Что такое перегибы в ссср
Перегибы на местах
Советизмы нередко употребляются как идеологические маркированные средства, позволяющие журналисту обозначить собственную позицию, отчужденную от ушедшей эпохи социализма. Например, В. Костиков, анализируя влияние «Плана Маршалла» на судьбу послевоенной Европы, использует идеологемы как заключенные в кавычки слова- краски, характеризующие несостоятельность, искусственность, лживость политических опор прошлого:
Что мог противопоставить этому плану СССР? Идеи «великого Сталина»? Доктрину «победного шествия социализма»? Сталин не допустил участия в «Плане Маршалла» стран Восточной Европы lt;. gt; (АиФ).
С помощью взятых в кавычки идеологически окрашенных единиц нередко передается иронический намек на возрождение методов советской политработы. Например:
Российские партии вдруг озаботились чистотой своих рядов. По слухам, на съезде «Яблока» 21-22 июня обсудят «непартийное поведение» его видных членов — руководителя питерского отделения партии М. Резника и лидера молодежного «Яблока»
И. Яшина. Оба были замечены в «порочащих связях» с радикалами. lt;. gt;
Тем временем куда более серьезная «сверка рядов» ожидается в партии власти lt;. gt;
Всего в «ЕР» числятся более 2 млн. человек — таким образом партбилета могут лишиться не менее 20-30 тыс. «карьеристов и попутчиков»
(В. Ципляков, О. Доронина, АиФ).
Авторская ирония сопровождает оценку моды на «советское» как эффектную декорацию. Например, высмеивается новый тренд «гламур-совьетик». В одном логически однородном ряду объединяются, по воле журналиста, номинации из сфер политической идеологии и идеологии гламура. Советские идеологические стандарты (широкие массы трудящихся, сплачивать страну) помещаются в профанный контекст:
. отмечу лишь удачную презентацию нового стиля — «гламур-совьетик».
вьетик» (ничего крамольного, только безграмотный человек не знает, что мода — циклична).
Многолюдные праздники, шарики в воздух, песни хором, строгое оформление в единой цветовой гамме, неброская одежда (желательно одного кроя) с украшениями в виде наград государства, аккуратные прически (для женщин возможны перманент и высокая завивка). Это — самый актуальный тренд будущего сезона (Н. Прусенкова, Новая газета).
Ироническая тональность охватывает журналистскую интерпретацию инициатив, направленных на возрождение общественных и политических организаций советского образца:
В Ростове-на-Дону молодежный вожак тов. Зайчиков сообщил: «Перспективы у нас огромные, в том числе в связи с тем, что Госкомитет по делам молодежи возглавил Василий Якеменко. Будет запущен проект «Мишки». Надо подчеркнуть, что это не возврат к пионерии. Это более интересный проект».
С последним замечанием нельзя не согласиться. Юные медведи, предводительствуемые тов. Зайчиковым, — это какое-то вдохновенное баснословие. Натурально, Ванюша Лафонтен, и уж в любом случае более интересный проект, чем пионерия (М. Соколов, Известия).
Идеологическая ложь в данном случае осмысляется как надвременная константа.
Ироническая оценка в соединении с рациональным анализом ситуации вскрывает неуместность институциональной поддержки идеологически насыщенных эмоций, возникающих, например, на фоне спортивных и других побед:
По советско-российской традиции телевизионщики всех каналов тут же стали возводить пьедестал, который мгновенно вознесся выше наших последних побед на спортивно-попсовом поприще. В триумфе хоккеистов и поп-артистов политолог Алексей Пушков поспешил увидеть метафору победы России над враждебным Западом.
Здесь только стоило бы заметить, что спортивно-попсовые торжества — не самые надежные постаменты для социально-политических побед.
По сему: давайте требовать «долива» положительных эмоций после отстоя пены (Ю. Богомолов, Российская газета).
