Что такое родовая башня
Средневековые башни в наследство
Любой человек знает свою фамилию, свой род. В средневековой Ингушетии каждому роду принадлежал свой башенный комплекс. Постройки сохранились до сих пор. И по сей день каждый ингуш крепко привязан к своей родовой башне.
Ломаная линия Кавказского хребта местами чуть прикрыта прозрачными облаками, вдали белоснежным снопом выглядывает верхушка Казбека. Причудливые изгибы Джейрахской долины следуют поворотам реки Армхи, с переливчатым плеском мчащей свои зеленоватые воды. Вверх по склону потоком течёт отара овец, тут и там раздаётся громкое блеяние. Их погоняет степенный мальчик лет восьми, рядом следуют две огромные овчарки, присматривающие за баранами. Отара поднимается к старинным башням с остроконечными верхушками, огибает их и скрывается из виду под надзором пастуха и собак.
dsc_0569.jpg
Дом на случай осады
В Средние века Ингушетию называли Страной башен. Башни украшали каждое горное селение, располагаясь на расстоянии прямой видимости друг от друга, чтобы при нападении врагов можно было подать сигнал соседям. Для безопасности их строили в труднодоступных местах: чем древнее селение, тем оно будет выше в горах или глубже среди скал и лесов. Крутизна склона тоже играла немалую роль. По преданию, когда под стены башенного комплекса Вовнушки пришли татаро-монголы, местные жители, не мудрствуя лукаво, высыпали со стен мешок с фасолью. Этого оказалось достаточно, чтобы завоеватели скатились вниз, так и не сумев подобраться к стенам башен.
Помимо внешних врагов, от которых требовалась защита, боевые башни спасали членов рода в случае, когда в силу вступал закон кровной мести.
Николай Яковлев, «Ингуши»
Место под строительство башен выбирали тщательно. Во-первых, они должны были стоять на бесплодной земле — слишком мало здесь участков, подходящих для земледелия, чтобы затевать на них строительство. Во-вторых, необходимо было учитывать вопросы безопасности. Чем ниже угроза лавин, паводков, оползней и других природных катаклизмов, тем лучше место. В-третьих, поблизости непременно должна быть вода.
dsc_0622.jpg
Строили без фундамента, в основание башни закладывали массивные валуны, порой превышающие рост человека. Говорят, одним из лучших подарков молодожёнам на свадьбу считался камень, подходящий для этой цели. Заложив первый ряд камней, их обычно окропляли кровью жертвенного животного. Строительство непременно нужно было закончить за один год — если оно затягивалось больше, чем на 365 дней, заказавший башню род считали слабым. Если же башня через какое-то время разрушалась, обвиняли семью в том, что мало заплатили мастеру.
Строители башен
Ингушам были неведомы внешние строительные леса. Мастер использовал исключительно внутренние настилы, снаружи он работал только при возведении кровли. После этого требовал «спускную плату». По преданию, такую манеру завёл строитель из рода Галгаевых, когда закончил башню Цуровых. Он договорился выполнить работу за 60 быков и коров трёх-четырёхлетнего возраста. Но установив завершающий замковый камень на крыше, отказался спускаться, пока заказчики не согласятся добавить корову сверх оговоренной платы. Если бы мастер упал и разбился, ответственность за его гибель несли бы хозяева башни, что было чревато кровной местью. Цуровым ничего не оставалось, как выполнить требования мастера.
dsc_0897.jpg
Спустившись вниз, строитель непременно оставлял у входа в башню отпечаток своей ладони либо на сыром растворе, либо обведя её зубилом по контуру. В Ингушетии до сих пор помнят большинство зодчих, создавших ту или иную родовую башню. Они славились и за пределами родины: их приглашали работать в Грузию, Чечню, Северную Осетию. Получить башню «ингушского производства» считалось у соседних народов весьма почётным и престижным.
