Что такое правовые презумпции
Презумпция невиновности
Каждый хоть раз слышал выражение «презумпция невиновности», однако что оно означает, понимают не все.
В общих чертах презумпция — это факт, который считается незыблемым, пока не будет найдено достаточно доказательств, его опровергающих.
Принцип презумпции невиновности
В нашей стране презумпция невиновности установлена ст. 49 Конституции.
Обвиняемый в совершении преступления человек считается невиновным до тех пор, пока соответствующие органы не соберут доказательства и не дадут им оценку, а суд не изучит их и не вынесет приговор (который еще должен вступить в законную силу)
УПК РФ дополняет конституционное требование, указывая, что ни подозреваемый в совершении преступления, ни обвиняемый в этом не обязаны доказывать свою невиновность. Доказывание вины, а также опровержение доводов защитников — обязанность стороны обвинения. Сомнения в виновности, которые не могут быть устранены должным образом, всегда рассматриваются в пользу обвиняемого. Суд, вынося обвинительный приговор, не вправе опираться на предположения.
Даже если гражданин сам заявляет о своей вине в совершении преступления, его слова могут быть положены в основу обвинения лишь при наличии в рамках уголовного дела достаточных доказательств вины.
Понятие презумпции невиновности есть не только в уголовном праве. Так, например, соответствующие нормы содержатся в КоАП. Они указывают, что к административной ответственности привлекаются лица, чья вина установлена, и доказывать свою непричастность они не обязаны.
В КоАП есть исключение от установленного требования презумпции невиновности. Касаются они дорожно-транспортных правонарушений и правонарушений в сфере благоустройства территории, когда неправомерные деяния зафиксированы автоматическими техническими средствами фиксации (фото-, видео-, пр.). Учитывая вид правонарушений, данные исключения юридически не противоречат главному закону страны.
Нравственное содержание презумпции невиновности
Она подчеркивает признание главенства достоинства личности, ценности каждого гражданина. В ситуации, когда человека в чем-либо обвиняют, он оказывается в заведомо сложном положении и непростом психологическом состоянии. Справиться со столь тяжелым грузом под силу далеко не каждому.
Презумпция невиновности не позволяет голословно выдвинуть против человека обвинения, она требует доказательств
Более того, предусмотрена ответственность за клевету (каковой можно считать и обвинение в совершении преступления), если данный факт не подтвержден судом. Санкция за ложные обвинения немалая — до 5 млн. руб. штрафа. Таким образом, человек защищен от любых клеветнических действий с чьей бы то ни было стороны и вправе потребовать наказания для тех лиц, которые его необоснованно обвинили.
Клеветой может считаться, например, прилюдное обвинение в тяжком преступлении, социальных сетях, человека, в отношении которого нет вступившего в законную силу решения суда.
Строже наказывается заведомо ложный донос в совершении преступления. За него можно понести наказание вплоть до трех лет лишения свободы. Об этом заведомо предупреждают граждан, заявляющих о преступлениях в правоохранительные органы.
Презумпция невиновности как принцип правосудия
Законодательство России требует, чтобы судьи работали с подтвержденными фактами, доказывающими или опровергающими действие (бездействие) обвиняемого.
Если в ходе судебного разбирательства возникают суждения, которые можно понять двояко, или следствие недостаточно их раскрывает, все они трактуются в пользу обвиняемого лица
В нашей стране невозможно быть наказанным за преступление лишь по причине наличия чистосердечного признания. В таком случае, как минимум, многие слабовольные люди несли бы ответственность за преступные деяния других лиц. Чистосердечные признания писались бы под давлением, за материальные блага и т.д. Признание в большинстве случаев лишь смягчает вину, но не дает суду права выносить решение, опираясь исключительно на него. В обязательном порядке от стороны обвинения потребуются доказательства, которые бы подтвердили утверждения гражданина о том, что он действовал противозаконно.
Презумпция невиновности в уголовном процессе
Это главенствующий принцип уголовного процесса, и имеющие место разговоры о его ликвидации необоснованны.
Цель презумпции — охрана прав личности, исключение необоснованного обвинения (осуждения) человека. Виновно лицо в преступлении или нет, в какой мере подтверждена вина, в конечном счете решает суд. Соответствующий материал для изучения дела предоставляет сторона обвинения. Подозреваемый (обвиняемый) не обязан искать доказательства, опровергающие доводы следствия (дознания). Более того, он вообще может не давать каких-либо показаний по поводу предъявляемых ему претензий. И даже на этом его права не заканчиваются. Государство предоставляет лицу, которое является подозреваемой стороной, адвоката, за услуги которого не нужно платить.
