Что такое одиночество с точки зрения рейки
Православная Жизнь
Православие.Ru
Что такое одиночество? Наверное, это когда мы не пускаем никого в свою душу. А может быть, оно приходит тогда, когда мы остро чувствуем, что наша душа никому не нужна. Иногда оба варианта соединяются.
А может, это просто осознание человеком своего бытия? Я есть, и по-настоящему, опытно, я знаю только то, что я есть. Поэтому я в принципе, экзистенциально один. Возможно, так бы ответили Сартр или Камю. Но в таком ответе не хватает чего-то. А лучше сказать, Кого-то.
Продолжаем искать ответ.
Одиночество – это страдание. Действительно, в одиночестве ты всегда остаешься один на один со своей болью. И, наверное, большая часть человечества поставит знак равенства между одиночеством и страданием.
Однако в истории всегда были люди, которые сами искали одиночества. Таковых много из писателей, художников, музыкантов. Они бегут от мира для того, чтобы впоследствии отдать ему плоды своего уединения. Гениальная музыка, которой мы восхищаемся. Картины, собирающие вокруг себя миллионы людей. Книги, поражающие глубиной мышления. Все это рождено творческим одиночеством – и оно всегда сопровождается внутренним страданием художника.
Гении – это люди, которые ищут одиночества и вместе с тем мучаются им. Все остальные тоже страдают от одиночества, но убегают от него.
Человеческая душа естественно желает открыть себя кому-то, делиться самой собою и питаться от другой души. Но в то же время, подпуская человека очень близко к себе, мы чувствуем неудобство из-за вторжения в святая святых нашего сердца и неминуемую горечь непонимания.
Эту ситуацию описал Шопенгауэр в знаменитой «дилемме дикобразов». Когда дикобразам бывает холодно, они прижимаются друг к дружке, чтоб согреться. Почувствовав боль от уколов игл, животные разбегаются, но вскоре замерзают и вновь сближаются, постепенно находя приемлемое расстояние. Так внутренние пустота и холод толкают людей друг к другу, но, получив взаимные раны, они расходятся – для того, чтобы вновь сойтись, когда одиночество сделается невыносимым. Светская вежливость и общепринятая культура поведения есть не что иное, как безопасное расстояние между нашими одиночествами.
Вообще, у Шопенгауэра есть просто сокрушительные афоризмы на эту тему, насколько точные, настолько и горькие. Например: «Общительность людей основана не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством». Или: «Каждый человек может быть самим собою только пока он одинок».
Вместе с развитием мегаполисов широко распространился странный феномен одиночества в больших городах. Оказывается, чем больше толпа, суетящаяся рядом с тобой, тем острее может быть лезвие одиночества, режущее сердце. Почему? Потому что ты понимаешь, что они живут своей, а не твоей жизнью. Огромное множество «не тебя», которым до твоей персоны нет никакого дела, растравляют душу пропорционально их количеству. Чем больше вокруг «не тебя», тем более одиноким ты себя чувствуешь.
Для того, кто склонен к размышлению и любит учиться, одиночество может стать школой самопознания и богопознания. Если человек уединяется, сводит сообщение с миром до минимума, его ждут три возможных варианта развития ситуации. Либо он не выдерживает и прерывает свой покой, либо сходит с ума, либо в его душе начинается напряженная внутренняя работа.
Вспоминается замечательный рассказ Чехова «Пари». Состоятельный банкир и бедный молодой юрист поспорили: если юрист просидит в одиночной камере пятнадцать лет, получит от банкира два миллиона рублей. Поселившись во флигеле в саду банкира, молодой человек прошел несколько этапов развития. Первый год он скучал, читал романы и детективы, играл на рояле. Во второй год музыка умолкла, и отшельник потребовал тома классиков. В пятый год узник попросил вина, вновь зазвучал рояль. Книги в этот период не читались. В шестой год юрист начал скрупулезно изучать иностранные языки, философию и историю. После десятого года мудрец проводил дни и ночи за чтением одного только Евангелия. Затем были вытребованы книги по истории религий и богословию. В последние два года уединения затворник читал все без разбора. За пять часов до окончания пятнадцатилетнего срока он ушел из флигеля, нарушив тем самым пари. В оставленной им записке было сказано, что в миллионах он уже не нуждается. Годы одиночества, проведенные в самообразовании и самопознании, привели к Богу и разрешили вопрос о смысле бытия.
А вот уже случай не из литературы, а из жизни очень известного человека – последнего атамана Запорожской Сечи Петра Калнышевского. После упразднения Сечи 85-летний казак был отправлен в тюрьму Соловецкого монастыря, где 25 лет провел в тесной одиночной камере. На улицу его выпускали три раза в год: на Рождество, Пасху и Преображение. После помилования 110-летний Калнышевский отказался возвращаться на Украину и остался в монастыре. На Соловках он прожил еще почти три года, проводя большую часть времени в молитве. Ныне прославлен как местночтимый святой Запорожской епархии.
Есть еще особое одиночество – монашество. Одиночество и монашество в некотором роде однокоренные слова. Монашество – от греческого слова «монос», что значит «один». Такой род добровольного одиночества определяется еще словами: и Бог. Монашество – это я и Бог. А лучше сказать: Бог и я. Если монашество таково, то оно становится подлинным и единственным оправданием одиночества. Однако, что мирянину толковать о монашестве? Оно как прекрасный, но закрытый ларец с сокровищем. Любоваться можно. Ощутить и понять нельзя, оставаясь в миру.
