Что такое православная этика
Этика в православии
Само собой разумеется, православие не знает автономной этики, которая представляет преимущественную область и своеобразный духовный дар протестантизма. Этика для православия религиозна, она есть образ спасения души, указуемый религиозно-аскетически. Религиозно-этический максимум здесь достигается, поэтому, в идеале монашеском, как совершенном следовании Христу в несении креста своего и самоотречения. Высшие добродетели для монашества суть достигаемое чрез отсечение своей воли смирение и хранение чистоты сердца. Обеты безбрачия и нестяжания являются только средством для этой цели, хотя и не для всех обязательным, как обязательна самая цель. Православие не имеет разных масштабов морали, но употребляет один и тот же масштаб в применении к разным положениям в жизни. Оно не знает и разной морали, мирской и монашеской, различие существует лишь в степени, в количестве, а не в качестве. Можно в этом прямолинейном максимализме монашеского идеала видеть нежизненность и
мироотреченность православной морали, которая оказывается безответна пред вопросами практической жизни в ее многообразии. Поэтому может казаться, что преимущество оказывается здесь на стороне гибкого и практичного католицизма с его двумя моралями, для совершенных и несовершенных (заповеди и советы), так же как и протестантизма с его мирской этикой повседневной честности. Нельзя отрицать, что всякий максимализм труднее минимализма, и в своих неудачах и искажениях может вести к худшим последствиям. Однако негибка и максималистична сама истина, которая терпит неполноту своего осуществления, но не мирится с умалением и полуистинами. Христианский путь есть путь узкий, и нельзя его расширять. Поэтому в основных принципах не может быть сделок или уступок в сторону приспособления. Однако упрек в мироотреченности православия должен быть отстранен. Он может быть применяем, самое большее, к одному лишь из исторических ликов православия, определившемуся под односторонним и чрезмерным влиянием восточного монашества с дуалистическим и псевдоэсхатологическим пессимизмом в отношении к миру. Но оно совершенно не может быть применимо ко всему православию, которое полно света Преображения и Воскресения. Православие может быть определено с этической стороны как душевное здоровье и равновесие, для которого, при всей
трагической серьезности, свойственной «царству не от мира сего» остается место и для оптимистического, жизнерадостного отношения к жизни и в пределах земного существования. Монашествование есть не единственный и, во всяком случае, далеко не всегда труднейший образ делания заповедей Христовых, и это становится очевидным, если мы остановим внимание на составе святых, прославляемых Церковью: здесь мы имеем, наряду с героями монашеского аскетизма, и мирских деятелей — благочестивых воинов, царей и князей, благочестивых жен и матерей, и это есть прямое свидетельство известной равноценности разных путей. Каждый должен быть монахом или аскетом в сердце своем. И если можно говорить о монашествовании, как о необходимом для всякого христианина, то это относится лишь ко внутреннему самоотречению ради Христа, которого надо возлюбить больше всего в мире и больше своей собственной жизни, Этим отвергается языческое погружение в мир, безраздельное и безграничное, и установляется необходимость аскетического ему противоборства, при котором имущие должны быть, по слову ап. Павла, как неимущие. Это есть хождение пред Богом, прохождение своего пути жизни с мыслью о Боге, с ответственностью пред Ним, в непрестанной поверке своей совести. Работа над внутренним человеком называется иногда в православной аскетике «духовным художест-
вом», т.е. приравнивается к искусству. Любовь ко Христу является внутренним солнцем жизни, к которому она поворачивается во всех своих проявлениях. И этим установляется особый образ аскетического приятия этого мира и его жизни, аскетического труда и творчества в нем. Не осуждаются и не упраздняются никакие области жизни, как таковые: «каждый должен оставаться в том звании, в каком он призван» (Кор. 7,20), научал ап. Павел, и, однако, во всем быть христианином. Чрез это внутреннее духовное делание создается мир христианских ценностей в государстве, в хозяйстве, в культуре, возникает то, что называется духом жизни. Православие являло силу свою в воспитании народов востока, — Византии, России, славянских народностей с их своеобразною историей, и оно, конечно, не исчерпало эти свои силы и стоит теперь пред новыми задачами (о чем ниже).
На основании сказанного установляется исторический релятивизм задач и средств, вообще методов православной морали при единстве и абсолютности цели, при ее христоцентризме. Человек живет в мире и в его истории, он подвластен принудительной необходимости этого мира, но он не принадлежит ему и способен возвышаться над ним. Чрез это противоборство сил мира и духовных устремлений в человеке установляется та историческая диагональ, по которой движется жизнь в ту или иную эпоху.
Своеобразную трудность в православной этике представляет уже указанная черта, что православие имеет основной идеал не столько этический, сколько религиозно-эстетический: видение «умной красоты», которое требует для приближения к себе особого «умного художества», творческого вдохновения. Последнее остается уделом немногих, а большинство довольствуется моралью, которая сама по себе не имеет духовного вкуса, не вдохновляет, а лишь дисциплинирует. Православию, действительно, не свойствен тот морализм, который получил свой апофеоз в ригористической и автономной этике Канта, философа протестантизма, как и тот практический пробабилизм, который составляет нередко жизненный нерв католичества. Тем не менее, нельзя отрицать, что указанный духовный эстетизм православия исторически иногда выражается в равнодушии к требованиям практичности и, в особенности, к методическому воспитанию религиозной воли, которое прискорбно проявляется во времена исторических кризисов. Здесь должно иметь силу правило, что кто верен в малом, должен быть верен и во многом, и наличие высоких вдохновений не должно умалять значения повседневности. Но при сравнении между православием (по крайней мере, русским) и не-православным христианством проявляется, обычно, та особая задушевность и сердечность, которая наиболее соответствует характеру пер-
вого. Характер православных определяется, как основными чертами, смирением и любовью. Отсюда та благожелательная скромность, искренность и простота, которая столь несовместима с духом прозелитизма и властности (compelle intrare), свойственным римскому католичеству. Православие не убеждает и не завлекает, оно пленяет и притягивает, это есть его образ действия в мире. На нем лежит печать Иоанновского христианства: «дети, любите друг друга!». И эта любовь ко всякому, даже без различия его веры, есть черта, объединяющая православных старцев и подвижников и светских писателей, в сознании своем даже удаляющихся от православия, каковы: Л. Толстой, Лесков и др.). Православие воспитывает прежде всего сердце, и в этом состоит главное его отличие, источник как его превосходства, так и его слабости, может быть, более всего проявляемой в воспитании религиозной воли. Христианская этика, как она развивается в разных христианских исповеданиях, хотя и отражает на себе вероучительные их различия, но, вместе с тем, запечатлена и особым характером разных народов, как и их исторических судеб. Практическая мораль, христианская филантропия есть область, в которой менее всего ощущается разделение христианского мира, и на этой почве он и легче всего объединяется (Стокгольмское движение « Life and Work» наших дней). И думается, что во
взаимном общении разные христианские народы, принадлежащие к разным исповеданиям, могут и теперь взаимно поучаться друг от друга. В частности запад может восполнить свою сухость вдохновенностью православия, православный же восток может многому научиться в области религиозного регулирования обыденной жизни у христианского запада. Ибо Марфа и Мария хотя и различны были между собою, однако обе были возлюблены Господом.