Иронией сопровождается прием аналогии, с помощью которого советские идеологические конструкты и реалии перемещаются в современное политическое пространство так называемых западных демократий. Например: Партия сказала Обаме: «Надо». И он официально стал кандидатом в президенты США; Еще один пример: Моральный облик. Американский партком занялся персональным делом Сары Пейнен (Российская газета). Ср.:
За океаном задались вопросом:
«Иль Вашингтонского обкома
уже бессильно слово?» (М. Соколов, Известия).
Эффект аналогии усиливается с помощью развертывания политической метафоры, включающей цепочку взаимосвязанных идеологем-советизмов:
Сентябрьский саммит ЕС по разбору «персонального дела России» и иные подобные ему мероприятия суть просто рутинные партсобрания по проработке «совершившего проступок товарища».
Но в Брюсселе забыли, что Россия не член их парторганизации, да и сама парторганизация давно уже не вызывает восторгов у беспартийных мира сего, коих большинство (В. Третьяков, Известия).
Иронически звучат «показательные речения» [см.: Верещагин, Костомаров 1999: 22] времен советского дефицита: Не больше четырех мешков в одни руки.
НА ЗАПАДЕ ВВЕЛИ ОГРАНИЧЕНИЯ НА ПРОДАЖУ ПРОДУКТОВ (Известия).
Ироническое осмысление фактов внутренней жизни страны, современной политики, а также употребление сове- тизмов с целью иронического осмысления «не нашей» действительности — признаки преодоления правил советской стилистической ортологии. По нашим наблюдениям, подобные случаи использования иронии единичны в региональной прессе; они отсутствуют в прессе районной.
Если стиль определить как «способ думать и говорить о мире в неразрывной креативной связи друг с другом» [Никитина, Васильева 1996: 132], следует признать, что отшлифованная в советскую эпоху газетная публицистика располагала готовыми шаблонами мысли, речевыми стандартными способами выражения мысли в ее упорядоченном развитии, речевыми средствами выражения эмоционально-оценочного отношения к устройству мира.
Традиции советской стилистики, отвечающие правилам идеологической ортологии, используются при описании и оценочной интерпретации достижений советского государства, его социальной и экономической политики (ретроспективная ориентация темы текста); при описании и оценочной интерпретации сохранившейся в лингвокультурном пространстве советской системы ценностей («непрошедшее» прошедшее); при реализации отдельных современных политических инициатив, описании реалий дня (актуальное настоящее); при моделировании будущего по советским лекалам; при реализации точки зрения носителя неидеоло- гизированного языкового сознания, совпадающей с точкой зрения журналиста и редакции газеты (районной, региональной, в меньшей степени — федеральной). Усреднение «точек зрения», стандартность речевых форм поглощает «стилистическую многомерность» [Солганик 2007: 35], препятствует реализации личностных граней авторского Я.
«Головокружение от успехов»
Статья Сталина «Головокружение от успехов» представляла собой попытку оправдаться за тяжелые последствия коллективизации.
К вопросам колхозного движения
Об успехах Советской власти в области колхозного движения говорят теперь все. Даже враги вынуждены признать наличие серьёзных успехов. А успехи эти, действительно, велики. Это факт, что на 20 февраля с. г. уже коллективизировано 50% крестьянских хозяйств по СССР. Это значит, что мы перевыполнили пятилетний план коллективизации к 20 февраля 1930 г. более чем вдвое. Это факт, что на 28 февраля этого года колхозы успели уже ссыпать семян для яровых посевов более 36 млн. центнеров, более 90% плана, около 220 млн. пуд. семян. Нельзя не признать, что сбор 220 млн. пудов семян по одной лишь колхозной линии после успешного выполнения хлебозаготовительного плана — представляет огромнейшее достижение. О чём всё это говорит? О том, что коренной поворот деревни к социализму можно считать уже обеспеченным.
Нет нужды доказывать, что успехи эти имеют величайшее значение для судеб нашей страны, для всего рабочего класса, как руководящей силы нашей страны, наконец, для самой партии. Не говоря уже о прямых практических результатах, они, эти успехи, имеют громадное значение для внутренней жизни самой партии, для воспитания нашей партии. Они вселяют в нашу партию дух бодрости и веры в свои силы. Они вооружают рабочий класс верой в победу нашего дела. Они подводят к нашей партии новые миллионные резервы.
Отсюда задача партии: закрепить достигнутые успехи и планомерно использовать их для дальнейшего продвижения вперёд.
Но успехи имеют и свою теневую сторону, особенно когда они достигаются сравнительно «легко», в порядке, так сказать, «неожиданности». Такие успехи иногда прививают дух самомнения и зазнайства: «Мы всё можем!», «Нам всё нипочём!». Они, эти успехи, нередко пьянят людей, причём у людей начинает кружиться голова от успехов, теряется чувство меры, теряется способность понимания действительности, появляется стремление переоценить свои силы и недооценить силы противника, появляются авантюристические попытки «в два счёта» разрешить все вопросы социалистического строительства. Здесь уже нет места для заботы о том, чтобы закрепить достигнутые успехи и планомерно использовать их для дальнейшего продвижения вперёд. Зачем нам закреплять успехи, — мы и так сумеем добежать «в два счёта» до полной победы социализма: «Мы всё можем!», «Нам всё нипочем!».
Отсюда задача партии: повести решительную борьбу с этими опасными и вредными для дела настроениями и изгнать их вон из партии.
Нельзя сказать, чтобы эти опасные и вредные для дела настроения имели сколько-нибудь широкое распространение в рядах нашей партии. Но они, эти настроения, всё же имеются в нашей партии, причём нет оснований утверждать, что они не будут усиливаться. И если они, эти настроения, получат у нас права гражданства, то можно не сомневаться, что дело колхозного движения будет значительно ослаблено и опасность срыва этого движения может стать реальностью.
Отсюда задача нашей прессы: систематически разоблачать эти и подобные им антиленинские настроения.
1. Успехи нашей колхозной политики объясняются между прочим тем, что она, эта политика, опирается на добровольность колхозного движения и учёт разнообразия условий в различных районах СССР. Нельзя насаждать колхозы силой. Это было бы глупо и реакционно. Колхозное движение должно опираться на активную поддержку со стороны основных масс крестьянства. Нельзя механически пересаживать образцы колхозного строительства в развитых районах в районы неразвитые. Это было бы глупо и реакционно. Такая «политика» одним ударом развенчала бы идею коллективизации. Надо тщательно учитывать разнообразие условий в различных районах СССР при определении темпа и методов колхозного строительства. В колхозном движении впереди всех районов стоят у нас зерновые районы. Почему? Потому, что в этих районах имеется у нас наибольшее количество окрепших уже совхозов и колхозов, благодаря которым крестьяне имели возможность убедиться в силе и значении новой техники, в силе и значении новой, коллективной организации хозяйства. Потому, что эти районы имеют за собой двухлетнюю школу борьбы с кулачеством во время хлебозаготовительных кампаний, что не могло бы не облегчить дело колхозного движения. Потому, что эти районы усиленнейшим образом снабжались за последние годы лучшими кадрами из промышленных центров. Можно ли сказать, что эти особо благоприятные условия имеются также и в других районах, например, в потребительских районах, вроде наших северных областей, или в районах всё еще отсталых национальностей, вроде, скажем, Туркестана? Нет, нельзя этого сказать. Ясно, что принцип учёта разнообразия в различных районах СССР наряду с принципом добровольностиявляется одной из серьёзнейших предпосылок здорового колхозного движения.
А что иногда происходит у нас на деле? Можно ли сказать, что принцип добровольности и учёта местных особенностей не нарушается в ряде районов? Нет, нельзя этого сказать, к сожалению. Известно, например, что в ряде северных районов потребительской полосы, где благоприятных условий для немедленной организации колхозов сравнительно меньше, чем в зерновых районах, стараются нередко подменить подготовительную работу по организации колхозов чиновничьим декретированием колхозного движения, бумажными резолюциями о росте колхозов, организацией бумажных колхозов, которых еще нет в действительности, но о «существовании» которых имеется куча хвастливых резолюций. Или возьмём некоторые районы Туркестана, где благоприятных условий для немедленной организации колхозов ещё меньше, чем в северных областях потребительской полосы. Известно, что в ряде районов Туркестана были уже попытки «догнать и перегнать» передовые районы СССР путём угрозы военной силой, путём угрозы лишить поливной воды и промтоваров тех крестьян, которые не хотят пока что идти в колхозы.
Что может быть общего между этой «политикой» унтера Пришибеева и политикой партии, опирающейся на добровольность и учёт местных особенностей в деле колхозного строительства? Ясно, что между ними нет и не может быть ничего общего. Кому нужны эти искривления, это чиновничье декретирование колхозного движения, эти недостойные угрозы по отношению к крестьянам? Никому, кроме наших врагов! К чему они могут привести, эти искривления? К усилению наших врагов и к развенчиванию идей колхозного движения. Не ясно ли, что авторы этих искривлений, мнящие себя «левыми», на самом деле льют воду на мельницу правого оппортунизма?
2. Одно из величайших достоинств политической стратегии нашей партии состоит в том, что она умеет выбирать в каждый данный момент основное звенодвижения, уцепившись за которое она тянет потом всю цепь к одной общей цели для того, чтобы добиться разрешения задачи. Можно ли сказать, что партия уже выбрала основное звено колхозного движения в системе колхозного строительства? Да, можно и нужно. В чём состоит оно, это основное звено? Может быть в товариществе по совместной обработке земли? Нет, не в этом. Товарищества по совместной обработке земли, где средства производства еще не обобществлены, представляют уже пройденную ступень колхозного движения. Может быть в сельскохозяйственной коммуне? Нет, не в коммуне. Коммуны представляют пока еще единичное явление в колхозном движении. Для сельскохозяйственных коммун, как преобладающей формы, где обобществлено не только производство, но и распределение, условия еще не назрели. Основное звено колхозного движения, его преобладающую форму в данный момент, за которую надо теперь ухватиться, представляет сельскохозяйственная артель. В сельскохозяйственной артели обобществлены основные средства производства, главным образом, по зерновому хозяйству: труд, землепользование, машины и прочий инвентарь, рабочий скот, хозяйственные постройки. В ней не обобществляются: приусадебные земли (мелкие огороды, садики), жилые постройки, известная часть молочного скота, мелкий скот, домашняя птица Артель является основным звеном колхозного движения потому, что она есть наиболее целесообразная форма разрешения зерновой проблемы. Зерновая же проблема является основным звеном в системе всего сельского хозяйства потому, что без её разрешения невозможно разрешить ни проблему животноводства (мелкого и крупного), ни проблему технических и специальных культур, дающих основное сырьё для промышленности. Вот почему сельскохозяйственная артель является в данный момент основным звеном в системе колхозного движения. Из этого исходит «Примерный устав» колхозов, окончательный текст которого публикуется сегодня. Из этого же должны исходить наши партийные и советские работники, одна из обязанностей которых состоит в том, чтобы изучить этот устав по существу и проводить его в жизнь до конца
Такова установка партии в данный момент.
Можно ли сказать, что эта установка партии проводится в жизнь без нарушений и искажений? Нет, нельзя этого сказать, к сожалению. Известно, что в ряде районов СССР, где борьба за существование колхозов далеко не закончена и где артели еще не закреплены, имеются попытки выскочить из рамок артели и перепрыгнуть сразу к сельскохозяйственной коммуне. Артель еще не закреплена, а они уже «обобществляют» жилые постройки, мелкий скот, домашнюю птицу, причём «обобществление» это вырождается в бумажно-бюрократическое декретирование, ибо нет еще налицо условий, делающих необходимым такое обобществление. Можно подумать, что зерновая проблема уже разрешена в колхозах, что она представляет уже пройденную ступень, что основной задачей в данный момент является не разрешение зерновой проблемы, а разрешение проблемы животноводства и птицеводства. Спрашивается, кому нужна эта головотяпская «работа» по сваливанию в одну кучу различных форм колхозного движения? Дразнить крестьянина-колхозника «обобществлением» жилых построек, всего молочного скота, всего мелкого скота, домашней птицы, когда артельная форма колхозов еще не закреплена — разве не ясно, что такая «политика» может быть угодной и выгодной лишь нашим заклятым врагам? Один из таких ретивых обобществителей доходит даже до того, что даёт приказ по артели, где он предписывает «учесть в трехдневный срок всё поголовье домашней птицы каждого хозяйства», установить должность специальных «командиров» по учёту и наблюдению, «занять в артели командные высоты», «командовать социалистическим боем, не покидая постов» и — ясное дело — зажать всю артель в кулак. Что это, политика руководства колхозом или политика его разложения и дискредитации? Я уже не говорю о тех, с позволения сказать, «революционерах», которые дело организации артели начинают со снятия с церквей колоколов. Снять колокола, — подумаешь какая ррреволюционность!
Как могли возникнуть в нашей среде эти головотяпские упражнения по части «обобществления», эти смехотворные попытки перепрыгнуть через себя самих, попытки, имеющие своей целью обойти классы и классовую борьбу, а на деле льющие воду на мельницу наших классовых врагов? Они могли возникнуть лишь в атмосфере наших «лёгких» и «неожиданных» успехов на фронте колхозного строительства. Они могли возникнуть лишь в результате антиленинских настроений в рядах одной части партии: «Мы всё можем!», «Нам всё позволено!», «Нам всё нипочём!». Они могли возникнуть лишь в результате того, что у некоторых товарищей закружилась голова от успехов, и они лишились на минутку ясности ума и трезвости взгляда.
Чтобы выправить линию нашей работы в области колхозного строительства, надо положить конец этим настроениям.
В этом теперь одна из очередных задач партии. Искусство руководить есть серьёзное дело. Нельзя отставать от движения, ибо отстать значит оторваться от масс. Но нельзя и забегать вперёд, ибо забежать вперёд значит потерять связь с массами. Кто хочет руководить движением и сохранить вместе с тем связи с миллионными массами, тот должен вести борьбу на два фронта — и против отстающих и против забегающих вперёд.
Партия наша сильна и непобедима потому, что, руководя движением, она умеет сохранять и умножать свои связи с миллионными массами рабочих и крестьян.
И. СТАЛИН.
Опубликовано в газете «Правда», № 60 от 2 марта 1930 года.
Что такое перегибы в ссср
В целях конкретной помощи местным организациям ЦК партии 17 марта 1930 г. принял решение о командировке членов Политбюро на Украину, Северный Кавказ и в ЦЧО (куда представители ЦК ездили еще в феврале) для ознакомления на местах с ходом подготовки к весеннему севу и оказания помощи в закреплении состава колхозов.
Подобные же решения были приняты крайкомами и обкомами партии. Из Москвы, из республиканских, областных и краевых центров в районы были направлены группы партий-но-советского актива. Они не только вскрывали перегибы, но помогали устранять их.
К числу таких работников относился, в частности, К. Я. Бауман, в то время секретарь МК ВКП(б). На этом посту он допустил серьезные «левацкие» перегибы. Начав их исправлять после рассмотренных выше решений ЦК, Бауман все же но сразу осознал корни своих ошибок. Впоследствии он самокритично говорил об этом следующее: «Исходя из формального сходства, исходя из того, что мы имеем в колхозном движении волнообразную кривую — подъемы вверх и спады вниз, я сравнил приливы и отливы в колхозном движении с приливами и отливами в массовом революционном движении вообще. Конечно, никакой закономерной неизбежности в отливе из колхозов устанавливать нельзя, — самый отлив явился главным образом в результате наших ошибок» ‘.
Московская партийная организация и Бауман лично были подвергнуты резкой и справедливой критике за администрирование в социалистическом строительстве. Бауман был освобожден от работы в МК. Он глубоко и искренне осознал свою ошибку и последовательно проводил политику партии в своей дальнейшей работе.
Таким образом, массово-разъяснительная работа, составлявшая одно из важных звеньев ликвидации «левацких» перегибов, проходила в сложных условпях.
В отношении многих местных работников были приняты организационные меры. Так, по 17 районам Рязанской области было исключено из партии 34 районных и сельских работника, 86 человек отдано под суд, 92 руководителя были перемещены на другую работу, а 53 коммуниста получили партийные взыскания.
В Сердобском районе Нижне-Волжского края за перегибы были отданы под суд два председателя колхозов, председатель сельсовета, уполномоченный райисполкома и др.
В это время происходила чистка партии, начатая весной 1929 г. по решению XVI партийной конференции. В ходе чистки в деревне было исключено из партии 20% крестьян-коммунистов, в том числе многие — за «левацкие» перегибы.
Однако в ходе самой чистки в ряде случаев принимались неправильные решения. Один из старейших деятелей партии А. А. Сольц, говоря о формальном отношении некоторых работников к чистке, заметил, что они рассуждают следующим образом: «чем больше я вычищу, тем больше я нроявлю свою активность. Если же этой группе предложить принимать в партию, то она будет так же поступать и будет считать, что чем больше она примет, тем больше активности она проявит»
Этим пользовался классовый враг. В целом ряде мест на открытые собрания, посвященные чистке, проникали кулаки, что, по признанию Е. М. Ярославского, приводило к грубым ошибкам: «иногда хороших коммунистов исключали, а плохих оставляли»1 2. Классовый враг считал, что в этом отношении обстановка ему благоприятствовала, и он всячески стремился очернить многих коммунистов, обвинив их либо в правом уклоне, либо в «левацких» ошибках.
Ошибки, допущенные в ходе чистки, были в значительной мере исправлены органами ЦКК. Каждая вышестоящая инстанция, рассматривавшая персональные дела, восстанавливала в партии 30—40% исключенных на предшествующей ступени.
Массово-разъяснительная работа партии, наказание ряда лиц, ответственных за перегибы, и другие меры сыграли большую роль в оздоровлении колхозного движения, в создании предпосылок для его подъема.
2 апреля 1930 г. ЦК ВКП(б) обратился к местным партийным организациям с письмом о задачах колхозного движения в связи с ликвидацией искривлений партийной линии. Это письмо подвело итоги и наметило очередные неотложные меры по укреплению колхозного движения. Подчеркивая, что борьба с перегибами уже дала положительные результаты, партия вместе с тем с большой тревогой отмечала, что администрирование все еще имеет место в ряде районов (особенно в национальных районах Северного Кавказа, в Закавказье, в Средней Азии и Казахстане, в Бурят-Монголии, в Ойротии). В ряде партийных организаций проявилось примиренчество к «левым» антисередняцким искривлениям. Еще раз решительно осудив такие действия и показав их опасность для строительства социализма, ЦК партии подчеркнул, что нельзя обольщаться начавшимся в середняцких слоях деревни поворотом к колхозам. Этот факт вовсе не означал, как полагали некоторые работ,ники, что за колхозами уже идет прочное большинство трудящихся деревни. Предстояла огромная работа по закреплению и обеспечению дальнейшего здорового роста колхозного движения.
