Что такое позиционный тупик
Позиционный тупик: кошмар родом из Первой мировой
Позиционные бои. Обычно считают, что это явление характерно только для сражений Первой мировой. Однако и после ПМВ на самых разных фронтах, в самых разных войнах регулярно случалось, что сильнейшие армии никак не могли продвинуться хотя бы на километр. Как это было — в нашей статье.
Больше ста лет назад закончилась Первая мировая. Казалось, кошмары позиционной мясорубки, когда десятки и сотни тысяч солдат гибли за клочок перепаханной миллионами снарядов земли, а фронт всё не двигался, навсегда ушли в прошлое. Как и сами войны.
Но очень скоро оказалось, что война никуда не исчезла — чередой пошли мелкие стычки чуть ли не по всему глобусу.
«Ура! — обрадовались военные. — У нас же ещё столько замечательных идей осталось!»
Например, некая страна тайно производила всякую нехорошую химию. Другая страна, севернее, решила вынести вражеский химцентр бригадой танков и мотопехоты.
И вот он — новый конфликт! Пока южане в спешке бросали подвижные силы к ближайшей переправе, чтобы защитить химцентр, броневики северян стремительным набегом «в обход» разгромили химический завод и захватили профессоров с формулами новых отравляющих веществ.
Ведущие державы мира (и желающие стать таковыми) активно клепали себе новые танки, броневики, самоходки, грузовики, сапёрные штучки… Не считая авиации и газов. Казалось, такой «кулак» легко может снести любую оборону — или обойти её.
На манёврах величаво парили дирижабли, танки ломились сквозь лес, пылал фосфор:
Когда настало время для проверки теории практикой, сразу же выяснилось, что против новинок техники есть другие новинки.
Например, у озера Хасан советские танки пошли на несколько японских батальонов. Три часа боя — и из полусотни грозных машин на ходу всего два танка. Что вы хотите: разведки не было, поддержки артиллерии и пехоты — тоже. Управление… Какое управление? Немудрено, что оборона оказалась куда сильнее нападения.
«Самый мрачный угол ада»
Лето 1941 года. Три-четыре дня боёв — и от типичного советского мехкорпуса в четверть тысячи одних танков оставались рожки да ножки. «Пехота противника имеет мощную ПТ оборону», увы. А как наступать без танков?
Или взять зиму 1942 года, Ржевско-Вяземскую операцию. У немцев проблемы с тёплой одеждой, огромные потери в танках, живой силе… Но и советская 285-я дивизия за два с половиной месяца боёв потеряла 80% состава. Причём сил всей дивизии не хватило для взятия хотя бы одной деревни. У бойцов просто не было опыта современной войны — а у врага был.
(Стихи фронтовика Бориса Шаховского из книги Юновидова «Одинокая война. Неизвестный подвиг 385-й стрелковой дивизии»).
Немцы засели в укреплённых деревнях посреди глубокого снега — попробуй возьми их неопытной пехотой. Артиллерия просто не видела огневых точек. И вот он, тупик, — в точности, как в Первую мировую.
И так было не только на нашем фронте.
Думаете, это про Западный фронт в каком-нибудь 1915-м? Нет — это 1945 год, тридцать лет спустя! Это Окинава — и в бой тогда шли опытнейшие ветераны морской пехоты.
Даже метод борьбы с водой и грязью в окопах в виде дощатого настила — как во времена Первой мировой — вспомнили.
Пилоты честно думали, что летают на самолётах последние годы — а дальше их заменят беспилотники.
И тут грянула война в Корее. Стремительным танкам в узких горных долинах оказалось просто негде развернуться. Реактивные самолёты, конечно, быстры — но они не могли нести тяжёлые бомбы на нужную дальность.
Противник — корейцы и китайцы — засел по замаскированным норам в земле. И его оттуда даже напалмом не выкурить. Тупик. Причём враг ещё и нападал — пугая даже офицеров чуть не до смерти.
