Что такое политическая трансформация
Трансформация политической системы России: теоретический подход
Статья просмотрена: 1883 раза
Библиографическое описание:
Степанченко, В. А. Трансформация политической системы России: теоретический подход / В. А. Степанченко. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2009. — № 4 (4). — С. 175-177. — URL: https://moluch.ru/archive/4/263/ (дата обращения: 28.12.2021).
В качестве общесоциологического подхода к интерпретации понятия «трансформация» можно привести следующее ее объяснение: процессы трансформации носят всеобъемлющий характер, то есть охватывают все стороны жизни — экономику, политику, систему ценностей, все социальные институты и повседневности бытия граждан; они, как правило, ведут к непредвиденным следствиям и резко меняют общественное положение разных слоев населения [6, с. 9].
Обобщая принятые естественнонаучные, социологические и иные определения трансформации, можно выделить сущностные качества этого процесса. К ним относятся, во-первых, системный характер изменений, т.е. меняются системообразующие элементы, что отличает трансформацию от реформ, реорганизации, перестройки, реконструкции. Во-вторых, отсутствует поступательная, положительная направленность изменений, что отличает трансформацию от развития, прогресса, революции, модернизации, когда позитивный вектор перемен а priori задан. В-третьих, относительно быстрый темп изменений, что отличает трансформацию от еще более бурного темпа революционных изменений и медленного темпа эволюционных перемен. В-четвертых, повышенная роль в ней субъективных факторов. Реализация трансформации принципиально альтернативна, т.е. не только тактически, но и стратегически трансформация в большой мере зависит от индивидуальных, групповых интересов. Трансформация более управляема, чем стихийная революция или естественноисторическая эволюция.
Учёные подчеркивают, что процесс трансформации состоит из нескольких стадий. Так, по мнению А.Н.Данилова, трансформация, которая «зиждется на диалектическом преодолении существенных элементов старого порядка, выработке новых целей и формировании новых специфических способов их достижения», проходит следующие стадии:
«- переоценка существующего состояния общества и оценка содержания и масштабов кризиса, носящего системный характер;
— социальная диагностика, т.е. непредвзятая, объективная характеристика настоящего его корней в прошлом, возможностей и путей выхода из кризисной ситуации;
— демонтаж отжившей системы, ликвидация ее очевидных несоответствий достаточному уровню общественного развития и его тенденциям;
— новое самоопределение общества, выдвижение и обоснование путей дальнейшего развития»[1, с. 24].
Указанные стадии трансформации можно в обобщенном виде обозначить как рефлексия кризиса (диагностика, оценка), затем идет деформация старого и реформация нового. В целом, это верно, хотя последовательной стадийности может и не быть, а суть трансформации во многом определяется тем, какой диагноз поставлен состоянию социальной системы, что считают «отжившей системой» и т.д.
Для описания динамических свойств системы наиболее адекватно использовать понятие «трансформация», понимая под ним процесс преобразования одной политической системы в другую, зависимый от эндогенных и экзогенных факторов, в ходе которого вектор изменений может поменяться, а конечный результат не может быть предопределен изначально. Трансформация политической системы обладает четырьмя свойствами. Во-первых, она зависит от внешних и внутренних факторов, влияющих на изменение системы. Во-вторых, стартовые условия и возможности их преодоления. Важно понять, в какой момент система утрачивает возможность вернуться к исходному состоянию, т. е. системообразующие факторы перевешивают системоизменяющие. В-третьих, эмерджентность процесса, т. е. внезапное (случайное) изменение характера развития системы, взятое в своей полноте, а не структурированное по отдельным направлениям. В-четвертых, неопределенность как имманентное свойство трансформации, не позволяющее давать точных прогнозов и надеяться на однозначную реализацию заданной схемы. Для описания динамических свойств системы наиболее адекватно использовать понятие «трансформация», понимая под ним процесс преобразования одной политической системы в другую, зависимый от эндогенных и экзогенных факторов, в ходе которого вектор изменений может поменяться, а конечный результат не может быть предопределен изначально.
