толковать по-разному. Но в действительности имели место и добровольчество, и мобилизация коммунистов и комсомольцев. Правда, тех, кто уклонился от участия в народном ополчении, формально не причисляли к дезертирам и не преследовали по законам военного времени. 30 июля 1941 года был подписан в печать тираж выпуска № 10 периодического издания Московского областного партархива «Ответы на вопросы трудящихся», в котором Н. Рябов поместил заметку «Что такое народное ополчение?».
Первоначально планировалось уже в июле сформировать 25 дивизий народного ополчения (ДНО). Вместе с рабочими «Трехгорки», сахарного завода и вчерашними школьниками в состав 8-й ДНО, сформированной на Красной Пресне, сражаться с фашистами отправился цвет столичной интеллигенции. В состав 8-й ДНО входили роты, неофициально именовавшиеся «писательской», «научной», «актерской». В первой служили члены Союза писателей СССР, вторая состояла из профессоров и студентов. Еще две роты сформировали из музыкантов (в том числе из Квартета имени Бетховена).
На фронт пытались уйти также Давид Ойстрах и Эмиль Гилельс, но получили отказ. В «актерскую» роту 8-й ДНО записался будущий драматург, а тогда молодой актер Виктор Розов. Скульптор Евгений Вучетич стал рядовым 13-й ДНО Ростокинского района. В ополчение ушли писатели Василий Гроссман, Александр Бек, Юрий Лебединский и др. Среди них был и Ефим Зозуля (1891−1941), один из основателей журнала «Огонек», два месяца прослуживший в артиллерийской части одной из дивизий народного ополчения, а затем ставший военным корреспондентом газеты 31-й армии «Иду на врага» и скончавшийся от ран в госпитале в Рыбинске. Писатель Эммануил Казакевич, будучи признанным негодным к военной службе (по зрению), записался в народное ополчение, участвовал в боях, работал военным корреспондентом, позже (в июне 1943 года) самовольно уехал из запасного полка на фронт, за что даже находился под следствием.
Работники столичных райкомов партии, парткомов предприятий и учреждений, занимавшиеся формированием дивизий народного ополчения и рабочих дружин, порой относились к этому важному и патриотическому делу формально – как к очередной политической кампании. В результате нередко в ряды ополченцев записывали не только необстрелянную молодежь (с 17 лет), но и пожилых людей (до 55 лет, а порой и старше), имевших высокую квалификацию: железнодорожников, инженеров, техников, преподавателей вузов, ученых из НИИ, которых можно было бы использовать с большей пользой для страны на промышленных предприятиях, в конструкторских бюро, на транспорте.
Добровольцами стали старый рабочий турбинного цеха завода имени Жданова участник Гражданской войны Матвеев, чьи два сына были уже на фронте; супруги, ветеринарные врачи Осипова и Рощин; отец и сын Поповы (причем старший воевал еще в годы Первой мировой и Гражданской войн); электромонтеры Федор Нилов, Борис Петров, Василий Темкин и многие другие патриоты-ленинградцы. В одном из номеров за 1941 год ленинградской газеты «Смена» была помещена фотография с подписью «Народное ополчение города Ленина. Бойцы возвращаются с учений», на которой видно, как по одной из улиц города шагают ополченцы, обмундированные в военную форму, однако только часть из них держит в руках мосинские винтовки.
Надо честно признать: далеко не все из сверстников людей пожилого, непризывного возраста последовали патриотическому порыву. Кое-кто предпочел с опозданием явиться на сборные пункты Москвы и Подмосковья, отсидеться у родственников в деревне или на даче. Нашлись среди ученых (историков, археологов и др.), вполне призывного возраста и даже служивших в начале 1930-х годов в конной артиллерии (вроде будущего академика, а тогда молодого доцента Бориса Рыбакова), и такие «ура-патриоты», которые, записавшись в народное ополчение или в отряды МПВО, через пару дней, увешанные чемоданами, рукописями и книгами, отправлялись на железнодорожные вокзалы, чтобы продолжать в спокойной от бомбежек обстановке научно-педагогическую деятельность в Ашхабаде, Свердловске и других восточных центрах страны.
