Что такое героическая тема в литературе
Лекция по русской литературе на тему «Героическая тема в древнерусской литературе. Воинские повести как жанр»
Описание разработки
Цели и задачи:
— рассмотреть воинские повести как жанр, с точки зрения изложения исторических фактов и характерных изобразительно-выразительных средств.
— выявить традиции в изображении военных действий.
— проанализировать древнерусский памятник «Повесть о разорении Рязани Батыем» с точки зрения раскрытия героической темы.
— выяснить роль и значение произведений, посвященных героическим событиям.
Известно то важное место, которое героическая тема заняла в историческом развитии русской литературы. Значение ее в познании прошлого нашей Родины, в патриотическом воспитании юного поколения велико. К сожалению, изучение художественной литературы о героическом прошлом все еще не привлекло к себе должного внимания исследователей. Литературоведы обращались к ней только тогда, когда небо заволакивало черными тучами войны.
Известно, что война есть социальное, исторически переходящее явление, она является насильственным, вооруженным средством для достижения политической цели. В проповедниках войны никогда не было недостатка. «Только мечтатели и люди простодушные могут утверждать, что человечество создаст все лучшее, если разучится воевать… Лучшие умы человечества в противоположность апостолам человекоистребления мечтали о том времени, когда люди будут жить в мире. Человек создан природой для мира, а не для войны, рожден для радости и наслаждения всеми плодами и растениями»,- писал великий гуманист Ф.Рабле.
Великая историческая роль в пропаганде идей мирной жизни принадлежит передовой русской литературе. Война и мир – самые общие и самые важные ее темы. Страстно мечтая о мирной жизни, лучшие русские писатели в годины народных бедствий, когда земля наша подвергалась вражеским нашествиям, были вместе с народом. Своими произведениями они воспитывали любовь к отечеству, укрепляли ратный дух, вдохновляли на подвиг. Великие патриотические заветы передовых писателей прошлого восприняты и продолжены советскими писателями.
Передовая русская художественная литература влияла на патриотические чувства народа, формировала их на различных этапах его исторического развития. В связи с изменением общественной жизни менялся не только характер воинов, но и художественные средства литературы, описывающие эти войны, становятся иными образы литературных героев, изменяются представления о героическом, появляются новые литературные жанры, рожденные нуждами военного времени.
Литература не сразу отразила, что подлинным героем войн, решающих общенациональные задачи, являются простые люди, народ. Хотя поэты и писатели прошлого, быть может, подсознательно иногда понимали, что в конечном итоге все зависит от них, но из-за недозрелости общественных отношений, существующих канонов и традиций не отводили народу в своих произведениях должного места. Так, например, в произведениях эпохи классицизма носителями героического начала, как правило, оказывались цари, полководцы, вельможи, а народу отводилось второстепенная роль. Народ был как бы безликой массой, на фоне которой совершали подвиги эти «герои». Можно увидеть, как в литературе постепенно вызревала и крепла тема народа – творца истории, народа – подлинного героя и мирной жизни, и войны.
Исследуя способы и средства художественного воплощения идей и героических образов в произведениях писателей прошлого, я стремился показать, как передовая русская литература развивалась в сторону правдивого изображения действительности, к созданию типических характеров, к правильному воплощению общественных идеалов. Своей вершины в изображении войны русская классическая и вся мировая литература достигла в творчестве Л.Толстого. Недаром выдающийся писатель ХХ века Э.Хемингуэй сказал : «Я не знаю никого, кто писал бы о войне лучше Толстого».
Исторические события Древней Руси, отраженные в памятниках литературы
Мирный труд древнерусского человека то и дело нарушался военными тревогами. Киевской Руси постоянно приходилось вести борьбу со степными кочевыми народами и Византией, претендовавшей на мировое господство, дружины Святослава мужественно воевали с опасным врагом – Хазарским каганатом (965г). В ХIII веке мощная монгольская военно-феодальная держава двинула на Русь свои конные орды. В битвах при Калке (1223г) и Сити (1238г) русские потерпели поражение. Страна попала под власть татаро-монгольского ига. Опустошенная и разграбленная русская земля представлялась легкой добычей шведским и немецким феодалам, но Невская битва (1240г), а спустя два года Ледовое побоище укрепили стремление русского народа к национальной независимости.