По мнению российского учёного Д.Москвина, одной из причин трансформации политической системы России является фактор институциональной неопределенности [4]. Лежащая в основании политических процессов 1990-х гг. транзитологическая схема позволила осуществить «институциональный трансферт» — учредить в России политические институты западных политий. Отсутствие исторического опыта обращения с такими институтами, сложившаяся аутентичная политическая культура, чрезвычайность переходного процесса, выразившаяся в реформировании всех сторон жизни и ломке привычного уклада, что неминуемо сопровождается маргинализацией большинства населения, способствовали закреплению неформальных правил политической игры. В 1990-х гг. перспективы институционализации зависели от хрупкого равновесия сил либо от воли и наличия ресурсов у одного из акторов (в данном случае — президента Б. Н. Ельцина). Правила, исходящие из интереса и выгоды только одного актора, могут стать институтами только при условии, что они будут настолько же эффективны в деятельности других акторов, что, однако, было маловероятно в специфической ситуации 1990-х гг. Кроме того, по мнению Д.Е. Москвина, наблюдаемый с 2000 г. авторитарный тренд может быть рассмотрен как попытка преодолеть фактор институциональной неопределенности через навязывание политической системе институционального дизайна, удобного одному актору. Ограничение митингов, референдумов, различные нормы, определяющие порядок выборов, формирования партий и пр., — попытка установления формальных правил, которые в ходе дальнейшего их регулярного применения могут закрепиться как политические институты.
Другие исследователи вообще считают, что изменения, происходившие в политической системе России в ходе трансформации коммунистического, не были результатом реализации продуманного стратегического замысла, а определялись сугубо ситуативными потребностями, конъюнктурой политической борьбы. Иными словами, процесс изменений осуществлялся в значительной степени стихийно, методом проб и ошибок. Часто это происходило под давлением текущих обстоятельств политики принимали решения, руководствуясь определенными конкретными целями, но результаты их деятельности оказывались, как правило, с этими целями не совпадающими, а нередко и прямо противоположными. Тем не менее, в изменениях прослеживается своя логика, в которой преобразование политических институтов детерминировалось различными факторами: вектором эволюции политических настроений в обществе, функциональной дееспособностью или недееспособностью старых структур для решения новых задач, политическими интересами отдельных групп и лидеров, а также унаследованной ими политической культурой.
В.Гельман предложил общую логику трансформации политической системы [2, с. 21]. Схематично она выглядит следующим образом:
1. Дестабилизация старой политической системы;
2. Неравновесное состояние политической системы, при котором старые институты разрушены, а новые еще не созданы;
3. Конституирование новой политической системы;
4. Относительная консолидация политической системы.
Какой этап трансформации переживает политическая система России в настоящее время, определить не очень просто. Однако можно выделить хронологию трансформации политической системы России, каждый этап которой характеризуется попыткой стабилизировать политическую систему.
Первый этап (1985 – 1991 гг.), характеризовался структурным кризисом. На этом этапе «либерализация» системы, связанная с большей открытостью политической системы в период перестройки, привела к поляризации политических интересов и акторов.
Второй этап (1992 – 1993 гг.) – период начала становления органов власти Российской Федерации, принятие новой Конституции и предшествующий этому кризис власти. Этот этап характеризовался острым противоборством внутри элиты вокруг проблем распределения власти и определения модели политической системы. При этом разрушение старой политической системы не способствовало созданию системы согласительного типа.
Третий этап (1994 – 2000 гг.) характеризовался развитием многопартийности и острой политической борьбой между сторонниками сохранения и продолжения демократических реформ и оппозицией, происходит всплеск и перераспределение «общественной» энергии, усиление социальной активности граждан и организаций.
Четвертый этап (2001 – 2007 гг.) можно назвать этапом консолидации. Обеспечение территориальной целостности, единства правового пространства и системного качества исполнительной власти – становятся приоритетными задачами данного этапа политического развития. С другой стороны в партийной системе формируется система «ограниченного плюрализма», стремительно сокращается количество политических партий и резко усиливается роль бюрократии в политической жизни страны. Как считает представитель вирджинской школы П. Бернхольц, чрезмерная интервенция бюрократии в политический процесс приводит к дисбалансу общественных интересов в результате искажения общественной воли, а следовательно, к нарастанию антидемократических тенденций [3, с. 14]. Бюрократия при этом выражает не только собственный интерес, но и интерес ряда клиентел, лоббистских групп, что в еще большей степени искажает общественный интерес. Избиратели формируют законодательные органы, законодательные органы формируют бюрократию, а бюрократия осуществляет управление избирателями. Таким образом, избиратели, голосовавшие за депутатов, оказываются в непосредственном подчинении у бюрократов.
