Что такое номер онк
«Там сидят генералы, замешанные в грязных делах» 12 лет назад в России появились комиссии по защите заключенных. Почему они заодно с тюремщиками?
Фото: Алексей Куденко / РИА Новости
12 лет назад, в 2008 году, в России появились общественные наблюдательные комиссии (ОНК), призванные следить за тем, чтобы в местах лишения свободы не нарушались права арестантов. Члены ОНК устраивали проверки в СИЗО и колониях, а после предавали огласке любые факты нарушений прав человека. Казалось, такой подход поможет наконец пенитенциарной системе изжить наследие ГУЛАГа и превратить ее учреждения из карательных в исправительные. Но, как это часто бывает, что-то пошло не так. ОНК, быстро доказавшие свою эффективность, стали сильно мешать представителям самых разных силовых структур, и те взялись за реформирование комиссий. Почему общественный контроль изменился настолько, что теперь в него не верят даже сами правозащитники, выяснила «Лента.ру».
«Рано или поздно они выйдут на свободу»
Сегодня те, кто защищает права заключенных, нередко сталкиваются с непониманием: мол, зачем нужно вообще заботиться, например, об убийцах? Однако на деле члены ОНК должны не улучшать положение зэков, а следить за тем, чтобы их жизнь на зоне проходила строго в рамках закона. Правозащитники уверены: это нужно в интересах самого общества.
Почти все люди, находящиеся в местах заключения, рано или поздно выйдут на свободу и будут жить рядом с нами. От того, какими они станут после отбытия наказания, зависит наша с вами безопасность
Человек, подвергшийся пыткам и насилию за решеткой, почти наверняка выйдет на свободу со сломленной психикой и готовым к совершению новых, порой еще более тяжких преступлений. По данным Генпрокуратуры России, в 2019 году более половины преступлений — 618 тысяч из 1,1 миллиона — совершили те, кто ранее уже нарушал закон.
Фото: Алексей Филиппов / ТАСС
Впрочем, правозащитники не скрывают, что порой жалобы заключенных оказываются выдуманными — зэки просто пытаются использовать ОНК как рычаг давления на тюремную администрацию. Но куда чаще комиссии становятся единственным инструментом для защиты прав как осужденных, так и арестантов в СИЗО, чья вина еще и вовсе не доказана.
К нам приходило обращение от женщины, у которой сын в СИЗО. Он до задержания носил брекеты, а в СИЗО зубы стали разрушаться. Кабинет стоматолога там был, а врача не было. В какой-то момент из-за боли он уже не мог есть
Доступность медицинской помощи, в частности стоматологической, в СИЗО до сих пор остается серьезной проблемой, уверен бывший оперативник МВД, пожелавший сохранить анонимность. Он сам был осужден и часть срока отбывал наказание в тюремной больнице имени доктора Федора Гааза (Санкт-Петербург).
«Проблемы с зубами за решеткой — та ситуация, которую можно приравнять к пыткам. Острая не проходящая боль, от которой хочется лезть на стенку. Если у человека приступ, аппендицит — ему вызовут скорую и доставят в больницу. Здесь же остается только ждать», — говорит собеседник «Ленты.ру».
Именно в таких случаях и возникает необходимость в независимых наблюдателях, которые бы могли выступать посредниками между заключенными, их адвокатами и надзирателями ФСИН. И эту роль в 2008 году взяли на себя члены ОНК.
Надзор по-английски
Работа над документом, который закрепил бы общественное наблюдение за местами лишения свободы, в России началась еще в конце 1990-х годов, а принят законопроект был лишь в 2008 году. Одним из его авторов был правозащитник Валерий Борщев.
Как депутат Госдумы я был в Англии, где встретился с министром внутренних дел и узнал, что у них при каждой тюрьме существуют советы визитеров. Это небольшие группы, 5-10 человек, у которых есть ключи, и они свободно заходят в камеры, общаются с людьми, проверяют условия. С этой идеей я вернулся в Москву и собрал рабочую группу
Уже в 1999 году законопроект был представлен в Госдуму. В изначальной версии документа комиссия имела федеральный статус, то есть наблюдатели могли приезжать по сигналу в любое исправительное учреждение России. В Совете Федерации от этого отказались, настояв на создании отдельных комиссий в каждом регионе.
