Что такое вдумчивое чтение
Что такое вдумчивое чтение
Автор: Хромушина Евгения Анатольевна
Организация: КГБПОУ ААГ
Населенный пункт: г. Барнаул
В современном мире сложно говорить о существовании «педагогических секретов». Основные постулаты педагогики давно известны, и сейчас мы наблюдаем только то, как меняется форма, но не содержание, вот и получается, что все новое – это хорошо забытое старое.
Говоря о «старом», хочется упомянуть такой замечательный прием, как «вдумчивое чтение». К сожалению, сейчас преподаватели нечасто используют его на уроках литературы, а ведь именно этот способ помогает научить детей самому важному – думать, мыслить, рассуждать. Сейчас школьная программа построена по количественному принципу: большой объем произведений, которые нужно прочитать целиком и очень быстро. Естественно, практически никто из школьников не читает тексты, а довольствуется кратким пересказом. А зачем читать книгу? Сюжет-то и так понятен. В итоге мы получаем людей, довольствующихся только поверхностной информацией и совершенно не способных к анализу. И эта проблема намного шире изучения литературы, ведь человеку с таким подходом к изучению материала довольно сложно стать профессионалом в той сфере деятельности, которую он для себя выберет. Сейчас наш мир наводнен «специалистами», девизом которых является расхожая фраза из советского мультфильма: «И так сойдет!», а ведь корень проблемы – неумение учиться.
Так что же такое вдумчивое чтение? Это медленное прочтение текста, когда тщательному анализу подвергается каждая строчка, каждое слово. Школьники учатся работать со словарями, узнавая значения непонятных слов, учатся находить в текстах отсылки к другим произведениям, сравнивать их, делать выводы. Безусловно, такой подход требует больших временных затрат, невозможно прочитать объемный текст за то время, которое отведено для его изучения в программе. Но этого и не нужно. Задача учителя – сформировать интерес к самостоятельному чтению, показать, какие смыслы скрыты в авторском тексте, научить их извлекать. Поэтому одним из худших вопросов, которые можно услышать от преподавателя, является избитая фраза «Что этим хотел сказать автор?». Абсолютно правы ученики, которые сердито говорят, что они не телепаты и не могут читать мысли автора, особенно давно умершего. Наша задача – не понять, о чем автор думал, когда писал текст, а разобраться с тем, какое знание этот текст дал нам, чем он полезен для нас сейчас, в эту самую минуту. Поэтому гораздо правильнее спрашивать школьников о том, как они поняли это произведение, как мы можем его интерпретировать сейчас, опираясь на свои знания о мире. В этом-то и прелесть качественных литературных произведений. В разное время мы их прочитываем по-новому, каждый раз находя новые смыслы.
Вдумчивое чтение опирается на исторический и культурологический анализ текста, ведь ни одно произведение не может рассматриваться вне контекста действительности автора. Изучая литературный текст, мы параллельно знакомимся с мифологией, живописью, музыкой, архитектурой, историей в ее частных проявлениях, а все это развивает эрудицию, тренирует память, логику.
Читать вдумчиво – значит формировать собственно понимание текста. Поэтому не стоит забывать про чтение «с карандашом». К сожалению, сейчас даже многие преподаватели не знают, что это такое, что уж говорить про школьников. Когда мы работаем с текстом (а любое чтение – это работа), мы записываем свои мысли, ассоциации на полях книги, выделяем то, что нам понравилось и тут же записываем краткие комментарии, из которых потом сложится сочинение. Работая таким образом, мы формируем умение анализировать детали, которое потом складывается в целостное понимание текста.
На мой взгляд, на уроках литературы категория качества должна стоять выше категории количества. Пусть из всего романа мы разберем два-три эпизода, но у учеников останется возможность прочитать его самостоятельно, когда они будут к этому готовы. Не хочет? Заставлять никто не будет. Нет ничего хуже принудительного чтения, которое только отбивает желание брать в руки книгу. Нужно помнить, что литературный вкус формируется постепенно, практически каждый проходит период фэнтези, детективов, приключенческих романов, постепенно приходя к классике. Задача педагога помочь ученику сориентироваться в многообразии текстов, найти те, которые действительно принесут пользу.
