Что такое общество книголюбов
ИСТОРИЯ
МЕЖДУНАРОДНОМУ СОЮЗУ КНИГОЛЮБОВ
45 ЛЕТ
М еждународный союз общественных организаций книголюбов (Международный союз книголюбов – МСК) – правопреемник Всесоюзного добровольного общества любителей книги (ВОК), образованного в октябре 1974 г.
Учредительный съезд Общества (ВОК), прошедший в Москве в Колонном зале Дома Союзов 3-5 октября 1974 г., утвердил Устав ВОК и избрал Центральное правление (ЦП ВОК). Первым председателем ЦП ВОК был избран академик АН СССР Жуков Е.М., в 1984 г. его сменил академик Петрянов-Соколов И.В., с 1996 г. по 2017 г. Президентом Международного союза книголюбов являлся писатель Есин Сергей Николаевич
В советское время Общество книголюбов было одной из самых массовых общественных организаций, объединявших в своих рядах более 16 миллионов человек. Около 200 тысяч первичных организаций, более 13 тысяч клубов книголюбов, 11 тысяч народных книжных магазинов работало во всех союзных, автономных республиках, краях, областях и городах страны.
Энергично, творчески работали в рядах Общества видные писатели, ученые, артисты, общественные деятели. Широк и разнообразен был диапазон деятельности книголюбов: литературные вечера и диспуты, читательские конференции, тематические книжные выставки и выставки редких книг, месячники, декады и праздники книги, премьеры книг, единые клубные дни. Все эти мероприятия были той школой, которую проходили миллионы книголюбов в освоении книжных богатств мира. Эффективно и интересно работали клубы книголюбов, объединения библиофилов, клубы любителей миниатюрных книг и экслибриса, литературные музеи, народные университеты и факультеты «Книга».
Общество поддерживало прочные международные связи с родственными библиофильскими организациями за рубежом и активно занималось издательско-производственной деятельностью, выпуская издания по библиофильству и книговедению, справочные издания для книголюбов, каталоги и буклеты к выставкам, рекламно-информационную продукцию.
После 1991 г. деятельность Общества книголюбов несколько ослабла, однако клубы и объединения книголюбов, библиофилов, любителей экслибриса и миниатюрных книг, вопреки всему, продолжили работать. Ушла массовость – пришло более профессиональное отношение к книге. Пережив сложный период не только в жизни Общества, но и в жизни новой России, Международный союз книголюбов вновь стал набирать обороты, организуя и проводя серьезную работу с книгой в организациях книголюбов и среди населения.
В В настоящее время в Международный союз книголюбов входят общества книголюбов в регионах Российской Федерации, Азербайджана, Казахстана, Литвы, Молдовы, многочисленные клубы книголюбов, библиофильские объединения, клубы любителей экслибриса, книжной графики и миниатюрных книг. С участием МСК созданы Организация российских библиофилов (ОРБ) (1991-2010) и Российская ассоциация экслибриса (РАЭ МСК).
Сегодня Международный союз книголюбов настойчиво и активно продолжает пропагандистскую и просветительскую работу: организует и проводит праздники книги, Книжкины недели, Всемирные дни книги, выставки книг, книжной графики и экслибриса в стране и за рубежом; собирает и передает книги в детские дома, воинские части, сельские библиотеки, на пограничные заставы и боевые корабли ВМФ; участвует в международных книжных выставках и ярмарках, международных конгрессах экслибриса.
Общество книголюбов
Представьте, что Вы — писатель. Или поэт. Представьте, что Вы – знаменитый писатель. Или поэт. И еще представьте, что Вы творили в прошлом, к примеру, веке. Вам интересно узнать, помнят ли Вас? Говорят ли о Вас? Что говорят, как говорят, где это происходит, интересно?
Ну, только не врите, что неинтересно, что уже какая, мол, разница, если Вас нет. А я Вам подскажу то, о чем Вы и сами догадываетесь. Для этого (для обсуждений, для почестей и тырыпыры) есть у нас, ну, в нашей стране, по крайней мере, общество книголюбов. Да, да, здорово, правда же?
И Вы даже примерно представляете, как оно устроено, да? Красивое какое-то, наверное даже, отдельно стоящее здание. Может быть, памятник архитектуры. Зал, входные двери которого непременно украшают тяжелые портьеры. Бархатные или парчовые, с бахрамой. Красного или темно-зеленого цвета. Уютные, глубокие, очень мягкие кресла смотрят на огромный дубовый стол на сцене. На столе – хрустальный графин с водой, стаканы из тонкого стекла с позолоченной каемочкой, Ваши книги или одна Ваша книга в кожаном переплете.
И общество говорит тихо, уважительно, почтительно, стараясь даже громкими голосами не потревожить Вас ТАМ. Очередной оратор (фу, слово-то какое громкое в таком тихом зале) с придыханием говорит о Вас – сегодня Ваш какой-нибудь столетний или двухсотлетний юбилей.
Ну, как? Приятно? Так Вы и представляли?
Ой, все не так, все не так. Но Вы не расстраивайтесь только и не пугайтесь, пожалуйста! Я и сама испугалась тогда. И подумала, что, слава Богу, не сообразила надеть свое парадное платье с крахмальным кружевным воротничком – смотрелось бы оно тут так, что глупее и не придумать.
Когда я подъехала к дворцу культуры, то даже растерялась – ни одного свободного места, чтобы припарковать машину. Какие-то торговцы бананами заполонили всю площадь перед зданием. Из разинутых ртов – дверцев автомобилей какие-то мужики – грузчики таскали и таскали в раскрытые и подпертые камнем стеклянные двери дворца тяжеленные мятые коробки желтого цвета. Судя по картинкам, выгружали бананы.
Я терпеливо стояла и ждала, когда же смогу пробраться к «своим», к любителям литературы, в том, представляемом мною, уютном полутемном бархатном зале.
Наконец, на улице остались, обиженно погасив фары-глаза, машины: корявые деды «Запорожцы», грязные грузовые микроавтобусики, пухлые от неоднократной покраски «жигули», «изданные» еще в прошлом веке, подштукатуренные иномарки.
