Что такое порабощение народа

порабощение народов

Смотреть что такое «порабощение народов» в других словарях:

Народов Поволжья и Приуралья религиозные верования — В Поволжско Приуральском регионе в тесном контакте проживают финно угорские (мордва, мари, удмурты), тюркские (татары, башкиры, чуваши), славянские (русские, украинцы) и др. народы. Древними поселенцами края являются финно угорские народы. Они … Религии народов современной России

порабощение — см. поработить; я; ср. Спасти страну от порабощения. Держать кого л. в порабощении. Полное порабоще/ние. Порабоще/ние народов, стран … Словарь многих выражений

НЕДЕЛЯ ПОРАБОЩЕННЫХ НАРОДОВ — учреждена Конгрессом С.Ш.А. на основании закона номер 86 90, принятого Законодательными Палатами 6 8 июля 1959 г. со следующим содержанием: «Так как величие Соединенных Штатов может быть в значительной мере отнесено к их способности… … Казачий словарь-справочник

Война — (War) Определение войны, причины возникновений войн, классификация войн Информация об определении войны, причины возникновений войн, классификация войн Содержание Содержание Определение в истории человечества Причины возникновения боевых действий … Энциклопедия инвестора

Война — «В применении к войнам, указывал В. И. Ленин, основное положение диалектики. состоит в том, что «война есть просто продолжение политики другими» (именно насильственными) «средствами». Такова формулировка Клаузевица. И именно такова… … Большая советская энциклопедия

СССР. Внешняя политика СССР — Основные принципы советской внешней политики Великая Октябрьская социалистическая революция 1917 создала государство нового типа советское социалистическое государство и тем положила начало советской внешней политике,… … Большая советская энциклопедия

СССР. Внешняя политика — Внешняя политика СССР Основные принципы советской внешней политики Великая Октябрьская социалистическая революция 1917 создала государство нового типа ‒ советское социалистическое государство ‒ и тем положила начало советской внешней политике,… … Большая советская энциклопедия

ДИПЛОМАТИЯ — совокупность средств, приемов, методов и правовых форм осуществления мирным путем внешней функции гос ва, т. е. его деятельности в междунар. сношениях, направленной на достижение целей и выполнение задач, определяемых интересами господств.… … Советская историческая энциклопедия

ИНТЕРНАЦИОНАЛ 2-й — междунар. объединение рабочих партий, осн. в 1889 в условиях перехода междунар. рабочего движения к новому, более высокому этапу развития, характеризующемуся установлением идеологич. господства марксизма и образованием в ряде стран Европы и в США … Советская историческая энциклопедия

Вестник — I (Kurier, Moniteur) очень распространенное название многих журналов. Ниже приводятся лишь названия, начинающиеся словом В. Вестник археологии и истории, издаваемый Археологическим институтом иждивением почетного члена М. В. Глумова. В нем… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Источник

Закон №86–90: от Эйзенхауэра до Обамы

Вашингтон продолжает считать народы стран постсоветского пространства «порабощенными имперской Москвой».

Беседовал полковник запаса Игорь Плугатарев, внештатный корреспондент агентства «Ваяр», Москва

Более 50 лет назад, в июле 1959‑го, конгресс США принял резолюцию «О порабощенных народах» Восточной Европы и Советского Союза. Она содержала осуждение «большевистского режима» на этих территориях и призыв к Белому дому объявить третью неделю июля ежегодной «неделей порабощенных народов». Когда документ подписал президент Дуайт Эйзенхауэр, резолюция стала федеральным законом №86–90. Тогда это событие наделало немало шума. Но с тех пор «неделя солидарности» исправно отмечалась в США на протяжении многих лет. Закон этот не отменен и поныне. Заметно, что американские власти и политики активно используют «наработки» по нему при выстраивании своих отношений как с Россией, так и с другими государствами постсоветского пространства. Об истории закона №86–90, его значении в противостоянии Запада и Востока и о сегодняшних «обращениях» к нему США и их союзников «БВГ» рассказывает доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории и политики стран Европы и Америки Московского госинститута международных отношений (МГИМО), заслуженный деятель науки РФ Владимир Печатнов.