Чтобы защитить одну высоту, артиллерия США за сутки выпустила без малого 40 тысяч снарядов (от 105 мм и выше)! С таким даже мрачно знаменитый Верден не сравнится.
По итогам этого сражения в Голливуде даже вышел фильм «Высота „Свиная отбивная“ (Pork Chop Hill)», где один из героев спрашивает:
«Штыковая атака, как в каменном веке. А как же война нажатием кнопок, которую нам обещали?»
Закончилась и война в Корее.
«Теперь-то мы будем воевать по науке — десантными ракетами, атомными вертолётами и прочими чудесами?» А как же!
Настали 1980-е годы. Новейшие танки (Т-72 и «Чифтен»), самолёты (МиГ-25, МиГ-23 и F-14), ракеты, вертолёты… Это уже ирано-иракская война. А пейзаж битвы всё тот же: море грязи, колючая проволока, бесплодные атаки, чудовищные потери, отравляющие газы…
Так история двадцатого века учит, что на любое действие сильный противник найдёт противодействие. Посмотрим, что будет в веке двадцать первом.
Позиционный тупик
Это понятие возникло в ходе Первой Мировой войны: войска, занявшие позиционную развитую оборону даже после массированных длительных артиллерийских ударов, уничтожавших укрепления и обороняющихся, успевали стянуть силы к месту обозначающегося прорыва и запечатать его еще до того, как атакующие выйдут на оперативный простор. Решением проблемы позиционного тупика в ходе Второй Мировой стали танковые прорывы в глубину обороны за счет скорости и огневой мощи атакующих.
Третий, как говорилось, наиболее доступный и перспективный вариант не помог, потому что его не пытались применять почти до самого конца игры. Об этом честно сказал Гончаренко после матча: двигаться начали только в последнюю четверть часа. А с начала матча команда, будучи по умолчанию обязанной играть на победу, зашла на чужую половину шестью игроками и выдвинула линию обороны из четырех беков к средней линии поля. Все это создавало скученность, лишало свободы маневра и пространства для атаки. В первом тайме у нас просто не было шансов забить, тогда как соперники периодически такие возможности получали. Как надо действовать против глубоко эшелонированной обороны ясно показал сегодняшний матч Локомотива с Динамо, против которого неделю назад армейцы тоже на нашли способа забить. Паровозники очевидным образом превзошли динамовцев в движении и скорости, и при всей ориентированности бело-, так сказать, голубых на оборону, с шустрыми форвардами они ничего поделать не смогли.
Причиной того, что у наших так не получилось, следует признать все более очевидную просадку физической формы — и судя по потере командной скорости, и по возобновившейся эпидемии травм. Матч мы начали без Дзагоева, который получил травму ахилла и, по словам Гончаренко, выбыл недели на четыре, а на самом деле – больше, потому что Алану свойственно довольно долго восстанавливать уровень после травм или просто перерывов. Дзагоев был не в лучшей своей форме, но без него конструктива в нашей игре становится сразу намного меньше. В перерыве из-за травмы пришлось заменить Брата Васю, а под конец – и Вернблума, которого унесли на носилках – вряд ли наш викинг-берсеркер преувеличивал боль, в конце концов, он же знает, что за ним наблюдают жена, сын и дочь, и не стал бы их зря пугать.
Из той же оперы прогрессирующее торможение мыслительных и прочих игровых процессов у некоторых игроков, от которых теперь игра зависит критически: и Бибрас, и Витиньо весь матч грешили передержками мяча и очень неточными пасами, причем это замечается за ними уже не в первый раз.
В этих условиях особенно существенно, как проявят себя молодые, которые и в силу этой самой молодости, и в силу того, что имели меньшую игровую нагрузку. Стабильности от них пока ожидать не приходится, но определенного уровня требовать следует. Возможно, мне просто хочется, чтобы у ребят получилось, но, скажем, Кучаев запомнился мне, как раз острым пасом на Витиньо, когда тот единственный раз в матче создал нечто по-настоящему опасное.
