Что такое роисся вперде
Роисся Вперде или Как доходчиво объяснить, что здесь красный свет.
Разговор Хэмилтона и Норриса после Гран-При России
На последних кругах ливанул дождь, Ландо решил не заезжать в боксы. Хэмилтон же получил инфу, что заряд дождя усилится, и съездил за промежутками. В итоге первый британец откатился с 1 места на 7, а второй с удовольствием забрал этот подарок судьбы.
Чемпионат переводит перевод того, о чём они говорили после финиша.
Хэмилтон: Ландо, ты не хотел заходить в боксы? И я тоже. Подумал про тебя: «Он ещё здесь!» Ты всё время смотрел в зеркала заднего вида.
Норрис: Сначала трасса была достаточно сухой для сликов. Между пятым и седьмым поворотами было сложно, но остальная часть была полностью сухой. Мне сказали, что ситуация с дождём останется прежней, видимо, у тебя была другая информация.
Хэмилтон: Да, моя команда была великолепна. Но первый сигнал я проигнорировал.
Норрис: Я проигнорировал вообще все сигналы.
Какая боль, какая боль. какого черта?
Посчитаем? Зарплата Черчесова 2.5 ляма евро в год.
Зарплата бельгийского тренера Мартинеса 1.2 ляма в год.
Бельгия нас имеет как хочет.
вопрос. какого хрена?
Задолбали высокооплачиваемые проигрыватели в российском спорте.
Угадай страну или ёлка в фонтане
Пришло время установить главную елку города и как выяснилось, на вновь отреставрированной площади это сделать не оказалось возможным, т.к. опоры крана продавят новую плитку!
И не придумали ничего лучше, как поставить новогоднюю красавицу в городском сквере, на секундочку, В ФОНТАН!
В процессе транспортировки, разумеется, уронили «красавицу» и протащили волоком несколько десятков метров, пока не заметили.
И вот она, пока ещё не нарядная, на праздник к нам пришла))
Теперь летом, по ходу, будут общими усилиями ремонтировать фонтан 😂
«Почта России второй раз Вашу посылку за свой счёт не повезёт!»
Не знаю, сталкивался кто-то ранее с подобной проблемой или нет (хотя мир большой и наверняка кто-то имел подобный опыт), но в такое я попал впервые и ранее о таком в сети не читал!
Итак история простая.
Было отправление в Словению, которое я отправил 22/02/2020 (красивое число получилось, но в данной истории это единственный, наверное, плюс)
Дальше начинаются интереснейшие приключения:
Какого адресата? Меня? Как отправителя?
Со мной никто не связывался, хотя мой телефон был указан во всех базах! Т.е. уже кто-то врёт.
Описываю ситуацию.
У операторов якобы глаза на лоб: «Как так? Никогда такого не было и вот опять. «
Спрашивают: Вы посылку забирать будете?
Я говорю, что в идеале я бы хотел, чтобы она всё-таки приехала в Словению, а не чтобы я её забрал и снова оплачивал отправку.
И тут я слышу фразу, которую вынес в заголовок!
«Молодой человек! Почта России второй раз Вашу посылку за свой счёт не повезёт!
Что, сцуко?
Второй раз за мой счёт?!
А то что вы первый раз не попали не то что в страну, а даже по сути мимо континента промахнулись, причём дважды, это как понимать.
Нет, формально, конечно: «Ирландия является островной страной в северной части Атлантического океана и является частью европейского континента»
Но как бы на самом континенте она всё-таки не находится.
Ну и прикольный статус:
30 июля 2020 15:32 «Передано курьеру (водителю)
30 июля 2020 15:33 «Вручено»
Так что ещё повоюем!
3,14здец подкрался незаметно
Поставивший на победу Испании россиянин проиграл почти два миллиона рублей
Поставивший на выход сборной Испании в четвертьфинал чемпионата мира по футболу 2018 россиянин проиграл 1,85 миллиона рублей. Об этом источник из «Рейтинга букмекеровов» рассказал «Ленте.ру».
