Что такое нарушение прав третьих лиц
Статья 403 ГК РФ. Ответственность должника за действия третьих лиц
Должник отвечает за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства третьими лицами, на которых было возложено исполнение, если законом не установлено, что ответственность несет являющееся непосредственным исполнителем третье лицо.
Комментарии к ст. 403 ГК РФ
1. ГК сохраняет правила о том, что должник отвечает не только за собственные действия, но также и за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства третьими лицами, если законом не установлено, что ответственность несет непосредственно исполнитель. Возложение исполнения на третье лицо производится обычно на основе договора должника с третьими лицами (например, договор субподряда). В отдельных случаях основанием возложения исполнения на третьих лиц является право должника давать таким лицам обязательные указания, например, дочернему хозяйственному обществу (ст. 105 ГК); специальные нормы законодательства, например, транспортного законодательства, в соответствии с которым при заключении договора перевозки прямого сообщения последующие перевозчики обязаны принимать участие в исполнении договора, который они не заключали.
Ответственность должника за действия третьих лиц наступает по общим правилам гражданско-правовой ответственности. По делу N 5248/96 с банка, обслуживающего клиента (истца), были взысканы пени за несвоевременное исполнение третьим лицом (банком-депозитарием) поручения по переводу казначейских обязательств истцу на его счет в банке-депозитарии. Установлено, что срок переоформления ценных бумаг был нарушен ввиду упущений обслуживающего банка (должника), который в силу этого и должен нести ответственность перед клиентом (кредитором) (см. Вестник ВАС РФ. 1997. N 7). Для снятия с себя ответственности должнику необходимо доказать не только отсутствие собственной вины, но и вины непосредственного исполнителя.
20 ключевых пунктов об авторском праве из обзора ВС РФ
Пленум ВС обсудил проект постановления о применения судами положений части IV ГК РФ. Необходимость в разъяснениях вызвана большими изменениями в обществе и экономике за последнее десятилетие.
Постановление состоит из 185 пунктов и 13 разделов. Структура документа совпадает с разделами Гражданского кодекса РФ. Остановимся на важных моментах.
1. Об использовании изображения гражданина
Например, фото- и видеосъемка судебных заседаний производится в соответствии с процессуальным законодательством. Согласие на использование такой записи от участников судебного заседания не требуется.
2. О привлечении лица к ответственности за нарушение интеллектуальных прав
Отказ в привлечении лица к административной или уголовной ответственности не означает невозможность применения гражданско-правовых мер защиты.
3. О допустимых доказательствах нарушения интеллектуальных прав
Допустимыми доказательствами являются заверенные распечатки скриншотов с указанием адреса страницы и времени распечатки.
Аудио- и видеозаписи будут являться допустимым доказательством даже, если они получены без согласия лица, в отношении которого они сделаны, так как информация о распространении гражданином контрафактной продукции не является его личной или семейной тайной.
Необходимые доказательства могут быть обеспечены нотариусом, если есть опасения, что в дальнейшем они станут недоступны. Например, нотариус может удостоверить содержание страницы сайта в интернете.
4. О контрафакте
5. Об ответственности информационного посредника
Владелец сайта должен доказать, что на материалы на его ресурс разместили третьи лица, а не он сам, то есть то, что он является информационным посредником.
При отсутствии таких доказательств презюмируется, что владелец сайта является лицом, непосредственно использующим соответствующие результаты интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации.
Существенная переработка материала и (или) получение указанных доходов владельцем сайта может свидетельствовать о том, что он является не информационным посредником, а лицом, непосредственно использующим соответствующие результаты интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации.
6. Авторское право
К авторскому праву можно отнести результат интеллектуальной деятельности в том случае, если он создан творческим трудом. Вместе с тем, «само по себе отсутствие новизны, уникальности и (или) оригинальности результата интеллектуальной деятельности не может свидетельствовать о том, что такой результат создан не творческим трудом и, следовательно, не является объектом авторского права».
Не охраняются авторским правом (п. 5 ст. 1259 ГК РФ): «идеи, концепции, принципы, методы, процессы, системы, способы, решения технических, организационных или иных задач, открытия, факты, языки программирования. Например, авторским правом не охраняются шахматная партия, методики обучения».
