Что такое демографическая революция каковы
Что такое демографическая революция? Каковы её причины и социальные последствия?
Демографическая революция – резкий скачок в росте численности населения, вызванный снижением смертности и повышением рождаемости.
В основе происходящих изменений лежало активное влияние на развитие общества процессов модернизации. Промышленная революция поставила экономику на новый уровень и дала людям новые жизненные шансы. Постепенно разрушались сословные и правовые препятствия для вступления в брак людей разного сословного и экономического положения. Изменения в сознании заставили иначе относиться к детям, уделять им больше внимания и заботы. Меньший урон наносили войны. Особую роль сыграла медицина. Благодаря успехам санитарии и личной гигиены к концу XIX в. значительно сократилась смертность от инфекционных болезней. Особенное значение имело снижение детской смертности. Наконец, увеличению численности населения способствовало и улучшение питания людей. Главным достижением в результате произошедших изменений явилось резкое снижение смертности.
Демографическая революция увеличила пространственную мобильность людей, вызвала такое явление как пауперизм, т.е. катастрофическая массовая бедность. Важным последствием стала урбанизация, т.е. рост городов.
Свежие записи
Нуклеиновые кислоты — функции РНК и ДНК
Глицерин — применение, побочные эффекты и свойства
РЕВОЛЮЦИЯ ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ
РЕВОЛЮЦИЯ ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ
(от лат. revolutio — переворот)
,
коренные изменения в воспроизводстве населения в процессе его историч.
развития. Термин введен франц. демографом А. Ландри (1934). В современной демографич.
литературе вместо термина “Р. д.” нередко применяют термин “демографический переход” (“Д.
п.”). Нек-рые авторы различают Р. д. и Д. п.,
рассматривая Р. д. как кульминацию Д. п.,
представляющую собой скачкообразное качественное изменение процесса воспроизводства населения.
За всю историю человечества имели место три основные Р. д. Первая — в первобытнообщинном строе (как результат развития примитивного земледелия и скотоводства и перехода людей от номадного к оседлому образу жизни); вторая — в период первоначального накопления капитала (в нач.
18 в. — в результате развития расширенного общественного производства,
открытия новых земель,
природных ресурсов,
развития медицины и т. д.),
и третья — во 2-й пол. 20 в. (в результате научно-технич. революции).
Последняя (современная) Р. д. является небывалой по своей экстенсивности и интенсивности (ок.
2% годового прироста). В основном характерна для развивающихся стран Африки,
Центральной и Южной Америки и Азии. С Р. д. тесно связаны нек-рые глобальные проблемы человечества: сокращение жизненного пространства,
нехватка продовольствия,
истощение природных ресурсов,
усиление антропогенного пресса на природную среду и др. Мальтузианцы и неомальтузианцы неверно считают,
что все беды человечества — от Р. д. Советские ученые,
ученые-марксисты и прогрессивные демографы др. стран утверждают,
что демографич. процессы,
в т. ч. Р. д,
несмотря на их бесспорно существенную роль,
не являются детерминирующими для судеб человечества. Развитие общества обусловливается способом общественного производства и производственными отношениями.
Научно-
образовательный
портал IQ
Великая демографическая революция
В Европе с конца XX века наблюдается неуклонное снижение рождаемости. Единственное исключение — Франция. По среднему числу рождений на одну женщину — коэффициенту суммарной рождаемости (КСР), равному почти 1,9 — Франция приблизилась к уровню простого замещения поколений. На смену двум родителям приходят двое детей, что снижает риски депопуляции. Считается, что основной вклад вносят иммигрантки из бывших французских колоний, однако рождаемость высока и у коренных жителей, уточняют французские демографы в журнале НИУ ВШЭ «Демографическое обозрение». Причина — в стране создан благоприятный климат для семей с детьми.
Французский рекорд
Средний коэффициент суммарной рождаемости по Евросоюзу невелик — по данным Евростата всего лишь 1,59. Ниже, чем даже в среднем по развитым странам мира — 1,6. Аналогичное значение КСР и в России. А вот во Франции этот показатель намного выше — 1,88. В ЕС это абсолютный рекорд. После Франции с большим отрывом идут Швеция (1,78), Ирландия (1,77) и Дания (1,75). На другом полюсе шкалы — Мальта (1,26), Испания (1,31), Италия (1,32). Во многих семьях в этих странах всего по одному ребенку.
В России у большинства пар один или два ребенка. Многодетных семей — с тремя и более детьми — по данным Росстата, меньше 10%. Чтобы население страны не убывало, нужно, чтобы на смену матери и отцу приходили, как минимум, двое детей (КСР свыше 2,0). В противном случае поддерживать численность населения можно только за счёт притока мигрантов.