Впрочем, святитель Игнатий (Брянчанинов) писал о «монахах во фраках», то есть о мирянах, ведущих настоящую евангельскую жизнь, знающих об умной молитве и других подвигах не только из книг, но из личного опыта. И у святителя Феофана Затворника можно найти подобные мысли. Сам святитель посылал из затвора письма к некоему помещику-мирянину с просьбой совета в молитвенном делании. Впоследствии замечательный проповедник и писатель протоиерей Валентин Свенцицкий развил тему «монахов во фраках» в свою идею «монастыря в миру». Так что одиночество, наполненное Богом – это идеал, достижимый и вне стен монашеской обители. Только тогда, наверное, лучше употреблять слово «уединение». Когда Господь приходит к человеку, тот уже не одинок.
Мы никогда не сможем полностью избежать одиночества, но способны встретить внутри него Бога и выйти из скорлупы отчуждения навстречу людям. И скорее всего, другого выхода из проблемы нет.
Больница, тюрьма, дом престарелых, детский приют – вот места, которые помогают превратиться из философов в делателей. В этих стенах само качество нашего одиночества меняется. Во всяком случае, уныние и депрессия гарантированно потеснятся, потому что на них просто не найдется времени.
Одиночество неизбежно. Оно – постоянный спутник любого индивидуума на всех путях его бытия. Это чувство попущено Богом и нормально для отпавшего от Творца грешника. Отколовшаяся от лозы ветвь всегда будет ощущать свою недостаточность и потерянность. Счастлив ли человек в земном отношении или глубоко несчастлив, он до конца дней сохранит естественное, онтологическое переживание одиночества как личной уникальности и личной боли – то самое «я есть». Нам всегда дает о себе знать бездна нашей души, предназначенная для бесконечного Бога. Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих… (Пс. 41, 8).
Одиночество необходимо. Оно дарит самопознание и обнажает вековую боль согрешившего Адама, который и доныне прячется от Господа в кустах своего одиночества. Из-под этих ветвей нужно выходить навстречу Творцу и Его творению. Да, идти по данному пути может быть еще больней, чем сидеть в Адамовых кустах. Но только на этой дороге бездна нашей души найдет Того Единственного, Кто способен ее наполнить, и встретит тех, кто носит такие же глубины внутри. «Воззови к Творцу из пропасти своего сердца, и Он наполнит твою ограниченную бесконечность», – так говорит нам одиночество.
Для этой встречи и звучит в нас неумолкаемый голос одиночества, и для нее мы с вами живем на земле.
Что такое одиночество с точки зрения рейки
В современном обществе, разрушаемом и на ментальном уровне глобализационными процессами, все большее распространение приобретает феномен одиночества, из единичного явления фактически перешедший в разряд всеобщего. В данном контексте особое значение приобретает проблема понятийного единства, классификации и раскрытия экзистенциального смысла одиночества, поскольку его влияние на мироощущение личности далеко не столь однозначно, как традиционно принято думать.
Одиночество рассматривалось разными исследователями: как специфическое психоэмоциональное состояние личности, вызванное отсутствием близких, положительных эмоциональных связей с людьми и/или страхом их потери (И. Ялом, К. Мустакас); как результат объективной социальной ситуации (Вейс); как способ личности внешне адаптироваться к социальной ситуации при помощи регуляции своего поведения (Вейса, Мустакас, Н.Е. Покровский и Г.В. Иванченко); как качество состояния сознания личности (Садлер, Ж.В. Пузанова, М.А. Юрченко, Н.С. Поздеева).
То есть авторами фактически соединяются четыре самодостаточные составляющие: психоэмоциональное состояние личности; объективная социальная ситуации, являющаяся результатом соединения ряда факторов; способ адаптации личности и способность личности в принципе к адекватной регуляции своего поведения; состояние сознания личности (адекватное, измененное, пограничное, нарушенное).
На наш взгляд, здесь, прежде всего, стоит обратить внимание на два базовых элемента, присутствующих в первой составляющей – «отсутствие близких» и «отсутствие положительных эмоциональных связей с людьми».
Во-первых, отсутствие близких чаще всего является не фактом, а интерпретацией. То есть само по себе понятие «близкие люди» расширяет семантические границы по сравнению с понятием «родственники» и тем самым переносит само содержательное наполнение понятия из сферы объективного в сферу субъективного.
Во-вторых, «отсутствие положительных эмоциональных связей с людьми» также вызывает вопрос: насколько «реально» данное «отсутствие». С психологической точки зрения часто положительные эмоции не столько «отсутствуют», сколько блокируются на бессознательном уровне для получения личностью какой-либо вторичной выгоды.
Что касается второй и третьей составляющих понятия «одиночество», выделяемых авторами, то одиночество как результат социальной ситуации, скорее, есть реакция, при этом скорее, являющаяся следствием личностных особенностей, чем специфики ситуации.
Что же касается одиночества как регулятора поведения, то фактически эту функцию выполняет любое психологическое состояние, поскольку его можно включить наравне с другими элементами в Х-переменную, влияющую на принятие решений и выбор алгоритмов поведения.