7. О персонаже
под персонажем следует понимать совокупность описаний и (или) изображений того или иного действующего лица в произведении в форме (формах), присущей (присущих) произведению: в письменной, устной форме, в форме изображения, в форме звуко- или видеозаписи, в объемно-пространственной форме и др.
В отношении персонажа не используется понятие «сходство до степени смешения». Наличие внешнего сходства персонажа и спорного образа — это лишь одно из обстоятельств, которое учитывается при решении вопроса о воспроизведении используемого произведения (его персонажа).
8. О соавторах
Как суд должен установить наличие соавторов?
Для этого необходимо выяснить, принимало ли лицо, претендующее на соавторство, творческое участие в создании произведения.
При рассмотрении споров о соавторстве на неразрывное целое произведение, суд должен установить, существовало ли соавторство на момент опубликования произведения. Подтверждением может быть волеизъявление соавторов, выраженное в передаче прав, публичных заявлениях и т.д.
Не является соавторством:
9. Опубликование произведения под псевдонимом
Поэтому, при подаче заявления в суд от издателя, суд не имеет право оставить его без движения «по мотиву отсутствия в заявлении указания на настоящее имя автора и непредставления доверенности от автора».
В качестве доказательства достаточно представить произведение, на котором указано имя издателя.
10. О публичном исполнении произведения
«Публичное исполнение произведения требует получения согласия правообладателя или организации по управлению правами на коллективной основе независимо от того, осуществляется ли такое исполнение за плату или бесплатно (пункт 2 статьи 1270 ГК РФ), а также от того, является представление произведения основным видом деятельности или же представляет собой звуковое сопровождение иной деятельности (например, в кафе, ресторанах, торговых центрах, на территории спортивных объектов и т.п.)».
11. О переработке произведения
Суд может назначить экспертизу, чтобы установить, является ли спорное произведение переработкой ранее созданного произведения или самостоятельным трудом автора.
Создание похожего, но творчески самостоятельного произведения, не является нарушением исключительного права.
12. О свободном цитировании произведения
По общему правилу, свободно цитировать можно статьи по текущим экономическим, политическим, социальным и религиозным вопросам, если иное прямо не указано автором или правообладателем. Относится ли конкретная статья к данной категории статей, суд может установить без использования специальных знаний, т.е. без экспертизы.
«„Интернет“ и другие информационно-телекоммуникационные сети не относятся к местам, открытым для свободного посещения».
13. Об оспаривании авторства
При оспаривании авторства представляются доказательств, исчерпывающего списка которых нет.
«Например, об авторстве конкретного лица на фотографию может свидетельствовать в числе прочего представление этим лицом необработанной фотографии».
14. Какие объекты не являются изобретениями
Например, не относятся к изобретениям:
15. О недействительности патента или окончании предоставления правовой охраны товарного знака
С этого момента «не могут быть признаны нарушением прав лица, которому были выданы патент, свидетельство на товарный знак или свидетельство об исключительном праве на наименование места происхождения товара, действия иных лиц по использованию изобретения, полезной модели или промышленного образца, патент на которые признан впоследствии недействительным, по использованию товарного знака, наименования места происхождения товара, предоставление правовой охраны которому впоследствии признано недействительным».
С момента признания патента недействительным заключенные лицензионные договоры прекращают свое действие.
16. Об ответственности за разглашение «ноу-хау»
Например, публично-правовое образование (Российская Федерация, субъект Российской Федерации, муниципальное образование), если его орган, должностное лицо, получившие доступ к соответствующей информации, такую информацию разгласили (статья 14 Федерального закона от 29 июля 2004 года № 98-ФЗ «О коммерческой тайне», статья 17 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»).
17. О фирменном наименовании
«Вместе с тем право на наименование некоммерческой организации может быть защищено от действий третьих лиц, являющихся актом недобросовестной конкуренции или злоупотреблением правом, на основании положений статьи 10 ГК РФ, Федерального закона „О защите конкуренции“, статьи 10.bis Парижской конвенции.
Кроме того, наименованию некоммерческой организации может быть предоставлена правовая охрана как коммерческому обозначению в случаях, предусмотренных параграфом 4 главы 76 ГК РФ».
При рассмотрении споров о прекращении использования фирменного наименования, тождественного или сходного до степени смешения наименованию правообладателя, суды должны установить схожесть наименований и факт, что компании занимаются аналогичными видами деятельности.
Различие организационно-правовой формы, как части фирменного наименования истца и ответчика, само по себе не свидетельствует об отсутствии нарушения права на фирменное наименование.