Основы православной этики
Основы православной этики
Человек в священной истории
Для того чтобы понять христианскую этику, необходимо иметь представление о христианском понимании человека.
По мнению христиан, весь мир и человека создал Бог. Человек создан Богом по образу Божию. Человек создан свободным, потому что Бог наделил его свободой воли. Человек может свободно принимать решения и следовать им. И Бог не вмешивается в решения человека, уважая его свободный выбор. Человек имел от создания способный к общению с Богом дух, бессмертную невидимую душу и видимое физическое тело. Но первые люди, Адам и Ева, нарушили запрет Бога, вкусили плоды древа познания добра и зла, непослушанием согрешили, то есть совершили ошибку, которую принято называть грехопадением. Эта ошибка вызвала в них стыд и страх, также последовали другие негативные последствия, которые изменили свойства и духа, и души, и тела человека, а также его поведение:
· утрачена связь с Богом
· разум человека помрачился
· человек стал более способен к греху, чем к безгрешной жизни
· за нераскаянный грех человек проклят Богом и изгнан из рая
· уменьшилась власть человека над природой
Грехопадение первых людей было решающим для всей дальнейшей истории, потому что прародительский грех перешел на весь род человеческий и распространился на всех людей.
Но возможность нравственной жизни остается. Воспитание в семье может укреплять совесть человека, и тогда он вырастет милосердным, справедливым, честным, способным к любви и к самоотверженному подвигу ради других людей. Тогда за каждую нравственную ошибку он почувствует укор совести и постарается исправиться.
Падший человек может жить по совести, но это крайне трудно, потому что всегда действует влечение ко греху: к эгоизму, к неправильным и излишним удовольствиям плоти, к наживе, к раздражительности и гневу и т. д.
Он состоит из десяти заповедей:
1) Я Господь Бог твой, да не будет у тебя других богов пред лицом Моим.
2) Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им.
3) Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно.
5) Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь Бог твой дает тебе…
7) Не прелюбодействуй.
9) Не произноси ложного свидетельства на ближнего своего.
10) Не пожелай дома ближнего твоего, ни жены его, ни раба его, ни рабыни его… ничего, что у ближнего твоего.
Первые четыре заповеди устанавливают правильное отношение человека к Богу. Надо сказать, что народ Божий, евреи, находились в окружении языческих народов. Народы эти признавали многочисленных богов, делали их изображения, идолов, поклонялись им, совершали перед ними жертвоприношения в честь этих богов, обращались к ним с молитвами, ожидая помощи в разных жизненных ситуациях. Против этого многобожия и направлены первая и вторая заповеди.
Вторую заповедь можно понимать еще и в отношении всяких пристрастий, которые человек ставит выше Бога. Эти пристрастия: алкоголь, азартные игры, наркотики, страстные влечения, которые становятся преградой на пути человека к Богу.
Третья заповедь говорит о том, что имя Бога свято и не следует употреблять его по пустякам и мелочам, в житейской суете. Нельзя также клясться именем Бога, как и клясться вообще.
Остальные заповеди устанавливают правильные отношения между людьми.
Согласно пятой заповеди человек должен почитать своих родителей. Отсюда в христианстве вырастает почтение к старшим и забота о пожилых людях.
Восьмая заповедь запрещает кражу. Она запрещает также и всякий обман в сфере деловых отношений: обвес, обмер покупателя, невыплату заработной платы работникам или выплату в неполном размере, невыполнение договорных обязательств, связанных с материальными потерями для потерпевшей стороны. Сюда же можно отнести и недолжное исполнение работником своих обязанностей, за исполнение которых он получает заработную плату.
Девятая заповедь запрещает лжесвидетельство. Но это не только лжесвидетельство в суде. Нарушением ее будет и сплетня, распространение недостоверной информации, а также любой информации, порочащей человека и его репутацию.
Десятая заповедь запрещает зависть. В Библии дан подробный перечень: «Не пожелай дома ближнего твоего, ни жены его, ни раба его, ни рабыни его…», который завершается обобщением: «ничего, что у ближнего твоего».
Исполнение этого Закона является необходимым условием, чтобы человек становился и оставался человеком. Таким, каким его создал Бог.
В Ветхом завете мы видим, что прямое общение с Богом для большинства людей было недоступным. Лишь некоторые, особые, избранники Бога имели возможность слышать глас Божий. Их называли пророками. Остальные же, даже искренне веруя, пытаясь исполнять Закон в полном объеме и не находя в себе сил для этого, могли лишь взывать, не получая ответа, и сокрушаться, что нет меж ними и Богом посредника, который бы восстановил эту связь.
Для восстановления падшего человека, для спасения его от власти греха и смерти Бог послал в мир Сына Своего, Бога, который, воплотившись и став истинным человеком, не переставая быть Богом, взял на Себя грехи мира, открыл возможность каждому человеку крещением искоренить в себе первородный грех и спасти душу для жизни вечной в Царстве Божием. Христиане веруют, что этим Спасителем и стал Иисус Христос, Сын Девы Марии.
Если Бога иудеев христиане считают и своим Богом, и заповеди, данные Богом Моисею и изложенные в Торе, признаются (в христианстве они получили название ветхозаветных заповедей), тогда почему христианская этика отличается от этики иудаизма? На этот вопрос можно ответить словами апостола Иоанна, любимого ученика Иисуса Христа: «Ибо закон дан чрез Моисея, благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа». Это значит, что Иисус Христос, Сын Божий, Бог, сошел на землю и стал человеком, оставаясь Богом, чтобы спасти человечество и помочь ему освободиться от рабства греху. Если человек подчиняется своим «слабостям», привычкам, которые сам признает плохими, вредными, то он раб этих привычек и слабостей.
Иисус Христос обращается к Ветхому Завету как к источнику, который содержит нравственный закон: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон и пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить». Причем не только исполнить самому, чтобы на Нем исполнились все пророчества, но и восполнить, дать более глубокое, духовное понимание ветхозаветных заповедей.
Ветхий Завет запрещал совершать грех, а Христос говорит, что не только совершенный грех, но и всякая страсть, проникающая внутрь человека, предосудительна. Мало не убивать человека физически, нельзя убивать его морально, гневаясь напрасно.
Кротость и любовь христианина к ближним должны простираться до того, чтобы не только самому не гневаться ни на кого, но и ничем не вызывать гнева против себя со стороны ближнего: «Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним. ».
Христос высоко ставил требование целомудрия, осуждая не только грех прелюбодеяния, как в Ветхом Завете, но и всякую блудную страсть и вожделение, потому что «всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем». Изменения коснулись также отношения к разводу. Если в Ветхом Завете развод был разрешен, то Христос сказал: «кто разводится с женою своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует».
