Что такое русский национальный характер в литературе
Русский характер в русской литературе
Вы будете перенаправлены на Автор24
О русском характере
Художественное освоение национального характера в русской литературе всегда преследовало цель проникнуть в тайну души русского человека, понять его мотивы и желания, проанализировать основы ментальности русского народа.
Филолог XX века А.Ф. Лосев писал: «Наша философия должна быть философией Родины и Жертвы». Эта фраза довольно ёмко описывает ценности русского народа, передаваемые из поколения в поколение.
Словосочетание «русский характер» умещает в себе психологический портрет, стремления и ценности целого народа. Потому данное понятие является очень обобщённым и порой абстрактным; сложно в нескольких фразах охарактеризовать многонациональную общность, говорящую на разных языках, поддерживающую разные традиции и живущую на единой, но огромной территории.
Ф.И. Тютчев высказал эту мысль в своём коротком стихотворении «Умом Россию не понять»:
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить».
Готовые работы на аналогичную тему
Однако, когда говорят о «настоящем» русском характере, о той его части, что нашла отражение в литературе, всегда подразумевают приблизительно одинаковые характеристики:
Находят отражение и свойственные русскому человеку негативные черты:
Многие из этих черт, традиционно в литературе и других видах искусства приписываемых типичному русскому человеку, со временем превратились в стереотипы о русских. Важно понимать, что данные рассуждения не являются стопроцентной истиной.
Огромное влияние на формирование русской ментальности оказало принятие в X веке христианства. Религия быстро стала огромной частью жизни русского государства, войдя в каждый дом. На протяжении столетий она была напрямую связана с властью. Религиозное сознание оставило значительный отпечаток на литературном искусстве.
Человек в русской литературе
Человек, его жизнь и переживания всегда были самым главным объектом внимания писателей всех эпох. Эта тенденция наблюдается и в русской литературе.
Однако стоит заметить, что в литературе Древней Руси человеку как личности большого внимания не уделялось. На ранних этапах развития литературного искусства писатели фокусировались на выражении своих идей, соблюдении историзма и поучении читателей. Однако и в древнерусской литературе русский характер нашёл отражение.
Произведения литературы Древней Руси были пропитаны религиозностью, патриотизмом и дидактизмом. Они стремились изобразить идеальные образы святых на своих страницах, давая русскому народу поучение и примеры для подражания.
Впервые идея русского национального самосознания появилась XVIII веке в творчестве М.В. Ломоносова.
Идеалы и герои своего времени
Ничто так не характеризует характер, как его кумиры. Русская литература, постоянно порицая пороки общества и борясь с негативными сторонами прогресса, пытаясь сохранить душевность, патриотизм и любовь к природе, также рисовала такие идеальные образы:
В персонажах отразились ценности русских людей и кризисы, переживаемые русским народом.
В главных произведениях русской литературы всегда находила место огромная любовь авторов к своей стране и к своему народу. Эта любовь и переживание за страну часто порождали произведениях, в которых писатели критиковали российские реалии, стараясь указать обществу на его пороки, чтобы ты можно было бы исправить.
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Получи деньги за свои студенческие работы
Курсовые, рефераты или другие работы
Автор этой статьи Дата последнего обновления статьи: 24 12 2021
Статья по литературе » Русский национальный характер»
Онлайн-конференция
«Современная профориентация педагогов
и родителей, перспективы рынка труда
и особенности личности подростка»
Свидетельство и скидка на обучение каждому участнику
В русском национальном характере традиционно выделяют следующие черты: духовность (стремление к поиску высшего смысла, предпочтение «неба» «земле»), тенденцию к крайностям («все или ничего»), эмоциональность, душевность, концентрацию сил, которая часто сменяется расслабленностью, непредсказуемость, максимализм, слабохарактерность. Что Вы думаете об этом? С чем Вы согласны, а с чем нет? В качестве аргументов, подтверждающих эти и другие черты русской ментальности, приведите пословицы, поговорки, фразеологизмы, эталоны, символы и другие лингвокультуремы.
О русском национальном характере говорят, пишут и спорят, и в этих спорах зачастую кардинально противоположные точки зрения. Однако никому ещё не удалось создать эталон или просто стереотип русского характера, слишком противоречивого, не поддающегося однозначным оценкам.
О высокой духовности русского национального характера (стремлении к поиску высшего смысла, предпочтении «неба» «земле») красноречиво говорят пословицы, поговорки, символы русского фольклора:
«Душа всему мера», «Глаза без души слепы, уши без сердца глухи».
Задумаемся, почему в русской культуре важнейшими символами всегда были «хлеб», «крест» и «меч»?
Хлеб был и остается символом жизни, пищи, необходимой для духовной жизни. Велико число пословиц и поговорок, славящих хлеб:
«Хлебу и в поле, и в доме почет» и т.д.
Крест-символ христианской веры, жертвенности. Он призван оберегать душу от скверны, делать её способной на милосердие и сострадание:
«Нет на том креста, в ком душа черства».
Меч- символ защиты от посяганий на веру, человека и его духовные ценности: «Меч-не голову сечь, а душу беречь».
Безусловно, совершенно справедливо в русском национальном характере духовность определяют как коренную доминанту. Много противоречивых высказываний можно встретить сегодня о русской душе. Как правило, отмечают, что русская душа-мягкая («Сердце не камень»), открытая и широкая («Не стерпела душа-на простор пошла»).