«Внешний вид безукоризненно прост и строг. При удивительной стройности, пропорциональности и довольно большой высоте они устойчивы и прочны. Башни сложены из местного дикого камня; отдельные камни у основания достигают в длину до одного метра и чем выше, тем берутся мельче. Как внешняя, так и внутренняя обработка и обтёска камней не особенно тщательна, но пригонка отдельных камней очень хороша. Для большей прочности и безопасности боевые башни строились на скалистом грунте. Во время осады нападающие старались подкопаться под фундамент башни, обнажить его и этим самым повалить её; это называлось «срезать башню».
Иван Щеблыкин, «Искусство ингушей в памятниках материальной культуры»
Местные легенды хранят имена знаменитых мастеров. Например, мастер Хинг Ханиев из села Хяни построил башни Хутиевым в Ляжги и Морчхоевым в Морче. Когда последние предъявили строителю претензию, что их башня выглядит не такой внушительной, как Хутиевых, Хинг ответил: «Качество башни не определяется по внешнему виду. Башню Хутиевых я разравнивал известью, чтобы она была красивой, а башню Морчхоевых сделал столь прочной, что если даже покатить её под гору, то и тогда она не разрушится. А получилась башня столь прочной потому, что морчхоевцы лучше, чем кто-либо, кормили Хинга».
dsc_0881.jpg
«Солнечные могилы»
Ингуши говорят: «Человеку для жизни нужна башня, а после смерти — склеп». В каждом селении непременно был некрополь, целый городок из подземных, полуподземных и наземных склепов. Их строили в виде миниатюрных боевых башен или маленьких домиков с двускатной крышей.
dsc_0587.jpg
Высота склепа могла достигать пяти ярусов, разделённых деревянными перекрытиями. Покойных укладывали на эти перекрытия, сухой высокогорный воздух способствовал их мумификации. Способ захоронения связан с дефицитом плодородных земель в горах. Каждый клочок почвы использовался для сельского хозяйства. Некрополи же, как и башни, возводили на каменистых почвах и скалах. Строительство склепа стоило в среднем 15 коров.
Даже когда ингуш умирал вдали от родины, его непременно нужно было привезти домой и похоронить в семейном склепе. Иначе, по местным поверьям, ему бы пришлось жить на том свете без крыши над головой. Бывало, что в «малхар кашамаш» уходили и живые. Обычно это случалось во время эпидемий: заболевшие покидали жилые башни. Родственники передавали им еду через окошко до тех пор, пока те не выздоравливали или не умирали.
dsc_0588.jpg
Родовые гнёзда
В Джейрахской долине, куда ни кинь взгляд, непременно увидишь либо одиноко стоящую башню, либо целый крепостной комплекс. У каждого своё название, каждый связан с определёнными фамилиями ингушей. «В Лялах вы на легковой машине не проедете, только на внедорожнике, — убеждённо говорит молодой человек из экскурсионного бюро. — Я точно знаю, это мои родовые башни. А Хяни — его», — он кивает на своего соседа по рабочему столу.
До седьмого-десятого колена ингуши помнят своих предков, их историю и взаимоотношения с соседями. Халит Мальсагов давно живёт на равнине, но знает, что его семья происходит из посёлка Таргим, его поколение — десятое от основателя рода, на данный момент насчитывающего 50 тысяч человек.
«Среди них немало достойных сынов ингушской земли. Один из самых известных — генерал русской императорской армии Сафарбек Мальсагов. Кроме нас выходцами из Таргима считаются Бековы, Плиевы, Арчаковы и Кодзоевы, которые из-за кровной мести вынуждены были переселиться подальше и построить свой башенный комплекс».