УК РФ не ограничивает гражданина в самостоятельной защите. Он вправе принимать участие в доказывании своей непричастности, выдвигать собственные версии, фиксировать факты, искать свидетелей, привлекать к участию в уголовном процессе нанятого адвоката.
Резюме
В юриспруденции презумпция невиновности — это гарантия, что обвинить кого-либо в чем-либо возможно лишь при наличии достаточных оснований.
Безусловно, никто не застрахован от предвзятости стороны обвинения, равнодушия государственного адвоката, некомпетентности суда и т.д. Не стоит идеализировать систему правосудия. Как только появляются проблемы, желательно заручиться поддержкой профессионального юриста. Отстоять ваши права смогут наши специалисты. Связаться с нами можно по указанным номерам телефонов либо посредством формы на сайте.
 | Людмила Разумова Редактор Практикующий юрист с 2006 года |
Комментарии
Добрый день! Хочу у вас получить консультацию. На данный момент являюсь обвиняемым по уголовному делу по статье 119 ч.1. Было одно заседание в суде. Изначально планировалось слушание в особом порядке. Так как потерпевший шёл на примирение и я подписал признание своей вины. Судья отказал в примирении сторон. И я принял решение отстаивать свою невиновность.
Хочу узнать есть ли возможность отстоять в суде свою невиновность? Настаивать на проведении следственного эксперимента? Прохождение экспертизы на полиграфе всех участников дела? Могу ли я подать такие ходатайства в суде?
Кратко о составе дела: 1 апреля 2017 года с соседями по лестничной клетке произошли разногласия по вопросу курения их в подъезде. Пробовали жаловаться участковому, на что тот сказал снимайте их на видео и присылайте только тогда примут меры. О себе: проживаю в этом доме с декабря прошлого года. Жильё арендую. Был сильно удивлён бездействием других соседей и участкового. Проживаю с дочерью 12 лет. Вдовец. Поднимаясь на 5 этаж пешком (лифта нет) вынуждены всегда вдыхать дым этих людей. Кроме того постоянно распивающих спиртные напитки и высказывающие свои комментарии поднимающимся людям, в том числе и детям. В этот день мы вызывали полицию и просили принять меры и оштрафовать их! Полиция не отреагировала, тем самым лишь подзадорив нарушителей.
По своей глупости и возмущённости( будучи не трезвым) я ночью вышел на улицу с коллекционной шашкой( которую признали ХО). Производя шум и повредив витрину ныне не существующего магазина(не существенно). Так же спускаясь разбил два цветочных горшка( восстановил). За мной вышла подруга( она же свидетель происходящего) успокоив меня, мы стали подниматься к себе в квартиру. В это время на меня набросился гражданин( который в последствии стал потерпевшим) и отобрал шашку. Впоследствии его жена вызвала полицию. К тому моменту я уже получил травмы и оскорбления. Затем приехала полиция и задержала меня.
Позже на следствии мне объяснили, что открыли дело по обвинению меня в угрозе убийству данного человека. Такую угрозу я не производил. Личной неприязни к нему не испытывал. Так
как не знал ни его имени, ни его места проживания. Мотива не имел.
Как мне поступить? Как доказать свою невиновность в данном обвинении?
В свою очередь признаю неправомерность своих действий. Готов нести ответственность, но не такую строгую.
Предположения тоже требуют умения // К вопросу о презумпциях на примере дел об ответственности директоров
Любой процесс насыщается презумпциями, посредством которых приобретается познание суда об обстоятельствах, необходимых для разрешения спора. Суд на каждом шагу рассмотрения судебного спора делает множество выводов об обстоятельствах на основании предположений, что облегчает и удешевляет процесс.
Невзирая на важное значение презумпций в формально-истинном процессе, зачастую со стороны участников процесса наблюдается игнорирование работы с данным инструментом, омраченное беспорядочными ссылками на презумпцию добросовестности, в связи с чем автор заметки произвел попытку отобразить работу презумпций на примере споров по привлечению директоров и иных лиц, входящих в состав органов управления юридического лица, к ответственности, обратившись к разъяснениям Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» (далее – Постановление Пленума ВАС РФ №62), в которых часто наблюдается информационная асимметрия сторон, побуждающая более активно обращаться к презюмируемым знаниям. Вопрос об определении добросовестности в указанной категории споров автор рассматривать не будет, так как данный вопрос ранее был рассмотрен в предшествующих его заметках.
