Что такое группа хибины
Что такое группа хибины
© Владимир Нагаев, 2018
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Научно-документальная эпопея в трех томах
Независимое авторское расследование
В степи, покрытой пылью бренной,
Сидел и плакал человек.
А мимо шел Творец Вселенной. Остановившись, он изрек:
«Я друг униженных и бедных,
Я всех убогих берегу,
Я знаю много слов заветных.
Я есмь твой Бог. Я все могу.
Меня печалит вид твой грустный,
Какой бедою ты тесним?»
И человек сказал: «Я – русский»,
И Бог заплакал вместе с ним.
Том первый
Радиозонд специального назначения
Об авторе
Нагаев Владимир Михайлович – родился 10 ноября 1962 года в селе Джал Сокулукского района Киргизской ССР. В последующие годы моя малая Родина претерпевала различные названия. Сначала это был садоводческий совхоз имени С.М.Кирова, а сейчас – село Кунтуу, центр аильного округа Сокулукского района Чуйской области Республики Кыргызстан. Родился в семье служащих, если писать языком анкеты. Мама – Синькова Полина Павловна, долгие годы работала учительницей русского языка и литературы в киргизских классах Кенешской средней школы. К большому моему огорчению, мама так и не узнала, чем был занят последние годы ее младший сын. В начале октября 2017 года мамы не стало. Мне не хватило всего одного месяца, чтобы втайне от всех окружающих завершить написание первого тома научно-документальной эпопеи.
Отец – Нагаев Михаил Алексеевич, работал трактористом и механиком в совхозной машинно-тракторной станции. В летне-осенний период возле дома в обеденный перерыв часто стоял трактор семейства Беларусь. Несколько раз мне доверялось порулить трактором на бескрайних пыльных дорогах среди яблоневых кварталов садоводческого хозяйства. К сожалению, отец рано ушел из семьи.
В 1969 году пошел в первый класс Кенешской средней школы совхоза имени Кирова Сокулукского района. Учился на хорошо и отлично. С восьмого класса во время летних каникул подрабатывал в садоводческих бригадах сборщиком ягод (черешня, вишня) и фруктов (яблоки, груши). В совхозе функционировал крупнейший в районе консервный завод по производству яблочного и томатного соков, компотов, маринадов, солений и плодово-ягодного вина. В один из сезонов устроился грузчиком в рабочую бригаду. Заработанные деньги были неплохим подспорьем для семейного бюджета. В нашей семье было пятеро детей, помимо меня два брата и две сестры.
Во время учебы активно занимался спортом. В восьмом классе в нашу школу из столицы республики Фрунзе приехал патриарх малого отечественного ринга, Заслуженный тренер Кыргызстана по боксу Юрий Павлович Катулевский и организовал секцию бокса. В цокольном этаже школы собственными силами оборудовали боксерский ринг, раздевалку и душевую. В секции бокса занимался три года, потом покинул этот вид спорта, хотя тренер был против моего решения, долго уговаривал остаться. Переманили в секцию по легкой атлетике, неплохо бегал на дистанции 400 и 800 метров. На районных межшкольных соревнованиях на дистанции 800 метров занимал первые места. На дистанции 400 метров был вторым. Скромные по тем временам медали и дипломы пылятся в домашнем архиве. И, конечно же, любил играть в футбол.
В 1979 году окончил среднюю школу и подал документы для поступления на педиатрический факультет в Киргизский государственный медицинский институт (КГМИ). Поскольку в школьном аттестате было более 4,75 баллов – получил право сдавать два вступительных экзамена вместо четырех. Химию сдал на «отлично», биологию на «хорошо» и стал студентом КГМИ. В мои планы входило проучиться 4 года, после чего перевестись на Военно-медицинский факультет при Томском медицинском институте и стать военным врачом.
