Что такое психологический кризис
Как преодолеть психологический кризис?
Вне зависимости от вашего опыта, возраста и жизненных обстоятельств, вы наверняка сталкивались с такой вещью, как личностный и психологический кризис.
Это тяжелый период, который сопровождается негативными эмоциями, чувством бессилия, ощущением, что ничего не изменить, и иногда еще и чувством собственной никчемности, если самооценка не в порядке.
Что с этим делать? И что вообще означает кризис? Это нормальный этап развития или признак того, что человек неправильно живет? А может, это надуманные проблемы и нужно просто меньше жаловаться и заняться делом?
И как понять, что с вами происходит именно кризис, что это не просто стресс, застой или саботаж?
Что такое психологический кризис?
Кризис – столкновение с переломным моментом, поворотной точкой в жизни. Это ситуация, когда в жизни то, что раньше работало, теперь почему-то перестало.
Например, мужчина и женщина десять лет жили вместе, а потом женщина поняла, что хочет замуж, мужчина оказался не готов, она не отступила, они начали ссориться и предъявлять друг другу претензии. Это кризис отношений.
Или человек работал инженером и был вроде как всем доволен, но потом начал задумываться о детской мечте стать художником, исполнять свои обязанности все хуже и хуже, и через полгода его уволили. Это кризис самореализации.
У кризиса могут быть внешние или внутренние причины. Может быть, изменились обстоятельства, а может, накопилось слишком много того, что мы игнорировали: подавляемых негативных эмоций, желаний, скрытых проблем. Как правило, внешние и внутренние причины действуют совместно.
В примере про отношения женщина могла сама переживать о статусе своих отношений, но, скажем, посмотрела передачу психолога («Если он не женится, что-то не так!») или поговорила с мамой («Когда уже свадьба?!») и проблема вылезла наружу.
Кризис часто связан с моментом осознания. Раньше было хорошо (нормально, терпимо), а теперь человек понимает, что так больше жить невозможно.
Какие бывают кризисы?
Я описал кризис отношений и кризис самореализации. Есть также кризисы автономии, возрастные, конца жизни, здоровья, смысла жизни и многие другие.
Самые известные возрастные кризисы – рождения, кризис трех лет, семи лет, подростковый, взросления, среднего возраста. В психологии отношений говорят о кризисе семи лет.
В связи со смертью близких, разводом или расставанием человек тоже может переживать психологический кризис – кризис потери. Увольнение с работы, переезд в другую страну или город, болезнь тоже могут вызывать кризисную реакцию.
Зачем нужны кризисы? Кризис, как способ решить проблемы
Кризис всегда сопровождается негативными эмоциями. Собственно, по ним мы и понимаем, что он с нами случился. Поэтому, когда человек говорит «у меня кризис», обычно он подразумевает, что у него что-то не в порядке. На самом деле что-то не в порядке было уже давно, а кризис означает, что все вышло наружу. И это неплохо. Наоборот, это возможность признать, а затем и исправить ситуацию. Так что в результате кризиса человек может выиграть.
В примере про отношения мужчина и женщина год за годом игнорировали проблемы в отношениях, замалчивали претензии и скрывали обиды. То, что мужчина не женился – далеко не единственная из них. Вполне возможно, что у него тоже было что предъявить подруге, но он это по каким-то причинам не озвучивал. И вот накопилось столько всего, что пара начинает ссориться, расходится или в самом лучшем случае идет к семейному психологу, где есть шанс услышать друг друга.
Несостоявшегося художника уже уволили, а рисовать он даже не начинал. Пять лет потрачено на техническое образование, три – на работу, у него ипотека и дети, в художественный вуз поступать поздно, а тоска по призванию осталась. И непонятно, то ли пойти за мечтой, то ли спешно искать работу, ведь есть обязательства и привычка, да к тому же кажется, будто глупо в тридцать лет учиться рисовать.
Кризис обычно ощущается человеком не просто как негативный период, а как беспросветный тупик, личный конец света. Это болезненно, но порой необходимо. Иначе человек может очнуться на пенсии, обнаружив, что потратил всю жизнь на нелюбимой работе или на партнера, которому нельзя доверять, что он ничего толком не умеет и никогда не прислушивался к своим желаниям. А через кризис есть шанс что-то изменить.
Зачем нужны кризисы?
Благодаря кризису человек может не только решить проблемы, которые не осознавал и игнорировал, но и достичь своих целей.
Кризис заставляет человека открыть глаза и внимательнее посмотреть на свою жизнь. Многие, чтобы выбраться из проблем, вынуждены провести своего рода инвентаризацию – «что у меня есть, что я могу, что я хочу». Очень часто при этом они обнаруживают пути и возможности, которые раньше не видели. В момент кризиса мы более открыты к переменам, чем обычно. А без этого целей не достичь.
В итоге кризис становится мощным инструментом роста. И если воспользоваться им, если использовать свои осознания, то можно не просто вернуть и улучшить то, что вы потеряли, но выйти на новый уровень во всех смыслах: личностном, материальном, духовном.
Кризис – для многих людей единственный способ изменить жизнь. Потому что, пока все нормально, не возникает мотивации меняться, даже если теоретически хотелось бы… Кризис – ступень на пути к вашей мечте. Серьезные позитивные перемены в жизни обычно происходят после и в результате кризиса.
Впрочем, справедливо и обратное: кризис может стать началом слома, деградации, ухудшения уровня жизни, если человек не сумеет правильно его прожить.
Поэтому к кризису хорошо бы отнестись серьезно, не игнорировать его и не пытаться продолжать действовать по-старому – не сработает, только потеряете еще больше времени и сил.
Можно ли избежать кризиса?
Если кризис – это механизм развития, можно ли избежать его, прорабатывая свои проблемы заранее? Если вести осознанную жизнь и постоянно расти над собой, может, тогда и кризисам незачем случаться? Теоретически, да. Но по моим наблюдениям, людей, которые развиваются без кризисов, нет. Даже самые осознанные среди нас остаются людьми, а потому не хотят меняться добровольно, застревают в гордыне, попадают в ловушки саботажа. Это нормально.
При этом, работая со своими проблемными зонами регулярно, а не только в период острой необходимости, вы можете смягчить свои кризисы. Тогда они не будут каждый раз превращаться в конец света и тяжелое испытание для вас и ваших близких.
Неплохо было бы постоянно уделять время себе, своим отношениям, своему призванию, близким людям. Каждый год или в идеале два раза в год проводить ревизию своих целей и ценностей. Планомерно работать с коучем или психологом, которые помогут вам выделить и проработать проблемные зоны.
Как проходит кризис?
Кризис можно разделить на стадии. Они немного похожи на этапы проживания горя и порой идут параллельно.
Если кризис не преодолен – привыкание к понизившемуся уровню жизни, депрессия, хроническое состояние жертвы и так далее.
На нашем примере с парой, которая десять лет не могла пожениться, выглядит это примерно так.
Причины кризиса: накопившиеся претензии пары друг к другу и отчасти давление окружения.
Начало кризиса: разговор и ссора – женщина требует, чтобы мужчина женился и пытается его продавить. Мужчина пытается ее успокоить и получить то, что нужно ему – например, внимание и уважение, продолжать жить вместе без обязательств.
Кризис: оба партнера не уступают и обвиняют друг друга, ссорятся и грустят. Мужчина понимает, что женщина не успокоится, как было в предыдущие двадцать разговоров. Женщина видит, что мужчина по-прежнему не готов делать решительные шаги на ее условиях.
Начало выхода из кризиса: осознание одним или обоими партнерами, что придется что-то изменить, или отношения разрушатся.
Работа с кризисом. Мужчина и женщина пытаются понять и услышать друг друга. Они могут работать самостоятельно или обратиться за помощью к тренингам или психологу. Главное, они находят пути: учатся разговаривать, проводят больше времени вместе. Или наоборот, меньше, если каждому нужно пространство.
Выход из кризиса. Скорее всего, это будет разрыв или выход на новый уровень отношений и свадьба.
Вместо выхода из кризиса может быть отказ от выхода (на мой взгляд, наихудший вариант): оба партнера смиряются с тем, что их потребности в этих отношениях не удовлетворяются, но смиряются с ситуацией из страха перемен. Взаимные претензии не решаются и продолжают замалчиваться.
Попробуйте ради интереса сами разложить по стадиям кризиса ситуацию с инженером, который хотел стать художником. Или свою собственную, что гораздо полезнее.
Как преодолевать кризисы?