— Добрый день! Это у Вас можно заплатить за вход? – спросила я девушку, примостившуюся прямо у входа с кассовым маленьким аппаратом. – Скажите, а как пройти в общество книголюбов»?
— Так вот же! Здесь! Сейчас они разложатся только, подождите полчасика, – вежливо ответила кассирша и протянула мне малюсенький чек за малюсенькие деньги, брошенные в кассовую ячейку первыми, как я поняла.
— Зде-е-е-сь. – растерялась я. – А.
Я встала, подперев колонну, и наблюдала.
Один за другим к кассе подходили новые полусонные посетители. Они, видимо, завсегдатаи, потому что, сразу же оплатив вход, смело и уверенно шли к какому-нибудь «грузчику» и что-то спрашивали. Тот, приостановившись, отвечал или посылал жестом к другому «грузчику», или просил подождать минутку.
Из какой-то подсобки выносились фанерные и деревянные широкие столешницы, как я поняла, потому что они тут же устанавливались на V- образные, перевернутые наоборот, подпорки, превращаясь в столы. Тут же из принесенных банановых коробок появлялись книги, книги, журналы, диски, газеты и что-то еще, совсем не относящееся к литературе.
Буквально через пятнадцать-двадцать минут весь холл превратился в огромный книжный магазин с вкраплениями прилавков с канцтоварами, бытовыми приборами, и другим товаром магазина «Тысяча мелочей».
«Господи, да как же можно так опошлить святое? – подумала я, увидев все это. – Как можно жевать бутерброд, запивая налитым в пластиковый стаканчик не то кофе, не то чаем из термоса, и разговаривать с покупателями или просто гуляющими между хаотично расставленными в огромном холле столами – досками о произведениях, книгах, писателях»?
Это теперь, спустя несколько лет, когда я прихожу сюда, как домой, с удовольствием просыпаясь по воскресеньям в пять-шесть утра, я понимаю и принимаю устройство нашего общества любителей книги, а тогда…
С вылупленными глазами я пошла по залу, пренебрежительно скривив морду лица, стараясь не задеть какой-нибудь «стол» и не скинуть на пол книги, диски, пуговицы или сотни маленьких фигурок из съеденных «яиц» «киндер-сюрпризов».
Походила я с часок по этому «обществу», потопталась среди книг и «продавцов бананов». Все тут, как на блошином рынке: и свежайшие журналы, газеты, и страшно дорогие сказки народов мира издания тыща восемьсот какого-то последнего года, и новые детективы Марининой и иже с ней, «Розу мира» старушка листает, пытаясь понять устройство мира, аккуратно перебирая книгу порциями листов по двадцать… А вот несколько мужиков – членов общества книголюбов, усевшись крест накрест вокруг старого, испачканного всеми цветами строительной масляной краски, табурета, играют не то в покер, не то в дурака.
Я уже собралась уйти, но что-то магнитило, не отпускало.
— Дядь Лёнь, привет! – к столу со школьными пособиями слева подошел плоховато одетый подросток.
— О! Привет, Ник! Ну, что?! Как инглиш? – Продавец обрадовался мальчишке, как долгожданному гостю.
— А на чем прокололся?
— На артикле. Предложение тако-о-о-е попалось… Я и щас не понимаю, что за ерунда.
— Иди сюда, уйди с прохода. На коробку, вот, присаживайся и рассказывай.
Меня этот диалог так зацепил, что я, делая вид, что изучаю пособие по химии, что ли, подошла ближе и стала вслушиваться чисто из профессионального уже интереса.
— Короче, дядь Леня, ты ж мне все по полочкам разложил, я все понял. Неопределенный артикль с именами собственными не употребляется, так? – стал взахлеб объясняться Ник. – Я вообще думал, что в тесте ошибка – «A Sidoriv came in to the room», что ли… Как это? Почему с “a”?
— А. Вот этого исключения мы не обсудили, виноват, виноват. Здесь другое значение. Редко встречается – «Некий Сидоров вошел», понимаешь? То есть, незнакомый, один из многих…
Нам в инязе объясняли это курсе на втором-третьем, а тут какой-то продавец умничает. Мне стало интересно.
— Девушка, Вы не подскажете, туалет здесь есть? – буквально влезла ко мне в ухо своим шепотом какая-то дама, держащая за руку мальчика с сильно «нуждающимся» взглядом.
На лестничной площадке мы свернули направо к картинке в юбочке, оборачиваясь на странную компанию у входа в мужской туалет. На подоконнике, застеленном газетой, стояла початая бутылка водки, пощипанная со всех сторон буханка черного хлеба, пластиковый стаканчик и поломанная кусками колбаса вроде «Краковской». Лица мужчин были грустными, даже какими-то трагическими.
— Ну, давайте, помянем. Наливай, Борис, – утирая слезы, рыдающим почти голосом сказал один из.
Я же, забыв о своем нескромном желании, оставила приоткрытой дверь и изнутри приклеила ухо, стараясь расслышать скорбные речи мужиков.
— Светлая память! Царство небесное! – подхватили «собутыльники».
До двух часов дня времени было много, но прошло оно так быстро, что я не успела заметить. И очнулась только тогда, когда в пустые коробки из-под бананов стали складываться аккуратно непроданные книги – «заседание» общества книголюбов подошло к концу.
Подслушивать нехорошо, потому я оправдаюсь – я не подслушивала, а прислушивалась к каждому здесь, все больше и больше понимая, что именно таким и должно быть общество любителей книги.
Дядя Леня отказался продать каким-то девочкам решебник по математике, объяснив, что нужно самим включать мозг, а не «сдувать» готовое. И теперь чертил какие-то углы и прилагающиеся к ним биссектрисы, объясняя домашнее задание.
Я узнала, почему на книжной ярмарке бабушка, бывшая учительница рисования, торгует магнитиками на холодильник. Одна осталась, пенсии на коммуналку не хватает, вот и лепит магнитики – игрушки, а «книголюбы» под крылышко взяли, помогают выживать.