Когда в 1960-е годы перед входом в конференц-зал здания ряда исторических институтов Академии наук СССР (ул. Дмитрия Ульянова, 19) вывесили стенд «Участники Великой Отечественной войны» с фотографиями не только героев-фронтовиков, но и бумажных «народных ополченцев», ученый-археолог Леонид Зяблин, все тело которого было изрезано шрамами от тяжелых фронтовых ранений (автору довелось познакомиться с ним на раскопках в Сибири), попросил снять свою военную фотографию. Ему не хотелось находиться в фотографическом строю с теми, кто ни разу не почувствовал запах пороха, не услышал взрывов снарядов, не видел, как гибнут боевые товарищи.
Правда – через шесть десятилетий
Строительством оборонительных сооружений на подступах к Могилеву в июле 1941 года занимались не только солдаты частей только что прибывшего 61-го стрелкового корпуса, но и жители города (всего 15 700 человек). В результате самоотверженной круглосуточной работы за неделю удалось создать оборонительный рубеж длиной в 25 км, от северной до южной окраины города (противотанковые рвы, проволочные заграждения в два ряда, сплошные минные поля), который высоко оценивал будущий Маршал Советского Союза Андрей Еременко (на тот момент генерал-лейтенант, заместитель командующего Западным фронтом). Четырем пехотным дивизиям 2-й полевой армии немецко-фашистского вермахта на Могилевском плацдарме противостояли в июле 1941 года не только регулярные части Красной армии, но также 14 батальонов народного ополчения. Летом 1941 года народные ополченцы героически защищали еще один белорусский город – Витебск.
23 июля 1941 года Государственный Комитет обороны СССР (ГКО) решил направить две московские дивизии народного ополчения в состав Резервной армии Павла Артемьева, дислоцировавшейся на Можайской линии обороны. Как сообщалось в оперативной сводке Генштаба Красной армии за 29 июля 1941 года, 1-я стрелковая ДНО, входившая в состав 11-й армии Северо-Западного фронта, обороняла от небольших групп противника «рубеж Ожогин Волочек, Большой Теребец, Большие Угороды, Закибье».
К сожалению, в середине октября 1941 года в райкомах партии Москвы из-за опасения попадания в руки врага были уничтожены июльские списки ополченцев и строителей оборонительных сооружений, что осложнило в послевоенное время поиск доказательств участия в боевых действиях для выживших участников Великой Отечественной войны. Точно так же поступили в Загорском райисполкоме со списками людей, мобилизованных на рытье окопов и траншей под Серпуховым. Многие из них, увы, так и не были награждены медалью «За оборону Москвы», учрежденной в 1944 году. На ней на фоне Кремля изображены танк и памятник Минину и Пожарскому, руководителям Второго земского ополчения, освободившего в 1612 году столицу России от иноземных интервентов.
В заключение приведу слова из статьи одного из храбрых московских ополченцев, ставшего впоследствии полковником, кандидатом исторических наук, Абрама Гордона: «Московское ополчение внесло свой вклад в оборону столицы. Его бойцы проявили высокий патриотизм и стойкость. Необученные, плохо вооруженные ополченцы практически были обречены на гибель, но они честно выполнили свой долг перед Родиной. Склоним же головы перед светлой памятью погибших». Могу только присоединиться к этой правдивой оценке.
Участники круглого стола, состоявшегося в 2019 году в музее «Садовое кольцо» Мещанского района Москвы, приняли решение обратиться к депутатам Мосгордумы с предложением учредить в октябре День памяти народного ополчения. Есть более верное, на мой взгляд, предложение: сделать Днем памяти народного ополчения Москвы 2 или 3 июля, когда оно стало формироваться в 1941 году. Думается, все почти безоружные и слабо обученные народные ополченцы, защищавшие нашу столицу в 1941 году, достойны звания «Герой России».
Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.
Формирование дивизий народного ополчения. Ленинград в лидерах
Ополченцы / Фото: Public Domain
27 июня 1941 года в Смольном под руководством секретаря ЦК ВКП(б), секретаря Ленинградского обкома и горкома партии Андрея Жданова было принято решение создать Ленинградскую армию народного ополчения (ЛАНО). В тот же день горком ВКП(б) разработал и сообщил райкомам партии планы разнарядок. Через три дня были созданы военный совет и штаб армии, началась запись добровольцев.
Однако обстановка требовала, и только что сформированные дивизии отправлялись на фронт, обучаясь на ходу. В героической обороне Ленинграда народное ополчение сыграло исключительно важную роль. Оборонительные позиции в районе Автово заняла 7-я дивизия народного ополчения под командованием полковника Кузнецова. В Слуцко-Колпинском укрепрайоне заняла оборону 4-я дивизия народного ополчения. На севере по Неве вели оборонительные действия Невская группа войск, в ее составе находилась 1-я стрелковая дивизия народного ополчения. 3-я Ленинградская стрелковая дивизия народного ополчения выдвинулась в район Кингисеппа, 2-я дивизия народного ополчения обороняла Ораниенбаумский плацдарм.