Закон Христов отменяет месть, столь распространенную в ветхозаветном Израиле. Христос запрещает не борьбу со злом как таковым, а злое чувство мстительности, противопоставляя ему прощение личных обид и удовлетворение нужд ближнего: «Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся!», «Не осуждайте, да не осуждены будете» (6.37). Таким образом, Христос запрещает не всякое суждение о ближнем, а только злобное порицание чужих недостатков, происходящее от нелюбви к ближнему. В отношении к другим людям Христос дает «золотое» правило: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними».
1. Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.
2. Блаженны плачущие, ибо они утешатся .
3. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.
4. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.
5. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.
6. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.
7. Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.
8. Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.
9. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня.
5. Милостивые подобны Богу, ибо Он «щедр и милостив. долготерпелив и многомилостив» (Пс. 102.8). Только постоянное ощущение в душе милости Божией дает ей силу для добрых дел и для милосердия к слабостям других.
Нерелигиозный, но культурный, хорошо воспитанный человек совершает нравственные поступки потому, что сам считает это правильным и справедливым. А значит, будет честен, учтив, вежлив, внимателен к нуждам других людей, находящихся рядом. Христианин, воспитанный в христианской культуре или принявший ее уже сознательно, взрослым, будет поступать так же. Но христианин поступает нравственно не только потому, что так воспитан или считает такое поведение правильным, но главным образом потому, что так его учит Бог.
Для общества мотивы правильных и общественно полезных поступков могут не иметь значения. Действительно, какая разница слепому, из каких побуждений ему помогли перейти дорогу? И какая разница государству, из каких побуждений предприниматель честно оплачивает труд своих работников и честно платит налоги: потому что боится наказания со стороны государства или потому, что так учил Христос? И в общественной жизни, устроенной в соответствии с христианской культурой, поведение человека религиозного и нерелигиозного внешне может не отличаться. Отличия появляются тогда, когда общество допускает, легализует, а то и требует от человека поступков, недопустимых с точки зрения христианской морали. И тогда христиане вспоминают следующие две заповеди Иисуса:
9. Блаженными Христос называет тех, чья жизнь наполнена любовью к Богу и любовью Бога к ним. Блаженство достигается не только в будущей жизни, но к нему можно приобщиться уже в этой жизни.
Христос заканчивает первую часть своей проповеди труднейшей для человека заповедью: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас…».
Иисус Христос употреблял и употребляет свое необыкновенное могущество и власть на служение роду человеческому. Евангелия описывают, как Христос совершил многие чудеса для доказательства Своего Божественного послания: исцелял людей, больных неизлечимыми болезнями, одержимых и бесноватых; накормил несколько тысяч человек однажды пятью, другой раз семью хлебами и т. д., наконец воскрес из мёртвых.
Обо всех чудесах повествуют Евангелия. Чудеса Иисуса Христа никогда не были самоцелью, демонстрацией, фокусом, но всегда являлись острой необходимостью, спасением, облегчением для тех, над кем они совершались. Они были насущными проявлениями милости Божией к людям.
Цель жизни христианской
Величайший вопрос всех времен и народов: в чём цель жизни?
Но для спасения души одной веры со стороны человека недостаточно, нужны и его добрые дела.
Таким образом, новозаветное человечество сформировало христианскую культуру, которая основана на этических принципах Нового Завета, на библейских заповедях. Сейчас для любого цивилизованного человека очевидно, что любой народ имеет право на существование, что все народы равноправны, что любой человек имеет свободу совести и свободу воли. Что правильно устроено общество, если оно основано на равенстве прав и милосердии, если оно заботится о детях и стариках, если имеющие богатство помогают малоимущим, если все трудоспособные могут работать и действует принцип «Кто не работает, тот не ест». А ведь именно эти принципы провозгласил Иисус Христос.
Надежда на спасение. Правильная вера дает надежду на спасение, что будет воскресение мертвых и жизнь вечная в Царстве Божием для спасенных Христом Богом.
Знание. Человек создан существом разумным. Он наделен разумом более всех других живых существ на Земле. И разум, так же как и иные способности и силы человека, повредился при грехопадении. Поэтому и разум нуждается в исцелении. Как душа исцеляется, обращаясь к Богу, так и разум исцеляется, познавая Бога в меру, которую Бог открывает Себя человеку.
Честность. Честности требует от нас заповедь «Не произноси ложного свидетельства…». Во всех своих обличениях Христос клеймил лицемерие чаще всего. Очевидно, из всех людских грехов оно было наихудшим в Его глазах. Духовный человек не может быть лицемером. Он старается быть, а не казаться достойным чести.
Послушание. Непослушанием могут быть перечеркнуты любые заслуги и подвиги. Все становится бесполезным, если сделано «во имя свое», а не из послушания воле Божией. Христос многократно подчеркивал, что Он не свою волю творит, но пославшего Его Отца. Все, что Он имеет и чем является, Он получил от Бога Отца и как Сын слушает и исполняет волю Его.
Долготерпение. Чтобы быть послушным до конца, требуется долготерпение. «Терпением вашим спасайте души ваши».
Бесстрашие. Только храбрый и бесстрашный человек может быть действительно честным и терпеливым. Бесстрашие рождается от веры, как страх от неверия. Страх рождается от безверия, когда человек не верит в помощь и защиту, в промысел Бога о нем и чувствует себя одиноким и незащищенным.
Верность. Верность проявляется в твердом следовании принятому решению, признанным авторитетам, данному слову, чувству любви и дружбе.
Самообладание. Человек, теряющий самообладание, становится послушным орудием страстей.
Доброта. Это важнейшие качества, которые христианин должен проявлять в общении. Порой легче быть добрым к людям неблизким, с которыми едва знаком. Труднее относиться так к родственникам, соседям, коллегам по работе.
Таинства христианской Церкви
Таинство есть священное действие, посредством которого душе верующего христианина сообщается благодать Божия. В таинствах Церкви действует Дух Святой. В православной церкви существует семь богоустановленных таинств: Крещение, Миропомазание, Евхаристия, Покаяние, Священство, Брак, Елеосвящение.
Миропомазание. Миропомазание есть таинство, в котором верующему при помазании священным миром частей тела и произнесении священником слов: «печать Дара Духа Святого. Аминь» подаются Дары Святого Духа, возвращающие и укрепляющие в жизни духовной. Таинство миропомазания совершается непосредственно после крещения.
Покаяние. Покаяние есть таинство, в котором исповедующий свои грехи при видимом изъявлении прощения от священника невидимо разрешается от грехов самим Иисусом Христом.
Православная вера и жизнь. Догма и этика в православии
Доклад, представленный 15 ноября 2010 года на VI Международной богословской конференция Русской Православной Церкви «Жизнь во Христе: христианская нравственность, аскетическое предание Церкви и вызовы современной эпохи»
«Вообрази Христа Твоего в хотящем паки родитися,
назидай его на основании апостол и пророк Твоих,
насади его насаждение истины во Святей Твоей Соборней
и Апостольстей Церкви»
(Чин Крещения)
В сущности, что такое Христианство, как не Сам Господь Христос. А Христос, значит, и есть Логос и Сын Божий, Который воплотился и стал человеком. Само имя Христа (Мессии, Помазанника), как известно, восходит к факту воплощения Сына и Логоса Божия, к соединению в Его Личности Божества и человечества, Бога и человека. Так как во Христе однажды навсегда Бог соединился с человеком, и так как вследствие этого человек был помазан (κεχρισμένος) Богом, естество человеческое было помазано естеством Божественным, то Логос Божий, воплотившийся и ставший человеком, и называется „Христом“, т.е. одновременно Богом и человеком – Богочеловеком, Θεάνθρωπος.