В 1378 г русские воины впервые одержали победу над татаро-монголами, 8 сентября 1380г произошла знаменитая Куликовская битва, положившая начало освобождению Руси от иноземного ига и упрочнившая положение Московского великого княжества как центра русских земель.
Весь материал – смотрите документ.
Содержимое разработки
Героическая тема как одна из основных тем мировой
(Лекция учителя русского языка и литературы МБОУ СОШ №129 г.Нижнего Новгорода Фроловой Натальи Владимировны)
Известно то важное место, которое героическая тема заняла в историческом развитии русской литературы. Значение ее в познании прошлого нашей Родины, в патриотическом воспитании юного поколения велико. К сожалению, изучение художественной литературы о героическом прошлом все еще не привлекло к себе должного внимания исследователей. Литературоведы обращались к ней только тогда, когда небо заволакивало черными тучами войны.
Известно, что война есть социальное, исторически переходящее явление, она является насильственным, вооруженным средством для достижения политической цели. В проповедниках войны никогда не было недостатка. «Только мечтатели и люди простодушные могут утверждать, что человечество создаст все лучшее, если разучится воевать… Лучшие умы человечества в противоположность апостолам человекоистребления мечтали о том времени, когда люди будут жить в мире. Человек создан природой для мира, а не для войны, рожден для радости и наслаждения всеми плодами и растениями»,- писал великий гуманист Ф.Рабле.
Великая историческая роль в пропаганде идей мирной жизни принадлежит передовой русской литературе. Война и мир – самые общие и самые важные ее темы. Страстно мечтая о мирной жизни, лучшие русские писатели в годины народных бедствий, когда земля наша подвергалась вражеским нашествиям, были вместе с народом. Своими произведениями они воспитывали любовь к отечеству, укрепляли ратный дух, вдохновляли на подвиг. Великие патриотические заветы передовых писателей прошлого восприняты и продолжены советскими писателями.
Передовая русская художественная литература влияла на патриотические чувства народа, формировала их на различных этапах его исторического развития. В связи с изменением общественной жизни менялся не только характер воинов, но и художественные средства литературы, описывающие эти войны, становятся иными образы литературных героев, изменяются представления о героическом, появляются новые литературные жанры, рожденные нуждами военного времени.
Литература не сразу отразила, что подлинным героем войн, решающих общенациональные задачи, являются простые люди, народ. Хотя поэты и писатели прошлого, быть может, подсознательно иногда понимали, что в конечном итоге все зависит от них, но из-за недозрелости общественных отношений, существующих канонов и традиций не отводили народу в своих произведениях должного места. Так, например, в произведениях эпохи классицизма носителями героического начала, как правило, оказывались цари, полководцы, вельможи, а народу отводилось второстепенная роль. Народ был как бы безликой массой, на фоне которой совершали подвиги эти «герои». Можно увидеть, как в литературе постепенно вызревала и крепла тема народа – творца истории, народа – подлинного героя и мирной жизни, и войны.
Исследуя способы и средства художественного воплощения идей и героических образов в произведениях писателей прошлого, я стремился показать, как передовая русская литература развивалась в сторону правдивого изображения действительности, к созданию типических характеров, к правильному воплощению общественных идеалов. Своей вершины в изображении войны русская классическая и вся мировая литература достигла в творчестве Л.Толстого. Недаром выдающийся писатель ХХ века Э.Хемингуэй сказал : «Я не знаю никого, кто писал бы о войне лучше Толстого».
Исторические события Древней Руси, отраженные в
Мирный труд древнерусского человека то и дело нарушался военными тревогами. Киевской Руси постоянно приходилось вести борьбу со степными кочевыми народами и Византией, претендовавшей на мировое господство, дружины Святослава мужественно воевали с опасным врагом – Хазарским каганатом (965г). В ХIII веке мощная монгольская военно-феодальная держава двинула на Русь свои конные орды. В битвах при Калке (1223г) и Сити (1238г) русские потерпели поражение. Страна попала под власть татаро-монгольского ига. Опустошенная и разграбленная русская земля представлялась легкой добычей шведским и немецким феодалам, но Невская битва (1240г), а спустя два года Ледовое побоище укрепили стремление русского народа к национальной независимости.
В 1378 г русские воины впервые одержали победу над татаро-монголами, 8 сентября 1380г произошла знаменитая Куликовская битва, положившая начало освобождению Руси от иноземного ига и упрочнившая положение Московского великого княжества как центра русских земель.