Я и сама сумею теперь сделать школьную доску из куска фанеры и линолеума – видела, как в подсобке их мастерил продавец научно-популярных журналов, время от времени выглядывая, чтобы не прозевать покупателя. Ближе к обеду пришла какая-то дама и, довольная, получила заказ – аккуратную доску по смешной цене.
— Ну, вот, готово, Маргариточка! Благодарю! – складывая пару купюр в задний карман брюк, комментировал «мастер». – Теперь легче будет репетиторствовать, да?
— Да я так… между делом. А Вам угодить приятно. Пожалста, пожалста.
— Нет, я не сказал, что мне не нравится Улицкая. Я сказал, что претензии имеются. В «Сонечке», к примеру, подчеркнул места три-четыре, где уж слишком лихо закрученные и без того распространенные сложносочиненные предложения. Из одного по два-три бы сделал, чесслово. – Тасуя колоду, крутил несогласно головой один из картежников.
— А то! Вот язык! Уроки русского по ней преподавать можно. Молодец Людмила. Ходи, давай, Рома.
Ни один покупатель не оставался без внимания.
— Вы не скажете, у кого тут есть что-нибудь по резьбе по дереву? – Продавца, приютившегося с букинистической литературой у входа, совсем задергали вопросами, как справочное бюро.
— Иосиф! У тебя есть резьба по дереву?! – тут же крикнул тот через весь холл. И, видно, получив в ответ положительный кивок головой, тихо и вежливо направил покупателя. – Налево, вон, туда, идите, есть у Иосифа.
В каждом уголке книжной ярмарки кипели дискуссии, шли горячие споры о новинках книжного рынка на таком серьезе, что закрой глаза – можно подумать присутствуешь на литературной конференции, впору включать камеру и снимать передачу для центрального телевидения, стенографировать для публикации в журнале.
Я решилась и подошла с вопросом к игрокам – картежникам.
— Извините, вы не посоветуете мне какое-нибудь пособие для начинающего автора. Я тут рассказы пытаюсь писать…
Игроки все одновременно обмерили меня из-под стекол очков.
Я молча смотрела, думая, чтоб такого ехидного им ответить.
— Иосиф! – видно уловив мое желание гавкнуть в ответ, привстал с табуретки тот, к которому я обратилась. – Девушке помоги! – И он опять — ко мне. – Идите к Иосифу, у него есть Розенталь, справочник по литературной правке, восемьдесят пятого года. Другое не покупайте – выброшенные деньги, мура. Спросите, кстати, может, и в аренду даст.
Пока я думала, как это – в аренду, вмешался его сосед.
— Не-е-е, если человек творит, иметь всегда под руками нужно. Да и, вроде ж, она из… Мы в аренду малоимущим даем, не Вам. Удачи, милая. Чей ход? – Вернул взгляд в веер из карт.
Я думаю, вы уже догадались, что с того самого дня я стала постоянным посетителем и членом этого странного на первый взгляд общества книголюбов. Только здесь я могу услышать честный и дельный совет, только здесь для тебя найдут нужную литературу, даже, если ее нет в наличии, только сюда можно придти, поплакаться на плохое настроение или, наоборот, похвастаться успехами.
Только в обществе книголюбов, где поминают на подоконнике бутылкой водки и искренними слезами, а не жаркими пустыми речами с трибуны, ушедшего на семьдесят шестом году из жизни русского писателя, можно получить критику в праведный пух и прах красным карандашом в изданной уже книжке.
Что такое общество книголюбов
Если вы прочитали книгу, а обсудить её не с кем, пора! Пора вступить в книжный клуб. Сделали подборку книжных сообществ, которые существуют в онлайн- и офлайн-форматах. Тут далеко не все клубы, которые существуют. Так что, делитесь книжными клубами, которые знаете и любите.
Онлайн-клубы
Если идти никуда нет желания, а обсудить книгу хочется, можно найти сообщество единомышленников. Книголюбы со всего мира, объединяйтесь!
Книгочай
Книжные дискуссии проходят офлайн и онлайн: в МЦБС им. М.Ю. Лермонтова в Санкт-Петербурге и в Zoom. Присоединиться может каждый желающий. Нужно лишь заранее прочитать книгу.
Литературная партия Кореи
Книжный клуб, в котором обсуждают современную корейскую литературу. До пандемии участники встречались в одной из московских библиотек, а сейчас используют платформу DISCORD для встреч онлайн.
Книжный клуб Ксении Лурье
Клуб Ксении Лурье существует в офлайн и онлайн форматах. Но онлайн-встреч всё-таки больше. Ксения рассказывает о современной литературе — о самых актуальных и крутых книга. Участие в клубе платное.
Книжные бобры
Место встречи думающих и активных читателей, готовых обмениваться мнениями о литературе. Встречи проходят в Zoom.
Книжный клуб ToDu
Встречи проходят в формате «кафе-мидраш»: сначала «закуски» — цитаты, потом «горячее» — участники читают рассказ, и на «десерт» — стихотворение, которое рифмуется с общей темой. Динамично и не требует подготовки.
BARK&READ
Собачий книжный клуб. Создан для того, чтобы собаковладельцы могли читать книги о собаках — как научные, так и художественные. Клуб действует онлайн — в Телеграме и Инстаграме, и офлайн — в Москве.
Книжный клуб с Константином Мильчиным
Книжный клуб, который организовали Центр американской культуры и Storytel. Ведущий — литературный критик Константин Мильчин. Следить за расписанием можно в группе в Фейсбуке. Участие бесплатное, если зарегистрируетесь.
Офлайн-клубы
Сделали небольшую подборку клубов из разных городов, которые существуют в офлайн-формате.
Now is the good time, Москва
Главное, что ребята пишут на своей странице: «Мы обсуждаем любые книги и не обсуждаем литературные вкусы друг друга».