Этот основной и центральный факт нашей христианской веры нужно уже в самом начале особо подчеркнуть, когда говорим о Православной вере и жизни или о Православной догме и нравственности. Необходимо это и потому, что сегодня многие, включая христиан, часто делают одну из двух очень старых ошибок: или считают Христа только Богом, забывая, что этот самый Бог стал одним из нас, т.е. человеком с человеческим телом/плотью и кровью; или же, наоборот, Христа считают только неким великим, мудрым и добрым человеком, забывая, что Христос одновременно есть и истинный Бог, ибо Он был и остался Богом и после своего вочеловечения. Это единство Христа Богочеловека, т.е. факт, что Христос одновременно есть и Бог и человек, всецелый, совершенный и истинный Бог и всецелый, совершенный и истинный человек, представляет уникальное событие/явление и истину нашей христианской веры и жизни. Без этой уникальной и последней истины Христианства, истины о Христе Богочеловеке, которая человеку предлагается и дается, чтобы он принял ее посредством веры, верой и жизнью, нет ни Христианства, ни христиан, ни христианской веры и нравственности, христианской догмы и жизни. Христианское свидетельство („мартириа“) о Христе как личном (ипостасном, персональном) Боге и человеке является основным и самым важным свидетельством Святых Апостолов, Мучеников, Исповедников и всех Святых (ср. Деян.1,8.22; 4,33; 1Ин. 1,2; 4,14; Откр.1, 2; 6,9; 20,4). Оно в то же время является и свидетельством Церкви в мире, ее проповедью Евангелия, ее кафолической и вселенской верой. Поэтому Евангелие Церкви, которое Святые Апостолы как свидетели и очевидцы записали и это свое свидетельство запечатали своей мученической кровью, представляет не что иное, как свидетельство о Сыне Божием, Который стал плотью, то есть человеком, и Который ради нас был распят и воскрес из мертвых, и Который как Богочеловек пребывает с нами во все дни до скончания века (ср.Ин. 1,2–14; Мф.16,16; 28,16–20; 1Кор.1,23–24; 15,1–20; 1Ин.1,13). Это в то же время является и содержанием всех святых догматов, исповеданных и утвержденных на Вселенских Соборах Церкви (ср. особенно Символ Никейского и Халкидонского Соборов).
Здесь, в этом весьма важном богословском пункте православной веры, необходимо еще одно дополнение и разъяснение. Многие современные христиане, веруя во Христа, веруют в Него не в Церкви Его и с Церковью Его. Или, точнее, не веруют во Христа как Церковь, а сознательно или бессознательно отделяют Его от Церкви Его, которая является Его личным и соборным Телом, согласно Евангельской проповеди Апостола Павла (особенно в посл. к Рим., 1Кор., Еф. и Кол.). В православной же вере и благодатном, живом и непосредственном опыте Церкви Христос воспринимается и в Него веруют только и всегда с Его Церковью, которая есть Его богочеловеческое Тело. Ибо Христос своим воплощением взял на Себя тело/плоть и Он Сам стал телом, т.е. Церковью (Ин.1,14; 2 21; Тим.3,16; Евр.2, 4–16; 1Кор.10,16–17; 12,12; Еф.1,23; 5,23–32; Кол.2,18). Вот как об этом говорит Святой Иоанн Златоуст: „Христос взял на Себя тело/плоть Церкви, и Церковь сделал телом Своим“ (PG52,429). Следовательно, Христос неотделим от Церкви, которая есть тело Его, а также Церковь неотделима от Христа, Который есть ее Глава, и начаток (ἀπαρχή,) ее, и жизнь ее, и нравственность ее. Таким образом, православное понимание Церкви, православная Экклезиология, полностью и всецело содержится в Христологии, так как то, что относится к Церкви, относится и к Христу, и то, что относится ко Христу, относится одновременно и к Церкви Его. Поэтому в момент нашего крещения мы соединяемся с Христом во имя Святой Троицы, но вместе с тем мы присоединяемся к Телу Христову, „насаждаемся“ в Соборной и Апостольской Церкви, как говорится в молитве Таинства Крещения: „Насади его (новокрещенного) как насаждение истины во Святой Твоей Кафолической/Соборной и Апостольской Церкви“.
Стало быть, если отделяем Христа от Церкви, или Церковь от Христа, то делаем непоправимую ошибку, т. е. впадаем в одну из самых больших ересей: развоплощаем Христа, воплощенного Сына и Логоса Божия, и прогоняем Его из Тела/Плоти Его. А это значит, что прогоняем Его из человека и мира. А если развоплощаем и разчеловечиваем Христа Богочеловека, можем ли мы тогда быть христианами и говорить о „Христианстве“?
Из всего сказанного становится понятным, что центральная тайна Православия есть Христос – Богочеловек, истинный и совершенный Бог, нераздельно соединенный со Святой Троицей и истинный и совершенный человек, нераздельно соединенный с человечеством, со всеми людьми, составляющими Его тело – Церковь. Эта истина и богочеловеческий факт представляют всю догму (и догматику) православной евангельской веры нашей, и нашу христианскую евангельскую жизнь и нравственность (православную этику), как это передали нам Апостолы и Отцы Церкви. Христос как Богочеловек для Православия действительно есть и modus credendi, и modus vivendi, и modus cognoscendi, и modus faciendi, – Христос, нераздельно соединенный со Святой Троицей и с человечеством, с Церковью Своею. Такое целостное, интегральное или кафолическое понимание и переживание христианского Откровения и христианской веры, настолько присущее Православию, встречается у Святых Апостолов, и Святых Отцов, и в богослужении, особенно в Литургии Православной Церкви. Вся структура апостольских библейских текстов и святоотеческих богословских творений, а также богослужебных текстов Церкви в своей основе содержит эту всецелую „Тайну Христову“, как это явствует из одного из текстов Апостола Павла. Краткости ради приведем только этот текст, который является ясным подтверждением вышесказанного: в нем показана теснейшая взаимосвязь и единство православной Христологии, Триадологии, Экклезиологии, Антропологии, и Сотериологии, т. е. кафоличность (всецелостность, интегральность) и взаимосвязь и взаимопроникновение православной веры, догмы, жизни и нравственности. Речь идет о молитве Апостола Павла в третьей главе Послания к Ефесянам:
„Для сего преклоняю колена мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа, от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле, да даст вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, чтò широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божиею. А Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем, Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века. Аминь“ (Еф.3,14–21).