В настоящее время политическая система Россия переживает очередной этап трансформации. В определенном смысле характер этой трансформации определили выборы в Государственную думу в декабре 2007 года и выборы Президента в 2008 году. По результатам избирательного цикла 2007-2008 гг. Кирилл Холодовский назвал складывающий политический режим плебисцитарно-бюрократическим [5, с.10]. Определяющую роль играет бюрократия, а избиратели просто утверждают выбор, сделанный узким кругом лиц. В обществе отсутствует инструменты и каналы для выдвижения кандидатур «снизу», нет реальных партий, агрегирующих интересы разных групп населения, ни развитого и авторитетного гражданского общества, ни вообще навыков, связей солидарности и объединения граждан. Однако есть возможность предположить, что на новом этапе возникнут новые качества политической системы. Для этого есть несколько причин. Создание прокремлевской либеральной партии «Правое дело», послабления в избирательном законодательстве (отмена избирательного залога, снижение минимальной численности партий, предоставление депутатского мандата партиям, набравшим от 5% до 7% и т.д.) неизбежно изменит и структуру политической системы. Благодаря контролю над политическими партиями следующий парламент может стать внешне плюралистичным: в нём может быть представлен весь политический спектр: правые, центристы, левые. Однако партийная система будет выглядеть несколько сложнее, чем классическая двух- или трехпартийная модель. Если ранее провозглашалась идея построить двухпартийную модель – центристская «Единая Россия» и левоцентристская «Справедливая Россия» («левая нога власти»), то выборы в Государственную Думу и в региональные парламенты показали, что справороссы балансируют на грани проходного барьера да и коммунисты не спешат освобождать левый фланг. Однако Кремль в выстроенной системе «умеренного плюрализма» сможет решать, какая партия достойна пройти в парламент, а какая нет. Пока же можно точно утверждать, что к следующим думским выборам 2011 года в России не появится не одной новой политической партии. А благодаря реформе политической системе, предложенной Президентом, укрепят свои позиции парламентские партии («Единая Россия», КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия»), непарламентские же партии («Правое дело», «Яблоко», Патриоты России) будут бороться за существование. Политическая судьба двух последних вообще под вопросом.
1. Данилов А.Н. Переходное общество. Проблемы системной трансформации. Минск, 1998.
6. Ядов В. А. А все же умом Россию понять можно. Россия: трансформирующееся общество. М., 2001.
Эволюция взглядов на общественно-политическую трансформацию
Дата публикации: 27.01.2018 2018-01-27
Статья просмотрена: 262 раза
Библиографическое описание:
Аношкин, А. М. Эволюция взглядов на общественно-политическую трансформацию / А. М. Аношкин. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2018. — № 4 (190). — С. 170-173. — URL: https://moluch.ru/archive/190/48064/ (дата обращения: 28.12.2021).
В статье рассматриваются основные политологические точки зрения, касающиеся общественно-политической трансформации и ее специфики. Основываясь на геополитической картине современного мироустройства, автор говорит о целесообразности поиска собственного пути развития в аспекте построения государственности без необдуманного копирования западных моделей.
Ключевые слова: общественно-политическая трансформация, концепция, политические институты.
В современной политологии накоплен существенный опыт рассмотрения и анализа трансформации общественно-политических систем, их свойств в динамике, а также факторов, которые оказывают влияние на их изменение. Есть ряд концепций, способствующих проведению сравнительных исследований, за счет которых различные общественно-политические системы можно сгруппировать. Однако существенной проблемой является то, что методологические основы, а также базис при оценке политической картины мира были изначально заимствованы из политической науки США.
Политическая элита России в 1990-е годы приняла непростое решение создавать принципиально новые государственные институты, задавая новые роли и функции основным участникам общественно-политического процесса. Одновременно с этим, отметим, что по истечении 27 лет после распада Советского Союза и процесса создания новой политической системы, вопросов о характере общественно-политических трансформаций стало еще больше, чем в первые годы либеральных преобразований в независимой России.
В указанном контексте обратимся к основным свойствам объекта изучения — динамичности общественно-политической системы. Еще в 1950-е годы Л. фон Берталанфи предложил при изучении общей теории систем использовать системный анализ как методологическую основу теоретического и эмпирического анализа. Первоначально его точка зрения выступала как «преимущественно как абстрактная и дерзкая теоретическая идея», а понятие «система», так же как «системотехника, системное исследование, системный анализ и им подобные категории стали рабочими терминами» [1].
С момента появления этого понятия в политологическом дискурсе прошло более полстолетия. За это время было создано множество различных теорий и дано большое число трактовок термина.
Считаем, что термин «общественно-политическая система» следует трактовать в аспекте сложной, упорядоченной совокупности таких составляющих, как общественно-политические институты, отношения, роли, процессы, способствующие выработке политических решений и их реализации, которые оказывают непосредственное влияние на социум.