Таким образом, при анализе феномена одиночества исследователи соединяют три близких, но не тождественных понятия:
1) одиночество, представляющее собой субъективно переживаемое личностью психологическое состояние;
2) одинокий стиль жизни как результат сознательного выбора;
3) изоляцию как сокращение или полное прекращение контактов, преимущественно из-за объективных, не зависящих от воли личности причин.
Именно смешение данных понятий в одно (одиночество) и приводит к разночтению и расхождению в его трактовках.
Данные понятия (одиночество, одинокий стиль жизни, изоляция) различаются по степени осознанности выбора личностью и по факторам, инициирующим/формирующим / определяющим состояние одиночества, выбор одинокого стиля жизни, изоляцию. Более наглядно это можно представить в таблице [1].
При этом убеждения отнесены к субъективно-объективным факторам в силу того, что убеждения личности, представляя собой результат выбора самого субъекта, тем не менее обусловлены окружением, в котором происходило формирование личности (в зависимости от степени подверженности личности влиянию), а также тем социумом, в контексте которого она (личность) осуществляет свою жизнедеятельность. А в силу того, что условия жизни всегда есть результат выбора (мы не рассматриваем детский и подростковый периоды), и физически и психически здоровая личность в том случае, когда они перестают ее удовлетворять, всегда в состоянии их изменить, «условия жизни» отнесены к субъективно-объектным факторам.
На основе анализа данных факторов мы пришли к следующему определению одиночества: «одиночество есть субъективный феномен, порожденный сознанием личности и переживаемый ею в виде негативного психоэмоционального состояния, изменить которое она не в силах» [2, 116].
Из-за разночтения понятийного наполнения феномена одиночества возникли и существенные разногласия при выделении видов одиночества.
Факторы, инициирующие/формирующие/определяющие состояние одиночества, выбор одинокого стиля жизни, изоляцию
Объективные факторы, не зависящие от воли личности
Негативная трактовка прошлого опыта
Негативная трактовка настоящего
Личностные качества, трактуемые как причина одиночества
Убеждения (например, адепты отдельных религиозных течений практикуют временную изоляцию)
Условия жизни (например, труднодоступные горные районы)
Одинокий стиль жизни
И. Ялом, определяя одиночество как субъективное психическое состояние, отражающее психофизический статус человека, затрудняющее ему завязывание новых и поддержание старых контактов и связей и обусловленное психическими и социально-экономическими причинами, выделяет три типа одиночества: внутриличностное (изолированность от себя), межличностное (изолированность от других), экзистенциальное (изолированность от Жизни). Мустакас – два основных – субъективное измерение (усиление потребности в творчестве) и невротическое измерение (усиление страха и беспокойства). У Вейса также две формы одиночества – эмоциональная изоляция и социальная. У. Садлер, интерпретируя одиночество как раскол между отношениями с реальностью (включающие в себя межличностные отношения и переживания экзистенциального характера) и внутреннего мира личности, предлагает четырехмерную модель, в основе которой четыре вида переживаний, выражающих определенные типы нарушений отношений внутреннего мира личности: межличностное, социальное, культурное, космическое. При этом он употребляет как тождественные понятия «одиночество» и «одинокий образ жизни», указывая, что одинокий образ жизни есть физическое состояние, избранное самой личностью исходя из характерологических особенностей и психического здоровья и продиктованное внутренним стремлением отгородиться от окружающих из желания защитить свой внутренний мир и независимость от вторжения посторонних, включая близких родственников. В «реинкарнационной терапии» одиночество мыслится как часть феноменологического пространства человеческого существования.
Исходя из данного нами определения феномена одиночества и беря за классификационный критерий факторы, определяющие формирование данного субъективного феномена, выделены следующие виды одиночества:
1) maestum et praeteritum – негативная трактовка прошлого опыта;
2) maestum et praesentia – негативная трактовка настоящего;
3) interior causa – личностные качества, трактуемые как причина одиночества [3].
Однако с нашей точки вне данной классификации как самостоятельное явление должно рассматриваться экзистенциальное одиночество, так как одиночество, являясь болезненным состоянием личности, качественно отличается от наполненного глубинным экзистенциальным смыслом одиночества как стиля жизни.
Относительно одиночества как стиля жизни важно понимать, что оно отличается от изоляции тем, что у личности сохраняется возможность общения в любое время с теми, с кем она пожелает. А от болезненного восприятия себя одиноким, то есть собственно одиночества, отличается позитивным отношением к данному стилю жизни, вбирающему в себя осознание одинокости, изначальной в момент прихода в этот мир, одинокости в момент ухода из него и духовного одиночества в течение жизни в этом мире, поскольку никто и никогда не может понять человека, его могут принять на тех или иных условиях, ту или иную его часть, и очень редко, если повезет, личность могут принять безусловно, без понимания его сути до конца, но с принятием, включая принятие и того, что непознаваемо, непонятно, не явлено, но может быть явлено в какой-либо из моментов времени. (Понятие «одинокость» вводится автором для разделения собственно одиночества как болезненного переживания от осознанного выбранного состояния одинокости, лежащего в основе одинокого стиля жизни).