В массовом сознании довлеет миф, что основной вклад в высокую рождаемость во Франции внесли иммигранты. Это вызывает опасения, что инородцы скоро численно превзойдут коренное население, а Франция навсегда утратит национальную идентичность. Однако, как утверждают французские демографы Сабрина Волан, Жиль Пизон и Франсуа Эран, для тревоги пока нет оснований. В 2017 году лишь пятая часть (19%) всех родов приходилась на мигранток (143 000 из 760 000). Иными словами, в 81% случаев дети родились у коренных жителей страны.
И хотя доля родов среди иммигранток в общем числе рождений во Франции за последнее десятилетие подросла: в 2009 году она составляла 16%. В 2014 — 17,8%, в 2015 — 18%. А с 2016 по 2017 год она не менялась (около 19%). Тем не менее их влияние на воспроизводство население пока далеко от решающего.
Во Франции иммигрантом считается человек, родившийся за границей не во французской семье, но прибывший в страну. Люди, приобретающие французское гражданство после переезда, продолжают считаться иммигрантами. Но дети иммигрантов, появившиеся на свет во Франции, учитываются как коренные жители.
Иммигрантская доля
В 2017 году у коренных француженок было в среднем 1,77 ребенка на одну женщину, а у иммигранток — 2,6 ребенка. При этом для всего населения Франции КСР достиг 1,88. То есть женщины родом из других стран добавили к национальному показателю лишь 0,11 ребенка.
Скромность этого вклада во многом объясняется тем, что доля иностранок среди всех женщин репродуктивного возраста (15-49 лет) во Франции невелика, — всего 12%. (Напомним, что дочери иностранцев, уже родившиеся во Франции, считаются коренными жителями. И рождаемость у них, как у коренных француженок.) И хотя этот показатель тоже подрос за прошедшее десятилетие: в 2009 году он был всего 10,6%. А вклад иностранок во французский КСР поднялся с 0,09 до 0,11, это всё равно очень умеренный рост.
Если разделить прирост КСР иммигранток (0,11) на КСР всех женщин во Франции (1,88) и умножить на 100%, то получится 5,85%. Таким образом, с 2014 года иммигрантки повышают рождаемость в стране почти на 6%. В 2009 этот показатель был 5%.
Самые многодетные
Уровень рождаемости у иммигранток варьируется в зависимости от страны происхождения. Максимальный КСР — в среднем 3,5 ребенка — у уроженок стран Северной Африки. У женщин из Алжира — 3,69, из Туниса — 3,5, из Марокко — 3,47. Для Европы это почти немыслимый уровень рождаемости.
Для женщин из стран Африки к югу от Сахары, а также из Турции коэффициент суммарной рождаемости составляет примерно 3 (2,91 и 3,12 соответственно). Женщины, родившиеся в Европе, Азии (без учета Турции) и в США, имеют в среднем по двое детей, как и коренные француженки.
Любопытно, что в странах, откуда приехали иммигрантки, рождаемость другая. Так, в Турции у большинства женщин по двое детей, в остальной части Азии КСР колеблется около 2,2. И даже в странах Северной Африки женщины рожают меньше, чем иммигрантки из этих стран во Франции, — в семьях по два-три ребенка. Приезжие из европейских стран тоже более многодетны, чем их соотечественницы, оставшиеся дома.
Напрашивается вывод, что во Франции созданы некие особые условия для материнства. На момент въезда в страну у многих женщин либо вообще не было детей, либо было только по одному ребенку. Но после прибытия начиналось что-то вроде бэби-бума. Правда, кратковременного. Дальше рождаемость снижалась. И иммигрантки по репродуктивному поведению (числу рождений) сближались с коренными жительницами Франции.
Наравне с местными
Подобная конвергенция — сближение рождаемости у приезжих и коренных жителей — происходит во Франции уже не одно десятилетие. От поколения к поколению видно все больше сходства как между разными группами иммигрантов, так и между иммигрантами и остальным населением. Особенно заметно, по данным обследования, упала рождаемость у женщин из Северной Африки, и менее ощутимо — у выходцев из европейских стран (у них рождаемость и изначально была ниже).
Обследование «Франция: социальный портрет» (France, portrait social) 2011 года показало, что иммигрантки из разных стран, родившиеся в первой половине 1960-х, в итоге имели больше детей (2,42 ребенка), чем коренные француженки (у тех было примерно на 0,5 ребенка меньше). Но эта разница сократилась вдвое по сравнению с поколениями женщин 1930-х годов рождения.
Другой пример полной конвергенции репродуктивного поведения — Нидерланды. Иммигрантки там имеют столько же детей, сколько и местные жительницы, поэтому никак не увеличивают КСР. А в Исландии и Дании они даже немного снижают рождаемость. Возвращаясь к Франции, можно сделать заключение, что рождаемость в ней растет не только и не столько за счёт приезжих, сколько благодаря француженкам. И этой тенденции много десятилетий.