— рассмотреть воинские повести как жанр, с точки зрения изложения исторических фактов и характерных изобразительно-выразительных средств
— выявить традиции в изображении военных действий
— проанализировать древнерусский памятник «Повесть о разорении Рязани Батыем» с точки зрения раскрытия героической темы
— выяснить роль и значение произведений, посвященных героическим событиям.
Идейно-художественное своеобразие воинских
«Этикет военных повестей»
Предметом изображения воинских повестей, как правило, являлись исторические события. Главным в творческом процессе была память рассказчика, с ее помощью воссоздавались картины, якобы имевшие место в этом прошлом. Как и в эпопее, источником сказания был не личный опыт автора, а предание, исключавшее сомнение в достоверности рассказанного. В отличие от эпоса, где прошлое считалось источником только хорошего, в воинской повести фиксировались и отрицательные моменты, которые могли быть уроком для настоящего.
Человек в древнерусской литературе представал с реализованными до конца всеми его возможностями, он уже не мог измениться. Судьба его была адекватна его положению.
В отличие от литературы нового времени, где отчетливо проявилась творческая авторская индивидуальность, в древнерусской литературе автор, не называя себя, стремился выразить коллективные чувства и коллективное отношение к изображаемому событию, он целиком находился в зависимости от канонов жанра. Отсюда устойчивые, традиционные образы при раскрытии воинской темы. Индивидуальное отклонение от принятой нормы в изображении очень редки. Следование устоявшимся канонам, традиционная повторяемость художественных элементов, условная привычность придавали художественным образам обобщенный характер, лишали их конкретности и наглядности, создавали впечатление о вневременном, вечном характере описанных ситуаций. Обобщенность эта сочеталась с большой эмоциональностью. Многие образы воинских повестей Древней Руси проникнуты истинным драматизмом, отличаются чувством меры. Композиция картины боя проста, ее стиль энергичен и силен, в немногих словах передается целая повесть людских испытаний и подвигов.
Исторические повести древнерусской литературы в большинстве своем являлись воинскими повестями, они отражали рост национального самосознания и излагали события, связанные с защитой родной земли от иноземцев либо с междоусобной борьбой князей. Академик А.С. Орлов писал о том, что в древности наиболее живописно излагались именно история и ход войн. Одним из главных героев древнерусской литературы был «хоробрый на ратех» воин.
В древнерусской литературе сложились традиции, которым суждено было влиять на всю последующую русскую литературу. В них впервые отражено отношение русского народа к войне, его нравственный критерий перед лицом национальной опасности. Многие из поэтических средств древнерусской литературы оставили заметный след, использовались и позднее.
Одной из особенностей древнерусской литературы была реальная оценка исторических сил: храбрыми, воинственными, верными своему долгу в художественных произведениях прошлого изображались не только князья и бояре, но и простые воины. Мужество являлось отличительной чертой древнерусского воина и прививалось ему с детства. В произведении «Слово о полку Игореве» говорится о воспитании воинов-курян: «А мои ти куряни сведоми къмети: под трубами повити, под шеломы взълелеяны, конецъ въ скръмлемни…». В летописях, воинских повестях, житиях, наконец, не- однократно подчеркивалось пренебрежение к смерти, готовность воина во имя исполнения долга пренебречь самым дорогим. В «Слове о полку Игореве» воины ищут «себе чти, а князю славе». Феодосий Печерский говорил о том, что, бросаясь в бой, воины «не помнят ни жены, ни детей, ни имени». В древнерусской литературе не было образа человека, не выполнившего своего долга перед родиной, испугавшегося смерти на поле боя.