Русские люди склонны к душевности, сентиментальности, мечтательности («Витает в облаках»).
И, как утверждал Н.Бердяев, «духовность русских людей плавает в стихии душевности», возможно, этим и объясняется парадокс: из достоинств русского характера вырастают недостатки: тенденция к крайностям («все или ничего») проявляется в поговорках:
«Пан или пропал», «Грудь в крестах или голова в кустах» и др.
Одна из удивительных черт русского характера- умение концентрировать силы, преодолевать непреодолимое («Мужик что бык», «В огне не горит, в воде не тонет»).
В истории немало примеров, когда это качество русского характера спасало не только Россию, но и весь мир. Однако нельзя не отметить и то, что концентрация сил может сменяться расслабленностью, слабохарактерностью («Человек не камень-терпит, терпит, да и треснет»).
Дело в том, что стихия души у русского человека преобладает над здравым смыслом, рассудочным восприятием жизни, и эмоциональность в ущерб рациональному поведению становится источником непредсказуемости и максимализма, что нашло отражение в поговорках и фразеологизмах: «очертя голову», «из огня да в полымя», «в омут с головой» и др.
Одно из противоречий русского характера проявляется в том, что ему свойственны и необузданность, доходящая до житейской агрессии, и смиренность («Око за око, зуб за зуб», но «Кто в нраве крут, тот никому не друг», «Покоряй сердце любовью, а не страхом»).
Таким образом, можно сделать вывод: русскому национальному характеру свойственна и духовность, и тенденция к крайностям, и максимализм, и непредсказуемость, и многие другие черты.
Важно другое: вечное стремление русского человека к совершенству вселяет уверенность в преодоление им каких-то своих слабостей («Кто не хочет себя исправить, тому своим счастьем не править»).
Типичные черты русского национального характера
***
Сун Яньвэй, Даляньский политехнический университет (Китай).
Россия и СНГ
Типичные черты русского национального характера и их отражение в русских пословицах и поговорках.
Национальный характер – это совокупность наиболее значимых определяющих черт этноса и нации, по которым можно отличить представителей одной нации от другой. В китайской пословице говорится:
“Какова земля и река, таков характер человека”.
У каждого народа свой особенный характер. О тайнах русской души, о русском национальном характере много сказано и написано.
Характер народа и судьба страны находятся в тесной взаимосвязи, испытывают влияние друг на друга на всем историческом пути, поэтому заметен возросший интерес к национальному характеру русского народа.
Как говорит русская пословица: “Посеешь характер, пожнешь судьбу”.
Национальный характер отражается как в художественной литературе, философии публицистике, искусстве, так и в языке.
Пословицы и поговорки – это отражение народной мудрости, в них хранится представление народа о самом себе и тайны русского национального характера.
Трудолюбие, одаренность.
Русский человек одарен и трудолюбив. Он обладает множеством талантов и способностей практически во всех областях общественной жизни. Ему свойственна наблюдательность, теоретический и практический ум, природная смекалка, изобретательность, творчество. Русский народ – большой труженик, созидатель и творец, обогатил мир великими достижениями культуры. Трудно перечислить хотя бы малую часть того, что стало достоянием самой России. В русских пословицах и поговорках эта черта находит отражение: “Счастье и труд рядом живут”, “Без труда не вытащишь и рыбку из пруда”, “Терпение и труд все перетрут”, “Бог труды любит”. Русский народ очень ценит труд: “Золото познается в огне, а человек в труде”, “Талант без труда не стоит и гроша”. Русский фольклор говорит и о существовании трудоголиков: “Скучен день до вечера, коли делать нечего”, “Без дела жить – только небо коптить”, “Не та забота, что много работы, а та забота, как ее нет”. Трудовой люд не завистлив: “Не пеняй на соседа, когда спишь до обеда”.
В пословицах осуждают ленивых: “Долго спать, с долгом встать”, “Кто поздно встает, у того хлеба недостает”. И одновременно хвалят трудолюбивых: “Кто рано встает, тому бог дает”.
Только честный заработок ценился народом: “Легко добыто, легко и прожито”, “Даровой рубль дешев, нажитой дорог”. И в воспитании молодых предпочтение отдавалось труду: “Не учи безделью, а учи рукоделью”.
Свободолюбие
К числу основных, глубинных свойств русского народа относится свободолюбие. История России – это история борьбы русского народа за свою свободу и независимость. Для русского народа свобода превыше всего.
Русскому сердцу ближе слово “воля”, понимаемое как независимость, свобода в проявлении чувств и в совершении поступков, а не свобода как осознанная необходимость, то есть как возможность проявления человеком своей воли на основе осознания закона. Например, пословицы: “Хоть тяжелая доля, да все своя воля”, “Своя воля дороже всего”, “Вольность всего дороже”, “Воля птичке дороже золотой клетки”, “Что хочу, то и ворочу”, “Своя рука владыка” – говорят о стремлении к свободолюбию.
Сила воли, мужество и смелость
Терпение и стойкость
Это, пожалуй, одна из самых характерных особенностей русского народа, ставшая буквально легендарной. Русские обладают, кажется, безграничным терпением, удивительной способностью переносить трудности, лишения и страдания. В русской культуре терпение и умение переносить страдания – это способность к существованию, способность ответить на внешние обстоятельства, это основа личности.
