Что такое подлинная демократия
Демократия подлинная и поддельная
Западные политики и политологи и вслед за ними их российские единомышленники утверждают, что в России фактически нет или недостаточно подлинной демократии. Так это или нет? Проблема очень важная. Ведь антикоммунистический переворот в горбачевско-ельцинские годы готовился и совершался с намерением установить в России именно подлинную демократию по западному образцу.
Ведь реформаторы лезли из кожи для реализации именно этого намерения, принеся в жертву этому божеству западного мира достижения советского периода русской истории вместе с теми, благодаря чьему труду они были завоеваны. Неужели эти жертвы напрасны? Ответить на этот вопрос достаточно полно и убедительно в одной краткой статье невозможно. И я на это не претендую. Я ограничусь лишь несколькими замечаниями на эту тему. При этом, говоря о подлинной демократии, Я не вкладываю в слово «подлинная» никакого оценочного смысла, — ни положительного, ни отрицательного. Подлинная — значит реальная, всамделишная, неподдельная.
Подлинная демократия, в отсутствии которой в России упрекают западные и российские апологеты демократии, есть демократия как компонент социальной организации определенного типа, а именно — западнизма. Можно также сказать, что это — западная демократия. В западной демократии различаются два аспекта: 1) демократия как компонент системы власти и управления; 2) демократия как компонент гражданского общества. В первом случае это — установленная специальными законами выборность людей в органы власти и сменяемость их, ограниченная законами деятельность властей, разделение властей, многопартийность, участие широких масс населения в выборах и т.д. Во втором случае это — общеизвестные гражданские свободы и права человека, а также средства, гарантирующие их.
Западная демократия формировалась в течение длительного времени в комплексе с другими компонентами западнизма. Она стала эффективным средством социального прогресса именно в этом комплексе, а не сама по себе. Если изъять ее из этого комплекса и пересадить в социальную организацию другого типа («собезьянничать»), то это еще не будет означать, что она будет функционировать так же, как в западнизме. Не исключено, что она в другой социальной системе не будет давать желаемого результата или даже будет действовать как зло. Примеров тому история человечества давала и дает в изобилии.
Чтобы охарактеризовать российскую ситуацию с демократией и российский подход к ней, необходимо принимать во внимание ту социальную организацию, которая стала складываться в результате антикоммунистического переворота в горбачевско- ельцинские годы. Я о ней высказывался в многочисленных книгах, статьях и интервью. Здесь скажу буквально пару слов. Еще в эмиграции (в Мюнхене) мне довелось увидеть в охотничьем музее чудовища, сделанные из частей различных животных (из охотничьих трофеев), в их числе — зайца с оленьими рогами. Образ этого рогатого зайца пришел мне в голову, когда мне потребовалось охарактеризовать социальную организацию постсоветской России, которую я назвал постсоветизмом. Конечно, выражение «рогатый заяц» образное, а не научное понятие. Но оно достаточно выразительно для широкого круга читателей характеризовало новую социальную организацию России как гибрид советизма, западнизма и феодализма, причем — как искусственно слепленный из разнокачественных (в значите льной мере даже из несовместимых) компонентов, а не выращенный разумными средствами вроде мичуринских методов селекции.
Российские реформаторы искусственно разрушили советскую социальную организацию и на скорую руку состряпали вместо нее «рогатого зайца», не имевшего никаких серьезных оснований в реальном состоянии страны и никаких имманентных потребностей именно в таком ходе ее насильственно социальной эволюции. Демократия при этом была навязана сверху и извне, а не вырастала из основ жизни российского общества как закономерное средство решения ее назревших проблем. Реформаторы просто собезьянничали ее внешние формы в странах западного мира, толком не понимая ни эти формы, ни социальные условия их применимости в своей стране. В результате получилась не подлинная демократия, а лишь ее имитация, подделка. Бездарные российские реформаторы из обломков советской системы власти сконструировали такую, которая похожа на западную демократию, только не функционирует в качестве таковой должным образом. И какие бы меры не предпринимались, российская демократия останется лишь имитацией (подделкой) запа дной и не превратится в подлинную никогда. Для такого превращения требуется множество условий, каких в России не было, нет и не будет.
Сказанное выше касается демократии в обоих смыслах — как компонента системы власти и как компонента гражданского общества. И какой бы признак и какое бы проявление их жизнедеятельности вы не взяли, вы при желании всегда найдете основания для упреков в отступлении от принципов подлинной демократии.