Безусловно, прием вдумчивого чтения требует от преподавателя больших интеллектуальных затрат, ведь здесь нельзя ограничиться только тем, что написано в учебнике, нужно подбирать дополнительный материал, изучать критику, постоянно перечитывать текст, находя новые смыслы. Однако не стоит забывать, что наши ученики, первую очередь, – отражение нас самих. И своим примером мы можем помочь им стать мыслящими людьми.
Цифровой формат: сканирование vs вдумчивое чтение. Сетевая зависимость
Содержание:
Интернет задает новые стандарты восприятия информации: все больше людей жалуются на невозможность сконцентрироваться во время чтения большого текста. Действительно ли социальные сети и веб-серфинг вредят вдумчивому чтению? «Афиша» опросила экспертов и провела собственное исследование.
↑ BuzzFeed против Джейн Остин
Еще в конце 90-х, накануне катастрофы пузыря доткомов, исследователи интернета выяснили, что люди по-разному воспринимают информацию на сайте и на бумажной странице. Пользователи сети не читают тексты, они их сканируют: охотятся за фактами, считывают разрозненные куски данных, стараются оценить потенциальную важность информации, с легкостью переключаются на гиперссылки и сопутствующие материалы.
Одним из первых об этом написал в 1997 году Якоб Нильсен, эксперт по юзабилити, руководитель исследовательской организации Nielsen Norman Group, которую он создал совместно с Дональдом Норманом, бывшим вице-президентом компании Apple в области новых разработок.
Анализируя движения глаз интернет-пользователей, в NNG выяснили, что веб-страницы просматриваются по форме латинской буквы F: после горизонтального движения по верхней части контента следует еще одно горизонтальное движение и вертикальный сдвиг от верхнего края к нижнему.
Ученые выявили законы юзабилити, предназначенные для удержания внимания пользователя:
Можно сказать, что чтение в интернете относится к новому типу восприятия информации, отличного от опыта чтения книги. По мнению доктора биологических и филологических наук, заведующей Лабораторией когнитивных исследований СПбГУ, профессора Татьяны Черниговской, мы уже перешли в другой тип цивилизации, где объем информации оказывается настолько велик, что теряет значительную часть своей ценности. Даже в узких профессиональных сообществах каждый день выходит по несколько больших статей — прочесть и переработать их все не представляется возможным.
«Мы столкнулись с ситуацией, когда нужно быстро, без остановки, перерабатывать большие блоки информации. Для этого просто необходимо поверхностное чтение — сканирование по ключевым словам, умение читать по диагонали, определять, надо ли мне это вообще читать. Это такая система фильтров, без которой теперь не обойдешься. Другое дело, когда ты сидишь в имении и долго, медленно читаешь сонеты Шекспира — совершенно другая работа, для которой действительно нужно время, нужно медленное, многослойное чтение. Это разные процессы, которые по некоторому недоразумению называются одним и тем же словом», — рассказала Черниговская.
У поверхностного сканирования информации есть свои преимущества. Известно, что опытные пользователи интернета лучше справляются с многозадачностью, переключением внимания между разными визуальными объектами, быстрее распознают потенциальную значимость контента. Некоторые эксперты из сферы образования придерживаются мнения, что навыки чтения и серфинга в интернете помогут лучше справляться с актуальными задачами наступающей (или уже наступившей) цифровой эпохи. «Мир не развивается по прямой, он не разбит на отдельные части или главы» — рассказал The New York Times профессор образовательной психологии Мичиганского университета Рэнд Спиро, поддерживающий новые форматы чтения. В той же статье были указаны данные исследований, утверждавшие, что ученики в семьях с низким достатком после подключения к интернету начали читать больше, чем раньше.
Об очевидных плюсах интернет-коммуникации рассказал «Афише» эксперт по теории новых медиа, профессор The Graduate Center Городского университета Нью-Йорка Лев Манович. У людей сейчас есть множество разных причин для чтения и способов восприятия информации, считает ученый. Доступ к множеству точек зрения и широкий ассортимент информации в конечном итоге приносят нам огромную пользу, и это намного важнее, чем возможное ухудшение восприятия из-за влияния интернета. Впрочем, Манович допускает, что негативные изменения действительно возможны.