По преданию, селение Эрзи основали выходцы из древнего аула Киралт. Изначально они жили высоко в горах, но со временем стали спускаться ниже в поисках более комфортного места. Они обнаружили пологое плато, заросшее густым лесом. Начав вырубать деревья, чтобы освободить площадку под строительство, люди обнаружили среди веток гнездо орла. Он считался священной птицей, символом бога грома и молний Селы. Так что находку признали счастливым предзнаменованием и дали новому месту жительства название «Эрзи» («орёл»). Оно стало родовым гнездом для многих ингушских фамилий, славившихся своими оружейниками: Дзауровы, Мамиловы, Яндиевы и Алдагановы и др.
dsc_0708.jpg
Каждый ингуш помнит о своём родовом гнезде, знает, где его родовые башни, даже если они разрушены. Мовли Котиев из Мецхала рассказывает, что самая высокая башня в Ингушетии была 43-метровой, имела чугунные люки и крепкие стены… Сейчас этой башни уже нет, её взорвали в 1944 году. К счастью, множество памятников Средневековья сохранилось. Ингушетия по-прежнему остаётся Страной башен. И пусть в них никто больше не живёт, каждая принадлежит своему роду.
Какие тайны хранят и как устроены древние сторожевые родовые башни Северного Кавказа
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Кавказские башни, как архитектурные произведения
Сторожевые башни на Кавказе считаются одним из примеров и символов уникальной самобытности культуры горских народов. В настоящее время такие строения можно найти на территории 6 российских республик: Дагестана, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкессии, Осетии и Чечни. Сторожевые башни, являясь весьма удачным с точки зрения фортификации, а также устойчивости к воздействию сил природы, в разные времена появлялись в культурах многих наций и народов.
Если смотреть с экономической точки зрения, то подобные строения были весьма дорогостоящими при их возведении. Следовательно, значения этих башен для рода, племени или целой народности, было трудно переоценить. Ввиду этого подобные строения очень часто имели довольно широкий функционал: они были как наблюдательным постом или фортификационным сооружением для обороны от захватчиков, так и использовались в качестве обычного жилья.
Именно из-за своего военного предназначения большинство башен разрушены и не сохранились до настоящего времени. Историки выяснили, что довольно много таких построек были родовыми или фамильными. Интересен тот факт, что сооружение башни от закладки фундамента и до начала эксплуатации, должно было длиться не более одного года. Если строители не укладывались в этот срок – род, чьей планировалась быть башня, начинали считать неблагополучным.
Что касается расположения сторожевых башен, то чаще всего их строили в непосредственной близости к селениям. А вот родовые башни возводились в самом поселении, ближе к его центру. Если говорить о том, когда кавказские народы начали сооружать подобные каменные постройки, то первые из сохранившихся до нашего времени башен относятся к периоду X-XII веков. Некоторые сторожевые башни Северного Кавказа хорошо сохранились до нашего времени и являются весьма значимыми и посещаемыми туристическими достопримечательностями.
Башня Амирхана в Кабардино-Балкарии
Один из форпостов системы обороны Черек-Балкарского ущелья – башня Амирхана, или Амирхан-Кала. Уникальность этого сооружения заключается в том, что построено оно на природном скальном валуне высотой более 5 метров. Сооружена башня примерно в XVII-XVIII веках по заказу одного из глав рода Амирхановых.
В северо-восточной стене башни имеется входная дверь на высоте чуть менее полуметра от основания. На противоположной стене (юго-западной) есть оконный проем. На северо-западной стене башни присутствует небольшая бойница. Сама башня построена из грубо отесанных камней, перемазанных известковым раствором и была двухэтажной. Об этом свидетельствуют характерные стенные проемы, в которые были заведены деревянные балки перекрытия.
Башня у аула Хулам
На левой стороне Хуламо-Безенгийского ущелья в Балкарии над аулом Хулам возвышается сторожевая родовая башня. Расположение этой постройки с точки зрения ее предназначения очень выгодное: Хуламская башня возведена на горизонтальной площадке, добраться до которой весьма непросто.
Единственный путь к постройке – это опасная извилистая горная тропа, которая в конце упирается в заградительную стену Хуламской башни, возведённую между отвесными скалами.