В конечном счете, термин «политическая система» характеризует не столько взаимоотношения общества и государства, сколько совокупность различных общественно-политических процессов и социальных институтов, которые географически локализованы и существуют длительное время. За счет общественно-политической системы также коррелируются и реализуются коллективные притязания общества или социальных групп, составляющих его основу, что предполагает различные формы взаимодействия и общения, а также использование современных информационных технологий. В указанном контексте можно говорить о таком важном атрибуте общественно-политической системы как динамика. При этом не нужно забывать, что изменения, происходящие в государстве, могут носить как позитивный, так и негативный характер, а задачей эксперта является выявить вектор развития исследуемой сферы, особенно в условиях социально-политической трансформации.
О сущности динамизма в рамках общественно-политической системы в условиях трансформации писал в своих работах «Политическая система», «Модель для политического исследования» и «Системный анализ политической жизни» политолог из США Д. Истон. Он предлагает исследовать вневременную модель общественно-политической системы, которая находится в слабой зависимости от социально-экономических или культурных детерминант. Американский политолог приходит к выводу, что в условиях общественно-политической трансформации основным индикатором является степень гибкости (реакции) на стремительно изменяющиеся обстоятельства, условия функционирования политических и социальных институтов [2, c. 631].
В контексте общественно-политической трансформации, имеющиеся динамические процессы ведут к изменению изначального состояния системы. Указанные динамические процессы могут быть классифицированы на неуправляемые и управляемые (по критерию внешнего воздействия), а также на «систему изменяющие» и «систему образующие» (по критерию конечного результата). При этом динамика изучаемого явления может быть охарактеризована в зависимости от выбранной научной парадигмы и методологического подхода как революция, эволюция, трансформация, развитие, упадок, регресс, прогресс. Выбор трактовок зависит от научных взглядов исследователя, его способности системно воспринимать окружающую действительность и социально-политические процессы.
Каждое исследование состояния системы может быть исторической реконструкцией (описанием прошлого), футурологией (описанием будущего), но сделать своего рода «моментальный снимок» и объективно охарактеризовать состояние системы в определенный момент времени практически невозможно. Чтобы хоть в какой-то степени изучить одномоментные общественно-политические процессы используется понятие «модернизация». Указанный термин характеризует свойства общественно-политических систем в динамике, в том числе и с учетом политических процессов, происходящих в стране.
Однако уже сегодня можно видеть обстоятельства, ограничивающие возможности использования понятия «общественно-политическая модернизация»:
‒ используемый теоретико-методологический аппарат далек от идеала и носит субъективный (оценочный) характер. К примеру, характеристика «современного времени» изначально сильно зависела от субъективных взглядов ученых, многие из которых идеальными считали западные концепции общественно-политических преобразований;
‒ теория модернизации показала свою уязвимость после событий 1960–70-х годов, когда в странах Азии, Африки и Латинской Америки начались национально-освободительные движения, которые потребовали коренных изменений общественно-политического строя, а не просто модернизации.
На наш взгляд, в современном мире модернизация общественно-политической системы тесно связана с масштабным распространением западных ценностей и идеалов в традиционные культуры не западных стран (так называемой «вестернизацией»). Тенденции общественно-политических трансформаций последних лет показывают, что они идут в русле западных критериев модернизации, при которых важно внедрять и развивать механизмы рыночной экономики, соблюдать неприкосновенность частной собственности, обеспечивать свободу конкуренции, давать политические свободы гражданам, соблюдать права и свободы человека и гражданина, формировать представительные органы государственной власти на выборной основе, строить правовое государство с развитыми институтами гражданского общества. Указанные критерии, безусловно, важны, но они изначально сужают радиус общественно-политических преобразований, поскольку находятся в определенных рамках и подталкивают государство проводить процесс модернизации в определенном (прозападном) направлении.
В процессе анализа динамики развития общественно-политических систем теория модернизации сохранилась, прошла корректировку и эволюционировала в новую теоретико-методологическую конструкцию, состоящую из четырёх теорий:
‒ неолиберализм, который предполагает универсализацию экономических принципов за счет политики «шоковой терапии», развития конкуренции и индивидуализации общественных отношений;
‒ теория демократизации (транзитология), которая базируется на политологическом анализе процессов, происходящих в конце ХХ — начале XXI столетия;
‒ теория «столкновения цивилизаций», которая показывает невозможность культурной унификации мирового сообщества из-за разнообразия культурно-мировоззренческих установок, религиозных отличий, менталитета различных наций, народов и т. д.;
‒ теория глобализации современного мира, на основе которой есть множество теоретических концептов, которые отвергают теорию «столкновения цивилизаций» и говорят о возможности интеграции разнообразных обществ и политических систем. При этом, зачастую в научном сообществе процессы глобализации воспринимаются как естественный ход истории, следствие научно-технического прогресса, построения постиндустриального (информационного) общества, несущего блага для человечества, хотя и делается оговорка о негативных сторонах процесса, в первую очередь связанных с размыванием национально-культурной идентичности.