Мне кажется, что одним из корней бед, преследующих нас нынче, является ошибка на этапе предсезонки, когда явно планировали Оланаре в качестве основного нападающего, а Федю и Тимура подключали по мере надобности, но явно этот вопрос окончательно не решили, и теперь приходится делать это в импровизационном порядке. Тимур на этот раз оказался малозаметен – мяч не получал, а сам его добывать не очень обучен.
Сергей Богданович Семак, в целом — заслуженно, завоевал в борьбе с ЦСКА очко, в очередной раз доказав, что является талантливым в футболе человеком – теперь тренером. Я считаю очень большой ошибкой то, что с ним расстались после памятного матча с ПСЖ, и то, как с ним расстались, о чем он тогда написал: — У меня не было другого выхода. Этого человека, наделенного ко всему прочему замечательными человеческими качествами, нельзя было отпускать из клуба – он бы продолжал приносить нам пользу, не помешал бы в завоевании Кубка УЕФА и сам получил бы заслуженный им не меньше, чем остальными трофей, а теперь был бы важной и, как показывает опыт Уфы, полезной частью нашего тренерского штаба. Свою нынешнюю команду он подготовил к игре с ЦСКА отлично, и, имея неблестящий набор исполнителей, извлек из него максимум. Уфимцы грамотно и организованно вели прессинг, стремительно смещая резервы в сторону намечающегося направления атаки и создавая на этом участке численное преимущество. Между почим, в скорости движения и мышления они нашим не уступили, а в цепкости — может быть, даже превзошли. Это очень показательный для меня симптом: к кого в ногах остается мяч после стыков — сегодня таких случаев у уфимцев было больше. В атаке они имели против армейцев преимущество за счет того, что наши в массе располагались у чужих ворот, и быстрый выход в атаку трех – четырех игроков Уфы сразу же создавал им численное преимущество. Слай, очень настырный и накачанный, основательно нашу оборону напрягал, но, к счастью, оказался недостаточно техничным, чтобы ее прорезать. Акинфеев, как минимум один раз, опять нас выручил в отчаянной ситуации – в самом начале матча, а дальше наша оборона, пусть и с напряжением, но с непосредственными угрозами справлялась.
Нас ждут трудные времена, вся надежда, что молодые осознают свои шанс и ответственность, а ветераны еще раз выжмут из себя «еще сорок капель», а тренер придумает и объяснит, как преодолевать позиционный тупик
Позиционный тупик
К началу Первой мировой войны история знала много примеров, когда противоборствующие стороны, не решившие целей и задач вооруженной борьбы в ходе маневренных боевых действий, переходили к позиционному противостоянию. Но эта форма рассматривалась как временная – восстановив потери в людях и боеприпасах, отдохнув, противники возвращались к полевой войне.
Позиционные формы, проявившиеся в Русско-японской войне, были наиболее показательными, но до начала мировой войны никто не мог и представить, что большая часть вооруженного противостояния на Французском фронте (ноябрь 1914 – ноябрь 1918 гг.) пройдет именно в форме позиционной войны.
Военный теоретик А. А. Незнамов еще до войны исследовал проблему установления сплошной линии фронта. Он отмечал, что она может быть востребована из-за огромной численности армий, особенно на германо-французской границе. Он предсказал установление позиционной войны именно на Французском фронте, из-за малой протяженности наиболее сильно насыщенного войсками и техникой.
Теоретик и практик отечественного военного строительства М. В. Фрунзе отмечал, что позиционность возникла из-за бессилия столкнувшихся противников найти решение прямым ударом, а ограниченная территория и мощная техника позволяли каждой из сторон, отказавшись от быстрого решения, перейти к обороне неподвижного и устойчивого фронта [Князев М. С. Борьба в позиционных условиях. М., 1939. С. 10].