Как видно, в этой короткой, но всесодержательной молитве заключаются: и истина (догмат) о Святой Троице – Отце, Христе и Духе; и истина о Христе, который стал человеком, чтобы нас в Церкви Своей исполнить всякой полнотой Божией; и истина о Церкви как общении во Христе всех святых; и истина о человеке, т. е. о нас, людях, в которых Христос вселяется Духом Святым; и истина о нашей жизни верой и в вере через укорененность в любви, любви, которая является любовью Христовой и даром силы Духа Святого внутри нас, что и есть христианская нравственность, и т. п. Все эти основные элементы нашей веры (т.е. основные догматы) и главные этические факты нашей жизни (т.е. нравственности) содержатся и в творениях православных Отцов, и в богослужебно-духовной жизни, как мы увидим позже.
Христологический догмат Церкви, как и Троичный догмат, а также экклезиологический, и антропологический, и все остальные святые догматы нашей веры для нас, православных, не представляют философские категории или принципы и идеи некой величественной философской системы, называлась она христианской, или идеалистической, или экзистенциалистической, или какой угодно. (Так догматы Церкви хотели употребить, например, В. Соловьев, Н. Бердяев и другие христианские философы, особенно на Западе). В Православии святые догматы даны и осмыслены в иной перспективе: они, прежде всего, являются церковным способом исповедания „веры, однажды преданной Святым“, по словам Святого Апостола (Иуд.3). Они суть то самое библейское спасительное „юродство“ Божие, которое погубило „мудрость мудрецов“ мира сего, чтобы спасти человека (1Кор.1,18–31). Ибо спасение человека и мира и есть крайняя цель Откровения Божия, содержащегося и богоприличным образом выраженного в вере и догматике Православной Церкви. Православные догматы, выраженные в творениях Святых Отцов и постановлениях/деяниях Вселенских Соборов, представляют продолжение и разъяснение проповеди Святых Апостолов, так как, по словам одного церковного песнопения, „проповедь Апостолов и догматы Отцов утверждают единую веру Церкви“, которой мы живем, спасаемся и обожаемся.
Ввиду этого сотериологического характера православных догматов главной заботой Православной Церкви всегда и во все времена оставалось старание о правильном управлении („ортотомия“) словом Истины Божией, т. е. о правильном учении и исповедании веры, которая одновременно является и „словом Истины“ (2Тим.2,15), и „словом жизни“ (Флп.2,16), и „словом спасения“ (Деян.13,26). Поэтому Православная Церковь, „мечом Духа“ (Еф.6,17) управляющая и руководящая нашим спасением, никогда не была, и не может быть, безразлична к Истине, к правильности, т. е. православности веры, которая, по словам Святого Максима Исповедника, есть „первое врачевство к нашему спасению“ (PG91,465). В противном случае она была бы безразлична к нашему спасению и таким образом перестала бы быть Церковью, изменив себе, своему содержанию, своей миссии, своей сути.
В таком отношении к вере православное церковное Предание верно следует Апостолу Павлу, который в своей проповеди настаивает на том, что вера, правильная и живая вера, „вера Истины“ (2Фес.2,13) является началом и принципом нашего христианского бытия: „Ибо мы сделались причастниками Христу, если только начало нашего бытия (ἀρχὴ τῆς ὑποστάσεως) твердо сохраним до конца“ (Евр.314). Толкуя это место у Апостола Павла, Св. Златоуст говорит: „Что такое начало бытия („ἀρχὴ τῆς ὑποστάσεως “)? – Это вера, которой мы явились (как христиане) и родились, и, так сказать, существенным образом соединились с Христом“ (PG 63, 56). Итак, вера есть начало и основание нашего христианского бытия, которой мы явились (выражение Златоуста u`pe,sthmen значит именно то, что мы получили нашу настоящую ипостась, наше бытие, τὸ κατὰ Χριστὸν ὑποστῆναι, по словам Кавасилы), и которой мы рождены, и „сосуществлены“ Христу. Точно так же вышеприведенные апостольские слова толкует и Феодорит Киррский: „Апостол веру назвал «началом бытия», потому что мы ею возобновлены и соединены с Господом Христом и ею мы получили благодать Пресвятого Духа“ (PG 82, 701). Из этих апостольских и святоотеческих слов ясно видим, что вера, или догма, в православном живом опыте содержит в себе реальность и силу возрождения и соединения с Христом, т. е. рождения в новую и благодатную жизнь, и priobщenie/причащение во Христе и Духе Святом. Это, собственно, и есть истинная жизнь и нравственность Православия: возрождение и возобновление бытия и экзистенции нашей в спасительном соединении и общении с Христом через Духа Святого.
Итак, православная нравственная жизнь (православный „итос“ и „этос“), которая состоит в общении нашего человеческого лика и существа с Богом – с Богом Отцом во Христе силою Духа Святого – и в освящении, возрождении и преображении всецелого человека на его пути полного очеловечения и обожения, такая жизнь начинает существовать и развивается только тогда, когда основывается на правой вере – православии. Любое отступление от православия, от Истины, непременно влечет за собой отдаление и отчуждение от духовности, от святой христианской жизни и нравственности.
Лучшим примером этого является христианский Запад. Его отступление, в частности, и от истинной веры в Духа Святого (ересь Filioque), собственно и стало причиной упадка духовности на Западе и изменений в западной Церкви.
«Вера без дел мертва», говорит Апостол (Иак. 2, 26), но и «дела мертвы без веры», свидетельствуют многие Святые и Святые Отцы. Эти два понятия, т. е. правильные догматы веры и правая жизнь, в православном опыте и переживании нераздельны. Будучи нераздельно соединены, они всегда на себе носят печать и благодать Духа Святого Утешителя – Учителя и Вдохновителя – Церкви. Святость и совершенство Святых, иными словами, то, что является целью всего Божественного домостроительства и спасения и последней целью всей православной веры и жизни, приобретается правой верой и правой жизнью, по благодати Духа Святого. «Ибо вся похвала и блаженство Святых», пишет Преп. Симеон Новый Богослов, «состоит из двух: из православной веры, и похвальной (доброй) жизни, и благодатных даров Духа Святого. Так как там, где есть первые два, присовокупляется и третье. Ибо когда кто-то живет правильно и богоугодно, с верованием православным, и когда бывает облагодатствован Богом и прославлен даром Духа, тогда его хвалит и ублажает вся Церковь верующих и все учители ее» (Огласительное слово 10).