Психологический кризис
Смотреть что такое «Психологический кризис» в других словарях:
Психологический кризис — Психологический кризис состояние, при котором невозможно дальнейшее функционирование личности в рамках прежней модели поведения, даже если она целиком устраивала данного человека. Понятие кризиса часто используется в психотерапии. Это… … Википедия
Кризис среднего возраста (значения) — Кризис среднего возраста: Кризис среднего возраста психологический кризис 30 40 летнего возраста Кризис среднего возраста фильм режиссёра Игоря (Гарика) Сукачёва Кризис среднего возраста (альбом) альбом 1998 года Гарика Сукачёва, саундтрек… … Википедия
Кризис (психологический) — Психологический кризис состояние, при котором невозможно дальнейшее функционирование личности в рамках прежней модели поведения, даже если она целиком устраивала данного человека. Понятие кризиса часто используется в психотерапии. Это кризисы… … Википедия
Кризис — (Krisis) Содержание Содержание Финансовый кризис История Мировая история 1929 1933 годы время Великой депрессии Черный понедельник 1987 года. В 1994 1995 годах произошел Мексиканский кризис В 1997 году Азиатский кризис В 1998 году Российский… … Энциклопедия инвестора
Кризис — У этого термина существуют и другие значения, см. Кризис (значения). В Викисловаре есть статья «кризис» … Википедия
Кризис (значения) — В Викисловаре есть статья «кризис (значения)» Кризис перелом, переворот, пора пер … Википедия
КРИЗИС — 1. Образовано из греческого слова, означающего поворотный момент, любой момент, влияющий на ход событий. Строго говоря, кризис может быть или внезапным улучшением или внезапным ухудшением. 2. В медицине – поворотный момент в течении болезни. 3.… … Толковый словарь по психологии
кризис — Состояние, вызванное столкновением личности с препятствиями на пути удовлетворения важных жизненных целей (фрустрацией основных ценностных установок), в случае, когда подобные препятствия не могут быть преодолены обычными способами разрешения… … Большая психологическая энциклопедия
КРИЗИС — КРИЗИС (в науке) ситуация, в которой научное сообщество ставит под сомнение концептуальные и методологиче ские основания парадигмы научного исследования. В ситуации кризиса разрушаются устойчивые стереотипы восприятия научных данных,… … Философская энциклопедия
кризис \(в науке\) — КРИЗИС (В НАУКЕ) ситуация, в которой научное сообщество ставит под сомнение концептуальные и методологические основания парадигмы научного исследования; разрушаются устойчивые стереотипы восприятия научных данных, стандарты оценок,… … Энциклопедия эпистемологии и философии науки
Психологический кризис
Психологический кризис — состояние, при котором невозможно дальнейшее функционирование личности в рамках прежней модели поведения, даже если она целиком устраивала данного человека. Понятие кризиса часто используется в психотерапии. Это кризисы психологического состояния людей, которые проявляются в стрессах, страхах, чувстве неуверенности и т. д.
Кризисы возрастной психологии:
1 года: связаный с недостаточностью эмоционального общения для овладение действиями
3 лет: негативизм, упрямство, самоуправство.
7 лет: потеря непосредственности. Период рождения социального «Я» ребенка.
11-12 лет: тревога, неустойчивость в принятии решений, растерянность, раздражение, пессимистические взгляды.
17-18 лет: встреча со взрослостью — переживания связанные с самоопределением, поиском своего места в мире взрослых.
25 лет: сексуально-гормональный кризис юношеского возраста у мужчин. Становление мужчины в сексуальном плане, подготавливающий его к следующему кризису взрослости.
30 лет: кризис 30-ти лет. Малозаметен, основной целью данного кризиса является оценка собственных достижений. Человек задумывается насколько он реализовал себя в соответствии с социальными установками общества, по большей части это касается карьерных достижений.
35 лет: сексуально-гормональный кризис у женщин. Примерно тот же эффект, что и у мужчин в 25 лет.
40 лет: кризис среднего возраста. Переоценка жизненного опыта и выбранного пути.
Полезное
Смотреть что такое «Психологический кризис» в других словарях:
Психологический кризис — Нарушение аффективно когнитивного равновесия психической деятельности, создаваемой внешними обстоятельствами. Характеризуется её дезорганизацией, уровень которой пропорционален степени нарушения адаптационных возможностей человека. Вызывает… … Большая психологическая энциклопедия
Кризис среднего возраста (значения) — Кризис среднего возраста: Кризис среднего возраста психологический кризис 30 40 летнего возраста Кризис среднего возраста фильм режиссёра Игоря (Гарика) Сукачёва Кризис среднего возраста (альбом) альбом 1998 года Гарика Сукачёва, саундтрек… … Википедия
Кризис (психологический) — Психологический кризис состояние, при котором невозможно дальнейшее функционирование личности в рамках прежней модели поведения, даже если она целиком устраивала данного человека. Понятие кризиса часто используется в психотерапии. Это кризисы… … Википедия
Кризис — (Krisis) Содержание Содержание Финансовый кризис История Мировая история 1929 1933 годы время Великой депрессии Черный понедельник 1987 года. В 1994 1995 годах произошел Мексиканский кризис В 1997 году Азиатский кризис В 1998 году Российский… … Энциклопедия инвестора
Кризис — У этого термина существуют и другие значения, см. Кризис (значения). В Викисловаре есть статья «кризис» … Википедия
Кризис (значения) — В Викисловаре есть статья «кризис (значения)» Кризис перелом, переворот, пора пер … Википедия
КРИЗИС — 1. Образовано из греческого слова, означающего поворотный момент, любой момент, влияющий на ход событий. Строго говоря, кризис может быть или внезапным улучшением или внезапным ухудшением. 2. В медицине – поворотный момент в течении болезни. 3.… … Толковый словарь по психологии
кризис — Состояние, вызванное столкновением личности с препятствиями на пути удовлетворения важных жизненных целей (фрустрацией основных ценностных установок), в случае, когда подобные препятствия не могут быть преодолены обычными способами разрешения… … Большая психологическая энциклопедия
КРИЗИС — КРИЗИС (в науке) ситуация, в которой научное сообщество ставит под сомнение концептуальные и методологиче ские основания парадигмы научного исследования. В ситуации кризиса разрушаются устойчивые стереотипы восприятия научных данных,… … Философская энциклопедия
кризис \(в науке\) — КРИЗИС (В НАУКЕ) ситуация, в которой научное сообщество ставит под сомнение концептуальные и методологические основания парадигмы научного исследования; разрушаются устойчивые стереотипы восприятия научных данных, стандарты оценок,… … Энциклопедия эпистемологии и философии науки
Что такое психологический кризис?
Обещал написать о кризисе.
Обещал потому, что термин расхожий, а содержание, как оказалось, определено невнятно. Посмотрел бегло, что имеется в сети по этому поводу — есть авторы, которые, судя по всему, понимают, в чем суть кризиса, но по какой-то причине не сформулировали свое представление в простых и понятных словах. Есть классики, к которым положено относиться с почтением, но не всегда они писали легко и четко.
Самонадеянно попробую сам, вдруг получится лучше.
По-китайски «кризис» пишется двумя иероглифами: «проблема» «возможность».
Это неправда, но красиво.
В быту кризисом именуется любое довольно стойкое состояние раздрая, душевного разлада, когда все катится кувырком, выглядит бессмысленным и недружелюбным, когда портятся отношения с людьми и даже с вещами, когда непонятно, «куды бечь», и вообще все плохо. Но в быту и депрессией зачастую именуется дурное настроение, а не диагноз.
Я склонен считать, что любые состояния такого рода обусловлены работой адаптационного механизма. Первично некомфортное изменение внешней или внутренней ситуации, достаточно сильное, чтобы привычные стереотипы оказались неадекватными новой ситуации, неактуальными, чтобы возникла необходимость выработки новых, адекватных стереотипов восприятия и поведения.
Важно, чтобы изменение было некомфортным и достаточно сильным, при этом и запускается адаптационный процесс. Он обычно неприятен, иногда до болезннности. Напомню, что природу интересует (условно говоря), чтобы человек выживал и размножался, и совсем не интересует, насколько ему хорошо от того, что именно обусловливает эти результаты.
Встретил где-то рассуждение: мужские яички требуют относительно невысокой температуры, чтобы сперматозоиды сохраняли подвижность. Природа решает этот вопрос просто: выносит их наружу. Правда, при этом возникает опасность их повредить. Однако и этот вопрос решается просто: яички наделяются высокой чувствительностью, и человек начинает их панически беречь. Задача решена. Человеку неудобно, ну да кто ж его спросит.