Торжествующая культура цифрового медиапотребления действительно продолжает все сильнее наступать на неспешное, вдумчивое чтение. NYT приводит данные, в соответствии с которыми распространение технологий способствует понижению интереса к книгам у молодых людей. Согласно статистике американского Департамента образования за 2004 год, всего одна пятая часть подростков в возрасте 17 лет ежедневно занимается чтением. 19% опрашиваемых заявили, что они никогда или почти никогда не читают ради удовольствия. В 1984 году таких подростков было 9%, одна треть респондентов ежедневно брала в руки книгу. Впрочем, неясно, как респонденты трактовали время, проведенное в интернете.
Учитывая необычайную пластичность мозга и его способность меняться под влиянием окружающей среды, мы должны задать себе важный вопрос: влияет ли чтение в интернете на то, как мы воспринимаем информацию во время чтения за его пределами?
↑ Скептики
В своей статье для The New Yorker автор книг и публицист Мария Конникова рассказала о писательнице-неврологе Университета Тафтса Марианне Вулф. После выхода ее книги об эволюции чтения «Proust and the Squid», Вулф получила сотни писем от читателей. Среди них были университетские профессора, инженеры, врачи и многие другие высококвалифицированные специалисты: все они жаловались на низкий уровень навыков чтения и восприятия информации у людей, с которыми им приходится работать. Похожие тревожные высказывания особенно часто можно часто встретить в академической среде.
Наиболее резонансная дискуссия о влиянии интернета на чтение и восприятие началась еще до выхода книги Вулф. В 2008 году журналист Николас Карр опубликовал статью «Делает ли Google нас глупее?», в которой признался, что начал испытывать затруднение с чтением книг и больших текстов. Опросив своих коллег, Карр выяснил, что многие из них испытывают те же проблемы. Он рассказал про телефонный разговор с патологом и медицинским блогером Брюсом Фридманом: «Я больше не могу читать «Войну и мир». Я потерял эту способность. Даже блогпост больше трех или четырех параграфов кажется слишком большим для восприятия», — жаловался Фридман.
Марианна Вулф также обнаружила у себя проблемы с чтением. В одной из статей она описала, как попытка взяться за Германа Гессе после целого дня веб-серфинга и лавирования среди сотен электронных писем, закончилась для нее неудачей: «Я не шучу, я просто не смогла это сделать. Чтение первой страницы обернулось настоящей пыткой. Я не могла заставить себя замедлиться, перестать сканировать текст, отыскивать ключевые слова… Мне было противно от себя самой».
Вулф также указывала на письма от нескольких деканов факультетов английского языка — их студенты начали испытывать трудности со сложным синтаксисом классических произведений. «Мы вошли в новую эру информационного потребления, и сейчас начинаем видеть последствия», — поддерживал ее другой исследователь чтения, профессор Техасского университета Эндрю Диллон.
В своих последующих публикациях Николас Карр продолжил развивать тему негативного влияния интернета на восприятие и в итоге выпустил книгу «The Shallows» (за которую получил Пулицеровскую премию), где приводились данные исследований, указывающих на уязвимость интернет-пользователей для отвлекающих факторов, снижения глубины понимания информации и концентрации внимания. Известно, что из-за интернета также ухудшаются такие навыки, как способность возврата к уже переосмысленной информации, индуктивный анализ, критическое мышление, воображение и обдумывание.
Вдумчивое чтение и сканирование интернет-страниц осуществляет один и тот же чрезвычайно пластичный мозг, рассуждает Татьяна Черниговская: «Он привыкает к определенному модусу, но тогда во время чтения из «Анны Карениной» или «Преступления и наказания» мы получаем дайджест. Происходит перевод в другой режим».
Ситуация предстает еще более мрачной, если учесть, что, предпочитая серьезным романам тексты в интернете, пользователи часто оказываются увлечены блогами и развлекательными порталами с сомнительной культурной ценностью. Как указывалось в тексте The New York Times, активные пользователи интернета часто относятся к источникам потребляемой информации довольно легкомысленно. При этом большинство молодых людей настолько привязаны к своим гаджетам, что могут испытывать психическую и физическую подавленность, панику и отчужденность при угрозе оказаться отключенными от сети в течение хотя бы одного дня.
