Что такое справедливость философия
Что такое справедливость, или Как поделить апельсин с помощью философии
Мы много рассуждаем о справедливости, но объяснить, что это, мало кто может. В 2018 году создатели словаря Merriam-Webster назвали «справедливость» главным словом года вместе с «национализмом» и «пансексуалом». Они дали ей такое определение: «Справедливость — это поддержание или управление тем, что является справедливым, особенно благодаря беспристрастному урегулированию конфликтов и назначением заслуженных наград и наказаний». Нам это всё еще кажется непонятным, поэтому давайте попробуем разобраться, что такое справедливость, с помощью детской считалочки и философии.
Уже с Античности философы поняли, что справедливость касается всех сфер нашей жизни, как общественных и важных вроде системы правосудия и гражданских прав, так и повседневных (кто сегодня платит за пир с Платоном?). А потому и назвали ее самой главной добродетелью, подчиняющей себе три другие — мудрость, мужество и умеренность, — которым должны следовать не только отдельные люди, но и государства.
«По-моему, кроме тех свойств нашего государства, которые мы рассмотрели, — его рассудительности, мужества и разумности — в нем остается еще то, что дает возможность присутствия их там и сохранения. И мы утверждали, что остаток, после того как мы нашли эти три свойства, и будет справедливостью».
— Платон, «Государство» (433с)
Впрочем, определить этот «остаток» не так уж легко. Мы часто говорим о справедливости в разных контекстах, забывая уточнить, что конкретно имеем в виду. Справедливость — это умение поступать правильно, несмотря на личную выгоду? заслуженно наказать преступника, несмотря на обиду? решить проблему голода? поставить честную оценку за экзамен?
«Мы делили апельсин. Много нас, а он один»: как поступить справедливо?
3) между кем мы будем делить.
Например, апельсин из той самой детской считалочки можно делить по-разному, и от нашего решения будет зависеть, какое общество мы строим и что будем считать в нем справедливым.
Вариант первый: делим апельсин поровну
Что не так?
Хотя принцип равенства отлично действует в некоторых случаях (например, в борьбе против расовой, гендерной и прочей дискриминации), он сталкивается со множеством проблем в других ситуациях. Например, когда мы задаемся вопросом, а нужно ли нам экономическое равенство или стоит ли платить всем одинаковую зарплату. Где в таком мире место для индивидуальности и развития? Следование принципу равенства может привести к «уравниловке», в которой не учитывается, что у меня может быть аллергия на апельсины и лучше бы мне дали вместо этого пару лишних яблок.
Что читать, чтобы понять справедливость, основанную на равенстве:
Вариант второй: отдаем апельсин тем, кто заслужил
Поделить апельсин справедливо можно, подсчитав усилия тех, кто работал, чтобы его вырастить. Больше долек — тому, кто поливал его каждый день, меньше — тому, кто ухаживал за деревом всего пару раз в неделю.
Такая справедливость руководствуется принципом заслуг (desert-based principle) : приложивший больше усилий должен получать больше тех, кто ничего не делал. Например, зарплаты зависят от этого принципа: тот, кто имеет бóльший опыт работы и занимается более сложным трудом, получает больше денег, чем те, кто выполняет неквалифицированную работу. Это кажется нам вполне справедливым.
Что не так?
Проблемы этого типа справедливости начинаются, когда он сталкивается с реальным миром, где уже существует неравенство: мне может не повезти, и я могу родиться в холодном климате, где попросту не растут апельсиновые деревья, или мои родители не смогли обеспечить мне достойное образование по апельсинологии, а потому я не получила хорошую работу. А еще я могу быть ужасным садоводом, но отличной писательницей, вот только в этом воображаемом апельсиновом обществе мои таланты никому не нужны, а значит, и апельсинов мне не достанется.
К тому же философы, которые поддерживают справедливость, основанную на заслугах, спорят между собой, как эти самые заслуги измерять:
Вариации справедливости, основанной на заслугах, кажутся справедливыми в экономической системе, но в современном демократическом обществе мы вряд ли захотим, чтобы нас допускали к выборам на основе достижений (хотя раньше это считалось вполне нормальным, и во многих культурах только богатые и образованные мужчины могли голосовать).