Споры воюющих сторон и все последующие боевые действия изображались в древнерусской литературе так, как они должны были происходить согласно установившемуся обычаю. Перед выступлением в поход князь усердно молился. Так, в «Повести о разорении Рязани Батыем» великий князь Юрий Игоревич молился в церкви Успенья Богородицы. Вместе с князем молилось все войско. Мотив моления был широко распространен в произведениях средневековья. Противника, с которым предстояло сразиться, авторы характеризовали как гордого и заносчивого. Чужеземцы грозят завоевать Русь и уничтожить русских. В «Повести о разорении Рязани Батыем» прямо сказано, что татарский хан собирается «воевати» всю русскую землю и искоренить христианство, то же грозит сделать и Мамай. В «Житии князя Александра Невского» немцы хвалятся «попленить землю», осадившие Азов турки называют казаков «ворами», «волками гладными», «злодеями-убийцами» и грозят умертвить их «смертью лютою». При сборе и выступлении в поход трубили в трубы. Так, о князе Святославе говорится, что он «повеле же воем своим оболочится во брони стяги наволочити…и пойде полк по полце, бьющи в бубны и во трубы и в сопели, а сам князь по них поиде». Количеством труб и бубнов как бы определялись размеры войска. Трубным звуком старались устрашить противника, давали сигнал к нападению, предупреждали о приближении врага или призывали на помощь.
Начинался бой не сразу. В Ипатьевской летописи под 1016г, в частности, говорится о том, как войска Ярослава и Святополка, разделенные Днепром, всячески поносили друг друга. Святополк смеялся над новгородцами, говоря, что князь их хром, сами они плотники, а не воины и что он заставит их рубить хоромы. В этом сказалось присущее эпохе феодализма пренебрежение рыцаря-воина к человеку «низкого» сословия.
Перед битвой два наиболее сильных противника вступали в единоборство. Рассказ об этом поединке также входил в канон воинской повести. Обычно один из противников вызывал, а другой принимал вызов. В жизни таким вызовом, как правило, служило появление князя, богатыря или отважного воина перед строем своего войска. Исход поединка предрешал исход всей битвы. Накануне Куликовской битвы воин-монах Пересвет встретился с богатырем Челибеем. В Лаврентьевской летописи рассказано о князе Изяславе Мстиславиче, который выехал перед полками «и копье свое изломи».
Речь перед боем как важное условие победы войска
В древние времена князь или военачальник часто перед битвой обращался к воинам с речью. В «Слове о полку Игореве» с речью к дружине обращается князь Игорь : «Братие и дружино! Луце жь бы потяту быти, неже полонену быти». Великий князь Юрий Игоревич, собираясь на татар, призывал воинов лучше умереть, чем быть в плену и изменить вере. Как правило, речи эти отличаются ясностью выраженной мысли, краткостью и силой убеждения. С глубокой древности военачальник должен был объединять в себе качества не только стратега, но и хорошего оратора, чтобы влиять на сознание своих воинов, быть ими понятым, уметь найти путь к их сердцам. Речи князей и полководцев соответствуют обстановке и психологии воинов, содержат поэтические детали. В многочисленных произведениях этого времени, в речах персонажей мы видим употребление образных выражений – «голову сложит» вместо будет убит, предметы неодушевленные описываются как одушевленные. В речи Александра Невского, например, используется поэтическое сравнение. Поэтические тропы содержатся в речи Дмитрия Донского перед Куликовской битвой.
Образы-символы, связанные с военными походами
Распространенным в древнерусской литературе был образ «сожженных кораблей». Корабли сжигали, чтобы лишить воинов самой мысли о возможности отступления. Таким образом, и этот художественный прием был подсказан реальными событиями, на войне это средство использовали многие полководцы. Зная, что отступление невозможно, воины сражались поневоле и подчас одерживали победу. В 1018 году Ярослав Мудрый был разбит польским королем Болеславом, бежал в Новгород и хотел бежать дальше – за море. Новгородцы, пожелавшие сразиться с Болеславом и Святополком, уничтожили лодки Ярослава, отрезав ему путь к спасению.
В приметах и явлениях природы воюющие стороны видели предсказания будущего. Вера в чудесные предзнаменования отражала уровень мышления людей того времени. Подробно описываются приметы надвигающейся катастрофы в «Слове о полку Игореве». Поход дружины Игоря сопровождался многими «зловещими» знамениями : среди них и солнечное затмение, и крик зверей и птиц ночью. Перед битвой, после первого удачного для русских сражения, с моря надвигаются черные тучи.
Признаком военного поражения среди прочих примет были «кровавый восход солнца» («Слово о полку Игореве»), небо «кроваво» (Псковская первая летопись под 1202г), «аки пожарная заря» (Ипатьевская летопись под 1102г). Символом несчастья, печали считались мутная вода, жемчуг, крик ворон. В подобном описании примет и предзнаменований отразилась зависимость людей от стихийных сил природы, однако описание предзнаменований в поэтике произведений древнерусской литературы органически входило в сюжет, предавало повествованию драматическую остроту и напряженность. Повествование о борьбе обреченного на гибель силами рока человека приобретало характер трагической возвышенности.