18. О праве на защиту товарного знака
Исключительное право правообладателя охватывает в числе прочих распространение (в том числе предложение к продаже), а также ввоз на территорию Российской Федерации, хранение или перевозку с целью введения в гражданский оборот на территории Российской Федерации товара, в котором (а равно на этикетках, упаковке, документации которого) выражен товарный знак.
19. О доменном имени
Нарушением исключительного права на общеизвестный товарный знак может являться не только использование доменного имени, но и сам по себе факт регистрации доменного имени, тождественного этому общеизвестному товарному знаку или сходного с ним до степени смешения.
20. О сходстве товарных знаков
Смешение возможно, если, несмотря на отдельные различия, потребитель в целом воспринимает спорное обозначение в качестве определенного товарного знака.
Как определяют вероятность смешения товарного знака и спорного обозначения?
Редакция «Клерка» получила информацию от источников в ФНС о том, что в 2022 году налоговики начнут массово снимать расходы компаний.
Чтобы подготовить вас к непростому 2022 году, «Клерк» оперативно разработал уникальный курс по защите при налоговых проверках. Записаться и получить подарок тут.
Мониторинг правоприменения
Нарушение прав и законных интересов других лиц как основание для отказа в утверждении мирового соглашения
Представленные материалы мониторинга правоприменительной практики посвящены исследованию нарушения законных интересов других лиц как основания для оспаривания мирового соглашения. Отмечается, что правоприменительная практика отходит от чисто материально-правового понимания этого феномена, и начинает признавать заслуживающим охраны процессуальный интерес других лиц в получении судебного решения по делу (чему препятствует мировое соглашение). Данная тенденция рассматривается в свете принципов диспозитивности и состязательности.
Цель проведения мониторинга:
Выявление и анализ правовых проблем, возникающих при предоставлении судебной защиты правам и законным интересам лиц, не участвующих в мировом соглашении, в форме отказа в утверждении мирового соглашения или отмены определения суда о его утверждении.
Исследование направлено на выявление тенденций, формирующихся в правоприменительной практике, несогласованности, противоречий в контексте поставленного вопроса.
Нормативно-правовые акты, их положения, по которым проводился мониторинг:
Статья 141 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (АПК РФ).
Методика проведения мониторинга:
Объектом исследования являются правоприменительные акты по вопросам, обозначенным в цели исследования, принятые Верховным Судом РФ, Высшим Арбитражным Судом РФ и окружными арбитражными судами на всей территории России за последние 10 лет.
Выбор указанных судебных органов обусловлен: широкой доступностью и репрезентативностью выборки принимаемых ими судебных актов в системе «Картотека арбитражных дел» и справочно-правовых системах; существованием в системе арбитражных судов правовых позиций ВАС РФ, оказывающих воздействие на практику по поставленным вопросам.
Судебные акты, принятые арбитражными судами первой и апелляционной инстанции, в объем исследования не включались, поскольку большинство из них сводятся к утверждению мирового соглашения и не содержат какой-либо представляющей интерес спорной ситуации. Напротив, поскольку определения арбитражных судов об утверждении мировых соглашений, в том числе по мотиву нарушения ими ч. 6 ст. 141 АПК РФ, обжалуются в кассационном порядке (ч. 11 ст. 141 АПК РФ, в ранее действовавшей редакции — ч. 8 ст. 141 АПК РФ), анализ практики окружных арбитражных судов позволяет достичь цели исследования.
Период исследования обусловлен возможностью выявления тенденций в правоприменительной практике в длительной динамике (изменение позиции судов со временем или, напротив, ее стабильность).
Для сбора материалов судебной практики использовалась СПС «КонсультантПлюс» (раздел «Судебная практика»). Поиск осуществлялся по ссылке на ч. 4 ст. 141 АПК РФ и производным терминам («нарушение законных интересов» и т. п.)
По предварительной оценке, объем доступной судебной практики исходя из заданных параметров превышает 7 тыс. единиц. Для целей исследования эксперт отобрал 50 судебных актов. Критерием отбора служило наличие в мотивировочной части правовой позиции, носящей полемический характер в контексте поставленных вопросов; отражение в судебном акте той или иной тенденции, складывающейся в правоприменительной практике. Не включались в анализ судебные акты, механически повторяющие уже устоявшиеся в практике позиции и выражения, а также не содержащие обоснования принятой судом позиции по спорному вопросу.