Пристальное внимание к демографии во Франции насчитывает не менее 75 лет. В 1945 году, постановлением французского правительства, во главе которого тогда стоял Шарль де Голль, был создан Французский национальный институт демографических исследований. Послевоенное возрождение страны предполагало повышение рождаемости. Франция активно реализовывала семейную политику и стимулировала воспроизводство населения. Подобный курс сохраняется в стране и поныне.
Риск многодетности
Говоря о повышении рождаемости, нельзя не заметить, что для современных женщин часто удобно иметь не более двух детей. Так, по данным недавнего исследования, большинство россиян настроены завести именно двоих отпрысков. Довольно сложно убедить семьи рожать ещё и ещё.
Как отмечают учёные, в семьях, где больше малышей, у женщин часто не остается времени на карьеру и самореализацию. С трудоустройством у матерей (не только многодетных!) нередко возникают сложности. Согласно исследованиям, с рождением третьего ребенка риск отсутствия работы у женщины возрастает в четыре раза.
Вдобавок с появлением новых детей в семье все больше трат. А уровень доходов при этом падает, поскольку мать на время уходит с рынка труда. При этом поддержка родственников возможна не всегда. Таким образом, для многодетности нужно известное мужество. И выбор в пользу двухдетной семьи выглядит рациональным.
Всеобщий спад рождаемости
Снижение рождаемости — естественный процесс в развитии человечества. Это Демографический переход (или Демографическая революция): радикальные изменения смертности и рождаемости в мире.
Демографический переход — это смена баланса высокой смертности и высокой рождаемости равновесием низкой смертности и низкой рождаемости.
Как поясняют эксперты, «вся прежняя история человечества прошла в условиях высокой смертности, ответом на которую и была высокая рождаемость, без неё люди не могли бы выжить». Но когда смертность уменьшилась, рождаемость тоже упала. Исчезла необходимость рожать много и часто ради сохранения популяции. Не случайно исследователи называют (с легкой руки профессора Флорентийского университета Массимо Ливи Баччи) Демографический переход движением от «диссипативной» системы к «экономизирующей».
По сути, демографическая революция изменила саму репродуктивную стратегию вида Homo sapiens. Затратная r-стратегия — производство большого, но быстро гибнущего потомства — сменилась экономичной K-стратегией, когда потомство невелико, но жизнеспособно, что и поддерживает популяцию.
Начавшись в Европе в XIX веке, Демографический переход во второй половине ХХ века постепенно охватил весь мир. Рождаемость падала и в развитых, и в развивающихся странах. За последние 20 лет общее число рождений в Китае и Тунисе снизилось на 31%, в Иране — на 33%, в Марокко — на 19%, подсчитали эксперты. «Перебить» этот тренд сложно. Но как бы то ни было, во Франции женщины не боятся рожать.
Все для детства
Рост рождаемости возможен, если в стране создана среда, дружественная к материнству, подчеркивают исследователи. Речь не столько о многодетности как ценностной установке (это отдельный важный вопрос), сколько об инфраструктуре для семей с детьми. Благоприятный «детородный климат», предполагает не только финансовую поддержку — рост декретных выплат, пособий по уходу за ребенком и прочих форм помощи (например, материнского капитала), но и много других мер — от решения жилищных проблем до обеспечения гендерного равенства дома и на работе.
Дружественная к семьям среда включает во Франции три составляющих. Это разветвленная система пособий (многие из них «страхуют» семьи от бедности), универсальная, рассчитанная на все слои населения организация ухода и воспитания детей и налоговые льготы.
Особенно важна забота о совсем маленьких детях — до трёх лет. Когда малыши в таком возрасте, матерям часто необходима помощь (родственников, нянь и отцов — во Франции мужчины нередко берут пусть короткий, но все же очень значимый для семьи отпуск по уходу за ребенком). Этот период — ключевой в жизни семьи. Он влияет на решение пары, сколько иметь детей. Для многих женщин уход за младенцем — время паузы в карьере. Между тем, у них должен быть выбор: посвятить себя ребенку или продолжать работать.
Во Франции женщинам помогают решиться на последующих детей, причём не в ущерб рабочим обязанностям. Семейная политика в стране — это компромисс между поддержкой института семьи и стимулированием женской занятости.
В пронаталистской политике Франции были и перехлесты: до 1967 года в стране не разрешалась продажа контрацептивов, а до 1975 года были запрещены аборты.
Без отрыва от производства
Государство во Франции старается «замещать» семью в тех случаях, когда это необходимо. Так, для дошкольников есть возможность нанять нянь бесплатно или за символическую плату (труд нянь нередко субсидируется государством).
В стране распространены государственные и частные институты по уходу за малышами до трёх лет: муниципальные, ведомственные, семейные, частные ясли и микроясли на предприятиях. Такие службы работают по будням с 7-8 утра до 6-7 вечера, что удобно для работающих матерей.
Детские сады во Франции (они называются écoles maternelles — «материнские школы») принимают малышей с двух лет, и к трём годам их посещают почти все французские дети, причём бесплатно. Мальчики и девочки могут находиться в школе в течение 12 часов.