К концу сентября 1941 года в Ленинграде было сформировано 10 дивизий народного ополчения, 14 пулеметно-артиллерийских батальонов, 7 истребительно-партизанских полков, несколько истребительных батальонов и других формирований, в общей сложности насчитывавших около 160 000 человек.
Всего же в народном ополчении за время войны, включая рабочие отряды и батальоны численностью около 128 000 человек, а также около 300 000 человек, задействованных в военизированных частях местной ПВО к лету 1942 года, насчитывалось около 590 000 человек.
В столице военный совет Московского военного округа принял «Постановление о добровольной мобилизации жителей Москвы и области в народное ополчение» 2 июля 1941 года. Ожидалось, что в ряды ополчения запишутся около 200 тысяч москвичей и 75 тысяч жителей Подмосковья, но добровольцев оказалось почти 400 тысяч. Пришлось отсеивать тех, кто не отличался крепким здоровьем, и тех, кто мог принести больше пользы на трудовом фронте. В итоге в ряды народного ополчения для защиты Москвы встали около 160 тысяч человек.
За пять дней в столице сформировали для отправки на фронт 12 стрелковых дивизий. Осенью 1941 года, когда фашистские войска уже вели наступление на Москву, советское командование было вынуждено бросить в сражение с оккупантами те войска, которые на тот момент удалось мобилизовать, в том числе и дивизии народного ополчения. Московское ополчение в этой ситуации было единственным резервом Красной Армии, и оно выполнило свою миссию.
В 1942 году добровольческие дивизии народного ополчения были пополнены и переформированы в стрелковые соединения. Согласно архивным документам, в действующую армию через 26 ополченческих дивизий – 10 ленинградских и 16 московских, а также полков, батальонов, истребительных батальонов и других формирований в действующую армию влилось более двух миллиона бойцов и командиров.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
О формировании московских ополченческих дивизий
В год 76-летия начала Великой Отечественной войны (ВОВ) и победоносного завершения Московской битвы нельзя забывать о той жертвенной, трагической, но и героической роли московского ополчения в обеспечении этой победы. Некоторыми сведениями и соображениями о судьбе московского ополчения хочется поделиться в данном сообщении.
Анализу событий начала ВОВ посвящено много работ профессиональных историков, опубликованных в различных изданиях. Но поскольку затронутый в настоящем сообщении вопрос о причинах и процессе формирования ополченческих дивизий неотделим от общего состояния Красной Армии в 1941 году, приведём только одно высказывание известного историка ВОВ генерала армии М.А.Гареева (цитируется по работе: Мельтюхов М.И. Преддверие Великой Отечественной войны 1939–1941 гг.: становление великой державы // URL: http://www.redov.ru/istorija/pravda_ viktora_suvorova/p3.php ):
«…накануне войны в какой-то момент было упущено из виду то важнейшее обстоятельство, что в случае начала военных действий и в политическом, и в военном отношении нельзя исходить только из собственных пожеланий и побуждений, не учитывая, что противник будет стремиться делать все так и тогда, когда это удобно и выгодно ему», а «идея непременного перенесения войны с самого ее начала на территорию противника… настолько увлекла некоторых руководящих военных работников, что возможность ведения военных действий на своей территории практически исключалась. Конечно, это отрицательно сказалось на подготовке не только обороны, но и в целом театров военных действий в глубине своей территории».
В директиве ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 29 июня 1941 года, определившей задачи партийных и советских организаций прифронтовых областей в условиях военного времени, не упомянуто о необходимости создания добровольческих формирований.
Однако через два дня вошло в действие решение о создании московских дивизий народного ополчения. В ночь на 2 июля секретарей всех районных и городских партийных комитетов Москвы вызвали в Кремль. Совещание проходило на рассвете, длилось недолго – всего полчаса. Собравшимся сообщили, что ЦК партии одобрил патриотическое движение трудящихся Москвы и Ленинграда, создавших народное ополчение на добровольческих началах. Руководители партии и правительства рассказали о всей глубине опасности для страны, поставили задачу поднять народ, срочно создать в столице народное ополчение.
В тот же день Военный Совет Московского военного округа принял «Постановление о добровольной мобилизации жителей Москвы и области в народное ополчение».