Таким образом, очевидно, что правая вера, т. е. православие, есть основание и содержание новой жизни во Христе и новой благодатной нравственности Церкви и каждого человека, который в Церкви перерождается в «новую тварь» во Христе. Стать новой тварью во Христе, – в чем и состоит цель и содержание православной нравственности, – согласно Апостолу Павлу и Отцам означает, что «древнее прошло, теперь все новое» (2 Кор. 5, 17). Прошли, прежде всего, древние и новые заблуждения о Боге, ложные веры и ложные служения Богу, и нам была открыта и дана Истина о живом и истинном Боге, подлинное и истинное богопознание – теогносия и теология – подлинное и истинное служение Богу «в Духе и Истине» (Ин. 4, 24). Или, как характерно говорит Св. Кирилл Александрийский, нам открыты были «догматы истинного богопочитания» (PG 74, 537). В продолжение вышеприведенной мысли Святой Апостол подчеркивает, что во Христе ценна только новая тварь, и добавляет: «тем, которые поступают по сему правилу („канону“), мир им и милость» (Гал. 6, 15–16). Это же «правило», или «канон» новой твари, нового создания во Христе, которому должны следовать, и по которому должны жить христиане, есть, согласно Св. Иринею, – «канон веры», «неизменный канон Истины», который христиане принимают в святом крещении, исповедуя при этом Символ веры (ср. «Против ересей», I, 9, 4; III, 15, 1).
Излагая при встрече с англиканцами в 1925 году православное, с Преданием Церкви согласующееся толкование приведенного места из Послания к Галатам, блаженнопочивший профессор Нового Завета Николай Глубоковский отметил, что правильные, православные догматы и есть те самые «каноны» новой твари во Христе, которым мы должны следовать, ибо они «выражают природу нашего христианского братства»; они суть «нормы нашего христианского бытия, опредеяемого точными законами, которые служат для него всегдашними основами нормальной жизни», и «обязательные стихии христианской жизни». Догматами подтверждается новая реальность Христианства; они суть основание и защита христианского единства в Церкви.
По Апостолу Павлу, Церковь есть «столп и утверждение Истины» (1 Тим. 3, 15). Эту богооткровенную истину Апостола Павла Св. Иоанн Златоуст смело выражает и в обратном смысле: «Истина есть столп и утверждение Церкви» (PG 62, 554). Следуя тому же самому благодатному Преданию, Преп. Максим Исповедник в таком же смысле определяет Церковь: «Господь назвал Кафолическою Церковью правое и спасительное исповедание веры» (PG 90, 93). Подобно им Церковь определяет и Преп. Исидор Пелусиот: «Церковь есть собрание (ἄθροισμα) святых, соединенных правою верою и совершенным житием» (PG 78, 685). Из всех этих высказываний становится ясным и очевидным, что для православного Предания, и вообще для православного церковного опыта и чувства, вера и жизнь, догма и нравственность не только неотделимы от Православной Церкви, но и отождествимы с ней, именно потому, что она есть Тело Христово и что ею руководит, ее вдохновляет и животворит Жизнедательный Дух Святой.
Для Святых Апостолов и Отцов Церкви Истина и Жизнь суть Христос; вера и спасение есть опять Христос, но всегда в Церкви, в Своем богочеловеческом теле. Так и Церковь Христом и через Христа становится и есть истина и жизнь, так как в ней всегда присутствует Христос и благодать Духа Святого. Не будь Церковь воплощенным присутствием – именно это обозначает ее название тело – Истины и Жизни Бога в этом мире, она была бы не Телом Христовым и Церковью Бога живого, а неким безжизненным и мертвым «собранием», «церковью лукавнующих», по словам Псалмопевца (Пс. 25, 5). Поэтому Церковь, как Невеста Христова, как «Дева чистая», не имеет пятна или порока (2 Кор. 11, 2; Еф. 5, 23–27), она, по словам одного древнего церковного писателя, девственна и чиста именно «ввиду правильности догматов и нравственностей» (Ориген, фрагм. 45 на Евангение от Иоанна).
Итак, в Православии и вера и жизнь, и догма и нравственность носят на себе и в себе отпечаток и характер христологический, а это значит одновременно и триадологический, и пневматологический, а тем самым и экклезиологический, и сотериологический, как мы увидим позже.
Триадологический характер в православном благочестии и нравственной жизни отмечают все Отцы Православной Церкви, так как он имеет своим источником таинство Святого Крещения, совершаемого во имя Святой Троицы: «От Отца через Сына в Духе Святом». Слова молитв, читаемых при крещении: «О еже просветитися нам просвещением разума и благочестия, наитием Святаго Духа» и «О еже приити на воду сию чистительному Пресущественныя Троицы действу («энергии»)», обозначают, что новая христианская жизнь в нас начинается и, конечно, продолжается как дело и действо Святой Троицы, «Которой мы крещены, Которой и живем, и познаем, и понимаем; под покровом Которой находимся и будем находиться во веки веков, ибо от Нее мы получили и бытие и благобытие» (τὸ εὖ εἶναι) (Преп. Симеон Новый Богослов, Богословское слово 1).
Но особенно характерными для православного благочестия и нравственной жизни являются его христологичность и христоцентричность. Для Святых Отцов вера и есть не что иное, как сам Христос. Так, Св. Игнатий Богоносец пишет: «Совершенная вера есть Иисус Христос» (Посл. Смирн. 10, 2). А также Преп. Максим Исповедник: «О Христе говорим, что Он есть ипостасная вера» (PG 90, 332). В другом месте он пишет: «Ипостасная вера активна, деятельна, через нее Бог Логос проявляется в делателях, будучи воплощаем через заповеди, через которые Он, Логос, возводит этих делателей к Отцу, в Котором Он есть по естеству» (PG 90, 336). Эти аскетико-мистические слова Преп. Максима, которыми он описывает христологическое содержание православного деятельного подвижничества, в котором Христос поистине являет Себя как ипостасная вера, вера осуществованная и воплощенная, эти слова должны быть поняты в контексте христологического догмата в том его виде, в каком формулировал его IV Вселенский Халкидонский Собор, т. е. в контексте богочеловеческой реальности веры и жизни Православной Церкви.
Таким образом, Христос есть ипостасная и живая богочеловеческая вера, как интегральное – кафолическое – богооткровение истины и жизни, которая в себе содержит и добродетель, т. е. нравственность. И действительно, согласно Святым Отцам, Христос есть «начало и основание всех добродетелей», как говорит Преп. Григорий Синаит; или, по словам Преп. Максима Исповедника, Христос есть «ипостась всякой благодати и добродетели». Согласно же на опыте основанному свидетельству Преп. Симеона Нового Богослова, Христос во всяком верующем в Него становится «силою рассуждения, мощью разума, крепостью премудрости, державою правды, и основою любви к Богу и людям; Он становится энергией всякой святой заповеди и воли Божией, и разумным и естественным отвращением от всякого зла и греха, и страсти и злобы. Ибо Христос есть надежда наша и мир, и без Христа не только никто не может сделать какое-либо добро, но и всякий бывает отчужден и отдален от Бога.» (Слово 13).