В «Повести о разорении Рязани Батыем» несколько раз, как рефрен, повторяется образ смертной чаши, которую пришлось испить всем русским людям: и князю, и дружине, и простым горожанам. О чаше говорят перед боем князья, она главная тема в плачах. Образ чаши позволяет представить битву в виде кровавого пира, на котором все равны перед постигшей их участью. В «Истории о Казанском царстве» воины устремляются в бой «аки… к медвяной чаше»; царь Иван Грозный, обращаясь к воинам говорит: «И да возмем единославную чашу с питием, или прольем или одолеем, или одолени будем». Поле битвы оглашалось шумом и криками, мечи гремели о брони вражеских щитов, трубы трубили тревогу.
Для характеристики противника широко использовались соответствующие сравнения: враги рычат, «аки звери диви…». В «Слове о полку Игореве», летописях и других произведениях враги сравниваются с волками: Гзак бежит серым волком («Слово о полку Игореве»), Владимир Мономах в «Поучении» волками называл половцев. В некоторых древнерусских произведениях для характеристики противника использовали сравнения с библейским змеем, который как известно, представлялся первопричиной всех бед. Иногда врагов сравнивали с дикими зверями, хотящими поглотить Русь и русский народ. Образ диких зверей-врагов широко использовался в церковной проповеди.
Описание боя представляло кульминацию повествования, к которому сходились все сюжетные нити, его исход разрешал все вопросы. Картина боя в произведениях средневековой литературы исполнена величия и глубокого смысла. Если в эпосе бой часто изображался так, как он представлялся одиночному бойцу, вступившему в рукопашную схватку, то в исторических повестях перед нами широкая батальная картина, описанная как бы сторонним наблюдателем.
Особенно яркими поэтическими образами отличается описание битвы в «Слове о полку Игореве». Поле битвы с половцами представлено в виде пашни: «Чрьна земля под копыты костьми была посеяна, а кровью польяна; тугою взыдоша по Руской земли». Метафорический образ битвы-пашни сменяется образом битвы-кровавой жатвы: «На Немизе снопы стелют головами, молотят чепи харалужными, на тоце живот кладут, воют душу от тела». Иногда гибнущих в бою воинов поэтически сравнивали не со снопами, а с деревьями, в более позднее время – с травой, цветами.
Распространено было сравнение боя с кровавым пиром. В «Слове о полку Игореве», например, мы встречаем метафору, отождествляющую битву и пир: «ту кровавого вина не доста; ту пир докончаша храбрии русичи: сваты по поища, а сами полегоша за землю Русскую».
В «Слове о полку Игореве» о князе Всеволоде Юрьевиче Суздальском говорится. Что он может « Волку веслы раскроити, а Дон шеломы выльяти». Эта гипербола напоминала об удачных походах 1183 и 1186гг. князя Всеволода против волжских булгар. Ярослав Осломысл «подпер горы угорьскыи своими железными плъки»,» меча бремены через облаки». Всеслав Полоцкий за одну ночь доскакал из Киева в Тьмутаракань. Гиперболизировалось изображение войска в «Повести временных лет»: «Идут вои многы с князем бес числа множество»; в Ипатьевской летописи под 994г.: «Се идуть Русь, покрыли суть море корабли»; в «Сказании о Мамаевском побоище» рассказывалось о том, что, когда шло татарское войско, перегибалось поле, вышли из берегов реки и озера; в «Поэтической повести» об Азовском взятии от войска турок и их союзников « потрескалась и прогнулась земля, вышел из берегов и залил луга Дон. В «Повести о разорении Рязани Батыем»: « А Батыеве силе велице и тяжце, один бьящеся с тысячей, а два со тьмою». Иногда на князя переносятся подвиги, совершенные всей дружиной, и это создает впечатление гиперболы. Так, в «Слове о полку Игореве» рассказано, что князь Всеволод «прыщет» на врагов стрелами и гремит по их шлемам мечами.