Надлежит отметить, что автор заметки также не ставил перед собой цель перечислить каждую возможную презумпцию в указанных спорах и порядок ее работы, ввиду множества вариантов, которые с учетом конкретного спора могут иметь разный эффект, производя попытку обратить внимание на порядок работы с наиболее прогнозируемыми презумпциями в рассматриваемой категории споров.
Изначально следует определиться в вопросе о сущности презумпции. Не преследуя цель представить наиболее полную палитру мнений, автор заметки обратится к наиболее близким ему точкам зрения. Приступая к вопросу определения презумпций, следует отметить определение презумпции (praesumptio) в качестве выводов об обстоятельствах дела, которые говорят в пользу одной стороны против другой до тех пор, пока последняя сторона не представит доказательств, опровергающих основания предположения.[1] Встречаются и более лаконичные определения, понимающие под презумпцией вероятностные знания[2], что наиболее универсально подходит к раскрытию природы презумпции добросовестности.
Важно учесть деление презумпций на правовые (praesumptio juris), которые вытекают из требований закона, и фактические, которые вытекают из повседневной жизни, из обычно предполагаемого и ожидаемого порядка совершаемых событий[3] (то, что обычно происходит). Среди правовых презумпций можно выделить неопровержимые (juris et de jure) и опровержимые (juris tantum), близкие по природе к утверждениям prima facie, а также фактические или общечеловеческие (praesumptio facti/hominis)[4], предполагающие выводы, которые суд делает по своему внутреннему убеждению на основании вероятности наступления события[5]. Фактическая презумпция представляет собой акт мышления, когда используется здравый смысл, основываясь на том, что происходит обычно. Следует ее отличать от общеизвестных фактов (notoria), не требующих дополнительного признания сторонами и не зависящих от их процессуального поведения (lex non requirit verificare, quod apparet curiae)[6]. Однако широко используемое деление ставится под вопрос логикой, что любая презумпция всегда применяется в рамках общего процесса правоприменения и не может быть отчуждена от него, оттого любая презумпция является правовой[7]. Отталкиваясь от обратной логики разделения презумпций, следует учитывать, что часто применяемая фактическая презумпция имеет шанс быть закрепленной в нормативном акте, становясь правовой, что изобличает их общий логический источник, указывая, что разделение лишь формальное. Однако, фактические презумпции не являются единственным источником правовых, так как возможно установление правовой презумпции в политических, экономических, социальных и иных целях, что их в таком случае роднит с правовыми аксиомами, выпадающими из бремени доказывания.
Возвращаясь к обозначенной теме заметки, следует отметить, что судебные споры о добросовестности руководителей юридических лиц зачастую подталкивают ответчика с самого начала процесса ссылаться на установленную в п. 5 ст. 10 ГК РФ презумпцию добросовестности, предполагая, что ответчик был добросовестным, разумным и действовал только в интересах юридического лица (напоминает сентенцию omnia praesumuntur rite, legitime et solemniter esse acta donec probetur in contrarium). Изначальная ссылка на презумпцию добросовестности освобождает ответчика от процесса доказывания добросовестности до момента предъявления истцом доказательств, указывающих на недобросовестность руководителя. В таком случае п. 5 ст. 10 ГК РФ, при условии его изначального применения к спору, лишает возможности привлечь ответчика к ответственности, взыскав с него убытки, так как истец зачастую лишен доказательств и не обладает достаточными сведениями для подтверждения недобросовестности ответчика. Учитывая закономерность размытия презумпцией бремени доказывания, первоначальное презюмирование добросовестности ответчика исключает возможность взыскания убытков с руководителей, обесценивая декларируемую законом возможность. Более того, изначальное презюмирование добросовестности в иных спорах, как и во внепроцессуальном поведении, сводит все к абсурду. При этом возникает вопрос об аксиоматичности добросовестности, что исключает попытку упорядочить взаимоотношения людей. Указанному рассуждению следует возразить доводом, что генеральная презумпция добросовестности не может изначально презюмироваться ввиду своего абстрактного и всеобщего характера, что подтверждается разъяснением абз. 3 п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 №25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации». Определяя добросовестность в объективном смысле, Верховный Суд в указанном разъяснении использует термин «оценивая»; надлежит учесть, что оценка никогда не предполагается, она дается, что ввергает процесс в изначальное установление добросовестности в судебном процессе. В таком случае изначально добросовестность не презюмируется.