В те далекие годы учебный год в советских вузах начинался с сельхозработ. Надо же было такому случиться, что первый курс педиатрического факультета КГМИ отправили на уборку урожая в садоводческий совхоз имени Кирова. На мою малую Родину. Одни группы студентов занимались сбором яблок, другие группы, среди которых оказалась и моя, если память не изменяет седьмая учебная группа, работали посменно на консервном заводе в цеху по производству натурального яблочного сока. В свободное время по вечерам играли на местном стадионе в футбол с командой сборной совхоза. Мне приходилось играть против своих односельчан, поскольку выступал за сборную КГМИ. Сельхозпрактика подходила к своему завершению, и капитаны сборных договорились провести прощальный матч. 28 сентября 1979 года сборная КГМИ со счетом 3:2 победила сборную совхоза имени Кирова. На моем счету один гол. После матча наша учебная группа заступила в ночную смену на заводе в цеху по производству натурального яблочного сока. Студенты мужского пола работали в прессовом помещении, где происходила выжимка яблок в салфетках из мешковины. В наши обязанности входило выносить салфетки на сушку. Выходили из прессового хозяйства через площадку, под которой проходил шнековый транспортер по удалению яблочной выжимки. Во время моей смены слесарь завода, проводя ремонт шнекового транспортера, закрепил крышку люка на одном шарнире. Когда я в очередной раз понес салфетки на сушку, крышка люка сползла от вибрации и моя правая нога попала в люк шнека с работающим винтом транспортера. В считанные секунды правую стопу намотало на винт, подобно тому, как палец руки наматывается на винт мясорубки. Проходящий в этот момент рабочий завода сообразил выключить электрический рубильник транспортера. Прибежавшие на помощь заводские работники стали вручную раскручивать обратно винт, чтобы высвободить стопу. Я находился в состоянии травматического шока, мне наложили жгут для остановки кровотечения и на машине повезли в городскую больницу. Честно говоря, я мысленно уже попрощался со своей правой стопой. Только и оставалось рассуждать, на каком же уровне мне ампутируют правую голень. В ближайшей 4-й городской больнице дежурный хирург сразу вынес вердикт – ампутация, поскольку раздробленная стопа была вся усеяна яблочным жмыхом. Уже и не помню, кто принял решение отвезти меня в городскую клиническую больницу №1, где находилась кафедра травматологии и ортопедии мединститута. Буквально накануне моего поступления с августа 1979 года кафедрой стал заведовать доктор медицинских наук, профессор Марк Михайлович Рожинский. Оперировал меня заведующий отделением доктор медицинских наук, профессор Сатынды Кожокматович Кожокматов. Всегда с большим уважением и благодарностью вспоминаю этого гениального хирурга. Я до сих пор помню прения врачей хирургической бригады возле операционного стола. Большинство считали ампутацию наиболее правильным решением. И только Кожокматов сказал, что ампутировать всегда успеем. «Это же студент-медик, будущий наш коллега». Операция шла несколько часов под местным наркозом, потому что хирург проводил очистку ран, сшивал сухожилия и постоянно меня спрашивал о чувствительности пальцев стопы. В сущности, перед операцией моя правая стопа подвисала на лоскуте ахиллова сухожилия. Все резаные раны были утыканы яблочным жмыхом. Сатынды Кожокматович провел первичную хирургическую обработку раны с ушиванием сухожилий и вычистил все ошметки яблочной кожуры. Рана заживала вторичным натяжением без осложнений. После перенесенной операции пролежал два месяца в гипсе и несколько месяцев проходил лечение в разных клиниках. По этой причине вынужден был взять академический отпуск до начала нового учебного года. Все время академотпуска было уделено вопросам реабилитации. И своей цели по восстановлению работоспособности стопы я все-таки добился. Со стороны никто и никогда не сказал бы, что у меня была тяжелая травма.
Начался новый учебный год и меня снова потянуло в секцию футбола. Тренером сборной КГМИ работал один из преподавателей института. Тренировки проходили на спортивной площадке слева от главного корпуса. Во время обучения на втором курсе (1982) в городе проходила межвузовская универсиада. Мне довелось выступать за сборную КГМИ по футболу. Однажды наша команда играла с фаворитом среди студенческих команд – сборной Киргизского государственного института физкультуры (КГИФК). Понятное дело, наша команда проиграла, причем крупно 1:6. Но единственный гол в ворота КГИФК был забит мною. Вышел на замену и забил, не позволил сборной КГМИ проиграть с сухим счетом. До сих пор горжусь забитым голом, поскольку в воротах стоял Олег Караваев, вратарь столичной команды «Алга» и молодежной сборной СССР. В 90-е годы прошлого столетия Караваев длительное время выступал за национальную сборную Латвии. На этом моя футбольная карьера завершилась. Кто-то «шепнул» тренеру про мою травму и после непростой беседы с ним мне пришлось секцию покинуть. Возможно это и к лучшему. Но с футболом как болельщик не расстался. В процессе работы над первым томом книги пришел к курьезному, но закономерному выводу об истинной причине мельдониевого скандала и провала российского спорта, в том числе и футбола. Международные политические декорации никакой роли не играют. Но об этом отдельная история.