«Крупнейшим проигрышем, который зафиксировал «Рейтинг букмекеров» на матч Россия-Испания стала ставка в 1,85 миллиона рублей на победу Испании в букмекерской конторе «Фонбет», — рассказали в «Рейтинге букмекеров».
URL ЛентыРу улыбает
Бомба на отличненько
На въезде на территорию, как и положено, имеется шлюз. Автомобиль заезжает, закрываются ворота, глушится двигатель, производится досмотр с заглядыванием под днище, с собакой, всё как положено. На выезде то же самое. Это в идеале, как по инструкции.
Организовано всё было через одно место, по идее они должны были договориться с гаишниками, чтобы те «случайно» воткнули неподалёку наряд ДПС и остановили «заминированное» авто. Но то ли посекретничать решили, то ли не подумали, но «Газель» благополучно доехала до пункта назначения, разгрузилась, а потом водила поехал обедать. Оставил фургон во дворе своего дома и пошёл домой. Пока обедал, бдительный гражданин проходил мимо, наклонился завязать шнурки и чисто случайно увидел мигающий светодиод. Звонок в полицию, выезд группы, оцепление, вызов сапёров ОМОН. А занятому обедом водителю тем временем позвонил безопасник ФСИН и попросил «вернуть бомбу».
Шума было много, вся дежурная смена получила неполное служебное, зам начальника колонии строгач, пару человек уволили. Не наказали, наверное, только служебную собаку.
Роисся вперде
Журналистское расследование, ставшее детективным, полуфантастическим романом о том, как одно научное открытие позволило превратить малолетних детей во взрослое, послушное, «модернизированное» большинство. Целиком книга должна выйти 30 декабря в издательстве Ad Marginem. Журналист Олег Кашин, на которого в ноябре было совершено нападение, рассказал о своей новой книге и ответил на вопросы участников проекта «Сноб»
Поделиться:
1. Рассказывая об этом человеке, я испытываю некоторую неловкость. Всегда неловко рассказывать что-то, о чем все подумают, что так не бывает. В принципе я мог бы и избежать этой неловкости, называя своего героя по имени и фамилии, но, во-первых, он уже судился с журналистами и блогерами, раскрывавшими его инкогнито, а во-вторых — даже друзья привыкли называть его ЖЖ-шным ником, а ник у него — okolonolya, поэтому можете не верить, но что поделаешь, я уже даже привык.
Выпускник социологического факультета МГУ, сам корнями из Кемерова, но родился в Монголии, родители работали в торгпредстве. Работать начал в девяносто, кажется, восьмом верстальщиком в газете про поиск работы. Потом работал на каких-то выборах, прибился к Фонду эффективной политики, состоял там на каких-то должностях лет, может быть, шесть, потом — формально за пристрастие к реконструкторскому движению, сопряженное со съемками гей-порно (почему-то у любителей военных игр это распространенная история) — был уволен, но на самом деле формулировка при увольнении была: «за аморальные методы полемики». В политологических кругах он остался, входил теперь в полуофициальный кружок «реалистов», они же «аморальные реакционеры», что бы это ни значило, а из того, чем зарабатывает на жизнь, я слышал только о рецензиях на нон-фикшн из магазина «Фаланстер», которые раз в неделю он публикует на каких-то малопосещаемых сайтах. Вот такой Околоноля.
И теперь он ехал в каком-то пойманном поднятием руки (он говорил «делаю римское приветствие») попутном грузовике по Новой Риге, смотрел на дорожные указатели и, когда цифра на километровом столбе совпала с той, которую ему сказали в Москве, выпрыгнул на обочину и закурил. Это начало новой жизни, он не сомневался.
— Во-первых, хочу понять, как подробно вам объяснили, что нам от вас требуется, — начал начальник, когда они, шагая по вымощенной плиткой дорожке, шли, судя по всему, к пансионатской столовой.