Возьмем, например, ситуацию с православной церковью. Один из важнейших принципов западной демократии — отделение церкви от государства. Это означает светское (нерелигиозное) образование, свободу атеизма и антирелигиозной пропаганды, отсутствие материальной поддержки церкви государством, отсутствие привилегий церкви в уплате налогов и т.д. В нынешней России этот принцип демократии явным образом не соблюдается. Государство всячески поддерживает православную церковь. Последняя имеет льготы и привилегии. Она вмешивается в систему образования и воспитания молодежи сверх всякой меры. Фактически она имеет тенденцию стать государственной идеологией, лицемерно на словах отвергая эту претензию. Россия имеет сильную тенденцию превратиться в клерикальное, т.е. в антидемократическое общество. Однако это явное и очень серьезное отступление от принципов подлинной демократии остается фактически вне критики. Почему? Разрушение светской (нерелигиозной) идеологии и усиление религиозной являе тся сильнейшим средством занижения интеллекта общества и удержания России на том жалком уровне, на какой ее сбросили в результате антикоммунистического переворота.
Зато пристальное внимание критиков российской демократии привлекают явления в системе власти и управления, которые воспринимаются как угроза реставрации советизма. Возьмем такую важную черту западной государственной демократии, как разделение власти на законодательную и исполнительную. В России ее переняли. Законодательную власть тут образует Федеральное собрание, включающее Думу. Исполнительную власть образует президент с подчиненным ему множеством чиновников и административных учреждений, — «Кремль».
Президент избирается, а весь подчиненный ему аппарат является невыборным. Теперь и ранее выбиравшиеся губернаторы будут фактически назначаться президентом. При этом роль выборных органов власти определена так что если они вздумают проявить свои демократические амбиции, то их просто распустят. Такая судьба угрожает и Думе в случае непослушания. Президент назначает правительство, распоряжается «силовыми рычагами» власти. Основная законодательная инициатива исходит из «Кремля». Законодательная власть (Дума) фактически играет роль совещательного органа при президенте и роль государственного учреждения, лишь придающего легитимность распоряжениям президента. Короче говоря, «Кремль» обладает полномочиями, которые дают веские основания для критиков российской демократии усматривать сходство нынешнего «Кремля» с советским. Поскольку эта аналогия не ослабевает, а усиливается, то появляется видимость угрозы реставрации советской недемократической власти. Аналогичные основания можно п олучить, наблюдая прочие аспекты структурирования и функционирования российской власти.
Однако на самом деле никакой угрозы для демократии тут нет, так как тут нет подлинной демократии вообще, а есть лишь поддельная, показная, театральная, я бы даже сказал — бутафорская демократия. И нет также никакой угрозы реставрации советизма. Условия для последнего исчезли, Суть дела тут в том, что структурирование и функционирование российской постсоветской системы власти происходит в силу объективных законов самой этой сферы социальной организации, которые действуют во всякой системе власти, включая западнистскую и советскую. В условиях бутафорской демократии это создает лишь видимость отступления от подлинной демократии и видимость угрозы реставрации советизма. Думаю, что сейчас в возможность этой реставрации в России (да и на Западе) мало кто верит, и разговоры о ней служат скорее полемическим приемом, чем серьезным предупреждением.
Скажу также кратко о демократии как о компоненте гражданского общества. Уточню само понятие этого явления. Я называю гражданским обществом один из компонентов социальной организации общества западного типа (западнизма), существующий наряду с государственной властью, экономикой, идеологией, культурой, образованием и другими компонентами социальной организации западнизма. Его образует совокупность объединений граждан страны и их деятельность вне их деловых объединений и вне учреждений власти. Они создаются не сверху, не по инициативе властей и не как орудия властей, а снизу, по инициативе самих граждан и добровольно. Создаются для зашить их частных интересов, а не для единения всех категорий граждан в некую «дружную семью». Создаются в значительной мере для защиты от насилия со стороны государства.
Подчеркиваю: не в помощь государству, а в качестве средства обороны от него и даже нападения на него, если оно заходит слишком далеко в своем самовластии. Гражданское общество не есть организованное целое. В него включаются объединения, имеющие различные и даже враждебные интересы. Оно создается не для примирения враждующих сторон и нахождения компромиссов, а как социальная среда, в которой могут существовать конфликтующие явления. Оно складывалось веками и постепенно входило в образ жизни многих миллионов людей из поколения в поколение, становилось чертой характера народов западных стран.
Как мы дошли до жизни такой: Демократия как естественное прибежище.
Что такое реальная демократия? Её идеологическая эволюция до попадания в Россию. Типажи демократов в России.