В январе 1984 года на 4-м курсе обучения подал документы на перевод в Томский Военно-медицинский факультет. По вполне понятным причинам на военной кафедре КГМИ мне было отказано. Тогда написал письмо в адрес начальника факультета, пришел ответ, что вопрос о зачислении будет решать представитель факультета в марте 1984 года. В качестве уполномоченного приехал сам начальник факультета полковник медицинской службы Модест Степанович Шелест. Состоялась беседа, на которой полковник м/с Шелест показал приказ Министерства обороны и сказал, что ничем помочь не может. В моей медицинской карте веские противопоказания для прохождения военной службы. Но я не стал отчаиваться, впадать в уныние и с личным письмом обратился на имя Министра обороны СССР маршала Д.Ф.Устинова. В своем обращение ссылался на подвиг легендарного советского летчика Алексея Маресьева в годы Великой Отечественной войны. В начале июня 1984 получаю ответ за подписью начальника отдела кадров Центрального Военно-медицинского управления МО СССР полковника медицинской службы Адонина. Из сообщения было понятно, что мое обращение к Министру обороны было направлено в адрес начальника Военно-медицинского факультета при Томском мединституте. Ну, вот подумалось мне, бюрократический круг замкнулся. Видимо никто не захотел брать на себя ответственность. Однако спустя месяц ректору КГМИ приходит письмо от начальника Военмедфакультета с просьбой оформить и выслать мое личное дело для зачисления на факультет. По всей видимости, на депеше направленной из ЦВМУ МО СССР в адрес начальника Военмедфакультета была наложена соответствующая резолюция, содержащая принятое решение. В августе 1984 года прибыл в Томск и стал слушателем Военно-медицинского факультета. Конечно, на первых порах было очень трудно, поскольку занятиям по физической подготовке уделялось большое внимание. Кроме того, итоговая аттестация по этой дисциплине проводилась в форме государственного экзамена.
Перед началом осенне-зимнего периода обучения командир учебного взвода старший сержант Демин распределял между слушателями общественную нагрузку. Мне была поручена миссия, не подлежащая разглашению – секретчика учебного отделения. На протяжении двух лет отвечал за сохранность прошнурованных, пронумерованных спецтетрадей и спецлитературы по спецдисциплинам при изучении военно-медицинской проблематики с грифом «За семью печатями».
Первые две недели обучения читались курсы лекций. По военной токсикологии в качестве лектора выступал начальник кафедры полковник Е.М.Семенчук. В конце лекции Семенчук стал приглашать слушателей в научный кружок, обещая радужные перспективы продолжения военной службы в закрытом НИИ, расположенном в городе Киров. Забегая вперед скажу, что никто из нашего выпуска в этот НИИ не распределился. Я записался одним из первых и стал членом военно-научного общества слушателей (ВНОС) кафедры военной токсикологии, радиологии и медицинской защиты (ТРиМЗ). Основными научными направлениями ВНОС были оценка влияния на организм животных фосфорорганических соединений, ядов и проникающей радиации. Все исследования проводили в лабораториях кафедры в эксперименте на животных.