Европейские армии хотели решить судьбу войны в ходе кратковременных маневренных стратегических операций. Но с первых дней войны выявился кризис тактических приемов наступательного боя. Так, наступающая в 1914 г. в Восточной Пруссии и Польше шеренгами или густыми цепями германская пехота, будучи не в состоянии преодолеть огонь русской пехоты и артиллерии, понесла огромные потери. Тяжелые уроки поражений под Гумбинненом, у Радома и под Варшавой заставили немцев рассредоточить боевые порядки пехоты. И хотя она стала нести меньшие потери, оказалась не в состоянии своими силами подготовить атаку на позиции окопавшейся русской пехоты.
Атака немецкой пехоты
Позиционный фронт выглядел так: 500-800 метров «ничейной земли» и по обе ее стороны проволочные заграждения, позади которых находился лабиринт окопов с системой ходов сообщений, подземными убежищами, блиндажами, бетонированными укрытиями.
Картина позиционной войны
Германская пулеметная точка
Такова видимая причинно-следственная цепочка, приведшая к позиционному противостоянию.
Дискуссия о причинах возникновения позиционного тупика и способах преодоления занимает важное место в историографии мировой войны.
Советский военный историк Н. Капустин видел главную причину возникновения позиционного противостояния так: «Миллионные армии, в частности их развертывание на театре военных действий недостаточного для них простора, что обусловливало значительную тактическую насыщенность стратегических фронтов» [Капустин Н. Оперативное искусство в позиционной войне. М.-Л., 1927. С. 13].
Британский военный теоретик Б. Лиддел-Гарт факт установления позиционного фронта связывал с насыщением обороны пулеметами, появлением траншей и проволочных заграждений. Но советский историк М. Галактионов справедливо отмечал, что осенью 1914 г., когда произошло превращение маневренной войны в позиционную (во Франции окончательно, в России – еще временно), в распоряжении войск не было нужных объемов колючей проволоки, а количество пулеметов было недостаточным для перекрытия всего фронта.
Специальные издания времен войны в качестве одной из главных причин установления позиционной войны называли усиление роли артиллерии: для защиты от непрерывного артиллерийского огня стороны старались создавать все более прочные убежища, которые придали полевым операциям характер осадной войны. Отмечалось, что для взятия таких укреплений уже недостаточно лишь артиллерийского обстрела и пехотной атаки, а требуется применение и инженерного искусства: «Чтобы отнять у противника хотя бы часть пространства, становится необходимым употребление приемов так называемой постепенной атаки крепостей» [Позиционная война / Великая борьба народов. Т. 3. М., 1915. С. 25].
Связывалось установление позиционных форм и со спецификой войны нового типа: «Современная война показала, что ни одна из воюющих сторон не была в состоянии гарантировать себе полную победу ни на одном участке обширного театра военных действий. Поэтому огромное значение приобрели так называемые выжидательные бои, имеющие своею целью не разбить противника, а лишь выиграть время для подготовки в тылу новых боевых ресурсов. Но так как каждый из воюющих не был уверен в длительной пассивности своего врага и ежеминутно ждал возобновления нападений, то в своем стремлении обезопасить себя он и стал строить длинные линии окопов, прикрывающие фронт на огромном протяжении» [Теоретические основания позиционной войны / Великая война народов. Т. 6. М., 1917. С. 25-26].
В позиционной войне главной задачей наступающего было преобразование достигнутого прорыва обороны противника из тактического в оперативный. В ходе своеобразной «гонки» наступающий тянул свои резервы через горловину прорыва, вынужденно перемещаясь по перепаханной и опустошенной местности, а обороняющийся подтягивал резервы к кризисному боевому участку по нетронутым дорогам. Силы сторон уравновешивались, и наступление затухало.
Наметились следующие пути преодоления позиционного тупика.
Приближение газовой волны
Действие отравляющих газов
В рамках концепции борьбы за выигрыш оперативного времени необходимо назвать генерала от инфантерии Р. Д. Радко-Дмитриева. Разработанный им метод прорыва позиционного фронта заключался во внезапной атаке тщательно разведанной позиции противника при жестком учете фактора времени и расчете необходимых резервов. На пассивных участках внимание противника сковывалось демонстрационными действиями. Метод был блестяще применен создателем в декабре 1916 г. в ходе Митавской операции 12-й армии Северного фронта.