Кроме того, одиночество как стиль жизни не предполагает отсутствия удовлетворяющих отношений с друзьями, родственниками или лицами противоположного пола. Одиночество как стиль жизни включает в себя признание, осознание и принятие своего духовного одиночества. И понимание такой же одинокости всех других людей. И их единение в этой одинокости. И изначальное принятие их одинокости, разрешение им быть такими. Даже если посмотреть на структуру слова «одиночество»: «один» и «е-дин». Единение через одно общее основание, то есть единое общее основание в одинокости. То есть одиночество и радость, они близки друг другу, ибо когда мы радуемся чему-либо, мы прославляем свое одиночество, потому что радость это проявление своей бытийности, своего экзистенциального всплеска ибо в радости мы столь же одиноки, как и в своем бытии, поскольку в большинстве случаев прочувствовать нашу радость никто не в состоянии.
Те, кто любит нас, могут со-радоваться нашей радости, или те, кто нас любит им хорошо, когда мы радуемся, хотя во всей полноте нашу радость от чего-либо они прочувствовать не могут, как и наше горе, печаль, любое человеческое чувство, в силу того, что оно всегда несет печать индивидуальности, печать невыразимой самобытности личности и ее торжество над мраком общности, поскольку любая общность предполагает стереотипизацию, алгоритмизацию, регуляцию, а значит управление и подавление.
Таким образом, одиночество как стиль жизни всегда есть осознанный выбор, направленный на обретение гармонического единства между свободой и ответственностью; самодостаточностью и взаимозависимостью; доверием и страхом предательства; развитием и духовной статичностью. Именно об этом писал К. Юнг «человек, достигший сознания настоящего, одинок … ибо каждый шаг к более полной сознательности удаляет… его от изначального, чисто животного participation mystique со стадом, от погруженности в общую бессознательность» [4, 157]), а Р. Ассаджиоли определял как глубинный вид понимания и знания (когда ты уже никому ничего объяснить не можешь).
То есть одинокий стиль жизни представляет собой, по сути, компромиссное решение между потребностями в со-бытии и в автономностью и близок архетипической идее героя и его Пути, ярко представленной в аналитической традиции с поправкой на прижизненную реализацию. И в этом проявлении-осуществлении своего Пути личность обретает статус Демиурга [5] как награду в победе с дихотомией власть-безвластье, возможность-невозможность, способность – неспособность изменения Себя и Мира. И эта победа в оппозициях преобразуется личностью: «власть-безвластье» разрешается в связку «хочу – должен»; «возможность-невозможность» в позицию «невозможного не существует»; «способность – неспособность изменения» – к достижению совершенства и пребыванию в нем, ибо, как писал Платон, смысл человеческого бытия не в спасении и существовании, а в достижении совершенства и пребывании в нем.
Одиночество – это субъективный феномен, порожденный сознанием личности и переживаемый ею в виде негативного психоэмоционального состояния, трагичность восприятия которого усугубляется трактовкой его как не зависящим от воли личности. Виды одиночества: maestum et praeteritum – негативная трактовка прошлого опыта; maestum et praesentia – негативная трактовка настоящего; interior causa – личностные качества, трактуемые как непреодолимая причина одиночества. Экзистенциальный смысл одиночества как стиля жизни заключается в прижизненной реализации архетипической идеи героя и его Пути и обретении статуса Демиурга.
Рецензенты:
Агапова Е.А., д.ф.н., доцент кафедры философии религии и религиоведения, Институт философии и социально-политических наук ЮФУ, г. Ростов-на-Дону;
Загутин Д.С., д.ф.н., доцент, профессор кафедры философии, Донской государственный технический университет, г. Ростов-на-Дону.
Медицинские интернет-конференции
Языки
Одиночество как философско-социальная проблема
Федотова Д.А., Грамкова И.И.
Резюме
В статье рассматривается понятие «одиночество» как социально-философская проблема, а также развитие проблемы в контексте истории философии и настоящего времени.
Ключевые слова
Статья
Одиночество как философско-социальная проблема
Федотова Д.А., Грамкова И.И.
Научные руководители: к.ф.н., ассистент Живайкина А.А., ассистент Чебан А.Г.
ФГБОУ ВО Саратовский ГМУ им. В.И. Разумовского Минздрава России
Кафедра философии, гуманитарных наук и психологии
В настоящее время одиночество становится глобальной общечеловеческой проблемой, потому что это «недуг» не одного человека, а всего общества в целом. Проблема связана не только с психологическим состоянием населения, она напрямую влияет на экономическое, социальное и культурное развитие человечества, ведь снижается уровень жизни, ухудшается физическое состояние и, как следствие, понижается общее благосостояние общества, потому что унылый, подавленный и расстроенный человек не может быть двигателем прогресса и искусства.
Современная жизнь принесла нам очень много материальных благ, но вместе с этим усложнила индивидуальный, личностный рост человека. В век информационных технологий сократилось количество личных встреч, бесед, разговоров наедине или в большой компании. Ритм жизни стал более интенсивным, человеку стало необходимо быстро решать проблемы и задачи. Человек перестал замечать движение времени, чувственно проживать каждый миг жизни, наслаждаться им.
Во времена Античности Человеческое бытие не являлось самостоятельным. Оно понималось включенным в космические пределы и подчиненным законам Логоса. Космическое пространство, в котором находился человек, не выделяло его существование среди существования других «вещей», находящихся в естественной гармонии космоса. А, если все является целым, неделимым, то и об «одиночестве» как таковом речи не ведется. Таким образом, в античной культуре одиночество проявлялось в двух формах:
2) Мудрец, который стремится к единению с Космосом.