↑ Зачем читать книги в цифровую эпоху?
Может быть, новый формат чтения является оптимальным для изменившегося информационного общества и — даже с учетом всех негативных факторов — принесет нам больше пользы, чем вреда? Чтобы разобраться в этом вопросе, стоит присмотреться к целому корпусу исследований, посвященных влиянию чтения литературных текстов на человека.
В 2013 году психологи и неврологи Ливерпульского университета пришли к выводам, что сеансы чтения качественной художественной литературы оказывают на мозг эффект ракетного ускорителя. Исследователи просили добровольцев читать оригинальные и упрощенные выдержки из Шекспира, Вордсворта и Элиота. Реакция мозга на каждое новое слово отслеживалась при помощи магнитно-резонансной томографии. Снимки показали, что оригинальные тексты со сложными метафорами и синтаксисом провоцировали намного более сильный и длительный отклик, требовали большего объема работы мозга и стимулировали респондентов продолжать чтение.
Также выяснилось, что чтение поэзии особенно активизирует правое полушарие, в котором хранится автобиографическая память, помогающая читателю увидеть личностный опыт в свете прочитанного. «Исследования показывают, что литература в силах открывать новые горизонты сознания, формировать мысли, их грани и связи как у молодых, так и у взрослых людей», — заявил профессор английской литературы Филипп Дэвис.
В ходе другого исследования респондентам предлагалось прочесть отрывки из трех разных категорий литературы: «высоколобой» художественной литературы, бульварного чтива и нон-фикшна. После этого испытуемых попросили пройти пять тестов из области теории разума, которая изучает способность человека определять свои и чужие переживания — намерения, убеждения, желания. Результаты одного из тестов показали, что чтение любой художественной литературы по сравнению с нон-фикшном улучшает прохождение тестов, но во всех остальных четырех экспериментах эффект наблюдался исключительно после чтения сложных произведений. «Художественная литература — это не просто симуляция социального опыта. Это и есть социальный опыт», — рассказал The Guardian один из исследователей.
Еще один эксперимент показал, что во время моделирования описываемой сцены мозг читателя задействует те же нейроны, которые возбуждались бы, если бы эта сцена происходила в реальной жизни. Например, когда герой открывает дверь, возбуждаются нейроны, отвечающие за пространственное ориентирование. Это может означать, что опыт чтения для нас на самом деле куда более реален, чем может показаться на первый взгляд.
↑ Бумага имеет значение
Читательские интернет-привычки могут сильно повлиять на восприятие текста за пределами сети — именно поэтому Николас Карр, Марианна Вулф и многие другие начали испытывать сложности при чтении художественной литературы. Значит ли это, что все большее количество людей рискует потерять навык вдумчивого чтения?
Пока что издательства все еще продолжают выпускать новые книги, их продолжают покупать, повсеместного распространения планшетов и электронных книг до сих пор не произошло. Кажется, нам все еще небезразлично, с каким носителем информации мы взаимодействуем — даже если мы сами этого не осознаем.
Когнитивист Анна Манген из Университета Ставангера (Норвегия) специализируется на изучении различий в восприятии разных носителей информации. В одном из своих недавних экспериментов она попросила 72 школьных выпускников прочитать отрывки из художественной литературы и информационные заметки с бумаги и с экрана компьютера.
При последующем прохождении тестов на понимание выяснилось, что молодые люди, читавшие тексты с бумаги, лучше остальных поняли и запомнили его содержание. В другом эксперименте испытуемым предлагалось прочесть рассказ Элизабет Джордж с бумаги или с помощью электронной книги Kindle, чтобы затем пройти нетребовательный тест по восстановлению хронологии событий в повествовании. Задание не подразумевало глубокого анализа или критического мышления. Обладатели книжных копий показали значительный прогресс по сравнению с читателями электронных книг.