Не трудно найти отражение этой черты в русских пословицах и поговорках: “Терпение – лучше спасенья”, “Терпение даст умение”, “На хотенье есть терпение”, “Век живи, век надейся”.
Русский народ терпелив и вынослив, упорен и стоек, не падающий духом от неудач и верящий в свои силы. Об этом говорят пословицы: “Терпи горе, пей мед”, “Час терпеть, а век жить”, “Терпя, в люди выходят”, “Поживи в рабах, авось, будешь и в господах”, “Бог даст день, даст и пищу”.
Отзывчивость
Отличительной чертой русского народа является его отзывчивость, умение понимать другого человека, чуткое отношение к чужому душевному состоянию, способность интегрироваться с культурой других народов, уважать ее. Удивительная этническая терпимость, а также исключительная способность к сопереживанию, умение понимать и принимать другие народы позволили русской нации создать невиданную в истории империю. И эта черта отражается в народных пословицах и поговорках: “Кто нас помнит, того и мы помянем”, “За добро добром платят”. По мнению Вл. Соловьева, “истинное единство народов есть не однородность, а всенародность, т.е. взаимодействие и солидарность всех их для самостоятельной и полной жизни каждого”. Такие свойства русского человека, как гуманизм, доброжелательность в отношении других народов, гостеприимство, самопожертвование, альтруизм порождают социально более глубокие свойства, такие, как интернационализм, взаимное уважение людей, их национальных обычаев, культуры.
Особое внимание русские уделяют отношению к соседям: “Худое дело обидеть соседа”, “Жить в соседах – быть в беседах”, “Близкий сосед лучше дальней родни”, “Межи да грани – ссоры да брани”.
Религиозность
Одной из глубинных черт русского характера является религиозность. Религиозное мировоззрение сыграло важную роль в формировании как нации в целом, так и русской личности в отдельности. Эта характерная глубинная черта русской национальной личности отражается с древнейших времен в фольклоре, в пословицах: “Жить – Богу служить”, “Сильна божья рука”, “Божья рука – владыка”, “Никто не может, так Бог поможет”, “С Богом пойдешь, до блага дойдешь” – эти пословицы говорят о том, что Бог всемогущий, и помогает верующим во всем. В представлении верующих Бог – идеал совершенства, он и милосерден, и бескорыстен, и мудр: “У Бога милости много”, “Бог на милость не убог”, “Друг обо друге, а Бог обо всех”, “Кто добро творит, тому Бог отплатит”. У Бога щедрая душа, он рад принимать любого человека, который обращается к нему, его любовь неизмеримо велика: “Кто к Богу, к тому и Бог”, “Любящих и Бог любит”, “Бог полюбит, так не погубит”, “Кто добро творит, тому Бог отплатит”.
Анализируя русский фольклор, мы пришли к выводу, что пословица – это не просто изречение. Она выражает мнение народа. В ней заключены народная оценка жизни, наблюдения народного ума. Не всякое изречение становилось пословицей, а только то, которое согласовывалось с образом жизни и с мыслями множества людей. Такие изречения существуют тысячелетия, переходя из века в век. Пословицы справедливо считают сгустками народной мудрости, т.е. тем самым народным опытом, который хранится в языке и передается из поколения в поколение. Анализ русского национального характера на основе пословиц является новым подходом к изучению этого вопроса.
Литература:
1. Вьюнов Ю.А. “Слово о русских”. М.,2002.
2. Воробьев В.В. “Лингвокультурологическая парадигма личности”. М.1996.
3. Даль В.И. “Пословицы русского народа”. М.,2000.
4. Соловьев В.М. “Тайны русской души”. М.,2001
5. Верещагин Е.М. Костомаров В.Г. “Язык и культура”. M,1990.
6. Тер-Минасова С.Г. “Язык и межкультурная коммуникация”. М.,2000.
источник
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Проза.ру – порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Изображение русского национального характера в произведениях русской литературы XIX–XX вв.
Разделы: Литература
Русский реализм способен видеть ещё и нечто незримое, что возвышается над видимым миром и направляет жизнь в сторону добра.
В одну из бессонных ночей, в нелёгких раздумьях о себе и опальных друзьях была создана Н.А. Некрасовым лирическая поэма “Рыцарь на час”, одно из самых проникновенных произведений о сыновней любви поэта к матери, к родине. Поэт в суровый судный час обращается за помощью к материнской любви и заступничеству, как бы сливая в один образ мать человеческую с Матерью Божьей. И вот совершается чудо: образ матери, освобождённый от тленной земной оболочки, поднимается до высот неземной святости. Это уже не земная мать поэта, а “чистейшей любви божество”. Перед ним и начинает поэт мучительную и беспощадную исповедь, просит вывести заблудшего на “тернистый путь” в “стан погибающих за великое дело любви”.
Крестьянки, жёны, и матери, в поэзии Н.А. Некрасова в критические минуты жизни неизменно обращаются за помощью к Небесной Покровительнице России. Несчастная Дарья, пытаясь спасти Прокла, за последней надеждой и утешением идёт к Ней. В тяжёлом несчастье русские люди менее всего думают о себе. Никакого ропота и стенаний, никакого озлобления или претензий. Горе поглощается всепобеждающим чувством сострадательной любви к ушедшему из жизни человеку вплоть до желания воскресить его ласковым словом. Уповая на божественную силу Слова, домочадцы вкладывают в него всю энергию самозабвенной воскрешающей любви: “Сплесни, ненаглядный, руками,/ Сокольим глазом посмотри,/Тряхни шелковыми кудрями,/ Сахарны уста раствори!” (Некрасов Н.А. Полн. собр. соч. и писем: В 15 т.-Л. 1981.-Т.2).