Но есть, конечно, и альтернатива. Если женщина хочет (на время) оставить работу и посвятить себя детям, то у неё есть определенная защита от бедности. Она заложена в системе семейных пособий.
Поддержать деньгами
Сразу оговоримся: меры монетарного поощрения рождаемости — это лишь стимулы, но не побудительные мотивы завести ещё одного ребенка. Как отмечают многие исследователи, «никто не будет рожать ради пособий». Но в любом случае, без денежной поддержки семьям с детьми не обойтись. Во Франции пособия несколько больше, чем в России. Многие семьи получают и помощь в решении квартирного вопроса.
Финансирование семейных пособий осуществляется в основном за счет предприятий — процентных взносов от фонда оплаты труда. Эти взносы, а также ассигнования, поступающие от государства, перераспределяет НКСП — Национальная касса семейных пособий (Caisse nationale des allocations familiales, CNAF). Она выплачивает различные виды как семейных, так целевых пособий, например, на оплату жилья. НКСП включает сеть КСП — Касс семейных пособий (Caisse d’allocations familiales, CAF), у которых свыше 120 бюро по всей стране. Все французские семьи получают регистрационные номера в КСП своего округа.
Во Франции есть пособия на рождение, усыновление и уход за детьми; ежемесячные выплаты на детей (они выдаются, если в семье на иждивении есть хотя бы два ребенка в возрасте до 20 лет). Причем право на такие пособия не зависит от уровня дохода семьи. Также существуют пособия родителям с частичной занятостью. Есть пособие на школьные принадлежности, выплаты одиноким или разведённым родителям, пособие на обучение ребенка-инвалида и многие другие.
Отчасти эти выплаты нацелены на снижение неравенства среди детей. В сумме поддержка получается довольно солидная. Тогда как, например, в России аналогичное пособие — довольно скромное. Основные суммы выплачиваются до достижения ребенком полутора лет (но в декретном отпуске можно находиться, пока малышу не исполнится три года).
Кроме того, важно обеспечить для детей хорошее образование, медицинские услуги, социальные сервисы и прочее. Всё это тоже вклад в «копилку» рождаемости. Но вот на что действительно трудно повлиять — так это на установки, сколько иметь детей.
Убедить родить
На решение о рождении ещё одного ребёнка влияет много разных дополнительных обстоятельств — от репродуктивных стереотипов в родительской семье («много детей — это хорошо» или, наоборот, «достаточно двоих детей»), социокультурных факторов (например, уклада семьи) до возраста рождения первого малыша.
Если женщина родила первенца в 29 лет, как сейчас происходит в Евросоюзе, то за свою репродуктивную «карьеру» она в среднем может родить меньше детей. Возраст материнства увеличивается, а вместе с ним сокращается и число детей в семье.
В России возраст рождения первенцев намного ниже — 25,9 лет. Второго ребенка обычно рожают в 30 лет. Тем не менее, есть тенденция к откладыванию деторождений на более поздний возраст.
Выбор сегодня все чаще делается в пользу событий, дающих больше «выгод» и меньше «издержек». Поэтому решения, требующие долгосрочной ответственности, например, вступление в брак и рождение первого ребенка, все сильнее откладываются.
Но главное, какие выводы мы можем сделать из опыта Франции? Что может действительно помочь поднять рождаемость в нашей стране? Очевидно, нам нужно менять и представления, и инфраструктуру, и быт. Большие семьи не могут ютиться в маленьких квартирах, а ведь, например, в Москве, многие молодые родители способны приобрести только их. Матерям нужна гибкая занятость. А солидные пособия не должны выплачиваться исключительно в преддверии референдума по поправкам в Конституцию. Система пособий должна надежно страховать семьи от бедности и помогать в воспитании и образовании детей до достижения ими трудоспособного возраста.
IQ
Научно-
образовательный
портал IQ
Революция на пенсии
Пожилые люди в развитых странах стали жить дольше, что почти полностью обеспечивает общий рост продолжительности жизни. Массовое долголетие уже так сильно изменило жизнь общества и экономику, что можно говорить о новом демографическом переходе, убеждены исследователи Стэнфордского университета. С опорой на их статью, опубликованную в журнале ВШЭ «Демографическое обозрение», IQ.HSE рассказывает о старении населения и других последствиях демографических переходов.
Революция размножения
Демографический переход (или демографическая революция) — это радикальные изменения смертности и рождаемости в мире.
Как отмечают исследователи, «вся прежняя история человечества прошла в условиях высокой смертности, ответом на которую и была высокая рождаемость, без нее люди не могли бы выжить». Иными словами, существует баланс двух процессов. Поэтому, когда смертность уменьшилась, вслед за ней упала и рождаемость.
«Начавшись в Европе в XIX веке, во второй половине ХХ века демографический переход стал быстро распространяться и постепенно охватил весь мир», — поясняет демограф Анатолий Вишневский. Большинство стран перешли от равновесия высокой смертности и высокой рождаемости к равновесию низкой смертности и низкой же рождаемости.
