Что такое неторная дорожка
Словари
Такой, по которому часто или много ходят; проторённый, протоптанный, наезженный, хоженый (о пути, дороге).
ТО́РНЫЙ, торная, торное.
1. Проторенный, гладкий, ровный (о пути, дороге). «Боимся мы с дороги сбиться и тропкой торною идем.» Некрасов.
Торный путь (высок.) образ действий, лишённый самостоятельности, новизны. Не искать торных путей в искусстве.
1. Наезженный, гладкий, ровный; проторенный (о дороге, пути).
2. Обычный, принятый всеми, многими. Не искать торных путей в искусстве. Идти торным путём.
1. Наезженный, утоптанный, гладкий, ровный (о дороге, пути).
Дорога [к Иркутску] уже лучше, торнее. И. Гончаров, Фрегат «Паллада».
Мы поднялись на гору, прошли через рожь, потом долго шли по пару и вышли, наконец, на торную дорогу. Вересаев, Без дороги.
Вокруг одинокой кузницы было безлюдно и пусто. Пахло от близлежащей торной дороги горячей пылью и лебедой. Шолохов, Поднятая целина.
Открытый, доступный, широкий (о жизненном пути).
Обычный, принятый всеми, многими.
[Павел] начал уклоняться с торной дороги всех: реже посещал вечеринки и хотя по праздникам куда-то уходил, но возвращался трезвый. М. Горький, Мать.
Наезженный, утоптанный, гладкий, ровный (о дороге, пути).
то́рный; кратк. форма то́рен, то́рна
то́рный, то́рен, то́рна, то́рно, то́рны; сравн. ст. то́рнее
то́рный, то́рная, то́рное, то́рные, то́рного, то́рной, то́рных, то́рному, то́рным, то́рную, то́рною, то́рными, то́рном, то́рен, то́рна, то́рно, то́рны, то́рнее, пото́рнее, то́рней, пото́рней
Что такое неторная дорожка
Вот что думал Санин, ложась спать; но что он подумал на следующий день, когда Марья Николаевна нетерпеливо постучала коралловой ручкой хлыстика в его дверь, когда он увидел ее на пороге своей комнаты — с шлейфом темно-синей амазонки на руке, с маленькой мужской шляпой на крупно заплетенных кудрях, с откинутым на плечо вуалем, с вызывающей улыбкой на губах, в глазах, на всем лице, — что он подумал тогда — об этом молчит история.
— Ну? готовы? — прозвучал веселый голос.
Санин застегнул сюртук и молча взял шляпу. Марья Николаевна бросила на него светлый взгляд, кивнула головою и быстро побежала вниз по лестнице. И он побежал вслед за нею.
Лошади стояли уже на улице перед крыльцом. Их было три: золотисто-рыжая чистокровная кобыла с сухой, оскалистой мордой, черными глазами навыкате, с оленьими ногами, немного поджарая, но красивая и горячая как огонь — для Марьи Николаевны; могучий, широкий, несколько тяжелый конь, вороной, без отмет — для Санина; третья лошадь назначалась груму. Марья Николаевна ловко вскочила на свою кобылу. Та затопала ногами и завертелась, отделяя хвост и поджимая круп, но Марья Николаевна (отличная наездница!) удержала ее на месте: нужно было проститься с Полозовым, который, в
неизменной своей феске и в шлафроке нараспашку, появился на балконе и махал оттуда батистовым платочком, нисколько, впрочем, не улыбаясь, а скорее хмурясь. Взобрался и Санин на своего коня; Марья Николаевна отсалютовала г-ну Полозову хлыстиком, потом ударила им свою лошадь по выгнутой и плоской шее: та взвилась на дыбы, прыгнула вперед и пошла щепотким, укрощенным шагом, вздрагивая всеми жилками, собираясь на мундштуке, кусая воздух и порывисто фыркая. Санин, ехал сзади и глядел на Марью Николаевну; самоуверенно, ловко и стройно покачивался ее тонкий и гибкий стан, тесно и вольно охваченный корсетом. Она обернула голову назад и подозвала его одними глазами. Он поравнялся с нею.
— Ну, вот видите, как хорошо, — сказала она. — Я вам говорю напоследях, перед разлукой: вы прелесть — и раскаиваться не будете.
Выговорив эти последние слова, она несколько раз повела головою сверху вниз, как бы желая подтвердить их и дать ему почувствовать их значение.
Она казалась до того счастливой, что Санин просто удивлялся; у нее на лице появилось даже то степенное выражение, какое бывает у детей, когда они очень. очень довольны.
Шагом доехали они до недалекой заставы, а там пустились крупной рысью по шоссе. Погода была славная, прямо летняя; ветер струился им навстречу и приятно шумел и свистал в их ушах. Им было хорошо: сознание молодой, здоровой жизни, свободного, стремительного движения вперед охватывало их обоих; оно росло с каждым мигом.
Марья Николаевна осадила свою лошадь и опять поехала шагом; Санин последовал ее примеру.
— Вот, — начала она с глубоким, блаженным вздохом, — вот для этого только и стоит жить. Удалось тебе сделать, чего тебе хотелось, что казалось невозможным, — ну и пользуйся, душа, по самый край! — Она провела рукой себе по горлу поперек. — И каким добрым человек тогда себя чувствует! Вот теперь я. какая добрая! Кажется, весь свет бы обняла. То есть нет, не весь свет. Вот этого я бы не обняла. — Она указала хлыстиком на пробиравшегося сторонкой нищенски одетого старика. — Но осчастливить его я готова. Нате, возьмите, — крикнула она громко по-немецки и бросила к его ногам кошелек.