Что читать, чтобы понять справедливость «каждому по заслугам»:
Вариант третий: помогаем нуждающимся
Еще один вариант поступить справедливо — дать больше апельсиновых долек тому, кто в них нуждается. И совершенно неважно, как много он работал. Если моему соседу Пете нужны апельсиновые дольки, чтобы выздороветь, или даже просто потому, что он любит их больше, чем я, то кажется справедливым отдать бóльшую часть ему.
Что не так?
С похожей проблемой сталкивается и утилитаризм — философская теория, которая считает справедливым всё то, что ведет к максимизации всеобщего счастья. Как измерить нужду? И как измерить счастье? Если мой сосед Петя будет счастливее, чем я, когда получит больше апельсинов, утилитаристы их ему и отдадут.
Таким образом, философия утилитаризма допускает страдание, если оно ведет к счастью для большинства. Но так ли это справедливо — заставлять меньшинство страдать ради благополучия части общества, пускай и бóльшей?
Что читать, чтобы понять справедливость, основанную на нужде:
Вариант четвертый: спрашиваем Джона Ролза
Если ни один из вышеперечисленных способов поступить справедливо не устраивает, а поделить апельсин всё-таки хочется, можно обратиться к одному из самых обсуждаемых политических философов ХХ века, Джону Ролзу. Он придумал собственную теорию распределительной справедливости, основанную на двух принципах:
— Джон Ролз, «Справедливость как честность»
На примере с апельсином (и очень упрощенно) это означает, что в идеале апельсин хорошо бы поделить между всеми поровну. Но. Если кто-то работал больше всех в апельсиновом саду или изобрел какое-то новое средство, помогающее выращивать апельсины быстрее, то он вправе получить больше апельсиновых долек. Ведь, в конце концов, это он потом будет работать лучше, а значит, всё общество только выиграет от этого и получит бóльший урожай апельсинов. Таким образом, Ролз допускает неравенство, если оно выгодно и тем, кто меньше всех получает.
В книге «Теория справедливости» Джон Ролз утверждает, что большинство людей рационально предпочтет именно такую систему справедливости, если они окажутся в ситуации, где никто ничего не знает о своем нынешнем социальном статусе и о статусе других людей, — или, говоря словами Ролза, все наденут так называемую вуаль неведения. В таком «естественном» состоянии, где все люди по-настоящему равны между собой и не имеют вообще никаких привилегий — ни денег, ни таланта, ни даже склонностей к риску или оптимизму, — все согласятся с тем, чтобы в будущем справедливом обществе у всех был равный доступ к благам.
Однако все так же вполне рационально не захотят и полной уравниловки, ведь тогда какой смысл развивать таланты и что-то делать? А потому небольшое неравенство оправдано, ведь те, кто заслуженно будет получать больше, также будет делать и жизнь всего общества лучше. И даже те, кто в итоге получит меньше всех, всё равно получит больше в сравнении с обществом, где будет полная уравниловка, которая никого не мотивирует развиваться.
Что читать, чтобы лучше понять теорию Ролза:
Вариант пятый: спорим с Ролзом и спрашиваем всех остальных
Известный американский философ Майкл Сэндел тоже не согласен с Ролзом, но по другому поводу: он считает, что мы не способны представить себе то самое «естественное» состояние, где все равны. Ведь даже надев «вуаль неведения», в реальной жизни мы всё равно остаемся мужчинами или женщинами, остается культура, в которой мы росли, и другие факторы (вроде отношений с другими людьми и наших черт характера), которые неосознанно влияют на нас.
И хотя позиция Уолцера кажется привлекательной, с ним спорят те философы, которые выступают против релятивизма. Ведь если в одном обществе все апельсины отдаются самым красивым, потому что самые красивые захватили власть и установили такой закон, мы вряд ли захотим с этим согласимся.
А значит, поиски распределяющей справедливости продолжаются до сих пор. Этим активно занимаются современные политические философы.
Что еще почитать:
Апельсин украден! Кто виноват и что делать?
Мы делили апельсин, а его украли. Преступника нашли, но каким же будет справедливое наказание?
Вариант первый: забираем у преступника такой же апельсин
Как насчет отобрать у нарушителя такой же апельсин? Это кажется справедливым: меня лишили апельсина — и я отберу у своего обидчика такой же апельсин.