Итак. Мир каким-то образом изменился настолько, что старые способы удовлетворения потребностей не работают. Собственно, в этом и есть дискомфорт. И теперь надо как-то иначе. А как иначе — непонятно. Можно посмотреть на других, но так не нравится. Одновременно, с другой стороны, идет процесс переживания потери, а с третьей стороны — наработка новых способов удовлетворения потребностей, что тоже неприятно, потому что учиться обычный человек не очень любит. А хоть бы и любил, никто ж ему не сообщает, что он учится, и не организует учебный процесс в щадящем режиме.
Найденные мной классификации кризисов определяют только характер изменений ситуации: травматический кризис, возрастной, экзистенциальный, а вот сам процесс, похоже, достаточно стереотипен.
Несколько особняком стоит экзистенциальный кризис, поскольку обусловлен не ухудшением ситуации, а наоборот, существенным превышением адаптационного потенциала над используемыми возможностями, и панические метания определяются интенцией «что мне еще сделать?», но в остальном он достаточно похож на все остальное. Может быть, когда-нибудь опишу его отдельно.
Важно, что изменения происходят резко. Если человек лишается чего-то, чем он постоянно пользовался, постепенно, то кризиса не происходит, потому что он (человек) успевает не торопясь приспособиться. Не то, чтобы этот процесс был комфортен, но порции адаптационных усилий посильны и доступны.
Возьмем, к примеру, такую важную вещь, как электричество. Жить без него можно, но некомфортно. И вот, сначала мы ограничиваем человека в потребляемой мощности, например. Он начинает пользоваться газовой плитой или примусом, чтобы не включать электрический чайник или микроволновку. Затем мы ограничиваем время пользования. Он начинает заряжать свои гаджеты в доступное время или в другом месте. Мы продолжаем снижать доступную мощность и увеличивать периоды отключения. В хозяйстве заводятся фонарики, аккумуляторы, механические часы, нагревательные приборы на газе и солярке, а то и на дровах, и к тому моменту, как мы отключим ему электричество полностью, накопится все необходимое, чтобы существовать в этой ситуации более-менее комфортно.
А если мы сделаем то же самое внезапно, то человек окажется неприспособленным к новой реальности, он будет сталкиваться с множеством фрустраций практически ежеминутно. Поставить чай — нет. Залезть в интернет — нет. Включить свет — нет. Послушать музыку — нет. Понятно, что такое количество непривычных ограничений вызовет у него недовольство не только количественно, но, возможно, и качественно другого уровня. Качественно другого тем, что степень неприспособленности образа жизни к ситуации вызывает рефлекторную актуализацию адаптационного процесса. Человек становится неспособен думать ни о чем другом, кроме как о том, как же ему плохо и что ему теперь с этим делать.
И вот тут у нас должен стоять большой и заметный шест с флажком. Думать человек научился относительно недавно. И правильный и понятный вопрос «что делать?», будучи не только логически, но и эмоционально напряженным, запускает не разумное поведение — сформулировать задачу, ознакомиться с мнениями экспертов, обратиться к источникам информации, а инстинктивную животную реакцию: бегать, метаться, суетиться, тыкаться во все дыры в надежде натолкнуться на решение. Либо наоборот, затаиться в темном углу в надежде, что все само пройдет.
Еще раз: это не разумное поведение, а инстинктивное. Примерно того же класса автоматизма, при котором у испуганного человека «отнимаются ноги» вместо того, чтобы действовать. Срабатывает древний автоматизм «затаиться» (есть еще «убегать» и «драться»).
Возникла в мозгу смешная картинка: начальник набрасывается на подчиненного с разносом, а тот падает на пол и притворяется трупом.
Такое поведение и эмоциональное состояние, ему адекватное, умеренно целесообразно и довольно неприятно, но ведь и рассчитано оно на неразумное животное. Не сформировался еще у человека алгоритм обработки кризиса, учитывающий наличие разума.
И это половина проблемы кризиса. Вторая половина — в том, что дурное состояние видится для обывателя наиболее важной частью его реальности, а вовсе не всего лишь стимулом для деятельности. Именно поэтому обывателем наличие кризиса диагностируется по дисфории. И именно поэтому свою цель он видит единственно в избавлении от этого состояния любым подходящим образом. Нет, правильно, что любым, так и задумано. Но задача адаптации как правило не осознается!
Надо куда-нибудь вставить цитату из статьи «Темная сторона силы — Отчаяние», например сюда.
Простейший душевный кризис – возрастной. Человек, – например мужчина, – вдруг обнаруживает, что у него лысина, брюшко, что он не может пробежать километр или крутить солнышко. Что у него не получается виртуозно разбираться в новомодных гаджетах, ему противна современная музыка. Что длинноногие барышни не только не принимают его всерьез, но и сами не привлекают его своими идиотскими нарядами, макияжами, пирсингами и татутшками, и, в особенности, бессмысленным сленгом. Что выучиться на кого-то он уже не может, да и нет у него ни денег, ни времени на такие авантюры. Что его давно уже не называют на работе «перспективным»: какие уж там перспективы? пора и о пенсии подумать. Что достиг он своего потолка везде – и в личной жизни: у него располневшая целлюлитная жена с отвисшими грудями и двое наглых детей. И в работе: едва тянет то, в чем стремился быть первым. И в спорте: да какой уж там спорт. И жизнь, в общем, прошла. Все он собирался, собирался что-то сделать, и не собрался. И по Центральной Африке ему уж не поездить, если не считать египетских курортов, и книгу не написать – не обучен, и на гитаре он только припев от «Smoke on the water» умеет.
В общем, все. И становится ему погано-погано, и не сделать уже ничего, потому что было время, когда можно было сделать, а он только пил, гулял и играл в танчики. Оно и неплохо, в общем, было, но ведь можно же было бы. И катится по его седой щетине скупая мужская слеза, и тянется рука к бутылке, хоть и знает он, что уж не двадцать лет, и желудок, и давление, и не с кем. И выть хочется от безысходности.
А между тем, именно процесс адаптации, неважно, восприятия или поведения (или того и другого) является и причиной, и целью его душевных терзаний! И выпросить у врача таблетку — не средство от кризиса, а, как максимум, способ привести себя в относительный порядок, чтобы в нем поработать над приспособлением к реальности не животным способом метания и тыкания, а человеческим, разумным.
Вообще-то кризис может обработаться и сам собой, поскольку инстинктивная адаптивность человека остается довольно высокой иногда и до старости. Люди, бывает, проживают свои кризисы самостоятельно. Но именно «бывает», если повезет.
Если адаптационный потенциал человек недостаточно высок, то кризис может привести к вторичным потерям: неоптимальным (мягко выражаясь) решениям или к стойкой депрессии.
Если же человек сам по себе аномально разумен, или если у него хватило сообразительности обратиться к психотерапевту, то стратегия обработки кризиса сводится к двум направлениям: облегчению сиюминутной ситуации и наработке новых навыков, адекватных новой реальности. Интересно, что новые, осознанно выработанные навыки могут быть куда эффективнее и адекватнее старых, даже в областях, не относящихся к причинам кризиса. Что, впрочем, естественно.
И я категорически не понимаю специалистов, которые клиента в кризисе начинают терзать вопросами о его детстве и искать в этом детстве вытесненные травмы. То есть понять могу, но не как специалистов. Инструмент должен соответствовать задаче, а не привычкам.
Я обычно не одобряю применение «таблеток» для коррекции настроения, так как именно дисфория и неудовлетворенность являются движущей силой для работы над ситуацией, и фармацевтическое умиротворение ослабляет направленность человека на действие, на адаптацию, но согласен, что бывают случаи, когда дискомфорт настолько велик, что, напротив, блокирует способность что-то делать, и тогда без химии не обойтись.
Между прочим, назначение препаратов находится в компетенции специалистов с медицинским образованием, в первую очередь психиатров, но не психологов и не психоаналитиков, не только потому, что «не положено», но и потому, что разные состояния требуют разных рецептов, настолько разных, что неправильно подобранный антидепрессант может не только не помочь, но и усугубить положение, вплоть до суицида.
Собственно, что я брюзжу. Если вас постиг кризис, напишите мне, и я смогу провести вас по нему плавно и мягко. Ну или быстро и жестко. Как решим.
