Что такое посмертное чудо в житии
Посмертные чудеса
Игумен Николай (Карпов), г. Щучинск.
Один священник, близко знавший Владыку, как-то спрашивает меня: «Владыка Ио-сиф тебе не снится?»
Владыка Иосиф мне приснился всего один раз. Я был тогда в Павлодаре и мне там было очень трудно, такая тоска напала, что стало невмоготу. И я взмолился: «Господи! Владыка Иосиф! Да что же Вы меня оставили?! Что же Вы меня бросили?!» – это из ду-ши у меня вырвалось. И в ту ночь я вижу во сне Владыку. Он приходит ко мне, я вроде бы лежу, он подходит – весь такой старенький-старенький, как бы даже паутинкой затя-нутый, старее, чем был на самом деле. Он говорит: «Да что ты! Я всегда с тобой, я тебя не оставлял». Я говорю: «Владыка! Да как же Вы здесь?! Вы же умерли! Я же не сплю. Вот, – стукнул себя по ноге, – моя нога, вот моя рука, я же не сплю. Как же Вы сюда пришли?»
И я проснулся. Это было удивительно. Больше заснуть я не мог. И на следующий день вся тяжесть отошла, мне стало очень легко. А больше Владыку Иосифа я не видел.
Протоиерей Иоанн Слюсарь, благочинный Алматинского округа.
Интересный сон мне приснился уже после смерти митрополита Иосифа. Говорят: «Спится, да снится», но здесь яркий пример того, что Владыка нас не оставил.
Я был рукоположен во священники в декабре 1977 года. Вскоре наступил Великий пост, во время которого в Церкви принято подавать в алтарь записки для поминовения живых и усопших. Помню, на первой седмице поста, когда священниками читаются эти записки, ночью снится мне, что я открыл дверь какой-то комнаты и вошел в нее. А там от стены до стены стоит длинный стол, как бы нары, а на столе горы синодиков и поминаль-ных записок – от края до края. И стоит человек в сером подряснике, читает эти записки. Он повернулся через плечо и говорит: «Где вы там ходите? Здесь столько работы!» Когда он повернулся, я узнал в нем владыку Иосифа. И вот, эти слова меня поразили! Я зашел в комнату, мы сели с ним и долго беседовали. О чем мы беседовали, я не запомнил. Запом-нил только эту первую его фразу.
Утром я пришел в алтарь и говорю: «Батюшки, владыка Иосиф ругается, беспокоит-ся, у нас очень много работы, значит мы должны прилагать максимум своих стараний, чтобы все записки вычитывать. Иначе, похоже на то, что если мы не вычитываем, они там вычитывают за нас. Так я понял. Давайте, будем все вычитывать, как требуется».
Евстолия Ивановна Лещева, г. Москва.
После Владыки остались машинописные труды, без подписи, называемые «Письма к другу». Я прочитала – стиль Владыки. Много об этом думала. Владыка приснился: он сидел у себя в столовой, одетый в черную рясу, и держал на коленях печатную машинку. Он выглядел очень молодым. Я подошла, взяла благословение и спросила – его ли это труд? Он в знак согласия кивнул головой. Меня поразило то, что Владыка так скоро приснился (не прошло еще 40 дней после его успения) и разрешил этот вопрос.
В другой раз видела Владыку во сне уже Великим постом 1993 года. Я была очень больна – целых три месяца не могла избавиться от воспаления легких. Я очень ослабла, болезнь затягивалась, никто ко мне не приходил. В пятницу на третьей неделе поста я на-глоталась лекарств, напилась кофе и поехала в церковь. Приехав, обессиленная села на скамье, плакала и молилась о дорогих покойниках – маме и Владыке.
На следующую ночь, с субботы на воскресенье, приснилась мама (раньше снилась только один раз на 40-й день). Ничего не сказала, только дала понять, что я не одна, и она рядом.