Иные же люди не рассматривались «вне полиса».
Средневековая интерпретация одиночества базируется на христианском отношении к нему. Ветхий Завет учит одиночеству-уединению, чтобы совершить молитвы, побыть наедине с Богом и с собой. То есть, в это время одиночество выступает способом самопознания. Это не означает оторванность от Бога, а только лишь придает необходимую форму. Именно в состоянии самости, сосредоточенности, освобождении от внешнего «шума» человек уходит в состояние религиозного одиночества и может внимать Творцу.
В эпоху Нового времени отсутствует внимание к данной проблеме вследствие некоторых особенностей: близость философии к естествознанию и точным наукам, преобладание рационализма и т.д.. Философов, от Декарта до Гегеля, объединяла одна общая черта в понимании человека. В основе их представлений лежало убеждение в том, что человек есть существо рациональное, способное самостоятельно управлять своей жизнью.
Современная онтология, в противоположность классической традиции, базируется на мысли Гераклита о вечном становлении и изменении бытия, выражая, тем самым, идею динамичности существования и перехода из одного состояния в другое. В философии ХХ в. онтологический поворот совсем не случайно совпадает с антропологическим поворотом. Становление и движение как принципиально значимые для существования человека характеристики имеют способность воздействовать на его сущность.
В своих работах немецкий философ и социолог Юрген Хабермас выделяет два измерения: личную и социальную идентичность, благодаря которым реализуется Я-идентичность. Личностная идентичность обеспечивает связанность истории жизни человека. Социальная идентичность обеспечивает возможность выполнять различные требования социальных систем, к которым принадлежит человек.
Я-идентичность, при благополучном развитии, возникает в балансе между личностной и социальной идентичностью. Ситуация одиночества возникает тогда, когда между личностной и социальной подструктурами появляются противоречия.
Неразрешимые противоречия и конфликты возникают как результат несоизмеримости внутренних устремлений Я, их внешней проявленности для мира Других и его ответного восприятия. Эти противоречия с неизбежностью приводят к одиночеству и способствуют возникновению кризиса идентичности. То есть, одиночество можно рассмотреть, как с позиции внутреннего мира человека, так и с позиции социального окружения.
Я один, но это не значит, что я одинок: философы — о пользе одиночества
Наше отношение к одиночеству напоминает американские горки: порой мы считаем его вредным, а порой говорим, что только в одиночестве можно обрести себя. Чтобы разобраться, что вообще означает это слово, почему мы то отчаянно бежим от уединения, то стремимся к нему, и как быть одиноким по-философски, ведущая телеграм-канала «Настя про философию» Анастасия Бабаш обратилась к трудам философов — «профессиональных одиночек».
Когда мы чувствуем себя одиноко, обычно наши близкие и друзья пытаются нас поддержать, советуя обратиться к психологу или психотерапевту. Чтобы разобраться с одиночеством, вам не предложат изучить труды Платона или Канта. Наоборот, чтение философских трактатов у большинства ассоциируется с одиночеством. С древности философов изображают как одиноких замкнутых чудаков, которые так заняты познанием истины, что забывают не только о друзьях, но и мало обращают внимание на то, что происходит вокруг.
«Рассказывают, что когда он [Фалес. — Прим. авт.], наблюдая небесные светила и заглядевшись наверх, упал в колодец, то какая-то фракиянка, миловидная и бойкая служанка, посмеялась над ним, что-де он стремится знать, что на небе, того же, что рядом и под ногами, не замечает. Эта насмешка относится ко всем, кто проводит свой век в занятиях философией».
Платон «Теэтет»
Мы читаем истории о Диогене в бочке, помним о фразе Аристотеля «Платон мне друг, но истина дороже» (на самом деле этот афоризм не о том, что философ должен отказаться от друзей ради истины, а о критике веры в авторитеты). Про Декарта, Шопенгауэра и Ницше любят писать, что они вели «жизнь замкнутую и уединенную». И даже моя мама, отправляя меня на философский, сказала: «Только, пожалуйста, не забывай про личную жизнь и не увлекайся всеми этими идеями слишком сильно».
Короче, для многих философы — это профессиональные одиночки, просиживающие всю свою жизнь в библиотеке за чтением пыльных томов и увлеченные поисками истины так страстно, что совершенно не приспособлены к жизни в обществе.
Конечно, это стереотипы. Философы бывают разные: есть те, кто выбирает путь одиночки, а есть те, кто заводит друзей, женится, ходит на вечеринки и не всегда страдает от того, что не с кем провести вечер пятницы. Но тема одиночества — одна из классических тем философии наряду со смыслом жизни, смертью, счастьем и добром и злом.
Давайте пошагово в ней разберемся.
Шаг 1. Что такое одиночество?
Нам кажется, что мы-то уж точно знаем, что такое одиночество. Это то острое чувство, которое возникает, когда листаешь ленту в инстаграме: все тусят с друзьями, путешествуют, женятся-разводятся, а ты сидишь в пустой квартире. Это страх идти в кафе или кинотеатр, потому что все там будут компаниями, а ты — один. Это разбитое сердце, когда бросил любимый человек и кажется, что больше тебя уже никто не полюбит. Это переживание смерти близких, чувство утраты.