В конце 1984 года перед лекцией в аудиторию пришел начальник курса майор м/с Радионов и сказал, что объявляется спецнабор в количестве 50 человек в войска КГБ. Прохождение военной службы в крупных городах, областных и районных центрах. Причем было четко сказано «войска КГБ», слово «пограничные» даже не упоминалось. Я призадумался, поскольку я секретчик в учебном взводе, значит мне прямая дорога в КГБ. Какие же мы были наивными. Все стало ясно, когда летом 1985 года все подавшие рапорта в КГБ были направлены на войсковую стажировку в Восточный, Забайкальский и Дальневосточный пограничные округа. После окончания стажировки подавляющее большинство слушателей оказавшихся в Забайкальском пограничном округе свои рапорта отозвали. «Крупные города» Даурия, Приаргунск и Борзя видимо оставили особое впечатление. Мне в этом плане повезло, войсковую стажировку проходил в Дальневосточном пограничном округе, в пограничном отряде, размещенном в городе Райчихинск. Шахтерский городок с московским уровнем обеспечения в местных объектах торгового назначения. Накануне предстоящей свадьбы прибарахлился, купил костюм производства ГДР и чешские цебовские туфли. Мне показалось, что такое изобилие товаров царит во всех населенных пунктах, где дислоцируются пограничные отряды.
Дело о несчастном случае. Гибель группы «Хибина»
Дело 1959 года
Десятки версий того, как развивались события на перевале, который впоследствии был назван именем Дятлова, так и не успокоили исследователей. Попытки найти ответ на вопрос о том, что стало причиной гибели туристов продолжаются.
Напомним основные факты. В январе 1959 года из Свердловска отбывает группа туристов под руководством студента и спортсмена Игоря Дятлова. Большая часть группы — студенты или выпускники УПИ. Они молоды и полны энергии. Исключение составляет лишь Семён Золотарёв, который попадает в группу позже всех. Это человек в годах, он успел повоевать в годы войны. До выхода на маршрут один из студентов заболевает и покидает группу. 9 человек начинают движение по маршруту.
План похода требовал, чтобы 12 февраля группа «Хибина», так она называлась, вышла на контрольную точку. Но этого не произошло… На второй день родители и друзья начинают поднимать тревогу. Несколько дней идёт подготовка. Поисковая экспедиция прибывает на место 28 числа. Вместе с ними — сотрудники прокуратуры, поскольку 26 числа возбуждается уголовное дело.
Первые трупы были обнаружены в феврале. Это Юрий Дорошенко и Юрий Кривонищенко — они лежали возле костровища у подножия кедра. На них почти не было одежды. Примерно в это же время были найдены тела Рустема Слободина, Игоря Дятлова и Зины Колмогоровой. Положение трупов и наличие трещины в черепе у Слободина стало поводом для проверки криминальных версий. Подозревались местные оленеводы, рассматривался вариант возможности встречи с беглыми заключенными. Никаких улик обнаружить не удалось.
Одна из боковин найденной на склоне палатки была разрезана. Экспертиза устанавливает, что разрез был сделан изнутри.
Туристы покинули палатку, предположительно, что через этот разрез, и устремились в сторону редколесья и ручьёв в низине.
Поиски продолжались вплоть до мая, когда были найдены трупы оставшихся четырех туристов. Они находились в ручье одного из притоков реки Лозьва. Состояние трупов было ужасным. При проведении экспертизы было установлено, что туристы получили серьёзные физические повреждения — переломы рёбер, травмы черепов. У одной из туристок, которую звали Людмила Дубинина, отсутствовал язык.
Следствие по делу велось достаточно долго. На первом этапе оно было закрыто, но потом возвращено и вновь принято к производству. Результатом нового расследование стало закрытие дела с формулировкой о том, что туристы стали жертвами силы, которой не могли противостоять. Эта формулировка до сих пор заставляет исследователей выдвигать различные версии.
Версии развития событий
Перечислить их все было бы занятием очень долгим. Их более 60-ти… Можно создать большой тематический directory sites, статей, сообществ и других ресурсов, которые посвящены разгадкам причин трагедии. Характерно, что все они объединяются одним общим признаком. Практически во всех версиях, которые появились после закрытия уголовного, туристов что-то заставляет покинуть гору и это что-то прогоняет, пугает, угрожает… Что-то очень плохое и опасное. Однако, для того чтобы бежать вниз, от палатки к деревьям, не обязательно бежать или идти от чего-то. Можно идти к чему-то зовущему или манящему. Кроме этого, практически все версии связаны с тем, что получение травм вызвано ударом чем-то или придавливанием снежной массой или падением. Правда, ни у одного из них не сломан позвоночник, что маловероятно при падении или сдавливании.