Также, заставляя испытуемых читать один и тот же текст с бумаги и с iPad, Манген выяснила, что у респондентов с книгами значительно различается диапазон эмоционального отклика. Результаты своих исследований она пока что объясняет тем, что книга материальна и сама по себе является предметом физических манипуляций. Ее владелец чувствует переворачиваемые страницы, вес предмета в своих руках, он может по своему желанию переходить в любую часть рассказа. Все это провоцирует куда более сильную реакцию, чем скроллинг веб-страниц или щипки по экрану планшета.
↑ В поисках вдумчивого чтения
Кажется, что говорить о смерти бумажных книг еще слишком рано. С момента появления первой модели Kindle прошло семь лет, а с момента появления первой электронной книги — 15. Рынок электронных книг продолжает расти, но большинство людей продолжают читать на бумаге, и только 6% читателей используют исключительно электронные книги.
При этом и в интернете можно найти достаточно пространства для вдумчивого чтения. Внимательного и неспешного к себе отношения требуют лонгриды — большие, сложные материалы, репортажи, исследования или эссе. « Понятие longread — это очень синтетическая штука и скорее относится не к размеру текста, а к тому, что его автор или авторы хотели сделать его потребление специально растянутым по времени », — рассказал «Афише» медиааналитик, член правления WAN-IFRA Василий Гатов.
Люди продолжают читать большие тексты, хотя процент таких читателей действительно стал меньше, чем раньше, считает эксперт.
Несмотря на то что тираж одной книги (лонгрида прошлого) уменьшился, ассортимент книг сильно расширился — медиадиета потребителей стала намного разнообразней, рассуждает Гатов. Он считает органичное сосуществование разных форматов информации неизбежным: «Bite-size content потребляется принципиально по-другому, в другое время и по другим основаниям. Это именно «закуски», но никак не основная диета (хотя, возможно, с совершенствованием редакционных рутин могут появиться сверхкачественные элементы такого фастфуда — и более молодые поколения перейдут на них)».
Несмотря на агрессивную экспансию новых технологий и трансформацию читательских привычек, вдумчивое чтение вряд ли исчезнет из жизни тех людей, которые продолжают осознавать его ценность. Цифровая эпоха диктует новый стиль восприятия информации. Важным элементом чтения становится умение в зависимости от ситуации переключаться от сканирования контента к глубокому погружению в текст. Иногда это действительно важно — взять в руки книгу, перестать сканировать страницы буквой F, сосредоточиться на одном большом и увлекательном повествовании. Тогда нам может открыться опыт, несопоставимый по своей глубине и эмоциональному отклику с просмотром бесконечного множества веб-страниц или постов в социальных сетях.
↑ Почему необходимо задуматься о сетевой зависимости
Сейчас актуальнее говорить не об интернет-зависимости, а о сетевой. Зависимость человека от сети сформулирована в принципе Метклафа — ценность сети растёт пропорционально квадрату числа её пользователей. Чем больше вкладываешь, тем труднее отказаться от использования обжитого пространства. Если сначала участие в сети — это наша возможность, то со временем это становится нашей обязанностью. Кто её не выполняет, остаётся на обочине социального мира.
1. Переключение между разными задачами и мгновенные реакции негативно сказываются на эффективности работы
Известный психолог Ларри Розена, исследующий негативное влияние технологий на человека, в своей книге «iБолезнь» (iDisorder) приводит результаты эксперимента. Студенты, которые откладывают ответы на SMS, учатся так же хорошо, как те, кто не получает SMS; а студенты, отсылающие много эсэмэсок или сразу отвечающие на них, получают на два балла ниже, чем остальные.
Способность к многочасовой концентрации на одном занятии — это навык, который в нашу мобильно-онлайновую эпоху встречается всё реже. Будущее за теми, кто выработает иммунитет к технологическим ловушкам внимания и сохранит способность к длительной концентрации
Павел Дуров Основатель vk.com
2. Невозможность сделать окончательный выбор
Интернет играет не последнюю роль в инфантилизации личности. Сеть мешает сделать окончательный выбор. Мераб Мамардашвили называл это качество «эмбриональным состоянием души». Обилие вариантов создаёт ощущение бесконечности возможностей. Отсюда у современных людей рождается стратегия пробования — всё пробовать, ни на чём не останавливаясь: профессию, новости, собеседников, партнёров. Сетевой человек избегает форм, и в этом смысле он ближе к хаосу, чем к бытию.