В соответствии с ч. 4 ст. 141 АПК РФ, арбитражный суд не утверждает мировое соглашение, если оно противоречит закону или нарушает права и законные интересы других лиц.
Вышесказанное вполне справедливо и для критерия нарушения прав и законных интересов других лиц: поскольку при утверждении мирового соглашения суд располагает лишь ограниченной информацией о потенциальном воздействии такой сделки на отношения сторон с другими лицами, на этой стадии он, как правило, не может корректно определить ни состав таких заинтересованных лиц, ни соотнести их интересы с вытекающим из мирового соглашения правоотношением. Вследствие этого, а также устоявшегося в судебной практике взгляда на определение об утверждении мирового соглашения как на полноценный судебный акт, преодоление законной силы которого возможно лишь посредством кассационного обжалования[3], центр тяжести в применении ч. 4 ст. 141 АПК РФ смещен на судебный контроль ex post.
Между тем, нельзя сказать, что в правоприменительной практике сложилось единообразное представление о том, до каких пределов следует учитывать интересы третьих лиц при решении вопроса о допустимости мирового соглашения. Требование ч. 4 ст. 141 АПК РФ в этой части входит в конфликт как с принципом диспозитивности, так и с относительным характером порождаемых мировым соглашением обязательств: коль скоро мы признаем мировое соглашение сделкой, оно порождает правовые последствия лишь для его сторон и, на первый взгляд, в принципе не может нарушать права и законные интересы третьих лиц.
Остается неясным и то, какой интерес третьего лица в принципе может быть признан заслуживающим внимания для целей применения ч. 4 ст. 141 АПК РФ. Р. Е. Гукасян определял законный интерес как «социальную потребность, не субстанцированную конкретным субъективным правом, но охраняемую законом путем предоставления лицу права прибегнуть к судебной или иным правовым формам защиты»[4]. Однако на практике суды при решении вопроса об оспаривании мировых соглашений учитывают в том числе интересы третьих лиц, собственными исками не обеспеченные.
Так, в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 27.03.2017 № 305-ЭС16-17204 рассматривалось мировое соглашение между банком и страховой компании по делу о взыскании в пользу банка страхового возмещения в связи с гибелью застрахованного предмета залога. Общество — должник банка оспорило мировое соглашение, полагая согласованный в нем размер страховой выплаты недостаточным. Судебная коллегия удовлетворила жалобу общества, определив его заслуживающий внимания интерес как «максимально возможную минимизацию его задолженности перед банком по кредитным договорам за счет возмещения убытков в подлежащем определению размере посредством страховой выплаты» — интерес, самостоятельной исковой защиты не имеющий.
Определение № 305-ЭС16-17204, однако, не содержит универсальной правовой позиции по рассматриваемому вопросу. В этих условиях большое значение приобретают сложившиеся в правоприменительной практике тенденции. В настоящем исследовании мы рассмотрим их, сгруппировав по нескольким категориям.
Наиболее распространено в судебной практике оспаривание мирового соглашения в связи с нарушением интересов третьих лиц по основаниям, предусмотренным законодательством о банкротстве. Глава III 1 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (Закон о банкротстве) предусматривает инструментарий для оспаривания сделок, совершенных в предбанкротном состоянии и причиняющих вред интересам кредиторов, в том числе подозрительных сделок и сделок с предпочтением. Законодатель предназначал эти механизмы для применения в производстве по делам о банкротстве (ст. 61 8 Закона о банкротстве). Однако, поскольку оспаривание мирового соглашения в общеисковом или банкротном порядке не допускается[5], в практике сформировалась позиция о необходимости обжалования мирового соглашения с признаками подозрительности или предпочтения в кассационном порядке, на основании ч. 4 ст. 141 АПК РФ.
Ее первоисточником является постановление Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 «»О некоторых вопросах, связанных с применением главы III 1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», в пункте 1 которого отмечается, что «если конкурсные кредиторы или уполномоченные органы полагают, что их права и законные интересы нарушены мировым соглашением, утвержденным судом по другому делу в исковом процессе, в частности если такое соглашение обладает признаками, указанными в статьях 61 2 или 61 3 Закона о банкротстве, то на этом основании они, а также арбитражный управляющий вправе обжаловать определение об утверждении такого мирового соглашения».