Незадолго до предполагаемой даты принятия закона, в него была внесена еще одна ключевая поправка. Авторы законопроекта предполагали, что подбором кандидатов в комиссию займется уполномоченный по правам человека.
Тем не менее, когда «причесанному» документу наконец дали зеленый свет, правозащитники были готовы. Фонд «Социальное партнерство», участвовавший в работе над проектом, создал школу общественного инспектора, где обучились 450 человек. Они, по словам Борщева, и стали основой первого состава ОНК.
«Условия в камерах были невыносимыми»
Магнитского арестовали в 2008 году, а в 2009-м он умер в московском СИЗО «Матросская Тишина». После этого США приняли «закон Магнитского», который подразумевает санкции для россиян, предположительно, причастных к смерти юриста и к нарушению прав человека.
Надгробие на могиле Сергея Магнитского
Между тем группа из шести членов московской ОНК пришла в СИЗО уже на второй день после смерти Магнитского — 17 ноября 2009 года. Вскоре правозащитники нашли множество расхождений в показаниях сотрудников изоляторов, где содержали юриста, — до «Матросской Тишины» Магнитский находился в Бутырском СИЗО.
Он сам и его адвокаты отправили более 450 жалоб — в них говорилось, что с ведома следствия ему создавались невыносимые условия содержания и не передавались лекарства, которые приносила мать Магнитского.
Мы обошли камеры в «Бутырке», где он [Магнитский] сидел, — условия были невыносимые. У меня на руках были жалобы Магнитского, которые передал адвокат, а в журнале не было зарегистрировано ни одной. Он был переписан начисто, одной рукой
Такую версию Гаусс впоследствии изложила и на суде, но в ОНК в правдоподобности истории усомнились.
Я сказал Гаусс, что, во-первых, кушетка должна быть прикреплена к полу, а, во-вторых, даже если она по каким-то причинам не была зафиксирована, то она тяжелая и размахивать ей в метровой камере невозможно. Тогда она сказала, что Магнитский просто приподнял кушетку и стукнул ей по полу
Уже вечером в день смерти Магнитского врачи констатировали, что ее причиной стал панкреонекроз. Позже эксперты неожиданно заявили, что арестованный умер от сердечного приступа. Как бы то ни было, в роковой день 16 ноября Магнитский не был госпитализирован.
СИЗО «Матросская Тишина»
Фото: Андрей Стенин / РИА Новости
По данным правозащитников, его сковали наручниками, посадили в сборное помещение и лишь после этого вызвали скорую помощь. К моменту, когда медики смогли попасть к пациенту, Магнитский уже был мертв. У следствия другая версия: как только Сергею стало плохо, его отнесли в палату и провели реанимационные мероприятия, но спасти арестанта не удалось.
Мне удалось поговорить с врачами скорой. Их не пускали к Магнитскому 50 минут. Когда врач Корнилов наконец пришел в камеру — на полу лежал мертвый Магнитский, под ним была лужа мочи, а рядом валялись наручники. Врачи зафиксировали время и место смерти. Все это я занес в акт комиссии
По итогам проверки было возбуждено несколько уголовных дел. Правда, наказание ни один из фигурантов не понес. Лечащего врача Магнитского в тюрьме Ларису Литвинову обвиняли в причинении смерти по неосторожности, однако от отбытия наказания ее освободили за истечением срока давности по делу.
Правда, понравилось это не всем: уже в следующий состав комиссии не попала значительная часть активных правозащитников. Из московского ОНК пытались исключить и Валерия Борщева — со второй попытки это удалось.
«На местах сидят генералы, замешанные в грязных делах»
Обновление комиссий вызвало недоумение не только в Москве. Из-за жесткой системы фильтрации многие региональные ОНК получились очень малочисленными: на Курскую область, где 11 мест принудительного содержания, приходится всего пять общественных наблюдателей.
А в Якутии проверкой стольких же учреждений, причем разбросанных на тысячи километров, занимаются четыре человека, хотя по закону в состав комиссии должны входить минимум пять. И главное, с 2016 года большинство руководящих позиций в ОНК заняли люди, напрямую связанные со ФСИН.