Типичные тактики адаптации могут включать в себя:
Постепенное приспособление, то есть детальную и последовательную проработку всех наиболее важных фрустраций, каждой по отдельности. Деактуализацию каждого стереотипа, срыв каждого шаблона, и такую же постепенную наработку нового способа восприятия и действия. Это хорошо работает при затяжном кризисе, например, при потере конечности или зрения, когда неминуемо надо учиться делать все необходимое с новыми ограничениями.
Смена обстановки. Рекомендация психолога сменить обстановку — вовсе не «совет от балды» (я надеюсь), а метод, позволяющий отстраниться от фрустраций, сопровождающих обычную ситуацию, и пожить какое-то время в альтернативной реальности, в которой адекватное поведение не связано с привычными автоматизмами, чтобы адаптация к оставленной вдалеке жизни произошла в первую очередь умозрительно, а стресс от неожиданной катастрофы сгладился. Тогда человек по возвращении в какой-то мере уже имеет представление о том, как он будет жить, и находится уже в более-менее комфортном состоянии, чтобы действовать разумно и последовательно.
Впрочем, люди иногда не возвращаются на старое место, а так и остаются в Непале пасти яков или переезжают в третье место, внезапно осознав свое «истинное предназначение». Но это уже отдельная тема, я ее коснусь чуть позже.
Снижение уровня притязаний. Например, в случае развода. Видите ли, когда человек приспосабливался к тому, что у него было, и что он потерял, это было в каком-то прошлом, в котором он это что-то приобретал. Привыкание к партнеру происходило из ситуации, в которой партнера у него еще не было, и создавалась реальность, где партнер есть. Теперь же ему надо перескочить в некую параллельную реальность, в которой партнера опять (все еще) нет. Это как на железной дороге: чтобы перескочить на соседние пути, надо вернуться к стрелке и заново намотать километры до той же точки. Вместо привычной роли семейного человека с устроенным бытом человек оказывается холостым (незамужней), без привычной опоры, в состоянии необходимости делать какие-то (непривычные) дела самому и искать себе пару.
То есть психологически часть биографии как бы «отменяется», выбрасывается ставший бесполезным, пусть и комфортно привычный багаж, и человек начинает развивать свою личную историю с той точки, в которой он находился годы тому назад. Здесь важно понимать, что не совсем с той точки: наработан опыт, умения, жизненная мудрость, хотя потеряны какие-то другие ресурсы. То есть ситуация несколько более выгодная, чем тогда. В чем-то, конечно, менее, но в чем-то и более.
Здесь есть хорошая возможность:
Изменение жизненного выбора. Человек зачастую идет накатанным путем, привычным, но, бывает, неоптимально выбранным. Резко изменить его обычно страшно, так как не хочется терять накопленные связи, опыт, репутацию. А при снижении уровня притязаний происходящие потери все равно принимаются, и создается удобная психологическая ситуация для пересмотра выбора в прошлом. В такие моменты человек имеет возможность признаться себе, что он вовсе не хотел быть экономистом, а хотел быть садовником, и раз уж все пошло прахом, так почему бы не плюнуть и на заняться любимым делом? Часто сочетается со сменой обстановки, и я уже об этом упоминал, когда говорил, что люди, меняя обстановку, иногда делают это с концами.
Поиск альтернатив. В статье «Бояре, а мы к вам пришли!» я мимоходом дал рекомендацию по терапии несчастной любви:
. случается, что люди не сходятся в своих требованиях и интересах. Вроде бы, ничего страшного, поблагодарили друг друга и разошлись, но как быть, когда один человек другого полностью устраивает, а второй к первому в лучшем случае равнодушен. Это называется несчастной любовью, но как бы ни называлось, никому от этого не легче.
Болезнь старая, известная, средств от нее много, от алкоголя и отворота до гипноза и НЛП. Хороших же средств, да еще таких, чтобы не пришлось потратить больших денег на специалистов, в качестве которых не можешь быть уверен, достаточно мало.
Однако одну рекомендацию могу дать.
Как уже было сказано, мы влюбляемся не в идеалы, а только в предмет наилучшего выбора из достаточно небольшого общества. Чем меньше общество, тем меньшие достоинства требуются от предмета нашего обожания. И хотя ощущение влюбленности таково, что поверить в его рациональность достаточно трудно, тем не менее расширение (и существенное) круга знакомых, случается, чудесным образом помогает. Именно чудесным образом, ибо, если вы собираетесь тосковать, писать стихи и письма, сидеть дома или бродить под окнами ни в чем не повинного человека, то это, разумеется, ни к чему не приведет. Если же вы постоянно будете окружены множеством интересных, ярких, разнообразных людей, не тратя времени на контроль развития ваших ощущений, то, спустя месяц, случайно встретившись с отвергнувшей вас личностью, вы обнаружите, что ничего особенного-то в нем (ней) и нету. Конечно, это не панацея, но попробовать-то можно.
Дело в том, что уникальность потерянного зачастую бывает иллюзорной. Собственно, иллюзия уникальности является одним из условий возникновения любви. Это относится не только к несчастной любви или к разводу, но и к другим потерям. Довольно часто люди тяжело переживают гибель домашнего питомца, после чего отказываются заводить нового, так как «такого уже не будет». Все правильно, такого не будет, так ведь никто такого и не предлагает. Получи новое. Если ты посмотрел фильм, и он кончился, это же не повод не смотреть другой. Об этом я писал в статье «Искусство терять».
Примирение с ограничениями. Об этом тоже я писал в той же статье. К сожалению, далеко не все потери могут быть возмещены. Некоторые непоправимы и необратимы. Тем не менее, нормальный процесс переживания позволяет принять потери и продолжать жить. Думаю, эта тактика хорошо знакома всем психологам.
Есть и другие тактики, но тема эта уже вышла за описательные рамки, а вопрос терапии кризиса настолько обширен, что о нем можно писать книгу, а я к этому не готов. Поэтому закруглю.
Результатом эффективной обработки кризиса должна являться адаптированная личность с адекватным восприятием реальности и адекватным поведением. Не должно оставаться непроработанных обид (зачем они нужны?), и более того, опыт кризиса должен создать новый навык внутренней работы с изменяющейся реальностью. Пусть даже и внезапно изменяющейся. В этом смысле кризис должен не травмировать личность, а развивать ее, и болезненность его не должна заставлять воспринимать этот опыт как исключительно негативный. Кризис дает возможность не только пройти его и нормализоваться, но и вынести что-то полезное, как во внутреннем мире, так и во внешнем. Не всегда это удается, но стремиться к этому, раз уж выпал случай, надо.
Лига психотерапии
4.2K постов 22.6K подписчиков
Правила сообщества
Поддерживайте авторов и комментаторов плюсами.
Задавайте любое количество уточняющих вопросов.
Ведите диалог уважительно.
Все посты и обсуждения по датам
Онлайн сейчас и за последние сутки
Мы дорожим атмосферой безопасности и доброжелательности в нашем сообществе, оскорбления ведут к немедленному вызову модератора сайта и санкциям.
Самое обидное, что я все это знаю и понимаю, а справиться сама не могу. Очень устала от самой себя, знаю свои защитные механизмы, свои реакции неадекватные, но не могу это исправить, и от этого отвращение к себе самой, переходящее в попытки себя «наказать» разными способами. Не хватает сил взять себя в руки, даже плакать не могу уже.
Я вижу, что ты хорошо разбираешься в этой теме и ты гораздо доходчивей доносишь информацию чем остальные.
Комплекс неполноценности зародился во мне уже давно, но в силу обстоятельств последних лет достиг ужасающих размеров, на данный момент это огромный монстр, с которым я не в силах воевать.
Я не жду от тебя помощи, никто и никому ничем не обязан априори. Но было бы здорово, если бы ты уделил мне немного времени и так необходимых мне слов.
Я буду очень часто проверять не ответил ли ты мне, я не хочу быть навязчивым, поэтому не стану делать призыв к этому комменту. Но ты напиши мне пожалуйста, даже если пройдёт год или больше.
Мне нравится читать ваши статьи. Не так давно развелся и уже прошел самую острую фазу кризиса. Вы очень точно сказали, про выброшенный период из биографии и про то, что через какое-то время человек перестает быть уникальным. Мне сильно помогает создание нового опыта, воспоминаний, эмоций. Например, начал осуществлять то, чего хотел лет 15, но не решался.
Может мне кто-нибудь пробить рукой грудную клетку насквозь и вырвать сердце, чтобы после пробивания оно в руке лежало? В воображении выглядит красиво. Согласен и на гильотину.
Случаи из практики 113
— Но видимо не совсем так, раз уж вы решили обратиться к психологу?
— Но у вас другой случай?