Рождаемость неуклонно сокращалась и в развивающихся странах. За последние 20 лет общее число рождений в Китае и Тунисе снизилось на 31%, в Иране — на 33%, в Марокко — на 19%, подсчитали эксперты.
Не случайно демографы называют переход движением от «диссипативной» системы к «экономизирующей». Дело в том, что демографическая революция изменила репродуктивную стратегию вида Homo sapiens. Затратная r-стратегия — производство огромного, но быстро гибнущего потомства — сменилась экономичной K-стратегией, когда потомство невелико, но жизнеспособно, что и поддерживает популяцию.
Дивиденды перехода
Снижение смертности означает продление жизни, рост живой популяции. В этом смысле демографический переход — абсолютное завоевание для общества. Но он принес еще и дополнительные бонусы, социально-экономические.
Когда смертность снизилась, а рождаемость — еще нет, большинством в странах победившей демографической революции стали молодые рабочие силы, подчеркивают авторы статьи Карен Эгглстон и Виктор Фукс. Эта относительная молодость населения привела к росту доходов в развитых странах и получила название «демографический дивиденд».
В исследованиях установлена двусторонняя положительная связь между продолжительностью жизни и ВВП на душу населения за многолетний период — с 1820 по 2001 год для стран Организации экономического сотрудничества и развития.
Снижение рождаемости помогло поднять уровень жизни во многих странах за счет того, что привело на рынок труда женщин. Они стали тратить на вынашивание и уход за маленькими детьми не 70% своей взрослой жизни, а впятеро меньше — лишь 14%. У них появилась возможность работать.
Одновременно росла производительность труда.
А вместе с ней — вложения в образование и здоровье людей.
70 лет эпидемиологической революции
После Второй мировой войны совершила скачок медицина. Был установлен «контроль над большинством инфекционных заболеваний». Произошел эпидемиологический переход — болезни (пневмония, грипп, туберкулез и пр.) вкупе с недоеданием уже не уносили столько жизней.
Этот процесс наряду с накоплением знаний о грамотном уходе за детьми и улучшением питания позволил существенно снизить детскую смертность.
Снизилась и смертность людей трудоспособных возрастов. Да и сама модель смертности изменилась: люди стали чаще умирать в старости, от возрастных болезней: сердечно-сосудистых, рака и пр.
Во многих странах во второй половине ХХ века увеличился средний возраст смерти от всех распространенных причин (болезней системы кровообращения, органов дыхания, органов пищеварения и пр.).
Россияне тоже стали жить дольше — с 2003 года смертность ежегодно снижалась. Причем часто от тех же факторов, которые вызвали ее рост на рубеже XX–XXI веков. Это болезни сердца, сосудов и внешние причины: убийства, самоубийства, отравления алкоголем и ДТП. Случаев смерти от этих причин стало меньше.
Период с начала нулевых стал в России самым длительным для роста продолжительности жизни, начиная с 1965 года. В 2018 году ожидаемая продолжительность жизни (ОПЖ) в стране превысила 72 года.
Мир в преклонных летах
В то же время массовое долголетие в развитых странах влияет на возрастную структуру населения. Оно стало стареть.
Еще совсем недавно население мира было очень молодым. В 1970 году его медианный возраст составлял 21,5 года, а примерно половина жителей Земли были еще моложе. Однако развитые страны уже начали стареть, и медианный возраст там к 1970 году повысился до 30,6 года.
«С тех пор старение населения мира сильно продвинулось, в 2015 году медианный возраст жителя Земли был уже почти таким же, как населения развитых стран в 1970», — отмечают эксперты. А к концу XXI века медианный возраст населения всей планеты, по прогнозам, превысит 40 лет.
Это ведет к серьезным социальным последствиям. По словам исследователей, развитые страны, пионеры демографического перехода, «уже пожинают его плоды: быстро стареют, много тратят на пенсии». Это большой вызов для системы здравоохранения, подчеркивают Эгглстон и Фукс.
От доходов к тратам
И прогресс, и издержки — так можно охарактеризовать «сухой остаток» демографического перехода.
Этот процесс стал частью модернизации общества — наряду с повышением уровня жизни и массовизацией образования, урбанизацией, эмансипацией, а также становлением общества потребления.
Пока шел демографический переход, а экономика могла создавать много новых рабочих мест в ответ на растущий спрос, образовалось окно возможностей для экономического подъема.
Это мощное влияние демографии на экономику видно на примере стран, которые относительно недавно совершили резкий скачок в развитии. Это «азиатские тигры» (Южная Корея, Сингапур, Гонконг и Тайвань), а также Иран и Бразилия. Молодая структура их населения способствовала росту производительности труда.