— Владимир Олегович, тему «порабощенных» советской властью народов ее враги эксплуатировали с самых первых дней прихода большевиков к власти. Сами Советы в то же самое время клеймили царский «режим», который якобы закабалял народы России, а «освободили их от многовекового рабства»… А что послужило толчком к появлению федерального закона США №86–90?

— Впервые тема «порабощенных народов» вышла на передний план американской политической жизни на рубеже 1950‑х годов, когда находившаяся в оппозиции Республиканская партия повела наступление на внешнюю политику администрации Гарри Трумэна, критикуя доктрину «сдерживания коммунизма» за ее якобы пассивный и оборонительный характер. Эта критика шла в развитие антирузвельтовской кампании предыдущих лет, в которой правые нападали на политику демократов по сотрудничеству с СССР в военные годы, изображая ее «умиротворением коммунизма».

Критика «сдерживания» не имела под собой реальных оснований: на практике эта стратегия, как подтверждается сейчас многочисленными документами и исследованиями, была нацелена на вытеснение СССР из Центральной и Восточной Европы. Она включала в себя целый комплекс наступательных мер по подрыву советского влияния в странах Центральной и Восточной Европы и в западных областях СССР. Здесь была и работа, и подготовка специальных партизанских подразделений для будущей войны на этих территориях, и поддержка антисоветской оппозиции в европейских социалистических странах, равно как и вооруженного антисоветского подполья в Прибалтике и на Западной Украине, и стимулирование разногласий внутри социалистического лагеря, и ведение информационной и психологической войны — много чего.

Однако администрация Трумэна не раскрывала эти тайные операции не только по причине их секретности, но и опасений крайней советской реакции. Главный автор «сдерживания» Джордж Кеннан на закрытом совещании в Пентагоне в конце 1948 года говорил: «Мы не можем открыто заявлять о ниспровержении советского влияния в Восточной Европе без того, чтобы фактически призывать к свержению существующих там правительств. Это прямо сыграло бы на руку советской пропаганде во всем мире». Кстати, небезынтересно, что позже, в 1952 году, Кеннан стал послом США в СССР.

К началу 1950‑х годов в США сложилась целая сеть ведомств и организаций, занимавшихся подрывной работой на восточноевропейском и советском направлениях. Верхушку этого айсберга составлял Национальный комитет за свободную Европу. Достаточно сказать, что его первым президентом был матерый разведчик и дипломат Дью Клинтон Пул, работавший в Москве еще в 1918 году с небезызвестными английскими шпионами Робертом Локкартом и Сиднеем Рэйли, а исполнительным директором — будущий шеф ЦРУ Аллен Даллес. Здесь же значился и Американский комитет за освобождение от коммунизма во главе с бывшим директором восточноевропейского отдела госдепартамента Робертом Келли, Американский комитет за освобождение народов России (одним из директоров которого был бывший посол в Москве адмирал Алан Керк), а также радиостанции «Свобода» и «Свободная Европа». К этой щедро финансируемой сети, опекаемой ЦРУ и госдепартаментом, примыкали и антисоветские эмигрантские организации.

— Действительно, мощная сила. Но республиканцам было мало?

— Да, республиканцы не стеснялись эксплуатировать тему «отступления» США в «холодной войне», потому что она сулила им изрядные дивиденды в борьбе за Белый дом в 1952 году. Особенно — среди новоявленных американцев — выходцев из Прибалтики и Восточной Европы. Последние ранее голосовали преимущественно за демократов, а теперь отворачивались от них как от «партии Ялты», якобы «отдавшей» эту часть Европы Советскому Союзу. В предвыборном штабе республиканцев был даже создан специальный отдел по работе с этническими меньшинствами. Лидеры прибалтийских и западноукраинских националистов становились важной внутрипартийной группой давления. Главным лозунгом республиканцев на замену «сдерживания» стало «освобождение порабощенных народов» путем «отбрасывания» коммунизма.