Через три дня во сне слышу голос владыки Иосифа, звонкий, но зовет, как звала ме-ня по-домашнему мама: «Сталя! Сталя!» И во сне я где-то стояла ослабленная, людей ма-ло, все не знакомые. Услышав молодой и звонкий голос Владыки я оглянулась, увидела его, подбежала, взяла благословение, положила в его ладони свою голову и стала рыдать: «Владыка, я Вас вижу, Владыка, я с Вами рядом!» Он улыбался, молчал. Одет был в мо-нашескую рясу и клобук. Такой радостный, такой родной. Проснулась со слезами на гла-зах, включила свет, посмотрела время: 4 часа утра, 24 марта, 1993 год. Я поняла, что Владыка не оставляет меня и за меня молится.
Елена Попфирьевна Федотова, г. Алма-Ата.
У моей знакомой Веры Георгиевны было серьезное заболевание – она ослепла на один глаз. Врачи назначили операцию и Вера Георгиевна поехала за благословением к владыке Иосифу. Едет в трамвае и вдруг слышит разговор: в Никольский собор привезли гроб с телом почившего митрополита Иосифа. Вера Георгиевна сменила маршрут и по-ехала в собор. Когда она прикладывалась к лежащему во гробе Владыке, то очень плака-ла. Она говорила: «Если бы ты, Владыка, благословил меня на операцию, то все было бы хорошо. А теперь как?»
Долго еще стояла Вера Георгиевна в храме, плакала и молилась. Потом стала выти-рать глаза от слез, и ей показалось, что она немного видит больным глазом. А когда при-шла домой – совсем прозрела без операции.
У сына другой моей хорошей знакомой, прихожанки Свято-Никольского собора, внезапно заболела и почернела рука. Врачи поставили диагноз: гангрена и предложили сделать срочную операцию – отнять руку. Сын, который прежде скептически относился к вере в Бога, к Церкви и к святым Угодникам Божиим, и на уговоры матери – сходить по-молиться на могилку митрополита Иосифа – всегда отвечал отказом, здесь, испытывая страшные боли, вдруг внезапно матери говорит: «Собирайся, поедем на кладбище к ми-трополиту Иосифу». Мать обрадовалась его предложению, и они сразу же поехали.
Приехав на могилку, мать посыпала на руку сына немного земли с могилки митро-полита Иосифа и они стали горячо молиться об исцелении. Помолившись, здесь же, на кладбище они увидели, что больная рука побелела. Боль прошла и все обошлось без опе-рации.
Галина Петровна Шестопалова, г. Алма-Ата.
Моя мама Татьяна Ивановна Шестопалова много лет страдала шипами – ей невыно-симо больно было ходить. Много денег она истратила на лечение, но ни медицинские препараты, ни различные травы ей не помогли. И вот, осенью 1978 года наша соседка Ва-лентина Антоновна Сазонова (человек горячей веры), повела нас с мамой помолиться на святые могилки наших Алма-Атинских митрополитов. Во время молитвы маме было тя-жело стоять, и Валентина Антоновна посоветовала ей приложить к больной ноге землю с могилки митрополита Иосифа. Мама послушалась совета и насыпала земли с могилки под ступню. Помолившись еще некоторое время мы пошли домой. И только придя домой ма-ма вспомнила о больной ноге, которая уже совершенно не болела, ни в тот день ни далее, до конца ее жизни.
Павел Александрович Конев, г. Алма-Ата.
У моей знакомой, Елена Дьяковой, (38 лет) при осмотре в Диагностическом центре медики обнаружили опухоль по женской линии. Причем эта опухоль причиняла ей тяж-кие страдания, она едва передвигалась и постоянно употребляла обезболивающие средст-ва. Врачи предлагали ей сделать срочную операцию. Но Елена от операции отказалась, потому что операция была связана с облучением.
И вот Елена пришла ко мне и, как старому и хорошему другу, пожаловалась на свою болезнь. Я предложил ей съездить на могилу митрополита Иосифа. «Давай, – говорю, – купим свечи, пойдем туда, прочитаем акафист за усопших и глядишь – у тебя все прой-дет».