2. Необходимость быстро увеличить тактическую подвижность войск на участке прорыва в условиях разрушенной местности. Эта идея привела к созданию танка. Танк позволил прорывать оборону и минимизировал потери пехоты. Но танковые прорывы были тактическими, и ни разу не были преобразованы в оперативные. Немцы научились эффективно бороться с танками – у Камбре штурмовые части, нанеся мощный контрудар, не только ликвидировали последствия танкового прорыва, но и достигли серьезных тактических успехов. Русская армия, не имевшая танков, и германская, имевшая лишь 20 танков отечественного производства, применять этот метод не могли.
3. Необходимость уничтожить резервы врага, препятствующие наступлению. Идея реализовывалась в следующих вариантах:
а) Концепция «размена». Разработана стратегами Антанты и опиралась на численное и материальное превосходство союзников перед немцами. Предполагалось ценой собственных больших потерь вызвать адекватные потери противника, более чувствительные для него вследствие большей ограниченности в ресурсах – и фронт развалится, когда враг исчерпает ресурсы. Но не учли того, что, во-первых, «размен» с немцами был, как правило, не в пользу союзников, и, во-вторых, что эта стратегия разрушает кадры собственных войск. К чести русского генералитета, он был принципиальным противником этой «людоедской» концепции.
б) Концепция сокрушения заключалась в том, чтобы оттянуть резервы противника в одну точку и непрерывными ударами их обескровить – а потом прорвать фронт на другом участке. Ее пытался применить в апреле 1917 г. главком французской армии Р. Ж. Нивель. Но обескровленной оказалась французская армия. В результате «Бойни Нивеля» охваченная революционными волнениями французская армия фактически на несколько месяцев вышла из строя – 54 дивизии потеряли боеспособность, а 20 тыс. солдат дезертировали.
в) Концепция истощения предполагала необходимость уничтожить резервы врага в непрерывном сражении за ключевой пункт фронта. Ее попытался реализовать начальник германского Полевого Генштаба генерал пехоты Э. фон Фалькенгайн – организовав «насос по выкачиванию французской крови» под Верденом.
д) Концепция параллельных ударов предполагала необходимость иметь несколько участков прорыва, разделенных пассивными секторами, но образующих взаимосвязанную систему. Общую схему идеи впервые применил в Эрзерумской операции Н. Н. Юденич, но в условиях позиционного фронта последовательно реализовал А. А. Брусилов в ходе Луцкого прорыва.
Важным достоинством концепции была возможность активно действовать при отсутствии значительного перевеса в силах над обороняющимся. Ключевым обстоятельством была возможность достигнуть тактической внезапности – атакуемый во многих местах противник не мог вычислить направление главного удара. Это имело тем большее значение, что операции русских армий в позиционный период войны не были неожиданными для австро-германского командования.
е) Концепция последовательных ударов позволяла дезорганизовать резервы врага, постоянно меняя активные ударные участки. Она предполагала наличие у атакующего общего превосходства в силах и средствах, а также развитую систему коммуникаций. Концепция была реализована в августе – октябре 1918 г. маршалом Франции Ф. Фошем и привела к поражению германской армии.
Позиционный тупик
К началу Первой мировой войны история знала много примеров, когда противоборствующие стороны, не решившие целей и задач вооруженной борьбы в ходе маневренных боевых действий, переходили к позиционному противостоянию. Но эта форма рассматривалась как временная – восстановив потери в людях и боеприпасах, отдохнув, противники возвращались к полевой войне.
Позиционные формы, проявившиеся в Русско-японской войне, были наиболее показательными, но до начала мировой войны никто не мог и представить, что большая часть вооруженного противостояния на Французском фронте (ноябрь 1914 – ноябрь 1918 гг.) пройдет именно в форме позиционной войны.