Данный подход получил широкое распространение и был поддержан Верховным Судом РФ в ряде судебных актов, в том числе в определении от 15.10.2018 № 305-ЭС18-6771 (включено в Обзор практики Верховного Суда РФ №1 за 2019 год). Признавая мировое соглашение должника нарушающим законные интересы кредиторов, суды исходят из следующих критериев:
Суды отказывают в оспаривании мирового соглашения по банкротным основаниям в случае установления положительного экономического эффекта соглашения для должника, например, отмены обеспечительных мер (постановление АС Волго-Вятского округа от 15.07.2019 по делу № А17-2765/2016).
Кроме того, заключение мирового соглашения может быть признано нарушающим интересы кредиторов и в случае его заключения конкурсным управляющим в ходе дела о банкротстве (постановление Президиума ВАС РФ от 16.04.2013 № 13596/12).
Традиционно признаются нарушающими права третьих лиц мировые соглашения, по которым подлежит передаче имущество, обремененное правами третьих лиц. В частности, к ним относятся:
К этой группе можно отнести и некоторые другие ситуации, которые, с точки зрения судов, ограничивают право стороны мирового соглашения распорядиться его предметом в связи с конфликтующими интересами других лиц:
Представляется, что во всех рассмотренных случаях, как и при оспаривании по банкротным основаниям, ч. 4 ст. 141 АПК РФ получает содержательное наполнение через те или исковые способы защиты, предусмотренные материальным правом — как правило, иск об оспаривании сделки. Суды удовлетворяют жалобы третьих лиц на определения об утверждении мировых соглашений, если интерес этого лица находит свое выражение в субъективном гражданском праве или, по классификации Р. Е. Гукасяна, не субстанцирован таким правом, но защищен конкретным иском. Содержательного наполнения, отличного от определяемого на основании материального права, категория интереса здесь не приобретает.
Проанализированная в предшествующих разделах правоприменительная практика в полной мере соответствует традиционному представлению о мировом соглашении как о гражданско-правовой сделке sui generis, природа которой определяется исходя из конкретного материального содержания[6]. В контексте этого подхода мировой сделке может быть противопоставлен лишь материально-правовой интерес третьего лица, и ч. ч. 4, 11 ст. 141 АПК РФ лишь задают процессуальную форму его реализации (через отказ суда в утверждении соглашения или кассационное обжалование определения о его утверждении). Однако за последние годы в практике проявилась новая тенденция — придавать правовое значение интересам других лиц, не имеющим непосредственного материально-правового содержания, однако влияющим на их процессуальные возможности.
Первым примером такого подхода служит уже упомянутое во введении определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 27.03.2017 № 305-ЭС16-17204. Интерес общества в «максимально возможной минимизацию его задолженности перед банком по кредитным договорам за счет возмещения убытков в подлежащем определению размере посредством страховой выплаты» оказался не защищен самостоятельным иском — ранее суд отказал в нем со ссылкой на отсутствие у общества права на страховое возмещение (поскольку выгодоприобретателем по договору страхования являлся банк). Поэтому интерес общества, как его идентифицировала Коллегия, сводился к тому, чтобы (а) быть допущенным к доказыванию в споре между банком и страховой компанией и (б) избежать уничтожения результатов его доказательственной деятельности мировым соглашением, получить определенность правоотношения, доставляемую судебным решением. Хотя реализация такого интереса и приведет к определенным материальным последствиям, его можно охарактеризовать как процессуальный.
Другой чрезвычайно интересный пример — определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 06.08.2018 № 308-ЭС17-6757(2,3). Рассмотренное Коллегией дело представляло собой обособленный спор в банкротстве — привлечение к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц по заявлению конкурсного управляющего. Суды трех инстанций удовлетворили заявление; уже в Верховном Суде управляющий и компании — ответчики ходатайствовали об утверждении мирового соглашения. Ответчики были готовы уплатить уже взысканную судами сумму, увеличенную на треть; иные условия мирового соглашения предусматривали отказ сторон от оспаривания установленных судами обстоятельств и непризнание иностранным ответчиком юрисдикции российских судов в отношении иных споров. Отказывая в утверждении мирового соглашения, Коллегия посчитала, что настоящей целью мирового соглашения являлась отмена состоявшихся по делу судебных актов и лишение установленных судами фактов преюдициального значения, в том числе касающихся статуса ответчиков как контролирующих должника лиц (за что ответчик и соглашался уплатить дополнительную сумму). Очевидно, что таким образом Коллегия защитила процессуальный интерес других лиц, участвующих в деле о банкротстве, заключающийся в сохранении для них возможности ссылаться на установленные судами факты.