Но иногда мы говорим, что одиночество — это свобода. Свобода делать, что хочешь, ни с кем не советуясь. Путешествовать, куда хочешь. Проводить весь день за компьютерной игрой, ни перед кем не отчитываясь. Ходить по дому в одних трусах в жару и есть любимую вкусняшку, ни с кем не делясь. Неспешно читать любимую книгу, когда никто не отвлекает.
Одиночество многогранно. И это первое, о чём говорят философы, изучающие одиночество.
Дать одно-единственное определение одиночеству, которое описывало бы все эти случаи, сложно (если вообще возможно). Но мы часто об этом забываем, ведь обычно мы просто чувствуем, когда одиноки, а когда нет. Кто-то к такому состоянию стремится, а кто-то, наоборот, от него бежит (иногда это может быть и один и тот же человек в разные периоды жизни).
В большинстве статей рассматривается только одна из двух сторон одиночества и совершенно упускается из виду другая.
Потому первый шаг в изучении одиночества — признать, что нет какого-то одного правильного определения одиночества. Каждый из нас может испытывать одиночество по-разному, и потому, рассуждая о нем, всегда лучше уточнять, что именно имеется в виду.
Поэтому давайте рассмотрим, какие бывают типологии одиночества.
Шаг 2. Какие бывают типы одиночества?
Итак, мы выяснили, что одиночество бывает очень разным. Чтобы его описать, философы, психологи и социологи используют разные типологии одиночества.
Самая популярная — это деление одиночества на позитивное и негативное.
— Позитивное одиночество — это те самые классные чувства, когда можно наконец насладиться книгой и отправиться путешествовать, куда душа пожелает. Этот тип имеют в виду, когда утверждают, что одиночество помогает лучше понять себя и учит осознанности.
Во многих языках, чтобы не запутаться, позитивное одиночество иногда называют по-другому: например, в русском говорят об уединении или уединенности, а в английском — о solitude в противовес loneliness.
Впрочем, не все авторы строго придерживаются этих терминов, когда пишут про всё то хорошее, что дает нам одиночество, потому возникает путаница. Да и вообще про позитивное одиночество мы говорим значительно меньше, чем про негативное. Лишь в последнее время стали появляться статьи, в которых одиночество рассматривается в позитивном ключе (например, про синглтонов или сологамию), но такие идеи всё еще звучат для нас подозрительно.
— Негативное одиночество — это чувства потерянности и заброшенности, ощущение, что тебя никто не понимает и рядом нет настоящих друзей или партнера. Это утрата близких. Неудивительно, что мы не любим негативное одиночество и всеми силами пытаемся его избежать. Природа об этом позаботилась: человек — социальное существо, и без кооперации мы бы просто не выжили. В дикой природе существует множество видов сильнее и быстрее человека, особенно одного. Но когда люди объединяются для того, чтобы раздобыть себе еду и защититься от хищников, то им нет равных. Получается, мы запрограммированы природой на то, чтобы избегать и не любить одиночество.
Кроме того, природа позаботилась о том, чтобы мы не только наращивали количество социальных связей, но еще думали бы об их качестве, ведь в случае беды именно люди, с которыми у нас значимая связь, придут нам на помощь.
Исследователи из Института обучения и памяти Пикауэра при Массачусетском технологическом институте обнаружили, что разные типы нейронов отвечают за ощущение физического одиночества и одиночества, которое мы испытываем, находясь среди незнакомых и даже враждебных нам людей.
Эту диаду можно сравнить с парой голода и вкуса. Нам необходимо чувство голода, чтобы не забыть поесть, но благодаря вкусу мы не станем есть всё подряд и, следовательно, вряд ли отравимся. Потому, основываясь на уже подтвержденных нейронауками данных, одиночество еще делят на:
Часто философы добавляют к этим двум и третий тип:
— трансцендентное одиночество — его мы испытываем, когда не просто не чувствуем близости с другими людьми, но еще и не верим в то, что когда-либо ее почувствуем. Смысла в отношениях совсем нет, всё боль и тлен, а человек тотально одинок: приходит в мир один и один же в мире умирает. Как бы отчаянно мы не пытались построить отношения с другими людьми, чужая душа так и останется для нас потемками, и по-настоящему узнать мы можем только себя (да и то не факт, ведь процесс самопознания болезненный и нескончаемый). Эти идеи близки философии экзистенциализма, и именно экзистенциалисты больше всего и говорили про трансцендентное одиночество.
Помимо этого, философы и психологи говорят о том, что важно учитывать, как долго мы испытываем одиночество. Они различают:
Ситуативное одиночество обычно переживается больнее и острее в те моменты, когда оно нас настигает, но оно же дает надежду на излечение: мы поплачем, пострадаем, проживем его сполна, но спустя время снова влюбимся или найдем новых друзей.
Однако стоит помнить и про то, что ситуативное одиночество может перерасти в хроническое: когда умирают близкие, мы хоть и можем построить новые отношения, но они будут уже с другими людьми. А некоторые типы отношений построить с новыми людьми невозможно (например, заменить родителей).