Сейчас в ОНК остались подментованные, приведенные силовиками люди. Они составляют большинство и создают видимость правозащитной работы. Когда поступают сообщения о пытках, избиениях — даже прокуратуре нужно время, чтобы разобраться, а эти — сразу на выходе говорят, что все всем довольны
Такую же тенденцию отметил и Алексей Селезень в Ростовской области. «Новый состав ОНК начал работать в декабре. У меня осталась связь с заключенными — они говорят, что членов комиссии еще даже в глаза не видели, не говоря уже о какой-то помощи от них», — отмечает правозащитник.
Фото: Гурин Владимир / ТАСС
Между тем на некоторых членов ОНК прямо давили ради того, чтобы они сами покидали свои посты. С этим не понаслышке знаком бывший член комиссии Московской области, не пожелавший раскрывать свое имя. По его словам, работа ОНК в нынешнем виде «абсолютно неэффективна».
Меня травили, мне угрожали, меня пытались исключить из ОНК. В следующий состав я сам не подавал заявление — здоровье у меня одно. Пока идут лишь перетасовки, и на местах сидят генералы, неоднократно замешанные в грязных делах, — уголовно-исправительная система России не превратится из «гулаговской» в правовую
Монополия на помощь
Сегодня по закону посещать места принудительного содержания и контролировать соблюдение закона сотрудниками ФСИН могут и правозащитники, не включенные в ОНК. Но на деле в колонии и СИЗО им пройти крайне сложно. Часто тех, кто не состоит в ОНК, посылают за разрешением в Общественную палату Москвы.
Нам говорят: посылайте обращения, если их утвердят — пустим. Но при чем тут Общественная палата Москвы, когда мы во Владимирской области — вообще не ясно
Но даже если правозащитники, не входящие в ОНК, находят какие-то нарушения, добиться разбирательств по ним оказывается очень нелегко. Пример тому — история из знаменитого «Владимирского Централа».
Летом 2018 года глава организации «Центр помощи иностранным гражданам» Роман Кайфаджян сообщил, что к нему обратились родственники и друзья осужденных. Они рассказали, что уже две недели десятки зэков голодают в знак протеста против пыток. Но правозащитники из ОНК никаких нарушений не нашли.
Фото: Алексей Филиппов / РИА Новости
Что до Москвы, где члены ОНК все еще пытаются полноценно работать, их действия сводят на нет, вольно трактуя положения закона о правозащитных комиссиях.
В СИЗО «Лефортово», например, если заключенные пытаются рассказать о пытках вне стен изолятора — например, на следственных мероприятиях, — то сотрудники сразу говорят, что это обсуждать нельзя. Мол, мы имеем право спрашивать лишь о том, что происходило в стенах СИЗО
В правозащитном сообществе сходятся в одном: сегодня круг ограничений вокруг членов ОНК смыкается все больше, а число опытных правозащитников внутри комиссий становится все меньше. Да и в целом места в ОНК сейчас нередко занимают те, кто искать нарушения за решеткой не намерен вовсе, — а значит, российские заключенные остаются без последней защиты.
Комиссия невыполнима. Как Кремль уничтожал ОНК
The Insider
Закончился процесс формирования новых составов общественных наблюдательных комиссий в 43 регионах России. ОНК призваны наблюдать за соблюдением прав человека в местах принудительного содержания. Однако главным критерием, по которому сейчас отклоняются кандидатуры, стала успешная работа кандидата и его активная правозащитная деятельность. 21 октября секретарь Общественной палаты Валерий Фадеев, фильтровавшей состав ОНК, видимо в качестве повышения и поощрения стал председателем Совета по правам человека при президенте РФ. Бывший член ОНК Санкт-Петербурга Екатерина Косаревская рассказывает о том, как в последние годы правозащитников отстраняли от общественного контроля, и анализирует, почему институт ОНК, отданный силовикам, мошенникам и любителям красивых корочек, по-прежнему может использоваться гражданским обществом.
8 октября Общественная палата РФ отобрала 700 членов общественных наблюдательных комиссий в 43 регионах, не пропустив тех, кто активно занимается правозащитой. Исключения есть, но так мало, что это похоже на издевательство над живыми людьми.