Комплекс башен Болат-Кала
В Черек-Балкарском ущелье расположен целый комплекс сторожевых башен – Болат-Кала. Данный комплекс является самым крупным фортификационным сооружением в регионе. Началось возведение Болат-Кала в XII веке с однокамерной башенной постройки, вокруг которой была построена каменная стена. Позже рядом с основной башней пристроили 2-камерное строение с окнами и бойницей, которые обеспечивали отличный просмотр окружающей местности.
Комплекс имел один вход в стене, которая прилегает к отвесной скале. Враг не то, чтобы проникнуть, даже подойти к башне незамеченным никак не мог. Комплекс мог выдерживать не только массированные атаки неприятеля, но и весьма длительную осаду. Для этого в одном из углов главной башни были построены несколько колодцев. Их использовали защитники комплекса для хранения продовольствия и других хозяйственных потребностей.
Башня Мамия-Кала в Карачаево-Черкессии
Башня Мамия-Кала была построена на вершине горы Кала-Баша примерно в XIII-XIV веках. Это сооружение является единственным в регионе Приэльбрусья, а также самой старой постройкой подобного типа в Карачаево-Черкессии. Мамия-Кала являлась фортификационным объектом, защищающим аул Хузрук. Основание башни являет собой квадрат.
Построена сторожевая башня была из обтесанных камней, “скрепленных” в кладке известковым раствором. Мамия-Кала была многоэтажным строением – в стенах на каждом из уровней заметны углубления для балок межэтажных перекрытий. Возле входа в башню размещён выдолбленный в скальной породе и выложенный камнем колодец. В нем защитники Мамия-Кала хранили продовольствие, воду и запасы топлива.
Сторожевая башня селения Мусрух
Сторожевая башня в селе Мусрух Шамильского района Дагестана является одной из самых высоких сохранившихся до нашего времени кавказских башен. Строилось это семиэтажное сооружение в XV-XVI вв. келебской общиной для защиты от нападения со стороны родовых общин, живущих в долине Гидатль.
Стратегически расположение Мусрухской башни очень выгодное – она построена в центре селения и благодаря своей высоте, а также возвышенности, на которой она возведена, башня обеспечивала великолепный круговой обзор.
Сторожевая родовая башня селения Ицари
Возле поселения Ицари Дахадаевского района Дагестана на краю горного плато возвышается сторожевая родовая башня. В отличие от большинства кавказских башен, башня Ицари имеет не квадратную, а круглую форму своего основания. Да и способ постройки этого сооружения немного отличается от других башен. В Ицари ее строили из необработанных отколотых от скал камней. В качестве скрепляющей смеси использовался не известковый, а глиняный раствор. Чтобы выровнять кладку стены, зодчие того времени (XIV век) применяли некрупные камни.
Данный архитектурный стиль характерен для большинства сторожевых башен на территории Дагестана. На всех уровнях башни в ее каменных стенах толщиной в 2 м по кругу расположены бойницы. В настоящее время башня у селения Ицари считается самой крупной из полностью сохранившихся до наших дней. После реставрации данная достопримечательность была внесена в перечень охраняемых памятников архитектуры федерального значения.
Башенный комплекс Эрзи
Комплекс из 31 башни в природном заповеднике Эрзи Джейрахского района Республики Ингушетия считается в настоящее время наиболее крупным и прекрасно сохранившимся башенным комплексом Северного Кавказа. Все его строения – а это 20 жилых, 9 боевых и 2 полубоевых башни, были возведены в период с XIV по XVII столетия.
Башни Эрзи не имеют фундамента. Они построены из больших отесанных каменных валунов прямо на скальной террасе. С тыла весь комплекс надежно защищен горами. Все боевые башни Эрзи имеют 5 уровней с бойницами и смотровыми окнами.