ЧиТули, Москва
Клуб любителей хруста книжной обложки. Встречи проходят в Москве.
Cover by Cover Club, Москва
Встречи проходят онлайн, но больше — офлайн. Участие платное. Количество участников — от 3 до 10.
Гоголь Моголь, Москва
Участники делятся впечатлениями о книге, попивая чай с печеньками. Встречи не ограничены во времени, поэтому у каждого есть возможность высказаться.
Стыдно сказать, Москва
Доверительное комьюнити людей, интересующихся литературой, в котором ни за что и никогда не будет стыдно.
Книжный клуб «Шпилька», Дубна
Книжный клуб, где обсуждают книги, написанные женщинами о женщинах. Проходит в в городе Дубне Московской области. Участники встречаются раз в две недели.
Книги и алкоголь, Санкт-Петербург
Книжный клуб в Санкт-Петербурге. Участники выбирают книгу голосованием, а месяц спустя обсуждают при встрече за бокалом вина/чая/воды.
Клуб «Петрова сходит с ума», Санкт-Петербург
Клубное формирование на базе Библиотеки им. братьев Стругацких в Санкт-Петербурге. Книги выбирают участники. Встречи проходят раз в месяц.
А что, надо было что-то читать?, Тамбов
Главная идея книжного клуба В Тамбове — быть открытым новому опыту. Встречи проходят один раз в две—три недели.
Ростовский книжный клуб Riverbook, Ростов
Активно действующий книжный клуб в Ростове. Ключевое тут — регулярность. И много фотоотчетов:)
БАМbook, Омск
Встречи в Омске проходят раз в месяц: в кафе, библиотеке, парке или другом месте. Участие бесплатное.
Внеклассное чтение с Андреем Рослым, Ростов-на-Дону
Андрей Рослый — доцент кафедры отечественной литературы Южного Федерального Университета. На встрече участники смотрят презентацию Андрея, слушают его подробный разбор и делятся своими впечатлениями.
Мы тут читаем, Воронеж
Книгообмены и окололитературные встречи в Воронеже. Можно не только обсудить прочитанное, но и обменять свою книгу на другую.
Пермский книжный клуб
Книжный клуб для офлайн встреч пермских читателей. Существует с 2017 года и живет активной жизнью.
Литклуб «Альбатрос», Екатеринбург
Книжный клуб в Екатеринбурге. Встречи клуба — раз в месяц. Участие платное, небольшой оргвзнос.
Читалка, Челябинск
Самое крупное литературное сообщество Челябинска. Основано в 2017 году. В 2020 году в «Читалке» появился писательский кружок.
Поле нечитаное, Челябинск
Еще один книжный клуб в Челябинске. Встречи проходят в Публичной библиотеке. Вход свободный.
Другими словами, Казань
Клуб в Казани. Участники встречаются, пьют кофе, игристое и чего еще душа пожелает. Говорят про книжки, про любимое и не очень.
BOOK CLUB UFA, Уфа
Книжный клуб в Уфе. Книгу выбирает модератор книги: это сюрприз для участников. Встречи платные.
Читательский клуб Северодвинска
Участники встречаются в кафе. Выбирают одну или несколько книг. Клуб существует с 2017 года.
Чай, кофе, почитаем, Иркутск
Закрытый книжный клуб в Иркутске. Участники должны сдать небольшой оргвзнос.
Не-книжный клуб «Читай», Улан-Удэ
Клуб в Улан-Удэ. Тут не только дискуссии о книгах и авторах, но и организация музыкальных вечеров и игротеки.
Обнинский книжный клуб
Книжный клуб в Обнинске. Встречи проходят в формате свободного обсуждения. Число участников на каждой встрече варьируется от 4 до 10 человек.
Русский Книжный Клуб, Лондон
Участники клуба встречаются в магазине Waterstones Piccadilly в Лондоне. Как правило в первый понедельник каждого месяца.
Пленники печатного слова. Как читали в СССР
Советский нагрудный значок члена Общества книголюбов. Изготовлен в 70-80 годах методом штамповки с нанесением горячей цветной эмали (серой, бордовой, черной). Материал: алюминий. Диаметр 23 мм, тип крепления — булавка. На лицевой стороне изображена эмблема Общества книголюбов: открытая книга и горящий факел как символы света знаний. Подобные значки выпускались гигантскими тиражами с одинаковым рисунком, но разными по цвету: от ярко желтого до фиолетового фона. На оборотной стороне стоит клеймо завода изготовителя — Производственное Объединение народных художественных промыслов и сувениров «Дайльраде» (Рига, Латвийская ССР). На пике популярности в Обществе книголюбов состояли 16 миллионов человек, каждый из которых имел подобный нагрудный знак. Оригинал. Сохранность отличная.
Попав однажды в плен чудесный,
Не вырвешься уже вовек!
Мир бесконечно интересный,
Волшебный мир библиотек!
Вообще-то любовь к чтению не всегда считалась добродетелью. Вплоть до XVIII века страсть к книгам считалась болезненной склонностью, которая была даже описана в медицинских справочниках тех лет. К той же эпохе относится и появление обидных прозвищ для людей, увлеченных чтением, — «книжный червь» и «книжная крыса».
Библиотека Залуских в Варшаве
Польша переживала утрату библиотеки очень остро и так никогда и не смирилась с этой утратой. В различных дипломатических контактах между Россией и Польшей требование возврата коллекции возникало не раз. В в 1842 и 1863 годах некоторая часть собрания всё-таки вернулась в Варшаву. Ещё одна часть коллекции была возвращена Польше в 1925 и 1935 годах — они составили часть собрания Польской национальной библиотеки. Но ненадолго. Гитлеровские «солдаты огня» – Brandkommandos – в октябре 1944 года сожгли книжные сокровища Польши в количестве почти 16 миллионов томов, в том числе библиотеку Красинского со всеми книгами и рукописями XV — XVIII веков, коллекцию Рапперсвил, а также фонды библиотеки Залуских. Урна с пеплом сожженных книг и рукописей хранится в Варшаве, в Национальной библиотеке.