В древнерусских произведениях на героическую тему широко применялось олицетворение. Земля уподоблялась живому существо и стонала: «Бьяшесь крепко и нещадно, яко и земли постонати» («Повесть о разорении Рязани Батыем»). Олицетворялись не только неодушевленные предметы, но и отвлеченные понятия» в «В слове о полку Игореве» мы встречаемся с образом «девы Обиды», плещущей лебедиными крыльями, « кличущей Карны» и т.д.
В памятниках древнерусской литературы применительно к князьям и воинами часто употребляется эпитет храбрый. (в «Слове о полку Игореве»: «храбрая Святославлича Игорь и Всеволодъ», «хороброе гнездо», «Бориса храбра и млада князья», «храбрая сердца», «храбрая дружина», «храбрая мысль», «Игорева храброго плъку», «храбратела».) Эпитет железный использовался в значении крепкий, сильный : «железных великих плъковъ» («Слово о полку Игореве»). Эпитет храброго князя – сокол. Быстрые, ловкие движения сравнивались с повадками и бегом диких, хищных животных: «Гзак бежит серым влъком»; «А Игорь князь поскочи горностаем к тростию» («Слово о полку Игореве»).
Традиция изображения смерти
Описание битвы и ее исход чаще всего представлялись с вмешательством бога. Иногда бог «влагает страх» в сердца противников, и они бегут под влиянием охватившего их смятения: «И бог великий вложи ужесть велику в Половце, и страх нападе на ня и трепет от лица Русских вой» (Лаврентьевская летопись под 1103г). Аналогичная картина нарисована в Ипатьевской летописи под 1176 и 1183 гг. В «Житии князя Александра Невского» русским помогают архангелы. В «Повести об Азовском взятии» говорится: турки «побежали никем нам гоними свечным позором». Захваченные пленные рассказали, что им привиделось, как «шла великая и страшная туча от Руси, от царства Московского. И стала она против табору,… а перед нею тучею идут по воздуху два страшные юноши, а в руках своих держат мечи обнаженные». Иногда в произведении древнерусской литературы рассказывалось о том, как над воинами шли по воздуху ангелы « в оружьи светле и страшни» и устрашали врагов. Согласно христианской мифологии, ангелы предназначены возвещать людям божью волю и исполнять его повеления. Появляются они в наиболее критические моменты.
Стремление внушить человеку мысль о том, что победа достигнута не людьми, а благодаря сверхъестественной силе, объясняется характером средневекового мышления, Святые мученики, ангелы и им подобные существа якобы вечны. Вечны их дела, неизменны их симпатии. Вера в победу внушалась даже в том случае, если военачальника и войско преследовали неудачи и поражения. Правда, в иных случаях бог отворачивался от людей, мстя им за грехи. В произведениях проводилась аналогия между смертью на поле боя и мученичеством христиан.
Быстро сквозь медь и сквозь кость пролетело и, в череп ворвавшись,
С кровью смесило весь мозг…
В древней же русской литературе нет любования мастерски нанесенными ударами, нет смакования картинами смерти противника.
Связь с фольклором
Героическая тема в древнерусском памятнике
«Повесть о разорении Рязани Батыем»
У русского поэта 19 века Н.М.Языкова есть стихотворение, посвященное отважному воину, защитнику Русской земли, Евпатию Коловрату. Оно начинается так:
«Ты знаешь ли, витязь, ужасную весть?-
В рязанские стены вломились татары!
Там сильные долго сшибались удары,
Но все победили Батыевы рати:
Наш град – пепелище,
Евпатию бледный гонец говорит,
И, страшно бледнея, внимает Евпатий.
«Повесть…» состоит из двух частей. В первой речь идет о том, как, опасаясь татарского нашествия на Крым (1223г.), Евстафий, священник той самой корсунской церкви, где, по преданию, принял христианство будущий креститель Руси великий Киевский князь Владимир Святославич, решил бежать из города и увезти с собой на Русь особо чтимую икону Николая Чудотворца. Путь священника в Рязань оказался длинным и трудным, потому что прямая дорога стала небезопасна из-за нашествия степных кочевников, а иной дороги, кроме как вокруг всей Европы, у него не было. Почти три года продолжалось путешествие Евстафия. Доплыл он Понтийского ( Черного ) моря до Варяжского ( Балтийского ) и, минуя Великий Новгород, прибыл, наконец, в Рязань вместе с чудодейственной иконой.