Христианская духовная жизнь и нравственность в Православной Церкви являются не какими-то «imitatio Christi», неким внешним или психологическо-пиетистическим «подражанием», а жизнью во Христе (ср. Ап. Павел, Н. Кавасила, Иоанн Кронштадтский), христожизнью («χριστοβίωμα») и христоуподоблением, богочеловеческим сожительством и симбиозом, подобно лозе и ветвям (Иоан. 15, 2–5). Православная духовно-нравственная жизнь есть всецелое облечение во Христа, начавшееся в святом крещении и продолжающееся до тех пор, пока Христос не станет для нас «все и во всем и вовне и внутри» (Кол. 3, 10–11 и Св. Златоуст). Затем, эта жизнь есть евхаристическое воплощение Христа в верных и вочленение верных во Христа, или – «вохристовление», как говорит отец Иустин Попович. Согласно же Симеону Новому Богослову, духовная жизнь Святых состоит в том, что они имеют «всецело приобретенного в себе всецелого Христа – на деле, в опыте, в чувстве, в познании и в видении» (Катехизическое слово 8). Совершенный христианин, по Преп. Анастасию Синайскому, является «истинным домом Христовым, созданным из добрых дел и благочестивых (=правых, православных) догматов (PG 89, 329).
Все богочеловеческое домостроительство Спасителя Христа ради нас и нашего спасения – Его рождение, крещение, преображение, распятие, воскресение и т. п. – повторяется в Православной Церкви и жизни христиан, сколь литургически, в каждой святой Литургии, столь и подвижнически и на деле, в жизни каждого христианина. Из этих двух нераздельных сторон одной и той же реальности именно и состоит литургическо-подвижническая нравственность Православия, поскольку Христово домостроительство спасения мистериологически и благодатно повторяется и продолжается и в каждой святой Литургии, и в каждом святом христианине. Ибо Христос, как говорит Св. Николай Жичский, явился в мир не только для того, чтобы научить нас, что есть жизнь, или для того только, чтобы исправить нашу жизнь, но и для того, чтобы стать и быть нашей жизнью («Молитвы на озере»). «Бог послал в мир единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь чрез Него», говорит Апостол и Евангелист Иоанн (1 Ин, 4, 9). Это «чрез Него» Апостола Иоанна тождественно выражению «в Нем», «во Христе» у Апостола Павла. И то и другое апостольское выражение указывают нам на одну и ту же реальность Христовой жизни в верных и жизни верных во Христе.
Иными словами, православная христианская духовно-моральная жизнь состоит в том, что Св. Апостол Павел выражает словами: «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2, 20). Этот «перихорисис» (взаимопроникновение) богочеловеческой жизни Христовой в Апостоле Павле и каждом поистине верном христианине, где Христос для христиан становится «всем во всем» – и телесно и духовно (Св. Игнатий Богоносец) – представляет, собственно, спасительное следствие и продолжение для нас, христиан, спасительной тайны ипостасного соединения двух природ в Богочеловеке Христе.
Вот как об этом пишет Преп. Григорий Синайский: «Всякий, крестившийся во Христа, должен достичь того, чтобы пройти все возрасты во Христе (τὰς ἐν Χριστῷ μεθηλικιώσεις). Так как он заранее получил их силу и через заповеди может обрести их и научиться им» (Филокалия, IV, 63). Подобным образом говорит и Преп. Максим Исповедник: «Логос Божий, однажды родившись по плоти, всегда вследствие человеколюбия по своей воле рождается по Духу в тех, кто этого желает; и становится младенцем, формируя Себя в них посредством добродетелей; и бывает видимым/обнаруживается настолько, насколько принимающий Его может вместить» (PG 90, 1181). Слова этих двух Святых ясно показывают, в чем заключается и какова реальность православной духовной жизни и нравственности: Христос рождается и формирует Себя (μορφοῡται, ср. Гал. 4,19) в каждом члене Своего Тела – Церкви и в целой Церкви соборно, так что все верные становятся христами, и в то же время – все бывают «одно во Христе» (Гал.3,28), живя Его богочеловеческой жизнью во всей ее полноте. По словам Св. Мефодия Олимпийского: «в каждом Христос духовно рождается, и поэтому Церковь в муках рождает, доколе не родится и изобразится в нас Христос (ср. Гал.4,19), чтобы каждый из святых христиан через причастие Христу родился христом. так что каким-то образом все, через причастие Святого Духа крестившиеся во Христа, становятся христами» (Симпосион, VIII, 8). В этом пункте вновь ясно предстает все сотериологичое и антропологическое значение халкидонского догмата в жизни правоверующей (Православной) Кафолической Церкви и в жизни каждого человека – ее члена.
Приведенное нами понятие и наименование «христос», которое, как мы показали, относится не только к Христу, но и к верующим в Него людям, указывает нам одновременно и на пневматологический, т. е. святодуховский, святоблагодатный характер православной жизни и нравственности. Ибо верующие именуются «Христом» (помазанником), потому что помазуются (χρίονται, χρῖσμα) Духом Святым, и Дух Святой есть Тот, Который дальше поддерживает и деятельно осуществляет Христову жизнь и нравственность в христианах. Согласно православному пониманию, жизнь и нравственность человека могут быть поистине христианскими только если они «духовны», если они являются «плодом Духа» (Гал. 5, 22), благодатным плодом Духа Утешителя, Который излился на Церковь в день Пятидесятницы и с тех пор беспрестанно животворит ее. «Духовная» жизнь или нравственность в Православии означает не некую «спиритуальную», «идеальную» (или интеллектуальную) жизнь вне тела и без тела, – так как это была бы, хотя и более возвышенная, чем телесная, однако всего лишь жизнь «душевная» («психическая», по Ап. Иакову,3,15), – а означает жизнь, преображенную и исполненную Духом Божиим, жизнь, животворимую и облагодатствуемую силою, действием и энергиями Духа Святого (о чем подробно говорит Ап. Павел в 8-ой главе Послания к Римлянам). В противоположность римско-католическому пренебрежению Духом Святым и Его благодатным действием в Теле Христовом – Церкви, как в ее Святой Литургии (эпиклеза, т. е. всегдашнее призывание благодати и действо Духа), так и в жизни и подвигах ее верующих членов (богатство харизм или даров Духа), – ересь Filioque как раз является и причиной и следствием этого пренебрежения в Западном Христианстве Личностью и нетварной энергией (несотворенной благодатью) Духа Святого, – итак, в противоположность этому, в Православии Дух Святой понимается и воспринимается как творец, и руководитель, и оживитель, и обожитель всего церковного бытия и жизни. Ибо, по словам Св. Григория Паламы, Дух Святой есть «сотворец Отцу и Сыну всех тварей, и сообновитель тех, которые пали» (PG151,317). В этой богословской истине и пережитом факте святодуховского опыта мы находим все Православное Предание, со Святых Иринея и Василия до Преподобных Симеона Нового Богослова и Серафима Саровского. Поскольку ограниченность объема данной статьи не позволяет более подробно остановиться на этом святоотеческом пневматологическом понимании и опыте православной жизни и нравственности, приведем только один характерный отрывок из пневматологического предания Святых Отцов. Это часть 3-его богословского слова Преп. Симеона Нового Богослова:
«Душе Святый, несказанно от Отца исходящий и через Сына к нам верным приходящий; Душе жизни и разума, Душе святости и совершенства, Душе благий, мудрый, человеколюбивый, приятный, славный; Душе, питающий и в то же время напаяющий, милующий, просвещающий, укрепляющий; Божественный Душе терпения, Душе, подателю радости, веселия духовного, целомудрия, мудрости, ведения, кротости, незлопамятства, непопечения о здешнем, созерцания тамошнего; Душе, отгоняющий уныние, рассеивающий нерадение, прогоняющий суетное любопытство и лукавство; Душе, объявляющий тайны, являющиеся залогом Царствия Небесного, источниче пророчества и учительства, истребителю греха, врата покаяния, Душе, указывающий наподобие привратника входную дверь подвижникам; Душе любви, мира, веры, воздержания, Душе вожделенной любви, эту же любовь и подающий, Ты, Душе Святый, прииди и вселися в нас и пребудь с нами неразлучно, нераздельно, освящая, и преображая, и просветляя сердца наши, как единосущный и равночестный Сыну и Отцу, и как Тот, который обожает приемлющих Его, уничтожая всякий грех и принося с нисшествием Твоим всякую добродетель» (Богословское слово 3).