3 июля в речи И.В. Сталина по радио было сказано, что опасность угрожает нашей национальной государственности. В речи излагались основные задачи по организации отпора врагу, которые содержались в директиве от 29 июня. Но был еще и новый важный момент – партия призвала к формированию широкого народного ополчения. «…В каждом городе, которому угрожает опасность нашествия врага, мы должны создать такое народное ополчение, поднять на борьбу всех трудящихся, чтобы своей грудью защищать свою свободу, свою честь, свою Родину в нашей Отечественной войне с германским фашизмом».
Переводя мобилизацию на общегосударственный уровень, 4 июля 1941 года Государственный Комитет Обороны (ГКО) принял Постановление № ГКО-10сс «О добровольной мобилизации трудящихся Москвы и Московской области в дивизии народного ополчения».
Почему же так внезапно, спустя всего полторы недели после начала войны, встал вопрос о привлечении именно массового ополчения в Действующую армию, в частности, для защиты Москвы? Ведь в это время бои, хотя и не удачные для Красной Армии, шли далеко на западе страны, и Совинформбюро весьма сдержанно информировало население о действиях наших войск на фронтах:
«Вечернее сообщение 2 июля
В течение 2 июля наши войска вели упорные и ожесточённые бои с пехотными частями противника на МУРМАНСКОМ и КЕКГОЛЬМСКОМ направлениях и с подвижными войсками противника на ДВИНСКОМ, БОРИСОВСКОМ, СЛУЦКО-БОБРУЙСКОМ и ЛУЦКОМ направлениях.
На остальных направлениях в участках фронта советские войска, прочно удерживая госграницу, ведут бои с противником, пытавшимся её нарушить… Попытки противника прорваться пресекаются упорным сопротивлением наших войск и успешными действиями нашей авиации.
На ЛУЦКОМ направлении наши войска продолжают упорные и напряжённые бои в районе РОВНО. Противник не прекратил попыток прорваться на юго-восток, но всюду его попытки разбиваются стойкостью и упорным сопротивлением наших войск…».
Да просто потому, что народное ополчение — это последний, самый последний резерв. Резерв, который можно использовать в бою. Как подразделения нестроевых солдат, как штабных, как «ходячих» раненых. За спиной ополчения нет никого! Умрут ополченцы, и дорога врагу свободна на многие километры. Уж ополченцы, в основном рабочие и интеллигенция, ДОБРОВОЛЬНО и СОЗНАТЕЛЬНО вступавшие в армейские ряды, не побегут от врага, не в пример порой панически отступавшим частям в основном крестьянской, набранной по мобилизации, армии.
Да, народ проявил понимание надвигающейся опасности и был готов к защите своего дома, своих детей в меру своих сил и возможностей. Хотя, будучи гражданскими людьми и в основной массе не обученными военным премудростям, ополченцы не представляли действительной ЖЕРТВЕННОСТИ своего поступка.
Нужно было только правильно распорядиться этим порывом во имя защиты страны и Москвы.
Естественный энтузиазм масс был использован властями, и скоропалительно созданные дивизии народного ополчения были направлены на пополнение войск Действующей армии. Но остались вопросы: в каких же условиях проходило формирование этих дивизий? Ведь это, в конечном счёте, определило и судьбу Московского ополчения
Не обладая достоверной информацией из закрытых до сих пор архивных фондов, исходя только из опубликованных сведений о состоянии войск на 22 июня 1941 года, можно предположить, что регулярных войск в Московском военном округе (МВО), мягко говоря, было недостаточно. Это подтверждается Постановлениями ГКО по вопросам Можайской линии обороны от 16, 17 июля 1941 года, согласно которым созданные по Постановлению ГКО от 4 июля 1941 года №10сс 10 ДНО и 5 дивизий НКВД распределялись на две армии с целью именно ЗАЩИТЫ Москвы на Можайской линии обороны (а не для строительства укреплений, как трудовые армии, или защиты важных объектов в Москве и области, о чём ополченцам при записи говорили райкомовские функционеры).
Данные Боевого состава Советской Армии на 22 июня 1941 г. (Действующая армия СССР накануне войны.// URL: www.hrono.info/dokum/194_ dok/rkkag.html), свидетельствуют, что в составе Московского военного округа (МВО) на эту дату из регулярных войск числился только ОДИН стрелковый корпус (41 ск), состоявший из ДВУХ стрелковых дивизий (118 сд и 235 сд).