Это было в начале июня 1998 года. Мы приехали на кладбище, помолились на моги-ле владыки Иосифа, поставили свечи. Когда мы читали акафист, у меня было такое хоро-шее ощущение, будто нас слышат, читалось очень легко. И через несколько дней Елена мне звонит: «Ты знаешь, – говорит, – у меня все прошло, все вышло естественным обра-зом, боли моментально прекратились, и теперь я здорова!» Я предложил ей еще раз схо-дить на могилу и поблагодарить Владыку за исцеление. Мы сходили, поставили свечи всем погребенным там Святителям, помолились. И Лена, и я уверены, что исцеление это произошло по молитвам митрополита Иосифа.
От составителя:
Митрополит Вениамин (Федченков) в своей книге «Отец Иоанн Кронштадтский», размышляя о чудесах, пишет: «Обыкновенно мы удивляемся чудесам телесным – исце-лению от болезней. Еще более изумляемся изгнанию отцом Иоанном бесов. Но Батюшка более важным чудом считает духовные чудеса: исцеление от грехов, страстей». В под-тверждение этой мысли хотелось бы рассказать об одном случае такого чудесного ду-ховного исцеления, произошедшем по молитве к митрополиту Иосифу.
В одной молодой семье муж только-только обратился в Православие и начал регу-лярно посещать храм, а жена, хотя и приняла крещение, и считала себя верующей, но была настроена против того, что муж чрезмерно, как ей казалось, «увлекся религией». На этой почве начался разлад. Кроме жены, «чрезмерное» обращение мужа к религии не нравилось и ее родителям, вследствие чего отношения с ними у мужа тоже обострились. Все это постепенно привело к тому, что семья стала разваливаться, и между мужем и женой встал вопрос о разводе.
И вот, как рассказывала жена, Людмила Ивановна Сычева, она считала, что не-понимание между ней и ее супругом зашло настолько далеко, что иного выхода, кроме развода, не существует. Супруг же, не обладая достаточным терпением, не мог благо-приятно повлиять ни на свою жену, ни на ее родителей. В семье уже несколько дней продолжался скандал, супруги дошли до взаимных оскорблений.
Людмилу давила обида, в голове у нее постоянно прокручивался целый вихрь по-мыслов – как пообиднее ответить мужу на то или иное его несправедливо сказанное сло-во. Постепенно она дошла до того, что стала испытывать ненависть к нему, состояние ее было на грани истерики.
А надо сказать, что прежде, чем произошла ссора, муж, рассказывая Людмиле о ве-ре, о Церкви, говорил также и о местных подвижниках веры и благочестия, почитаемых в Алма-Ате митрополитах Николае и Иосифе. О том, что люди приходят к ним на мо-гилки, и они помогают тем, кто молитвенно обращается к ним за помощью.
И вот, ночью, когда муж уже спал, а Людмила, находясь в состоянии, близком к ис-терике, и терзаемая помыслами против мужа, долго не могла уснуть, она с досадой, как бы даже желая уязвить и владыку Иосифа, не разбираясь тогда еще в иерархических сте-пенях, мысленно обратилась к нему: «Отец Иосиф, ну, почему ты там кому-то помога-ешь, а вот нам не можешь помочь? Где же ты? Где твоя помощь?»
«И дальше, – рассказывала Людмила, – как только я это мысленно произнесла, со мной случилось то, что словами описать невозможно. Как будто какой-то луч или сноп света пронзил меня с макушки головы до самых ног, свет неземной, мне непонятный, необъяснимый. Это произошло в какие-то доли секунды, но в результате со мной совер-шилось то, что я совершенно успокоилась, все терзавшие меня помыслы отошли, и я пришла в состояние совершенного спокойствия. Этот свет очистил меня от всей насев-шей на меня грязи: гнева, обиды, осуждения и прочего. Я была потрясена, я недоумевала – куда все делось? Я пыталась вернуться к прежнему состоянию вражды, возвратить ста-рые мысли, но они не возвращались. Полный мир в душе. И в таком состоянии я заснула.