— Ну, только в общих чертах, — Околоноля вдруг заметил, как чист здешний воздух. Хорошо, когда за отпуск на природе еще и платят. — Люди из регионов, модернизационное большинство, нужно ввести их в курс дела, научить полемике, объяснить, что нужно стране, как-то так.
— Все верно, — собеседник был, кажется, доволен. — Только есть важный нюанс, и хочу тебя попросить — можно ведь на «ты», да?, — хочу попросить, чтобы все, что ты здесь увидишь и услышишь, за пределы этого забора не попало никогда. Расписок не берем, мы люди взрослые, но ты же меня понимаешь, правда же?
Околоноля кивнул. Они вошли в столовую — это действительно была столовая, — но, пройдя мимо большого обеденного зала, оказались в какой-то комнате с телевизором и большой вазой, в которой стояли, кажется, живые подсолнухи. Два кресла и столик, сели, какая-то женщина принесла чай и пепельницу. «Да, здесь можно курить», — и начальник, глядя Околоноля в глаза, начал рассказывать: все правильно, здесь собирается модернизационное большинство, которому, помимо прочего, нужны лекции о текущей политике и об искусстве полемики — устной и в интернете, а Околоноля — сетевой полемист с опытом, таких еще поискать. Но есть действительно один важный нюанс, это люди — ну, не совсем обычные, что ли. Называть их людьми с задержками в развитии, наверное, не совсем правильно, они, в общем, нормальные, просто так получилось, что их культурный багаж очень сильно (он сказал: «на несколько порядков») отличается от культурного багажа среднестатистического россиянина, — наверное, это была все-таки слишком обтекаемая формулировка. Начальник решил не пугать гостя и не рассказывать ему, что та группа, которая сейчас находится в пансионате, только в прошлую пятницу закончила изучение школьного букваря стихотворением Самуила Маршака «Ты эти буквы заучи, их три десятка с лишком».
— Да что я рассказываю, — схватил Околоноля за коленку начальник, — вон они уже обедать идут, сейчас сам все увидишь.
Фото: Thomas Dworzak/Magnum Photos/Agency.Photographer.ru
2. В столовую входили люди — человек, может быть, сто, мужчины и женщины. Возраст, как прикинул Околоноля, разный, от тридцати до пятидесяти. Одеты они были тоже по-разному, но нормально, у нас все плюс-минус так одеваются. И потом Околоноля вспоминал, что, увлекшись рассматриванием лиц и костюмов, он не сразу заметил, что люди входят в столовую строем, парами, держась за руки — мужчина и женщина, мужчина и женщина, — и это странно само по себе, но выражения их лиц настолько спокойны и безмятежны, что этих людей, очевидно, совсем не смущает, что они идут обедать так, как если бы это был детский сад, а они были бы маленькими детьми.
Странные люди расселись по столам, прозвенел звонок, и три толстые женщины в белых халатах начали бегать по залу, расставляя на столах большие алюминиевые кастрюли, на которых красной краской было написано «Блюдо №1». Околоноля заметил, что за каждым столом есть мужчина или женщина с красной повязкой на рукаве — очевидно, дежурный, и все, кто сидит за столом, протягивают этому дежурному свои тарелки, а он большим половником наливает каждому суп. А сам процесс разливания супа выглядел тоже очень странно — то ли всерьез опасаясь, что не достанется, то ли просто, чтобы повеселиться, люди за столами, хохоча и что-то выкрикивая, толкались локтями, дергали друг друга (чаще всего — мужчины женщин) за волосы, кто-то плакал, — и Околоноля подумал, что это, наверное, пациенты сумасшедшего дома.
— Ну, ты видишь — обычные люди из регионов, — положил ему руку на плечо начальник. — Я сначала тоже привыкнуть не мог, но потом ничего, даже подружился с ними. Они очень хорошие, правда. Ты же и сам знаешь — модернизационное большинство. А что характером как дети — так от тебя и зависит, чтобы они быстрее повзрослели.