Родившись в демократической республике, мы как-то не задумываемся над вопросом о том, откуда пошла вся эта демократия, окружающая нас.
Почему все эти декларируемые целое столетие многоголосыми проповедниками «благие намерения», «светлое будущее», всевозможные либеральные «свободы», социалистические «равенства» и, прости Господи, партийные «братства» познакомили нас с кровавыми ужасами XX столетия? Начиная от революций и Гражданской войны, классовых чисток и политических репрессий, социальных экспериментов и религиозных гонений, заканчивая укрупнением деревень и политическими перестройками, шоковыми терапиями и государственными развалами.
Хочется порассуждать о том, как мы после тысячелетия единовластия, религиозности, государственного величия дошли до жизни такой. Историософски осмыслить произошедшее с нами, с христианским миром, наметив ту идейную эволюцию, которая привела нас, русских, к настоящему положению.
Три главные силы, определяющие смысл истории
Лев Тихомиров (1852–1923) в своём классическом исследовании «Религиозно-философские основы истории», изучая борьбу религиозно-философских идей в человеческой истории, утверждал, что существует три основных устойчивых мировоззрения.
Лев Тихомиров утверждал, что существует три основных устойчивых мировоззрения. Фото: Russian Look / Globallookpress
Первое — Богочеловеческое. Это теистическое мировоззрение, которое признаёт высшей силой Бога, сотворившего весь видимый и невидимый мир и самого человека.
Второе — человекобожие. Это гуманистическое мировоззрение, которое считает наивысшей силой материальную природу, наиболее полно выраженную в человеке и не признающую над человеком никакого Творца.
Третье — сатанобожие. Это сатанистическое мировоззрение, которое почитает главной силой в мире антибога, павшего ангела.
В земной истории эти три религиозно-философские идеи в разной степени концентрации сопутствуют людским сообществам всю их жизнь, никогда не смешиваются между собой и являются мировоззренческими базами для формирования человеческих социумов.
Как католичество и протестантство дошли до гуманизма
Христианство первого тысячелетия после Рождества Христова распространило последовательно теистическое мировоззрение в человеческом мире, создав последовательно несколько великих православных Империй: Римскую, Византийскую (или Ромейскую) и Русскую.
В начале второго тысячелетия папский Рим отпал от Православного мира, начав процесс «обожествления» своей власти. Идея папства стала настаивать на своём наместничестве и даже заместительстве Христа в лице папы и его церкви-государства.
Подобное «самообожествление» власти одного папы-человека над миром Запада впоследствии довело римокатоликов до введения особого догмата о непогрешимости римских пап. Богочеловеческое мировоззрение стало тесниться человекобожеским.
Такое возвеличивание папы-человека встретило сопротивление у западных религиозных реформаторов. Борясь с папством, они пошли дальше. Горделивое человеческое «я» было провозглашено главным критерием при определении, что истинно, а что — нет. Единоличный рационализм папизма в результате протестантской Реформации был распространён на любое личное мнение, которое стало мерилом истины.
Католицизм в своём развитии дошёл до абсолютизма одного человека — папы. Фото: Giuseppe Ciccia / Globallookpress
Католицизм в своём автономном от Православия развитии дошёл до абсолютизма одного человека — папы, а протестантизм в свою очередь абсолютизировал само личное мнение всякого человека.
Борьба этих мнимых европейских противоположностей привела к общему охлаждению к теистическому мировоззрению и крайней рационализации в сектантских учениях.
Появился гуманизм, который передвинул человека на место Бога и постепенно стал разрушать западный мир.
Гуманизм, республика и демократия
Гуманизм «обожествил» роль человека в мире, провозгласив человеческую автономность от Неба и поставив его в центре всей Вселенной. Став самоцелью, человек уже не считал себя обязанным служить ни высшим нравственным началам (для этого у него уже не было веры), ни земным властям (для этого у него уже не было никакого желания).
Таким образом, гуманистическое мировоззрение стало разрушительно революционным и для традиционных монархий Европы. Убеждённый гуманист может подчиняться только физической силе численного большинства, то есть демократической республике. Каковая форма власти и не заставила себя долго ждать в XVIII столетии.
Начиная с Французской революции 1789 года по миру прокатилась волна кровавых переворотов. Гуманисты и зарождавшиеся среди радикальных революционеров масоны-сатанисты переломали своими социальными утопиями не только католическо-протестантскую Европу, но и Православный мир России.