Утром проснулась совершенно умиротворенной и, вспомнив, что были многоднев-ные скандалы, что была у меня обида на мужа, опять попыталась как бы раскрутить все это в уме. Но снова у меня ничего не вышло. Был совершенный мир в сердце, мир в ду-ше, мир в помыслах. Для меня было очевидным то, что мое новое состояние связано с обращением к митрополиту Иосифу. И я решила сходить к нему на могилу.
У одного знакомого мне священника я спросила, где находится могила митрополи-та Иосифа. Он объяснил мне примерное ее местонахождение и добавил: «Ну, Господь тебе подскажет». И я пошла на Центральное кладбище поклониться Владыке.
Приехала – иду по кладбищу, народа на кладбище нет, спросить – куда мне идти – не у кого. Долго искала могилу и чувствую, что уже заблудилась. И думаю про себя: «Да где же могила? Что же не подсказывает мне Господь?» И вдруг на встречу мне выходит огромная черная собака. Я испугалась, пошла от нее в сторону и тут же оказалась перед могилой владыки Иосифа!
С тех пор прошло уже шесть лет. В семье нашей все успокоилось, наши отношения с мужем стали другими. Мы вместе ходим в храм и стараемся придерживаться всех церков-ных утановлений. Моя мать, с которой у мужа были конфликты на религиозной почве, тоже воцерковилась. Дочка наша ходит в воскресную школу. И я твердо могу сказать, что митрополит Иосиф не только исцелил мои душевные язвы и укрепил мою веру в Бога, но и сохранил нашу семью».
Протоиерей Вячеслав Чурбанов, клирик Свято-Никольского собора г. Алма-Аты.
В 1999 году время от времени я приезжал к клирику нашей епархии, находящемуся на одре болезни, протоиерею Н. для того, чтобы исповедовать его и причащать Святых Христовых Таин. Отец Н. многие годы своей жизни провел рядом с митрополитом Ио-сифом. Сначала он был его келейником, иподиаконом, а в конце 60-х годов Владыка по-святил его в сан диакона, а затем и иерея. Отец Н. был искренне верующим человеком, воспитанным в православной семье, но со временем он приобрел пагубную привычку – пристрастился к вину. Владыка Иосиф это знал. Он любил отца Н. и слезно молил Гос-пода о том, чтобы отец Н. перестал выпивать. Отец Н. и сам страдал от своей привычки, но побороть ее не мог. Но все же, молитвы владыки Иосифа держали его, он не опускал-ся до крайности и продолжал служить в Церкви.
И вот, спустя много лет после смерти владыки Иосифа отец Н. тяжело заболел и сам уже был на пороге смерти. Я же, как было сказано выше, приезжал к нему для соверше-ния церковных Таинств. И однажды отец Н. рассказал мне одно удивительное событие, происшедшее с ним накануне моего приезда. А надо сказать, что отца Н. удручало со-стояние уныния, он очень страдал физически, но особенно страдал духовно, испытывал ужасное томление духа, муки совести в преддверии предстоящих ему воздушных мы-тарств и суда Божия. И вот, пребывая в таком плачевном состоянии, он видит сон, виде-ние, что находится в какой-то яме. Он хочет из нее выбраться, делает отчаянные попытки, но выбраться не может. И вдруг он видит, что у края этой ямы появляется владыки Ио-сиф. Он подает отцу Н. руку и говорит: «Ну-ка, давай, выбирайся!» И я не знаю, чем за-кончилось видение (отец Н. был очень слаб, говорил с уже трудом), но сказал, что почув-ствовал огромное облегчение, у него пропала безнадежность, он ощутил, что Господь, по молитвам владыки Иосифа, проявил к нему милость. Душа отца Н. успокоилась, умиро-творилась, и в таком состоянии через несколько дней он мирно перешел в жизнь будуще-го века.
Протоиерей Геннадий Агеев, г. Алма-Ата.