— Когда Эйзенхауэр пришел к власти, эта предвыборная тема не стала забываться?

— Напротив, команда Эйзенхауэра, придя к власти, развернула открытую пропаганду в защиту «порабощенных народов». Госсекретарь Джон Фостер Даллес уже в январе 1953 года публично обещал поддержку Вашингтона в их освобождении от «коммунистического гнета». А в феврале того же года сам Эйзенхауэр обратился к конгрессу с предложением принять совместную резолюцию с осуждением «коммунистической империи». На закрытых слушаниях в конгрессе Джон Даллес отстаивал эту меру как «психологическое оружие», предназначенное для «перехвата инициативы в „холодной войне“, усиления того, что можно назвать советским „несварением“ порабощенного мира, а также для устранения страхов самих этих народов о том, что рано или поздно мы их предадим». Однако после того как республиканцы стали настаивать на включении в текст резолюции открытого осуждения ялтинских соглашений, Белый дом тихо снял ее с повестки дня.

— А после смерти Сталина в 1953 году эта политика была подкорректирована? Все же в Советском Союзе наступила хрущевская оттепель…

— После смерти Сталина администрация решила несколько смягчить тональность этой линии: последующие официальные заявления на сей счет, как правило, сопровождались оговорками, что США не будут напрямую вмешиваться в процесс «освобождения». Эта смена акцентов отражала и внутренние дебаты в администрации по вопросу выработки новой стратегии в отношении СССР, в которых столкнулись две точки зрения.

— Спор шел не о целях американской стратегии: стороны соглашались (как отмечали планировщики Совета национальной безопасности — СНБ), что США должны принять «все возможные политические, экономические, пропагандистские и тайные меры, рассчитанные на создание и использование тяжелых проблем для СССР, подрыв отношений, осложнение контроля над сателлитами и замедление развития потенциала советского блока». Проблема заключалась в выборе наиболее эффективных средств достижения этих целей. Сторонники «сдерживания» — эксперты госдепартамента и ЦРУ считали, что главная ставка должна быть сделана на скрытое содействие внутренним эволюционным процессам ослабления «главного противника», а не на силовые меры по «отбрасыванию» коммунизма.

Им возражали Пентагон и Объединенный комитет начальников штабов, которые опасались, что «естественная эрозия» советского контроля может оказаться слишком длительным и непредсказуемым процессом, а Советский Союз тем временем разовьет потенциал, достаточный для нанесения первого удара по США, или, по крайней мере, для обретения свободы действий в локальных войнах. Пока Америка еще сохраняла атомное превосходство над СССР, военные ратовали за принятие срочных «наступательных мер» по ослаблению советского блока (включая отрыв его слабых звеньев), не особенно конкретизируя, впрочем, сами эти меры.

Многоопытный Эйзенхауэр колебался. Генерал, он хорошо понимал логику военных, но видел и большой риск открытого давления на СССР: это было чревато новой мировой войной, которая неминуемо стала бы ядерной. В то время его помощник Рональд Катлер записал в дневнике: «Эйзенхауэр говорит, что не уверен в том, до какой степени мы можем дразнить зверя через решетку его клетки».

— К какому же решению пришел Эйзенхауэр?

— В конечном итоге президент принял сторону «сдерживания», что получило отражение в новом основополагающем документе стратегии США — /2, утвержденном в октябре 1953 года.

Последующие редакции этого документа исходили из того, что превентивная война или использование силы в стремлении развалить советский блок слишком опасны для самих Соединенных Штатов. Попытки военных сохранить за собой эту возможность встречали отпор даже со стороны недавнего глашатая «освобождения» Джона Даллеса. «В некоторых кругах, — гласит запись его выступления на заседании СНБ в конце 1954 года, — предлагается пойти на решительные силовые меры для изменения основ советской системы, покуда мы сохраняем атомное превосходство над противником. Госсекретарь Даллес заявил, что по сути это означает попытку свержения коммунистического режима в Китае и европейских сателлитах для их отрыва от СССР. Попытка реализации такого курса вовлечет США во всеобщую войну». Даже если с помощью таких мер и удастся добиться развала советского блока, продолжил Даллес, это не снимет главной угрозы для США — ядерного потенциала самого СССР, но зато почти наверняка разрушит «блок свободного мира», ибо «наши союзники никогда не согласятся с подобным образом действий».