Кроваво-девиантная революция 1917 года в России, богоборствуя, на практике перенесла религиозную психологию из области религиозного спасения в область социальных надежд. Отказавшись от теистического мировоззрения, от веры в Бога, от нравственной оценки того или иного поступка, гуманистическая революция обесценила всё историческое, национальное и постановила срыть тысячелетнюю Россию до самого основания.
Революция 1917 года в России на практике перенесла религиозную психологию из области религиозного спасения в область социальных надежд. Фото: Russian Look / Globallookpress
Религиозная психология («Богу всё подвластно») революционеров, перенесённая в социальный мир и потерявшая религиозную веру, «уверовала», что «человеку всё подвластно», и стала крушить историческую реальность согласно своим безумным мечтаниям. Мечты у разных фракций революционеров были самые разнообразные: либеральные, социалистические, фашистские. Те, в свою очередь, имели градации на более мелкие группы: троцкисты, сталинисты, ленинцы, маоисты, умеренные либералы, либертарианцы, национал-социалисты, социал-демократы и т. д. Все они резали и воевали друг с другом без устали почти весь XX век, так как революция действительно перманентна, стремится к покорению всего мира и не даёт настоящим революционерам насладиться удовлетворением от уже сделанного. Революция — как ящик Пандоры, как действие с необратимыми последствиями. Из этого революционного «сосуда» по миру легко разлетелись бедствия и несчастья, единственное, что осталось на его дне, — это надежда, как и в древнегреческом мифе. Надежда на то, что людская «одержимость» революциями не вечна и исцеление возможно.
Антинациональность демократии для России
В Россию республика и демократия пришли вместе с атеистическим гуманизмом либеральной интеллигенции, кровавой революцией, на штыках запасных солдат, не желавших идти на фронт, и с бунтом пролетарской городской черни.
Саму республику в России установил один человек. 14 сентября 1917 года Керенский как очередной премьер Временного правительства, произведя переворот в своём правительстве, бюрократически ввёл республиканское правление своим «Постановлением о провозглашении России республикой».
До этого волюнтаристского акта революционеры-февралисты формально собирались решить вопрос о монархии и республике на Учредительном собрании, спросив мнение депутатов от народа.
Саму республику в России установил один человек — Керенский. Фото: Russian Look / Globallookpress
Но политическая реальность демократии в России легко обходится без народа, которому достаётся лишь громкое, но пустое звание Верховной власти в республике. Демократические партийные политики легко заменяют любое высказанное народное мнение своими желаниями. Так было в 1917 году, точно так же произошло и в 1991 году, по вопросу о сохранении СССР. И это не случайность, а демократическая парадоксальная закономерность. Демократия в лице своих основных выгодополучателей — циничных банкиров, партийных политиков и коррумпированных бюрократов — боится народа во всех его проявлениях. Демократия — самая ненародная система власти.
Убеждённые демократы были, есть и будут почти сплошь оппозиционны исторической России. Любой вариант демократического мировоззрения — что идеалистический, что материалистический — принципиально антитеистичен, антинационален, западноцентричен. Что вовсе не значит, что демократия всегда атеистична. Как говорил Лев Тихомиров в уже цитированном нами исследовании: «Мы знаем, какие океаны мистики омывают эту концепцию. Человеческая автономность есть разновидность общей веры в автономность тварного мира, а в нём люди давно уже почуяли наличность разнообразных категорий сверхчеловеческих существ. К ним люди будут устремляться так же и потом, как стремились раньше«. Развитию глобальной демократии вполне может сопутствовать воскресение языческой мистики и переход демократических элит к сатанистическому мировоззрению. Собственно, христианская эсхатология и пророчествует о подобном завершении мировой эволюции в последние времена.
Аномальность демократического мировоззрения для России
Глубинное отношение демократического мировоззрения к исторической России, пожалуй, можно сравнить лишь с определёнными душевными заболеваниями. Некоей аномальной зависимостью или политической одержимостью, сродни синдрому Туретта или копролалии, описываемых как неконтролируемые человеком духовно-психологические расстройства. Это поведение, характеризующееся непроизвольными выкрикиваниями нецензурной брани (как у лидера группировки «Ленинград» Сергея Шнурова), неуместными и гипертрофированными оскорбительными высказываниями безо всякого внешнего повода (как, например, у Леонида Гозмана или у Юлии Латыниной) или бласфемией (навязчивое богохульство, как у Невзорова).
Демократия в её англосаксонском изводе, который главенствует сегодня в мире, делает Россию периферийной, необязательной, несамостоятельной страной. Борьба за самобытность, за независимость практически невозможна под демократическими знамёнами. Эти знамёна не имеют национального окраса, они символизируют нашу колониальность, зависимость от Запада. Ни республика, ни демократия не имели у нас эффективных результатов, русские силы не развивались во всей своей цветущей имперской сложности. В лучшем случае было ни то ни сё. В худшем — гражданские, классовые противостояния, политические репрессии инакомыслящих и бездумные экономические реформы.