Принцип талиона «око за око, зуб за зуб» известен с древнейших времен — это, пожалуй, самый первый вариант исправляющей справедливости. В какой-то степени он продолжает принцип равенства: если я лишилась апельсина и страдала из-за этого, то я хочу, чтобы мой обидчик страдал точно также и лишился того же.
Что не так?
Не всё можно компенсировать. Если апельсин можно вернуть, то возвратить утраченное здоровье или оживить убитого близкого человека невозможно. Да и не факт, что преступник будет страдать также, как и его жертва, даже если лишится того же. Измерять страдания, как и счастье, очень проблематично.
Что читать, чтобы лучше понять принцип талиона:
Вариант второй: идем в суд
Если отбирать апельсины кажется не очень справедливым решением, то можно отправиться в суд, где за кражу назначат штраф, принудительные работы или даже лишение свободы. Звучит справедливо?
Судебная система базируется на принципе, основанном на заслугах: каждый преступник получает то наказание, которое соответствует степени его вины. Только в отличие от принципа талиона наказание — это необязательно причинение преступнику точно такого же вреда, что он причинил жертве. Это не отбирание у него таких же апельсинов, а любое наказание, которое беспристрастный орган справедливости сочтет адекватным. Больше не жертва решает, как наказывать преступника в ответ, теперь этим занимается незаинтересованная сторона, которая и решит, что будет правильным наказанием.
Такое понимание исправляющей справедливости известно как ретрибутивизм, и многие философы права развивают эту теорию, популярную еще с XIX века. Например, философ Иммануил Кант так ее определяет:
«Итак, то зло, которое ты причиняешь кому-нибудь другому в народе, не заслужившему его, ты причиняешь и самому себе… Лишь право возмездия, если только понимать его как осуществляющееся в рамках правосудия (а не в твоем частном суждении), может точно определить качество и меру наказания; все прочие права неопределенны и не могут из-за вмешательства других соображений заключать в себе соответствие с приговором чистой и строгой справедливости».
— Иммануил Кант, «Основы метафизики нравственности»
Что не так?
Ретрибутивизмом до сих пор руководствуются многие системы правосудия, но его иногда критикуют за слишком жестокое отношение к людям. Например, философы-утилитаристы считают, что система правосудия не должна увеличивать страдания — а тут получается, что сначала жертва страдает от действий преступника, а затем и преступник страдает от системы правосудия. Кроме того, этот подход сфокусирован на наказании преступника, но не на помощи ему в исправлении — а значит, не заботится о предотвращении будущих преступлений.
Кроме того, ретрибутивизм неизменно сталкивается с проблемой обоснования смертной казни. Бывают ли преступления, для которых смертная казнь — единственное решение, или ее стоит отменить, потому что ничто (даже убийства сотни тысяч других людей) такого наказания не заслуживает?
Впрочем, вопрос смертной казни обсуждает любая теория исправляющей справедливости и ищет свои аргументы как за, так и против.
Что читать, чтобы лучше понять карательное правосудие:
Вариант третий: отправляем преступника выращивать апельсины
Например, можно наказать преступника, отправив его не в тюрьму, а на апельсиновую плантацию, где он возместит ущерб одного украденного апельсина, вырастив еще дюжину. Кроме того, можно задаться целью исправить нарушителя и помочь ему осознать свою вину, чтобы в будущем он больше никаких преступлений не совершал и не представлял угрозу обществу.
И вообще можно создать такую систему наказаний, которая настолько бы устрашала жителей общества, что все попросту побоялись бы совершать преступления.
Что не так?
Кроме того, утилитаристы в целом лояльно относятся к смертной казни, ведь она служит отличным устрашителем для общества.
Что читать, чтобы лучше понять утилитаристов:
Вариант четвертый: прощаем
А что, если поступить справедливо — это простить преступника? Прощению учат многие религии мира, ведь мы не в силах вершить справедливый суд, а потому уж лучше оставить это Богу.