— Но тут подоспели события 1956 года в Венгрии…

— Да, Венгрия 1956 года и волнения того же года в Польше весьма повлияли на эту, казалось бы, выверенную линию администрации Эйзенхауэра. Надо сказать более — они поставили крест на стратегии «освобождения порабощенных народов», наглядно показав, что даже в случае серьезных кризисов в социалистическом лагере США не рискнут пойти на открытое силовое вмешательство в целях «отбрасывания коммунизма». Подводя итоги этих событий, Совет национальной безопасности в специальном докладе о положении в Восточной Европе, одобренном президентом, заключил: «При существующем относительном равновесии военной мощи свободного мира и советского блока применение силы по своему выбору (включая подстрекательство внутренних революций) для достижения политических целей США в Восточной Европе не предвидится. Поэтому усилия по достижению этих целей базируются на концепции эволюционного развития, а не на концепции освобождения».

— Как отнеслись к этому выходцы из стран Восточной Европы и нынешнего ближнего зарубежья?

— Деятели галицийского и других восточноевропейских лобби в США встревожились. Они посчитали, что американская администрация «неадекватно» отреагировала на события 1956 года и их последствия, стала куда более пассивной, чем ранее, что дело «освобождения» значительно затормозилось. На этом фоне они решили действовать через конгресс, прежде всего — через законодателей от штатов и округов с большой прослойкой избирателей — выходцев из Восточной Европы, Прибалтики и Западной Украины.

— Эти усилия инициировались конкретно?

в резерве которой, согласно его официальной биографии, Добрянский находился с 1948‑го по 1953 год. Именно в эти годы наиболее активно занималась подготовкой шпионов и диверсантов из так называемых перемещенных лиц для забрасывания их в СССР.

— Резолюцию конгресса «О порабощенных народах», ставшую федеральным законом №86–90, тоже он придумал?

— А может быть, это была умышленная «дремучесть» тогдашних конгрессменов? Ведь и по сей день они используют практику двойных стандартов: закрывать глаза на «невыгодные» вещи и широко открывать их на «выгодные».

— Думаю все же, что в конце 1950‑х никто не подходил из них к карте, чтобы хотя бы глянуть, где эти Казакия и … Но суть в другом.

Высокопарная преамбула принятого документа дышала ненавистью к «русскому коммунизму» и иммигрантским подобострастием в отношении США как «цитадели человеческой свободы», на которую «порабощенные народы» «взирают в ожидании лидерства в деле достижения своего освобождения и независимости». В заключение резолюция уполномочивала президента объявить третью неделю июля «неделей порабощенных народов» и призвать американцев отметить ее «соответствующими церемониями и акциями». Президент также уполномочивался и впредь издавать соответствующие прокламации в День независимости США — 4 июля до тех пор, «пока все порабощенные народы мира не приобретут свободу и независимость». Конгресс и Белый дом словно поменялись ролями: если в 1953 году президент обращался к законодателям с призывом осудить «коммунистическую империю», то теперь о том же главу государства просил конгресс.