Это удивительное свойство русского национального характера народ пронёс сквозь мглу суровых лихолетий от “Слова о полку Игореве” до наших дней, от плача Ярославны до плача героинь В. Белова, В. Распутина, В. Крупина. В. Астафьева, потерявших своих мужей и сыновей.
Особо хочу остановиться на изображении народного мира в произведениях В.М. Шукшина. Среди писателей конца двадцатого века именно В.М. Шукшин обратился к народной почве, считая, что люди, которые сохранили “корни”, пусть подсознательно, но тянулись к духовному началу, заложенному в народном сознании, заключают в себе надежду, свидетельствуют о том, что мир ещё не погиб.
Анализируя эпизоды, связанные с его пребыванием в гостях у брата, мы улавливаем ту нравственную силу, которую дала ему народная почва. Чудик сразу чувствует ненависть, волны злобы, которые исходят от невестки. Герой не понимает, за что его ненавидят, и это очень его беспокоит.
Чудик уезжает домой, в свою деревню, его душа плачет. Но в родной деревне он почувствовал, насколько он счастлив, насколько мир, с которым он связан, близок ему, питает его такую чистую, ранимую, непонятую, но столь необходимую миру душу.
Герои-“чудики” объединяют множество рассказов Шукшина. На уроках анализируем рассказы “Стёпка”, “Микроскоп”, “Верую” и другие. Герою- “чудику” противопоставлен “крепкий мужик”, человек, который оторван от народной почвы, которому чужда народная нравственность. Данную проблему рассматриваем на примере рассказа “Крепкий мужик”.
Завершая разговор об изображении народного мира В.М. Шукшиным, мы приходим к выводу, что писатель глубоко постиг природу русского национального характера и показал в своих произведениях, о каком человеке тоскует русская деревня. О душе русского человека В.Г. Распутин пишет в рассказе “Изба”. Писатель обращает читателей к христианским нормам простой и аскетической жизни и одновременно, к нормам храброго, мужественного делания”, созидания, подвижничества. Можно сказать, что рассказ возвращает читателей в духовное пространство древней, материнской культуры. В повествовании заметна традиция житийной литературы. Суровая, аскетическая жизнь Агафьи, её подвижнический труд, любовь к родной земле, к каждой кочке и каждой травинке, возведшие “хоромины” на новом месте – вот моменты содержания, роднящие рассказ о жизни сибирской крестьянки с житием. Есть в рассказе и чудо: несмотря на “надсаду”, Агафья, построив избу, проживает в ней “без одного года двадцать лет”, то есть будет награждена долголетием. Да и изба, поставленная её руками, после смерти Агафьи будет стоять на берегу, будет долгие годы хранить устои вековой крестьянской жизни, не даст им погибнуть и в наши дни.
Не только житие, но и сказка, легенда, притча отзываются в стилистике рассказа. Как и в сказке, после смерти Агафьи изба продолжает их общую жизнь. Не рвётся кровная связь избы и Агафьи, её “выносившей”, напоминая людям и по сей день о силе, упорстве крестьянской породы.
Итак, в центре внимания русской литературы традиционно остаются нравственные проблемы, наша задача – донести до учащихся жизнеутверждающие основы изучаемых произведений. Изображение русского национального характера отличает русскую литературу в поисках героя, нравственно гармоничного, ясно представляющего себе границы добра и зла, существующего по законам совести и чести, объединяют многих русских писателей.
Русский характер. 15. русские гении о национальном
Хотя русская литература и публицистика при описании национального характера во многом сыграла роль кривого зеркала, выдающиеся русские умы пробились через интеллигентские шоры и прикоснулись к тайникам русской души. Национальные гении являли собой самобытность русского характера и духа. Их творчество убедительно утверждало величественный образ великого народа.
Федор Михайлович Достоевский сознавал, что оторванные от народа образованные сословия не способны понять национальный характер: «Сын петербургских отцов самым спокойным образом отрицает море народа русского». В драматической судьбе русского человека писателю открылась тайна народной души: «Я лишь за народ стою, прежде всего, в его душу, в его великие силы, которых ещё никто из нас не знает во всём объёме и величии их, – как в святыню верую, главное, в спасительное их назначение, в великий народный охранительный и зиждительный дух, и жажду лишь одного: да узрят их все. Только что узрят, тотчас же начнут понимать и всё остальное». На господствующие представления о том, что из глухой и косной российской массы необходимо возвести здание европейской культуры и возвенчать его набором добродетелей западной цивилизации, Достоевский отвечал: «Наш низ, наш армяк и лапоть, есть, в самом деле, в своём роде уже здание, – не фундамент только, а именно здание, – хотя и незавершенное, но твёрдое и незыблемое, веками выведенное, и действительно, взаправду всю настоящую истинную идею, хотя ещё и не вполне развитую, нашего будущего уже архитектурно законченного здания в себе одном предчувствующее».