Летом 1995 года у меня возникли некоторые сложные жизненные проблемы и для того, чтобы они благополучно разрешились, я решил прибегнуть (как и всегда это делаю), к молитвенной помощи митрополита Иосифа. Я поехал на кладбище в намерении отслу-жить панихиду на могиле Владыки и попросить его поддержки и предстательства. По-скольку дело было срочное, я не успел взять с собой никого, кто бы мог пропеть панихи-ду. Я ехал один на своем автомобиле и думал: «Кто же мне пропоет панихиду? Ну, может быть владыка Иосиф пришлет кого нибудь».
В это же самое время по улице Ташкентской ехала на автобусе из храма Христа Спа-сителя, что расположен на пересечении улиц Ташкентской и Саина, певчая этого храма. Подъезжая к Центральному кладбищу, ей неожиданно пришла мысль, что хорошо бы сойти с автобуса и пойти помолиться на могиле митрополита Иосифа. Не долго думая, она сошла и направилась к его могиле.
В тот момент, когда я подъехал к могиле Святителя, подошла и певчая. Мы были ра-ды такой неожиданной встрече и вместе пропели панихиду. И все мои проблемы вскоре благополучно разрешились.
Протоиерей Николай Попов, г. Павлодар.
В тот период, когда в Павлодаре подходило к концу строительство Благовещенского собора, мне такой сон приснился. Будто мы с владыкой Иосифом обходим вокруг собора, разговариваем, затем он доводит меня до служебного входа, проводит по недостроенному коридору к комнате для священников (за этой комнатой коридор заканчивался глубокой ямой, которая не была огорожена), оставляет меня возле этой ямы и говорит: «Ты постой здесь, а я сейчас за тобой приду». Он ушел и не возвратился, а я остался ждать у ямы.
Утром, проснувшись, я проехал на службу в собор. В то время в Павлодаре были частые перебои с электроэнергией, и в этот день в соборе отключили свет. Мне надо было пройти в комнату для священников, я пошел по темному коридору, по которому во сне меня вел владыка Иосиф, но не рассчитал несколько шагов, прошел мимо этой комнаты, оступился и упал с трехметровой высоты вниз головой в яму, там, где Владыка меня оста-вил.
Когда меня привезли в больницу, врач сказал: «Тебя крест спас». Конечно, Господь сохранил меня, но, думаю, я остался жив благодаря молитвенному ходатайству митропо-лита Иосифа. Если бы я был внимательней, то этой травмы можно было бы избежать, ведь Владыка предупреждал меня во сне об опасности, поскольку обещался быть защитой моей до самой смерти.
Протоиерей Валерий Захаров, настоятель Свято-Никольского собора г. Алма-Аты.
Владыка Иосиф при жизни своей завещал, чтобы на его могиле стоял крест с надписью: «Христианство имеет особенные свойства». Но, к сожалению, после смерти Владыки это завещание не было исполнено. На могиле был поставлен памятник – красивый, мраморный, но это было не то, что желал Владыка. Но Господь, зная желание Своего угодника, исполнил его следующим образом.
В 1984 году на Алма-Атинскую и Казахстанскую кафедру был назначен епископ Евсевий (Саввин), бывший наместник Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Перед его отъездом в Алма-Ату, его духовный друг и горячий почитатель покойного митрополита Иосифа архимандрит Иннокентий (Просвирнин) сказал: «Ты там обрати внимание на завещание своего предшественника, ведь оно не выполнено». И владыка Евсевий, по прибытии в Алма-Ату, постарался исполнить завещание Митрополита – лучшим мастерам он заказал крест из редкой породы темно-красного гранита. И те мастера, которые изготавливали этот крест, говорили: «Это не простой, а уникальнейший гранит. У нас только два таких камня. Из одного из них мы уже изготавливаем памятник бывшему первому секретарю Компартии Казахстана Д. А. Кунаеву, ну, а второй камень – для вашего Церковного иерарха». И этот замечательный крест, с той надписью, которую завещал написать на нем владыка Иосиф, через 10 лет после его кончины, весной 1985 года был поставлен на его могиле. И я считаю, что совершилось чудо, и совершилось оно по молитвам самого приснопамятного Владыки.