Нацисты жгли книги во всех оккупированных странах
Но вернемся к тому, как книги завоевали любовь европейцев и россиян. К концу XVIII века в лексикон Старого Света вошел термин «страсть к чтению», носивший явно негативную окраску. Определение ему дал немецкий детский писатель, педагог и лингвист Иоахим Генрих Кампе: «Страсть к чтению, пристрастие, т.е. неумеренное, беспорядочное удовлетворение желания читать, наслаждаться книгами для чтения за счёт других необходимых занятий».В начале XIX века французский писатель, страстный библиофил Шарль Нодье в рассказе «Библиоман» описал чудака-маньяка, чьи мысли заняты одними лишь книгами. Нодье старался донести до читателя мысль о том, что любовь к книгам — синоним духовности, и если обществу угодно считать такую страсть безумием — тем хуже для самого общества. Его герой во многом автобиографичен. Еще в 17-летнем возрасте Шарль умолял друга прислать ему некий библиографический словарь в таких выражениях: «Эта книга составляет предмет моих самых упоительных мечтаний. Я думаю о ней непрестанно; в ночной тиши передо мной встает желанный образ. Подчас мне кажется, что она уже моя. Я просыпаюсь, оглядываюсь и не нахожу ничего, кроме мрака иллюзий».
Параллельно велись споры о том, что должно читать, а что неприемлемо. До конца XVIII века читали, в основном, газеты, календари и религиозную литературу. Однако для растущей группы интеллектуалов этого было уже не достаточно. В начале XIX века появилось понятие «образцовое чтение», при котором большой вес имели мораль и обучение. Такие книги называли «литературой примеров» — ей отводили большое значение в плане воздействия на читателя и воспринимали как важную составную часть воспитания. С появлением такой литературы отношение общества к книгам стало меняться на одобрительное. А вскоре любовь к литературе и страсть к чтению стали восприниматься как нечто добродетельное и, безусловно, полезное. Книголюбов становилось всё больше. В 1897 году немецкий писатель Федор Карл Мария фон Цобельтиц начал издавать «Журнал для книголюбов». В 1899 он же основал в Веймаре и первое в Европе Общество книголюбов. В начале XX века Цобельтиц устраивал вечера встреч для единомышленников в Берлине и Лейпциге, а вскоре и по всей Германии стали создаваться объединения любителей книг, которые становились центрами духовного и интеллектуального общения. Их члены видели предназначение этих организаций в приобщении широкого круга молодежи к чтению. Довольно скоро подобные общества стали появляться во Франции, Великобритании и России.
Картина Владимира Маковского «Литературное чтение». 1866 год
В 1889 году был создан Московский библиографический кружок, с 1900 года превратившийся в Русское библиографическое общество при Московском университете. Но первым официальным объединением библиофилов в России можно считать основанный в 1903 году в Санкт-Петербурге Кружок любителей русских изящных изданий. Идеологом, основателем и бессменным председателем кружка был Василий Андреевич Верещагин — известный петербургский библиофил, библиограф и историк искусства. Он слыл знатоком русской иллюстрированной книги, большим книжным эстетом.
Основатель кружка Василий Верещагин
Среди членов кружка были такие известные и высокообразованные люди своего времени как издатель и книготорговец Василий Клочков, создатель уникальной коллекции книг и меценат Геннадий Юдин, управляющий землеустройством Александр Кривошеин, сенатор Михаил Остроградский, член III Госдумы Василий Остроградский — всего 93 члена. Кружок начинал свою деятельность «с нуля». Вот что рассказывал о его создании сам Василий Верещагин: «У нас не было ни денег на издательство, ни помещения — все было рассчитано на “авось и небось”. И к удивлению, этот эфемерный, чисто русский расчет оправдался самым блестящим и неожиданным образом: мы начали ни с чем, а закончили обладателями собственной квартиры и капитала тысяч в тридцать рублей». Финансовые средства этого объединения формировались за счет вступительных и ежегодных взносов, процентов от капиталов и пожертвований. Кроме того, члены кружка жертвовали книги из собственных библиотек. Составлением общей библиотеки Кружка и ее систематизацией занимался российский историк искусства, библиограф и библиофил Владимир Адарюков. Кружок проводил аукционы, доход от продажи которых позволил начать в 1904 году собственную книгоиздательскую и выставочную деятельность. Например, весной 1914 года в Лейпциге на Международной выставке печатного дела и графики экспонировались 18 лучших собственных изданий и книги из собраний членов российского Кружка и его библиотеки. За 15 лет своего существования Кружок выпустил ряд изданий на высоком полиграфическом уровне в типографии «Голике и Вильборг». Это «Невский проспект» Николая Гоголя, «Четыре басни» Ивана Крылова, «Рассвет» Арсения Голенищева-Кутузова, лермонтовская «Казначейша». Книги были иллюстрированы работами Александра Орловского, Дмитрия Кардовского и Мстислава Добужинского.
Книга, выпущенная Кружком любителей русских изящных изданий
Последнее заседание Кружка любителей русских изящных изданий состоялось 13 февраля 1917 года. Спустя 10 дней в России свершилась Февральская революция. А через три года в советской республике появилось первое объединение книголюбов — Русское общество друзей книги (РОДК), образованное в 1920 году. Основателем, а впоследствии и председателем РОДК стал Владимир Адарюков, некогда заведовавшей библиотекой кружка Верещагина. Русское общество друзей книги было самой крупной и яркой организацией книголюбов в первые годы советской власти. Участники его, по большей части, были люди богато одаренными, прекрасно образованными. Общество работало интенсивно и разнообразно: РОДКовцы изучали все отрасли книговедения, проводили публичные чтения, книжные аукционы, занимались изданием книг, изучали деятельность известных библиофилов и коллекционеров, знакомились с опытом книгоиздателей и просветителей, среди которых издатель иллюстрированного журнала «Нива» Адольф Маркс, автор «Наглядной азбуки для обучения и самообучения грамоте» Флорентий Павленков, основатель издательства «Скорпион» Сергей Поляков, основатели московского книжного издательства братья Михаил и Сергей Сабашниковы. Кроме того, РОДК устраивало вечера, посвященные памяти крупных деятелей литературы, искусств, библиотечного и полиграфического дела.