— А что вы видите во мне? – сделав пометку в блокноте, спросила я.
— А что произошло четыре месяца назад? Может был какой-нибудь эмоциональный стресс, тяжелый случай на работе или расставание с любимым человеком?
— Да нет, ничего запоминающегося. Впрочем, если на работе я еще как-то могу себя контролировать, то по приходу домой все становится совсем плохо. Я не могу нормально смотреть на жену – вместо нее у меня перед глазами совсем другой человек и совсем другие занятия. И не дай бог она начнет раздеваться… кхм… короче, проще сразу выйти.
— Вы не пробовали в этот момент как-нибудь переключиться? Лучше всего от подобных проблем помогает смена деятельности – например заняться спортом или каким-нибудь творчеством.
Ответ на пост «Гвоздь»
С моей одногруппницей случилась беда, её на полном ходу сбил большой внедорожник. Обе ноги сломаны, обе руки сломаны, перелом позновочника в поясничном отделе, открытая черепно-мозговая травма. 3 недели в коме на гране жизни и смерти. Прогноз врачей, чуда не ждите, всю жизнь будет овощем. Девчонке 17 лет, вся жизнь впереди, и всё перечеркнуто вмиг.
В ноги и руки вставили спицы, для фиксации костей, левая нога стала короче правой. Пришла в себя, никого не помнит, себя не знает, разговаривает с трудом. Болше мычит, или экает. Хочет что-то сказать, рукой машет, и э-э-э!
Мама одногруппници не слушая врачей, которые советовали отстать от дочери, так как ей уже не помочь, мозг повреждён, и теперь она инвалид на всю жизнь, возила её по врачам, потратила кучу денег.
Сначала поставила дочь, на ноги, она начала сама ходить, сильно хромая но сама. Постепенно она начала вспоминать свою прошлую жизнь, но речь пропала полностью, ей показывали фотографии друзей, одногруппников, она показывала на человека пальцем и кивала, мол да, этого я знаю. Первыми она вспомнила нас своих подруг, меня и ещё одну девчонку с нашей группы. Как рассказывала мама одногруппници, вспомнив меня сразу начала улыбаться и смеяться, это видимо потому что, каждый раз приходя на пары, она садилась со мной, и мы всё время над чем-нибудь смеялись.
За 2 года девушка, пришла в себя, вернулась речь, в глазах появилась осмыленность, а то сидела и смотрела бесммысленным взглядом на всех. Врачи говорили, будет овощ, а она встала и ходит, врачи говорили будет дурочкой на всю жизнь, а она получила уже второе высшее образование. Сейчас, в этой красивой, уверенной себе женщине, ничто не напоминает о той аварии, кроме ортопедической обуви, ведь одна нога, короче другой. Она с огромной благодарностью вспоминает свою покойную мать, которая в буквальном смысле вытащила её, и подарила новую жизнь.
По истине материнская любовь, и молодой организм творят чудеса.
Ответ на пост «Гвоздь»
Когда-то давно в комментариях я уже писала эту историю, найти не смогла.
Работала я в саду в ясельной группе.
И был там один мальчик, который в целом, от других детей не отличался.
Чуть более капризный, чуть более избалованный, самый непослушный и почти не говорящий. Но учитывая то, что это дети до 3-х лет, то особого «разговора» от них никто не требовал.
Короче говоря, ровнялись просто на этого ребёнка и всегда держали его «в голове», как самого опекаемого.
Но, в целом, в коллектив он вписывался.
А вот его мама частенько приходила к нам проведать сына, так как работала в этом же здании.
И всегда было видно, что она оказывает ему какое-то гипервнимание.
Я тогда такой позиции не понимала и не разделяла, но, как говорится, моё какое дело.
Постепенно, в разговорах выяснилось, что мальчик этот развивался, как обычный ребёнок. А когда начал ходить, то упал на пол с кафельной плиткой с высоты своего роста и ударился головой. Казалось бы, что такого? Все дети падают. Поплакал, пошёл дальше.
Через какое-то время ситуация повторилась. Упал, поплакал, встал.
Но дальше ситуация вышла из-под контроля: Ребёнок перестал пробовать ходить и замолчал.
В силу неопытности (и подозреваю халатности врачей) родители списали всё на страх нового падения (ползать и сидеть ребёнок мог), а так же на совсем маленький возраст и пресловутое «мальчики начинают говорить позже».
Со временем ребёнок действительно стал ходить и бегать, как все.
Вместо разговора пытался произносить разные звуки, что вполне вписывалось в общую картину.
Но постепенно разница по сравнению с остальными детьми стала прослеживаться более чётко.
Ребёнок практически не развивался. Звуки оставались звуками, а с возрастом страх наказания за проступки не возрастал. Он будто бы не понимал, что его наказывают.
Различные анализы, врачи и специалисты типа логопедов и неврологов разводили руками «ждите, мамочка, ребёнок здоров».
Спустя какое-то время я уволилась из сада и не знала как продолжают расти детки из этой группы.
Но однажды, придя «в гости» я встретила ту самую маму «сложного» мальчика и её ГОВОРЯЩЕГО сына!
Конечно, времени прошло очень мало, но он больше не мычал и не агукал, а именно говорил!
Честь и хвала этой маме, что не опустила руки, не наблюдала молча за тем, как «неправильно» растёт её ребёнок, а искала, искала и нашла!
Нашла специалиста, который так же, как в истории поста предположил, что ребёнок просто не слышит!
Не могу сказать точный диагноз, но по всей вероятности, в тот момент когда малыш упал и ударился головой он каким-то образом повредил нерв или что-то, что нарушило его слух.
И вот мама стала возить ребёнка на какие-то процедуры, массажи и к нему стал возвращаться слух!
Я была так счастлива за эту семью. Я и сейчас пишу и не знаю плакать ли или улыбаться во всё лицо от того, что благодаря маме и какому-то неравнодушному человеку-доктору ребёнок живет полноценной жизнью.
С тех пор я не видела детей из «своей» группы больше пяти лет.
Надеюсь, что у всех них сейчас всё хорошо.
Happy And.
Гвоздь
или еще одна загадка человеческого мозга.
Это случилось много лет назад.
— Я обращаюсь к вам сейчас как к королеве на балу у Сатаны, — сказала женщина.
После данного вступления я, тогда еще молодой психолог, существенно напряглась. Это такой комплимент? Юмор? Издевка? Или еще что-то, мною категорически непонятое?
— Расскажите по существу, — суховато попросила я.
Женщина сидела на стуле, выпрямив спину. В кресле прямо напротив меня расположился ее сын, с явными признаками глубокой умственной отсталости или иного органического поражения головного мозга. Судя по размерам мальчика (оценить возраст по его лицу не представлялось возможным) ему было лет 10–12.
История женщины и мальчика оказалась глубоко трагической. Леша родился у молодых, совершенно здоровых родителей, абсолютно нормальным, с нетерпением ожидаемым и с любовью всеми родными принятым ребенком, и до пяти лет развивался, по словам невролога, безукоризненно, в соответствии со всеми возрастными показателями. Некоторые из них, по словам матери, он даже в своем развитии превышал, например, в пять лет уже умел считать в пределах десяти и читал простые предложения типа «мама мыла раму».
Дальше случилось несчастье. На даче у друзей трое мальчишек (Леша и двое сыновей хозяев, 5, 7 и 10 лет) тайком зашли в сарай и, поддерживая друг друга, полезли на верстак доставать с верхних полок что-то решительно им нужное для их мальчиковых созидательных игр (кажется, они собирались строить не то вигвам, не то крепость на дереве).
В какой-то момент маленький и довольно неуклюжий Леша на этом высоком верстаке не удержался (по другой версии кто-то из старших мальчиков перегрузил его уже добытыми с полок сокровищами) и навзничь упал на пол с большой высоты. Но самим этим падением трагическое невезение мальчика, увы, не исчерпалось. На полу сарая в этом месте лежала старая доска, из которой торчал кверху огромный ржавый гвоздь. И этот гвоздь воткнулся Леше прямо в голову.
Хозяйские мальчики испугались представившейся им ужасной картины до такой степени (как выяснилось потом, они почему-то сразу решили, что Леша умер и взрослые неминуемо обвинят их в его смерти), что убежали за пределы участка и спрятались в кустах в неглубоком овраге.
Только через некоторое время (никто потом так и не сумел выяснить, через какое именно) старший мальчик немного пришел в себя, выработал некий план и побежал на участок с рассказом о том, что они с братом «что-то давно Лешу не видели, а последний раз он вроде в сарай заходил».