Склонный к естественной добродетели природный русский характер воспитан и пронизан Православием. У русского православного человека своеобычные отношения с Богочеловеком – страх Божий сочетается с бескорыстной любовью, полным доверием к Божественной любви и милосердию, которые позволяют сохранить упование и надежду на самом дне жизни: «Русский народ ведёт всё от Христа, воплощает всё своё будущее во Христе и во Христовой истине… Я говорю про неустанную жажду в народе русском, всегда в нём присущую, великого, всеобщего, всенародного, всебратского единения во имя Христово… И это несмотря на то, что многое у самого же народа является и выходит до нелепости не из этой идеи, а из смрадного, гадкого, преступного, варварского и греховного. Но и самые преступник и варвар хоть и грешат, а всё-таки молят Бога, в высшие минуты духовной жизни своей, чтоб пресекся грех их и смрад, и всё бы выходило опять из той излюбленной идеи их» (Ф.М. Достоевский).
Достоевский в «Дневнике писателя» отмечал смирение народное, деловитость характера его, реализм и серьёзность ума, стремление к единению в общем деле – общее дело просветляет разум и укрепляет волю. Русский человек долготерпелив: Бог терпел и нам велел. Терпение было спасительной силой, позволяющей, не смиряясь с суровыми испытаниями и рабством, копить силы для его преодоления и освобождения. Это не рабское чувство, а смиренное терпеливое отношение к испытаниям жизни. Народ, по наблюдениям писателя, любит правду, страдает от искажения правды. Вместе с тем доверчив и податлив на нелепые слухи и различные влияния.
Характер русского народа сложился в процессе тяжкого труда по созиданию России. Родина – это родительское лоно формирования народа, отечество – это унаследованные от отцов жизненный уклад и святые традиции. Достоевский убеждён, что «родина свята для русского сердца, потому что родина для него – высшая и последняя правда. И потому всё можно отнять у него, всё осмеять – стерпит. Но родину отнять у русского сердца, унизить, оскорбить её так, чтобы оно застыдилось, отреклось от неё, – невозможно: нет такой силы ни на земле, ни под землёй, нигде во всём белом свете. И пытаться не стоит – взбунтуется и в этом, может быть, единственном потрясении своём не простит. Долго не простит… И нередко не хочет даже понять того, как же это можно ещё что любить, кроме России, тосковать по чему-нибудь такой смертельной неизбывной тоской, как по родной земле».
Достоевский говорит о всечеловечности русского характера. В то время как у всех европейцев «идея всечеловечности всё более и более стирается… христианская связь, до сих пор соединявшая народы, с каждым днём теряет свою силу», – в русском характере «выступает способность высоко синтетическая, способность всепримиримости, всечеловечности… Русский человек сочувствует всему человеческому вне различия национальностей, крови и почвы… у него инстинкт общечеловечности… В то же время в русском человеке… самый трезвый взгляд на себя и отсутствие всякого самовозвышения». Последнее качество в образованных слоях развивается до крайностей национального самоумаления, – может быть и потому, что русские способны допустить это в себе, не теряя своей национальной природы: «И страшно, до какой степени свободен духом человек русский, до какой степени сильна его воля. Никогда никто не отрывался так от родной почвы». Синтетическая сила русского духа даёт основания говорить «о величайшем из величайших назначений, уже сознанных русскими, как назначение общечеловеческое, как общее служение всему человечеству».
Николай Александрович Бердяев писал о России и русском характере много, но пристрастно. Некоторые его мировоззренческие принципы и творческие методы делали некоторые его выводы слишком тенденциозными. Несмотря на это, философский гений позволял Бердяеву многое заметить и талантливо сформулировать.
Основное противоречие в русской душе Бердяев видел в сочетании природного языческого и православного начал: «Противоречивость русской души определялась сложностью русской исторической судьбы, столкновением и противоборством в ней восточного и западного элемента. Душа русского народа была формирована православной Церковью, она получила чисто религиозную формацию… Но в душе народа остался сильным природный элемент, связанный с необъятностью русской земли, с безграничностью русской равнины… Элемент природно-языческий вошёл в русское христианство. В типе русского человека всегда сталкиваются два элемента – первобытное, природное язычество, стихийность бесконечной русской земли и православный, из Византии полученный аскетизм, устремлённость к потустороннему миру. Для русского народа одинаково характерен и природный дионисизм, и христианский аскетизм».
Бердяев описывал своеобразие религиозности русского народа: «Религиозная формация русской души выработала некоторые устойчивые свойства: догматизм, аскетизм, способность нести страдания и жертвы во имя своей веры, какова бы она ни была, устремлённость к трансцендентному, которое относится то к вечности, к иному миру, то к будущему, к этому миру. Религиозная энергия русской души обладает способностью переключаться и направляться к целям, которые не являются уже религиозными, например, к социальным целям. В силу религиозно-догматического склада своей души русские всегда ортодоксы или еретики, раскольники, они апокалиптики или нигилисты. Русские ортодоксы и апокалиптики и тогда, когда они в XVII веке были раскольниками-старообрядцами, и тогда, когда они в XIX веке стали революционерами, нигилистами, коммунистами. Структура души остаётся та же, русские интеллигенты-революционеры унаследовали её от раскольников XVII века. И всегда главным остаётся исповедание какой-либо ортодоксальной веры, всегда этим определяется принадлежность к русскому народу». Некоторые характеристики Бердяева относятся не совсем к тому предмету, а некоторые свойства приписываются не тому субъекту. Русский максимализм сказывался во всех слоях. Но в Западной Европе фанатических сект и религиозных войн было больше, а кровавость Великих революций – английской и французской – заразила все последующие, в том числе и русскую. Если старообрядцам свойственна русская апокалиптичность, то революционерам и большевикам – скорее маниакальность европейских революционеров: структура души русских образованных слоёв два века шлифовалась по западным лекалам. Болезненная ортодоксальность свойственна тем слоям, которые унаследовали традицию и характер иосифлянства. Для русского народа характерен адогматичный, творческий религиозно-психологический тип, явленный Сергием Радонежским и Нилом Сорским, а в Новое время – творческими деятелями от Пушкина до Столыпина.