Околоноля молчал, начальник тоже молчал, вглядываясь в лицо будущего лектора, будто сомневаясь — выдержит ли, потом взял Околоноля за руку: ладно, мол, сегодня отдыхай, работать будем завтра. Пришла какая-то женщина, повела Околоноля в четырнадцатый корпус — двухэтажный домик, на втором этаже которого для Околоноля уже был готов двухкомнатный номер. Он принял душ — на полотенце было написано «Мечты сбываются» и логотип госкорпорации, — забрался под одеяло и заснул. Снились, конечно, кошмары.
3. Околоноля никого ни о чем не спрашивал, но давно уже сам догадался, что имеет дело с людьми, которые по какой-то причине остались в своем развитии на уровне школьников начальных классов — именно остались, не остановились. Каждая встреча с детьми (он так и называл их — дети) оставляла у него странное впечатление: ему нравилось разговаривать с ними, рассказывать — о президенте, о премьере, о России, о, черт подери, модернизации — и видеть, как, раскрыв рты, они внимательно его слушают, запоминая, что он говорит. Феноменальной памяти своих учеников он сам мог позавидовать, а они явно завидовали ему — такому умному и взрослому, и он сам, хоть и понимал, что есть в этом что-то нехорошее, начинал себе нравиться. Вечерами, выпивая в одиночестве у себя в номере, он думал, что, если уж появились откуда-то такие кидалты — вот да, нет на свете существ, более подходящих под это определение, — если уж они откуда-то взялись, то разумнее было бы готовить из них, ну не знаю, каких-нибудь универсальных солдат, террористов-смертников, в конце концов. Армия бесстрашных самоубийц, готовая завоевать мир — вот это было бы здорово, а так, ну зачем они, кому нужны? Околоноля улыбнулся — вчера он поручил Кате и Маше, эти девочки неплохо для своих лет рисовали, сделать плакат для столовой: флаг и надпись «Россия, вперед!» Они сделали, и даже красиво получилось, по-взрослому, только надпись получилась — «Роисся вперде!» Он отнес плакат начальнику, тот смеялся, потом попросил оставить плакат ему — покажет в Москве, повеселит кого следует.
Начальник — это был единственный, с кем Околоноля в этом пансионате общался. Еще, конечно, был мальчик Костя, который, оставшись однажды дежурить после лекции (надо было полить цветы, вытереть доску и подмести полы в аудитории), вдруг спросил Околоноля, который тоже почему-то не ушел сразу после звонка: есть ли у него мама? Околоноля ответил, что есть, мальчик сказал, что у него тоже. Скорее себе, чем мальчику, Околоноля возразил — странно, мол, я думал, тут все сироты. Костя знал слово «сирота» и объяснил, что вообще-то да, ни у кого здесь нет ни мамы, ни папы, но у него нет только папы, папа умер, когда Костя был маленький, а мама есть, просто она выпивает, и однажды, когда Костя ушел гулять, он потерялся, и его забрал милиционер, и три дня Костя сидел в милиции, а мама так и не пришла, и тогда его отправили в детдом.
— Это сколько лет назад было? — спросил Околоноля Костю, которому на вид можно было дать лет тридцать пять. Костя не понял вопроса, сказал — зимой, и Околоноля о том разговоре забыл. После этого он начал как-то выделять Костю среди остальных, спрашивать, как у него дела, говорить на лекциях что-нибудь, обращаясь персонально к Косте, но понял только сейчас — черт, а если это и правда было этой зимой?
4. Костина мама Надя обижалась, когда ее называли алкоголичкой. То есть пенсию, положенную ей после гибели мужа во вторую чеченскую, она действительно пропивала, иногда уходя в несколькодневный запой, но деклассированным элементом себя не считала. Дома был порядок, внешне тоже совсем не бомжиха, заработки — сутки через трое медсестрой в районной больнице Нового Иерусалима Тверской области — позволяли кормить и себя, и Костю, который в этом году должен был пойти в школу, но так и не пошел. В тот раз она пила восемь, кажется, дней, и когда водка кончилась, и денег тоже не осталось, она позвала: Костя, малыш! — а Кости не было. Вышла во двор — нет, никто не видел. Соседские дети играли во дворе, спросила: не видели? — нет, не видели. Пошла в милицию.