Для нашего исследования представляет интерес теория демократического транзита, поскольку она характеризует процесс перехода от авторитарных режимов к демократическому строю, от планового ведения народного хозяйства с доминированием государственной собственности к рыночным механизмам построения национальной модели экономики. Следствием подобного рода трактовки общественно-политической трансформации является убеждение, что рыночный путь ведения хозяйства является оптимальным, а развитие рыночных отношений автоматически коррелируется с уровнем жизни людей. При этом на второй план уходят такие аспекты рыночной экономики как желание производителя получить максимальную прибыль в ущерб интересам покупателя (некачественная продукция), нежелание бизнеса финансировать общественные проекты, которые убыточны по своей сути, высокий уровень безработицы, постепенная монополизация рынка при доминировании транснациональных корпораций и т. д.
Говоря о демократии как основы современной общественно-политической системы, отметим, что изначально она позиционировалась как объективный результат прогресса государственной власти в процессе общественно-политической трансформации, затем пришло осознание того, что демократическая форма правления в ряде государств показала себя с негативной стороны, спровоцировав серьезные экономические и социально-политические кризисы (как, к примеру, в Греции), поэтому говорить о совершенстве демократии явно преждевременно. Примечательно, что в XXI веке самая яркая и подтверждённая многочисленными фактами критика демократического устройства раздаётся из США. Демократия превращается, а возможно, просто делает явными для всех свой нефункциональный характер, пустоту, скрытую под красивой оболочкой словоформ и процедур.
В свою очередь А. Ю. Мельвиль и В. М. Сергеев указывают, что метафора «волн демократизации» означает существование источника этих волн, т. е. «идея «волн» содержит в себе идею «внешней сделанности» демократии в современном мире, её «внедрённости извне» [3, c. 223].
Практические формы разнообразия видов трансформации, которые не всегда и не в полном объеме поддаются прогнозированию в рамках различных общественно-политических систем, вынудили научное сообщество говорить не только о множестве ступеней в процессе демократической трансформации, но ее различных векторах развития:
‒ навязанный переход, при котором политический истеблишмент навязывает обществу свой вариант демократизации и либерализации, но, в конечном счете, в будущем теряет контроль над происходящими процессами, а процесс трансформации происходит по незапланированному сценарию;
‒ договорный переход, сущность которого заключается в том, что между политическими лидерами, истеблишментом и контрэлитой достигается консенсус относительно пути общественно-политической трансформации;
‒ реформистский переход, который заключается в мобилизации общества и инициативе «снизу», от рядовых граждан;
‒ демократизация путём революции, которая предполагает насильственное свержение легитимной власти и переход на демократические рельсы силовым путем. Последний способ активно используется при организации «цветных революций», когда под предлогом ущемления прав и свобод, общего недовольства правительством страны, оппозиционные силы насильственно свергают власть и формируют новые органы управления.
В основной массе работ, изучающих транзит от авторитаризма к демократии, встречается понятие «трансформация». Указанный термин используется как синоним политических изменений или перехода. Однако, на наш взгляд, указанная тактовка слишком упрощена и не в полной мере отражает масштаб общественно-политических изменений и преобразований.
Согласимся с мнением П. Штыкова, который констатирует, что «потенциал трансформации гораздо шире «догоняющей модернизации», ибо она может быть рассмотрена как глубинное преобразование общества, протекающее в определённый период времени позднего постмодерна. Теория трансформации может помочь не столько решить старые проблемы, сколько новые, с которыми сталкиваются и традиционные демократии Запада» [4].
Примечательно, что термин «общественно-политическая трансформация» закрепился в научном сообществе Германии, поскольку исследователи из ФРГ активно изучали трансформационные процессы в Германской Демократической Республике после воссоединения с Федеративной Республикой Германией. Политологи других стран, прежде всего американские, редко используют термин «трансформация», предпочитая ему привычное «транзит» или «демократизация». Многие европейские исследователи рассматривают трансформацию как часть демократизации, не выделяя ее как самостоятельную единицу политологического анализа.
Таким образом, изучив эволюцию взглядов понятие «общественно-политическая трансформация», отметим, что указанный термин представляет собой процесс преобразований, заключающийся в переходе одной общественно-политической системы в другую, следствием чего могут быть разные векторы развития государства и сложный характер их прогнозирования. Данное преобразование может происходить как под влиянием внешних факторов или по воле конкретного участника, так и в результате естественных, накопившихся в самой системе импульсов.