Но для развитых стран период «демографических дивидендов» заканчивается. С конца 1950-х по начало 1980-х численность когорт новорожденных падала, что означало впоследствии сокращение населения в трудоспособных и репродуктивных возрастах. Между тем, нагрузка экономики пожилыми людьми не уменьшалась, а, напротив, росла.
Эти выводы Эгглстон и Фукс сделали на данных по США и 16 другим развитым странам за период с 1900 по 2007 годы. Выбраны Австралия, Бельгия, Канада, Дания, Великобритания (Англия и Уэльс), Финляндия, Франция, Исландия, Италия, Нидерланды, Норвегия, Испания и другие страны, имеющие непрерывные ряды данных о смертности. Исследователи рассмотрели ожидаемую продолжительность жизни при рождении (ОПЖ) и в возрасте 65 лет, а также вклад снижения смертности в возрастах 65+ в увеличение ОПЖ. Для США рассчитаны ожидаемое число лет трудовой деятельности для каждой возрастной когорты, что позволяет понять, как изменения в смертности отражаются на труде.
Революция пенсионеров, или Переход к долголетию
Сейчас развитые страны переживают демографический переход нового типа, убеждены исследователи из Стэнфорда. Впервые в истории человечества подъем ОПЖ обеспечивают самые пожилые люди.
«В начале ХХ века в США и других развитых странах продолжительность жизни росла за счет снижения смертности в дорабочих и рабочих возрастах, — пишут эксперты. — Менее 20% прироста приходилось на возраст старше 65 лет». Сейчас около 80% увеличения ОПЖ (76% в США и 78% в 16 остальных странах) приходится на преклонные возраста. И эта доля будет повышаться.
А вот еще красноречивые цифры: доля доживающих до 65 лет в XX веке увеличились в США более чем вдвое — с 40,9 % до 83,3 % — с 1900 по 2009 годы. Остальные богатые страны совершили скачок с с 42% до 87,8 %.
По сути, новый демографический переход — «переход в долголетие» (the longevity transition), как назвали его Эгглстон и Фукс, — означает рост численности пенсионеров. А они во многом зависят от трансфертов (платежей, услуг и товаров) со стороны работающих людей.
Новая демографическая революция, по мысли исследователей, может нарушить экономический баланс между производством и потреблением, что означает долгосрочные вызовы для государственной политики.
Авторы предлагают такой ответ: нужны рост производительности труда и увеличение сбережений у населения. По-видимому, не избежать и повышения пенсионного возраста. Гораздо более однозначная мера — совершенствование медпомощи пожилым.
Жить и долго, и здорово
Здоровье может по-разному влиять на долголетие, а значит, и последствия перехода в этом смысле разные. Болезни могут сконцентрироваться в самых поздних возрастах. Но, с другой стороны, поскольку достижения медицины часто адресованы пациентам с очень слабым здоровьем, это может привести к тому, что пожилые люди будут жить хотя и долго, но в состоянии болезни.
В то же время, по данным исследований, снижение смертности часто коррелирует с положительной самооценкой здоровья. Это показывают и российские данные. В стране с нулевых росла и продолжительность жизни, и рифмующаяся с ней ожидаемая продолжительность здоровой жизни (ОПЗЖ).
Расчет второй опирается на самооценку здоровья (характеристики варьируются: от «очень хорошего» — до «очень плохого»). ОПЗЖ предполагает среднее количество лет (с 20-летнего возраста), прожитых при удовлетворительной или высокой оценке своего здоровья.
По данным демографов, разрыв России с Европой (в объединенной модели для 15 развитых стран) сократился и в продолжительности жизни, и в ОПЗЖ. Так, разница в длительности здоровой жизни между ЕС15 и Россией с 2006 года уменьшилась у мужчин с 16,2 до 13,4 лет, а у женщин — 12,2 до 9,7 лет.
В другом исследовании подсчитано, что промежуток времени после сорока лет, в течение которого человек доволен своим здоровьем, увеличился для российских мужчин с 20,7 лет в 2005 году до 24,4 лет в 2012 году. А для женщин — с 25,3 до 28,5 лет за тот же период.
Труда меньше, самореализации — больше
Исходя из улучшения самочувствия людей «серебряного возраста», можно было бы предположить, что их занятость подрастет. Но более высокие доходы и приличное здоровье поднимают спрос на досуг. Люди стараются меньше работать во второй половине жизни, больше отдыхать и уделять время хобби.
Фактически доля трудовой жизни в общей продолжительности жизни в развитых странах снижается.
Эта ситуация может объясняться и другими факторами. По мнению исследователей, «сокращение селективного эффекта смертности может увеличить долю населения, менее востребованного на рынке труда (из-за недостаточной выносливости, амбиций, образования), и таким образом уменьшить долю занятого населения в отдельных возрастных группах».
Новый баланс времени работы и жизни
Изменение ожидаемой продолжительности трудовой деятельности включает два фактора: изменение сроков дожития до определенного возраста (то есть снижение смертности) и занятости.