Бердяев писал о том, как русская религиозность преломляется в иных формах: «Русский народ – религиозный по своему типу и по душевной структуре. Религиозное беспокойство свойственно и неверующим. Русский атеизм, нигилизм, материализм приобретали религиозную окраску. Русские люди из народного, трудового слоя, даже когда они ушли от Православия, продолжали искать Бога и Божьей правды, искать смысла жизни. Русским чужд рафинированный скептицизм французов, они – верующие и тогда, когда исповедуют материалистический коммунизм. Даже у тех русских, которые не только не имеют православной веры, но даже воздвигают гонения на православную Церковь, остаётся в глубине души слой, формированный Православием. Русская идея – эсхатологическая, обращённая к концу. Отсюда русский максимализм. Но в русском сознании эсхатологическая идея принимает форму стремления ко всеобщему спасению. Русские люди любовь ставят выше справедливости. Русская религиозность носит соборный характер. Христиане Запада не знают такой коммюнотарности, которая свойственна русским. Всё это – черты, находящие своё выражение не только в религиозных течениях, но и в течениях социальных».
Философ отмечал необъятность русской души, безграничность, устремлённость в бесконечность, как в русской равнине, стремление к потустороннему. Русский народ менее детерминирован, более обращён к бесконечному, «не желает знать распределения по категориям, не знал меры и легко впадал в крайности… Когда сравниваешь русского человека с западным, то поражает его недетерминированность, нецелесообразность, отсутствие границ, раскрытость в бесконечность… Западный человек приговорён к определённому месту и профессии, имеет затверделую формацию души» (Н.А. Бердяев). Поэтому русский не умеет мыслить и действовать умеренно, трезво и методично. Это народ не культуры, а вдохновений и откровений. Присущая русскому человеку свобода духа исключала некоторые мирские привязанности, которые делают европейского человека столь меркантильным. В русском народе «всегда была исключительная, неведомая народам Запада отрешённость. Он не чувствовал исключительной прикованности и привязанности к земным вещам, к собственности, к семье, к государству, к своим правам, к своей мебели, к внешнему бытовому укладу» (Н.А. Бердяев). И это потому, что в русском христианстве «сильна устремлённость к Небесному Иерусалиму… искание града Божьего». Наверное, поэтому «русский человек может быть святым, но не может быть честным. Честность есть западноевропейский идеал, русский же идеал есть святость» (Н.А. Бердяев).
Бердяев писал о различии психологии русского и европейских народов: «В русской природе, в русских домах, в русских людях я часто чувствовал жуткость, таинственность, чего я не чувствую в Западной Европе, где элементарные духи скованы и прикрыты цивилизацией. Западная душа гораздо более рационализирована, упорядочена, организована разумом цивилизации, чем русская душа, в которой всегда остаётся иррациональный, неорганизованный и неупорядоченный элемент. Поэтому русская душевная жизнь более выражена, и выражена в своих крайних элементах, чем душевная жизнь западного человека, более закрытая и придавленная нормами цивилизации». Н.А. Бердяев уверен, что русское нравственное сознание больше соответствует христианству: «Русские моральные оценки определяются по отношению к человеку, а не к отвлечённым началам собственности, государства, не к отвлечённому добру. У русских иное отношение к греху и преступлению, есть жалость к падшим, униженным, есть нелюбовь к величию».
Отмечает Бердяев и то, что на первый взгляд не очевидно: «Русские менее семейственны, чем западные люди, но безмерно более коммюнотарны. Они ищут не столько организованного общества, сколько общности, общения, и они малопедагогичны. Русский парадокс заключается в том, что русский народ гораздо более коммюноторен, более открыт для общения… У русских нет таких делений, классификаций, группировок по разным сферам, как у западных людей, есть большая цельность. Но это же создаёт и трудности, возможность смешения… Русские гораздо более социабельны (не социальны в нормирующем смысле), более склонны и более способны к общению, чем люди западной цивилизации. У русских нет условности в общении. У них есть потребность видеть не только друзей, но и хороших знакомых, делиться с ними мыслями и переживаниями, спорить. Русские очень склонны соединяться в кружки и группы, спорить в них о мировых вопросах… Между тем как французы не ходят просто и легко друг к другу, делают изредка бессмысленные приёмы, на которых все стоят и разговаривают о последней книге или политических событиях дня… У русских нет условностей, нет дистанции, есть потребность часто видать людей, с которыми у них даже нет особенно близких отношений, выворачивать душу, ввергаться в чужую жизнь и ввергать в свою жизнь, вести бесконечные споры об идейных вопросах. Русские плохо усваивают себе западные правила, что нужно условливаться о свидании по телефону… Русские не признают категорий, непереходимых границ, отчётливых и резко выраженных форм общежития, дифференциаций по разным культурным областям и специальностям. Всякий истинно русский человек интересуется вопросом о смысле жизни и ищет общения с другими в искании смысла… В русской среде, в русском обществе и собрании я часто ощущаю подпольные токи, которые в такой форме я не замечал в западной среде. Русские очень легко задевают личность другого человека, говорят вещи обидные, бывают неделикатны, имеют мало уважения к тайне всякой личности. Русские самолюбивы, задевают самолюбие другого, и сами бывают задеты. При обсуждении идей легко переходят на личную почву и говорят не столько о ваших идеях, сколько о вас и ваших недостатках. У русских гораздо меньше уважения к самой мысли, чем у людей западных. Они легко переходят от рассмотрения вашей мысли к нравственному требованию от вас, требованию подвига святости или революционного героизма в зависимости от направления… Русские всегда считают себя призванными быть нравственными судьями над ближними. Русские очень легко чувствуют себя грешниками, и из всех народов земли они более всего склонны к покаянию. Это характерная черта. Но обратной стороной этой добродетели является склонность к обсуждению нравственных свойств людей. В русском мышлении нравственный момент преобладает над моментом чисто интеллектуальным».