17 июля 1959 года президент Эйзенхауэр издал прокламацию, в которой выражал согласие с резолюцией и призвал народ Соединенных Штатов посвятить эту неделю не только «соответствующим церемониям и акциям», но и «изучению бедственного состояния народов, находящихся под советским доминированием, а также поддержке справедливых устремлений этих порабощенных народов». Правда, текст Добрянского был несколько «деруссифицирован»: вместо «русского коммунизма» и «коммунистической России» в президентской прокламации говорилось лишь о «народах под советским доминированием». Это как бы изымало национальные меньшинства в самом СССР из списка «порабощенных народов», а также затуманивало вопрос об ответственности исторической России за их нынешнее состояние. Бдительный автор с прискорбием заметил это «некорректное» редактирование. Выступая в сенате, он обвинил в этой подмене госдепартамент, который, по его словам, явно недооценивал силу «нерусского национализма, враждебности и сопротивления» в Советском Союзе. Добрянский давно ратовал за разжигание антирусских настроений среди народов СССР, утверждая, что марксизм и коммунизм — это лишь «дымовая завеса», скрывающая вековечную «тиранию Московии», и что «поддержка подобных устремлений на окраинах (советской) империи в непосредственной близости от ее сердца должна быть самым главным приоритетом наших психологических и других усилий».

— В Америке тогда уже жило много эмигрантов из России. Как они отнеслись к «резолюции Добрянского»?

— Русофобское жало затеи Добрянского не было секретом для сведущих людей. С осуждением резолюции выступила ведущая организация российской эмиграции в США — конгресс русских американцев, категорически возражая против отождествления русского народа с коммунизмом и предлагая считать его жертвой коммунистического режима. Многие русские американцы в своих письмах в газеты и конгресс отмечали нацистское происхождение классификации «порабощенных народов» и напоминали о решающем вкладе русского народа в разгром общего смертельного врага — гитлеровского фашизма.

Но и среди коренных американцев были те, кто ясно различал подлинные мотивы организаторов этой кампании. Скажем, ведущий американский эксперт по России (упоминавшийся выше Джордж Кеннан) писал в мемуарах, что ее душой были «беглецы и эмигранты (в том числе и последней волны) из нерусских районов послевоенного Советского Союза, а также из некоторых восточноевропейских стран». «Они были одержимы идеей о том, — указывал он, — что США должны ради них начать войну с русским народом во имя полного развала традиционного российского государства и водружения себя в качестве новых правящих режимов на „освобожденных“ территориях».

Эксперт также писал, что «видное место среди этих элементов занимали украинцы, и особенно — выходцы из Галиции и Закарпатья, которые, не имея другой арены политической деятельности, присвоили себе принадлежность к Украине. Во многих случаях у них были религиозные и политические причины для ненависти к России». «Трудно придумать нечто более худшее, чем то, чего добивались эти люди, — заключал Кеннан. — Было бы величайшей глупостью противопоставить себя не только советскому режиму, но и самому сильному и многочисленному этносу традиционной русской земли, и сделать это от имени национальных экстремистов, которые никогда бы не договорились между собой, а в большинстве случаев — не смогли бы удержаться у власти под давлением русского реванша, кроме как постоянно опираясь на американские штыки…».

Понятно, что далеко не все в правительственном Вашингтоне разделяли это мнение Кеннана, слывшего русофилом, хотя иногда и подправляли воинствующих националистов (в том числе — и в уже отмеченном случае с президентской прокламацией). Эйзенхауэр в своих мемуарах вспоминает, что отнесся к резолюции в целом сочувственно, но предпочел бы отложить ее принятие на некоторое время.

Дело было в том, что принят документ был накануне визита в СССР США Ричарда Никсона. Его пригласили для участия в открытии первой американской выставки в парке Сокольники, которой и в Москве, и в Вашингтоне придавали большое значение. «Выбор времени для этой акции в канун отъезда Никсона в Москву и перед самым открытием американской выставки был как нельзя более бездарным, — сокрушалось задним числом Бюро координации операций при СНБ (отвечавшее за межведомственные согласования операций психологической войны). — Ее координация оказалась между двумя стульями. Конгресс первоначально имел в виду неделю около 4 июля и даже не проконсультировался с сенатским комитетом по внешним сношениям. Никто из руководства госдепартамента и Информационного агентства США, видимо, не занимался вопросами координации и графика. Белый дом ограничился формальным подписанием прокламации президентом».

-То есть у них там тоже случаются неразберихи и несогласованности, подобные нашим…

— И как же ответствовал Никсон на эти «стучания ботинком»?