Увесистый мешочек (тогда еще портмоне в помину не было) стукнул о́ дорогу. Прохожий изумился, остановился, а Марья Николаевна захохотала и пустила лошадь вскачь.
— Вам так весело верхом ездить? — спросил Санин, догнав ее.
Марья Николаевна опять разом осадила свою лошадь: она иначе ее не останавливала.
— Я хотела только уехать от благодарности. Кто меня благодарит — удовольствие мое портит. Ведь я не для него это сделала, а для себя. Как же он смеет меня благодарить? Я не расслышала, о чем вы меня спрашивали.
— Я спрашивал. я хотел знать, отчего вы сегодня так веселы?
— Знаете что, — промолвила Марья Николаевна: она либо опять не расслышала Санина, либо не почла за нужное отвечать на его вопрос. — Мне ужасно надоел этот грум, который торчит за нами и который, должно быть, только и думает о том, когда, мол, господа домой поедут? Как бы от него отделаться? — Она проворно достала из кармана записную книжечку. — Послать его с письмом в город? Нет. не годится. А! вот как! Это что такое впереди? Трактир?
Санин глянул, куда она указывала.
— Да, кажется, трактир.
— Ну и прекрасно. Я прикажу ему остаться в этом трактире — и пить пиво, пока мы вернемся.
— Да что он подумает?
— А нам что за дело! Да он и думать не будет; будет пить пиво — и только. Ну, Санин (она в первый раз назвала его по одной фамилии), — вперед, рысью!
Поравнявшись с трактиром, Марья Николаевна подозвала грума и сообщила ему, что она от него требовала. Грум, человек английского происхождения и английского темперамента, молча поднес руку к козырьку своей фуражки, соскочил с лошади и взял ее под уздцы.
— Ну, теперь мы — вольные птицы! — воскликнула Марья Николаевна. — Куда нам ехать — на север, на юг, на восток, на запад? Смотрите — я как венгерский король на коронации (она указала концом хлыста на все четыре стороны света). Все наше! Нет, знаете что: видите, какие там славные горы — и какой лес! Поедемте туда, в горы, в горы!
Она свернула с шоссе и поскакала по узкой, неторной дорожке, которая действительно как будто направлялась к горам. Санин поскакал за нею.
Неторная дорожка
Неторная дорожка запись закреплена
Пятьдесят дней на воздушном шаре.
Мда уж, вот было бы здорово.
Облететь одно за другим два полушария.
Повидать целый мир, узнать для себя столько нового.
Отстраниться от всей этой грязи,
От жестоких и жалких двуличных людей.
Только ты в небесах, никакой со всем миром связи.
Ты свободен, пусть даже на пятьдесят только дней.
Неторная дорожка запись закреплена
Показать полностью.
Мне по нраву ваш стан берёзовый
И кудрявые волосы птицы,
Блеск в глазах, словно иней розовый.
Не такая, как все девицы.
Мне по нраву ваш нрав гарцующий,
Что всегда не такой, как прежде,
И твой голос так сильно чарующий,
Погодите, мадам, опешьте.
Мне по нраву твои желания,
Так цепляющие в быту.
Так отбрось же все колебания
И лети, как орёл на ветру.
Мне по нраву тот факт, что ты вольная
И тебя нельзя обуздать,
Но когда ты такая раздольная,
Так и манит тобой обладать.
Мне по нраву тот факт, что в объятиях,
Твоё сердце покажет мне,
Какова ты без всяких мантий,
Когда тело сгорает в огне.
Неторная дорожка запись закреплена
Показать полностью.
Ты часто говорила, как хорош,
Насколько идеальным я казался.
Но только вот теперь цена мне грош,
И пылкий глас забвению предался.
Кроме тебя. Душевная ты боль.
С тобой готов я видится повсюду,
Не нужно искать встречи, лишь позволь:
В твоих я снах незримым гостем буду.
Я буду приходить и узнавать,
Что всё в порядке, ты не опустела,
Что за руку с тобою благодать,
А пылкая душа не отсырела.
Я просто хочу верить, что в ночи
В твои я мысли тихо забредаю,
Я там сижу, и сколько не учи,
Дорогу к ним я всё не забываю.
Я не хочу, я верю, что стихи,
Не просто уж негодная бумага.
И пусть добры они, и пусть лихи
Способны буквы действовать во благо.
Я весь противлюсь рецидиву, что вы.
О нет, я этого так страшно жажду!
Мне столько взрослых говорило деловых,
Что только глупый наступает в лужу дважды.
Но как бороться, когда я везде с тобой:
Во взмахе кистью, кнопке монитора.
Мне подошло бы прозвище «изгой»,
Когда защёлкнула за мной ты все затворы
Или не все? Не знаю я пока,
Не обладаю даром провидения.
Как жаль: не может властная рука
Мои разнообразить похождения.
Единственное, что сейчас могу,
Тут лепетать о выходках амура.
Не всё так просто в жизни, посему
Не хватит просто платья из велюра
И всё по новой, словно в колесе.
Я будто лошадь, загнанная в мыле.
Пишу опять я о твоей красе,
А на лице слой деревенской пыли.
Ведь если бы я знал наверняка,
Что риск тщедушного себя тут оправдает,
Я б не терял не мига, как река,
Помчался, зная, что никто не пострадает.
Надеяться на время тут пришлось:
Что по местам расставит всё как надо,
Что не придётся делать на авось,
Что там, где я хочу, мне будут рады.