Впрочем, о прощении говорят не только священники. О том, что поступить справедливо — значит отпустить преступника, говорили и стоики. Согласно стоической философии, справедливый человек настолько самодостаточен, что ему попросту невозможно нанести такой вред, который потребовал бы наказания:
«Всякая обида отнимает нечто у того, кому наносится. Она либо умаляет наше достоинство, либо наносит ущерб телу, либо отнимает что-то из внешних по отношению к нам вещей. Но мудрецу нечего терять: все его достояние в нем самом, фортуне он не доверил ничего; все его добро помещено в самое надежное место, ибо он довольствуется своей добродетелью, которой не нужны дары случая и которая поэтому не может ни убавиться, ни прибавиться».
— Сенека, «О стойкости мудреца»
Что не так?
Прощать всех преступников, может быть, и хорошая стратегия для мира моральных святых, но в нашем мире это может быть опасно: некоторые люди сочтут, что раз преступления не наказуемы, то их можно легко совершать. Например, Главкон, один из участников Платоновского диалога «Государства» рассказывает легенду о кольце Гига. Любой, кто наденет его, становится невидимым и может делать что хочет. Главкон уверен, что даже если кольцо попадет к справедливому человеку, тот всё равно не устоит перед его властью и начнет вершить самосуд: например, убьет человека, пускай и преступника.
Что читать, чтобы лучше понять прощение:
Справедливость беспокоит нас так сильно, что мы готовы драться за нее и даже отдавать свои жизни. Но бывает ли справедливая война — или справедливость не терпит насилия? Ученые до сих пор не пришли к единому мнению в этом вопросе, а потому поиски определения справедливости продолжаются.
Что такое справедливость философия
СПРАВЕДЛИВОСТЬ
СПРАВЕДЛИВОСТЬ – общая нравственная санкция совместной жизни людей, рассмотренной по преимуществу под углом зрения сталкивающихся желаний, интересов, обязанностей; она касается человеческих взаимоотношений во всех их общественно значимых разновидностях (от межличностной сферы до международных отношений). Специфический предмет справедливости – благо и зло совместного существования в рамках единого социального пространства.
Аристотель различал общую и частную (специальную) справедливость. Под общей справедливостью он понимал соответствие закону, разумность полисной жизни; ее можно определить как общий нравственный знаменатель всех социально упорядоченных отношений между людьми. Справедливость придает легитимность общественным действиям и формам жизни. Она совпадает с нравственностью в ее проекции на социальную сферу, отвечает на вопрос о предназначении и смысле совместного, объединенного, социально-упорядоченного существования в обществе и государстве. В ее осмыслении сложились две философские традиции, за которыми стоят различные общественные практики.
Первая традиция исходит из идеи кооперации. Дифференцированное внутри себя и государственно организованное общество – нечто большее, чем просто условие выживания и безопасного существования индивидов; оно есть способ добродетельной жизни, конкретная форма, в которой индивиды могут реализовать себя и достичь совершенства. Путь от природного индивида к нравственно-добродетельной личности лежит через разумно устроенное общежитие, которое во-первых, благодаря разделению труда делает возможным существование различных наук и искусств, создавая тем самым предметную среду для самореализации индивидов в качестве добродетельных личностей; во-вторых, позволяет отделить умственный труд от физического, создать досуг, являющийся условием свободного развертывания внутренних сил индивида, пространством человеческой эвдемонии. Государство в его адекватных формах (напр., полис для античных авторов, просвещенная монархия для Гегеля) мыслится как воплощенный разум, предметное выражение разумности человека. Соответственно благо государства ставится выше блага отдельных индивидов. Этическое гипостазирование общества и государства в качестве опредмеченной справедливости соотнесено с пониманием того, что гарантией последней является в конечном счете индивидуальная добродетель, справедливая личность. Основная и специфическая черта справедливой личности состоит в безусловном следовании долгу. Она руководствуется убеждением «каждому – свое» и на его основе не только умеет ограничивать себя, но и признавать первенство за другими благодаря их человеческим качествам.
Вторая традиция обоснования справедливости видит в обществе и государстве лишь способ ограничения, сдерживания конфликтов, внешнюю среду безопасного существования человека. Она воплотилась наиболее полно в концепциях общественного договора. Эти концепции исходят из гипотезы естественного состояния, в котором индивиды обладают неограниченной свободой, в силу чего они, взаимно сталкиваясь, оказываются в ситуации тотальных опасностей. Право на все оборачивается отсутствием какого-либо права. Государство является разумным выходом из такого состояния; его назначение состоит в том, чтобы гарантировать безопасность индивидов путем взаимоуравновешивания их прав. Справедливость государства в этом случае измеряется благополучием индивидов. Нравственно санкционированной общественной целью становится «наибольшее счастье наибольшего числа людей» (Бентам). Нравственное оправдание государства оказывается одновременно его ограничением, сведением к приемлемому для всех необходимому минимуму внешних рамок.