Проснулся Федор в страхе и недоумении от подобного видения, потому что в то время не было у него ни жены, ни сына. И о каком венце толковал Николай, он тоже не понимал, но волю святого выполнил: «Направился встречать чудотворный образ, как ему Чудотворец повелел. И пришел в то место, о котором говорили, и увидел издалека как бы неизреченный свет, блистающий от чудотворного образа».
Вскоре князь Федор женился на девушке по имени Евпраксия, родился у них сын, которого назвали Иваном, и в честь явления чудотворного образа в Рязани был построен храм имени Николы Корсунского.
А о нашествии татар и гибели княжеской семьи речь идет уже во второй части повествования, которая начинается так: «В двенадцатый год по перенесении чудотворного образа Николина из Корсуни пришел на Русскую землю безбожный царь Батый со множеством воинов татарских и стал на реке на Воронеже близ земли Рязанской». Эти слова связывают не только первую и вторую части «Повести…», но два печальных для Русской земли события – вторжение монголо-татар на Русь в 1223 году и ужасающее по своим последствиям нашествие Батыя в 1237 году. Перенесение чудотворного образа из Корсуни в Рязань стало своеобразным предвестием грядущих страданий русских людей.
Великий князь рязанский Юрий Игоревич, отец Федора, узнав о походе Батыя, обратился за помощью к Владимирскому великому князю Георгию Всеволодовичу, но тот выжидал, рассчитывая одолеть Батыя в одиночку, и отказался помочь.
Несмотря на все нарастающий драматизм происходящего, художественные средства «Повести…» скупы. Создается впечатление, что автор сознательно сдерживает себя, чтобы читателя сильнее захватили сами описываемые события.
Один из воинов, уцелевших во время резни, учиненной Батыем, пробирается в Рязань и сообщает жене князя Федора ужасную весть о смерти ее супруга. «Благоверная же княгиня Евпраксия стояла в то время в превысоком тереме своем и держала любимое чадо свое – князя Ивана Федоровича, и как услышала она эти смертоносные слова, исполненные горести, бросилась она из превысокого терема своего с сыном своим князем Иваном прямо на землю и разбилась до смерти». Так приняли мученический венец, предсказанный Николаем Чудотворцем, жена и сын князя Федора Юрьевича. Читая этот трагический эпизод, вновь отмечаешь отсутствие каких- либо стилистических украшений. Речь автора лирична и сдержанна.
Великий князь рязанский, узнав о смерти сына и снохи, обращается к боярам и воеводам с такими словами: «О государи мои и братия, если из рук господних благое приняли, то и злое не потерпим ли?! Лучше нам смертью славу вечную добыть, нежели во власти поганых быть. Пусть я, брат ваш, раньше вас выпью чашу смертную за святые Божие церкви и за веру христианскую…»
Битва с Батыем была проиграна, почти все русские князья пали в этом сражении. «Все равно умерли и единую чашу смертную испили. Ни один из них не повернул назад, но все вместе полегли мертвые. Все это навел Бог грехов ради наших».
Автор «Повести…» считает татарское нашествие карой за грехи русского народа. В этом мнении он не одинок. Так считали многие летописцы, так полагал и знаменитый оратор и мыслитель 13 века Серопион Владимирский.
Евпатий Коловрат, воевода рязанского княза Игоря, узнал разорении Рязани Батыем в Чернигове, куда приехал вместе с братом Юрия князем Игорем Игоревичем. Он немедля выступил из Чернигова с небольшой дружиной (тысяча семьсот воинов) и помчался в Рязань, чтобы отомстить за поругание родной земли. Многие исследователи считают этот эпизод «Повести…» пересказом старинной былины о борьбе богатыря с захватчиками Земли Русской. Во всяком случае, элементы устного народного творчества в этом фрагменте, безусловно, присутствуют. Например, схожие художественные приемы: ритмическая организация речи, анафора, гиперболизация подвигов народного богатыря – есть и в рассказе о подвиге Евпатия, и в былине о бое Ильи Муромца и Калина – царя. Вот так рассказывается о подвиге Евпатия Коловрата в «повести о разорении Рязани Батыем»:
И погнались вослед безбожного царя,
И едва нагнали его в земле Суздальской,
И внезапно напали на станы Батыевы.