В начале ХХ века выросла ожидаемая продолжительность трудовой деятельности — число лет рабочей жизни. Для американских мужчин, например, длительность трудовой жизни между 1900-м и 1950-м годом выросла на треть: с 30 лет до 40. На этой отметке — 40 лет — она стабилизировалась. Но так как жизнь становится все длиннее, то доля трудовой деятельности в ней продолжает уменьшаться. Причем с начала ХХI века — у обоих полов.
Так, отношение «ожидаемой длительности трудовой жизни к ОПЖ уменьшилось для американских мужчин с 62,6% в 1900 году до 51,6% в 2007 году». Для женщин цифры за тот же период выглядят иначе: 12,7% и 41,5% — они стали массово выходить на работу со второй половины ХХ века. Но если рассмотреть «женский» график более пристально, то в нем с 2000 года по 2007-й можно увидеть снижение на с 43,2% до 41,5%.
Демографический переход в развивающихся странах
Демография и уровень доходов на душу населения, как уже говорилось, связаны. Развивающиеся страны находятся на ранней стадии демографической революции.
С 1990-го по 2010-й доля лет, прожитых после 65, в процентах к общему увеличению продолжительности жизни, составила чуть больше трети во Вьетнаме и Бразилии и меньше четверти — в Бангладеш. Похожая ситуация наблюдалась в богатых странах сто лет назад.
Улучшение здоровья и увеличение ожидаемой продолжительности жизни могут способствовать повышению уровня жизни бедных слоев населения во всем мире, отмечают эксперты ВОЗ. Рост дожития повлияет на продолжительность трудовой жизни. Так, в 1980 году только 70% индонезийских мужчин доживали до 45 лет. К 2007 году — уже 90%, а продолжительность рабочей жизни выросла за эти годы на 10 лет. Сейчас он — 43,7 года, или 64,5% ожидаемого срока жизни в 2007 году.
В Индии за последние два десятилетия прирост числа лет, прожитых после 65-ти, как доля от роста ОПЖ составил четверть. Для Китая — больше половины (52%) у мужчин и 41% у женщин за 1990-2010 годы.
Азиатские лидеры
В Китае демографические изменения оказались одними из самых результативных и помогли повысить уровень здоровья жителей.
Рост ОПЖ в Китае с 35-40 лет в 1949 году до 65,5 года в 1980 стал самым стремительным устойчивым ростом, известным в мировой истории (эксперты объясняют это улучшением питания, развитием здравоохранения и распространением образования).
Рост численности трудоспособного населения содействовал беспрецедентному экономическому росту Китая. По оценкам исследователей, с 1982 по 2000 год с демографическим дивидендом было связано около 15% роста производительности труда в расчете на душу населения. По сути, демографический бонус способствовал восточноазиатскому экономическому чуду.
Причем смертность снижается в стране высокими темпами. ОПЖ выросла между 1990 и 2010 годами с 69,9 до 76,8 года для женщин и с 66,9 года до 72,5 года для мужчин.
Но лидером нового демографического перехода остается Япония. Там с 1950 по 1970 год только 13,1% прироста ожидаемой продолжительности жизни мужчин приходилось на возраста старше 65 лет; для женщин этот показатель составлял 17,3%. В течение 1990-2009 годов Япония добилась совсем других цифр: доля прироста ОПЖ для людей 65+ достигла 72,7% у мужчин и 87% у женщин.
Солидарность поколений
В новых реалиях важно понять, каковы будут экономические взаимоотношения людей рабочих возрастов и пожилых.
Авторы одного из исследований собрали данные о доходах разных поколений, включая стоимость активов и социальные выплаты. Выяснилось, что в развивающихся странах поток трансфертов (денежной и другой помощи) идет вниз — от старших возрастов к младшим. А в богатых странах во время новой демографической революции межпоколенческие трансферты стали восходящими (от младших к старшим).
«Связь с переходом в долголетие очевидна, — пишут Эгглстон и Фукс. — Для 13 стран, которые присутствуют и в нашем, и в их [авторов цитируемого исследования] анализе, существует сильная отрицательная корреляция (-0,89) между долей роста продолжительности жизни за последние 20 лет, реализованной в возрастах старше 65 лет, и разницей между средним возрастом получения дохода и средним возрастом потребления».
То есть чем больше рост продолжительности жизни обеспечен пожилыми людьми, тем вероятнее деньги и услуги пойдут уже от младших поколений к старшим.
Похожая закономерность обнаружена и для более широкой группы из 107 стран. В большинстве стран, не входящих в ОЭСР, снижение демографической нагрузки детьми (за счет падения рождаемости) будет компенсировано ростом демографической нагрузки пожилыми.
Но в половине стран эта тенденция будет проявляться медленно.