Эмблема и члены РОДК
Один из членов общества искусствовед и издатель Михаил Базыкин, анализируя успешную деятельность РОДК, сопоставляя её с работой Кружка любителей русских изящных изданий, так объяснял успехи организации: «Люди самых различных профессий, люди различного имущественного и общественного положения объединились в дружную, идейно спаянную семью на основе беспримерной, подлинно глубокой любви к книге и всему, с книгой связанному. К тому же революция, порвавшая экономические и социальные преграды, немало помогла объединению лиц, которые в дореволюционное время едва ли находились бы между собой в близком общении». В 1928 году в РОДК состояло 99 действительных членов. Общество просуществовало до 1930 года и было закрыто в связи с сокращением числа научно-общественных организаций в СССР. Вместе с РОДК под ликвидацию попали и другие библиофильские организаций — например, Ленинградское общество библиофилов (1923-1931). Их закрытие по-разному отразилось на дальнейшей деятельности их участников. Большинство из них уже не делали никаких попыток организовать свою работу в рамках других коллекционерских объединений. Лишь единицы использовали возможности, предоставленные уставами Всероссийского общества филателистов и местных обществ коллекционеров, создавать различные секции, в том числе библиофилов и экслибрисистов. Так в 1931 году возникли Секция собирателей книг и экслибрисов Московского отдела Всероссийского общества филателистов и Секция библиофилов и экслибрисистов Северо-Западного отдела ВОФ. Однако ни одна из них уже не могла сравниться по масштабу и эффективности с деятельностью дореволюционных и постреволюционных библиофилов.
Часть библиотек Москвы во время войны перебралась в метрополитен
В годы Великой Отечественной войны советское библиофильство и любовь к книге не угасли. В газетах тех лет часто встречались очерки и рассказы о том, как воины спасали горевшие библиотеки, сохраняли и передавали людям экземпляры старинных и ценных книг. В Москве энтузиасты тоже не прекращали своей работы: есть документальные свидетельства того, что в Клубе писателей 19 и 20 июня 1943 года проходил книжный базар. В периодической печати военной поры также нередко встречались заметки о том, что офицерами и солдатами издавались рукописные журналы и разного рода литературные сборники. В газете «Ленинградская правда» от 11 апреля 1942 года была помещена заметка «Окопные журналы», в которой сообщалось о рукописных журналах «За Ленинград» и «Библиотечка бойца», изготовлявшихся в 4–5 экземплярах. Среди читателей этих изданий оказались коллекционеры, которые хранили окопные рукописные журналы и армейские печатные газеты, пересылали их в тыл родственникам для своих библиотек.
Библиотека в блокадном Ленинграде
Не замирала библиофильская жизнь даже в блокадном Ленинграде, где продолжали работать книжные магазины и библиотеки. Зимой 1941-42 года только районные библиотеки города выдали читателям 82 тысячи книг. В 1942 году Центральная городская библиотека стала оформлять в помещении иностранного отдела выставки книг о съедобных травах, о том, как утеплить квартиру, давала ленинградцам и другую жизненно важную информацию. Ни на один день не прекращалось комплектование Публичной библиотеки. Всего за годы войны было куплено 58892 книги, 112640 эстампов, рукописей на 48411 рублей. За годы войны Публичную библиотеку посетили 42597 человек, которым были выданы около 1,5 миллионов книг и журналов.
В послевоенные годы, по мере восстановления страны, советское библиофильство обрело второе дыхание. С 1945 года стали активно стали создаваться новые библиофильские собрания, пополняться библиотеки собирателей, начался усиленный рост антикварных отделов при московском и ленинградском книжных магазинах Издательства Академии наук СССР. В течение 50—60-х годов у советских библиофилов появились новые объекты собирательства — серии «Жизнь замечательных людей», «Литературные памятники», «Библиотека всемирной литературы» и др.
Детские библиотеки были очень востребованы в СССР. Но ближе к 90-м годам в них всё чаще ходили, чтобы взять лишь книги по внеклассному чтению
А в 50-е годы в СССР случился настоящий читательский бум, тем более неожиданный, что всего за полвека до этого лишь пятая часть населения страны могли считаться грамотными. В 1966 году в СССР была создана первая специализированная библиотека для молодежи от 14 лет до 21 года — она расположилась с здании Исторического музея на Красной площади и считалась филиалом Государственной публичной исторической библиотеки. С её появления началось создание целой сети детских и юношеских библиотек в городах и сёлах по всей стране. Их появление привело к многократному увеличению читательской аудитории. Тогда же в СССР было проведено сравнительное международное исследование. Оно показало, что жители Страны Советов тратят на чтение книг, газет и журналов почти вдвое больше времени (около 11 часов в неделю), чем англичане, американцы, французы или кто-либо ещё. У нас читали везде: в метро, на пляже, в очереди, в парке на скамейке. Так и возникло знаменитое утверждение «СССР — самая читающая страна в мире», сразу же превратившееся в один из социалистических лозунгов.
В СССР читали везде
Явлению читательского бума в СССР можно найти много разных объяснений. Самое простое – дефицит ярких впечатлений. Возможно, правы те, кто говорит, что советские люди не имели доступа ко многим видам досуга, популярным в других странах. У подавляющего большинства наших граждан не было возможности путешествовать по миру, да и турпоездки по стране были не всем по карману. Безусловно, однообразный досуг не был единственной причиной читательского бума в СССР. Свою роль сыграл и высокий процент грамотности населения, и всеобщее бесплатное образование (с 1954 года), и богатые национальные литературные традиции.