Таким образом, истец, совершая обоснованное утверждение prima facie о недобросовестности ответчика, запускает презумпцию верности его утверждения, стимулируя ответчика к полному раскрытию информации, в ином случае уклонение ответчика должно привести его процессуальную позицию к поражению в споре (qui tacet, consentire videtur). Следует отметить, что, исходя из разъяснения абз. 3 пп. 1 Постановления Пленума ВАС РФ №62, истец освобождается от бремени доказывания (onus probandi) недобросовестности ответчика, предусматривая подтверждение только обстоятельств, свидетельствующих о недобросовестности.
Возникает вопрос о том, что презюмируется истцом в заявлении: недобросовестность или обстоятельства, которые истец характеризует как недобросовестные?
Способствует ли молчание применению процессуальной санкции или рождает презумпцию верности утверждения истца о произошедшем?
Ответ на данные вопросы имеет большое значение, в том числе, так как предопределяет возможность ссылаться на принятый судебный акт, как на установивший факт причинения убытков.
Производя попытку ответа на обозначенные вопросы, следует обратиться к разъяснению абз. 4 п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ №62, в котором предусматривается, что на заявителя возлагается не только обязанность произнести утверждение (onus proferendi) о недобросовестности директора, но и доказать убытки от недобросовестных действий ответчика, область доказывания которых тесно сопряжена с доказыванием реальности произошедшего, после чего запускается предположение о фактах, изобличающих недобросовестность ответчика в произошедшем. При установлении должного утверждения истца подключаются фактические презумпции, которые приобретают значение в вопросе достаточности информации о реальности произошедшего, актуализируя значение praesumptiones facti/hominis.
В таком случае утверждение истца, как было рассмотрено автором в предыдущих заметках (смотри заметку: «Противоправность и вина директора»), должно быть обоснованным, что напоминает praesumptio iuris tantum, предполагая, что факт, заявленный истцом, является доказанным, пока он не будет опровергнут, что указывает на конструкцию опровержимой презумпции. Косвенно подтверждает утверждение о презюмировании факта, указывающего на недобросовестность, возможность ответчика, предусмотренная в абз. 2 п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ №62, избежать признания его поведения недобросовестным в случае, если он подтвердит, что обстоятельства, повлекшие для юридического лица убытки, сопряжены с предпринимательским риском.
Следовательно, выполнив требуемый стандарт к первоначальному утверждению, истец получает первоначальное послабление в виде презюмирования верности изложенных им обстоятельств, однако презюмируемые знания могут быть опровергнуты, а также презюмируемых знаний может оказаться недостаточно для признания поведения ответчика недобросовестным.
Таким образом, после обоснованного утверждения истца о недобросовестности ответчика и подтверждения возникших убытков вследствие его действий презюмируются обстоятельства, перечисленные истцом, указывающие, по его мнению, на недобросовестность, но сама недобросовестность в таком случае оценивается судом не зависимо от процессуальной активности ответчика. В таком случае допустимо представить, что ответчик не проявил интерес к спору, а первоначальное утверждение истца закладывало в процесс ситуацию, в которой признать действия ответчика недобросовестными невозможно, к примеру, в силу общеизвестных фактов (notoria), даже при учете его молчания и признания судом обстоятельств, на которые ссылается истец, ответчик должен избежать ответственности. К примеру, истец ссылается на недобросовестность ответчика, вследствие действий которого был утрачен товар, который пришел в негодность вследствие внезапного затопления местности, в которой он хранился. Ответчик в суд не является, презюмируя его недобросовестность, суд должен взыскать понесенные убытки от потери товара, однако, обладая информацией о внезапном катаклизме, суд признает факт утери товара, признав утверждения истца, но, оценивая недобросовестность ответчика, отказывает в удовлетворении искового заявления. Также можно представить и обратный пример, когда у истца имеются расходные кассовые ордера, по которым директор получил денежные средства из кассы общества, с утверждением, что каких-либо оправдывающих траты полученных денег документов предоставлено не было, ответчик процессуально бездействует, в судебных заседаниях участия не принимает, в таком случае презюмируется, что директор денежные средства присвоил, в результате чего прогнозируется оценка действий директора как недобросовестных.