Мы не станем критиковать другие версии. Некоторые из них просто не выдерживают никакой критики… Вместо этого мы попробуем создать версию, которая отвечала бы на все вопросы. В основу же возьмём то, что туристы не уходили от чего-то, но шли к чему-то. Как и то, что не их ударило или ударили чем-то, а они ударились обо что-то.
Далее будем описывать последовательность событий по шагам.
Вечер 1-го февраля
Туристы ставят палатку. Место полностью не опасное с точки зрения лавин или снежных «досок». Оно имеет только один недостаток — продувается очень сильно. Зато утром можно встать и сразу отправиться в путь. Никаких природных катаклизмов не наблюдается, мороз не сильный. Они не разводят печку, кушают и даже забавляются выпуском юмористического боевого листка. Это означает, что вечером всё хорошо.
Ночь с 1-го на 2-ое февраля
Что-то происходит в данном квадрате. Такое, что заставляет военных выслать на место вертолёт. Это может быть падение фрагментов ракеты, которая была ликвидирована в полете, старт ракеты где-то по близости, с использованием мобильного стартового комплекса, испытание какой-то техники, авария самолёта, которая привела к его падению или аварийному сбросу груза. Много существует в военном ведомстве всего того, что требует полёта вертолёта для проведения разведки на местности.
Скорее всего он взлетает с аэродрома в Ивделе. Там постоянно дислоцировались 4-6 машин. Это Ми-4, которые дежурят на аэродроме по нескольким причинам. В частности — находящихся рядом лагерей системы Ивдельлага.
Вертолёт осматривает район. Если его вылет связан с чем-то относящимся к ракетам, то лётчик может и сам не знать, что именно он ищет. Ночью проводится только предварительная разведка на местности. Он высматривает следы взрывов, выброса химических веществ, наличие объектов неприродного происхождения. Никаких данных о том, что там есть в точности нет ни у кого. Ликвидация ракеты в полёте — это процесс, который иногда непредсказуем. Там может валяться в лесу модуль целиком и никто про это не знает.
Пилот замечает палатку. Он связывается с диспетчером или руководителем полётов и спрашивает о том, что ему делать. С огромной долей вероятности можно предположить, что ему ответят «если такая возможность есть, то попробовать забрать».
Начало трагедии
Вертолёт может подлететь к горе Холатча́хль или Холат-Ся́хыл, рядом с которой стоит палатка, но не висеть долго в том месте. Там всегда сильный ветер, каждую ночь. Он подлетает, освещает её прожектором и в громкоговоритель сообщает туристам, что они должны покинуть место на вертолёте.
Ми-4 спокойно летал ночью, был оснащён бортовым прожектором. Он не боится ветра в ходе полёта. Однако при посадке или в режиме зависания может стать критичным правый ветер более 5 метров в секунду. Поэтому вертолёт отлетает к низине и пытается забрать туристов там.
Как всё это выглядит. Резкая вспышка света, голос в динамике. Разумеется, туристы спешно одеваются и покидают палатку. Если же полог у входа примёрз, то они режут боковину. Она им в общем-то больше не нужна. Ведь они вот-вот окажутся в вертолёте. Не нужен и топор, верёвка, даже запасная одежда и обувь. Группа одевается так, как получается. Ботинки на морозе могут стать «деревянными». В спешке туристы могут игнорировать даже тот факт, что они босы. Хотя на самом деле одежды и обуви могло быть намного больше, чем в момент обнаружения трупов.
Авария
Почти точно можно сказать, что первыми стали подниматься Золотарёв и Дубинина. Подъём 2-ух человек одновременно вполне возможен. Только опыта у них никакого не было. Они лезут фронтально, а не сбоку и сильно сдвигают трал вперёд. Ветер делает подъём ещё более трудным. Оставшиеся на земле пытаются удержать конец трала, но ветер не даёт это сделать. Тогда они залезают на трал, чтобы своим весом выровнять и стабилизировать его положение. Люди в вертолёте просто не успевают крикнуть им, что этого делать нельзя.