В этой традиции справедливость понимается по преимуществу как объективный принцип, совокупность требований, чаще всего кодифицированных, осуществление которых гарантируется поощрениями и наказаниями. Как институциализированная совокупность требований справедливость предполагает и формирует в индивидах определенные субъективные способности (прежде всего способность следовать нормам), но в идеале предполагается, что она должна функционировать независимо от доброй воли людей.
Первую из рассматриваемых моделей общей справедливости можно назвать кооперативно-холистской (Платон, Аристотель, Гегель, Маркс); ее основной недостаток – отсутствие ответа на вопрос о том, кто учреждает и является субъектом справедливости. Вторую модель можно назвать конфликтно-индивидуалистической (Гоббс, Локк, Кант и др.); ее основной недостаток состоит в том, что в ней разумный свободный индивид, являющийся продуктом, итогом исторического развития, рассматривается в качестве его предпосылки.
Специальная (частная) справедливость есть нравственно санкционированная соразмерность в распределении благ в рамках единого социального, государственно-организованного пространства, степень совершенства самого способа кооперирования деятельностей и взаимного уравновешивания конфликтующих интересов в обществе и государстве. В этом значении справедливость в определенной мере совпадает с правом. Она является предметом изучения преимущественно социальных наук (в отличие от общей справедливости – предмета моральной философии).
Для построения теории справедливости существенно рассмотрение индивидов как равных и живущих совместной жизнью. «Справедливое по отношению к другому есть, собственно говоря, равенство (to ision)», – это сформулированное Аристотелем положение является нравственно-правовым основанием справедливости. В этическом аспекте справедливость выступает как равенство в достоинстве быть счастливыми и обладать необходимыми для этого благами. Поэтому всякая социальная практика справедливости предполагает некий, каждый раз конкретный и исторически разнообразный, набор благ, к которым все граждане изначально, самим фактом своего существования имеют равный доступ. Здесь точкой отсчета и исходным нормативным основанием справедливости оказывается взаимность золотого правила нравственности. В правовом аспекте справедливость выступает как формальное равенство, одинаковость масштаба (требований, законов, правил, норм), посредством которого «измеряются» индивиды как равные субъекты права. И в морали, и в праве справедливость оказывается равенством, но существенно различным. Нравственная (этическая) справедливость есть равенство бесконечностей, люди здесь равны друг другу постольку, поскольку каждый из них является единственным, незаменимым, неисчерпаемым в своих притязаниях и стремлениях; они равны так, как могут быть равны совершенные миры, т.е. равны (тождественны) в своей нетождественности. Правовая справедливость есть равенство единиц, она полностью укладывается в каноны арифметического равенства, в известном смысле только ее и можно считать равенством. Люди равны в качестве «соучредителей» социального пространства. Но сам акт учреждения состоит в легитимации неравенства занятий и положений, образующих структуру учреждаемого социального пространства. Проблема состоит в сочетании равенства и неравенства. Необычайная трудность решения ее составляет основной источник общественных смут, протекающих под знаменем борьбы за справедливость. Согласно Аристотелю, «одни полагают, что если они будут равны относительно, то они должны быть равны и вообще; другие, признавая себя относительно неравными, притязают на такое же неравенство во всех отношениях» (Pol., 301 в 35). Первый из типизированных Аристотелем случаев подразумевает позицию бедных слоев населения, которые свое гражданское, человеческое равенство со всеми используют как аргумент для того, чтобы добиться равенства во всем остальном. Второй случай охватывает позицию привилегированных социальных слоев, которые пытаются свою привилегированность довести до обретения гражданских и человеческих привилегий, как если бы они были привилегированными изначально, по человеческому предназначению. И то, и другое – равенство в нравственно-гражданском аспекте и неравенство во всех прочих отношениях – суть две фундаментальные опоры социально-упорядоченного пространства.