Обращаясь к вопросу преюдициальности установленных фактов и эффекту законной силы судебного акта, установившего их, надлежит обратить внимание, что при процессуально активном поведении ответчика, автор заметки полагает, что презюмируется реальность факта, в результате признания которого поведение ответчика было признано недобросовестным. В таком случае не имеется препятствий для дальнейшей ссылки на принятый судебный акт, как на акт установивший факт (поступок ответчика, но не его оценка), в ином случае, суд не устанавливает никаких фактов, применив к молчанию ответчика процессуальную санкцию. При этом автор заметки повторно обращает внимание, что бесспорный вариант возможен только при процессуально активном поведении при установлении фактов, повлекших решение, а не сопутствующих фактов, состязательность в отношении которых не состоялась. Следует отметить, что при учете действующей редакции ст. 69 АПК РФ и ст. 61 ГПК РФ преюдиция распространяется только на факты, оценка фактов не является обязательной для других споров, так как суд свободен в оценке доказательств, оттого, вывод о наличии или отсутствии добросовестности в поведении лица всегда делается судом самостоятельно и не может быть заранее определен вследствие преюдиции или обязательности судебного акта. Данный вывод неоднократно был отображен в судебной практике, для примера следует обратиться к Постановлению Президиума ВАС РФ от 25.07.2011 № 3318/11 по делу № А40-111672/09-113-880, Определению Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 13.03.2019 № 306-КГ18-19998 по делу № А65-7944/2017.
Напрашивается вопрос, как разрешить спор в ситуации, когда из утверждения и доказательств истца и ответчика очевидно не следует наличие или отсутствие добросовестности ответчика. В данной ситуации автор заметки допускает ссылку на п. 5 ст. 10 ГК РФ как на презумпцию добросовестности ответчика, о чем указывает разъяснение абз. 3 п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ №62, акцентирующего внимание заявителя на требуемую от него процессуальную активность доказывания недобросовестности ответчика. Однако, исходя из содержания настоящей заметки, применение п. 5 ст. 10 ГК РФ отнесено не к началу судебного разбирательства, а к его итогу, в ситуации доказательственного равновесия сторон. При этом следует упомянуть два вида функций презумпций, вытекающих из гносеологии закономерностей познания в процессе: 1)Перераспределение бремени, возникшее вследствие установления обстоятельств, порождающих презумпцию[8], что относится к первоначальному утверждению истца (onus proferendi), при выполнении стандарта которого возникает презумпция верности обстоятельств, изложенных им; 2)Суррогат недостающего доказательства в ситуации, когда категорический вывод сделать нельзя[9], что относится к ситуации доказательственного равновесия, возникшего после исследования всех доказательств судом, создающего презумпцию добросовестности стороны. Однако, следует повторно отметить, что данная презумпция возникает не в начале судебного рассмотрения, а в итоге, оттого ссылку ответчика на п. 5 ст. 10 ГК РФ как на основание купирования доводов истца, следует признать неуместной, в указанный момент скорее следует опровергать презумпцию верности обстоятельств, указанных истцом, проявляя должное радение в части опровержения доводов о недобросовестности. В ином случае «глухое» применение презумпции добросовестности может привести истца к потере процесса, что может влечь дальнейшее поражение.
Данный механизм работы презумпции отвечает одному из назначений презумпции, заключающемуся в сбалансировании потенциальных возможностей сторон процесса путем их уравнивая.
Таким образом, исходя из нескольких случаев применения обозначенных презумпций, наглядно следует, что различные виды презумпций при их различных функциях раскрываются и опровергаются на разных этапах процесса и при определенных условиях.
[1] Малышев К.И. Курс гражданского судопроизводства. Том первый. Типография С.С. Стасюлечива. 1876. С. 274.
[2] Из курса лекций Шварца М.З. по гражданскому процессу.
[3] Rudzkis T., Panomariovas A. Legal presumptions in the context of contemporary criminal justice. Different expressions of presumptions. Hungarian Journal of Legal Studies 58, №3. 2017. P.363.
[4] Васьковский Е.В. Учебникъ гражданского права. Издание Н.К. Мартынова. С-Петербургъ. 1894. С. 159. Из курса лекций Шварца М.З. по гражданскому процессу.
[5] Васьковский Е.В. Учебникъ гражданского права. Издание Н.К. Мартынова. С-Петербургъ. 1894. С. 159.
[6] Rudzkis T., Panomariovas A. Legal presumptions in the context of contemporary criminal justice. Different expressions of presumptions. Hungarian Journal of Legal Studies 58, №3. 2017. P.364.
[7] Rudzkis T., Panomariovas A. Legal presumptions in the context of contemporary criminal justice. Different expressions of presumptions. Hungarian Journal of Legal Studies 58, №3. 2017.P.365.
[8] Из курса лекций Шварца М.З. по гражданскому процессу.
[9] Из курса лекций Шварца М.З. по гражданскому процессу.