Военный теоретик А. А. Незнамов еще до войны исследовал проблему установления сплошной линии фронта. Он отмечал, что она может быть востребована из-за огромной численности армий, особенно на германо-французской границе. Он предсказал установление позиционной войны именно на Французском фронте, из-за малой протяженности наиболее сильно насыщенного войсками и техникой.
Теоретик и практик отечественного военного строительства М. В. Фрунзе отмечал, что позиционность возникла из-за бессилия столкнувшихся противников найти решение прямым ударом, а ограниченная территория и мощная техника позволяли каждой из сторон, отказавшись от быстрого решения, перейти к обороне неподвижного и устойчивого фронта [Князев М. С. Борьба в позиционных условиях. М., 1939. С. 10].
Европейские армии хотели решить судьбу войны в ходе кратковременных маневренных стратегических операций. Но с первых дней войны выявился кризис тактических приемов наступательного боя. Так, наступающая в 1914 г. в Восточной Пруссии и Польше шеренгами или густыми цепями германская пехота, будучи не в состоянии преодолеть огонь русской пехоты и артиллерии, понесла огромные потери. Тяжелые уроки поражений под Гумбинненом, у Радома и под Варшавой заставили немцев рассредоточить боевые порядки пехоты. И хотя она стала нести меньшие потери, оказалась не в состоянии своими силами подготовить атаку на позиции окопавшейся русской пехоты.
Позиционный фронт выглядел так: 500-800 метров «ничейной земли» и по обе ее стороны проволочные заграждения, позади которых находился лабиринт окопов с системой ходов сообщений, подземными убежищами, блиндажами, бетонированными укрытиями.
Картина позиционной войны
Такова видимая причинно-следственная цепочка, приведшая к позиционному противостоянию.
Дискуссия о причинах возникновения позиционного тупика и способах преодоления занимает важное место в историографии мировой войны.
Советский военный историк Н. Капустин видел главную причину возникновения позиционного противостояния так: «Миллионные армии, в частности их развертывание на театре военных действий недостаточного для них простора, что обусловливало значительную тактическую насыщенность стратегических фронтов» [Капустин Н. Оперативное искусство в позиционной войне. М.-Л., 1927. С. 13].
Британский военный теоретик Б. Лиддел-Гарт факт установления позиционного фронта связывал с насыщением обороны пулеметами, появлением траншей и проволочных заграждений. Но советский историк М. Галактионов справедливо отмечал, что осенью 1914 г., когда произошло превращение маневренной войны в позиционную (во Франции окончательно, в России – еще временно), в распоряжении войск не было нужных объемов колючей проволоки, а количество пулеметов было недостаточным для перекрытия всего фронта.
Специальные издания времен войны в качестве одной из главных причин установления позиционной войны называли усиление роли артиллерии: для защиты от непрерывного артиллерийского огня стороны старались создавать все более прочные убежища, которые придали полевым операциям характер осадной войны. Отмечалось, что для взятия таких укреплений уже недостаточно лишь артиллерийского обстрела и пехотной атаки, а требуется применение и инженерного искусства: «Чтобы отнять у противника хотя бы часть пространства, становится необходимым употребление приемов так называемой постепенной атаки крепостей» [Позиционная война / Великая борьба народов. Т. 3. М., 1915. С. 25].
Связывалось установление позиционных форм и со спецификой войны нового типа: «Современная война показала, что ни одна из воюющих сторон не была в состоянии гарантировать себе полную победу ни на одном участке обширного театра военных действий. Поэтому огромное значение приобрели так называемые выжидательные бои, имеющие своею целью не разбить противника, а лишь выиграть время для подготовки в тылу новых боевых ресурсов. Но так как каждый из воюющих не был уверен в длительной пассивности своего врага и ежеминутно ждал возобновления нападений, то в своем стремлении обезопасить себя он и стал строить длинные линии окопов, прикрывающие фронт на огромном протяжении» [Теоретические основания позиционной войны / Великая война народов. Т. 6. М., 1917. С. 25-26].