На 1 декабря 1941 года (по-видимому, и летом 1941 года тоже) МВО включал в себя 13 территориальных образований: Московскую, Ярославскую, Ивановскую, Горьковскую, Тульскую, Кировскую, Рязанскую области, восточные районы Калининской области, Удмуртскую, Татарскую, Марийскую, Чувашскую и Мордовскую АССР. В каком месте округа дислоцировались эти две дивизии МВО, неизвестно.
Согласно решению Политбюро ВКП(б) от 21 июня 1941 года о создании Южного Фронта (Ю.Ф.), всё Управление МВО, включая командующего генерала армии И.В.Тюленева и его штаб, было преобразовано в управление Южного фронта и убыло из Москвы в Винницу 22 июня 1941 года, где располагалось Полевое управление Ю.Ф. Решение об этом и подготовительные мероприятия для перебазирования были приняты, конечно, заблаговременно. Южному фронту «ставилась оперативно-стратегическая цель внезапным превентивным сосредоточенным ударом … уничтожить приграничную противостоящую группировку противника и осуществить стремительное наступление на запад-северо-запад под прикрытием горных хребтов Карпат» (Южный фронт // URL: https://ru.wiki2.org/). Фронт имел 15 стрелковых, 3 кавалерийские, 6 танковых, 3 моторизованные дивизии).
Из МВО в резерв Ставки также были выделены 3 ск, 2 мк и 2 ап. Таким образом, 22 июня МВО практически перестал существовать, как крупное межрегиональное объединение войск, округ был ОБЕЗОРУЖЕН. Командующим МВО 26 июня(!) был назначен генерал-лейтенант П.А.Артемьев, служивший в органах НКВД и не имевший знаний и опыта командования частями регулярной Красной Армии, так же, как и созданное им Управление МВО нового состава.
В это же время (21 июня) или ещё раньше (13 июня) многие военные округа были преобразованы во Фронты и Армии, и их войсковые части были сосредоточены в западных районах страны. Все эти передвижения войск, конечно, делались не одномоментно и внезапно, а были заранее спланированными действиями, предполагавшими необходимое время для их осуществления.
Первые недели войны, кроме известных военных поражений Красной Армии, выявили и моральное поражение многих её частей, подвергшихся паническим настроениям и действиям (А. Музафаров. Двойная тайна 1941 года — паника в РККА — причины, следствия, загадки. http://www.oboznik.ru/?p=24624). О состоянии войск население в то время не знало ничего, но руководство страны, Политбюро, Генеральный Штаб безусловно, имели конкретную и достоверную информацию из районов базирования войск.
Вот в таких критических для страны и Москвы условиях, при отсутствии достаточного количества регулярных войск в окрестности Москвы, вся надежда связывалась, видимо, с иррегулярными, добровольческими формированиями, одним из видов которых, наряду с истребительными батальонами, является народное ополчение. Нужно было выиграть время для переброски части кадровых дивизий с Дальнего Востока, входящих в состав Дальневосточного фронта, а также для формирования новых дивизий из запасников, привлекаемых по мобилизации. К этому времени, как указывалось выше, все внутренние военные округа были преобразованы в армии, которые находились на западном фронте военных действий.
Но одно дело издать постановление, а другое – создать боеспособное соединение из необученного, разношёрстного гражданского населения, обеспечив его различным вооружением, связью, тыловыми и прочими подразделениями (не говоря уж об их обучении военному делу) за нереальный для формирования 12 полноценных стрелковых дивизий отрезок времени в ТРИ дня, с 4 по 7 июля!
Московские райкомы приняли к исполнению указания вышестоящих партийных органов, но, кроме набора численного состава дивизий, обеспечить их достаточным хозяйственным инвентарём, не говоря уж о вооружении, были не в состоянии. Однако некоторые подмосковные города, комплектуя свои ополченческие батальоны для московских дивизий, действовали весьма оперативно и заботливо. Так, Бюро Балашихинского РК ВКП(б) обязало городские промышленные предприятия к 5 июля обеспечить бойцов своего батальона, вошедшего в состав 2-й ДНО Сталинского района Москвы, котелками, походными кухнями, кружками, ложками, сапёрными и большими лопатами, кирками, топорами в достаточном количестве.
Как это ни прискорбно, при наборе ополченцев не обошлось без повсеместных перегибов со стороны организаторов записи – партийных органов, не учитывавших конкретные судьбы людей в погоне за скорейшим выполнением разнарядки по призыву.
«Дорогой Иосиф Виссарионович! всё это очковтирательство и что ужаснее всего – втирают очки вам…».