Советские плакаты. Чтение было самым массовым и доступным досугом в СССР
Зачитывались, чем придётся. Образцовым советским гражданам предлагалась преимущественно производственная романтика: заводские героические эпопеи, повести из жизни зарубежных рабов прошлого и настоящего, вклад личности в революцию, моральный выбор борцов за свободу своего народа, чукча-писатель, люди Среднего Приобья и т.д. Но росла потребность и в других книгах. По мнению сценариста Тимура Белого, более 70% населения СССР к концу 1960-х испытывали «книжный голод» на качественную литературу. Утоляли его по-разному, иногда даже незаконно: не зная, где достать книги Драйзера, Дюма и Хэмингуэя, люди нередко воровали их из библиотек, платя потом за эти книги штрафы. Одним из легальных способов решения проблемы были книжные ярмарки.
Книжные ярмарки в Киеве и Кирове. 60-е годы
В начале 70-х годов советским гражданам объяснили, что бумаги на все нужды огромного советского государства, в том числе, на книги, катастрофически не хватает. Помните знаменитую фразу героини Ирины Муравьевой в фильме «Москва слезам не верит»: «В стране с бумагой напряженка!» — эту мысль в эпоху «развитого социализма» очень активно внушали жителям СССР. Население убеждали, что лес надо беречь, а печатать больше книг можно будет только если все дружно начнут сдавать макулатуру. Довод о бумажной напряжёнке звучал неубедительно на фоне гигантских тиражей партийных изданий, тоннами выходящих из типографий. Однако деваться было некуда, поэтому граждане, желающие заполучить любимого Дюма или Верна, стаскивали кипы старых газет и журналов в пункты приема макулатуры (многотомник Ленина же туда не понесёшь). Там в обмен на 10-20 килограммов старой прессы можно было получить талоны на редкую литературу. В списке особо дефицитных значились Дюма, Дрюон, Конан-Дойль, Сименон, Пикуль.
Разновидности «макулатурных» талонов и абонементов
«Макулатурные» талоны очень быстро стали предметом спекуляций, как и сами книги. К тому же, «отоварить» талон было не так просто. Далеко не всегда в магазине на «макулатурном» прилавке было то, что нужно. В итоге, истинные книголюбы снова оказывались в сложной ситуации: насобирав макулатуру и сдав её в пункт приема, нужно было ещё конкурировать с вечно дежурившими у книжных магазинов пронырами и спекулянтами, причём в рабочее время. Хорошо, если в семье были пенсионеры – тогда караулить у «книжного» появление нужного тома отправляли стариков.
Очередь у книжного магазина в Киеве
Доставали книги и через подписки на собрания сочинений. Однако подписаться на популярные сборники было не проще, чем купить женские финские сапоги в ГУМе, так что подписку тоже оформляли «по большому блату» или отстаивали очереди, записываясь ночами. Иметь в доме хорошую литературу становилось все более престижно и модно. Поэтому некоторые «книголюбы» стремились приобрести дефицитные книги исключительно ради того, чтобы просто их иметь. Так в очередях за подписками или «макулатурными» изданиями рядом с истинными ценителями литературы и заядлыми книгочеями оказывались те, кому очередное собрание сочинений подходило к цвету обоев или же просто хотелось в разговоре с «нужными людьми» упомянуть об обладании дефицитным фолиантом.
Магазин подписных изданий в Челябинске. На сегодня в ассортименте только 55-томник Ленина
Другими словами, к концу 1970-х годов книги в СССР стали устойчивым и быстро растущим дефицитом и предметом спекуляции. Бесспорная истина о том, что книга — лучший подарок, зазвучала с новым смыслом. Подарить хорошую книгу, значило не просто проявить внимание, отличиться хорошим вкусом, но и предоставить драгоценную возможность читать и перечитывать любимое произведение в любой момент, не выходя из дома. Достаточно вспомнить, что первыми призами в появившейся в 70-е годы телевизионной викторине «Что? Где? Когда?» была не бытовая техника, не деньги, а книги. За каждый правильный ответ на вопрос игроки или телезрители получали в подарок издание с автографами известных людей.
Тамара Владимировна Вишнякова
Перед вручением приза победителю о книге и её авторе рассказывала очаровательная дама, член Президиума Всесоюзного общества книголюбов, директор Московского дома книги Тамара Владимировна Вишнякова. Многие полюбили программу «Что? Где? Когда?» в том числе за книжные презентации Тамары Вишняковой. Огромной популярностью в СССР пользовались многостраничные литературные периодические издания, в которых печатались отечественные и зарубежные детективы с продолжением. Подобными публикациями радовали «Огонёк», «Смена», «Юность», «Иностранная литература» и другие советские журналы. Интересные отечественные и переводные повести для детей публиковались в журналах «Пионер» и «Костёр» — например, «Алиса в стране чудес». И тут, опять же, охочие до чтения советские граждане сталкивались с дефицитом и очередями: когда в 1974 году на протяжении нескольких месяцев журнал «Смена» печатал на своих страницах «Даму в автомобиле» Себастьяна Жапризо, то за каждым номером у киосков Союзпечати выстраивались несколько десятков человек. Экземпляров, разумеется, на всех желающих не хватало, поэтому журнал с очередной порцией немыслимой по советским временам остросюжетной историей о трупе в багажнике ещё долго передавали из рук в руки. Кстати, обмен редкими книгами приобрел большую популярность. Стоило человеку разжиться каким-нибудь редко издававшимся романом, как друзья и знакомые его тут же просили дать почитать. Появился даже термин «зачитать» книгу — что означало не вернуть её владельцу, передав кому-то ещё, потом ещё и так по цепочке.
За этим номером «Смены» была настоящая охота
Утомленные изнурительной борьбой за доступ к прекрасному, советские книголюбы с радостью и надеждой восприняли новость о создании Всесоюзного общества книголюбов (ВОК). Его учредительный съезд прошел в 3-5 октября 1974 года в Колонном зале Дома Союзов, после чего по всей территории СССР открылись отделения общества. Сеть первичных организаций была очень обширной — около 200 тысяч, более 13 тысяч клубов книголюбов, 11 тысяч народных книжных магазинов объединили библиофилов по всей стране. Центральное отделение ВОК располагалось в Москве, в переулке Маяковского — в том самом доме, где вместе с супругами Брик в конце 20-х годов жил главный пролетарский поэт.