Ей бы знать, что Костя, когда ушел гулять, вышел на трассу и шел, шел, шел, пока не устал. Присел на автобусной остановке, заснул, а проснулся уже в какой-то комнате с большим окном, и милиционер — хороший, судя по всему, дядька — кому-то рассказывал про него, про Костю, что, мол, так бы и замерз пацан, если бы не надо было милиционеру именно сегодня ехать с дачи на дежурство. Костя заплакал, милиционер и тетя в обычной одежде (потом оказалось, что она тоже милиционер) стали у Кости спрашивать, где его мама, и он честно ответил, что в запое, они смеялись, дали Косте какой-то бутерброд, он съел и заснул дальше. Если бы ему сказали, что он в Москве, он бы удивился, но это действительно была Москва, ОВД района Левобережный, если совсем точно.
Были праздники — двадцать третье февраля и перенесенный выходной, три выходных подряд, и инспектор по делам несовершеннолетних вышла на работу только в понедельник, когда за Костей уже приехали из Ярославля — я обещал, что в этой истории будет много неприятных совпадений, вот вам еще одно: в Ярославле пропал детдомовский мальчик Костя (на самом деле утонул, но это не имеет значения, все равно его не нашли), и заведующая, когда ей позвонили из милиции, действительно решила, что тот Костя, которого нашли в Москве, — это ее Костя и есть. Отправила за Костей детдомовского завхоза, тот привез — оказалось, мальчик не тот, но не везти же назад, оставила.
В больших системах всегда проблемы с логистикой, да.
5. Надю действительно нельзя было назвать алкоголичкой. Впервые она по-настоящему напилась, когда пропал муж, а когда пропал сын — бросила пить. Она, между прочим, верила в Бога, не так, чтобы в церкви поклоны бить, но верила, по-настоящему, и Библию читала, хоть и не всю. И у нее была своя молитва, на обычном русском языке, четырнадцать слов, и она верила, что Бог слышит именно эти слова, которые значили для нее гораздо больше, чем для какой-нибудь воцерковленной бабки «Отче наш».
Она молилась, она ходила в милицию, она отправила фотографию Кости в программу «Жди меня» на Первый канал (но редактор Инна, работавшая в нескольких ток-шоу, выбирая между фотографиями какой-то пропавшей девочки и Кости, выбрала девочку, потому что у самой Инны была дочка), написала в «Одноклассниках» в графе «статус» большими буквами «У МЕНЯ ПРОПАЛ СЫН», и, говорят (сама она не очень хорошо представляла, что такое ЖЖ), кто-то из знакомых написал о Косте в ЖЖ, и пост с фотографией даже попал в топ Яндекса, но и на это никто не отозвался. И хорошо, что Надя не читала комменты под тем топовым постом, потому что некоторые комментаторы даже писали, что ничего страшного, — просто, когда пропадают дети, нужно побыстрее рожать новых, и вообще чайлдфри рулит.
Так или иначе — пропал Костя, будто и не было его никогда. А потом в жизни Нади случилось что-то вообще непонятное. Светлана Сергеевна, доктор, детский кардиолог, вернулась из командировки — на месяц куда-то уезжала, и это тоже было странно, потому что из их больницы в какую командировку можно уехать, зачем — больные-то здесь все, и врачей и так не хватает. Вернулась и в первый же день испугала Надю. Попросила принести фотографию покойного мужа. Зачем — не сказала.
Надя и сама называла Эдика покойным, но до конца не верила в то, что он погиб, тела его так и не нашли, подорвался на растяжке и все, ничего от него не осталось, даже зубных коронок. Зачем фотография, Светлана Сергеевна не объяснила, но Надя почувствовала: а вдруг? И точно, когда она вывалила перед докторшей целую пачку цветных фотографий мужа — матовая и глянцевая бумага, девять на двенадцать и десять на пятнадцать, Надя любила тогда бегать в фотоателье с пленками, а потом забросила свою мыльницу, и фотографий Кости у нее было гораздо меньше, чем фотографий мужа, — Светлана Сергеевна долго рассматривала снимки, потом сняла очки и, глядя Наде в глаза, серьезно сказала:
— Жив твой муж, Надежда. Вот что.