Формирование ОНК: ретроспектива
Итоги формирования ОНК в 2019 году удивляют не больше, чем результаты последних президентских выборов. Еще три года назад, выбирая из кандидатов в ОНК четвертого созыва в 42 регионах, Общественная палата не выбрала тех, кто был активным членом ОНК до этого. Например: Анну Каретникову, Tлену Масюк, Зою Светову и многих других. Три года назад правозащитники, не войдя в ОНК, стали оспаривать результаты набора. Писали в палату запросы о том, почему их не взяли в ОНК, несмотря на свободные места. Получали разные ответы, в основном, что члены Совета Общественной палаты поставили «0» в анкете для голосования. Иногда ответы были более интересными: правозащитникам Николаю и Татьяне Щурам сообщили, что у них отсутствует опыт правозащитной работы. Две группы кандидатов подали иски к Общественной палате: один большой — от сорока человек, и второй — от Елены Масюк, Любови Волковой и Лидии Дубиковой. Первый иск так и не приняли к рассмотрению, второй после долгой борьбы рассмотрели и отказали.
Поднятый шум оказался достаточно громким, чтобы Общественной палате пришлось объявить довыборы в ОНК. На довыборах никто из активных правозащитников вновь не попал в ОНК. Александр Бречалов, секретарь Общественной палаты, ушел в главы Удмуртии, и ему на смену пришел Валерий Фадеев. Прошли выборы в ОНК в других регионах. Ничего не изменилось.
Справка The Insider
С другой стороны, специально подготовленные члены ОНК могут посетить учреждение, из которого только что поступило обращение о пытках, и заявить, что пыток не было (например: заключенный с отрезанным языком сказал, что откусил его сам). Полномочиями и розовым мандатом можно пользоваться по-разному.
Как стать членом ОНК
ОНК формируются в каждом регионе сроком на три года (в каждой ОНК от 5 до 40 человек), первый созыв был в 2008 году, сейчас, в 2019 году, формировали уже пятый. Опыт последних лет показал, что есть простой способ не стать членом ОНК: нужно быть активным и независимым членом комиссии, а потом подать документы в следующий созыв. Но неясно, как членом ОНК стать.
Формально, чтобы стать членом общественной наблюдательной комиссии, нужно иметь опыт правозащитной работы (или не иметь, но написать в анкете, что имеешь), найти подходящую организацию, преодолеть вместе с ней несколько бюрократических испытаний (близких по сложности к приему на работу в госучреждение). Организация должна направить документы в Общественную палату РФ (такой квазиобщественный «консультативно-совещательный» орган), от каждой организации может выдвигаться не больше двух кандидатов. После этого нужно быть выбранным Советом Общественной палаты. И самые большие трудности начинаются в этот момент.
К тому, как не выбрать в ОНК неподходящих людей, в 2019 году Общественная палата подошла творчески. Задействовали почту: документы кандидатки в ОНК Челябинской области Оксаны Труфановой пришли в почтовое отделение рядом с Общественной палатой за две недели до дедлайна, но потом развернулись и отправились в Алтайский край (это удалось исправить). Документы кандидатов в ОНК Алтайского края из того же отделения стали перемещаться по Москве, и вернули их только после дедлайна, что дало возможность Общественной палате их не рассматривать. Было придумано не прописанное в законе правило не брать в ОНК двух близких родственников, после чего Общественная палата отклонила кандидатуру Валерия Борщева (ошибочно решив, что они с Любовью Волковой супруги).
Подготовились и в регионах: «своих», безобидных, кандидатов в ОНК было больше, чем раньше. В изменившемся за три года 76-ФЗ «Об общественном контроле» появилась необходимость рекомендаций от региональных общественных палат и уполномоченных. Это позволило игнорировать все остальные рекомендации, в том числе от Совета по правам человека. В тех регионах, где уполномоченный давал рекомендации независимым кандидатам (например, в Петербурге и Свердловской области), предпочтение отдавалось рекомендациям общественной палаты. Из регламентов нескольких региональных общественных палат непонятно, что они могут делать, кроме как устраивать заседания и собрания.
Одновременно процесс отбора сумели сделать даже менее прозрачным, чем три года назад. Тогда собиралась рабочая группа по вопросам формирования и взаимодействия с ОНК. Можно было посмотреть на опросные листы, которые рабочая группа подготовила для голосования Совета Общественной палаты. На этот раз рабочая группа не собиралась.