Смотря на эти родовые башни, невольно начинаешь осознавать, как трудна была жизнь у горных народов с вечной борьбой за лучшие пастбища и земли. Сейчас все это стало историей и рассыпалось в прах между веками. И только молчаливые стражи предгорий – каменные башни, до сих пор несут свою службу на фоне величественных вершин Северного Кавказа.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Ингушетия, родовые башни
Из недавней поездки в Ингушетию я привез небольшой материал про родовые башни ингушей, главную достопримечательность республики Ингушские башни уникальны по своей архитектуре. Чаще всего их строили на вершинах скал. Это связанно с тем, что башни использовались не только как оборонительные или жилые сооружения, но и как сигнальные вышки. Еще выбор места для постройки башни определялся исходя из соображений экономии плодородной земли.
Самым главным и значимым местом в таких сооружениях был очаг, над которым висела надочажная цепь. Здесь семья готовила пищу, обсуждала важные вопросы, устраивала трапезу, отдыхала. Место очага и надочажная цепь были особо значимыми и очень оберегались. Над очагом давали клятвы, нередко прощали кровников.
Последний этаж жилых башен нередко использовался для обороны, стены верхнего этажа возвышались над кровлей, образуя парапет. Это значительно усиливало боевые возможности защитников башни, которые вели бой с кровли.
Боевые башни имеют в среднем 5-6 ярусов (самые высокие до семи), малую площадь основания и наклонные стены, предназначавшиеся для создания рикошетирующей поверхности и увеличения поражающего эффекта сбрасываемых камней. Самые ранние башни строились насухо, без связующего раствора, позднее стал широко применяться известковый и песчано-известковый раствор. Обычный строительный материал используемый для постройки — камень, обломки скального плитняка, распространенного в данной местности.
Для нужд строительства заготавливали также глину. Что касается деревянных деталей конструкции, то и в этом случае конечно, ценилась твердая древесина, например, дуб. Однако межэтажные перекрытия покоились на балках из хвойных пород. Деревянными в башне были каркасы межэтажных перекрытий, двери, замки и переносные лестницы или бревна с зарубками-ступеньками.
Строительство начиналось с расчистки площадки и укладывания краеугольных камней, это были самые массивные, часто обработанные, каменные глыбы. Подвоз большого количества строительного материала требовал огромных затрат человеческого труда. Важным моментом при строительстве башни было устройство межэтажных перекрытий, служивших одновременно потолком для нижних этажей и полом для последующего. Обычно перекрытие опиралось на несколько горизонтально уложенных бревен, концы которых укладывались в специальные ниши в стенах башен. Укладка бревен не была канонической: они укладывались как от передней стены к задней, так и поперек. Бревна-матицы перекрывались плотным рядом жердей.
Справа жилая башня, слева две боевых.
«Это место силы нашего рода» Молодежь Северной Осетии сама восстанавливает родовые башни. Как и зачем они это делают?
Северную Осетию невозможно представить без гор, речных долин и башен, которые строились местными жителями на протяжении нескольких веков. Эти фамильные башни имеют огромное значение для осетин, которые трепетно относятся к своим традициям и предкам. Для них это не только часть истории, но и символ крепости рода, своеобразная точка отсчета и один из аспектов национальной идентичности. Время разрушило большинство сооружений, однако сегодня осетины прилагают огромные усилия, чтобы восстановить часть из них. Для того, чтобы лучше раскрыть и визуализировать тему, фотограф Федор Телков отправился в Северную Осетию и поговорил с местными жителями. В рамках проекта «Архитектура памяти» он задокументировал все возможные формы существования башен сегодня: исторические, восстановленные, построенные заново, фамильные и боевые, башни-декор (рестораны, дворы, дома, КПП), символические (памятники и святилища), башни различных ущелий, горные и городские. Таким образом фотограф проследил трансформацию башен от фортификационного прикладного назначения к символу идентичности. Его работы и рассказы местных жителей публикует «Лента.ру».