Этот столь характерный для Православия пневматологический текст Преп. Симеона показывает, каким значительным и богатым является божественное дело Духа Святого в Церкви Христовой, в вере, жизни и нравственности ее членов. Из этого текста видно, что весь православный духовно-нравственный подвиг жизни и спасения, – понятый одновременно и как аскеза и подвиг борьбы против греха и страсти, и как подвиг стяжания святых добродетелей, стяжания освящения и обожения, – есть дело Духа Святого, благодать Которого получаем от Христа «через святые таинства и святые добродетели» (Prepod. Иустин Попович). Согласно тому же Преп. Симеону, последняя «цель и назначение всего Христова домостроительства по плоти» есть именно «восприятие Духа Святого в души наши», т. е., иными словами – стяжание и приобретение Святого Духа, как говорил и Преп. Серафим Саровский. Это восприятие и приобретение Духа Святого обозначает наше духовное и телесное соединение с Богом во Христе силою и благодатью Духа Утешителя, так чтобы через это богообщение и соединение, согласно Преп. Симеону, стал «триипостасным по благодати и человек, единый по усыновлению бог, составленный из тела, и души, и принятого им Божественного Духа» (Катехизическое слово 15). В этих последних словах Преп. Симеона Нового Богослова ясно подчеркнут и обозначен христологический и пневматологический характер православной антропологии: благодать Богочеловека Христа, даваемая людям Святым Духом, является составной частью человека. (Это благодатное понимание человека лежит и в основе православного понимания первородного греха, который состоял именно в том, что человек потерял Духа Святого, что отдалился от благодатной жизни и общения с Богом). Эта основополагающая истина православной антропологии встречается уже у Св. Иринея Лионского: «Там, где есть Дух Божий, там есть и живой человек» (Против ересей, V, 9, 1–3).
У всего, сказанного нами о православной христианской жизни и нравственности Православной Церкви и ее Святых, которые в себе носят и хранят в неповрежденном виде истинную жизнь и этос Христов, у всего этого есть одна общая точка, общее место и время, в котором оно воплощается и проявляется реальным и существенным образом. Это место – «хорос» и время – «хронос» есть церковь, православный храм и православное богослужение в нем, а прежде всего и в центре всего – Евхаристический синаксис, т. е. Святая Литургия. Ибо Святая Литургия и есть само бытие и истина Православной Церкви, ее жизнь и ее главное дело, ее истинный кафолический (соборный) этос. Божественная Литургия как евхаристическое собрание и акт Бога и Его народа, совершающаяся в православном храме как «благословенное Царство» Святой Троицы, через иерургию (священнодействие) Великого Архиерея Христа и через призывание (эпиклезу) и нисхождение Святого Духа, являет собой и объявляет в пространстве и времени «Тайну Бога в теле/плоти», т. е. тайну Богочеловека Христа и Его тела – Церкви. Эта тайна собирает («экклисиази») и соединяет Бога – Святую Троицу – и людей, чад Божиих, воедино. В ней Христос, «Первородный между многими братиями» (Рим.8,29), соединяется с верующими, которые являются Его братьями и «сопричастниками», членами Его богочеловеческого тела. Таким образом, в общем евхаристическом синаксисе (собрании), единодушно (ὁμοθυμαδόν) и на одном и том же месте (ἐπὶ τὸ αὐτό) (ср.Деян. 2,44.46; 15,26), в Святой Литургии как синаксисе и собрании Богочеловека Христа и Его тела – Церкви, Бог соединяется со Своим Народом: «род избранный, царственное священство, народ святый, люди взятые в удел, дабы возвещать совершенства/добродетели (т. е. этос) Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет» (1Пет.2,9). Святая Евхаристия, Святая Литургия открывает и одновременно составляет кафолический этос Православия.
В Святой Литургии каждый человек находит свое подлинное, истинное и реальное отношение и общение с Богом, с другими людьми, своими братьями и «сотелесниками» во Христе, а также свое правильное отношение к миру как творению Божию. Ибо Святая Литургия есть соединение и преображение во Христе людей и мира и совокупной твари, так как эту тварь Церковь в Святой Евхаристии собирает, объединяет, освящает и приносит («просфери», «анафери») всю совокупно Богу–Творцу и Спасителю мира и Отцу людей. В Святой Литургии, через Евхаристическое приношение, Церковь исцеляет и восстанавливает, соединяет и преображает людей и всю тварь таким образом возвращая отчужденного человека самому себе, Богу и другим людям, так что общение Церкви, как единство Христа и людей, соединенных друг с другом, предстает как самое совершенное общество, богочеловеческое общество. (Поэтому Святая Литургия является единственной подлинной социальной «программой» Православия).
Своей литургической практикой Церковь формирует людей, придавая им образ Христaв, Его божественный и человеческий облик, давая им Его богочеловеческую жизнь и этос, и таким образом, через возобновление лика человеческого «по образу (иконе) Создавшего его» (Кол. 3, 10) возобновляется и лик земли и мира, так как вся тварь ожидает явление/откровение «свободы славы детей Божиих» (Рим. 8, 19–21). На самом деле, только возобновляясь по образу и подобию Божию, человек в этом лике и облике Бога Живого в себе самом и в других, находит свой подлинный – православный – этос и характер, свою полноту, как это показали нам Святые Божии (Преп. Максим Исповедник и другие).
Христос, Который есть «Образ Бога невидимого» (Кол. 1, 15), объявил нам, людям, лик, и характер, и этос Бога, но одновременно Он объявил в Себе лик, и облик, и подлинный этос человека. И то и другое Он как Богочеловек продолжает объявлять в истории и мире, в Церкви Своей и через Церковь Свою, осуществляющую это всей своей жизнью и деятельностью, в особенности своим богослужением и своей Божественной Евхаристией. В святом богослужении Православной Церкви, и прежде всего в Святой Литургии, собирается, объединяется и возглавляется и личный, персональный подвижнический этос верующего христианина, человека, и общий, «общественный» (литургический) этос всех людей, христиан, проявляясь как единый кафолический (соборный) литургическо-церковный этос, т. е. как лично-соборная жизнь и нравственность Христова, отражающаяся и проявляющаяся в каждом верующем и во всех вместе как одном теле – Церкви.