— Черненко, — ответил Костя. Если бы у него уже сложилась привычка к переосмыслению своих поступков, он бы, конечно, задумался, почему тогда в милиции не сказал свою фамилию, но такой привычки у него не было.
— Черненко, — повторил он, глядя врачу в глаза. — Костя.
Фото: Gueorgui Pinkhassov/Magnum Photos/Agency.Photographer.ru
Что у Нади пропал сын и что сына звали Костя — это Светлана Сергеевна, конечно, знала, но вряд ли стоит ее осуждать за то, что она не была в курсе ни изобретения некоего Карпова, ни последовавших за этим изобретением событий и не могла предположить, что перед ней — именно семилетний мальчик, выросший до тридцатипятилетнего мужчины за какие-то две недели. Она была уверена, что перед ней — Костин папа, Надин муж, который сказал «Костя», потому что вспомнил сына, и она, наверное, в тот же день позвонила бы Наде, но мобильный телефон у нее отобрали при заселении и вообще предупредили, что весь месяц, который она согласилась здесь провести, никаких внешних контактов у нее быть не должно.
Ей, конечно, показалось, что она сошла с ума. Навстречу ей бежал — ну да, Эдик, Светлана Сергеевна не ошиблась, — но Эдик почему-то кричал «мама», а не «Надя».
Надя плакала. Что произошло — она не поняла и не могла понять, но сразу понял начальник, которому дежурный сотрудник службы безопасности, без стука появившийся на пороге кабинета, доложил о происшествии: пришла какая-то женщина, по документам медсестра, но вот оказалась, судя по всему, матерью одного из воспитанников. Начальник выругался — он с самого начала подозревал, что что-то такое может произойти, но выводов делать не стал. Спросил, куда дели женщину, шагнул в приемную. Через секунду вернулся, налил себе виски, потом достал из кармана пластинку жевательной резинки, засунул в рот и снова вышел из кабинета.
— Дайте мне на него посмотреть, — попросила она, а начальник снова улыбнулся и повторил, что ему жаль, что она его не поняла, и что он надеется на ее благоразумие, а то «будут проблемы». Еще предложил машину — отвезти домой, а то следующий автобус только вечером. Надя вытерла слезы, кивнула. Подумала: «Допилась».
Околоноля сразу заметил, что Кости нет на лекции, спросил, дети наперебой стали кричать, что к Косте приехала мама. «Он с мамой?» — уточнил Околоноля, но таких подробностей дети не знали, и только сплетница Катя (которая в соавторстве с тихой Машей нарисовала знаменитое «Роисся вперде!»), сказала, что нет, Костя не с мамой, маму куда-то утащили, а самого Костю побили, и он теперь в санчасти. Околоноля чуть не заплакал, хотелось что-то делать, и он сказал детям, что сегодня он хочет, чтобы они поиграли в города, но вспомнил, что городов дети не знали, и поправился — в слова. Объяснил правила, а сам вышел за дверь.
Фото: Thomas Dworzak/Magnum Photos/Agency.Photographer.ru
Начальника в кабинете не было. С ним Околоноля столкнулся уже на лестнице административного корпуса. Он потащил Околоноля назад в кабинет, закрыл за собой дверь, налил виски себе и ему и (в таблоидах именно такие моменты описывают выражением «не мог сдержать слез») описал сложившуюся ситуацию. По всему выходило, что ситуация чрезвычайная.