Мобильных телефонов тогда не было, стационарного телефона в пределах поселка — тоже. Отец подхватил завернутого в одеяло Лешу на руки и все побежали к шоссе. Там они (бешено машущие руками и бросающиеся под колеса люди с ребенком на руках) почти сразу остановили машину и поехали в ближайший пригород, где по разумению остановившегося водителя была больница.
В пригородной больнице не сразу поняли, в чем дело («Упал? Головой ударился? Ничего, успокойтесь, мамаша, дети крепкие, у них, знаете, мозг в такой как бы жидкости плавает…»), а когда увидели и узнали про гвоздь, дежурный врач побледнел, велел готовить реанимацию и сразу побежал куда-то звонить.
Оперировали Лешу только спустя неделю, в Ленинграде, в больнице имени Раухфуса. Потом началось воспаление всех на свете мозговых оболочек. Потом некупируемые судороги. Потом еще одна операция… Надо ли перечислять?
В конце концов хирурги отступились и сказали: мозг существенно поврежден и на данный момент ребенок, увы, почти овощ, исключая судороги (до конца их убрать так и не удалось). Но знаете, у детского мозга есть всякие возможности восстановления… Пусть вас терапевт понаблюдает, и еще, знаете, лечебная физкультура…
Все думали, что Леша умирает. Неверующие родители от ужаса происходящего даже по чьему-то совету пригласили священника. Молодой и несколько какой-то хипповатый священник оказался умным человеком и сказал: не суетитесь, ребята, и не хороните сына прежде времени, все, однако, в руках Господа нашего, живем конкретно сегодня, благодарим и спать ложимся. А завтра будет день, и «будем делать посмотреть».
Родители и прочие родственники наставление услышали, стали делать, как им сказали, и все, как ни странно, оказались правы. Леша выжил, а компенсаторные возможности детского мозга явились налицо. Мальчик стал двигаться, концентрировать взгляд, удерживать предметы, через некоторое время сел, потом встал…
Никаких фондов и идей «поедем лечиться за границу» тогда еще не было, но была еще жива очень сильная традиция всяческой физиотерапии и той самой советской лечебной физкультуры, которая на стадионе и в стиле «сам себя за волосы из болота». Пять раз в неделю в нашей поликлинике лечебная физкультура, три раза в неделю здесь же физиотерапия и каждый день дома и во дворе по полтора часа занятий по выданной врачом схеме со сменяющими друг друга родственниками, друзьями семьи и даже случайными дворовыми знакомыми, знающими о трагедии и предлагающими помощь: вы, мамочка, посидите на лавочке, отдохните, или вот в магазин сходите, а мы тут с ним пока повисим и походим…
Ха! Что касается физической стороны, то прогресс колоссальный. Леша уверенно ходит, поднимается и спускается по лестнице, почти не держась за перила, садится, встает, может висеть на турнике и поднимать ноги, судороги почти исчезли, остался тремор одной руки, но если что-то очень надо, то Леша второй рукой его гасит. Сам ест ложкой и сам идет в туалет и штаны снимает. Надеть как следует сам может не всегда. Но верхнюю одежду, шапку, обувь надевает, как правило, сам. Ездит на велотренажере и на трехколесном велосипеде.
С менталкой, увы, все гораздо хуже. Леша ничего не говорит, иногда мычит, воркует или орет, протестуя или радуясь, похоже, что не узнает никого из родных, не откликается на свое имя, обращенную речь как будто не понимает совсем, но иногда, как собака, оборачивается на какие-то уж совсем истошные крики типа «Фу! Ко мне! Брось!» и т. д., ни на каких картинках ничего по просьбе не показывает, хотя книжки охотно берет и даже листает по много раз. Знает повторяющиеся ежедневные ритуалы и в общем-то со спокойной готовностью в них участвует. От какой-то сугубой неожиданности, напротив, может начать нервничать, орать и даже уйти и спрятаться.
Исполненная сочувствия, я все же помнила странное начало нашей встречи.
— С чем вы ко мне? Какой запрос? Упражнения для попытки запустить речь? Для понимания речи?
— Нет, не это, тут я, боюсь, мы с логопедом и врачами за эти годы уже все сделали, что можно, — вздохнула женщина. — Я только хочу, чтобы мне, так сказать, перестали приносить платок. Помните Фриду в «Мастере и Маргарите»?
Я опять напряглась:
— Понимаете, он собирает гвозди! — почти крикнула женщина и отвратительно хрустнула пальцами.
— Какие гвозди?! — я почувствовала, как по моей спине пробежали мурашки.
— Всякие. Любые. Мы с ним гуляем, и, если он видит хоть какой-нибудь гвоздь, маленький или большой, он его поднимает, откапывает, выдергивает и берет с собой. Кладет в карман «на потом» или сразу несет мне. Мычит и сует в руки. Вы представляете…?
Я представила. Гвоздей в то время в окружающей среде было много. Особенно если специально приглядываться. За одну прогулку можно, не напрягаясь, найти десяток.
— Никакого логического объяснения, — пресекла мои вопросы мать Леши. — Мы думали сто раз. Он категорически не видел того гвоздя, который превратил его в инвалида. До травмы гвоздями не интересовался. После травмы ему никто, разумеется, про гвоздь не рассказывал и уж тем паче не давал с ними играть — безумцев у нас семье не водится. Он сам.
— Гвозди Леша приносит и показывает только вам?
— Остальным членам семьи тоже, но намного реже. Что это значит — не знаю. Но отчаянно хочу, чтобы оно прекратилось. Вы можете мне помочь?
— Сразу — точно нет, — сказала я. — Но я попытаюсь об этом подумать. Приходите через неделю.
Всю неделю история с гвоздями меня не отпускала.
Я думала приблизительно так:
Это могло быть просто наблюдение: когда я показываю ей гвоздь, она ужасно нервничает и выходит из себя — вот прикольно! Но, по словам матери, нынешний Леша не особенно интересуется другими людьми, и уж тем паче — их состоянием.
Это могло бы быть тревожащее воспоминание травмированного мозга и попытка от него избавиться. Но никакого воспоминания нет и быть не может — Леша никогда не видел того гвоздя.
И наконец, третье — это может быть сигнал. Попытка что-то сообщить. Но — что? И почему таким странным способом?
Когда они пришли снова, у меня на журнальном столике были разложены гвозди и шурупы — всех форм и размеров, которые я смогла за неделю найти.
Мать побледнела и закрыла лицо руками. Леша мгновенно подошел к столу и присел на корточки. Я протянула ему самый большой гвоздь. Он взял его и показал матери. Мать отвернулась.
— Можно дать мне! — сказала я и для верности похлопала себя по груди. — Я люблю гвозди.
Леша протянул мне гвоздь, я положила его рядом с самым маленьким и пальцами показала разницу. Леша положил их крест накрест. Я сложила из гвоздей звезду.
Параллельно я говорила с матерью:
— Нам в университете психиатрию читал старый психиатр из Военмеда. Он не любил психологов и на каждой лекции нас по-всякому обзывал. Говорил, что психиатрия — это лекарства, а мы — бесполезные болтуны и никчемушки. К нему на лекции многие не ходили. Я ходила. Он говорил: даже если человек лежит в коме или бьется в бреду, и почти весь мозг, как пожаром, захвачен психической болезнью, пока человек жив, где-то в самом углу его мозгов, трясясь от происходящего ужаса, сидит его маленькое, все в синяках и кровоподтеках, но все понимающее настоящее «я», и просто обмирает еще и от того, что никто его не видит и с ним не общается — все видят болезнь и иногда пытаются с ней сражаться. Вы, никчемушки, могли бы сказать ему, этому «я», что вы — видите его, знаете о его существовании, протянуть ему вашу бессильную ручонку. Больше от вас никакого проку в психиатрии я не вижу.
От моего рассказа мать рыдала. Леша обменивался со мной гвоздями и раскладывал их в ряд по размеру, я пыталась построить из гвоздей вигвам, он все время падал, в это время где-то наверху включилась дрель (в поликлинике шел ремонт), Леша мигом перевел взгляд на потолок, потом на меня, мне почудился вопрос, я стала объяснять, у него глаза мигом стали стеклянные, и новая мысль пришла мне в голову:
— Антибиотики! — воскликнула я.
— Что? — мать перестала рыдать и шмыгнула носом, втягивая сопли (одноразовых салфеток тогда тоже не было).
— После травмы у него было много всяких воспалений. Антибиотики кололи, капали, давали?