Иерей Владимир Стрельников, Архангельская область.
Эту историю мне рассказал мой друг Александр Михайлович Ларичев. Мы дружили с ним до ухода в армию, а после потеряли друг друга и вот, по прошествии нескольких лет, в 1992 году мы встретились, и он пригласил меня к себе в гости.
Я пришел, и у нас, как у старых друзей, начался разговор. Оказалось, что Александр в настоящее время работает каменотесом на Центральном кладбище, у него семья, семеро детей. Меня поразило то, что у Александра так много детей, и мы стали с ним разговари-вать о его детях. Он рассказывал то про одного, то про другого ребенка. В свою очередь, я рассказал ему о себе – что я ушел со своей прежней работы и сейчас работаю в церкви (на тот момент я не был еще посвящен в священный сан). И тогда Александр сказал: «А я ва-шему священнику гранитный крест на могилу изготовлял! И в тот период, когда я был за-нят выполнением этой работы, у нас произошло одно удивительное событие, которое чудесным образом закончилось благополучно. Мой маленький сын играл на балконе и, перегнувшись через перила, полетел вниз с шестого этажа. Я, увидев это, сперва оторопел от ужаса, потом бросился в подъезд и бегом побежал на улицу. И когда добежал до перв-го этажа, я снова оторопел, уже от радости и изумления. Я ожидал поднять с земли тело разбившегося сына, но навстречу мне в подъезд входил целый и невредимый мой мальчик в окружении других детей! Когда, оправившись от ошеломления, я осмотрел его, я вновь удивился – на нем не было ни синяка, ни царапины! Я считаю, что только благодаря тому, что я делал крест на могилу священнослужителя, мой сын остался живым».
Александр подробно описал мне крест, который он изготовил и место могилы. По его описаниям я нашел эту могилу и оказалось, что крест он делал для митрополита Алма-Атинского и Казахстанского Иосифа. Владыка же, в благодарность за труды Александра, сохранил его сына от внезапной смерти.
Об этом же событии рассказал настоятель Свято-Филаретовской церкви г. Алма-Аты священник Сергий Казимиров:
17 мая 1992 года около 3-х часов дня я шел по Центральному кладбищу к могиле ми-трополита Иосифа. Когда я уже подходил к могиле, то увидел, что за мной идут двое взрослых мужчин с детьми. Почти одновременно мы подошли к могиле Митрополита, и один из мужчин, увидев, что я собираюсь молиться (у меня была с собой Псалтирь) заго-ворил со мной. Он сказал, что является мастером, изготовившим стоявший на могиле ми-трополита Иосифа гранитный крест и рассказал такой интересный эпизод: в то время, ко-гда он изготавливал по заказу епархии этот крест, у него с шестого этажа выпал мальчик и не разбился! С большим восторгом рассказал он об этом происшествии и показал мне это-го своего сына, который был здесь же с ним. И сказал, что теперь он часто приходит на могилу Святителя и следит за состоянием памятника.
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»
Феномен «чудо» в древнерусских источниках
В раннехристианской агиографии мотив чуда является обязательным элементом жанра жития святых. Агиографический (или житийный) жанр предполагает обязательное присутствие на всем протяжении повествования о святом чуда. В сознании древнерусского человека святость предполагает обязательное наличие чудес.
Настоящая статья посвящена исследованию жанровых особенностей рассказов о чудесах в составе древнерусских агиографических сочинений.
OLYMPUS DIGITAL CAMERA
За прошедшие годы появилось немало интересных и доказательных работ, в которых исследовались различные стороны русской агиографии, описание житийной топики и анализ ее использования в оригинальных произведениях житийного жанра, изучение литературных источников конкретных произведений, характеристика художественных приемов отдельных агиографов и даже целых монастырских литературных школ, изучение литературной истории значительного круга памятников агиографии. Однако исследований, посвященных изучению рассказов о чудесах в структуре житийных текстов, все еще очень немного.