3. Неточное моделирование реальности
Сервисы наподобие Facebook моделируют сложные отношения, типа дружбы или социальных связей. Они уже давно стали надстройками над нашей реальной жизнью и оказывают влияние на неё. К сожалению, мы ещё недостаточно хорошо знаем, как работает мозг и психика, чтобы феномены типа дружбы объяснять на научной основе и точно моделировать их. Есть мелочи, которые совсем не мелочи. Как говорит автор термина «виртуальная реальность» Джерон Ланье, «малейшее изменение в дизайнерских решениях может полностью изменить поведенческие схемы». Например, изменение названия у кнопки «Мне нравится» на «Это важно» приведёт к изменению новостной ленты миллиарда людей. Неточное моделирование реальности может сыграть злую шутку не только с нами, но и с нашими привычными институтами, типами демократии или экономики.
4. Алгоритмы водят за нос
Недооценённой опасностью является ложное убеждение в том, что технологии нейтральны. Дуглас Рашкоф в книге Program or be programmed говорит, что технологии не нейтральны, а пристрастны. В основе цифрового мира лежат алгоритмы, которые выполняют задачи своих создателей (удержать пользователей, заработать на рекламе).
Цель алгоритма — водить нас своими путями по уже готовым рельсам. Для этого не нужно делать усилий. Усилия как раз нужны для того, чтобы сойти с этих рельс и пойти своим путём. Если этого не признавать, технологии и эффекты, которые они провоцируют, по-прежнему будут угрожать нам и сбивать нас с толку. Грамотность цифровой эпохи — это способность видеть наличие алгоритмов и умение применять эти алгоритмы к своему поведению.
↑ Что дальше
Полное отключение от сети в будущем будет невозможно. Жизнь вне сети смогут себе позволить или только очень богатые люди, или маргиналы и фрики, находящиеся вне социума. Поэтому постепенно каждый сам выработает навыки личной цифровой гигиены.
Ближайший вызов исходит от «интернета вещей». Когда через пять–десять лет всё общество окутает плотная сетка «интернета-вещей», мы буквально на своём теле почувствуем, что такое технологии.
Внедрение имплантатов в тело откроет заманчивые перспективы для рынка — возможность сделать тело человека местом для сбыта технологий не упустят многие корпорации. Эти явления могут породить техноаскетизм, целью которого будет содержание в чистоте человеческого тела и осознание последствий новой биореволюции.
Согласно форсайту «Агентства стратегических инициатив», уже к 2035 году возможен будет доступ в нейронет через имплантаты. Тогда человек практически избавится от тела, разум, возможно, обретёт «бессмертие», и наступит эпоха тотальной прозрачности индивидов.
Остаётся открытым вопрос: сейчас мы можем только приспосабливаться к наступающим реалиям или мы можем что-то изменить и повлиять?
Ответ прост: изменить могут инженеры и дизайнеры, которые будут проектировать технологии и писать программы, что будут окружать нас в будущем. Аналогично трём законам робототехники можно уже сейчас сформулировать законы построения социальных сетей. Прописать цифровую конституцию. Первый шаг к этому уже сделан — в декабре 2013 года писатели со всего мира призвали создать международную хартию, ограничивающую контроль спецслужб над частными коммуникациями в Сети.
Наше будущее зависит от понимания технологий. Мы должны отдавать себе отчёт в том, что мы не просто создаём технологии для облегчения жизни. Мы проектируем устройства, которые в итоге замещают наши органы и изменяют поведение. Хотите избавиться от совести, — создайте гаджет или сервис, который будет за вас принимать решения, и ваша совесть может постепенно атрофироваться. Возможно, шаг к этому будет сделан, когда разработают алгоритм, который на основе нашего поведения будет сам ставить лайки и писать комментарии. А пока этого не произошло, можно анализировать психологические аспекты поведения в цифровой среде, по крайней мере, это довольно увлекательное занятие.