Трудная историческая миссия русского народа требовала деспотизма, гипертрофии государства в России и вместе с тем отзывалась в анархизме, вольности народа: «Бесконечно трудная задача стояла перед русским человеком – задача оформления и организации своей необъятной земли. Необъятность русской земли, отсутствие границ и пределов выразилось в строении русской души. Пейзаж русской души соответствует пейзажу русской земли – та же безграничность, бесформенность, устремлённость в бесконечность, широта… Размеры русского государства ставили русскому народу непосильные задачи, держали русский народ в непомерном напряжении… Необъятные пространства тяжелым гнётом легли на душу русского народа, а формы русского государства делали русского человека бесформенным… Русский народ пал жертвой необъятности своей земли, своей природной стихийности. Ему нелегко давалось оформление, дар формы у русских людей невелик. Русские историки объясняют деспотический характер русского государства этой необходимостью оформления огромной необъятной русской равнины… “Государство пухло, народ хирел” (Ключевский)».
Представление Бердяева о гипертрофии государства несколько гипертрофировано. При необходимости вести непрерывные оборонительные войны, упорядочивать огромные суровейшие пространства и цивилизовать огромные массы людей – государства в России, строго говоря, недоставало. Пресловутый «российский деспотизм» – один из мифов западнического умозрения, которым грешит и Бердяев. И конечно, не может быть невелик дар формы у народа, который оформил и организовал необъятные земли.
Отмечал Николай Бердяев реальные противоречия в русском характере: природную, языческую дионисийскую стихию – и аскетически монашеское Православие; эсхатологически мессианскую религиозность – и внешнее благочестие; обрядоверие – и искание правды; сочетание индивидуализма, обостренного осознания личности – и безличного коллективизма. Видел Бердяев в характере народа и взрывчатый динамизм, склонность к оргиям и хороводам, к разгулу и анархии при потере дисциплины. Наряду с этим – выносливость в страданиях. Потенциальность, невыраженность, неактуализированность сил народа, убеждён Бердяев, и есть залог его великого будущего.
Симптоматичная аберрация сознания (как любил говорить Бердяев) произошла у самого философа в талантливой статье «Духи русской революции» (опубликованной в сборнике «Из глубины»). Бердяев уверен, что описывает свойства русского характера, которые сыграли разрушительную роль во время революции. Эти уродливые хари и рожи, выведенные в произведениях русских писателей XIX века, затопили улицы России в революциях 1917 года. Сам Бердяев, называя их духами, по существу указывает на то, что описывает не живых людей, а духов небытия, бесов – вполне интернациональных по природе своей, вечно искушающих человека, которым он противостоит в нормальной ситуации и отдаётся в состоянии прельщения, падения во зло. Русские писатели изображали в этом измерении не характерные свойства русского человека, а духов злобы поднебесных, которые ополчились на Россию. Их лики Бердяев и обнаружил в революционном бесновании миллионов людей.
В описании Бердяева многие персонажи Гоголя являют лики хамства, пошлости, властолюбия, любоначалия, лжи, обмана, жадности, призрачности ценностей, нереальности жизненных концепций, мошенничества, беспечности, нераскрытости и недоразвитости личного начала. Герои Достоевского преисполнены нигилизмом, атеизмом, экстремизмом, сентиментализмом, жестокостью, бунтарством, сервилизмом, антихристовыми соблазнами, максимализмом, антиисторизмом, коллективизмом как лжесоборностью, революционностью, самопревозношением, гордостью, стыдом собственного мнения, завистливым эгалитаризмом, лакейством, вседозволенностью. Персонажам Льва Толстого свойственны: ригористический морализм, переходящий в аморализм, личная нравственная безответственность, отсутствие нравственной дисциплины, коллективизм, антикультурность, индивидуализм, антиперсонализм, культурная и нравственная уравниловка, амистицизм, эгалитаризм, метафизическая нирванность, ирреализм, антиисторизм, антиритуализм, душевность, плотяность и родовость вместо духовности, безблагодатность, нигилизм, непротивленчество, пассивность, эгоизм, зависть, злоба по отношению к инакомыслящим, руссоизм, пренебрежение интеллектом и искусством в пользу физического труда, святотатственность и кощунство, безблагодатное «совершенство», «злая святость». Бердяев убеждён, что обобщает по произведениям русских писателей типический народный характер, в то время как это описание больных идеологической манией. Болезнь духа и распознали русские писатели на ранних этапах её проникновения в Россию.