Давид Цаллагов — 27 лет, работник сферы туризма
Брат Давида, Заурбек Цаллагов — основатель проекта «Родовые башни».
Вместе с представителями фамилии они восстановил башню Цаллаговых в Унале
Башенный комплекс, который построила наша фамилия, находится в исторической локации — на месте башни XV века. Это сооружение то разрушали во время разных войн, то восстанавливали. До наших дней она сохранилась высотой всего в один ярус. Инициатива восстановления исходила от старших, поскольку это место силы нашего рода.
Вообще, фамилия — это несколько сотен человек минимум. На нашем фамильном семейном празднике бывает человек четыреста-пятьсот. Обычно подобное торжество случается раз в четыре-пять лет — на нем собираются все представители фамилии Цаллаговых, кто может. В нашем случае семейный праздник проходит уже в восстановленном башенном комплексе.
Селение Уалаших. Фамильная башня. Восстановлена в 2018-2019 годах.
Чаще устраивать мероприятие не получается, так как многие живут за границей, и не у всех есть возможность приехать. Я вот переехал в Санкт-Петербург, еще будучи подростком, и прожил там почти десять лет. Возвращаться не собирался, а два года назад приехал на такой фамильный праздник и остался. Я увидел, сколько у меня братьев и сестер, почувствовал тепло родного дома и понял, что здесь мне не дадут упасть — всегда протянут руку помощи.
Разговоры о восстановлении башни начались примерно в 2008 году. У нас есть семейный совет, где старейшие и мудрейшие люди рода периодически собираются и решают разные проблемы. Вопрос о башне был решен как раз на одном из таких советов. После этого начали знакомиться с теоретической частью, подготавливать документы.
Процесс реконструкции, конечно, нелегкий. По средневековым адатам башню вообще должны были построить за год, а если не успели — то разобрать. Мы же восстановили ее всего за восемь месяцев, старясь соблюсти те законы и правила, которые оставили нам наши предки.
У нас в фамилии есть и инженеры, и историки, и художники — каждый внес свою лепту. Готовились мы очень скрупулезно, ошибка была недопустима, ведь мы хотели восстановить башню идентичную той, что была изначально. И у нас получилось.
Единственная разница заключается в том, что мы использовали железобетонные перекрытия между ярусами, поскольку сейчас в башне расположен музей, проходят различные этнофестивали, кинофестивали, другие мероприятия. Безопасность превыше всего.
Но мы сделали имитацию деревянных перекрытий, чтобы выглядело точь-в-точь как несколько веков назад. У нас есть историческая фотография башни XIX века, есть письменные источники, благодаря которым мы смогли восстановить ее прежний вид.
В Осетии всем известно, что башня всегда была серьезным показателем силы конкретной фамилии. Наша же обязанность как младшего поколения поддерживать это дело. Помимо того, что над реконструкции трудилась фамилия Цаллаговых, есть братские фамилии — Суановы, Дауровы, которые помогают нам, участвуют в организации различных событий.
После того как мы реконструировали свою башню, многие фамилии тоже начали восстанавливать свои. Жители села помогали, как могли — кто-то финансово, кто-то физически, кто-то связями. Я сам занялся этим делом, потому что увидел в нем силу, поддержку, что-то братское, родовое. Это сложно передать словами.
Марат Асланбекович Цагараев
Кандидат политических наук, государственный советник РСО — Алания первого класса, председатель правления Национального историко-этнографического общества Алании «Уасамонга»
Башни в Осетии, как и везде на Кавказе, — это элементы фортификации, они несут военную нагрузку, причем оборонительного характера, а их история тянется еще с бронзового века.
Селение Тиб. Новострой на въезде к недостроенной базе отдыха.
Сами постройки имеют множество вариаций и этническую окраску. Например, башни Дагестана не похожи на башни Чечни, а те, в свою очередь, не похожи на башни Ингушетии. Есть подобные сооружения и в Кабардино-Балкарии, и в Карачаево-Черкесии, и в Крыму. Построены они все были в разное время.