Мотив чуда — обязательная составляющая житийного канона. Жития святых, как правило, начинаются или заканчиваются упоминанием о чуде. Чудо всегда имеет место уже в самом начале жития святого, оно нередко предваряет рождение святого. Реализация чудес осуществляется на протяжении всей жизни святого угодника. Завершается житие подвижника также чудом — совершаются посмертные чудеса у гроба святого или по молитвам к нему верующих, благодаря чему начинается почитание, а затем и прославление подвижника.
С именами отдельных святых связано понятие цикла чудес. Как во всяком цикле, при этом присутствует объединяющая величина — здесь это образ святого и его деятельность во славу Божию и в помощь людям. Цикл чудес связан, прежде всего, с именем великого русского святого Сергия Радонежского. Известны такие отдельные его чудеса, входящие в цикл
«О городе Опочке и спрятанных камнях»; «О явлении русского святого татарам»; «О недоверчивом иноке и трех слепых конях»; «О чуде в Троицкой обители»; «О плотнике и почему двери храмов запираются снаружи»; «О небесной просфоре»; «О Федоте Матвееве и его болезни» и другие.
Житии преподобного Сергия Радонежского рождение будущего «светильника земли Русской» описано подробно, детально передает не только первые моменты жизни преподобного, но и чудо, связанное с его появлением на свет («И бысть же и чюдо некое прежде рождения его… не достоит млъчанию предати. …внезапу младенецъ начят въпити въ утробе матерне, яко же и многым от таковаго проглашениа ужаснутися…» ).
В Житии мы находим свидетельства об оказании преподобным Сергием, игуменом Радонежским, чудесной помощи в защите Русской земли от вражеских сил. Чудеса творил преподобный Сергий, исцеляя болезни и немощи отдельных добродетельных христиан. Чудеса совершаются им в процессе спасения храмов и монашеских обителей. Чудо происходит в ходе духовного просвещения сомневающихся и не твердых в своей вере людей.
В более позднее время, когда жанр Жития начинает сближаться с бытовой и исторической повестью, мотив чуда тоже продолжает присутствовать. Например, он есть в «Повести о Петре и Февронии», созданной в середине ХVI века в Московском княжестве. В соответствии с жанром «повести», чудеса здесь носят более простой, бытовой характер, включены в состав повествования. Так, хлебные крошки, собранные Февронией, превращаются в фимиам. Маленькие деревья по благословению Февронии наутро становятся большими. В «Житии Петра и Февронии Муромских» имеет место и чудо исцеления больных. Князь Петр был тяжело болен («имея болезнь тяжку и язвы. Острупленну бо бывшу ему о крови неприазниваго летящего змия…»), но его исцелила девица праведная Феврония. В повести есть и посмертное чудо: супруги умирают в один день, но хоронят их раздельно, а наутро находят пустые гробы, а умершие лежат в едином общем гробе.
Житие показывает на примере святого, его поступков, важность человеческой жизни для пользы общества, ближних, Отечества, обличая бессмысленность эгоистического, потребительского сознания и формируя у читателя понятие высшей цели и мотивы к ее достижению. Описание чуда святого всегда связано с практической реализацией заповедей Божиих, обосновано его молитвенным подвигом, трудами по устройство церквей, монастырей, помощью ближним.
В эпизодах, повествующих о чудесах, по необходимости возникает автор, который рассказывает о них читателю, ссылаясь на очевидцев, поведавших о чуде ему самому. Все это позволяет сделать заключение о наличии историзма в древнерусской литературе. Посмертные чудеса, завершавшие житие, являют собой открытую ансамблевую структуру, записывались в разное время и дополнялись по мере необходимости (не столько литературной, сколько функциональной).