Норвежский философ Ларс Свендсен утверждает, что хроническое и ситуативное одиночество также тесно связаны со внешними и внутренними причинами одиночества. А потому он выделяет два вида одиночества:
— эндогенное одиночество, вызванное внутренними причинами — мыслями, эмоциями, неудовлетворенностью существующими отношениями. Если мы уже продолжительное время чувствуем себя одинокими и ничего не меняется, чаще всего такое одиночество вызвано внутренними причинами, а то, что происходит во внешнем мире, почти не влияет на наше состояние;
Конечно, Свендсен согласен с тем, что порой тяжело провести четкую грань между эндогенным и экзогенным одиночеством (или, попросту говоря, между одиночеством и изоляцией). Иногда одно может вызывать другое: оказавшись запертыми дома и отрезанными от близких, мы начинаем чувствовать себя одинокими, и даже когда обстоятельства меняются (например, карантин заканчивается), мы можем продолжать чувствовать себя одинокими и отрезанными от мира.
Это работает и в обратную сторону: иногда из-за внутреннего одиночества мы не стремимся знакомиться с новыми людьми и поддерживать отношения и оказываемся изолированными от общества.
Британский социолог Роберт Вайсс в своей книге «Одиночество: опыт эмоциональной и социальной изоляции» обратил внимание на связь между одиночеством и тем фактом, что отношения с разными людьми важны для нас по-разному, и на основе этого выделил следующие типы одиночества:
— эмоциональное одиночество — это тоска по отношениям с определенным человеком. Его мы можем испытывать, даже когда у нас сотня друзей и со всеми отличные отношения, но с кем-то конкретным не получается так, как нам хочется. Когда мы безответно влюблены или когда находимся далеко от возлюбленного в силу обстоятельств, мы часто испытываем эмоциональное одиночество. Неважно, как много вокруг близких людей, мы всё равно чувствуем себя одинокими, ведь именно Вася/Петя/Маша/Катя и т. д. не уделяет нам внимания, которое нам так необходимо.
Типологии одиночества этим не исчерпываются: философы говорят про этическое и даже политическое одиночество.
Быть этически одиноким для современной американской философини Джилл Штауффер означает пережить несправедливость и чувствовать себя преданным. Когда вы столкнулись со злом, которое не было наказано, а мир закрывает на это глаза и говорит: «Это со всеми случается, забудь» — вы этически одиноки. В похожем ключе философы размышляют про политическое одиночество: это чувство, которое возникает, когда вы со своими политическими взглядами оказываетесь в меньшинстве и не чувствуете себя частью сообщества.
Кроме того, ученые также рассматривают разные типы одиночества в зависимости от социальной группы и возраста. Например, пожилые люди более склонны испытывать одиночество, и оно отличается от того одиночества, что переживают молодые, и т. д.
Главная задача второго шага — понять, что нельзя говорить о каком-то одном и одинаковом для всех одиночестве. В разных обстоятельствах люди испытывают разное одиночество, и, разбираясь в его нюансах и определяя к какому из типов оно относится, можно понять, что с ним делать.
Шаг 3. Как обращаться с одиночеством?
Теперь вы знаете про разные типы одиночества. Понимание их различий — ключ к тому, как с ними справляться. Поэтому, если вы страдаете от одиночества, стоит спросить себя (или того, кто так себя чувствует): какое это одиночество? Позитивное или негативное? Физическое? Психологическое? Трансцендентное? Хроническое или ситуативное? Социальное? Эмоциональное?
Современные философы препарируют само явление переживания одиночества: какое оно, чем вызвано и чем отличается от других переживаний — но не рассказывают, как с ним бороться. Справляться с одиночеством как с психологической проблемой помогают психотерапевты. Не бойтесь обращаться за профессиональной помощью.
Для того чтобы лучше понять, что именно вы чувствуете, важно разделять одиночество и стыд, который мы испытываем из-за него, ведь это два разных эмоциональных состояния.
В книге «Философия одиночества» вышеупомянутый норвежский философ Свендсен замечает, что, когда на своих занятиях он просит поднять руку тех в зале, кто одинок, в аудитории повисает неловкая пауза и мало кто осмеливается поднять руку. Люди стесняются признаваться, что они одиноки, потому что быть одиноким — стыдно.
«Одиночество, в конце концов, это социальная боль, которая сигнализирует о том, что социальная жизнь человека не в порядке, и эта боль становится особенно неприятной, когда ее замечают другие. Одиночество не только болезненно, мы его еще и стыдимся. Чтобы не испытывать позора, нам важно создавать впечатление отличной социальной жизни, каким бы одинокими мы ни были. Несмотря на то, что одиночество является общечеловеческим явлением, тот, кто страдает от одиночества, — неудачник».
Ларс Свендсен «Философия одиночества»
Одиночество и стыд тесно связаны. Мы стыдим одиноких за то, что те «провалили» один из базовых аспектов человеческого существования — отношения с другими людьми. Это связано с биологией: природой мы задуманы как социальный вид, и если кто-то одинок, это сигнализирует о том, что с ним что-то не в порядке. Мы стыдим не только других, но и себя. Конечно, это мало помогает относиться к одиночеству нейтрально и уж тем более позитивно.