За неделю до принятия решения о составе ОНК Общественная палата отвечала на журналистский запрос, что еще не принято решение, как будет проходить голосование — на заседании или заочно. На заседание, если оно будет, обещала позвать, и, судя по тому, что не позвала, заседания не было. Это тоже странно: по регламенту Общественной палаты заседания Совета должны проходить в среднем раз в месяц, то есть Совет Общественной палаты в среднем собирается 12 раз в год. При этом за последние четыре года ради формирования ОНК Совет не собирался на заседание ни разу. Голосовали заочно.
Чем руководствовались при голосовании члены Совета Общественной палаты, как они голосовали, неизвестно.
Как играть с шулерами
Общественные наблюдательные комиссии как институт, безусловно, уничтожены (и были уничтожены еще до того, как я стала членом ОНК). Можно пытаться этот институт восстанавливать: отвоевывать у тех, кто захватил Общественную палату, землю под руинами, и выстраивать ОНК заново. Но тем временем можно вести партизанские вылазки, используя то, что уничтожить невозможно. Так появился проект JoinONK.
Общественные наблюдательные комиссии как институт, безусловно, уничтожены
Дано: Общественная палата не выбирает тех, кто известен ей как активный правозащитник, как достойный член ОНК. Совершенно неожиданно, что даже хорошие отношения с контролируемыми органами недостаточны для повторного попадания в ОНК. Ольга Вековшинина и Дмитрий Халяпин собираются на круглых столах с УФСИН и конструктивно с ними работают, но в ОНК не прошли. Анна Каретникова, не пройдя в прошлый созыв ОНК, смогла стать штатным ведущим аналитиком УФСИН.
Решение: звать в ОНК людей, которые вообще не будут известны Общественной палате. Рассказывать, что членом ОНК может стать каждый, кто старше 25 лет, не адвокат, не судим, не имеет близких родственников в местах принудительного содержания. Что за работу в ОНК не платят. Что собрать пачку бумаг и найти организацию, которая выдвинет кандидата в ОНК, не так сложно.
При схожести идеи JoinONK с убер-платформами для муниципальных депутатов, была и разница: в JoinONK не обещали, что сделают всю предварительную работу и возьмут на себя отправку документов, не гарантировали, что найдут выдвигающую в ОНК организацию. Во-первых, связь кандидата с очевидно правозащитным проектом уничтожила бы идею о незаметности кандидата для Общественной палаты. Во-вторых, на это не было ресурсов. Старались помогать советами и по возможности связывать с организациями, рассказать о том, что в ОНК не очень сложно попасть, сделали информационный сайт joinonk.org.
Механизм отбора Общественной палатой непрозрачен, но предсказуем. Три года назад они увидели в трудовой книжке автора этой статьи, что она работает в школе, прочитали, что она член избирательной комиссии, а в названии направившей организации увидели «матери против наркотиков». Выгодное сочетание. По итогам JoinONK понятно: если нет официального места работы, выгодно писать, что воспитываешь детей. О любой связи с силовыми структурами писать полезно, о независимой общественной активности — вредно.
Чем заканчивается игра с шулерами
Идея «делать так, чтобы документы в ОНК подавали неизвестные люди» оказалась разумной. Волонтер проекта JoinONK искал в интернете следы всех семисот избранных членов ОНК и о большинстве из них почти ничего не нашел: ни публикаций, ни постов в соцсетях на общественные темы. Даже в таких регионах, как Свердловская область, где сильная команда ОНК готовила новых кандидатов, проходили только новички из команды, информации о которых нигде нет.
В JoinONK обратились около 200 человек. Большая часть из них, к сожалению, из Петербурга и Москвы. Было заранее понятно, что с этими городами будет сложно. Если во многих регионах, чтобы пройти, было достаточно не вызвать подозрений у Общественной палаты, то количество «своих» кандидатов в Петербурге и Москве позволяло сформировать ОНК практически только из тех, в ком Общественная палата была уверена. Прошедшие неизвестные и независимые кандидаты (такие есть) — редчайшее исключение, ошибка палаты. Так было не только у нас. Можно предположить, что там, где в ОНК набрали ровно 40 человек, дела обстояли таким образом. И в Московской области, хотя там набрали только 21 члена ОНК. Из остальных регионов к нам обращались гораздо реже. В итоге с нашей помощью отправили документы около 10 человек, прошла половина из них.