И начали сечь без милости,
И смешались все полки татарские…
А вот похожий фрагмент из былины:
И спустился он с горы высокой – то,
И подъехал он к богатырям ко святорусским –
И двенадцать – то богатырей Илья тринадцатый,
И приехали они ко силушке татарской,
Припустили коней богатырских,
Стали бить то силушку татарскую,
Притоптали тут всю силушку великую…
Характеры для русских былин и сцены бесед отважных богатырей с врагами родной земли. Склоняет к измене Илью Муромца Калин – царь, допрашивает его Идолище Поганое. Ответы былинных богатырей всегда исполнены непреклонного достоинства и при этом образны и ярки. Есть подобный эпизод и в «Повести…». Батый стал спрашивать взятых в плен дружинников Евпатия Коловрата: «Какой вы веры, и какой земли, и зачем мне много зла творите?». Они уже отвечали: «Веры мы христианской, рабы великого князя Юрия Игоревича Рязанского, а от полка мы Евпатия Коловрата. Посланы мы от Игоря Игоревича Рязанского тебя, сильного царя, почествовать, и с честью проводить, и честь тебе воздать. Да не дивись, царь, что не успеваем наливать чаш на великую силу – рать татарскую». В ответе и удаль, и вызов, и игра смысла, которая превращает речь в грозное иносказание.
Еле справились Батыевы полки с Евпатием, и, когда принесли тело убитого героя к Батыю, все стали дивиться храбрости рязанского воинства: «Мы со многими царями, во многих землях, на многих битвах бывали, а таких удальцов и резвецов не видали… Это люди крылатые, не знают они смерти и так крепко и мужественно, на конях разъезжая, бьются… Ни один из них не съедет живым с побоища». С уважением относится к смерти Евпатия Коловрата даже сам «безбожный» Батый; он отдает тело его взятым живым пленным, велит отпустить их с миром и но в чем не вредить им.
Последним приходит на разоренную Рязанскую землю князь Игорь Игоревич, который, видя множество павших, скорбит о них «яко труба рати глас подавающе, яко сладкий арган вещающи». По мнению знатока древнерусской литературы Н.К.Гудзия, эта «трафаретная» формула плача является в «Повести…» позднейшим придатком, вошедшим в нее не ранее конца 14-начала 15в. Скорее всего из «Слова о житии преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского».
Князь Игорь похоронил убитых, а тела князя Федора Юрьевича и его родных перенес в Рязанскую землю, к иконе великого чудотворца Николы Корсунского… «и поставил над ними кресты каменные».
Заканчивается «Повесть о разорении Рязани Батыем» восторженной похвалой защитникам Русской земли, напрочь лишенной покаянного тона, свойственного некоторым памятникам литературы того времени (например, таким, как «Повесть а битве на Калке» или «Слово» Серапиона Владимирского), и вселяющий веру в конечное торжество над врагами.
…Кто сей на долине убийства и славы,
Лежит окруженный телами врагов?
Уста уж не кличут бестрепетных братий,
Уж кровь запекалася в отверстиях лат,
А длань еще держит кровавый булат:
Сей падший воитель свободы – Евпатий
Нравственно-патриотическое значение воинских повестей
Художественная литература полнее, чем какое-либо другое искусство, передает духовное напряжение народа, ведущего войну. Без знания этой литературы невозможно представить его историю. Памятники древнерусской литературы раскрывают национальный характер народа: его свободолюбие, отсутствие агрессивности по отношению к соседям, упорство в борьбе с чужеземными завоевателями, тенденцию к объединению и сплоченности перед лицом внешней опасности.
Воинские повести, летописи, сказания служили патриотическим целям, они исполнены тревоги за судьбы родину, пробуждали любовь к родной земле, ненависть к ее врагам. Создателями многих из них были непосредственные участники событий – дружинники, прославлявшие отвагу и удаль русских воинов.
Авторы правдиво описывают даже самые позорные страницы русской истории, стремясь сохранить отрицательный опят для потомков. Но, несмотр на поражения, русский дух не сломлен, русский народ лишь становится злее, сплоченнее, он готов дать отпор врагу, он готов умереть за родную землю, для него невозможны компромиссы или договоры с врагом. Таким образом, даже в очень трагических строчках повествования есть надежда на лучшее в будущем, есть призыв к борьбе. Ну, а когда автор описывает победу русских, то он не скупится на похвалу. Он прославляет русских князей и русский народ, сумевших ценой своей жизни остановить врага.