Демократы в России, конечно, имеют свои разновидности
В России они бывают нескольких типов.
Одни, которых условно можно назвать «национал-демократами» (примерно 5% от общего числа демократов), вполне могут любить свою Родину и свой народ. Но они ничего не понимают ни в её истории, ни в национальной психологии. И потому, не сильно мудря, но вполне искренне хотят, чтобы и у нас в России было всё устроено так же, как на Западе, только отдельно. «Национал-демократы» — этакие русские националисты-западники.
Вторые, «либерал-демократы» (никак не больше 5%), смотрят на Россию как на историческое недоразумение и желают побыстрее либо уехать из страны на Запад (предварительно поправив своё материальное положение за счёт местных ресурсов), либо переработать «неформатную страну» в некий «питательный гумус» для более удобного её поглощения (на худой конец максимального «обезвреживания») западным миром. «Либерал-демократы» — этакие западники-грабители или западники-цивилизаторы.
Третий тип демократов в России — это «демократы-социалисты» (10%), представляющие собой различные варианты последователей социалистических и коммунистических идей. Эти считают Россию либо «тёмным царством», либо «Самодержавием Путина», в зависимости от того, говорят они о Российской империи или о современной РФ. У этих товарищей в России всё всегда было плохо, в настоящем — ужасно, и если не передать им в руки власть сегодня же («левый поворот»), то всё дальше будет просто катастрофично. Всё плохо в России у них, конечно, кроме короткого коммунистического периода, «единственного светлого луча в тёмном русском царстве». Да и то ограничиваемого либо временем Ленина, либо смертью Сталина, в зависимости от того, чего больше в их фракционных воззрениях: идейного марксизма или советского патриотизма. «Демократы-социалисты» — этакие утилизаторы Русского мира, верящие в единый, общемировой социальный «человейник».
«Демократы-социалисты» — этакие утилизаторы Русского мира, верящие в единый, общемировой социальный «человейник». Фото: Игорь Иванко / АГН «Москва»
Все вышеперечисленные категории являются более-менее «убеждёнными демократами» и составляют меньшинство в демократической среде. Кроме них есть ещё две категории: «демократы-дурачки» и «своекорыстные демократы». Они более многочисленны.
Самый массовый слой демократов составляют «демократы-дурачки», или «наивные демократы» (60-70%), которые искренне верят в рассказы демократических идеологов и партийных политиканов, что лучше и простонароднее власти, чем демократия, не бывает. Ходя раз в несколько лет опускать бюллетени в урну для голосования, они искренне убеждены (или неспособны реально оценивать окружающую действительность), что являются настоящей Верховной властью в стране. И демократия для них — столь же прекраснодушный самообман, как фото красивой девушки для импотента-мечтателя.
Но есть ещё одна, весьма большая категория демократов, для которой собственно демократия не является самоцелью, а считается лишь удобной средой для их эгоистической деятельности. Это «своекорыстные демократы» (10-20%, смотря как считать), которым плевать и на страну, и на всё остальное в этом мире, кроме удовлетворения своих материальных потребностей. Им было бы наплевать и на демократию, если бы та не давала им личного, служебного или денежного благополучия. К этой категории в большинстве своём относятся циничные банкиры, партийные политиканы, коррумпированные чиновники и разнообразные по своим профессиям бессовестные болтуны, обслуживающие своих более состоятельных содержателей. Им по большей части абсолютно всё равно, какая разновидность демократии возобладает в нашей стране, они подстроятся под любую. Их интересуют только власть, деньги и влияние.
Столетняя «одержимость» демократией оказалась разрушительна для России. Люди разучились работать, почти перестали рожать детей и больше заботятся о выживании. Сами же носители демократической идеологии, убеждённые демократы, оставаясь мультипатриотами, продолжают поиск новых «родин» вне России для себя и своих детей.
Наши демократы глубоко разочарованы Россией, так как она никак не становится похожей ни на Европу, ни на Америку, что бы они ни делали со страной по западным шпаргалкам. В свою очередь России давно пора самой окончательно разочароваться в демократии. Пусть западная демократия в России останется естественным прибежищем всевозможной революционной демшизы, а не настоящих русских людей. У русских людей есть свои, отечественные имперские идеалы, являющиеся политической альтернативой западной демократии.