— Никсон пытался выдать резолюцию за мирное соревнование идей и уподобить ее советским декларациям о превосходстве социализма над капитализмом. Но доводы его не имели успеха. Хрущев назвал эти аргументы «наивными» даже с точки зрения его, «бывшего шахтера», не говоря уже о нормах правовой логики, приличествующей Никсону как юристу по образованию.

Не помогло и другое, более доверительное разъяснение о том, что «президент Эйзенхауэр сознательно исключил из своей прокламации упоминание о территориях, входящих ныне в состав СССР, которое содержалось в резолюции конгресса» (не зря так сокрушался об этом Добрянский!). Хрущев не оценил эту «уступку» американцев. Во время общения с москвичами в присутствии американского гостя он то и дело саркастически справлялся у соотечественников, не считают ли они себя рабами? И победоносно глядел на собеседника, когда доносились возмущенные ответы простых советских людей. Подлинными рабами, говорил Никита Сергеевич, являются народы западных стран, изнывающие под гнетом капитализма.

Его полемика с Никсоном продолжалась в течение всего визита, в том числе — на самой выставке в Сокольниках во время «кухонных дебатов». Не отставала от Никиты Сергеевича и советская пропаганда, разоблачающая провокационную затею американских властей.

— Американские «свободные» СМИ, наверное, активно отвечали на эти разоблачения?

— Пропагандистская шумиха вокруг «порабощенных народов» продолжалась в США, прежде всего под куполом Капитолия. Принятие резолюции было встречено хором одобрения, который был смешан с гамом негодования по поводу протестов советских властей в отношении этого документа. В эти дни Добрянский и другие активисты антисоветских иммигрантских организаций славили мужество и принципиальность американских законодателей, бросивших смелый вызов «кремлевским империалистам».

Стефан Корбонски — глава Ассамблеи порабощенных европейских народов — разразился тирадой по поводу своевременности акции конгресса: резолюция принята в тот самый момент, когда «в процессе подготовки следующих шагов экспансии советские правители стремятся укрепить правление над своим восточноевропейским плацдармом, заручившись санкцией США и их союзников на свои завоевания, и когда западные страны получают советы малодушных и отчаявшихся следовать так называемому курсу реализма и признать совершившиеся факты, которые Запад якобы не в силах изменить». «У нас нет иллюзий о том, что эти действия дадут немедленный практический результат, — заключил Корбонски, — но мы верим, что в более протяженной перспективе западное политическое и дипломатическое давление в сочетании с постоянным давлением наших народов изнутри явятся той мощной силой, которая сможет измотать даже самого упорного противника». Что и говорить, Корбонски неплохо схватил суть стратегии изматывания, лежавшей в основе «сдерживания».

Еще один сторонник резолюции — Дмитро Галичин — глава Конференции американцев — выходцев из Центральной и Восточной Европы — заверил законодателей, что «только искренняя поддержка порабощенных народов в их борьбе с советским русским империализмом может предотвратить дальнейшие завоевания и агрессии со стороны коммунистической России».

Спешили отметиться в качестве защитников «порабощенных народов» и сами законодатели. Спонсоры резолюции с удовольствием отмечали, что попали «в самое больное место Хрущева» и призывали советского лидера к освобождению собственного народа. Конгрессмен Джад был еще прямодушнее: «Пришло время послать еще один ободряющий сигнал порабощенным народам. Надо почаще напоминать всем — нашим союзникам, нейтралам или противникам (которые могут принять нашу вежливость за слабость) — и особенно находящимся за „железным занавесом“, что мы никогда не забудем и не подведем их».

« таймс» в своей редакционной статье, пожалуй, всего точнее выразила главный политический подтекст принятой резолюции: «Основная цель внешней политики Хрущева, а до него — Сталина, состоит в том, чтобы заставить Запад признать легитимность и необратимость коммунистических территориальных захватов, столь радикально изменивших облик мира двух последних десятилетий.

То, что мы будем постоянно отмечать неделю порабощенных народов, свидетельствует о провале этих попыток».

Источник