Современные русские писатели продолжили традицию взыскательной любви к своему народу.
Валентин Григорьевич Распутин, говоря о трудолюбии русского народа, выходит на широкие обобщения: «Русский человек чрезвычайно чувствителен к характеру работы. Ему необходимо воодушевление в работе, азарт, соревновательность, он любит напряжение, трудность и, конечно, смысл. В размеренной, текущей работе он становится вялым, она ему не интересна, не отвечает его порывистой натуре. “Раззудись плечо, размахнись рука” – вот это по нему. Когда дело считалось гиблым, купцы прежде прибегали к последнему средству – выкатывали бочку вина. И дело спасалось. Из-за вина? Нет, это было не главным. От полетного, удалого, вихревого настроения, от азарта, в котором дух захватывает: не может того быть, чтоб не смогли! То же самое бывало на воскресниках, помочах: так взвихрить всем вместе работу, чтоб “сама пошла”… Да, схватится за самое тяжёлое, но что же в этом плохого? Другому оставит тяжесть поменьше – ну и хорошо! Но и вынослив при этом русский человек, вообще удивительно вынослив в любых обстоятельствах. Быть может, действительно работу делает рывками, меж которыми покурит, поблагодушествует, полюбуется на сделанное. Да, русский человек не умеет беречь себя. Пока он на ногах, к врачу не пойдёт и о здоровье хлопотать не будет. Он не умеет и ценить себя. В его спешке, в том, что хватается за самое тяжёлое, выбирает самое опасное, в неупорядоченной жизни есть какая-то жертвенная струна, звучащая постоянно. Он словно бы обманут, ибо задумывался Творцом и приходил в мир с иной целью, нежели предлагается здесь, и для другой жизни, нежели сложилась на земле. Я не уверен, что устремлён он к Царству Божию, по грехам этого не скажешь, но к чему-то, помимо земного пути, стремится, торопится жить и не принимает тесные формы жизни».
Культа денег никогда не было на Руси – тема, которая сегодня особенно актуальна. «А нормальному, здоровому человеку хватало скромного достатка. Это, кстати, необходимейшее нравственное и физическое условие продолжения жизни человечества. Русский человек приходил к истине, что хищничество убьёт человека. Что ограниченное право на богатство имеют лишь те, кто способен многократно трудиться над восполнением нравственных и духовных ценностей… Наша бедность стояла на богатстве, которое долго не давалось. Бедность по-своему услаждает нашу душу, что видно и по народным песням, и по песням духовным. Потому что позади у нас три века монгольского ига и почти три века крепостного права, когда выделиться, зажить лучше окружения можно было или прислужничеством, или нечестным промыслом. Позади у нас община и колхозы, артели и бригады, где шёл, в сущности, подушный расчёт (каждому – по серьге). Наше чувство справедливости веками утверждалось общим благом, вопросы землепользования решались миром, всеми. И психологию народа в два счёта ни долларом, ни общественным кувырканьем не переделать, она уходит корнями в те глубины, когда только ещё закладывался наш характер. А вот то, что русские люди не помогают друг другу выбраться из нужды, – неверно. Жалость к падшему, к бедному, к страждущему – эту черту у нас не отнять. И поплачем вместе, и рубаху с себя снимем… В народе не любят рвачей, это верно. Пьяницу, лентяя жалели, сочувствовали, считали, что, видно, Богу надобны и такие люди; к рвачу относились резко отрицательно» (В.Г. Распутин).
Валентин Распутин указывает традиционные черты национального характера, в том числе причины его противоречивости: «Суть нашего характера – суть географических, а также исторических условий. Максимализм нашей души – от неоглядных просторов, испытующих желания и волю: нам или всё, или ничего, на половину мы не согласны. Оборотная сторона всякой положительной черты – вероятно, от резкой смены климата, а отсюда – нередко затраченного впустую труда. Наша порывистость – от необходимости успеть, уложиться в короткие сроки. У нас и сама природа порывиста: рассветает за день, блекнет за ночь. Завтрашний день у нас постоянно был ненадёжен. За четыре века Русь 250 раз отражала внешние нашествия, за последующие пятьсот лет она провела в войнах почти триста. Ещё и в конце XVIII века на азиатских рынках торговали русскими невольниками. Эта практика возобновилась сейчас в Чечне. Занимая большие площади в Европе и Азии, мы не Европа и не Азия. Вторая раздвоенность – психическая, между святостью и стихией, между небом и землёй. Третья: мы не рождены для материального порядка вещей, но и не утвердили духовный. Но если мы так порочны, так нравственно безобразны, настолько не годны для соседства и дружбы, отчего ж тогда десятки и сотни умнейших людей Европы искали утешение и видели надежду в России? Почему душу, хоть и загадочную, ищут здесь? Не потому ли, что, несмотря на все свои недостатки, отвечает русский человек главному замыслу вообще о человеке? Один лесковский герой так и говорит: “А ты не грусти. Чужие земли похвалой стоят, а наша и хайкой крепка будет”».