Что происходит? Ми-4 рассчитан на перевозку 16-ти человек с дополнительным грузом. Не критично даже не совсем ровное размещение груза в салоне. Совсем другое дело, если более 5-ти человек окажутся на трале. Маятниковые колебания создадут сильную отдачу и непременно возникнет разбалансировка, которая кончится завалом на хвост. Пилот вынужден будет начать манёвр, перейти из режима зависания в движение. Трал будет раскачиваться так, как заставят законы механики и ветер.
Таким образом на снегу оказываются 5 человек. Рустем Слободин пролетел долго и спрыгнул у самой земли. Остальные люди, трупы которых в мае 1959 года извлекли из ручья, упали между легендарным кедром и ручьём.
Вертолёт покинул место аварии. Он не мог сесть на незнакомой местности, ночью, в снег и ветер. Он начал эвакуацию людей с помощью трала не от хорошей жизни. После же падения и появления травмированных он тем более не смог бы их забрать.
Новая беда
Первое, что делают туристы — это пытаются собрать раненых. Им это удаётся и они все оказываются в одном месте, рядом с занесенным снегом ручьём. Второе, что нужно сделать — это разжечь костёр. Они кидаются за дровами и тут убеждаются в том, что народная мудрость «беда не приходит одна» справедлива. В занесённый снегом ручей проваливаются Юрий Дорошенко и Юрий Кривонищенко. Никаких переломов и чего-то подобного они там не получают. Они вымокают и теряют способность выбраться своими силами. К ним на помощь устремляются Дятлов и Колмогорова. Упавшие вытащены, но на них мокрая одежда. Верхнюю удаётся снять без очень серьёзных усилий, а мокрые свитера никак не снимаются. Приходится делать надрезы и разрезы. Одежда бросается на снег, а туристы бегут в сторону от ручья и начинают ломать верхушки молодых деревьев. Всё это тащится в сторону к раненым. Ветки предназначены для самого костра и для создания сушилки. Но костёр не загорается в том месте из-за таяния снега. Тогда они бегут к кедру и разводят там огонь. Мокрые и раздетые туристы остаются сушить одежду. Параллельно они ломают ветви с кедра, поскольку в нижнем белье и рубахах далеко бегать не могут, а верх идёт поток горячего воздуха.
Группа не разделилась сама по себе, в силу каких-то решений. Одни ударились о стволы, другие упали в воду, третьи отправляются к палатке за топором и другими вещами. Заодно пытаются найти там Рустема, хотя не уверены в том, что это возможно.
Трудно утверждать наверняка. Но можно предположить, что ботинок не было, потому что они промокли. Только одно заставит снять одежду и не использовать или разуться на морозе. Попадание обуви или одежды в воду… Лучше босиком, чем в мокрых ботинках.
Дятлов и Колмогорова замерзают по пути к палатке. Вернее, они теряют сознание от переохлаждения и умирают.
В какой последовательности умерли другие не так уж и важно. Гораздо важнее то, что найденные в ручье трупы умерли не там, где их обнаружили. Постоянное подтаивание снега у воды вызывает смещение снежной массы. Они перемещались с февраля по май — и к ручью, и в самом ручье, в силу его течения и изменения состояния тел, которые становились всё более пластичными.
Трудности и странности
Резонансным дело стало ещё в 1959 году. Следует отметить, что при стремлении властей, в виде сотрудников аппарата КПСС, к секретности можно выявить какой-то руководящий центр, который делает дело предметом обсуждений и постоянно подкидывает новые подробности. Всё выглядит так, будто бы дело одной рукой секретили, а другой окружали кривотолками и легендами.
Перечислим лишь некоторые факты.
Всё это очень похоже на попытку организации какой-то дезинформации. Туристы погибают и эту ситуацию тут же начинают раскручивать. Никто не знает, какие радиопереговоры велись в те дни. Может быть эфир трещал множеством докладов и сводок намеренно ложного характера.
Заставить НАТО и США поверить в то, что в СССР создаётся что-то грандиозное, толкнуть их на ложное направление в исследованиях, просто заставить потратить деньги, время и энергию специалистов — это было вполне характерным явлением для периода тогдашней холодной войны.
Несчастный случай
Как бы не развивались события, мы должны понимать, что не было никакого злого умысла. Их никто не убивал. Это просто бессмысленно и очень опасно. Туристы погибли в силу стечения роковых обстоятельств. Вечная память!