Ревизия пенсионных систем
Взрослые люди обычно всегда производили больше товаров, чем потребляли, и тем самым обеспечивали и своих детей. При условии сохранения такой модели и роста количества трудовых лет можно было бы ожидать, что увеличение доли людей серебряного возраста могло бы снять ограничения с социального бюджета. Но «общества придумали выход на пенсию». А в нынешних обстоятельствах с этим придется маневрировать.
Несомненно, пенсионные выплаты — важное гуманитарное завоевание. Это ответ на многие экономические и социальные изменения. Среди них, например, переход от самозанятости (на фермах, малых предприятиях и пр.) к наемному труду, быстрый технологический апгрейд, ведущий к устареванию человеческого капитала, увеличение дохода, которое стимулирует спрос на отдых, и обеспокоенность общества по поводу трудоустройства молодых кадров.
Но факт есть факт: увеличение продолжительности жизни на пенсии не согласуется с продолжающимся ростом доходов на душу населения, если нет значительного увеличения сбережений, инвестиций и производительности труда.
«Как это ни парадоксально, но то же самое явление, что привело к росту ВВП на душу населения, — рост продолжительности жизни, может привести к снижению ВВП на душу населения», — подчеркивают Эгглстон и Фукс.
Как быть с революцией
Увеличение пенсионного возраста, произошедшее в США и Франции, — вынужденная и двойственная мера. И, вероятно, не очень эффективная. Системы социального обеспечения в богатых странах, по мнению исследователей, скорее, способствуют более раннему выходу на пенсию. Между 1965 и 2005 годом корреляция между изменениями в ОПЖ и изменением пенсионного возраста оказалась отрицательной.
Как бы то ни было, государственная политика, по мнению исследователей, «должна поощрять большую занятость пожилых людей, устраняя трудности, с которыми сталкиваются работодатели при найме работников старшего возраста».
Другие эксперты добавляют, что люди «не могут рассчитывать на финансирование своей пенсии в течение 20-25 лет, имея лишь 35-летний стаж работы». Это «просто не работает — ни в Греции, ни в США». В итоге придется повышать пенсионный возраст.
Но одного только увеличения занятости пожилых недостаточно. Нужно повышать производительность труда — с акцентом на образование и наращивание человеческого капитала с юности. Стоит стимулировать накопление личных сбережений до пенсии.
Необходимо и больше инвестировать в борьбу с болезнями. Об этом говорят и российские эксперты. Одной из главных задач здравоохранения должно стать увеличение продолжительности здоровой жизни — сохранения людьми нормальных жизненных функций.
«Новый демографический переход требует политически трудных решений, если общество хочет сохранить положительную взаимосвязь между ростом продолжительности жизни и ростом благосостояния», — заключают Эгглстон и Фукс.
Комментирует Сергей Тимонин, заместитель заведующего Международной лабораторией исследований населения и здоровья НИУ ВШЭ
Заголовок статьи американских экономистов весьма амбициозен – «новый демографических переход». По сути же речь идет о переходе в долголетии, который заключается в закономерном оттеснении возраста смерти к наиболее старшим возрастам, а значит – в минимизации вероятности умереть в молодых и трудоспособных возрастах.
Вокруг классической теории демографического перехода появилось достаточно много «теорий-надстроек», которые дают как теоретическое осмысление будущего низкой рождаемости («второй демографический переход») и роли миграции в формировании состава населения некоторых стран («третий демографический переход») в постпереходный период, так и теоретические рамки, призванные систематизировать этапность в изменении смертности и продолжительности жизни («эпидемиологический переход», «санитарный переход» (health transition), «переход в долголетии» (longevity transition/revolution)).
Применительно к неблагоприятным тенденциям в смертности в России (увеличению) в 1970-2000-х годах говорят даже об «обратном эпидемиологическом переходе».
Переход в долголетии, о котором говорят американские экономисты, имеет очень важное значение для экономики труда – вклад ожидаемой продолжительности трудовой деятельности в ожидаемую продолжительность всей жизни начинает снижаться.
Но можно ли говорить о «новом демографическом переходе» в России и об исчерпании ресурсов снижения смертности в трудоспособных возрастах для удлинения ожидаемой продолжительности трудовой деятельности? Очевидно, что нет. Суммарно за последние 60 лет (1960-2017 годы) ожидаемая продолжительность жизни при рождении в России выросла на 4 и 5,5 лет у мужчин и женщин соответственно. Вклад снижения смертности в возрастах старше 60 лет в этот прирост составил около 10% у мужчин и 30% у женщин. Все так же избыточная смертность в средних возрастах является главной причиной отставания России, особенно ее мужской части, по продолжительности жизни от развитых стран Запада. Поэтому применительно к России, несмотря на положительные тенденции последних 15 лет, все еще стоит говорить о затянувшейся «второй эпидемиологической революции» – медленной и не всегда продуктивной борьбе с неинфекционными и внешними причинами смерти.
IQ
Виктор Фукс, профессор Департаментов экономики и исследований здоровья населения и политики здравоохранения Стэнфордского университета