— Да литрами, — вздохнула мать.
— Слух! — сказала я. — Антибиотики влияют. Леша почти не слышит.
— Да нет же, он всегда… — начала возражать мать, а потом задумалась.
— Часть спектра выпала. Речь точно. Он если и слышит, то: бу-бу-бу. Развитие остановилось тогда — в пять лет. Гвоздь — граница, разделившая жизнь на две части. Пока он еще слышал, тогда, когда лежал и был совсем плох — он слышал не раз: ах, если бы не этот гвоздь, этот проклятый гвоздь, все из-за того гвоздя… Мозг поставил задачу: гвоздь — что это? Для меня — что? Очень важное, критически важное, из-за него все. И как-то уже потом он ее разрешил: гвоздь — вот это! И гвоздь стал символом — ничего не понимаю, ничего не могу сказать, сначала и почти ничего не могу сделать, но я — есть! Я — есть! Там, в темном чулане мозга, все время сидел маленький пятилетний Леша. Но не просто сидел, а с какого-то момента отчаянно и упорно пытался пробиться наверх, к людям… Гвоздь — поворотный момент, значит, он же и должен помочь вернуться. Мозг, способный к построению такой абстракции… он же у вас уже тогда умел читать и считать…
— А-а-а-а… — тихонько выла мать.
— А-а-а-а? — тихонько спросил Леша, вкладывая мне в ладонь очередной гвоздь.
— Если вдруг правда, то еще какое а-а-а-а, — с сомнением ответила я, меняя гвозди.
— Что сначала? — спросила мать, взяв себя в руки.
— Слуховой аппарат, наверное, — сказала я. — Он не должен очень-то испугаться, потому что первые пять лет все слышал и мозг должен помнить…
— Поняла, — сказала она и взяла сына за руку. — Пошли, Леша.
— Гвозди возьмите, — напомнила я.
Все последующие годы я не могла рассказывать эту удивительную историю из соображений медицинской этики, потому что уж очень она характерная и заменить в ней ничего нельзя.
Но какое-то время назад в универсаме «Призма» ко мне подошла пожилая женщина и спросила, помню ли я ее. Я, конечно, не помнила. Тогда она вдруг полезла в сумочку и вынула из нее большой гвоздь. Я вздрогнула и вытаращила глаза. Да неужели?!
— Леша! — громко позвала она.
К нам подошел взрослый мужчина с аккуратной бородкой и двумя тяжелыми сумками с продуктами.
— Леша, ты не поверишь, но это тот доктор, которая когда-то сказала мне про твои гвозди и что ты нас не слышишь. Вы знаете, вы ну совершенно не изменились!
Я засмеялась. Леша выглядел почти нормальным.
— Спасибо вам, — сказал он. — Мама, убери гвоздь, ты людей пугаешь.
— Он работает! — сказала женщина. — Представляете?! В интернете. Зарабатывает в два раза больше, чем моя пенсия.
— Мама! Ну кому это интересно? — Леша явно смутился.
— Мне интересно, — уверила я и отобрала у нее гвоздь. — Отдайте мне на память. Себе другой найдете. Я пишу истории, тоже в интернете. Могу ли я рассказать вашу историю? Другим людям. Вдруг однажды кому-то поможет не отчаяться, а найти.
— Конечно, рассказывайте! Вдруг поможет! — закивала мать.
Леша помедлил и тоже кивнул. Я сунула гвоздь в карман и вышла из магазина.
(с) Катерина Мурашова, snob.ru
Согласны?
Как ломается самооценка и откуда берутся «неполноценные»
Уверен, многие из вас знакомы с вопросом «как воспитать ребенка с заниженной самооценкой?» примерно на уровне «если постоянно ребенка критиковать и всячески смешивать его с дерьмом, то мы получим ребенка с ЗС» (Заниженной Самооценкой), и это, безусловно, верный ответ, однако это далеко не вся истина. Многие менее очевидные её аспекты от большинства продолжают ускользать. Давайте же попробуем пролить на них свет.
Для начала разберемся, из чего складывается самооценка ребенка, из каких конкретно деталей и моментов его жизни. Здесь, на первый взгляд, всё просто: из того, как его одобряют родители и одобряют ли они его вообще, как они реагируют на его успехи и неудачи. В целом это верно и рождает в нашем сознании интуитивно понятную «накопительную» модель – вот есть некий сосуд, и чего мы в него больше накидаем (позитивных поощрений или негативных отзывов), такой «раствор» мы на выходе и получим, такой и сложится самооценка ребенка. Если больше ругали, чем хвалили – получим «неполноценного». Но здесь вмешивается некая неочевидность функционирования человеческой психики, и особенно – психики детской (из-за того, что работает она несколько иначе, чем психика взрослого).
В чем же эта неочевидность заключается? Почему просто периодически говорить ребенку, какой он молодец пусть и важно, но часто недостаточно? Почему «словесный метод» не обязательно предотвращает формирование заниженной самооценки?
Чтобы это понять, нужно в первую очередь знать о стремлениях ребенка. Тех самых, о которых мы к своему взрослому состоянию надежно и благополучно забываем, из-за чего утрачиваем важный мостик к пониманию не только других детей, но даже и самих себя в детстве, своего внутреннего «Ребенка» (но об этом в другой раз). С самого рождения и до раннего подросткового возраста – 11-12 лет – главное стремление ребенка, являющееся его своеобразной глобальной сверхзадачей – это получение уверенности, что он в этом мире любим и нужен и, собственно, получение ощущения любви, одобрения и принятия от родителей. Это очень важная и базовая опора полноценной личности, без которой её развитие идет с большими трудностями и через пень-колоду. Для изыскания подтверждений того, что он со своей сверхзадачей справляется, ребенок применяет все доступные его возрасту пути и средства, всё его существо чутко настроено на восприятие малейших колебаний и изменений интересующей его материи – родительского отношения. Родительские слова здесь выступают далеко не настолько же выразительным сигналом, как родительское поведение, даже различные невербальные его детали и мелочи (которые взрослые редко за собой в полной мере замечают, в отличие от ребенка – он замечает всё).
При этом важно понимать, что ребенка интересует не только то, как к нему относятся, но и то, какую роль он в семье играет. Например, если ребенок будет лицезреть мучения своих родителей (а особенно если это мать\отец-одиночка), которые, не щадя себя, гробят здоровье для обеспечения его, ребенка, нужд (вкалывая на двух-трех работах, например), то он вполне может решить, что он виноват, что он – обуза, из-за которой страдают самые близкие ему люди.
Схожий эффект может сложиться в неблагополучной семье, в которой дело идет к распаду брака, усугублению разлада между родителями, частыми их конфликтами и прочими сопутствующими «прелестями». Из-за такого свойства детской психики как «генерализация» ребенок вполне может решить, что родители ссорятся из-за него, что он –главная причина конфликтов или, как минимум, лишняя причина усугубления ситуации, мешающая родителям свободно разойтись, создающая лишний повод для постоянных конфликтов. Отчасти это оказывается правдой, но ребенок-то воспринимает это «генерализованно», сразу делает глобальные обобщающие выводы, выводя все стрелки на себя. Например – «я обуза», «из-за меня только проблемы», «всем было бы лучше, если бы меня не было». И это пусть ещё не заниженная самооценка как таковая, но жирный пролог к ней. И к более серьезным проблемам тоже.
Однако, семье даже не обязательно быть в каком-то серьезном кризисе, чтобы детская самооценка могла пострадать. Сильно влияют на неё и такие моменты, которые большинство даже не воспринимает как угрожающие для психики их чада. Классический пример – порядок рождения. При обращении человека с проблемами самооценки можно практически наверняка угадать, что он был не единственным ребенком в семье. Наличие более, чем одного ребенка автоматически создаёт риски для самооценки как минимум одного из детей, а часто и всех сразу.
Сценарий «от младшего к старшему» работает немного иначе и актуализируется у младшего ребенка только в таком возрасте, когда он становится способен сравнивать себя с окружающими. Разумеется, он сразу обнаруживает, что перед успешным выполнением его Сверхзадачи часто возникает препятствие – старший ребенок в семье. Который уже более развит, больше всего умеет, который выше, сильнее, умнее (просто в силу старшинства). На этом этапе младший ребенок уже постепенно теряет своё исключительно право на внимание родителей, потому что он уже перестал быть младенцем. Он начинает изыскивать иные способы удерживать внимание родителей и получать их одобрение. А в этих способах у него слишком часто оказывается уже более умелый старший конкурент.