Центральное отделение ВОК располагалось в переулке Маяковского
Членский билет ВОК с отметками об уплате членских взносов
Стать членом этого добровольного общества мог каждый желающий, сотрудники многих предприятий и учреждений вступали в его ряды целыми коллективами. ВОК справедливо считалось одним из самых массовых, численность его членов на пике популярности доходила до 16 миллионов человек. Пожалуй, это одно из немногих советских обществ, членство в котором было действительно добровольным — в отличие от множества других, вроде «Спасения на водах», в которые работников вынуждали вступать профсоюзные организации.
Каждому члену ВОК выдавался алюминевый нагрудный значок – аналогичный тому, что представлен в нашей коллекции артефактов. На его лицевой стороне изображена эмблема Общества книголюбов: открытая книга и горящий факел — как символы света знаний. Подобные значки выпускались во всех союзных республиках гигантскими тиражами, причем с одинаковым рисунком, но разными по цветовому решению: от ярко желтого до фиолетового фона.
Разновидности значков ВОК
Наш экземпляр был изготовлен латвийским Производственным Объединением «Дайльраде», о чем свидетельствует соответствующее клеймо производителя на оборотной стороне. Заметим также, что аналогичную продукцию для Общества книголюбов выпускало художественно-экспериментальное предприятие «Кольский сувенир» в Мурманске, а также некоторые другие производственные объединения.
Артефакт из коллекции «Маленьких историй» и клеймо Рижского предприятия «Дайльраде»
Компания «Дайльраде» была создана в Риге в 1971 году после слияния Промышленного Объединения декоративно-прикладного искусства и сувенирной продукции «Сувенир» и ПО народных умельцев «Дайльраде». Объединение функционировало ровно 20 лет, производило в основном изделия народного творчества, значки и сувениры из ткани, керамики, дерева, кожи, металла и янтаря. После распада СССР ещё два года просуществовало как государственное предприятие, а в 1993 году было приватизировано и распалось на несколько мелких самостоятельных фирм.
Бывшие корпуса фабрики «Дайльраде»
Отметим также, что поскольку значков членов ВОК было выпущено более 10 миллионов, они не являются коллекционной редкостью. Помимо обычного членского знака выпускался также наградной значок в форме медали «Активист Общества книголюбов», а также значок «Всесоюзное общество любителей книги», из аббревиатуры которого стыдливо убрали букву «Л», чтобы она не звучала как ВОЛК.
Разновидности значков ВОК
Члены ВОК ходили на собрания, участвовали в дискуссиях, обменивались книгами, посещали встречи с писателями, праздники книги, выставки редких изданий, которые организовывались активистами местных отделений. Но всё же большинство вступало в общество исключительно ради возможности хоть изредка приобретать популярные книги. Дефицитные издания поступали в распоряжение клубов книголюбов в ограниченном количестве, их можно было покупать по очереди. Если очередника новая книга не очень интересовала, можно было уступить очередь и дожидаться нужного издания. За 42 года существования в ВОК сменилось три председателя. Первым был академик РАН СССР, историк Евгений Михайлович Жуков, затем общество возглавил один из его основателей — физико-химик Игорь Васильевич Петрянов-Соколов. Правопреемником ВОК стал Международный союз общественных организаций книголюбов, объединивший библиофилов Российской Федерации, Азербайджана, Грузии, Казахстана, Литвы, Молдовы. Последние 20 лет должность его президента занимает российский писатель, секретарь Союза писателей России, вице-президент Академии российской словесности Сергей Николаевич Есин.
Председатели ВОК: Евгений Жуков, Игорь Петрянов-Соколов, Сергей Есин
В наши дни у библиофилов появилась масса других возможностей для общения, обмена мнениями и книгами. Во второй половине 90-х годов по всему миру стали появляться общественные книжные шкафы. Авторы этой идеи — австрийские фотохудожники Клегг и Гутман – хотели предоставить свободный доступ к полкам, установленным в общественных местах, чаще прямо на улице, куда каждый желающий мог принести прочитанную книгу, а взамен взять один или несколько заинтересовавших его томов. В общественных шкафах не предусмотрено какое-либо регулирование процесса обмена извне — каждый берёт или кладет столько книг, сколько хочет и тогда, когда пожелает. Появившись в Австрии и Германии, такие полки вскоре стали популярны по всей Европе, а потом и в России. В далёком заполярном Норильске, например, эта идея воплотилась в создании «Литературного холодильника», установленного у входа в городскую библиотеку. Каждый желающий может взять из холодильника понравившуюся ему книгу и оставить свою.
Литературный холодильник в Норильске
Еще одно новомодное веяние в среде поклонников литературы — буккроссинг. В марте 2001 года Рон Хорнбекер предложил способ обмена книгами в публичных местах. В отличие от общественных книжных шкафов, буккроссинг не требует наличия собственно шкафа. Книгу можно оставить в любом общественном месте — в кафе, театре, поезде, метро, отеле, просто на скамейке в парке или в зонах буккроссинга. Дальнейшую судьбу оставленного издания можно затем отследить в специальной социальной сети.
Но даже эти библиофильские веяния уже не в силах справиться с заметным охлаждением россиян к чтению. Не особо подогревает любви к книгам и позолоченная медаль «Иван Федоров», учрежденная в 2004 году Международным союзом общественных объединений книголюбов в честь основателя книгопечатания в России и на Украине. Медалью награждаются граждане за многолетнюю самоотверженную работу во имя и во славу книги, за пропаганду книги и чтения среди детей и юношества, за значительный вклад в развитие культурных традиций и получившие широкое общественное признание. Так что если ещё несколько десятков лет назад в нашей стране библиофилы изнывали из-за дефицита книг, то в наше время всё обстоит с точностью до наоборот: дефицитом становятся уже сами «книжные черви».
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов