Что такое план огинского
План Огинского
Из Википедии — свободной энциклопедии
План Огинского — план культурно-административной реорганизации западных губерний Российской империи (ранее входивших в состав Речи Посполитой), предложенный Александру I в 1810—1811 годы композитором, дипломатом и политиком Михаэлем Клеофасом Огинским. Предполагал формирование особой провинции, назначение императорского уполномоченного (наместника) и создание особого войска. Не был реализован в связи с противодействием других советников императора и началом Отечественной войны 1812 года.
В 1810 году Михаэль Клеофас Огинский переехал в Санкт-Петербург и стал доверенным лицом императора Александра I. В этот момент он начинает работать над планом культурно-политического обособления Великого княжества Литовского, земли которого входили в состав Российской империи по итогам трёх разделов Речи Посполитой. Ранее Огинский неоднократно сталкивался с профранцузскими настроениями польской политической элиты, которая стремилась к провозглашению независимости, что и подвигло его на создание собственного плана по суверенизации западных губерний Российской империи, который носил компромиссный характер.
В апреле 1811 года Огинский и император Александр I имели частную беседу за закрытыми дверями. Известно, что дипломат и композитор Огинский говорил на тему возможности преобразования тех губерний, которые ранее составляли Речь Посполитую с тем, чтобы задобрить польскую феодальную аристократию, а Александр I, выслушивал его с должным вниманием. В дальнейшем Огинский долго размышлял над наиболее приемлемым вариантом и в итоге разработал примиренческий проект, который содержал в себе решение проблемы западнославянского сепаратизма. Он предлагал разработать новопровозглашённым губерниям такую форму автономии, при которой они, с одной стороны, могли бы почувствовать себя независимыми, а с другой — смогли бы сохранить такую независимость в условиях военно-политической и культурно-идеологической связи с Российской империей.
Первое условие плана: создание особой провинции, в которую вошли бы Виленская, Гродненская, Минская, Витебская, Могилевская, Киевская, Волынская, Подольская губернии, Белостокская область, а также Тарнопольский округ. Столицей этой провинции стала бы Вильна, а управление ей осуществлял бы императорский наместник, на должность которого Огинский прочил себя. Демонстративным знаком восстановления политического суверенитета провинции в контексте исторической преемственности стала бы ратификация Статута Великого княжества Литовского 1588 года, что стало бы психологическим жестом, с помощью которого удалось бы изменить идеологическую ориентацию шляхетской элиты. Вторым важным условием плана было намерение назначать на руководящие должности в административной иерархии провинции только уроженцев этой провинции (преимущественно белорусов, русских, евреев, литовцев, украинцев и поляков, постоянно проживающих в этих областях). Третьим условием плана было формирование на постоянной основе «Литовского войска», которое сохраняло бы верность русским культурно-национальным принципам и приверженность политическому устройству России и могло бы выступать против армии Наполеона и других потенциальных недоброжелателей Российской империи.
Один из ключевых принципов плана Огинского заключался в отделении литовских и белорусских губерний Российской империи от польского культурно-политического влияния и минимизации риска распространения идеологем национального сепаратизма жителей западных губерний, которые формировались под воздействием западной пропаганды (Междуморье). Таким образом, по плану Огинского земли будущих Белоруссии и Литвы превращались в значимую территориальную единицу с восстановленным исторически сложившимся самоуправлением, с прорусски настроенной национальной управленческой элитой, которая готова была отстаивать государственные интересы России.
План так и не был рассмотрен в связи с противодействием других советников Александра I и началом военных действий, последовавших после вторжения армии Наполеона в Россию. В дальнейшем Александр I неоднократно возвращался к вопросу урегулирования польско-литовской проблемы, но Михаэль Клеофас Огинский более не участвовал в обсуждении будущего польско-литовских земель в силу преклонного возраста и разочарованности в политической деятельности.
Что такое план огинского
ПЛАН ОГИНСКОГО: КАК ПЫТАЛИСЬ ВОЗРОДИТЬ ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО ЛИТОВСКОЕ ПОД СКИПЕТРОМ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Как только в 1795 году с политической карты мира исчезла Речь Посполитая обеих наций, её элиты сразу начали попытки возродить некогда могущественное государство. Шаги были разными: одни искали опеки при дворах европейских монархов и правительств, другие возлагали надежды на совместную войну с Турцией против России и внутреннее восстание. Но были и те, кто пытался найти понимание в этом деле с российским императором. Об одном из таких планов пишет кандидат исторических наук Павел Булатый.
Политик, дипломат и воин
Начиная с первых лет 19 века многие литвины и поляки видели своим главным избавителем Наполеона Бонапарта. Именно с личностью французского императора и его великой армией были связаны надежды на возрождение независимости Королевства Польского и Великого Княжества Литовского. Это нашло своё отражение, в том числе, и в зарождении моды называть Наполеонами своих новорождённых детей.
Но были и те, кто не хотел доверять судьбу страны честолюбивому корсиканцу. Часть шляхты исчезнувшей страны решила поискать счастья по другую сторону противостояния.
Самым известным политиком этой группы был Михал Клеофас Огинский.
Да, это тот самый Огинский, ныне известный прежде всего как композитор, автор знаменитого полонеза «Прощание с Родиной». Но музыка для Михала Клеофаса была лишь хобби, так как в первую очередь он все же был политиком и дипломатом. Его политическая карьера началась довольно рано и развивалась быстро и успешно: в 20 лет Огинский был избран послом в Сейм (это как сейчас депутат парламента), в 25 лет стал чрезвычайным послом в Республике Соединенных Провинций (так тогда назывались современные Нидерланды), а в 28 получили пост Великого подскарбия литовского (аналог министра финансов).
Затем было восстание под предводительством Тадеуша Костюшко, во время которого литовский подскарбий взял в руки саблю. А после его поражения 30-летний Огинский был вынужден на несколько лет покинуть отечество и податься в эмиграцию. Тогда, кстати, и появился знаменитый полонез.
Между Наполеоном и Александром
Шанс Огинскому вернуться из эмиграции дал дворцовый переворот в России в марте 1801 года, после которого на трон вместо убитого заговорщиками Павла I взошел его сын Александр I. Он сочувственно относился к Польше и полякам, а потому протянул им руку понимания. Михал Клеофас Огинский был среди тех, кого это сразу вдохновило и пробудило надежду.
В 1801 году он приехал в Гродно и присягнул новому российскому императору. А тот высказал симпатию к бывшему повстанцу и помог ему разрешить споры с ранее секвестированными земельными владениями. Возможно, в глазах некоторых современников Огинского его отношения с российскими властями могли быть восприняты как предательство, но сам Михал Клеофас считал, что всё делает на благо отечества.
Вера в возможность взаимопонимания с российскими властями не угасла в нём и в последующие годы, когда в аристократических кругах бывшей Речи Посполитой полным ходом забурлила наполеономания.
Огинский тогда был тогда одним из немногих шляхтичей, кто не доверился Наполеону и не видел в нём освободителя.
Он, кстати, неоднократно лично встречался с Бонапартом и высшими должностными лицами Франции и из этих встреч понял, что возрождение Речи Посполитой не входит в планы Франции, а Великое Герцогство Варшавское, созданное Наполеоном в 1807 году, не более чем формальность. Подчинялось оно непосредственно императору Франции, а воинские формирования, набранные из поляков, использовались как «пушечное мясо» в различных частях Европы.
В письме к плану Огинский пытается объяснить Александру I преимущества своего предложения. Михал Клеофас пишет, что план Наполеона о возрождении польского государства в виде Варшавского герцогства потерпел крах, но многие поляки и литвины в Европе все ещё цепляются за него, как за соломинку. И если российский император протянет им руку помощи в виде новой польско-литовской автономии в составе империи, то они с радостью встанут под российские флаги в скорой войне. А в том, что война будет, Огинский не сомневался.
Первая статья плана Огинского выглядит довольно дерзко. В нем очерчиваются земли, которые предлагалось включить в состав автономной провинции. Помимо традиционных Гродненской, Виленской, Минской, Витебской и Могилевской губерний Михал Клеофас предлагал считать частью Великого Княжества Литовского Киевскую, Подольскую и Волынскую губернии, а также Белостокский край и Тарнопольский (Тернопольский) округ. В составе Речи Посполитой эти земли были частью Королевства Польского. Как известно, перед заключения Люблинской унии в 1569 году польская шляхта добилась того, чтобы король Сигизмунд Август выдал указ о присоединении к Короне Польской Подляшья, Волыни, Подолии и Киевщины.
Свои люди и свои законы
Значительная часть статей-предложений касаются административного устройства княжества. Огинский предлагал поручить управление Великим Княжеством Литовским чиновнику с титулом имперского наместника и содержать его за государственный счет, а также создать при императоре литовскую канцелярию во главе с государственным секретарём. Канцелярия должна была непосредственно заниматься управлением делами княжества.
Внутреннее управление предполагалось передать Административному совету под опекой императорского наместника, в который входили бы различные департаменты. При этом все друзья совета назначались бы непосредственно российским самодержавием. Но в этой схеме был один существенный момент, внесённый в особую статью.
Все должности в системе государственного управления могли бы занимать только лица, рожденные в Великом Княжестве Литовском, а также те, кто имел здесь собственность. Так создавался полностью местный аппарат правительства, несмотря на отсутствие избираемости должностных лиц и их назначение императором.
Важный пункт плана оговаривал то, какие законы будут действовать на землях Великого Княжества Литовского. Огинский предусматривал, что литовский Статут навсегда останется основой гражданского законодательства княжества. Таким образом, Михал Клеофас стремился законодательно закрепить уже существующую практику. Это же относилось и к языку государственного управления в автономии: по Огинскому, таким языком для ВКЛ должен был быть польский, которым в то время продолжали пользоваться в присоединенных губерниях. Как известно, польский язык в конце XVII века был определён как язык государственного делопроизводства в Великом Княжестве Литовском, заменив старобелорусский и прочно закрепившись в кругах элиты.
Последней инстанцией для разрешения всех гражданских и уголовных дел должен был стать верховный суд в Вильне. Не в Петербурге, а в административном центре Великого Княжества. Хотя при этом право применения смертной казни и помилования оставалось только за императором.
И уже вне плана Огинский предлагал императору Александру I создать особую армию ВКЛ. Но разработку конкретного плана организации войск он собирался передать более опытным в военном деле людям.
Тем не менее, на протяжении всей кампании 1812 года Михал Клеофас Огинский не терял надежды на осуществление своего плана. Среди прочих он встречался и говорил об этом со знаменитым главнокомандующим русской армией Михаилом Кутузовым, который, кстати, дважды, в 1799–1801 и 1809–1812 годах, был литовским генерал-губернатором. Но никаких конкретных результатов эти встречи не дали.
Не меньшую роль в торможении на пути реализации плана сыграла личность самого императора. По воспоминаниям современников, в политической жизни Александру I было присуще лицемерие. Хотя он обещал Огинскому принять план, демонстрировал заботу о Великом Княжестве Литовском, декларировал благосклонное отношении к стремлениям шляхты строить своё государство под опекой России, но делал это только на словах. До дела в итоге так и не дошло.
Огинский был этим очень разочарован и после окончания войны с Наполеоном начал постепенно уходить от политических дел. В 1815 году, после того как было завершено строительства дворца в Залесье, Михал Клеофас вместе с семьёй перебрался туда из Санкт-Петербурга. В своих мемуарах 50-летний политик и композитор отмечал: «Мой возраст и болезни вынуждают меня отойти от дел, чтобы обрести в печали радость умиротворения и покоя от буйства жизни». А последние 10 лет своей жизни, с 1823 по 1833 год, он провёл в эмиграции в Италии. На этот раз сменить климат Огинского вынудил не политический фактор, а плохое состояния здоровья. И простившись с родиной в очередной раз, он больше на неё не возвратился.
Павел Булатый
План Огинского
В 1810 году Михаэль Клеофас Огинский переехал в Санкт-Петербург и стал доверенным лицом императора Александра I. В этот момент он начинает работать над планом культурно-политического обособления Великого княжества Литовского, земли которого входили в состав Российской империи по итогам трёх разделов Речи Посполитой. Ранее Огинский неоднократно сталкивался с профранцузскими настроениями польской политической элиты, которая стремилась к провозглашению независимости, что и подвигло его на создание собственного плана по суверенизации западных губерний Российской империи, который носил компромиссный характер.
В апреле 1811 года Огинский и император Александр I имели частную беседу за закрытыми дверями. Известно, что дипломат и композитор Огинский говорил на тему возможности преобразования тех губерний, которые ранее составляли Речь Посполитую с тем, чтобы задобрить польскую феодальную аристократию, а Александр I, выслушивал его с должным вниманием. В дальнейшем Огинский долго размышлял над наиболее приемлемым вариантом и в итоге разработал примиренческий проект, который содержал в себе решение проблемы западнославянского сепаратизма. Он предлагал разработать новопровозглашённым губерниям такую форму автономии, при которой они, с одной стороны, могли бы почувствовать себя независимыми, а с другой — смогли бы сохранить такую независимость в условиях военно-политической и культурно-идеологической связи с Российской империей.
Первое условие плана: создание особой провинции, в которую вошли бы Виленская, Гродненская, Минская, Витебская, Могилевская, Киевская, Волынская, Подольская губернии, Белостокская область, а также Тарнопольский округ. Столицей этой провинции стала бы Вильна, а управление ей осуществлял бы императорский наместник, на должность которого Огинский прочил себя. Демонстративным знаком восстановления политического суверенитета провинции в контексте исторической преемственности стала бы ратификация Статута Великого княжества Литовского 1588 года, что стало бы психологическим жестом, с помощью которого удалось бы изменить идеологическую ориентацию шляхетской элиты. Вторым важным условием плана было намерение назначать на руководящие должности в административной иерархии провинции только уроженцев этой провинции (преимущественно белорусов, русских, евреев, литовцев, украинцев и поляков, постоянно проживающих в этих областях). Третьим условием плана было формирование на постоянной основе «Литовского войска», которое сохраняло бы верность русским культурно-национальным принципам и приверженность политическому устройству России и могло бы выступать против армии Наполеона и других потенциальных недоброжелателей Российской империи.
Один из ключевых принципов плана Огинского заключался в отделении литовских и белорусских губерний Российской империи от польского культурно-политического влияния и минимизации риска распространения идеологем национального сепаратизма жителей западных губерний, которые формировались под воздействием западной пропаганды (Междуморье). Таким образом, по плану Огинского земли будущих Белоруссии и Литвы превращались в значимую территориальную единицу с восстановленным исторически сложившимся самоуправлением, с прорусски настроенной национальной управленческой элитой, которая готова была отстаивать государственные интересы России.
План так и не был рассмотрен в связи с противодействием других советников Александра I и началом военных действий, последовавших после вторжения армии Наполеона в Россию. В дальнейшем Александр I неоднократно возвращался к вопросу урегулирования польско-литовской проблемы, но Михаэль Клеофас Огинский более не участвовал в обсуждении будущего польско-литовских земель в силу преклонного возраста и разочарованности в политической деятельности.
Михаил Огинский и его план в контексте российской внешней политики
Как сделать только-только порабощенную враждебную провинцию проимперски настроенной? Как мирным способом направить энергию захваченного народа в созидательное русло? Как, в конце концов, обезопаситься от всяких восстаний и революций на этой земле? На эти вопросы, всегда бывшие актуальными для крупных держав, нам ответит план Огинского — одного из ярчайших дипломатов своего времени.
Опередивший свое время
Михаил Клеофас Огинский — личность, в отечественной истории малоизвестная. Что и неудивительно, потому что по происхождению он был польско-белорусским аристократом и, если бы не превратности судьбы, вряд ли бы оставил след во внешней политике Российской империи.
Он родился в местечке Гузув недалеко от Варшавы в статусной дворянской семье. Уже с рождения ему было уготовано стать неординарной личностью: дядя Михаила был великим гетманом литовским, сразу несколько его предков служили высокопоставленными чиновниками и военачальниками в Речи Посполитой. С ранних лет он постигал азы гуманитарных и точных наук. Более того, юный Михаил в будущем весьма преуспеет в написании музыкальных произведений, а его знаменитый полонез «Прощание с Родиной» войдет во все сборники классической музыки, но это уже другая история.
Уже в 19 лет Михаил Клеофас попал в польский Сейм. Там, среди бесконечных дебатов, споров и принятия важнейших решений он оттачивал свое ораторское искусство, формировались его государственнические взгляды. На 6-м году службы граф Огинский зарекомендовал себя настолько надежным и проверенным деятелем, что был направлен как дипломат в Западную Европу, но почти тут же, в 1790 году, вернулся в Польшу.
Дальнейшая жизнь Огинского развивалась стремительными шагами. Он принимает активное участие в сопротивлении русско-прусской интервенции, а когда начинается польское восстание — на свои деньги формирует конный егерский полк и ведет боевые действия против русских солдат. Поражение Костюшко и других «борцов за свободу» заставило Михаила бежать окольными путями через Галицию в Западную Европу, где он на какое-то время обосновался, познакомился с польской эмиграцией и по ее поручению даже ездил в Стамбул — подзуживать турецкие власти начать открытую войну с Россией.
Изменение взглядов. Возвращение
В начале 19 века политическая ситуация в верхах империи изменилась. Вместо Павла на престол взошел более сговорчивый Александр Первый. Благодаря его воле почти все деятели восстания Костюшко были амнистированы, а некоторым, в том числе и Огинскому, были возвращены в полном составе их прежние владения.
Михаил Клеофас вернулся на Родину, теперь уже состоявшую в другом государстве. Вернулся, набравшись печального опыта, который навсегда изменил его мировоззрение. Достаточно сказать, что он даже не пытался отстаивать великопольские амбиции, а направил свою энергию в другое русло — попытался найти наикратчайший путь по воссоединению Литвы и Северо-Западного края с Великороссией.
В 1810 году Огинский переезжает в Петербург и становится доверенным лицом Александра Первого. С этого момента он создает свой главный шедевр, свою Девятую симфонию — план Огинского.
План Огинского
На какое-то время оказавшись в Варшаве, Огинский много общался с соотечественниками и был поражен их пиететом перед Наполеоном и Францией. В польских патриотических кругах воцарились панфранцузские настроения, заключавшиеся в чаяниях добиться независимости после завоевания этих земель армией Бонапарта. Думая об этом многие сутки, он решил выдвинуть свои идеи по преобразованию западных губерний.
В апреле 1811 года Михаил Клеофас Огинский добился аудиенции у Императора. Они долго беседовали на отвлеченные темы, но рано или поздно разговор просто обязан был зайти на польскую тему. Дипломат беспрерывным потоком высказывал свои мысли, стремясь найти точки соприкосновения с собеседником. Александр Первый, с надеждой относившийся к польской элите, хотя и не питавший иллюзий по поводу ее настроений, с глубочайшим вниманием выслушал Михаила. В дальнейшем они в течение продолжительного времени переписывались, и Огинский выдвигал все более и более смелые перспективы развития его Родины.
В данном случае план Огинского затрагивал скорее территорию бывшего Великого Княжества Литовского, нежели Великопольши. Он предлагал универсальное решение сепаратистской проблемы (а она, посмею заметить, была актуальна еще десятки лет после раздела Речи Посполитой): разработать такую автономию новоприсоединенным губерниям, что они, с одной стороны, почувствовали бы себя независимыми, а с другой — могли бы эту независимость сохранять только в тесной связи с Россией.
Предполагалось создать особую провинцию, состоявшую из Виленской, Гродненской, Минской, Витебской, Могилевской, Киевской, Волынской, Подольской и Белостокской областей, а также Тарнопольского округа. Ею управлял бы специальный императорский наместник (видимо, Огинский видел на этом месте самого себя), столицей стала бы Вильна. Также был бы в косметическом виде воссоздан Статут ВКЛ 1588 года, который стал бы формальным признаком суверенитета провинции. Идеей было назначать на государственные должности только уроженцев этих губерний (белорусов, украинцев, литовцев, евреев, отчасти поляков и русских). И, конечно же, самый амбициозный проект нашего героя — «Литовское войско», армия в армии, которая была бы предана русским идеалам и наравне с русскими солдатами боролась бы с тем же Наполеоном.
Фактически план Огинского не только отсекал Белоруссию и Литву от польского влияния — он еще и создавал на этих землях прочный государственный фундамент, превращающий их не просто в политический буфер на окраинах империи, а в мощную территориальную единицу с исторически сложившимся самоуправлением, которая могла бы принести куда большую пользу России. И даже более того — создать мощное пророссийское ядро, привлечь на свою сторону магнатов и шляхтичей, всего лишь за счет красивой картинки и игры на национально-патриотических чувствах создать мощнейший задел в Восточной Европе, который играл бы в пользу русской стороны в любом мало-мальски важном споре. А еще сформировать литовскую государственность на своих условиях и постепенно разработать такую систему противовесов, при которой как бы независимая территория все равно должна была бы следовать за Россией.
К сожалению, надвигавшаяся армия Наполеона заставила Александра пересмотреть свои убеждения. Это произошло и под влиянием российской властной верхушки, которая смотрела на происходящее достаточно однобоко. В дальнейшем сохранившиеся противоречия в управлении на территории Польши и бывшего ВКЛ привели к нескольким восстаниям, которые тяжело отразились на настроениях российского общества и несли за собой значительные последствия.
После войны Александр Первый несколько раз возвращался к идеям польско-литовского суверенитета и даже рассматривал их со своим старым знакомым, но здоровье Михаила уже не позволяло ему заниматься государственными делами на том же уровне. В 1817 году он получил отпуск и уехал за границу, более не возвращаясь в Россию. Умер граф в 1831 году во Флоренции.
Вряд ли сам Огинский мог подозревать, что его план по общим требованиям оказался универсальным и пригодным для использования и двести лет спустя. В наше время агрессивная централизация и полное подчинение доминиона себе — это отживший свои годы тренд. Между тем, идея «государства в государстве» польского дипломата, наверное, сегодня является единственным путем безболезненно поглотить близкие этнически и чуждые политически земли.
План Михая Клеофаса Огинского
Представитель ретовской ветви литовско-польского княжеского рода Огинских (Рюриковичи) герба «Брама», единственный сын воеводы трокского Анджея Игнацы Огинского (1740—1787) и Паулины Шембек (ум. 1797), внук воеводы трокского Тадеуша Франтишека Огинского.
С 1790 года посол Речи Посполитой в Голландии,
с 1791 года — в Великобритании,
в 1793—1794 — казначей Великого княжества Литовского.
В 1794 году участвовал в восстании за восстановление независимости Речи Посполитой во главе сформированного им батальона егерей.
Второго раздела Речи Посполитой избежать не удалось.
Это произошло 12 января 1793 года.
К России отошла значительная часть Западной Белоруссии и Украины, а к Пруссии — Гданьск и Торунь, почти вся Польша, часть Мазовии и Краковского воеводства.
Далеко не все поляки были с этим согласны.
В марте 1794 года в Речи Посполитой началось восстание, которым руководил Тадеуш Костюшко.
Граф Михал-Клеофас Огиньский оказался в первых рядах восставших.
Он был избран в Национальный Совет, на одном из заседаний которого он заявил: «Отдаю на благо Родины свои имущество, труд и жизнь». Это были не пустые слова. На свои средства он сформировал большой вооруженный отряд, которым сам и командовал. В одном из писем жене — Изабелле Огиньской — он просил ее быть бережливой, поскольку деньги нужны для восстания, для содержания отряда. Письмо он адресовал не «графине», а «гражданке».
Себя называл гражданином и солдатом революции.
После поражения восстания эмигрировал в Константинополь, где стал активным деятелем эмиграции, затем переехал в Париж.
В Париже контактировал с Талейраном и французской директорией с целью восстановления независимости Речи Посполитой.
Усадьба Огинского в Залесье, Сморгонского района.
План Огинского — план культурно-административной реорганизации западных губерний Российской империи (ранее входивших в состав Речи Посполитой), предложенный Александру I в 1810—1811 годы композитором, дипломатом и политиком Михаилом Клеофасом Огинским. Предполагал формирование особой провинции, назначение императорского уполномоченного (наместника) и создание особого войска. Не был реализован в связи с противодействием других советников императора и началом Отечественной войны 1812 года.
В 1810 году Михаил Клеофас Огинский переехал в Санкт-Петербург и стал доверенным лицом императора Александра I. В этот момент он начинает работать над планом культурно-политического обособления Великого княжества Литовского, земли которого входили в состав Российской империи по итогам трёх разделов Речи Посполитой. Ранее Огинский неоднократно сталкивался с профранцузскими настроениями польской политической элиты, которая стремилась к провозглашению независимости, что и подвигло его на создание собственного плана по суверенизации западных губерний Российской империи, который носил компромиссный характер.
В апреле 1811 года Огинский и император Александр I имели частную беседу за закрытыми дверями. Известно, что дипломат и композитор Огинский говорил на тему возможности преобразования тех губерний, которые ранее составляли Речь Посполитую с тем, чтобы задобрить польскую феодальную аристократию, а Александр I, выслушивал его с должным вниманием. В дальнейшем Огинский долго размышлял над наиболее приемлемым вариантом и в итоге разработал примиренческий проект, который содержал в себе решение проблемы западнославянского сепаратизма. Он предлагал разработать новопровозглашённым губерниям такую форму автономии, при которой они, с одной стороны, могли бы почувствовать себя независимыми, а с другой — смогли бы сохранить такую независимость в условиях военно-политической и культурно-идеологической связи с Российской империей.
Первое условие плана: создание особой провинции, в которую вошли бы Виленская, Гродненская, Минская, Витебская, Могилевская, Киевская, Волынская, Подольская губернии, Белостокская область, а также Тарнопольский округ.
Столицей этой провинции стала бы Вильна, а управление ей осуществлял бы императорский наместник, на должность которого Огинский прочил себя.
Демонстративным знаком восстановления политического суверенитета провинции в контексте исторической преемственности стала бы ратификация Статута Великого княжества Литовского 1588 года, что стало бы психологическим жестом, с помощью которого удалось бы изменить идеологическую ориентацию шляхетской элиты. Вторым важным условием плана было намерение назначать на руководящие должности в административной иерархии провинции только уроженцев этой провинции (преимущественно белорусов, русских, евреев, литовцев, украинцев и поляков, постоянно проживающих в этих областях). Третьим условием плана было формирование на постоянной основе «Литовского войска», которое сохраняло бы верность русским культурно-национальным принципам и приверженность политическому устройству России и могло бы выступать против армии Наполеона и других потенциальных недоброжелателей Российской империи.