Оба этих сценария с довольно большой вероятностью могут стать прологом к проблемам с самооценкой. Серьезность этих проблем прямо зависит от того, насколько успешен был ребенок в конкуренции за родительское внимание и одобрение. Осмелюсь заявить – хотя бы один из двух конкурентов с большой вероятностью получает как минимум скрытую ЗС. Разница будет только в том, что старший ребенок чаще получает скрытую неконкурентную ЗС, с обостренным чувством долга, самоотверженностью, трудолюбием, пренебрежением своим здоровьем (при хотя бы относительно успешном конкурировании, при срыве конкуренции все может быть намного печальнее), а младший ребенок имеет больше шансов получить конкурентную, «ущемленную» заниженную самооценку, часто на всю жизнь сохраняя в себе обостренное стремление конкурировать и кому-то что-то доказывать (см. предыдущий пост). Но это лишь усредненное и вероятностное описание наиболее частых типажей.
Впрочем, сценарии такого рода я отношу к наиболее общеизвестным. Про влияние порядка рождения известно очень давно и много где можно столкнуться с описанием этого механизма (по этой же причине не будем подробно в тему углубляться и охватывать семьи с 3+ детьми). Перейдем же к менее очевидным аспектам.
Здесь наиболее интуитивным является сценарий родительских амбиций. Когда ребенка используют как средство самоутверждения, как витрину родительских достижений и «галерею славы» для родительского эго. Вред такого подхода для самооценки наиболее нагляден. Однако намного чаще (особенно в нашей многострадальной стране) встречается сценарий «кризисной компенсации», который уже не так очевиден. Попросту его можно описать как «родители пережили некоторое дерьмо и очень не хотят, чтобы их дети пережили подобное». На первый взгляд, в таком родительском желании нет ничего плохого, и даже напротив – оно очень даже хорошее. Однако, поскольку родителей в этом стремлении подгоняют иррациональные страхи, тревоги и опасения, то такое «благое намерение» часто получает чрезмерную, неадекватную реализацию. Например: откуда у нас берутся «синдромы отличника», тревоги и депрессии по поводу учебы (вплоть до суицидальных импульсов из-за плохой успеваемости или угрозы отчисления)? Правильно – потому что родители с детства нам внушали, что получение образования – самая важная наша задача, от которой зависит всё наше будущее. Из-за этого у нас часто складывается впечатление, что наша успеваемость – главный критерий оценки нашей успешности\полноценности. А почему же наши родители так делали? Потому что они о нас очень беспокоились, они хотели нам благополучия и финансовой самодостаточности в будущем, и ради этого, сами того не замечая, часто делали нас неблагополучными и несчастными в нашем детском, подростковом (а иногда даже и юношеском) настоящем. Создавали точку опасного напряжения и «крена» в здании нашей самооценки. У многих именно на этапе учебной самореализации взрывается загодя заложенная родителями в фундамент нашей самооценки «бомба». Вскрываясь «букетом» психологических проблем.
Впрочем, сценарий с учебой не единственный, относящийся к данному типу сценариев. Есть ряд оных, связанных с вопросами пола. Например, часто ждут ребенка одного пола, а появляется другой. Классическое «хотели мальчика, а получили девочку». И ребенку, поверьте, очень рано станет об этом известно по поведению родителей. Он будет расти с ощущением, что он изначально «неправильный», ущербный, что он уже по факту своего рождения расстраивает родителей и ему в этом мире не вполне рады (даже если на словах его убеждают в обратном). Это может стать прологом для довольно тяжелого внутреннего конфликта, направленного на отторжение собственного тела и пола. И это, не считая собственно ЗС.
Ещё одна «гендерная» вариация сценария – связана с представлениями о «мужественности» и «женственности» у родителей. Бывают ситуации, когда отношение родителей к таким темам может быть обострено собственным травматичным опытом. От мальчика с повышенной настойчивостью могут требовать быть «сильным и мужественным», а от девочки – «красивой и женственной». И, опять же, далеко не всегда ребенок может справиться с такой ролью. Он будет чувствовать, что он нужен и любим только в той мере, в которой он исполняет требуемую роль. Что его-настоящего не принимают и не любят. Отторжение в ребенке родителями одних черт и качеств (реальных) ради других (желаемых) создает и во внутреннем мире ребенка подобный же конфликт, заниженную самооценку, вкупе с неприятием, отторжением себя. Особенно сильно это проявляется, если особенности ребенка резко контрастируют с желаемым для родителей его образом. Например, если мальчик ранимый, субтильный и чувствительный, а не сильный\смелый\«умеющий за себя постоять», если девочка не соответствует требуемым стандартам красоты, если она не грациозна и больше любит «мальчишеские» увлечения и занятия, а не «игру» в женственность, кокетство и тщательный уход за своей внешностью. Сценарий с созданием конфликта между реальным и желаемым в ребенке далеко не ограничивается «гендерными» моделями и может проявляться великим множеством путей, я выбрал этот вариант лишь из-за наглядности иллюстрации.
Ситуацию в таких сценариях не спасает даже то, что у родителей есть какое-то благое оправдание их завышенной требовательности – чаще всего это забота о будущем ребенка, опасение, что он не будет справляться с какими-то жизненными трудностями. Однако, таким путем мы слишком часто получаем лишь создание неблагополучия у ребенка здесь и сейчас ради потенциального предотвращения некоего мнимого его неблагополучия в будущем. Особенно это свойственно «тревожным» родителям. В каком-то смысле, благие родительские оправдания их требований и беспокойств даже играют здесь злую шутку – ведь ребенок косвенно лишается права хоть как-то отстаивать свои границы и интересы, протестовать против тех или иных требований. Ему всегда на это возразят, что «это же ради твоего блага», «я же за тебя беспокоюсь», и прямо или косвенно пристыдят, навяжут чувство вины, что он «не ценит родительской любви и заботы», что он «проявляет жестокость и черствость, раня родительское сердце». По итогу, это лишь создаст привычку у ребенка (даже во взрослом состоянии) держать свои протесты при себе, подавлять в себе стремление отстаивать свои границы и интересы, считать их чем-то неуместным и стыдным. Такой ребенок пронесет в себе через всю жизнь подсознательное чувство вины.
Это подводит нас к другому важному аспекту, который очень часто упускают даже в благополучных на первый взгляд семьях. Самооценка ребенка строится в первую очередь на родительском принятии. Однако принимать нужно не только пол, внешность, способности и достижения ребенка, но и его внутренний мир тоже. Залог здоровой самооценки – в том, чтобы с ребенком велся диалог, в котором он мог бы честно делиться своими мыслями, переживаниями, живыми эмоциями и реакциями на происходящие вокруг него вещи, получать живую же родительскую «обратную связь». Важно проговаривать с ребенком то, что, почему и зачем делают в отношении ребенка родители, почему в семье возникают те или иные кризисы, что нужно сделать, чтобы их преодолеть. Потому что иначе ребенок все равно сделает для себя выводы, но с присущей ему генерализацией и «катастрофизацией». Семьи, в которых выражение своих чувств и переживаний находится под прямым или косвенным запретом уже создают для самооценки ребенка достаточно шаткую опору. Одна из моих клиенток предложила хороший критерий определения, есть ли в семье такой запрет – «Можешь ли ты позволить себе расплакаться перед родителями».
Фактически, можно заключить, что главные причины нарушения самооценки в детстве – это прямое или косвенное непринятие ребенка или каких-то его сторон\особенностей родителями, либо проигрыш в конкуренции за родительское внимание\одобрение. Даже каждый из описанных факторов\сценариев в отдельности может сыграть свою разрушительную роль, что уж говорить о тех случаях, когда в одном ребенке сочетаются сразу несколько из них (это, к сожалению, очень даже возможно). Подростковые и более поздние комплексы неполноценности – это всегда прямое или косвенное продолжение проблематики самооценки из семьи, из детства.
Конечно же, это далеко не все факторы и сценарии, влияющие на самооценку. Но остальные из них либо слишком специфичные (например – фактор травм), либо вторичны и сами по себе не наносят ущерб самооценке, служа лишь подспорьем для других факторов. Разумеется, я мог что-то упустить и буду рад дополнениям в комментариях (я набросал не просто перечень, но обрисовал модель, которую можно применять к различным ситуациям). Также некоторые факторы – наподобие «систематического сравнения ребенка с другими детьми» мне кажутся слишком очевидными, чтобы подробно их разбирать.
Спасибо за внимание, берегите самооценку своих детей и «Ребенка» в себе, до свидания.)