Решающую роль в улучшении положения сыграли разработанные партией меры по укреплению союза с середняком. В письме ЦК партии от 2 апреля, вскрывшем неправильное отношение к середняку, говорилось о необходимости поддержки трудящихся крестьян-единоличников и подъема индивидуального крестьянского хозяйства наряду с поддержкой колхозов. Это указание было вскоре законодательно закреплено государством. 12 апреля ЦИК и Совнарком СССР приняли постановление «О мерах содействия расширению площади посева в единоличных крестьянских хозяйствах», в котором были предусмотрены меры против сокращения общей посевной площади в обстановке массовых выходов из колхозов. Правительство, в частности, рекомендовало колхозам организовать помощь маломощным единоличным хозяйствам. Тем самым устанавливалась связь между колхозами и единоличниками, облегчался переход последних на путь коллективизации.
Огромное значение весной 1930 г. приобрели меры по организационно-хозяйственному укреплению колхозов. Слабость колхозов вызывала у середняка опасение, что его доходы в колхозе снизятся. Это, естественно, также тормозило колхозное движение. В связи с этим 2 апреля 1930 г. ЦК принял постановление «О льготах для колхозов». Правительству было предложено, кроме ранее установленных льгот, освободить на два года от налогового обложения рабочий и продуктивный скот в колхозах, в том числе и необобществленный продуктивный скот колхозников. На такой же срок освобождались от налога площади, которые впервые использовались под коллективные огороды. Для остальных площадей, занятых колхозными огородными культурами, устанавливалась 50%-яая скидка. Задолженность колхозов и колхозников по кредитам была рассрочена до конца года. С колхозников снимались все наложенные до 1 апреля штрафы, недоимки, судебные взыскания, связанные с заготовками и налогами.
ЦИК и Совнарком СССР в тот же день приняли постановление «О новых льготах для колхозов и их членов». 12 апреля Президиум ЦИК СССР распространил действие этого постановления на ТОЗы, а 23 апреля ЦИК и Совнарком приняли постановление «О дополнительных льготах колхозам». Государственному банку СССР, в частности, предложено было немедленно открыть колхозам дополнительный кредит в сумме 60 млн. рублей для авансирования контрактации посевов подсолнуха, кукурузы и зерновых культур. Предусматривались и другие льготы, создававшие накануне сева материальную заинтересованность крестьян в коллективизации.
Колхозы получили к весеннему севу из государственного фонда беспроцентную семенную ссуду в 61 млн. пудов зерна. Огромную помощь оказывало государство колхозам в деле развития производительных сил, обеспечивая сельское хозяйство техникой и кадрами. Была развернута широкая сеть ускоренных курсов и школ, готовивших для колхозов работников самых различных профессий (от председателей колхозов и трактористов до бухгалтеров и инструкторов по устройству нового быта).
В колоссальных размерах возросла и шефская помощь города деревне. Весной 1930 г. в деревню было послано 10 420 рабочих бригад. В них было включено более 72 тыс. рабочих и специалистов различных профессий — в 8 с липшим раз больше, чем весной 1929 г.
Весенний сев 1930 г. был серьезным экзаменом для рождающегося колхозного строя. Кроме отсутствия опыта и невысокого уровня развития производительных сил, колхозы столкнулись с неожиданными и очень большими трудностями, связанными с массовым выходом крестьян из артелей и коммун. Выходцы требовали, чтобы колхозы вернули им средства производства — лошадей, инвентарь, семена, землю. Нередко они забирали имущество сами, явочным порядком. Все это сужало и без того небольшую материальную базу колхозов, заставляло перестраиваться на ходу, отвлекало силы и внимание от непосредственной производственной работы.
Но и в этих условиях колхозы доказывали свои преимущества перед единоличным хозяйством. Если в 1929 г. в важнейших зерновых районах РСФСР на каждое единоличное хозяйство приходилось 4,8 десятины посева, а на хозяйство колхозника — 5,4 десятины, то в 1930 г., соответственно, 4,2 и 7,4 десятины. Колхозы страны весной 1930 г. засеяли около 33 млн. гектаров. Вся колхозная посевная площадь (вместе с озимыми) превысила 38 млн. гектаров. Это была серьезная победа, оказавшая большое влияние на единоличников. Отлив из колхозов все более сокращался, а новый прилив рос.