Стыд — сложная эмоция, для описания которой существует множество философских теорий (иногда даже противоречащих друг другу), но для разделения одиночества и стыда важно спросить себя: я действительно чувствую себя одиноким, и мне не хватает общения, или я стыжусь, что я одинок, потому что в нашем обществе ценятся отношения и одиночество не одобряется?
Разбираясь в таких нюансах, можно, например, осознать, что само по себе одиночество не доставляет неудобства и даже может нравиться, а вот то, что другие люди думают про одиночество, заставляет чувствовать себя несчастным.
В современном мире мы постоянно сталкиваемся с парадоксальным отношением к одиночеству.
С одной стороны, стремление к индивидуализму делает нас всё более самостоятельными и, как следствие, одинокими (хотя мы очень не любим это так называть). Мы стремимся жить отдельно от родителей, в любви — не растворяться в своем партнере и всесторонне развивать свою уникальную, не похожую ни на кого личность.
С другой стороны, в обществе всё еще существует стереотип, что одиночки — неудачники, с которыми что-то не так. Одиночество всё еще стойко ассоциируется с чем-то плохим и грустным: когда я говорила друзьям, что пишу статью про философию одиночества, все как один ответили мне: «Ну до чего же грустную тему ты взяла!»
Из-за этих двух противоположных тенденций наше отношение к одиночеству напоминает маятник, который качается из одной стороны в другую. Ученые пишут про современную «эпидемию» одиночества и его вред для здоровья, при этом мы превозносим ценности индивидуализма и самодостаточности, и всё больше людей выбирают для себя одинокую жизнь.
Философы, изучающие одиночество, ратуют за то, чтобы остановить этот маятник и начать осмысливать свое одиночество нейтрально.
Шаг 4. Как можно осмыслить одиночество и зачем это вообще нужно?
Французский философ эпохи Возрождения Мишель Монтень писал в своем эссе «Об уединении»:
«Мы обладаем душой, способной общаться с собой; она в состоянии составить себе компанию; у нее есть на что нападать и от чего защищаться, что получать и чем дарить».
Ведя такие внутренние диалоги, можно лучше узнать себя и почувствовать, что на самом деле одиночество не так и ужасно. Наоборот, оно помогает понять, кто ты на самом деле, какие твои настоящие (а не навязанные обществом) желания и мечты.
Правда, мы обычно очень не любим и не умеем вести такие диалоги: это неприятно, больно и тяжело. Приходится столкнуться с самим собой таким, какой ты есть, разочароваться, расстроиться, отрицать, но постепенно учиться понимать себя лучше.
«…в уединении я нахожусь „своей волей“, вместе с моим „Я“ и тем самым как бы вдвоем-в-одном-лице, тогда как в одиночестве я действительно один, покинутый всеми», — писала немецкая философиня Ханна Арендт, замечая, что одиночество и все те негативные чувства, что мы испытываем по отношению к нему, свидетельствует о нарушении нашего внутреннего диалога с собой.
Я не могу общаться со своим «я», я его не слушаю или просто не слышу, потому я так отчаянно цепляюсь за других людей и панически боюсь одиночества. Как только я научусь быть с самим собой, то это и будет то самое «здоровое» одиночество, или уединение, как называет его Арендт.
К сожалению, нам мало рассказывают, как быть наедине с собой: с детства учат этикету и правилам поведения с другими, но о том, как обращаться с собой, мы мало что знаем. В последние годы ситуация меняется в лучшую сторону, но нам всё еще предстоит долгий путь.
И хотя с развитием городов больше людей стали чаще находиться физически одни, психологически мы не одиноки: то и дело приходят уведомления от социальных сетей, с кем угодно и когда угодно можно связаться в мессенджере или позвонить. Внешний мир постоянно отвлекает нас от внутреннего диалога с собой, так было и в прошлом. Потому во многих религиях люди старались уйти в монастырь и практиковали отшельничество.
Но понять и принять свое одиночество — это не значит покинуть общество других людей и объявить, что отныне вам больше вообще никто не нужен. Наоборот, это значит осознать свою зависимость от других людей и тот факт, что все мы нуждаемся друг в друге.
Шаг 5. Как можно быть одиноким и одновременно с этим зависимым от других?
Парадоксально, но Ханна Арендт, Бертран Рассел и многие другие философы, которые изучали одиночество, пишут, что, как только мы принимаем свое одиночество, мы начинаем больше ценить других людей, и отношения с ними выходят на другой, более глубокий уровень.
«Всякий, кто в принципе способен понять, что такое человеческая жизнь, рано или поздно замечает и необыкновенное одиночество каждой отдельно взятой души. Осознание одиночества других формирует новую и удивительную связь с ними, сочувствие настолько сильное, что оно почти восполняет утрату».
Бертран Рассел «Автобиография»
Как писали философы-экзистенциалисты, человек обречен на одиночество. Но одновременно с этим важно помнить: мы все в этом одиночестве вместе.
Наша способность испытывать одиночество и страдать из-за него раскрывает наше желание быть с другими людьми и строить с ними значимые, глубокие связи. Не нужно этого бояться, бежать от этого — и уж точно не стоит использовать других людей, чтобы всеми силами заглушить это чувство.
Признать свое одиночество — значит признать свою уязвимость. Открыться другим людям (не только романтическим партнерам), чтобы переживать это одиночество вместе и делиться опытом одиночества друг с другом, — вот что значит научиться быть одиноким, как философ.