Указанная позиция Верховного Суда была воспринята нижестоящими судами (см. постановление Арбитражного суда Уральского округа от 18.04.2019 № Ф09-1562/19 по делу № А60-70300/2017 и др.)
Таким образом, во всех рассмотренных в этом разделе ситуациях суды при разрешении конфликта между условиями мирового соглашения и интересами других лиц признали превалирующим интерес лица, не являющегося стороной по делу, в том, чтобы определенность в спорном правоотношении сторон была достигнута посредством решения суда, а не кулуарной договоренности сторон. Интерес этот дополнительно обеспечивается привлечением такого лица к участию в деле и допуска его к доказательственной деятельности. Этот подход представляет собой некоторое отступление от принципа диспозитивности — стороны не являются полновластными хозяевами процесса там, где его результаты представляют интерес для третьих лиц. Более того, он обнажает конфликт между принципом формальной истины, подразумевающим право сторон заключить мировое соглашение, не соответствующее настоящему содержанию спорного правоотношения, и желанием третьих лиц достичь материальной правды и провозгласить ее от имени государства в судебном решении. Как показал вышеприведенный анализ, суды признают этот интерес заслуживающим охраны и обеспечивают ее посредством допуска этих лиц к состязанию. Подход этот, как представляется, вполне соответствует назначению принципа состязательности: по верному замечанию Е. В. Васьковского, состязательность обеспечивает лучшее выяснение судом фактических обстоятельств дела и, как результат, достижение материальной правды[7]; если же стороны от состязания уклонились, следует обеспечить допуск к нему иного лица, заинтересованного в выяснении истины.
Таким образом, при индивидуализации заслуживающего внимания интереса другого лица, могущего препятствовать утверждению мирового соглашения, суды придерживаются двоякого подхода:
Второй подход, как представляется, являет собой очередной шаг на пути признания процессуальных прав экономическими благами наряду с правами материальной природы. Свобода распоряжения процессуальными правами, воплощенная в принципе диспозитивности, оказывается ограничена не только в связи с ее материальными последствиями, но и в связи с конфликтующим интересом другого лица, носящим процессуальный характер.
Список проанализированных правоприменительных актов:
[1] Шварц, М. З. К вопросу о пределах обязательности вступивших в законную силу судебных актов. Комментарий к постановлению Президиума ВАС РФ от 14.10.2008 № 7920/08 // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2009. № 3. С. 97.
[2] Яблочков, Т. М. «Суд правый, милостивый…» (К. Р. 15 окт. 1914 г., д. Волощенко) // Юридический вестник. 1915. Кн. X. С. 223.
[3] Пункт 21 постановления Пленума ВАС РФ от 18.07.2014 ; 50 «О примирении сторон в арбитражном процессе»
[4] Гукасян, Р. Е. Проблема интереса в советском гражданском процессуальном праве. Саратов, 1970. С. 21.
[5] Пункт 21 постановления Пленума ВАС РФ от 18.07.2014 № 50 «О примирении сторон в арбитражном процессе»
[6] Гукасян, Р. Е. Цит. соч. С. 138-140; Зинченко, А. И. Мировые соглашения в гражданском судопроизводстве: автореф. дисс. … к.ю.н. Саратов, 1981. С. 21; Советский гражданский процесс / под ред. М. С. Шакарян. М., 1985. С. 220 (автор главы — М. А. Гурвич); Давыденко, Д. Л. Мировое соглашение как средство внесудебного урегулирования частноправовых споров: дисс. … к.ю.н. М., 2004. С. 35-36; Рожкова, М. А. Мировая сделка: использование в коммерческом обороте. М., 2005. С. 118; Особое мнение судьи ВАС РФ С. В. Сарбаша по делу Арбитражного суда Свердловской области № А60-62482/2009-С7 от 22 марта 2011 г.; Егоров, А. Доктрина окончательного урегулирования правового спора // Журнал РШЧП. 2019. № 3. С. 83, 89.
[7] Васьковский, Е. В. Курс гражданского процесса. М., 2016. С. 356.