В Петербурге и в Москве прошли первые заседания ОНК пятого созыва, были утверждены регламенты, выбраны председатели и их заместители. В Петербурге заседание прошло спокойно и тоскливо: за ухудшение регламента не проголосовали только 4 человека из 40. В Москве случился скандал: с заседания хотели удалить Андрея Бабушкина, члена Совета по правам человека и одного из создателей закона об ОНК (обычно заседания комиссии, в названии которой есть слово «общественная», открыты). Удалить не смогли, но запретили говорить всем кроме членов ОНК. Зато за независимого председателя проголосовали 10 человек из 40.
Ситуация в Петербурге и Москве выглядит безнадежно, если рассматривать ОНК как коллегиальный орган. Но то, что большинство оказалось у каких-то злодеев, не должно помешать оставшимся членов ОНК посещать (по закону — в составе не менее двух человек) места принудительного содержания и общаться с теми, кто там находится.
Cейчас рано делать выводы. Неверно, что неизвестные в правозащитном сообществе люди не смогут быть достойными членами ОНК. Скоро станет понятно, какие ОНК получились на этот раз.
Что делать с ОНК дальше
Во-первых, можно продолжать работать независимо от умершего правозащитного института ОНК. Сейчас в ОНК действительно хорошо работают только публичность и честность, а эти методы доступны не только правозащитному сообществу. В конце концов, у гражданского общества появляется все больше заложников: политических заключенных в СИЗО и колониях, задержанных в отделах полиции, арестованных в спецприемниках, и можно надеяться, что это привлечет новых людей к общественному контролю за местами принудительного содержания.
Правда, члены ОНК будут одноразовыми и, успешно пробыв три года в ОНК, не смогут пройти фильтр Общественной палаты во второй раз. «Афиняне повиновались богу, а Минос велел им каждые 9 лет отправлять семь юношей и столько же девушек на съедение Минотавру, пока будет жить это чудовище». К следующему созыву 25 лет исполнится многим неравнодушным людям, и они смогут отправить документы, чтобы следующие три года посвятить общественному контролю. Так и будем жить.
Во-вторых, можно разобраться с тем, что творится в Общественной палате.
Но это слишком глупо и нелепо: люди, входящие в Общественную палату и никак не связанные с обществом, шулерские игры с недопуском правозащитников до правозащитных механизмов. Глупые и нелепые препятствия часто оказывается легко и приятно преодолевать.
«Горячая линия» для сообщений о пытках в тюрьмах заработала в РФ
Руководитель проекта «Линия защиты», председатель ОНК Москвы Георгий Волков заявил журналистам, что возможность сообщить о случаях пыток и иного бесчеловечного обращения с осужденными из регионов по многоканальной горячей линии в Москву станет частью решения задачи по предотвращению пыток в пенитенциарных учреждениях.
Чуйченко одобрил созданную ОНК многоканальную общественную правозащитную горячую линию, подключение ее и донесение информации о работе колл-центра в каждом из учреждений ФСИН субъектов РФ.
На «горячую линию» уже можно обращаться со всей России по номеру 8 (800) 511-70-16 (звонок бесплатный) либо через официальный сайт проекта Правозащитники.онлайн.
В начале октября основатель правозащитного проекта Gulagu.net Владимир Осечкин сообщил, что организация получила в распоряжение и вывезла из России более 1000 видеофайлов ФСИН, которые подтверждают системный характер пыток в российских колониях и СИЗО Иркутской, Владимирской и Саратовской областей, в том числе областной туберкулезной больнице (ОТБ) №1 УФСИН по Саратовской области.
Опубликованные видеоматериалы вызвали широкий общественный резонанс.
В Следственном комитете сообщили о возбуждении семи уголовных дел по фактам сексуального насилия (ч. 2 ст. 132 УК РФ) и превышении должностных полномочий с применением насилия (ч. 3 ст. 286 УК РФ).
Директор ФСИН Александр Калашников принял решение об увольнении начальника регионального управления ведомства Алексея Федотова, начальника ОТБ-1 Павла Гаценко и трех его подчиненных.