Такое письмо, опубликованное в журнале «Военно-исторический архив» № 2(26) за 2002 год, написал И.В.Сталину 7 июля 1941 года не кто-нибудь, а член партии с 1908 года, непосредственно участвующий в организации ополчения на одном из пунктов Москвы.
Это ли не документ эпохи!
Подтверждение такому принудительному призыву можно найти в музее МИИТа в виде Предписания райвоенкомата о призыве по мобилизации в дивизию Народного Ополчения Дзержинского района, приказывавшего явиться призываемому на сборный пункт, имея при себе, кроме одежды и хозяйственных принадлежностей, патронташ и противогаз (?).
Наиболее достоверные сведения о состоянии дел в ДНО также поступали в Военный совет армии от представителей особых отделов НКВД в дивизиях (Кузяева С.А. 9-я дивизия народного ополчения в документах военной контрразведки // URL: сообщавших о вопиющих случаях преступного отношения к обеспечению ополченцев вооружением: « У поступивших пушек французского производства выпуска 1905 года не было прицельных приспособлений, … не было бронебойных и осколочных снарядов,…. поступившие в дивизию миномёты и боеприпасы к ним были разных калибров, …доставили снаряды к таким орудиям, которых в армии не было,… для поиска высаженного противником десанта выслали 30 бойцов без единого патрона. На этой почве командир 1-го стрелкового полка 9 дно майор П.А. Рогов настолько тяжело переживал проблемы боеспособности части, что 2 августа 1941 года застрелился».
Возможно к сентябрю 1941 г. положение дел с вооружением ДНО изменилось, как это следует из докладной записки народному комиссару обороны Союза ССР И.В.Сталину, подписанной Зам. Народного комиссара обороны Союза ССР Щаденко, Командующим войсками МВО Артемьевым и Начальником Главного артиллерийского управления Красной Армии Яковлевым. Согласно этому документу, на 3 сентября 1941 года была достигнута практически полная укомплектованность по штату всех ДНО личным составом и вооружением – винтовками, ручными пулемётами, 50 мм миномётами, 76 мм дивизионными пушками. Для полного обеспечения дивизий требовалось «доотпустить» 82 мм и 120 мм миномётов, 76 мм полковых пушек, шанцевого инструмента и основных средств связи: рации, телефон, кабель. Был ли это ответ на письмо П.И.Сидорова или на требование Г.К.Жукова при вступлении в должность командующего фронтом неважно, если всё-таки это довооружение произошло.
Оставим эту, часто показушную, активность и отсутствие реальных дел по формированию боеспособных дивизий народного ополчения на совести (если так можно выразиться в данном случае) руководителей разного ранга партийного и военного статуса.
Что касается Московского народного ополчения, то судьба его действительно трагична и жертвенна. Оно в полной мере выполнило своё предназначение по сдерживанию наступления немецких войск, приковав их к себе на несколько дней, на время, необходимое для уничтожения или пленения практически лишённых боеприпасов и какой-либо помощи извне ополченческих и других кадровых дивизий. Лишь единицам ополченцев удалось в одиночку или небольшими группами выйти к своим. Один из немногих случаев прорыва окружения под Вязьмой относится к действиям 2-й СД (2-й ДНО), командир которой генерал В.Р.Вашкевич вывел в прорыв около двух тысяч бойцов. К сожалению, это не спасло дивизию от расформирования.
Трагична и послевоенная судьба ополченцев. Не имевшие при себе никаких удостоверяющих личность документов, вышедшие из окружения проверялись органами НКВД, вернувшиеся из плена – тем более и пристальнее. История ополченчества замалчивалась долгие годы. В своё время в военкоматах уничтожили призывные карточки, на московских предприятиях архивы отдела кадров были сожжены ещё в октябре 1941 года. Да и в наше время чуть приоткрытые архивы вновь закрыли для широкого пользования. И только энтузиасты-поисковики и потомки ополченцев по крохам собирают сведения о погибших, а большей частью, ПАВШИХ без вести московских ополченцах.
В своё время ветеранам-ополченцам удалось привлечь внимание властей к увековечению памяти об ополченцах, и были установлены памятные мемориалы на местах былых сражений ДНО. Много памятных знаков и мемориальных досок появилось на территориях предприятий, сотрудники которых ушли в ополчение. Поисковики своими силами также устанавливают памятные знаки и кресты. Хочется верить, что внимание властей к памяти ополченцев не закончится юбилейными днями.