Например, оборонительные комплексы Осетии активно возводились в тот период, когда аланское население было изолировано и заперто в горных ущельях. Закончилось строительство башен, когда российская администрация пришла на Кавказ. Башни представляли большую головную боль для завоевателей Осетии, поэтому их взрывали и разрушали.
Тем же людям, которые сдавались мирно, башни предписывалось разбирать, оставляли не выше четырех ярусов. Даже высокие российские чиновники из осетинской знати не имели права восстановить свои фамильные башни, потому что это был символ крепости и силы рода (фамилии), символ независимости.
Не каждая семья в Осетии имела честь и возможность построить такое сооружение. Изначально решение о строительстве принимала фамилия, но согласовывала это с обществом. Общество тогда представляло собой фамилии, которые имеют общее происхождение, возводят себя к какому-нибудь легендарному или фактическому предку, а также фамилии, которые переселились для защиты этого общества.
Самые ранние варианты осетинских башен датируются XIV веком, поздние — XIX веком. Отличие их в том, что первые строились для лучного боя, вторые — для ружейного. Однако сегодня в Осетии не сохранилось ни одной целой башни, многие из них так и остались разрушенными, а другие восстановлены уже молодым поколением.
Сейчас за башнями следит комитет по охране памятников, и многие фамилии задались вопросом реставрации комплексов, особенно после 1990-х, когда с развалом Советского Союза произошел всплеск этнической идентификации. Однако заняться восстановлением сооружения непросто: для начала проект необходимо согласовать с комитетом, а затем проводить работы под присмотром специалистов. Но, к сожалению, у многих экспертов отсутствует понимание того, как должны выглядеть фамильные башни.
Селение Донефрс. Святилище в форме фортификации.
Технологии, к которым пришли наши предки, — это самые дешевый и эффективный способ сделать оборонные укрепления. Этот способ привязан к природно-климатическим условиям, ведь на плоскости было все иначе. Там строились огромные крепости, но не из камня, а из самана. Все эти города-крепости до сих пор стоят оплывшие, заросшие, в виде холмов. Но ни один аланский город на всем Кавказе, от границы Дагестана до Кубани, не изучен, за исключением каких-то единичных разведывательных раскопок.
Вообще, такого количества башен, как в Осетии, нет ни в одной республике. В одном осетинском ущелье башен может быть больше, чем в любом соседнем регионе. Если все это восстановить, то там, конечно можно и этнодеревню сделать, и гостиницу, и ремесленные мастерские, и возить туристов на различные экскурсии.
Вот, например, Башня кровников — это один из знаковых туристических объектов Осетии, вокруг которого существует множество выдуманных легенд. Это очень древняя фортификация, и чтобы понять ее назначение, нужно обратиться к истории. Аланы практические не жили в горах. На самом деле их поселения находились в предгорьях: Владикавказская равнина, Пятигорская, Ставропольская. Через горы проходили перевальные маршруты — ручейки Великого шелкового пути.
В разное время какие-то из проходов были заняты то персами, то византийцами, поэтому использовались другие. Но все эти пути были закрыты аланскими крепостями, аланы в горах выполняли роль гарнизонов.
История умалчивает о том, что на самом деле произошло с тем парнем, однако на этом кровная месть была завершена, а древнюю постройку назвали Башней кровников.
Еще один яркий пример кровной вражды связан с другой башней, расположенной в одноименном поселении в Куртатинском ущелье. Там жили две фамилии — Габисовы и Цагараевы, а башни выполняли сторожевую функцию.
Левая из них была построена старшим сыном основателя селения и общины Цимити, его звали Калог, фамилия же произошла от его старшего сына Цагара, и только наша семья Цагараевых осталась в этом селе. Где-то в XVI веке сюда из Алагирского ущелья, из Верхневого Мизура, пришла семья Габисовых.