Так, в «Житии Александра Ошевенского», написанном иеромонахом Феодосием в 1567 г., читаем: «И повѣда ми сие прежереченный диякъ Иванъ о нѣкоемъ черньцѣ Закхее именемъ тояже обители…» (л. 92 об.); «Повѣда ми тойже дияконъ Иванъ многа ина знамения и явления преподобнаго отца Александра, еже слыша онъ в монастырѣ томъ от живущихъ внемъ древнихъ инокъ, яко начастѣ ихъ посѣщаше преподобный…» (л. 93 об.); «…вся же сия азъ слышахъ и вельми почюдихся» (л. 135 об.).
Здесь мы встречаем свидетельства о чудесах: «Нѣкий старец Игнатий именемъ повѣда ми о себѣ вещь сицеву…» (л. 86). Далее следует повествование о том, как Игнатий, оклеветанный, томился в темнице, закованный в железа, более всего сокрушаясь, что не может перекреститься правою рукой. По молитве к святому Александру правая окова стала «пространна», и он смог освобождать руку при молитве. «Тогда же старецъ той скры чюдо и никому же повѣда, бояся, да не рѣкутъ ропотницы и не вѣгласи, яко волхвъ есть — «и путы желѣзныя не держатъ его». Того ради потаи чюдо. Азъ же сия слышахъ от устъ его и написахъ во славу Христу Богу и преподобному Александру, угоднику его» (л. 86 – 86 об.). Отметим, что эта особая доверительность одного из героев повествования придает большую психологическую убедительность в достоверности случившегося.
В «Житии Александра Ошевенского» допускаются прямые обращения к читателю, в которых как бы приоткрываются какие-то факты биографии самого Феодосия: «Ты же отложи невѣрие и всяко сомнѣние, и иди ко гробу преподобнаго Александра, и припади, и облобызай раку его, и умилися, и прослезися, и о прежнем невѣрии и проси прощения. И в прочая времена не невѣруй, да не такоже — или горша таковых — постраждеши (увы, яко же азъ, окаянный)! Или еще невѣруеши? Азъ покажю инаго, подобна мнѣ инока Мисаила…» (л. 96 – 96 об.). В «Житии Александра Ошевенского» автор проявляет свое «присутствие»: «И мы же от слышания увѣдѣхомъ о сем святѣм от истинных свидѣтелей и правых сказателей. И первие убо неправедно помышляющюми: овогда вѣровахъ и чюдихся… невѣровахь и лжу вмѣняхъ. За невѣрие нѣчто пострадах, и помилова мя Богъ, и у раки преподобного прости мя… (18 об. – 19). В анализируемом житии покаяние повествователя в собственном неверии становится не этикетным мотивом, а личной темой, приобретая характер автобиографического воспоминания.
Эпизоды чудес могли функционировать и как самостоятельные, то есть отдельные рассказы о чудесах того или иного святого (Николая угодника и другие святых), и как вставные мотивы или эпизоды, фрагменты внутри других агиографических жанров. Это относится и к повествованиям о посмертных чудесах святых подвижников, которые существуют как обязательный элемент жития каждого из них, но могут быть вычленены и существуют в этом случае в качестве того или иного цикла чудес определенного святого.
Посмертные чудеса по своим основным характеристикам обладают конкретностью и сюжетностью изложения. В них заключены фактические детали и сведения, отражающие реалии жизни русского народа. Хотя посмертные чудеса существовали только в пределах агиографии, так как непосредственно связаны с образом того или иного святого, они представляют собой специфическое жанровое образование. Можно отметить тенденцию к синкретизму жанра жития, особенно в поздних житиях святых XV–XVI веков, в которых содержатся черты произведений деловой письменности (конкретика повествования, фактическая достоверность описываемых событий и фактов). В качестве примера можно назвать Житие протопопа Аввакума.
Итак, источниками агиографического жанра чуда является библейская традиция. В богословской литературе в осмыслении данного феномена главным выступает признание возможности божественного вмешательства в дела и поступки людей. Мотив чуда — обязательная составляющая житийного канона. Чудо определяется как сверхъестественное, не объяснимое человеческим разумом явление, происходящее по воле Божией.