Существуют две формы (вида) специальной (частной) справедливости, выделенные еще Аристотелем и составляющие несущую конструкцию всех последующих теорий: распределительная, или дистрибутивная справедливость и уравнивающая, или ретрибутивная справедливость. Они представляют собой способы распределения дефицитных благ. Последние следует назвать частными благами в отличие от общих благ, которые, напротив, по своей природе не могут быть поделены между индивидами. Поэтому справедливость есть способ отношения человека к другому лицу, опосредованный отношением к благам, на которые они оба претендуют Формула справедливости всегда представляет собой пропорцию между четырьмя членами, где соотношение лиц А и В такое же, каково соотношение получаемых ими благ а и б. Справедливый человек и справедливое общество суть такие, которые могут найти нравственную меру в распределении благ, а нравственной может считаться такая мера, которая устраивает всех и на которую получено согласие тех, на чью долю выпадает больше тягот.
Распределительная справедливость касается распределения благ, а соответственно, и обязанностей с учетом достоинства лиц, т.е. в зависимости от их вклада в общее дело. Существуют три основных исторически выработанных принципа распределительной справедливости: «каждому – то же самое (всем поровну)», «каждому – по заслугам», «каждому – по потребностям». Первый принцип архаичен и в качестве уравнительного равенства был основополагающим началом первобытно-родовых отношений, третий – обращен в будущее и является приоритетным в социальных утопиях (напр., коммунистической). Определяющим для современных обществ является принцип «каждому – по заслугам» (типичные примеры – заработная плата в зависимости от количества и качества труда, распределение наград в зависимости от боевых подвигов). Другие принципы, хотя и в качестве второстепенных, также являются сегодня действенными и в определенных областях незаменимыми: так, напр., распределение т.н. базовых ценностей (прав человека) осуществляется по принципу «всем поровну», а социальная помощь или налоговые льготы в зависимости от числа детей подходят под принцип «каждому по потребностям».
Уравнивающая справедливость – это распределение благ, осуществляемое без учета достоинства лиц. Здесь речь идет в основном о двух типах общественных отношений, названных Аристотелем произвольным и непроизвольным обменом: об обмене вещей и о наказаниях. Обмен вещей считается справедливым, когда он осуществляется в соответствии с их действительной ценностью; таков, напр., обмен на рынке, где неважно, кто покупает, а важно лишь то, сколько он платит. Справедливая оценка в наказаниях состоит в их неотвратимости и в беспристрастности вынесения приговора.
Распределительная справедливость задает нравственно-регулятивные основы общественных отношений по преимуществу в их коммунальном, личностно выраженном аспекте, а уравнивающая – в деловом, объективированном аспекте. Конкретные общества обычно отдают предпочтения той или иной форме справедливости, но в каждом из них представлены обе эти формы. Оптимальное, соответствующее достигнутому уровню развития человеческих сил сочетание этих форм в целом и применительно к отдельным фрагментам межчеловеческих отношений имеет решающее значение для определения меры справедливости общества.
В центре современных этических дискуссий о справедливости – теория Дж.Ролса, которая имеет синтетический характер и предлагает идеально-типическую модель справедливости в либерально-демократических обществах. Ее нормативной основой являются два принципа: 1) каждый человек должен иметь равные права в отношении наиболее обширной схемы равных основных свобод, совместимых с подобными схемами свобод для других; 2) социальные и экономические неравенства должны быть устроены так, чтобы они были а) к наибольшей ожидаемой выгоде наименее преуспевших и делали б) доступ к должностям и положениям открытым для всех в условиях честного равенства возможностей. Рефлексия по поводу справедливости как этического основания общественной коммуникации, научные и публичные дискуссии вокруг этого понятия, само осмысление совместной жизни людей в терминах справедливости – характерная особенность европейской философии, связанная с цивилизационно-культурными особенностями европейского развития. Место справедливости, мера ее драматизма в других культурах подлежит специальному изучению.
1. Аристотель. Никомахова этика [V]. – Соч. в 4 т., т. 4. М., 1983;
2. Гоббс Т. Левиафан [гл. 13–15]. – Избр. произв. в 2 т., т. 2. М., 1965;
3. Кант И. Метафизика нравственности [ч. 1]. – Соч. в 6 т., т. 4 (2). М., 1966;
4. Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск, 1995.