В позиционной войне главной задачей наступающего было преобразование достигнутого прорыва обороны противника из тактического в оперативный. В ходе своеобразной «гонки» наступающий тянул свои резервы через горловину прорыва, вынужденно перемещаясь по перепаханной и опустошенной местности, а обороняющийся подтягивал резервы к кризисному боевому участку по нетронутым дорогам. Силы сторон уравновешивались, и наступление затухало.
Наметились следующие пути преодоления позиционного тупика.
Приближение газовой волны
Действие отравляющих газов
2В рамках концепции борьбы за выигрыш оперативного времени необходимо назвать генерала от инфантерии Р. Д. Радко-Дмитриева. Разработанный им метод прорыва позиционного фронта заключался во внезапной атаке тщательно разведанной позиции противника при жестком учете фактора времени и расчете необходимых резервов. На пассивных участках внимание противника сковывалось демонстрационными действиями. Метод был блестяще применен создателем в декабре 1916 г. в ходе Митавской операции 12-й армии Северного фронта.
Необходимость быстро увеличить тактическую подвижность войск на участке прорыва в условиях разрушенной местности. Эта идея привела к созданию танка. Танк позволил прорывать оборону и минимизировал потери пехоты. Но танковые прорывы были тактическими, и ни разу не были преобразованы в оперативные. Немцы научились эффективно бороться с танками – у Камбре штурмовые части, нанеся мощный контрудар, не только ликвидировали последствия танкового прорыва, но и достигли серьезных тактических успехов. Русская армия, не имевшая танков, и германская, имевшая лишь 20 танков отечественного производства, применять этот метод не могли.
3. Необходимость уничтожить резервы врага, препятствующие наступлению. Идея реализовывалась в следующих вариантах:
а) Концепция «размена». Разработана стратегами Антанты и опиралась на численное и материальное превосходство союзников перед немцами. Предполагалось ценой собственных больших потерь вызвать адекватные потери противника, более чувствительные для него вследствие большей ограниченности в ресурсах – и фронт развалится, когда враг исчерпает ресурсы. Но не учли того, что, во-первых, «размен» с немцами был, как правило, не в пользу союзников, и, во-вторых, что эта стратегия разрушает кадры собственных войск. К чести русского генералитета, он был принципиальным противником этой «людоедской» концепции.
б) Концепция сокрушения заключалась в том, чтобы оттянуть резервы противника в одну точку и непрерывными ударами их обескровить – а потом прорвать фронт на другом участке. Ее пытался применить в апреле 1917 г. главком французской армии Р. Ж. Нивель. Но обескровленной оказалась французская армия. В результате «Бойни Нивеля» охваченная революционными волнениями французская армия фактически на несколько месяцев вышла из строя – 54 дивизии потеряли боеспособность, а 20 тыс. солдат дезертировали.
в) Концепция истощения предполагала необходимость уничтожить резервы врага в непрерывном сражении за ключевой пункт фронта. Ее попытался реализовать начальник германского Полевого Генштаба генерал пехоты Э. фон Фалькенгайн – организовав «насос по выкачиванию французской крови» под Верденом.
д) Концепция параллельных ударов предполагала необходимость иметь несколько участков прорыва, разделенных пассивными секторами, но образующих взаимосвязанную систему. Общую схему идеи впервые применил в Эрзерумской операции Н. Н. Юденич, но в условиях позиционного фронта последовательно реализовал А. А. Брусилов в ходе Луцкого прорыва.
Важным достоинством концепции была возможность активно действовать при отсутствии значительного перевеса в силах над обороняющимся. Ключевым обстоятельством была возможность достигнуть тактической внезапности – атакуемый во многих местах противник не мог вычислить направление главного удара. Это имело тем большее значение, что операции русских армий в позиционный период войны не были неожиданными для австро-германского командования.
е) Концепция последовательных ударов позволяла дезорганизовать резервы врага, постоянно меняя активные ударные участки. Она предполагала наличие у атакующего общего превосходства в силах и средствах, а также развитую систему коммуникаций. Концепция была реализована в августе – октябре 1918 г. маршалом Франции Ф. Фошем и привела к поражению германской армии.