9. Совладелец «Фаланстера» Борис Куприянов сам стоял на кассе, когда Околоноля подошел заплатить за «Мутантов» Армана Мари Леруа. Куприянов спросил: где, мол, пропадал, — покупатель только рукой махнул: а, не спрашивай. Когда убили Костю, Околоноля пришел к начальнику и сказал, что хочет домой и даже готов отказаться от вознаграждения за курс лекций, тем более что до полемики в интернете он так и не успел дойти. Начальник сказал, что понимает и что надеется на благоразумие, и деньги, конечно, все равно отдаст и советует съездить на эти деньги куда-нибудь отдохнуть — хоть в Турцию. «Не пей, главное», — зачем-то добавил он. Околоноля ничего ему не ответил, он вообще в тот день, точнее, с того дня чувствовал себя каким-то кошмарным упырем. В Турцию он, конечно, не поехал, и в главном начальнику тоже, конечно, заочно возразил — пил, пил, пил, а когда устал пить, вспомнил, что есть на свете книги, и пошел в Гнездниковский.
Увидел обложку «Мутантов» и чуть не засмеялся вслух — мы еще поспорим, кто на самом деле мутант. Шел по Тверской, глядя под ноги, перешел под землей к Манежной, постоял зачем-то у памятника маршалу Жукову, вслух обозвав полководца мясником, потом вышел на Красную площадь, зачем-то зашел в ГУМ.
В ГУМе был какой-то скандал. Плакала в голос молоденькая продавщица, очень красивая и ухоженная, Околоноля знал этот тип — торгуют дорогим барахлом и сами в какой-то момент начинают верить, что это лакшери — элемент и их трехкопеечной жизни. Начинают смотреть на покупателей, как на говно, и если такая говносмотрительница начинает плакать — значит, где-то рядом восторжествовала справедливость. Околоноля покрутил головой по сторонам. Справедливость — большеглазая завитая шатенка лет, может быть, сорока — кричала что-то, очевидно, важное. Околоноля прислушался, но ничего, кроме «жилетка от Ярмак» и «я репортер международного уровня», не услышал. Но ему и этого было достаточно, одного слова «репортер». Пазл сложился.
10. Ее звали Бекки, то есть на самом деле наверняка как-то по-другому, но если женщина просит, чтобы ее называли каким-нибудь именем — почему нет, в конце концов. Она работала в популярной газете, имела какой-то успех, но той сенсации, которая впишет ее имя в историю мировой журналистики, в ее жизни пока не было. И она, хоть и не сознавалась в этом вслух, страдала по этому поводу, чувствовала себя недооцененной. Единственное, что она спросила у Околоноля, — почему он сам об этом не напишет, он же тоже пишущий, но он только засмеялся — существуют и более простые способы самоубийства, зачем так мудрить-то. Говорить под диктофон он, однако, согласился и рассказал все — и что видел сам, и о чем в тот страшный день рассказал ему начальник (то есть про сыворотку; фамилии Карпова в рассказе, однако, не было — не факт, что начальник сам ее знал), и о самом начальнике, который в обычной жизни работает в каком-то «центре социально-консервативной политики». Бекки записывала, вздыхала, когда зашла речь про Надю, даже поплакала немного, потом сказала себе в диктофон: «Новый Иерусалим, больница», потом зачем-то нахамила официанту и убежала. Околоноля допил кофе и тоже пошел — домой, читать «Мутантов». Бекки быстро нашла Надю, а Надя, которая поклялась себе, что никому не расскажет, что было с ней в пансионате (она и со Светланой Сергеевной после того случая не разговаривала вообще ни о чем, и докторша понимала — наверное, запугали, взяли расписку), почему-то сразу поверила этой женщине и рассказала ей все — слава богу, Бекки не стала рассказывать ей ни о сыворотке, ни о том, что это был Костя, ни о том, что Костя уже мертв. Записала Надин рассказ, отдала ей купленную заранее в «Глобус Гурмэ» шоколадку и уехала домой. Проезжая мимо ворот «Союза, остановилась, сфотографировала на айфон вывеску, поехала дальше. Больше никаких концов не осталось, можно садиться за репортаж.
Фото: Gueorgui Pinkhassov/Magnum Photos/Agency.Photographer.ru